Патрик и Дымка

(Отрывок  из  неопубликованной  автобиографической  повести  "Предательница")


Прошло  четыре  месяца.  Без  Барсика  дома  стало  пусто  и  одиноко.  Мы  с  мамой  съездили  отдохнуть  за  границу,  а  когда  вернулись,  решили  взять  котенка.
В  субботу  3  августа  1996  года  на  троллейбусе  №  12  мы  поехали  на  Кондратьевский  рынок.  Прилавки,  на  которых  торгующие  разместили  коробки  и  клетки  с  животными,  располагались  по  периметру  квадрата.  Кошки  соседствовали  с  собаками,  крысами  и  хомяками,  а  молодняк  -  со  взрослыми  особями.  Мы  искали  рыженького  котенка,  похожего  на  Барсика.
Но  такого  мы  не  нашли.  Огорченные,  мы  уже  собирались  уходить,  когда  я  еще  раз  оглянулась  на  очаровательного  сибирского  малыша.  Девушка,  продававшая  котят,  сразу  поняла,  кто  мне  приглянулся,  и  вытащила  его   из  коробки,  в  которой  рядом  с  ним  лежали  его  братья  и  сестры,  и  стала  вертеть  в  руках,  чтобы  мы  могли  получше  его  рассмотреть.  Котик  был  очень  пушистый,  серенький,  с  белой  мордочкой,  белой  манишкой  и  белым  брюшком.  Правая  лапка  вся  белая,  а  левая  -  темная   с  полосками  и  с  белой  митенкой.  Задние  лапки  в  белых  носочках,  а  на  правой  лапке  еще  и  белая  подвязка.  И  белый  кончик  пушистого  хвостика.  Я  полюбила  котика  с  первого  взгляда.  Хозяйка  сказала,  что  он  родился  в  конце  июня,  значит,  ему  было  около  полутора  месяцев.  На  прощанье  девушка  поцеловала  своего  питомца.  «Имечко  ему  хорошее  подберите»,  -  сказала  она,  передавая   котенка   мне  в  руки.  «Уже  подобрала  -  Патрик».


Так  в  моей  жизни  появился  Патрик.  И  каждый  год  3  августа  мы  отмечали  его  именины.
В  троллейбусе  по  дороге  в  свой  новый  дом  Патрик  спал  у  меня  на  коленях.  Совсем  крошечный,  он  целиком  умещался  на  моей  ладони.  Кисточки  на  загнутых  ушках,  тонкие  белые  усики,  пальчики  на  лапках  с  миниатюрными  коготками,  теплый  розовый  носик  и  большие  серые  глазки  с  длинными  ресницами  -  это  было  само  совершенство.               
По  поведению  котика  не  было  заметно,  что  он  скучал  по  маме-кошке  и  своим  братьям  и  сестрам.  В  квартире  он  довольно  быстро  все  изучил  и  освоился.  Маленький  Патрик  заворожено  смотрел  на  мои  длинные  ногти  цвета  фуксии,  когда  мы  с  ним  играли  «в  паучка»,  и  бегал  по  дому,  слегка  подпрыгивая,  словно  маленький  пушистый  комочек,  уморительно  задирая  вверх  хвостишко.
Как  оказалось,  на  рынке  Патрика  мы  купили  не  одного.  В  комплекте  с  ним  прилагалась  блоха.  Я  обнаружила  это,  играя  с  ним  и  почесывая  ему  брюшко:  иногда  она,  подобно  молнии,  мелькала  в  белой  кошачьей  шерстке,  проделывая  путь  от  подбородка  к  животику.  Видимо,  это  была  одна-единственная  блоха,  так  как  вскоре  она  пропала,  и  нам  даже  не   пришлость  ничем  киску  мазать.
От  расстройства  желудка,   которое  началось  у  котейки  по  приезду  с  рынка,  мы  поили  его  разведенной  марганцовкой:  так  посоветовала  мамина  знакомая,  ветеринарный  врач.  А  вечером,  после  четырех  часов,  когда  на  балконе  появлялось  солнце,  расположив  котика  на  коленях,  мы  сушили  его  намокшие  после  водных  процедур  штанишки  и  занимались «кварцеванием».
Попав  к  нам  в  дом,  первое  время  Патрик  болел,  и  с  ним  случались  разные  неприятности. 
            
