Ключь от церкви

               Иметь машину Виталик мечтал с детства. Ещё на заре разумной жизни, когда ему было три или четыре года, отец взял его с собой в рейс. Отец работал на лесовозе, возил пиломатериал в бескрайние степи Казахстана, для возведения построек целинопроходцев. Витамин на всю жизнь запомнил первое прикосновение к баранке, так называл отец руль машины. Сидя у отца на коленях, он рулил по дороге, бегущей по раскинувшейся как скатерть, разноцветной степи. Порулив немного, он смотрел на сусликов и сурков, стоящих столбиками вдоль дороги, на кружащих в небе громадных орлов, время от времени пикирующих вниз. Позднее он не раз ездил с отцом в разное время года. Зимой гонялись на порожней машине за лисами и зайцами. Отец стрелял из ружья прямо на ходу через открытое окно. Охотились они на уток и куропаток, сайгаков и кабанов. Уже тогда Витамин привык к любой погоде. К лютому морозу с поземкой и метелями. Пронизывающему дождю и свинцовому небу, разомлевающей жаре, когда по степи и барханом кружатся юлой воронки смерчей, песок скрипит на зубах от встречного ветра, и в раскаленной как печка машине невозможно сидеть, а тем более притронуться к чему–либо металлическому.
Как говорится, стойко переносил лишения и опасности. Но Витамин не понимал этого. Он просто воспринимал жизнь такой, какая она есть. Суровую действительность, как тургайские реки, пугающие и притягивающие его своей загадочностью.
Но тот первый весенний рейс запал в душу навсегда, как первая любовь. Ребристый черный руль, две большие руки, а в середине две маленькие. Все смешалось в воспоминаниях. И проталины снега с зеленеющими пятнами, на которых тянулись к солнцу подснежники и тюльпаны, убегающие пестрыми волнами к горизонту. Одуряющий запах трав и степной клубники. Птицы, летящие в ярко–синем небе. Прозрачные синие реки и озера, бурлящие от резвящейся рыбы. Самое раннее детское воспоминание Витамин всегда хранил в своей памяти. Бескрайняя степь. Вагончик. Мама с букетом тюльпанов. И он, шустрый любопытный трёхлетка. По мере взросления отец брал Виталика во всё более дальние рейсы. Иногда они уезжали за пятьсот–шестьсот километров, попадали в бураны и заносы. Не только припасенные дрова, но бывало, и запасные колеса полыхали, чтобы дождаться, когда трактора расчистят дорогу. Отец ничему не учил его. Всё получалось само собой. Как волк натаскивает волчонка, так и здесь всё делалось с полуслова, полувзгляда. Отцу достаточно было сделать шаг, какое–то движение и Витамин понимал, что надо делать именно так, а не иначе. Он полюбил дорогу, запах бензина. Ветер странствий, покрывающий необозримый просторы звал его в путь.
Он твердо решил приобрести себе автомобиль. Как–то мать и отец рассматривали первый металлический рубль, выпущенный после реформы. После осмотра и обсуждения рубль достался Витамину. И пошло, поехало. Мать работала заведующей совхозной столовой. Приезжая шоферня, обедая, часто расплачивалась такими рублями. Все рубли оседали в загашнике Витамина. Когда–то у него была красивая копилка. Фарфоровая овчарка с прорезью за ухом. Во время скандала мать кинула в отца этой собакой. Промахнулась, но копилка всё равно разбилась. Витамин долго потом вытаскивал медяки из всех щелей и углов. И вот теперь взамен, он нагло потребовал большой пузатый бочонок. Он так и сказал: - Разбили мою собаку, покупайте новую и с денежками сразу.
- А бочку говна ты не хочешь? – Сказала мать, – ишь, прыткий какой.
 - Можно и бочку, – согласился Витамин, - только говно себе оставьте.
Мать за это выдрала его полотенцем. Он немного повыл для приличия и сказал:
– Уйду я от Вас, злые вы какие–то, или расскажу про вас что - нибудь.
С год до этого он попался на краже социалистической собственности. В хозяйстве у них было с десяток кур, во главе с красавцем петухом. Отец как–то сказал Витамину:
– Чем просто так лындать весь день, взял бы своё ведерко, совочек, да сходил на ток два–три раза, принес бы зернышек своим курочкам, они тебе цыплят за это подарят.
Витамин стал регулярно наведываться на ток. Бабы, работавшие на току, стали подшучивать над ним.
– Что–то ты, милок, часто стал нас навещать, наверно влюбился в кого–нибудь.
В ответ они услышали такое, что попадали от смеха на кучи зерна.
– Нужны вы мне, кошелки старые, я сюда не для этого пришел. Родители, воровать заставляют с малых лет. Все хозяйство на меня свалили, курей вот кормить приходиться. А им бы только обниматься, да целоваться.
Бабы обступили Витамина и со смехом начали дальше расспрашивать. Витамин, ободренный таким вниманием, всё что знал и не знал, с три короба наплел, да так, что отец полгода стыдился на собрания и в совхозный клуб приходить.
Мать при последних словах опять схватила полотенце, но отец успокоил ее:
– Да ну его, купи, что он хочет, а то опять натреплется, на весь совхоз ославит.
Витамин понял, что нашел золотую жилу. Угрозами и шантажом, а также впоследствии самым настоящим рэкетом, залезая в семейную кассу и требуя свою долю от предпринимательской деятельности родителей, звонкой монетой, он сколотил приличное по тем меркам состояние – около ста восьмидесяти рублей.
На вопрос родителей «куда ему столько» он коротко ответил:
- Машину куплю.
Мать сказала, что машина стоит рублей сорок, на что остальные потратишь?
Ответ ошарашил:
-Женюсь!
Отец, вытирая слезы от смеха, сказал:
- Так этого для женитьбы мало, на свадьбу и то не хватит, а ведь жену надо одевать, кормить, жены, они знаешь, какие прожорливые.
- Ну, тогда, обмою машину, погуляю с бабами, – прозвучал ответ.
- Нет, ты посмотри, какой грамотный!
- А ты следи за своим языком, – сказала мать, он же во всем тебе подражает. У него любимая песня, какую ты раньше пел – «Чубчик кучерявый». А слова, какие: карман дырявый, ты не нравишься вору, где найти бы пару миллионов, я бы все их бабам раздарил.
Не пошли впрок те денежки Витамину. Родители повезли Витамина в деревню, на родину отца. Здесь и встретились Витамину на пути Лиса Алиса с котом Базилио и развели как последнего лоха. Купил он в Москве, в «Детском мире» себе автомобиль с педалями. Кое–что прогулял в столице, кое–что потратил на презенты родственникам и друзьям. Осталось чуть больше ста монет. И вот тут–то бабушка с дедушкой прилипли к нему с двух сторон. Ах! Ты наш любименький, ох ты наш богатенький и добрый внучек, давай вложим твои денежки в совместное предприятие по производству молочка, которое ты так любишь. Купим на твои денежки телочку. Ты её будешь кормить, ухаживать, а бабушка будет ее доить. Каждый день парное молочко пить будешь, а излишки продавать. Денежки твои обратно вернуться. Машину новую купишь, курточку кожаную с кепочкой. Будешь настоящим шофером. Короче, денежки уплыли. Концессионеры, как это водится в таких случаях, разругались. Когда Витамина заставили убирать за телочкой, он выдержал два дня, потом плюнул, сказал: зарастите вы дерьмом и бурьяном с вашей телочкой, и уехал в город к родителям. А жили они к тому времени в одном из городов необъятной и прекрасной России; в городе трудовой, боевой и партизанской славы. Казахстанская эпопея закончилась, и семья Виталика переехала с целинных земель в дремучие леса, по аналогии с которыми в древности назвали областной город Дебрянском. В этих дебрях и суждено было Виталику стать Витамином и сформироваться в такую редкостную во всех отношениях личность.


                МАШИНА БЫЛА С ПОМОЙКИ.   

 Ночь. Тишина. Пустынное морозное шоссе. Только урчание мотора. Иногда навстречу, вдали беззвучно загораются огни, приближаются, становятся все ярче, затем секундный рев, грохот, мгновенное ослепление и опять тихо и темно вокруг. Только впереди бежит под колеса дорога, белая и безмолвная в свете фар.
Холодная заледеневшая машина марки «Польский Фиат». Когда встречные или обгоняющие машины освещают светом салон, то изнутри машина кажется снежным домом. Заднее и боковые стекла сверкают и переливаются от снежного инея, толстым матовым слоем, покрывшего всё внутри. В лобовом стекле, заледеневшем, как и остальные, рука в перчатке постоянно протирает небольшое смотровое оконце. Рука принадлежит небритому парню лет тридцати пяти,  накинувшему какие то тряпки поверх спортивной куртки. Старый солдатский китель с болтающимися на нитках пуговицами натянут сверху. Грудь и шея, обвязанные крест на крест серым пуховым платком. С левой стороны, от холодного ветра сквозь дыры и щели проржавленной двери, ноги и туловище защищают рваные коврики, куски старого истрепанного паласа. Синяя спортивная шапочка, натянутая на самые уши. Сверху вылинявшая солдатская пилотка, завершают наряд парня. Зовут парня Витамин. Это не имя, скорее кличка, а ещё вернее просто прозвище, за любовь парня к витаминам. В детстве он мог не позавтракать в школьном буфете, но на сэкономленные деньги обязательно покупал в аптечном киоске по дороге из школы, кисло–сладкие, круглые белые таблетки (витамин С), и трескал их упаковками. Так его и прозвали Витамин. Ему подходила эта кличка. Она ассоциировалась с удивительной живучестью и редкостным жизнелюбием. Витамин никогда не старался отвечать своему прозвищу, а просто был таким как есть, живым и непосредственным, интересующимся всем, что только есть на свете, иногда медлительным и вдумчивым, полным благих намерений, иногда быстрым, как ртуть и таким же вредным.
Машина была с помойки. Где–то в районе одного из восточных пригородов Берлина, Эркнера или Рудерсдорфа, на территории бывших армейских складов ГДР, в огромных ангарах и на площадках под открытым небом было собрано имущество и автотехника разбежавшегося «Штази» (восточно – германского КГБ). Первое время место этой свалки держалось в тайне. По гарнизонам ходили слухи, что там, чуть не даром можно выбрать приличную машину. Поговаривали, что комбриг купил две «Волги» по 150 марок и вообще штабные крысы из первого городка уже скупили всеё что только можно.