Так  однажды,  когда  я  занялась  уборкой  квартиры  и  включила  пылесос,  котик  испугался  и  забился  под  диван.  Я  хотела  его  утешить  и  не  догадалась  дождаться,  пока  он  вылезет  сам.  Похоже,   я  сломала  ему  ребро,  пытаясь  вытащить  из  убежища.   С  тех  пор  Патрик  удалялся  из  комнаты  всякий  раз,  стоило  ему  увидеть  в  моих  руках  эту  дьявольскую  машину.  Некоторое  время  он  спускался  с  дивана  или  кресла  не  прыжком,  а  сползая  лапками  вперед.  Я  всегда  думала,  что  это  последствия  травмы.  И  лишь  недавно  поняла,  что  просто  котенок  был  еще  слишком  маленький  и  не  научился  прыгать  с  такой  большой  для  него  высоты.  По  этой  же  причине  мы  не  разрешали  Патрику  оставаться  на  ночь  спать  в   нашей  постели  -  боялись  нечаянно  задавить  его  во  сне.  А  так  бы  хотелось,  чтобы  крошечный  теплый  меховой  комочек  лежал  рядом!  Мне  было  жалко  его:  котику  так  одиноко  ночью.  Но,  собрав  волю  в  кулак,  мы  оставляли  Патрика  ночевать  в  коридоре  в  моем  белом  кроличьем  капоре  с  шариками  на  веревках.  Один  раз,  играя,  котенок  чуть  не  задушился  этими  завязками.  К  счастью,  мы  вовремя  это  заметили,  отрезали  веревки  и  освободили  бедолагу-шалунишку.  А  меховые  шарики  стали  его  любимыми  игрушками.
Мы  с  мамой  думали,  что  это  дух  покойного  Барсика  не  принимает  нашего  нового  котенка:  слишком  мало  времени  прошло.  Но  к  осени  все  нормализовалось.  И  в  абсолютно  серой  шерстке  Патрика  появилась  рыжина. 
 
Став  взрослым  котом,  Патрик  не  изменил  привычке,  обретенной  в  детстве:  он  никогда  не  устраивался  на  ночь  спать  в  нашей  постели.  В  квартире  у  него  было  много  разных  излюбленных  спальных  мест,  которые  он  периодически  менял.
 
 Коты  не  любят  спать  в  углу,
 Ни  на  ковре,  ни  на  полу…
 Места,  достойные  кота, -
 Диван,  кушетка  и  тахта!

Андрей  Усачев.

Но  утром,  проснувшись,  Патрик  обязательно  приходил  ко  мне  в  постель,  ложился  рядом  и,  мурча,  лежал  и  ждал,  когда  я  встану  и  пойду  на  кухню  кормить  его  завтраком.   

   Полежи  со  мной  немножко,
   Скоро  будем  кушать,  крошка.

Иногда,  глядя  на  засыпающего  рядом  со  мной  Патрика  и  его  подрагивающие  длинные  реснички,  я  напевала  ему  колыбельную:

           Спи,  моя  радость,  усни.
           В  доме  погасли  огни.
           Птички  затихли  в  саду,
           Рыбки  уснули  в  пруду.
           Мышка  за  печкою  спит,
           Месяц  в  окошко  глядит.
           Глазки  скорее  сомкни,
           Спи,  моя  радость,  усни.

Или  так:

Спи,  котенок  мой  прекрасный,
                Баюшки-баю!
                Скоро  глянет  месяц  ясный
                В  мордочку  твою.
Буду  сказывать  я  сказки,
                Песенку  спою.
Ты  ж  дремли,  закрывши  глазки,       Баюшки-баю!

(Давыдычев Л. И. Друзья мои, приятели и др. - Пермское книжное изд-во, 1976. - 560 с.: ил.)

Такой  вот  перефраз  Львом  Давыдчевым  стихотворения  Михаила  Юрьевича  Лермонтова,  заменившим  «младенеца»  на  «тигренка»  и  «колыбель»  на  «мордочку».   А  я,  в  свою  очередь,  заменила  «тигренка» на  «котенка».
Что  касается  красоты,  кошки,  на  мой  взгляд,  являются  совершенными  созданиями.  Верхом  совершенства. 
У  Патрика  имелись  особенно  нежные  местечки,  покрытые  мягким  и  шелковистым  на  ощупь  мехом,  гладить  которые  доставляло  мне  ни  с  чем  несравнимое  наслаждение:  за  ушками  и  между пальчиками  на  задних  лапках,  где  росли  пухи  -  длинные  пучки  шерсти.  Иногда  котик  растопыривал  пальчики,  благосклонно  разрешая  мне  почесать  между  ними,  мурча  и  блаженно  зажмуривая  глазки.
      
В  подростковом  возрасте  Патрик  выглядел  довольно  уморительно:  на  высоких  ножках  и  с  большими  ушами.  Веселый,  сообразительный  -  играть  с  ним  было  одно  удовольствие!      
Летом  на  неделю  мама  улетела  на  конгресс  в  Берлин.  Мы  с  Патриком  впервые  остались  одни.  Вечерами  мы  развлекались  с  ним  тем,  что  я  подбрасывала  кусочки  сосиски,  а  котик  бегал  за  ними,  ловил  на  лету  и  ел.  А  ночью  в  постели  мы  отбивали  атаки  комаров  и  клопов,  которые  одолевали  нас  в  то  лето:  комары  летели  из  подвала,  где  стояла  вода,  а  клопов,  по  всей  видимости,  завезли  новые  жильцы.  К  счастью,  эта напасть  быстро  прошла. 
 
2  июля  1997  года,  как  обычно  по  субботам,  мы  с  маман  отправились  в  магазин  «Сопот»  к  станции  метро  «Приморская»  за  продуктами.  По  дороге  к  автобусной  остановке  у  ограды  детского  садика  мы  увидели  очаровательную  маленькую  кошечку  с  ясными  хризолитовыми  глазками,  дымчатую  с  белым.  На  вид  ей  было  месяца  четыре.  Погладив  ее,  мы  продолжили  свой  путь.  Около  часа  мы  провели  в  магазине,  а  возвращаясь  обратно,  увидели  малышку  на  прежнем  месте.  Казалось,  она  нас  ждала  и,  увидев,  подалась  нам  навстречу.  Залезла  на  мою  ногу  в  белой  итальянской  босоножке  на  высокой  платформе  и  доверчиво  посмотрела  в  мои  глаза.  Откуда  она  взялась  здесь?  Никаких  бездомных  кошек  в  детском  саду  не  было.  И  как  она  рисковала,  оставаясь  тут:  в  округе  было  полно  собак,  как  хозяйских,  так  и  беспризорных!  Мы  с  мамой  переглянулись:  «Неужели  мы  не  сможем  прокормить  еще  одного  котенка?»  Теперь  решение  было  принято  мгновенно.  Эту  кошечку  послал  нам  Бог.  Киска  выглядела  очень  чистенькой,  но  в  ушках  у  нее  я  заметила    клещей.  Оставив  сумки  с  продуктами  дома,  мы  сразу  же  понесли  котенка  в  ветеринарный  кабинет,  расположенный  в  здании  университетского  студенческого  общежития.  Осмотрев  пациентку,  девушка-ветеринар  сказала,  что  кошечке  месяца  четыре  от  роду,  и  она  абсолютно  здорова.  По  совету  доктора  мы  приобрели  ушные  капли  от  клещей  и  отправились  домой  вместе  с  новой  питомицей  на  моих  руках.  Имя,  навеянное  цветом  шубки,  придумалось  само  собой  и  сразу  -  Дымка.  Строго  говоря,  полностью  дымчатой  она  не  была  -  только  шапочка  с  перемычкой,   попонка  на  спинке,  полностью  хвостик  с  колечками  и  лоскутки  с  полосками  на  лапках.  На  боках  -  более  темные  пятнышки.  Белая  мордочка,  белая  манишка,  белое  брюшко  и  белые  лапки  -  вся  она  была  какая-то  удивительно  светлая  и  нежная.  «Какая  же  она  Дымка?»  -  удивленно  спросил  П-н,  увидев  ее  в  первый  раз.