Когда Витамин попал на эту свалку, там было, наверно половина личного состава всех частей ЗГВ (Западной Группы Войск). Более чем на километр стояла колонна из КАМАЗов, и УАЗиков. От них к металлическому забору, огораживающему территорию свалки, и обратно сновали толпы военнослужащих и гражданских лиц. В стороне от больших военных машин, стояли легковые авто, принадлежавшие аборигенам. Ошарашенные наплывом дружеских лиц по недавно ещё общему социалистическому лагерю, аборигены чинно заходили через центральный вход. Через этот же вход проходили офицеры постарше в звании. Здесь же проскакивали гибкие молодые лейтенанты. Но основной поток, желающих приобрести автомобили тёк через забор из металлических прутьев. Кое–где металлические прутья были разогнуты. Могучие прапорщики демонстрировали свою силу, протискиваясь между прутьями и разгибая их мощными животами. Сверчки, солдаты и гражданские лица, прыгали через забор туда и обратно, как саранча.
Внутри на территории, несмотря на хаотичное движение, приобретение бесхозного имущества происходило упорядоченно и целенаправленно. На площадках рядами стояли «Жигули», «Москвичи», «Вартбурги», «Трабанты», различные мотоциклы и велосипеды.
Вот по приказу прапорщика, первую модель Жигулей облепил десяток солдат. Р-раз, по команде перевернули на бок, и пошли откручивать всё, что можно. Колеса, задний мост, коробку передач, тяги, балки.  Всё, что снимается, было снято моментально. Нечто подобное происходило во всех рядах. Вынимались стекла, двигатели, сиденья. Напрашивалось сравнение с муравьями. Как муравьи нападают на жука и волокут его в муравейник, целиком или по частям, так же шла и разбраковка машин. Обратно через забор в ЗИЛы и КАМАЗы тащили помимо запчастей, какие–то брюки, бушлаты, сапоги, ботинки, амуницию дружественной армии ГДР.
Немцы выбирали себе «Вартбурги» или «Трабанты», платили чисто символическую плату, заводили или же цепляли на буксир машину и уезжали. Хозяевами положения на свалке, конечно же, были русские.
Витамин не взял ничего. Было стыдно и неудобно. И всё – таки машина, на которой ехал Витамин, была именно с этой помойки. Старый Польский Фиат с ручным управлением был куплен водителем командира части. Командир приобрел себе «Москвич» за 80 марок, а его водитель за 70 Дойч марок купил «Фиат».
Младший сержант Линас хотел появиться дома во всей красе, во всем заграничном и в придачу ко всему на машине. Но не судьба. Ему не повезло. Фиат успешно пробегал на испытаниях по территории воинской части, а в день отъезда взбунтовался. Забурил радиатор, выплескивая воду. Каким–то образом вода попала в поддон. В масле появилась бурая пена. Надо было вскрывать двигатель и заниматься ремонтом. Но Лимас в мыслях уже был дома. Он сказал, что отдаст «Фиат» в хорошие руки. Хорошие руки были у Витамина. Не тратя время на размышления, Витамин пошел к командиру части, договорился, что тот отпустит на неделю Витамина вместе с женой на Новый год в Россию, если Витамин выручит его водителя, купив «Фиат». Получив согласие, Витамин, не торгуясь, приобрел данную автомашину.
Двигатель вскрыли, оказалось, что пробило прокладку под головкой блока двигателя. За день прокладка была заменена и, можно было ехать. До Нового года оставалось три недели. Витамин с женой все вечера проводили в мыслях, как они приедут домой, как Витамин нарядится дедом Морозом, как пройдутся по всем своим друзьям и знакомым с подарками и выпивкой.
Но командир не сдержал слова. Он сказал, что присутствие Витамина на Новый год в части обязательно, так как объявляется повышенная боеготовность, а Витамин по роду своей деятельности полностью отвечает за хозяйство части. Неизвестно, что может произойти с теплосетями, котельной, столовой и хоздвором.
– Либо солдаты обожрутся, либо свиньи разбегутся, – съязвил Витамин.
– Всё может быть, - сухо ответил командир,- пройдут праздники, отпущу на неделю в отпуск. И что ты так рвешься в Совок. Домой ты же уже два раза ездил. Зарабатывал бы лучше валюту, не мотался без дела.
Всё верно. Витамин уже перегнал две машины. Одну себе, вторую замполиту части. Дело было не в машинах, а в неодолимой тяге домой. Где бы он ни был, как стрелку компаса влечет на север, так его (Витамина) всегда тянуло домой.
Когда он служил срочную службу, за два года сумел 13 раз вырваться домой, причем не в заслуженный отпуск, а чисто авантюрными делами. Будучи писарем строевой части, в штабе, он различными ухищрениями, пользуясь дефицитом канцтоваров и запчастей для пишущих машинок, телефонов и коммутаторов, семь или восемь раз организовывал служебные командировки в родной город. Не сказать, что его город был богат на запчасти. Схема была простая. Злоупотребляя служебным положением, а именно тем, что у него были ключи от всех кабинетов штаба, имея доступ ко всем агрегат и аппаратам, он их портил на время, вытаскивая или ломая различные узлы и детали. Естественно вызывался бесплатно привезти запчасти и в придачу чеки и счета на оплату. Командование это устраивало. Все были довольны. Витамин на два–три дня ездил домой, благо ехать надо было всего 250 км. Как правило, за ночь на попутных машинах он добирался. Виделся с родными и друзьями, решал вопросы и вовремя возвращался, чинил аппараты и в благодарность получал иногда на сутки увольнение. На вполне законных основаниях после отбоя, сматывался опять домой, откуда, как правило, приезжал только к подъему следующего дня.
За месяц до демобилизации, он рванул в самоволку к приятелю на свадьбу. Конечно он всё рассчитал правильно. Из батальона в колхоз отправили большую группу солдат на уборку картошки. Колхоз находился на сорок километров ближе к родному городу Витамина. Старшим назначили молодого лейтенанта – двухгодичника. (Существовало в то время такое положение, при котором после окончания некоторых институтов присваивали звание лейтенанта и отравляли в армию на два года). Витамин договорился с ним, что рассчитается по приезду. За ночь Витамин на попутных машинах одолел двести километров. Поздравил товарища, погулял на свадьбе, а утром, на мотоцикле, его лучший друг, Славка Емельянов, привез обратно в расположение части. Произошел сбой. Лейтенант – двухгодичник испугался и заложил Витамина.  Дело получило огласку. Надо было примерно наказать распоясавшегося солдата. Но расчет был верный, самоволка была менее трёх суток. Под дезертирство не подходило, и вместо дисциплинарного батальона Витамина отправили в штрафную роту на лесоповал. Три месяца с топором пришлось сосны валить. Как сказал впоследствии один из приятелей, - постоянно круто меняешь судьбу. Если бы вовремя не смылся в армию, то посадили бы за драки, и уже давно был бы со своим характером вором в законе. Если бы не сбежал на свадьбу, стал генералом или губернатором, настоящим вором в законе, а так остался самим собой.
Этапы события двадцатилетней давности. А сейчас он ехал домой на старом, ржавом драндулете, мерз и вспоминал, как три месяца назад летел на красивой машине по этой же трассе в тепле и уюте.

                БОЕВАЯ МАШИНА ВИТАМИНА.

Витамин одним из первых в части купил машину после объединения Германии и перегнал домой сразу, не откладывая в долгий ящик.
Вообще это был вызывающий поступок. Вызывающий зависть и неприязнь вперемешку с уважением. Витамин решил сделать себе подарок ко дню рождения. Он убедил командира и начальника финансового отдела в том, что вовсе не обязательно тратить западные марки на закупку в немецких магазинах хозяйственных товаров, необходимых для жизнедеятельности части. Витамин предложил закупить всё в России. Замки, лампочки, кисточки и т.д., и т.п. Для этого он съездит в свой родной город, закупит что требуется и на свои кровные деньги отправит железнодорожным багажом покупки в Германию. Деньги после авансового отчета положат на сберегательную книжку Витамина. Это был вариант, устраивающий обе стороны. Но главное Витамина. За неделю до командировки, он съездил в Магдебург. В то время там находился один из самых больших автомобильных рынков Германии. Выбор пал на БМВ–320. Двухдверный спортивный вариант, серебристого цвета. Понравилось название. Витамин расшифровал его на свой манер - Боевая Машина Витамина.
В части все просто обалдели, когда увидели машину. Командир только и сказал, что ж ты стащил и продал, что за полгода работы такую машину сумел купить.
Машина была действительно хороша, ни ржавчинки, ни царапинки. Одна небольшая вмятина на капоте. Классный двигатель, широкая новая резина.
Была середина октября. Осень стояла теплая и сухая. Под вечер Витамин выехал. На одном дыхании проскочил Польшу. Рано утром он уже был на таможне в Бресте. Очереди не было, стояло 10–15 машин. Витамин сразу подрулил на смотровую яму. Минут 20 пришлось ждать таможенников. Они явно откуда–то наблюдали за водителями, проверяя по одним им ведомым тестам, на вшивость.
Появился черный кучерявый парень в кожаном плаще. Взял у Витамина декларацию, покрутил в руках, спросил, сколько тот везет денег. Витамин ответил, что у него 680 Дойч марок и советские рубли. В декларации все записано. Таможенник, узрев 300 рублей, спросил: – откуда такая сумма? Почему вместо положенных трех червонцев, тридцать? Тогда ещё действовали идиотские законы таможенной службы СССР.
Витамин объяснил, что несколько раз ездил через границу, и каждый раз ввозил в Германию по 30 руб., вот и собралась такая сумма. Таможенник сказал, что это нарушение. Надо переписать декларацию, а он пока пересчитает деньги. После написания декларации, Витамин получил свои деньги за минусом 50 марок. Когда он попробовал возмутиться, таможенник спокойно сказал:
 – Ты ошибся, когда считал. Если не веришь, давай устроим личный досмотр, и тебе и мне.
Витамин, когда переписывал декларацию, боковым зрением уловил движение таможенной руки от его денег в карман таможенника. Это было начало отбора. Тысячных поборов и «честных» отъемов денег таможни у пересекающих границу сограждан. Спорить, и выяснять правду с ними было бесполезно.
- Хрен с тобой, –сказал Витамин, –пиши направление в Брянскую таможню. Там буду машину растамаживать.