Нас  волновал  вопрос,  как  отнесется  к  новому  жильцу  Патрик.  Их  первая  встреча  была  незабываемой!  Прямо  с  порога  Дымка  решительно  прошла  в  большую  комнату  и,  мельком  взглянув  на  Патрика,  принялась  деловито  и  торопливо  собирать  кусочки  сосисок,  разбросанные  по  ковру  на  полу  для  Патрюшки.  Видимо,  кошечка  очень  хотела  есть.  «Что  за  чудесный  дом,  где  просто  так  валяются  вкуснейшие  сосиски?!»  -  вероятно,  подумала  она.  Патрик  резко  отпрянул,  вскочил  на  кресло  и  уже  оттуда  настороженно  наблюдал  за  поведением  нежданной  гостьи.  Закончив  есть,  Дымка  осмотрелась  по  сторонам,  и,  увидев  Патрика,  решила  подойти  и  поближе  познакомиться  со  странным  хозяином  этой  квартиры,  который  почему-то  не  ест  все  те  вкусности,  которые  валяются,  вернее,  валялись  вокруг.  Котик  сидел  на  ручке  кресла  и,  когда  незнакомка  приблизилась  к  нему,  зашипел.  Не  раздумывая  ни  секунду,  Дымка  прыгнула  в  кресло  к  Патрику  и  принялась  лизать  ему  лапки.  Она  признавала,  кто  в  доме  хозяин.  Патрик  тут  же  оттаял  и  принялся  обнюхивать  и  лизать  ее  в  ответ.  Знакомство  состоялось.
Далее  Дымка  обследовала  квартиру  и,  заглянув  в  туалет,  воспользовалась  Патриковым  лотком.  Если  не  считать  случая,  когда  в  моем  присутствии  Дымка  оптом  описала  обувь,  лежавшую  в  картонной  коробке  из-под  бананов  в  коридоре,  ни  разу  потом  она,  бывшая  бездомная  кошка,  не  позволила  себе  сделать  свои  делишки  в  неположенном  месте.  В  отличие  от  нашего  домашнего  Патрика,  попавшего  к  нам  совсем  крошкой  и  целенаправленно  обучаемого  всем  кошачьим  премудростям.  И  это  приятно  нас  удивило.  Только  было  не  понятно,  как  это  могло  совмещаться:  наличие  клещей  в  ушах  и  умение  пользоваться  кошачьим  туалетом.  Была  она  бездомным  котенком  или  домашним?  Если  бездомным,  то  почему  она  не  была  дикой,  а,  наоборот,  очень  дружелюбной  и  ласковой?  А  если  домашним,  то  как  она  -  такая  красивая  и  нежная  -  оказалась  на  улице?  Ведь  не  могли  же  ее  просто  бросить  бывшие  хозяева?  А,  может  быть,  она  сама  от  них  убежала?  Тогда  почему  они  не  искали  ее?  Почему  позже,  в  первые  дни  пребывания  в  нашем  дома,  когда  я  единственный  раз  застала  Дымку,  стоящую  в  моих  цветах  на  подоконнике  в  маленькой  комнате,  и,  придя  в  ужас,  отправилась  искать  и  не  нашла  объявлений  о  пропаже  котенка,  расклеенных  по  району?  Где  она  жила  раньше?   Вопросы,  на  которые  нет  ответа.  «Она  прилетела  к  нам  с  другой  планеты»,  -  шутили  мы.