При выезде с таможенной площадки за машиной Витамина увязался «Мерседес» белого цвета. Витамин обратил на него внимание, когда петлял по городу, пытаясь выехать на московскую трассу. «Мерс» плавно шел сзади, повторяя все остановки и повороты БМВ. Когда Витамин выехал за город, на Минское шоссе, «Мерседес» постепенно стал нагонять. В зеркало заднего вида Витамин разглядел, что салон машины плотно забит здоровенными, крутолобыми парнями. Стрелка спидометра поднялась до 130 км/час. «Мерс» пытался обойти то с левой, то с правой стороны. Впереди на обочине стоял зеленый «Москвич», рядом просматривались две мужские фигуры. А на дороге размахивал жезлом гаишник. Витамин включил правый подфарник, показывая, что поворачивает в правый ряд. Сбросил газ и включил нейтральную передачу. Сзади «Мерседес» повторил этот же маневр и стал притормаживать. И тогда, поравнявшись с гаишником, Витамин с ходу врубил четвертую передачу и резко выжал газ до отказа. На «Мерсе» замешкались. Попытались догнать, но момент был упущен. БМВ за несколько секунд с 80 километров разогнался до 150 км\час. С перепуга Витамин поднял скорость до ста восьмидесяти, но больше уже не надо было. И «Мерседес» и «Москвич» и гаишник моментально пропали из виду. Мотор победно ревел. Витамин никогда раньше не ездил на «Жигулях» больше 150 км /час. Скорость опьяняла. Он сбавил до 160 и так летел дальше. В то время трасса ещё не была так напичкана постами ГАИ и дежурными машинами. Однако до Минска его еще дважды пытались остановить. В обоих случаях машины с радарами стояли навстречу. Времени развернуться, чтобы начать преследование у них не было. Витамин повторял свой маневр, но так как на хвосте у него никого не было, он проделывал это абсолютно спокойно. Даже с некоторой издевкой для гаишников. Снижал скорость, проезжал мимо, как будто собирался остановиться чуть дальше, метрах в двадцати. Разглядывал гаишника, улыбался, махал ему рукой и срывался дальше. Здесь тоже был свой расчет на дурака. Даже если гаишник передаст на ближайший пост по рации, можно будет соврать про знакомое лицо, которое видел неделю назад. А вдруг и гаишник тоже так подумает.
И ещё Витамин верил в свою звезду. Если пошло сразу, пойдет и дальше. Ведь он ехал домой, к матери, дочери и своим друзьям, чтобы отпраздновать с ними свой день рождения. Так неужели Бог допустит, чтобы что–то помешало ему. За полгода до этого ему приснился сон, что он в ясный солнечный, с желтыми листьями день, выбежал из дома в гараж и заплакал. Следом зашла мать, и тоже заплакала. Он посмотрел на свои ладони, – они были полные слез. Ещё тогда он знал, что впереди будет много хорошей с трудом доставшейся радости. Витамин поехал через Смоленск. Хотя так было дальше. Хотел сделать себе ещё один подарок, посмотреть на город, в котором когда -  то служил срочную службу. Он нагнал «Опель» тоже с западными номерами, пристроился за ним. Они поняли друг друга, как два летчика. Ведущий и ведомый. Иногда «Опель» замедлял скорость, и тогда БМВ, обогнув его, шел впереди 50–60 километров. Две машины неслись со скоростью под 180 километров в час. Это было красиво. В те времена, для тех дорог, такая скорость была в редкость. Казалось, что остальные машины просто стоят на дороге, а эти две проплывают мимо. Тогда Витамин доехал за 19 часов. Вечером из дома он дал телеграмму жене, что благополучно добрался. В части сначала не поверили. Позднее, за ним закрепилась слава опытного везучего водителя. Кто–то называл его Одиссей, Непоседа, но больше всего он гордился кличкой Акелла, которую впоследствии получил за то, что три раза провел колонны от воинской части до Бреста, никого не потеряв, и не подставив.
К тому времени черный волос на его голове стал белым. Буквально за год голова стала седой. Труса он вроде не праздновал, но слишком часто в дороге волос ставал дыбом. Иногда оттого, что видел, а чаще от понимания того, что могло произойти несколькими мгновениями раньше.
В тот раз Витамин пробыл дома четыре дня. Весь вечер провел с матерью, дочерью и братом. На следующий день с утра рисовался по всему городу на машине. С двух часов стали собираться гости на день рождения. Мать Витамина светилась от радости. На столе было всё, что она могла достать на рынке и в магазинах. Было славное и трудное время, с невероятно смешными ценами и такой же зарплатой.
Украшением стола было, конечно то, что вынималось из багажника БМВ. Заморские яства и напитки. В то время Россия ещё не была завалена ярким ширпотребом. Всё, что привез Витамин, рассматривалось и пробовалось с огромным интересом. Много друзей и знакомых побывало в доме за эти дни. Заморской водки не хватило, пришлось отечественную, своего родного ликероводочного завода, продукцию переливать в фирменные бутылки «Смирнов», «Горбачев», «Распутин» и угощать гостей.
Гости хвалили водку, говорили, что совершенно другой вкус и качество. Особым спросом пользовалась «Прекрасная». Была такая водка в гарнизонных магазинах. Какая–то польская компания разлила в красивые бутылки спирт, разбавив немного минеральной водой до 750. Водку выпили. Витамин достал банку первача двойной перегонки, выжал лимон, добавил немного той же самой минеральной воды, перелил в пустую литровую бутылку «Прекрасной» и новая партия гостей дегустировала с огромным удовольствием крепкий немецкий напиток.
Ещё интересней дегустация проходила по возвращении в Германию. В части существовал неписаный закон, согласно которому, каждый приехавший из России, угощал напитками и закусками своей местности.
Витамин привез пару трёхлитровых банок первоклассного самогона. В Германии красивыми бутылками никого не удивишь, поэтому Витамин, пригласив товарищей по оружию на торжественный ужин по случаю своего возвращения, взял в солдатской столовой эмалированное ведро, вылил две, привезенные банки, добавил две полтора литровые бутылки минералки и получил почти полное ведро прекрасного напитка.
Компания собралась интернациональная. СССР развалился в 1990 году, а ЗГВ это небольшое подобие, просуществовало еще пять лет. Здесь не было никакой национальной розни. Русские, украинцы, белорусы, грузины, молдаване, казахи, все сидели за одним столом, обменивались адресами в надежде ездить, потом друг к другу в гости. Был даже прапорщик гагауз, настолько редкой национальности, что ему дали кличку «Последний из могикан». Впоследствии могиканина упразднили, осталось «Последний».
Так вот за столом был гагауз, три сибиряка, один новороссиец, два хохла, белорус, татарин, разумеется, русские и два немца. Через одного Витамин снабжал местных жителей, углем, дешевым бензином и соляркой, сдавал излишки цветных металлов, второй просто зашел выпить.
Закусывали, что Бог послал с продовольственного склада, немецкого магазина и домашними заготовками из России. После третей рюмки, когда усиленно кинулись подчищать тарелки, молодой прапорщик, тот, который по национальности был татарин, ткнув вилкой в особо разбираемый продукт, на западе называемый бекон, а в простонародье сало с прослойкой, спросил:
–Это что?
–Волчатина,–ответил Витамин,– наше народное кушанье. Слышал выражение брянский волк? Так вот у нас ловят молодого волка, подрезают ему сухожилия, сажают в тесную клетку и кормят овсяными лепешками. Как только он нагуливает на боках слой сала, режут. В результате вот такая закуска получается.
–Вкусно! –Сказал молодой прапорщик и подвинул поближе тарелку с волчатиной
–Ты не сильно наворачивай, – давясь от смеха, сказал один из сибиряков,– нам не достанется.
 Та командировка принесла много пользы. Витамин привез сто навесных отечественных замков. Замки были дорогие, одинаковые внешне, но с разными ключами. Как раз то, что надо в войсковую часть. Много складов, хранилищ с различными материальными ценностями. На один из складов Витамин давно положил глаз. Выдав замки, он убедился, что на нужный ему склад повешен его замок. Дождался, когда зав. складом уедет в отпуск, спилил его замок, повесил точно такой же, и целый месяц проводил ревизию имущества.
По возвращению из отпуска прапорщик Звеков, зав. складом, пришел к Витамину и раскричался:
 – Что ты мне за замок такой подсунул, третий день не могу открыть.
 Витамин успокоил его, посоветовав спилить замок, принести к нему в хоз. часть, и заменить на новый. Вот так в ЗГВ стали воплощаться в жизнь поступки и постулаты первого президента России. Витамин распродал и раздарил полсклада чужого имущества. Сделал хорошее дело, хозяину склада, заменив и списав ему замок. За это счастливый обладатель нового замка принес Витамину бутылку «Смирновской». Они её распили и назвали это – придти к консенсусу. Старый замок заварили, и Витамин подарил его Звекову к его дембельскому контейнеру, в который тот умудрился запихнуть остатки имущества своего склада в память о службе на инженерных складах ЗГВ.

                ЧЕРЕПОК ЗАМПОЛИТА.

Вторую машину Витамин перегнал заместителю командира части по политической подготовке. Замполит части купил ГАЗ–69. Машина простояла где–то у немцев на консервации 24 года. Скорее всего, в 45 году её в спешке и радости, что доехали до Берлина, забыл кто–то из генералов, или обменял на какой–нибудь трофейный «Опель», подумал Витамин, когда увидел этого динозавра. Все резинки давно попрели. Вместо стекол, кроме лобового, были вставлены куски фанеры. Старый, наверно ещё Победовский движок, три скорости. Про кузов говорить вообще нет смысла. Ржаветь там уже было нечему. У замполита были права ещё с военного училища, но ездить он не умел. Как он рассказывал, экзамены по правилам дорожного движения он сдал, а с вождением, как–то не получилось. Права ему выдали так, потому как знали, что ездить ему вряд ли придется. Личной машины не приобретет, а служебными управляют только солдаты срочной службы. Так и вышло. Случая поездить за рулем самостоятельно за двадцать лет службы в армии так и не представилось. Он обратился к Витамину с просьбой перегнать машину. Витамин согласился, но с условием, что с ними поедет жена Витамина. Жена за полгода истосковалась по дочери. Этот вопрос замполит согласовал с командиром.
Машину решено было гнать домой к Витамину. Туда же должны были приехать два брата замполита и забрать её, чтобы перегнать дальше в город Кустанай Казахской республики. Замполиту командир дал пять суток отпуска для перегона. Витамин за работу, т.е. за перегон с большим трудом выторговал себе и жене двое суток лишних, чтобы побыть дома. Машину замполит забил трофеями так плотно, что сидеть втроем было довольно тесно. Совместными усилиями запихнули жену Витамина куда–то глубоко под тент машины, между персидским паласом  ГДэРовской работы и антикварными запчастями для автомобиля.