Назавтра,  в  воскресенье,  я  поехала  на  рынок,  обосновавшийся  на  Сенной  площади,  и  купила  для  кошечки  новый  лоток  бирюзового  цвета.  Увидев  его,  Патрик  понял,  что  Дымка  останется  жить  с  нами  навсегда.
Вскоре  я  купила  такой  же,  голубой,  и  для  Патрика.  Но,  уходя  в  понедельник  на  работу,  мы  с  мамой  волновались,  как  кошки  впервые  останутся  вдвоем  без  нашего  присмотра,  не  будет  ли  Патрик  обижать  Дымку.  Все  прошло  благополучно,  они  подружились.               
Примерно  через  неделю  после  описанных  выше  событий  мы собирались  улетать  в  Турцию.  Мама  заранее  договорились  с  Нонной,  что  во  время  нашего  отсутствия  она  побудет  с  Патриком  и  поживет  у  нас  в  квартире,  и  пожаловалась,  что  котик  не  ест  ничего  кроме  сосисок.  Когда  накануне  нашего  отъезда  Нонна  приехала  к  нам,  появление  Дымки  оказалось  для  нее  сюрпризом.  Второпях,  мы,  вероятно,  забыли  сказать,  как  ее  зовут,  или  Нонна  просто  запамятовала  имя,  но  так  или  иначе,  когда  мы  вернулись,  Нонна  называла  Дымку  Катей,  кошки  с  аппетитом  поглощали  кашу  с  мясными  консервами  и  после  еды  оставляли  миски,  вылизанные  до  зеркального  блеска.

Они  были  похожи,  как  брат  и  сестра:  Патрик  -  сибирский,  Дымка  -  европейская  короткошерстная.  Какие  они  были  красивые:  белые  манишки,  белые  носочки,  розовые  носики!..  Большие  сияющие  глаза,  желтые  -  у  Патрика,  зеленые  -  у  Дымки.
Я  хотела  сделать  их  жизнь  счастливой.
«Коты  берут  нас  в  услуженье»:  так  сказал  Станислав  Бэлза  в  одном  из  телевизионных  интервью.

Коты  берут  нас  в  услуженье.
Они  снисходят  до  того,
Что  нам  легко  принять  решенье
Их  почитать  как  божество.

Не  знаю,  как  им  удается
Так  посмотреть  тебе  в  глаза  -
Душевных  сил  не  остается
Хоть  в  чем-то  кошке  отказать.

Мурча,  пушистое  создание
На  мягких  лапках  входит  в  дом…
И  в  сердце  своего  хозяина.
Чтоб  вечно  поселиться  в  нем.

Оба  очень  хорошие,  по  характеру  они  были  разные. 
Патрик  -  Рак  по  гороскопу  -  очень  чувствительный  и  ранимый.  Я  относилась  к  нему  особенно  трепетно.  Котик  очень  боялся  грозы,  и  при  первых  раскатах  грома  прятался  в  ванной  комнате,  забиваясь  под  раковину.  Умел  предсказывать  погоду:  при  усилении  ветра  Патрик  начинал  скрести  лапой  по  дверце  шкафа  или  заслонке  ванны.  Обычно  очень  ласковый,  мог  наброситься,  стоило  только  подуть  ему  в  мордочку.  Но  перед  прыжком  обязательно  следовало  предупреждение  -  грозный  взгляд:  «Сейчас  в  рожу  вцеплюсь!» Обижался,  когда  над  ним  подтрунивали.  Мне  казалось,  что  он  все  понимает:  и  интонацию,   и  даже  смысл  слов.
Дымка,  как  и  я,  по  гороскопу  -  Овен.  По  сравнению  с  Патриком,  отважная  и  смелая,  с  крепкой  нервной  системой.  За  нее  я  была  спокойна.  Казалось,  она  вообще  ничего  не  боится.
В  этом  отношении  весьма  показателен  эпизод  с  установкой  металлической  входной  двери.  Услышав    грохот,  доносившийся  из  коридора,  оба  вскочили  на  диван,  и  Патрик,  спрятавшись  за  Дымкой,  с  любопытством  выглядывал  из-за  нее.  Мастера  опоздали  часа  на  два  и  к  тому  же  явились  пьяные.  Перед  началом  сварки,  чтобы  хоть  немного  привести  их  в  чувство  и  не  устроить  в  квартире  пожар,  мама  отпаивала  их  кофе  из  чайника.  Потом  она  говорила,  что  на  будущее  в  контракт  должен  быть  внесен  специальный  пункт,  в  котором  бы  оговаривалось,  что  мастера  обязаны  быть  трезвыми.
 
Как-то  летом  к  нам  ненадолго  зашла  знакомая,  работавшая  в  детском  саду  завхозом  -  Таня  Т-ц  со  своими  двумя  дочками.  В  комнаты  они  не  проходили,  только  в  прихожую.  Мы  отдали  ее  девочкам  обувь,  которую  я  уже  не  носила.  Во  время  их  визита  кошки  крутились  возле  нас.  А  когда  они  ушли,  мы  обнаружили  пропажу  Дымки. 
Мы  бегали  по  квартире,  звали  «Дымка!  Дымка!»,  Патрик,  мяукая,  бегал  за  нами.  Кошка  не  отзывалась.  Мы  обыскали  все  углы  и  закоулки,  и  тайные  места.  Даже  выходили  на  черную  лестницу.  Дымки  нигде  не  было.  Позвонили  Тане,  она  тоже  ничего  не  могла  понять.  Уже  не  помню,  кто  из  нас  -  мама  или  я  -  догадался  выдвинуть  нижний  ящик  комода,  откуда  мы  доставали  обувь  для  девочек:  оттуда,  из  неширокого  зазора  между  ящиком   и  стеной,  и  вышла  наша  ясноглазая  кошка. 

С  той  поры  Дымка  полюбила  играть  в  прятки.  Однажды  она  так  же  незаметно  спряталась  между  входными  дверями  в  коридоре,  в  пространстве  площадью  около  десяти  сантиметров  и  сидела  там,  молча,  как  партизан,  пока  Сергей  не  открыл  дверь, чтобы  посмотреть,  не  выбежала  ли  она  на  лестничную  клетку.
Через  дырку  в  обивке  кошка  забиралась  внутрь  дивана,  и  я  нащупывала  ее  рукой.  Первый  раз  мы  с  Сергеем  долго  искали  ее.  Потом    я  специально  долго  звала  ее,  делая  вид,  что  не  знаю,  где  она  находится,  -  хотела  поддержать  игру,  сделать  ей  приятное.               
Дымка  обладала  несомненными  вокальными  способностями:  любила  петь  под  музыкальные  открытки  и  стандартную  мелодию  звонка  телефона  Nokia.  Едва  услышав  его,  она  прибегала,  и  в  такт,  после  каждой  паузы  звучало  ее  мяу-бельканто. 
Они  оба  встречали  нас,  когда  мы  возвращались  домой:  Дымка  -  сидя  на  комоде  или  около  комода,  Патрик  -  в  проеме  или  выглядывая  из-за  двери  в  большую  комнату,  оставляя  место  для  маневра   на  случай,  если  мы  принесем  что-то  большое  и  тяжелое,  и  оно  вдруг  упадет.  Идя  нам  навстречу,  Патричек  часто  вытягивал  вперед  правую  лапку,  потягиваясь,  -   изображал,  «делал  тигра»,  как  я  это  называла.  А  Дымка  «делала  балет»:  на  ходу  поднимала  вверх  заднюю  лапку.  Все  сумки  и  пакеты,  приносимые  нами,  тут  же  обследовались  кошками  на  предмет  наличия  чего-нибудь  вкусного.  Потом  вслед  за  пакетами  «группа  товарищей»  плавно  перемещалась  на  кухонный  диванчик.    
Ни  Дымка,  ни  Патрик,  мои  цветы  не  портили.  Дымку  они  просто  не  интересовали,  хотя  она  могла  и  любила  прыгать  и  забираться  очень  высоко: 
   
Если  Дымка  спозаранку
С  воем  прыгнула  на  шкаф, 
Значит,  Дымка  хочет  какать
Не  сошла  она  с  ума.