В дороге трофеи порядком утряслись и улежались, поэтому после Бреста жене Витамина можно было даже сидеть на обеих половинках. Ехали долго и интересно. Такого драндулета давно не видели ни Берлинский, ни Варшавский автобаны. Вся трасса потешалась и плакала, глядя как медленно, но уверенно Газончик двигался с запада на восток.
В систему зажигания были прилажены какие–то конденсаторы, которые постоянно отваливались, пригорали контакты. Засорился карбюратор. Погода была отвратительная. Середина ноября. Дождь со снегом. На дорогах каша. Слава богу, что колесо взорвалось на ходу уже в России. В Белоруссии дороги немного лучше и возможно передвигались бы довольно быстро, километров 75 в час. Могли создать аварийную обстановку. Очень удачно разрядился аккумулятор. Прямо перед въездом в родной город. Остановились на горочке, с которой просматривался район, где находился дом Витамина. Почистили контакты, прикрутили конденсаторы, а завестись не смогли. Сдох проклятый аккумулятор. Толкнули под горочку, завелись и покатились до самого дома. Было воскресенье, 10 часов утра. Мать заметалась по дому, стала накрывать на стол. Дочь с визгом кинулась Витамину на шею. Жену придавило в машине паласом, она так замлела и затекла, что сразу вылезти не смогла. Витамин тут же использовал случай для розыгрыша. Он сказал:
- А маманьку наверно затискали сейчас, если бы привез.
- Шутишь, как всегда, - живо среагировала мать Витамина.
- Почему шучу? Ковер разверните, может и найдете, что требуется.
Вот тут – то всё и заволокло настоящим визгом и слезами радости.
Сели за стол, выпили по рюмке водки. Состояние блаженства замполита прервал брат Витамина. Он уже наигрался с друзьями в футбол, попил пива, прибежал веселый и довольный. Прямо с порога брякнул:
          –Ты где такой черепок взял? На нём наверно ещё Берлин брали в сорок пятом году.
   В самую точку попал. После второй рюмки эта неловкость сгладилась. После третьей добавилась еще одна. Брат, желая блеснуть остроумием, загадал загадку:
–Почему в армии решили отменить папахи для замполитов?
Напрасно Витамин пытался перевести разговор в другую сторону. Брат, не замечая жестов Витамина, сам ответил:
            –Подумали в Генштабе и решили, зачем с одного барана шкуру стягивать, а на другого натягивать…
После такого анекдота замполит совсем выпал в осадок. Через час посадили его пьяненького в самолет рейсом на Москву. Благо с билетами проблем не было. Из Москвы добраться поездом до Германии были уже его проблемы. Братья замполита приехали за машиной уже после отъезда Витамина из дома обратно в Германию.
Витамин ехал в ледяном фиате и вспоминал. Вспоминал всё, предшествовавшее этой поездке. Как командир не отпустил его на Новый год, и что случилось дальше. За это время произошло много событий. В конце декабря Витамину подвернулся случай подзаработать. Короткие зимние дни проскакивали, как километровые столбы на хорошей дороге. В 18 часов заканчивался рабочий день в воинской части. В 19 часов Витамин ужинал, а после этого шел работать в немецкую школу. Эта сторона деятельности Витамина была строго засекречена.

                МАЛЯР

 Как–то в середине лета, Витамин начал расписывать стену дома, в котором жил, по книге Булгакова «Мастер и Маргарита». Центральной композицией был бал Воланда. По лестнице, уходящей вверх, поднимались мужчины во фраках и женщины в шляпках и туфельках. Все население военного городка ходило мимо и подкалывало Витамина. Командир, почти каждый вечер подходил к Витамину и говорил:
- Ну что берем бутылку и лезем к бабам по твоей лестнице.
Жены офицеров и прапорщиков пытались угадать по голым задницам, кого из них он нарисовал. Одна так и сказала:
             - Ты мне голову поверни, чтобы все узнавали.
Только майор из учетного отдела Иван Иванович сразу сказал:
              - Так это же он Булгакова иллюстрирует.
Дом находился на пересечении улиц Банховштрассе и Лангевальштрассе. Рядом находилась начальная школа. Вдоль стены дома была дорожка к немецкой школе. Всю осень мимо ходили учителя и школьники. Многие приветливо окликали Витамина, спрашивали:
             - Маляр?
Витамин сердился и отвечал:
             - Какой маляр! Сами вы маляры. Художник я!
Немцы качали головой, цокали языком и повторяли ещё более утвердительно:
             - Маляр!
Чуть позже Витамин узнал, что маляр на немецком языке и означает художник.
Дора, завуч школы, которая разговаривала на русском языке, позднее долго смеялась над тем, что рассказал Витамин. Вот она то и предложила Витамину поработать у них в школе. За время  каникул, ему надо было расписать верхний этаж, где учились самые младшие классы. Темы для рисунков предлагалось выбрать самому. Витамин взялся за работу с большим удовольствием. Целую неделю он расписывал по вечерам коридор на третьем этаже сюжетами из русских сказок. Заснеженные леса, поля и реки, Василису Прекрасную, Конька горбунка, Емелю со своей щукой.
Завхоз школы ставил рядом на подоконник пиво, тарелки с бутербродами, смотрел на работу Витамина, улыбался до ушей, протяжно говорил: - Гу–у–т!!!
В один из вечеров он даже пригласил Витамина к себе домой. Поужинать в семейном кругу. Общения как такового, конечно не получилось. Ни одна из сторон ни бум– бум ни фурычила на языке собеседника. Знакомство было примерно таким, как у Миклухо–Маклая с папуасами. Завхоз ткнул себя рукой в грудь и произнес:– «Герхард». Затем показал рукой на жену, детей и назвал имена. Витамин представился аналогичным способом. Герхард хлопнул Витамина по плечу и сказал: –«Тино». Витамин понял, что его имя переделали на итальянский манер. Он тут же пропел:– «О, соля мио». Все засмеялись. Попытались разговориться, но из этого мало что получилось. Витамин с Герхардом махнули рукой и стали просто считать рюмки. Затем Витамин сбегал домой и принёс ещё одну бутылку. С этой бутылкой они уже сидели на третьем этаже. Герхард показывал рукой на картины Витамина и говорил: «Гут, зеер гут»! Витамин смущенно отвечал:
          –Это что. Подумаешь, я ещё и вышивать могу, и на машинке тоже.
За эти вечерние прогулки, за работу в немецкой школе и за общение с гражданами немецкой национальности Витамин мог вылететь в Союз в 24 часа. Все эти вольности были привилегией командного состава, а Витамин хоть и находился на майорской должности, громко именуемой зам. командира части по МТС (материально–техническому снабжению), был сугубо гражданским человеком и как служащий, назывался начальник АХЧ, попросту говоря завхоз.
Как бы там ни было, художественная роспись стен была закончена в срок, каникулы закончились. Витамина пригласили в кабинет директора. Два класса детей с учителями спели песню, в которой благодарили Витамина за снег и зиму, которую подарил им в своих картинах. Директор, по имени Зиглинда, очень приятная блондинка, от коллектива всей школы преподнесла три разукрашенные, перевитые ленточками корзины с подарками. В одной была выпивка. Водка, коньяк и шампанское. В другой всевозможные продукты. Конфеты, сыр, колбаса. Третья наполнена косметикой, мылом, шампунем.
Витамин чуть не прослезился, так его растрогало такое отношение. Он хотел выставить на стол первые две корзины, но Дора, так звали зам. директора, сказала, Найн! Это подарки, а на стол у нас есть всё, что надо. Действительно было всё. Витамин не выдержал и сказал, – Щас, точно спою. И после нескольких бокалов спел: – «Степь да степь кругом». Коллектив не выдержал и заголосил на своем языке. Потом были танцы до упада, а дальше всё покрытое мраком.
Домой Витамин отправил письмо, где написал, что приедет в конце января ко дню рождения дочери. Но одно, прямо мистическое происшествие, чуть не спутало все планы. Витамин сначала очень разозлился на командира, когда он запретил ехать на Новый год. Затем, когда командир сказал, что отпустит позже, Витамин решил сделать ему подарок. Купил суралина (это такая пластическая масса, которая после соответствующей термообработки становилась твердой, как камень) и вылепил статуэтку командира. Затем включил духовку и положил фигурку для обжига. И в печке её повело, вернее, перекосило один бок и шею. На шее вдобавок появилось вздутие. На следующий день, командир в компании с начальником ГСМ, начальником продовольственной службы и водителем школьного автобуса, предварительно хорошо выпив, поехали кататься на купленных у немцев «Жигулях» пятой модели. При выезде на автобан столкнулись с новенькой АУДИ–80. Всем ничего, а у командира, так как он был сам за рулем, сломались два ребра и треснули шейные позвонки. В госпиталь он не лег, потому что надо было срочно делать машину хозяину АУДИ. Шею ему загипсовали. Когда Витамин увидел командира, то поразился, как вылепленная скульптура была похожа на живого командира.
Три недели десяток солдат ежедневно отвозили к хозяину одной автомастерской. Там они отрабатывали ремонт АУДИ–80.
И только спустя эти три недели, командир отпустил Витамина домой.

                СОЛО НА КОНСЕРВНОЙ БАНКЕ.
    Фиат был полностью укомплектован. В салоне были уложены подарки для родных и друзей.  Заднее сиденье было завалено шоколадом, конфетами, пивом, бутылками с водкой, ликерами и коньяком. Под сиденье были уложены подарки для случайных, непрошеных друзей бандитской ориентации, две остро отточенные саперские лопатки, топор, ножи, а также стеклянные бутылки с бензином. В багажнике стояли канистры с бензином. Сто двадцать литров, так чтобы хватило до Бреста и ещё километров на 150 от Бреста. Бак был заправлен по горловину.
 В 22 часа он выехал из города Фюрстенвальде, рассчитывая в полночь пересечь границу во Франкфурте. Сразу начались проблемы. На автобане перед границей, такой же, как Витамин перегонщик, попросил дернуть на буксире его заглохшую машину. Витамин дернул. Тот завелся и уехал, а у Фиата полностью погас свет. Витамин развернулся, и без света, без габаритов проскочил назад во Франкфуртскую квартирно– эксплутационную часть (КЭЧ). Хорошо, что ночь была теплая. До утра он просидел в холодной машине, во дворе воинской части. Утром пошел к командиру КЭЧ. Полковник Затулиливетер только хмыкнул, поглядев на «Фиат», но сразу дал электрика. Парень оказался толковый. За полчаса прозвонил всю проводку, всё починил, закрепил, заизолировал. Сгорело реле поворотов. Электрик закрепил напрямую и сказал, что при поворотах надо несколько раз нажимать на рычаг поворота, тогда будет видимость, что все нормально.