Спасаясь  от  кота,  Дымка  носилась  по  комнатам  как  угорелая.  Иногда  она  взлетала  с  кресла  по  ковру  на  шкаф,  чтобы  спрятаться  от  Патрика:  там-то  он  уж  точно  не  мог  ее  достать. 
Патрик  же  проявлял  к  моим  комнатным  растениям  живой  интерес,  но  портил  их  чрезвычайно  редко.  «Это  вовсе  не  потому,  что  Патрик  такой  хороший,  а  потому,  что  он  просто  не  может  прыгнуть  выше  табуретки»,  -  парировал  Сергей,  когда  я  с  гордостью  говорила,  что  Патрика,  в  отличие  от  Дымки,  можно  спокойно  оставить  в  любой  комнате:  он  никуда  не  залезет.  К  сожалению,  в  этом  была  моя  вина  -  сказались  последствия  травмы. 
Один  раз,  когда  я,  собираясь  пылесосить  в  комнате,
вынесла  оттуда  стул  и  поставила  его  в  коридоре  возле  тумбочки  с  обувью,  Патрик  решил  воспользоваться  шансом.  Он  залез  на  тумбочку  со  стула  и  величественно  восседал  там,  среди  шляп  и  сумок,  горделиво  поглядывая  на  меня,  когда  я  проходила  мимо  него  туда-сюда.  Вскоре  подошла  Дымка  и  удивленно  уставилась  на  него,  а  он  лишь  надменно  глянул  не  нее  сверху,  как  на  нечто,  не  заслуживающее  его  внимания. 
    
Кошки  любили  подолгу  смотреть  в  окно,  по  одному,  а  то  и  вместе,  сидя  на  спинке  кресла.  Особенно  часто  там  сидела  Дымка.  У  нас  есть  такая  фотография:  Дымка  сидит  на  спинке  кресла  спиной  к  нам  на  фоне  малиново-розового  заката  и  смотрит  на  море.  «Ассоль  высматривает  «Алые  паруса».  Кроме  того,  Патрик  любил  смотреть  в  окно,  и  сидя  на  подоконнике,  часть  которого  я  специально  для  него  расчистила  от  цветов.  На  какое-то  время  Патрик  перестал  залезать  на  подоконник,  и  я  поставила  на  его  любимое  смотровое  место  несколько  горшков  с  фиалками,  которые  чересчур  расплодились.  Но  от  этой  затеи  мне  пришлось  отказаться  после  того,  как  я  заметила  на  пушистых  сочных  листьях  следы  кошачьих  зубов,  появившихся  в  мое  отсутствие. 
Мой  Патричек  был  неравнодушен  не  только  к  комнатным  цветам,  но  и  к  букетам:  ему  почему-то  нравилось  грызть  листья  и  декоративную  траву,  а  это  могло  представлять  опасность  для  его  здоровья.  Поэтому вазы  нужно  было  своевременно  убирать  повыше,  туда,  где  они  были  бы  вне  пределов  его  досягаемости  -  от  греха  подальше.
    
Покидать  дом  кошки  не  любили.  Очутившись  за  пределами  квартиры,  вели  себя  по-разному:  Патрик  начинал  мяукать  уже  в  лифте  и  так  -  всю  дорогу,  Дымка  -  молчала,  но  никуда  от  меня  не  отходила  и  все  норовила  спрятаться  под  моей  кофтой.  Единственная  прогулка  на  заливе  ей  явно  не  понравилась.  Однако,  оба  не  упускали  шанс  внезапно  выбежать  в  общий  коридор,  где  Патрик  сразу  начинал  валяться  в  пыли,  а  Дымка  запрыгивала  на  Фаинин  стеллаж,  собирая  пыль  с  него  и  с  потолка.  Видимо,  их  забавляло,  когда  я  начинала  ругаться,  а  потом  несла  обоих  в  ванную  мыть  лапы.