В 9 часов утра Витамин выехал из Франкфурта. Шел мелкий моросящий дождик. В Польше дождь был с густым туманом. После Познани снег с дождем. И тут Витамин чуть не разбился. Он обходил колонну дальнобойщиков. С десяток машин шли, со стабильной скоростью около семидесяти километров в час, примерно в пятидесяти метрах друг за другом. Лобовое стекло забрызгало грязью от впереди идущей машины. Подождав, когда щетки очистят немного стекло, Витамин пошел на обгон. Трасса впереди была пуста, просматривалась сквозь густой туман метров на пятьдесят - шестьдесят. Он обогнал три машины, впереди было ещё примерно столько же. Не перестраиваясь, он шёл по встречной полосе, напряженно всматриваясь вперед, и вдруг, когда он примерно на половину обогнал очередную машину, следующая, включив сигнал поворота, стала поворачивать влево. Первая мысль была, что водитель решил пойти на обгон. Витамин не стал снижать скорость, но через мгновение понял, что ошибся. Впереди был перекресток. Машина уходила влево. Резко тормозить было нельзя, потому что снег с дождем сделали из дороги сковородку, покрытую жиром. Справа на уровне головы бешено крутились колеса грузовика. Впереди машина полностью перегородила дорогу, ещё секунда и она уйдет налево и освободит пространство. А пока западня. Витамин выжил газ до отказа, Фиат сделал скачек и, обогнав, идущую справа машину, буквально в нескольких метрах юркнул в узкую щель между машинами. Далее, метрах в сорока шла следующая машина. Она шла намного медленнее Фиата, а сзади уже натужено и грозно сигналили, потому что тормозить на такой дороге было рискованно. Витамин не видя, что там, ушел влево на встречную и обомлел. Прямо в лоб летел такой же, как и он сумасшедший. Он отчаянно замигал фарами. Витамин взял ещё левее и выскочил на обочину. На Российской дороге шансов выжить не осталось бы, а здесь спасло то, что рядом с проезжей частью идет узкая полоса асфальта, вполне достаточная, чтобы на ней мог остановиться любой легковой автомобиль. На этой полосе Витамин сумел остановить машину. Со стороны могло показаться, что ему как раз туда и надо было. Минут десять Витамин размышлял, сидя в машине, что как бы не хотелось побыстрее попасть домой, ещё быстрее попасть на тот свет было бы не желательно. За Варшавой подморозило. Дорога как стекло. В машине холодно, но можно было терпеть. Печка не работала. Световой день заканчивался. В полночь Витамин подъехал к границе России. В Бресте, на таможне, Витамин за тридцать минут оформил документы. В ноль часов тридцать минут выехал за ворота. Таможенник отпустил Витамина всего за пятьдесят рублей. Скорее всего он профессиональным взглядом сразу оценил состояние клиента и решил, – с паршивой овцы, хоть шерсти клок.
За Брестом лежал снег. Перед Барановичами под днищем загрохотало. Снизив скорость, Витамин открыл дверцу и посмотрел вниз. Между колес что–то тянулось по дороге со снопом искр.
Оставив машину, Витамин с фонарем в руках произвел осмотр. Задняя часть глушителя, резонатор, отломался и висел на резинках. Труба переломилась перед задним мостом. Она то и волоклась по асфальту, вызывая скоп искр. Здесь сделать ничего было нельзя. Витамин поехал дальше. Проехав километра три, он нашел то, что надо. Развилка. Трассу пересекала другая дорога, рядом была стоянка. Найдя место, где было бордюрное ограждение, Витамин загнал машину одной стороной на бордюрный камень, так чтобы можно было пролезть между дорогой и днищем машины. На домкрат машину было ставить нельзя. Вдруг на ледяной дороге потащит немного вперед или назад, прихлопнет как муху. В темноте не попадалось ни одного кирпича или камня, чтобы подложить под колеса. Минут сорок Витамин грел собой асфальт, привязывая трубу глушителя проволокой к карданному валу и, делая какие–то растяжки. В куртке под машину пролезть было невозможно, пришлось протискиваться в одном свитере. Он крутился на мерзлом асфальте, как пескарь на сковородке. Позднее почки не раз напоминали ему об этом случае. Иногда мимо проносились в темноте машины. Каждый раз услышав далекий рокот мотора, у Витамина что–то взлетало от низа живота в подмышки, потом медленно скатывалось обратно с мыслью «Пронесло». Если какой–нибудь ночной лихач случайно заденет, стоячую на обочине, без аварийного знака, без включенных габаритов машину, то язык, пожалуй, вылетит метра на три.
В конце концов, он привязал трубу, обрезал резиновые крепления, держащие резонатор, отломал его окончательно и тронулся дальше. Было холодно, но жить было можно. Мороз не больше 200С. Ветра не было, снега много, поэтому холод особенно не ощущался. Вдобавок Витамин вспотел, как в бане, и от работы, и от паникерских мыслей, а что, если машина покатится с бордюра. А что если???
Минут пятнадцать он ехал в тепле. А потом тепло почему–то выветрилось. Внизу все грохотало и дребезжало. Начинало светать. Витамин съехал с трассы в первый попавшийся городишко. На заправке, – удача! Эстакада! Красными от мороза руками Витамин справился с остатками глушителя. Закрепил трубу намертво. Сделал растяжки из скрученной проволоки, продублировал кусочками тросика, зажал все самодельными хомутами. Проверил заодно уровень масла, долил воды в радиатор, дозаправил бак на заправке. В багажнике оставалась одна двадцатилитровая канистра бензина.
Утро было красивое, красное, в дымке мороза и восходящего солнца. Витамин произвел полное самодеятельное ТО (техническое обслуживание) и выехал на трассу. Он ехал навстречу поднимающемуся солнцу. Настроение приподнялось. Мороз крепчал. Печка по–прежнему тепло давать не желала. Она и холода не давала. Витамин подумал, что она залегла в зимнюю спячку, решив дождаться лучших времен. Пар от дыхания оседал на стеклах белым искрящимся снегом. Солнце освещало сказочно красивый и такой же холодный, автомобиль снежной королевы (изнутри), а снаружи, старая консервная банка, громыхая и подпрыгивая на всех ухабах, неслась изо всех сил дальше, на восток. В ржавые дыры врывался ветер. И хотя Витамин заткнул всё что можно тряпками и обложился кусками старого линолеума, левая нога онемела, как от хорошего наркоза.
Когда–то, в молодости, Витамина в драке ткнули ножом повыше ляжки и пониже спины. Нож прошел рядом с седалищным нервом. Операцию делали под местным наркозом. Так вот ощущение были примерно те же.
На себя Витамин одел всё что можно. Любимую куртку дальнобойщиков – Аляску, он, как в детстве, перепоясал крест на крест серым пуховым платком. (Жена передала для матери). Сверху натянул старый солдатский китель, который остался от прежнего хозяина машины. В своё время Витамин не стал выбрасывать китель из багажника, авось пригодится. Вот и пригодился. На голове синяя спортивная шапочка с надписью ТОРТЕАМ. Сверху раскатанная солдатская пилотка без звездочки.
На одном из постов ГАИшник, остановив машину, захохотал и закричал напарнику:
–Иди сюда, посмотри какой фриц прет из Германии на Москву. Этого точно ни морозы, ни сугробы не остановят.
Вдоволь насмеявшись, они пригласили Витамина на пост:
             –Заходи, погрейся, чучело!
Ребята попались веселые. Всё время осматривали Витамина и покатывались со смеху. Один так вообще вытирая слезы и говорил:
              –Держите меня, а то я упаду.
Они предложили попить горячего чаю. Витамин принес две шоколадки, пачку печенья, пару банок пива и блок жвачек.
              - Берите парни. Это вам в подарок. Первый раз на дороге встречаюсь с таким отношением со стороны всей вашей братии. Ничего не вымогаете и не просите.
               –Да ладно тебе. Не надо всех под одну черту ставить. Видно не от хорошей жизни ты на таком черепке в мороз едешь.
Витамин посидел еще с ними, потрепался. Рассказал несколько анекдотов, дорожные случаи из своей и чужой жизни. Как не хотелось выходить из тепла, но надо было спешить домой.
И опять ветер со свистом запевал – завалю, застужу. А Витамин, посиневшими губами, выводил: - Ой мороз, мороз, не морозь меня.
Так они пели почти до самого дома, с перерывами через тридцать, сорок километров. Витамин подливал в воду в радиатор, откуда она стремительно уходила. Только дома Витамин разобрался, в чем дело. В блоке двигателя была высверлена маленькая дырочка, забитая деревянным чепиком(клинышком). Может кто–то усовершенствовал ему двигатель в дорогу, а возможно  ещё старому хозяину. А пока он залил на первой попавшейся колонке все освободившиеся от бензина канистры, и далее лил воду в радиатор, по всему оставшемуся участку пути.
Бензин на заправках стоил тридцать копеек за литр. Но денег оставалось в обрез.
Дорога домой. Вот он раскинулся родной район внизу. Оставалось каких - то пяток километров до дома. Из–за обледеневшего стекла ничего не было видно. А тут еще пурга разбушевалась. Бензина не было. Желтая лампочка, уровня горючего в баке, давно уже полыхала пронзительным злым зрачком на приборном щитке. На чём двигалась машина неизвестно. Наверно по инерции, как и сам Витамин, из злости и упрямства, наперекор всему дойти, доехать, доползти.
Воды в канистрах, чтобы долить в радиатор, не было, да это теперь Витамина не интересовало. Задубевший, как моржовый клык, он ощутил прилив необыкновенной радости. Дом был рядом. Спустившись с горки, машина побежала веселее. Мост через реку Десна был ярко залит светом уличных фонарей. Здесь не было ни пурги, ни надоевшего за два дня песенника ветра. Мягко переливаясь, стег падал с неба и тихо ложился на дорогу. Был первый час ночи. Стояла изумительная тишина. Ни машин, ни прохожих, ни ГАИшников. Прямо умиротворенность какая–то. Подъехав к дому, Витамин, просигналил и в этот момент мотор заглох. Снова завести не удалось. Всё. Алле–с. Выбежали мать и брат. Кинулись обнимать. Закутанная в тряпки, обмороженная, грязная физиономия пыталась растянуть рот до ушей и сипела простуженным голосом:
- Открывай, маманя ворота, брату подарок пригнал.
Машину вмиг затолкали во двор, а Витамина потащили в дом. Горячая ванна, сухая одежда, накрытый стол, любовь и радость, летающая в воздухе, а главное мысль – Доехал! Что ещё надо?
Пока Витамин отпаривался, из машины сумки, пакеты, коробки, ящики, бутылки, банки были перенесены в дом. Всё лежало на диванах стульях, и креслах.  Манило взгляд яркими упаковками и наклейками. И хотя было два часа ночи, сели за стол и почти до утра разговаривали. Витамин выпил грамм триста водки и оттаял окончательно. Закусывать, не смотря на двухдневное голодание, не хотелось. Он выпил ещё сто грамм, и на вопрос матери, почему ничего не ест, ответил, что два дня проводил лечебное голодание, и выход из голодовки надо производить постепенно, не нагружая организм.
Он потихоньку начал слабеть, плести что–то языком и засыпать прямо за столом.
Утром, как обычно, интерес к привезенным презентам, вспыхнул с новой силой. Была освобождена от упаковки видеодвойка «Фунай». Витамин в Германии записал на кассету рекламные ролики различной немецкой продукции. Заранее настроив видеодвойку, он незаметно положил за «Фунай» баночку Вискас, коробку «Рафаэлло», шоколадку «Альпенгольд» и ещё какую–то дребедень под содержание рекламы и начал дурить публику. Сначала вызвал удивление дистанционным пультом. Ни мать, ни брат, ни дочь никогда не видели, чтобы так на расстоянии включался телевизор. Затем Витамин сказал:
– Хотите, что - то из этой продукции? Попробуем получить через спутниковую связь. Пощелкал пультом и вытащил из–за телевизора баночку кошачьей радости с названием «Вискас». Мать с братом рассмеялись, а дочь была в восторге:
 – А ещё!
– Пожалуйста!
Вслед за «Вискасом» замелькали шоколадки, конфеты, йогурты. Витамин нажимал кнопки, шарил за видеодвойкой и вынимал всё новое и новое.
На следующий день у дочери был день рождения. Что можно сказать о счастье. Когда все живые и здоровые, радостные и веселые. Когда дом полон гостей и друзей. Когда ты всем рад. Все тебя понимают и хотят разделить эту радость с тобой. Как хотелось, чтобы этот праздник никогда не кончался. Мама Витамина принесла большую картонную коробку шоколада и шоколадных батончиков и сказала: - отвези в подарок в немецкую школу. Детям и учителям. Пусть знают, что мы умеем ценить добро. К тебе отнеслись хорошо, но и ты в долгу не оставайся.
К хорошему привыкаешь быстро, и всё хорошее удивительно так же быстро заканчивается. Через три дня Витамин ехал поездом Москва–Берлин и вспоминал, как ровно год назад, он точно также приехал в ГДР. Билет в то время стоил 25 рублей

                АДАПТАЦИЯ   МОЛОДОГО ОККУПАНТА.
               

У Витамина было много знакомых в самых разных организациях. Однажды мать спросила нет ли у него связей в районном военкомате. Конечно есть, ответил Витамин. Мать попросила поговорить с нужными людьми, чтобы отправить его брата куда – нибудь работать за границу по линии военкомата. Не откладывая в долгий ящик, Витамин через несколько дней зашёл в военкомат. Договорился насчёт брата. Начальник отдела предложил и ему на всякий случай заполнить анкету. Витамину это не особенно было нужно. Он только что устроился работать директором подросткового клуба. Кроме этого подрабатывал в отделочно – строительном коперативе. Получил большой заказ резьбы по дереву. Платили хорошие деньги. Половину уже сделал. Но планы резко поменялись. Пришла разнарядка. И ровно год назад, 24 января Витамина вызвали в военкомат, где сказали, что он по всем статьям и параметрам подходит для работы в ГСВГ (Группе Советских Войск Германии) в качестве мастера газовой службы. Сразу проявилась натура Витамина. Ноги помалкивали, а вот то, что было выше, не просто искало, а требовало приключений. Какие – то дела он приостановил, какие – то законсервировал. Заказ резьбы по дереву отдал брату. Показал, как резать по дереву. Познакомил его с заказчиками и договорился, что они примут без придирок более упрощённые резные детали. Через неделю с Белорусского вокзала он уже ехал в Германию. В два часа ночи поезд Москва–Берлин прибыл во Франкфурт на Одере. Зимние морозы закончились в России. Здесь было тепло и сыро. Витамин вместе с десятком самых разнообразных специалистов, десантировался на привокзальный перрон. До девяти часов утра, прибывшие гастарбайтеры протирали своими задами фанерные стулья в зале ожидания Русского вокзала. В 9 часов 30 минут подъехал автобус со звездами на дверях и надписью ГСВГ. Вся разношерстная компания молча загрузилась и поехала на пересыльный пункт. Утро выдалось солнечное. Витамин побродил пол территории. В лучах восходящего солнца сквозь пар, поднимающийся с земли, проглядывали разноцветные цветы, похожие на подснежники и бобрики. При регистрации и оформлении документов к Витамину подошел приятный чернявый полковник и стал расспрашивать, - кто такой? Откуда прибыл, кем работал вообще, что из себя представляет? Пятиминутного разговора хватило, чтобы понравится друг другу.
Подполковник Вохмин, командир воинской части, расположенной в 40 километрах от Франкфурта, приехал по своим делам, а вернее выполняя приказ жены, отвез ее вместе с подругой по магазинам. Ему отвели три часа свободного времени и тут он, вспомнив, что у начальника АХЧ его части заканчивается контракт, решил заглянуть на пересылку в поисках нового.
Витамин понравился чисто внешне. Затянутый в замшевый плащ, крепкий парень спортивного вида со свежим и ясным лицом. В разговоре выяснилось, что кандидат подходит по всем параметрам. Витамин, как большинство студентов–вечерников Советского Союза, работая по одной специальности, институт заканчивал по другой, а уж работал после окончания учебы совсем в другой сфере деятельности. Начинал после окончания школы слесарем–сантехником, во время учебы стал инженером газовой службы, после института директором стадиона и перед самым отъездом в Германию заместителем директора областного театра кукол по административно–хозяйственной части. То бишь завхозом.
Вохмин спросил у Витамина, на какую должность он оформлялся в военкомате. Мастером газовой службы на 130 руб. – ответил Витамин. Вохмин сразу пообещал 150 руб. и через пару месяцев поднять оклад до 180 руб. Конечно, Витамин, согласился. Охмин вывел его из здания, показал, на какую машину грузится, а сам с предписанием и документами Витамина пошел к начальнику пересылки.
С двумя чемоданами и огромной сумкой через плечо Витамин потащился к командирскому УАЗику. Познакомился с водителем и стал расспрашивать его, что представляет часть, какие условия труда, отдыха и спорта. Есть ли свободные женщины в гарнизоне.
– Ну, этого добра хватает. Рядом госпиталь, так там одних медсестер штук двести будет. Хватит?
– На полгода хватит, а там видно будет.
Минут через двадцать подошел командир.
– Ну и тяжело же ты мне, братец, достался. У тебя было целевое направление в Дрезден, на должность начальника газовой службы.
Тут Витамин немножко приуныл. У него была мечта попасть в Дрезденскую галерею. Внимательно осмотреть и изучить картины и скульптуры мастеров искусств. Так близко подойти к цели и вдруг оказаться в другом месте. 
По дороге Вохмин поинтересовался, что везет Витамин в таких громадных чемоданах.
– В одном вещи, а в другом кисти, краски, холсты для резьбы по дереву.
–Это еще зачем? -  Удивился командир.
–Как зачем? Пишу картины, режу по дереву. Это и увлечение, и возможность иногда подзаработать.
 - Ну и ну, – покачал головой Вохмин. Посмотрим, что у тебя получится. Здесь надо зарабатывать совсем другим способом. Для этого мозги нужны. Проверим позднее, на что ты способен.
 По приезду в часть Вохмин кинул Витамина на растерзание прапорщикам и служащим. Он рассудил правильно, либо выплывет, либо потонет. В штабе командир показал Витамину его кабинет, вызвал начальника АХЧ. Прибежал кучерявый, краснолицый малый. По морде было видно, изрядно поддающий, поэтому возраста неопределенного, как и все здесь в последствии повстречавшиеся. Вохмин представил их друг другу, приказал устроить Витамина на ночь и забыл о них на 3 дня.
 Начальник АХЧ сразу повел Витамина в «Каухалле», местный немецкий магазин типа советского универсама, взять выпивку, чтобы обмыть знакомство. За 11 марок была куплена бутылка желтого лимонного ликера. Выпили на квартире у Горшкова, так была фамилия краснолицего. Витамину всё виделось в желто–розовых тонах. Погода была солнечная. У Горшкова жена находилась в госпитале, вот он и предложил Витамину пожить временно у него. В чемодане у Витамина, было, пять бутылок водки и два литра отличного наикрепчайшего самогона. Стемнело, потянулись гости. Первым примчался начальник пожарной охраны части, прапорщик Лисовский. Здоровенный хохол, килограмм за 100 весом, с круглой улыбающейся физиономией. За ним припыхтел Леха Егоров, электрик части. Пошло знакомство. Витамин достал бутылку, затем еще. Откуда–то появилась гитара, запели песни. Прапорщик когда–то играл по ресторанам, в вокально–инструментальном ансамбле, хорошо пел. Потом стали меряться силой. На руку Витамин завалил всех. Собственно боролся он в основном с прапорщиком, остальные были слабаки. Закончилось веселье печально. Прапорщик стал демонстрировать серию ударов по стенке. Несмотря на хмельное состояние, получалось довольно красиво. То же самое хотел повторить электрик. Он так ловко треснул кулаком по стене, что тут же сломал кисть руки. Вызвали дежурную машину и с почестями свезли Леху в госпиталь.
Утром Витамину все представилось в другом свете. Он осмотрел квартиру, где ночевал. Комната метров на семнадцать. Два казенных шкафа, стол, пара стульев, кресло, кровать, сваренная из металлических уголков. На кровати похрапывал Горшков. Витамин вышел на кухню и стал вспоминать вчерашний вечер. Потом проснулся Горшков.
Похмелье – вторая пьянка. Закончился день в бане. У кого–то из офицеров было день рождения. Отмечали в бане. Утром, когда Витамин опять проснулся у Горшкова, он как в старом анекдоте, подумал, что лучше бы он умер вчера. Зато на улице, т.е. на территории части, все хлопали его по плечу, подмигивали, здоровались за руку, приветливо кивали. Все эти незнакомые и малознакомые лица, понемногу всплывали в памяти, по мере поступления в организм рассола, пива, водки и самогонки. Ещё через день, после развода, на котором командир представил Витамина, как нового начальника АХЧ, Горшков повел преемника осматривать территорию и хозяйство части. Начали с продовольственного склада. Продовольственная служба подчинялась начальнику АХЧ и вполне резонно, что начальник продовольственной службы, прапорщик Звеков, на случай ревизии держал спиртное прямо на складе. Когда заявились сразу два начальника АХЧ, сдающий и принимающий, Звяков не растерялся, а сразу выставил две бутылки на весы. На недоуменный взгляд Витамина прапорщик засуетился и выставил третью. Все возражения Витамина пресеклись в зародыше хорошей закуской. Следующим на пути оказалась казарма взвода пожарной охраны. Командир пожарников прапорщик Лисовский встретил с распростертыми объятиями. Лисовский широким взмахом руки сделал жест фокусника, извлек, откуда–то из–за спины бутылку водки «Корн», по–русски – «Пшеничная» 380. После того, как прикончили бутылку, сели на пожарную машину и поехали на закрытую территорию.
Территория части находилась в лесу вдоль берега реки Шпрее. Первый, центральный КПП (контрольно–пропускной пункт) выходил на пересечения двух улиц «Банховштрассе» и «Лангевальштрассе». Перед КПП была большая площадка. Ближе к одноколейной железной дороге рос старый мощный дуб. Примерно в радиусе тридцати метров вокруг него земля была вспучена и укатана колёсами автомобилей. Всё остальное пространство было выложено бетонными плитами для стоянки машин, на которых приезжали получать имущество с инженерных складов. А получать здесь было что. На территории этой воинской части располагались склады, которые снабжали инженерным имуществом все воинские части, расположенные в Германской демократической республике. Чего здесь только не было. Витамин позднее достаточно изучил перечень материально–технических ценностей, условия хранения и сбыта. Сразу за КПП находился учетный отдел, штаб, почта, магазин, казарма взвода охраны и двухэтажный панельный 24–х квартирный дом, в котором жило население в/части. Был еще так называемый «хутор». По Банховштрассе стояло восемь домов, по четыре с каждой стороны улицы. На территории воинской части от двадцати четырех квартирного дома мимо гаража шла дорога к продовольственному и вещевому складам, столовой, клубу, банно–прачечному комбинату, котельной, трем казармам. Далее плац и стадион, угольный склад, хозяйственный двор. С одной стороны, территорию огораживал деревянный забор с колючей проволокой, за которой находился лес, а с другой, за колючим двойным ограждением со вспаханной полосой, находились собственно инженерные склады. Попасть туда можно было через второй контрольно пропускной пункт, только при наличии пропуска. Для специальных машин не существует никаких пропусков. На Витамина одели пожарную каску, брезентовую куртку и поехали кататься. На КПП Лисовский  рявкнул солдату:
– Открывай, скотина, не видишь, на пожар едем!
С включенной мигалкой машина летела по закрытой территории, мимо складов и открытых площадок к зданию ремонтно–производственных мастерских. Там их встретил банный именинник, заведующий мастерскими, капитан Кузёмкин. Провел по цеху, по отделам. Витамин начинал свою трудовою деятельность на машиностроительном заводе. Обстановка и порядок в мастерской были знакомы до мелочей. Везде валялись отходы цветного металла, провода, горы нержавейки, на стеллажах лежало всё, что надо для работы мастерской. Как на любом заводе в Советском Союзе.
Через полгода, когда Германия стала единой, немецкий порядок и бережливость проникли и сюда. Очень сложно было найти, как раньше слитки алюминия, олова, баббита. Из цеха исчезли прутки латуни и бронзы, листы и катки меди и нержавейки. Правда, на самой территории всего этого хватало в избытке ещё очень долго. Если раньше учет материальных ценностей был строгий, то теперь он стал «о–очень строгий».
Этот познавательно– экскурсионный день закончился так же, как и предыдущие.
На следующее утро Витамин твердо решил не пить. Тем более что в штабе он ознакомился с приказом о передаче должности начальника АХЧ, где было конкретно и чётко указано, сдать и принять дела в течении 10 дней. Витамин попробовал разобраться в учетных книгах и карточках. Сравнить с тем, что хранилось на складах и находилось в пользовании всего коллектива части от солдата до командира. Горшков сбежал. Появился к вечеру изрядно навеселе. О передаче и пересчете не могло быть и речи. Следующий день опять пролетел так же. Командир, попавшийся случайно в штабе, сказал:
– Осталось четыре дня, давайте шевелитесь.
Горшков стал плакаться:
 –Я принимал имущество без сверки. Прямо по акту. Теперь приходится каждый стул, стол пересчитывать. Унитазы и табуретки разыскивать.
Он так разнылся, что Витамин не выдержал, плюнул и подписал приемно–передаточный акт.
– Черт с тобой, катись к такой–то матери. Разберусь как - нибудь потом.
На радостях опять выпили. Командир на следующий день вызвал Витамина к себе в кабинет, поздравил с вступлением в должность и сказал:
– Ну, теперь посмотрим, на что ты способен. В коллектив ты влился прекрасно, ещё неделя для адаптации, завтра берешь машину и едешь во Франкфуртскую КЭЧ, познакомишься с вышестоящим в твоей сфере деятельности, начальством.
Чуть боком не вышло впоследствии Витамину такое принятие дел от Горшкова. Так как он жил один в квартире, то к нему постоянно заходили отвести душу с бутылкой разнокалиберного спиртного.
Однажды под вечер он услышал топот на лестничной площадке и громкий стук в дверь. В дверь ввалился Лисовский.  Рожа пьяная, радостная, в каждой руке по бутылке:
– А меня из дома жена выгнала. Буду жить у тебя. А ну заноси сюда.
Последняя фраза была адресована двум солдатам, затаскивавшим на второй этаж кровать. Отметили нововселенье. Позднее на огонек заглянул дежуривший по караулу прапорщик Карманов. Новому гостю обрадовались, усадили за стол, налили стакан. Выпивший Карманов стал учить уму–разуму Витамина.
– Вот, говорят, ты у Горшка дела принял не разобравшись, а подойдет время самому сдавать, будешь платить, столов вон, сколько не хватает. Только за мной числится десять штук, а в наличии всего четыре.
Витамин, страшно не любивший, когда кто–то начинал его учить, особенно за столом, хвастливо ответил:
– Тебе то, что, надо будет, спишу.
Карманов стал ловить его на слове:
–Слабо шесть столов списать?!
– Да я десять спишу,- заявил Витамин.
– Спорим!
–  Спорим!
- На что?
Карманов показал на недопитую бутылку югославского коньяка «Албена».
 – А на ящик такого коньяка. Списать в течении месяца.
 – Заметано, - сказал Витамин.
Через две недели он списал десять столов. В принципе это была невыполнимая задача. Срок службы любого вида мебели был строго определен. Столам надлежало служить, как солдатам в царской армии прошлого века. Двадцать пять лет. А отслужили они всего две трети этого срока. Учет в армии - жуткая бюрократия. Служить положено, как в тюрьме, от звонка до звонка. День в день. Витамин всегда считал, что не надо подлаживаться под закон. Надо закон подлаживать под себя. Где надо, – создать условия, чтобы закону не было стыдно за свою непреклонность. Он рассуждал так же, как высшее государственное руководство, включая прокуратуру, все кабинеты министров и выше.
В КЭЧ (квартирно–эксплуатационной части) находилось множество отделов, от которых зависело списание материальных ценностей. Везде надо было свериться по учетным карточкам, уточнить сроки списания.
В отделах сверки, хранения и учета сидели молодые симпатичные девчата. Командир подполковник Затулиливетер, западно–украинский, а судя по сдвинутым бровям, мрачной физиономии и вислым усам, закарпатский хохол, слыл человеком тяжелым и неподкупным.
Собственно говоря, для Витамина дело не стоило выеденного яйца. В молодости, будучи писарем, строевой части штаба, на действительной срочной службе, Витамин и не такие вопросы решал. Иногда, когда командир был в запойных командировках, ему приходилось писать аттестации на офицеров. От шести до двенадцати листов надо было написать почерком командира, подписаться его росписью, иногда и подписью начальника штаба, если последний тоже отсутствует. Командовал в таких случаях ЗНШ (заместитель начальника штаба). Он проверял за Витамином аттестацию, ставил печать и отправлял по инстанции.
Полученные, когда–то навыки в армии, очень пригодились. Подделать пару подписей, заговорить зубы, и запудрить мозги учетчицам было, как два пальца обсосать.
С Затуливетром было сложнее. Мало того, что он был неподкупен, но еще очень недоверчив и принципиален. В случае провала, обнаружения подделки Витамину – крышка.
- Умный человек, всегда может обмануть глупого, – сказал сам себе Витамин и принялся за дело. На тарелочке с голубой каемочкой он нарисовал масляными красками портрет Затуливетра в иконописной манере. Из черенка лопаты вырезал черта с такими же усами, как и на тарелке. Подделал командирскую подпись в графе «Утверждаю» на акте списания столов, и поехал на прием. Зайдя в кабинет, он первым делом спросил:
– Товарищ полковник! Как у Вас с чувством юмора?
–Ну положим не полковник еще, но с юмором все в порядке. А в чем дело?
– Полковником еще будете, а насчет юмора вот к чему. Когда я первый раз Вас увидел, сложилось вот такое впечатление. (Витамин поставил на стол деревянного чертика)
            –Как известно, первое впечатление всегда ошибочное. Вот это второй взгляд на Вас.
Витамин протянул тарелку с портретом.
Затуливетер хмыкнул и уставился на произведения Витамина. Тот не теряя времени, протянул накладные на получение унитазов, моек, электролампочек и прочей хозяйственной дребедени. Вместе с ними акт на списание столов.
             –Подпишите накладные на выдачу материальных ценностей. А на этом акте Вы прошлый раз забыли печать поставить, только расписались.
Затуливетер расписался на накладных, поставил печать на акте списания.
Все. Спор был выигран. В запасе еще были две недели. На следующий день Витамин при встрече свысока посмотрел в сторону Карманова. Тот заподозрил неладное. После развода подошел к Витамину.
– Слушай, давай забудем про спор. Я же понимаю, это сложный вопрос. Ты только начал работать. Ещё не в курсах, а ящик коньяка на половину твоего оклада потянет.
Витамин покачал головой:
           –Я не переигрываю и никогда не отказываюсь от того, что говорю. Не я затеял этот спор. Но, мы договорились, что в течении месяца будет какое - то решение. Две недели прошло. О чем ты думал? Ещё через две к барьеру. Кто – то из нас выставит ящик коньяка.
Ровно через месяц день в день Витамин сунул Карманову под нос акт на списание. К тому времени вся часть знала о споре. Все с интересом наблюдали, что из этого получится. Старший прапорщик Путинцев сказал Витамину:
–Выиграть это одно, а вот забрать, что выиграл, совсем другое. Мне этот Карманов в нарды бутылку пива проиграл. Третью неделю соскакивает, не хочет рассчитываться.
– У меня не соскочит,– сказал Витамин.
В действительности пришлось напрягаться. Карманов был здоровенный мужик, килограммов на пятнадцать тяжелее Витамина и выше на полголовы. Неделю он избегал встреч с Витамином. В пятницу, в бане, Витамин при всех прямо заявил Карманову:
            –Ты мужик или нет? Если в следующую пятницу не выставишь проигранное, я при всех поставлю на четыре кости и докажу, кто из нас мужик, а кто баба.
В общем, бой был выигран. Следующий банный день был отмечен в летописи части, как пьяный банный праздник. Пили все, кроме того, кто проигрался.
 За этот месяц Витамин разругался со своим подчиненным начальником продовольственного склада. Прапорщик Звяков упорно не желал делиться с Витамином излишками. И старался не посвящать его в свою кухню. Витамин ездил с ним на заготовки, получал продукты во Фракфурте, на продовольственных складах и у немцев. Интереснее было отовариваться у немцев. За полученные продукты военные рассчитывались чеками, которые немцы предъявляли для оплаты в расчетный отдел продслужбы командования ЗГВ. В Восточной Германии были свои сложности с продуктами. Почему–то не было рыбных консервов в томате. Звяков взял со склада десяток банок с килькой и пару трехлитровых банок маринованных помидор. Сначала заехали на молокозавод получить четыре фляги молока. Звяков выписал чек, придавил его пятью банками кильки и банкой с помидорами, что–то показал на пальцах отпускающему немцу, и вместо четырех фляг получил пять. Затем заехали на мясокомбинат. Здесь Звяков отдал остальные банки и получил лишних килограмм десять сосисок. В заключении заехали в рыбный цех, или комбинат. Цех находился прямо на озере. Длинный дощатый причал, со всех сторон окруженный секторами из сетки. В садках плавала калиброванная рыба, т.е. рассортированная по размерам. Здесь Звяков отлил полфляги молока, отложил килограмма три сосисок и получил взамен килограмм пятьдесят отборного карпа.
Видимо дело было не в рыбных консервах и соленых томатах, а в том, что у немцев, почему–то было не принято в конце рабочего дня приносить домой ту продукцию, которую они производили на производстве. Звяков эту их оплошность заметил и попробовал их научить правильно, жить. У него была замечательная поговорка: «Прапорщик должен быть вдумчивым и выносливым. До обеда думает, что вынести, после обеда выносит».
У Витамина на память от той поездки осталось штук двадцать живых карпов. Две недели он из–за них не мылся в ванне. Они плавали в ванне, как в камере смертников. Витамину было жалко их, поэтому он в день зажаривал иногда по два–три штуки сразу. А вот из–за молока он с прапорщиком поругался. Звяков сказал, – Пей здесь, сколько хочешь, а домой не дам. Витамин сказал:
– Начальник я тебе или нет
– Начальник, – буркнул Звяков, только молоко я и сам люблю. А еще у меня жена и два пацана, они тоже знаешь, как пьют.
Витамин из упрямства и негодования выпил литра четыре. Выпил бы еще пару литров, но Звяков оттащил его от фляги, сказав:
– Лучше бы я тебе налил банку с собой, а то ты скорее лопнешь, чем оторвешься от фляги.
Вот это и многое другое дало трещину в их служебных отношениях. Витамин стал выяснять, почему сняли прежнего начальника продовольственной службы и перевели в техники отдела. У кого спрашивал, все говорили, что прежний начпрод, прапорщик Зыскин, был добрый, нормальный малый. Крутился, будь здоров, у него все было, и командир его снял за то, что он просто зажрался.
Витамин разыскал его и напрямую сказал:
– Надо поговорить за что тебя....
Зыскин перебил его:
– Не здесь, приходи вечером ко мне на хутор, второй дом с левой стороны.
В 20.00 Витамин постучал в дверь к Зыскину. Стол ломился. Самое лучшее, что можно было отобрать на продскладах, притягивало взгляд так, что рот сразу наполнился слюной. Зыскин поставил на стол запотевшую бутылку, Витамин вытащил из кармана другую и сказал:
– Эту пока в холодильник.
И полилась холодная водочка и потекла неторопливая теплая беседа. Зыскин рассказал, что служил два года солдатом на хозяйственном дворе при подсобном хозяйстве, так как был по профессии ветеринар. Потом здесь же остался на сверхсрочную. Окончил школу прапорщиков и естественно стал начальником продовольственной службы. Свиньи росли хорошо, мяса было навалом. Сверх пайка, почти каждый имел приличный кусок мяса. Командир каждый день брал для своей собаки по два–три килограмма мяса. Из–за этого отношения стали портиться. Однажды солдату, который носил командиру мясо, Зыскин сказал, чтоб она подавилась эта собака вместе со своим хозяином. В месяц полсвиньи съедают. Солдат видно передал гневную Зыскинскую тираду по назначению. Через три дня за халатное отношение к своим служебным обязанностям Зыскин был снят с должности.
Они допили второю бутылку. Зыскин сказал:
– Пойдем, я тебе что–то покажу, и заодно еще водки возьмем.
Отошли метров на триста от дома, вглубь немецких домов. Там около одинокого дуба стоял старый 408 «Москвич».
– Никто в части не знает, что у меня есть машина. Ты первый.
Сели в машину, поехали к бабке за водкой. Бабкой называли частный магазинчик, в котором можно было в любое время суток купить водку. Немцы за водкой не ходили по ночам. Бабки процветали там, где находились советские воинские гарнизоны. Выпили в машине. Витамин пообещал Зыскину, что восстановит его на прежнее место.
- Бесполезно, – сказал Зыскин, -командир никогда на это не пойдет
- Никогда, не говори, никогда, – промолвил Витамин, -если я обещаю, значит делаю.
Впереди была очередная задача, которую необходимо было решать. Витамин стал искать повод для разговора с командиром. Повод вскоре представился сам собой. Командир сказал Витамину:
- Ну что, я смотрю, ты хорошо освоился, пора нам с тобой поближе сойтись. Возьми–ка в немецком магазине пару бутылок на свое усмотрение, закуски хорошей, а я авансовый отчет с начальником финансов проверю и подпишу.
- Понял! – сказал Витамин.
Он купил, в «Каухалле» всё что требовалось. Взял кассовые чеки и райхунг, (счет) У продавщицы он попросил чистый бланк счета с суммой закупки, но не писать, что покупал. Это было довольно сложно, так как говорил он на немецком языке также, как на эскимосском. Затем он переписал с витрины, как пишутся электрические лампочки и кисточки на немецком языке. Вписал в счет. Сходил в учётный отдел к переводчице. Она перевела и поставила штамп. Взял бланк авансового отчета и акт на списание. Заполнил всё это и пошел в кабинет к начфину, где находился в это время командир. Начальник финансовой части, капитан Козубский Владимир Иванович, полноватый хохол с круглым румяным лицом грозно топорщил усы и надувал щеки. Витамин выставил покупки на стол и положил авансовый отчет.
- Вот молодец, – сказал командир, ты оказывается, службу правильно понял,– в бою можно на тебя положиться.
Чуть позднее, начальник финансовой части сделает дополнение к этой фразе:
 - Для хорошего боя патронов на полчаса не хватает.
Через полчаса пришлось Витамину бежать в магазин и брать еще два патрона. Вот когда прибыли эти патроны, Витамин завел разговор о Зыскине. Командир поддавался с трудом. Если бы начфин. не стал на сторону Витамина, то неизвестно, чем бы закончился разговор. А так вдвоем они потихоньку уломали командира. Да и то, наверно, благодаря тому, что командир собирался через два месяца уезжать в Союз.
Через неделю Зыскин принимал дела на продовольственном складе. По этому поводу он тут же закатил торжественный ужин. Витамин и капитан Козубский были усажены на лучшие места. Под конец вечера, когда они остались втроём, в их хмельных головах созрел коварный преступный план. Как немного обогатиться за счет выделяемых средств на закупку товаров в немецких магазинах. Основная тяжесть ложилась на плечи Витамина. Он должен был закупать в магазинах товары и оформлять авансовые отчеты. Прибыль договорились делить честно на троих. Два – три отчёта были разделены на троих, а потом Зыскин сказал Витамину:
- Нужен нам этот толстый начфин. Сейчас на хозяйственном дворе надо сажать овощи. Сможешь ты купить пару пачек семян, а счет взять пачек на двести.
- Без проблем, – ответил Витамин, - а вырастет у тебя с двух пачек что?
-Это не твоя забота, - сказал Зыскин скажу бойцам, они перекопают весь участок. Посадили, а то, что ничего не взошло не наша вина. Скажем, что семена были плохие, или муравьи съели. Да и вообще. Кто проверять будет. Акт составим и точка.
Этот авансовый отчет прошел без зацепки. А вот на следующем они попались. Жадность подвела. Купили три 3–х литровые банки дорогой автомобильной краски. Оформили обычной краской для покраски свинарника. Начальник финансов очень огорчился и расстроился, когда увидел подобное свинство. Он грозно зашевелил усами, набрал полную грудь воздуха, надул щеки и завопил так, что прибежал солдат с караульного помещения узнать, что случилось.
- Жулики, прохвосты, мать вашу за ногу, обманывать меня, капитана Козубского. Я что, не знаю, сколько краска стоит, и вообще, зачем ее покупать. На складах третьего отдела краски море любой, и масляной, и нитро. Всю часть десять раз можно перекрасить, не то, что ваш свинарник. Воры, проходимцы, да я вас в прокуратуру сдам, под трибунал пойдете.
Воздух в груди кончился. Он стал запасаться новым, а в паузе сказал потише:
  - Пока третью часть не принесете, авансовый отчет подписывать не буду.
Пришлось нести одну банку ему, да еще и на бутылку расколоться. Дядя Володя был отходчивый малый, а после стакана вообще становился добрым и веселым.
- Вот что