Однажды,  в  начале  моего  замужества,  когда  мы  с  мамой  улетели  отдыхать,  а  Сергей  работал  и  оставался  с  кошками,  он,  уезжая  в  свой  выходной  на  дачу,  не  заметил,  как  закрыл  Дымку  в  маленькой  комнате,  где,  между  прочим,  я,  помня  о  ее  слабостях,  никогда  не  разрешала  ей  оставаться  в  мое  отсутствие,  на  целый  день.  Он  рассказывал,  что,  открыв  дверь  и  увидев  на  пороге  мяукающую  кошку,  опасаясь  ужасных  последствий  незаконного  вторжения,  первым  делом  бросился  осматривать  шкаф.  К  счастью,  в  тот  раз  обошлось  без  последствий.  По  всей  видимости,  Дымка  благополучно  дрыхла  на  диване.       
Кошки  не  любили,  когда  мы  уезжали  надолго.  Они  понимали,  что  означает  появление  в  нашей  квартире  чемодана.

А  наблюдать  за  тем,  с  какой  радостью  Патрик  и  Дымка  встречали  нас,  когда  мы  возвращались  из  отпуска,  и  возможность  обнять  их  были  для  меня  огромным  счастьем!  В  разлуке  с  ними  я  очень  скучала.  Несколько  раз  на  дню  я  вспоминала  их.  После  нашего  возвращения  домой  Патрик  некоторое  время  обижался,  дулся.  Но  потом  оттаивал,  и  в  наших  с  ним  отношениях  воцарялись  мир  и  любовь. 
Патрик,  мой  любимчик,  был  для  меня  верхом  совершенства.  И  это  несмотря  на  то,  что  он  мог  иногда  позволить  себе  в  коридоре  сделать  лужу  или  описать  мои  сапоги.
Маленьким,  если  только  он  не  спал,  котик  предпочитал  всегда  находиться  рядом  со  мной,  бегая,  играя,  или  просто  отдыхая  и,  лёжа,  наблюдая  за  мной.  Если  вдруг  он  выпадал  из  моего  поля  зрения,  для  меня  это  был  сигнал,  что  котейка  замыслил  какую-то  шалость    или  уже  нашкодил.  Так  однажды  я  застукала  его,  сидящим  в  середине  горшка  с  папоротником  а  ля  «Тигренок   на  подсолнухе». Но  справедливости  ради  надо  сказать,  что  подобное  случалось  очень  редко:  по  натуре  Патрик  не  был  проказником,  а  уж  тем  более  -  пакостником.

Патрик  любил,  когда  я  брала  его  на  руки  и  носила  по  комнате.
Так,  положив  лапки  мне  на  плечи,  он,  мурча  от  удовольствия,  смотрел  в  окно  или  с  лоджии  наблюдал,  что  происходит  на  улице.  Посмотреть  в  окно  с  лоджии  без  моей  помощи  он  не  мог,  в  отличие  от  Дымки,  которая  с  легкостью  запрыгивала  на  высокий  и  узкий  подоконник  и,  балансируя,  словно  канатоходка,  ходила  по  нему  туда-сюда.
Чистоплотная  и  красивая,  Дымочка  была  идеальной  кошкой.  При  этом  у  нее  был  только  один  недостаток:  она  любила  забираться  в  шкафы  и  была  неравнодушна  к  кожаным  вещам,  особенно  новым.  Если  кто-то  из  нас  забывал  закрыть  шкаф  -  пиши  пропало.  Дымка  обязательно  окажется  там,  вскарабкается  по  одежде  наверх,  оставив  на  ней  зацепки,  а  на  кожаной -  дырки,  а  потом  устроится  спать  в  куче  свитеров  внизу.  Так  она  испортила  мне  две  кожаные  куртки.  Починяя  их,  Нонне  пришлось  проявить  все  свое  мастерство  и  умение,  используя  заплатки  со  стразами,  чтобы  придать  вещам  хоть  сколько-нибудь  приличный  вид.  «Художественное  рванье»  -  так  я  это  называла.  Причем,  совсем  не  обязательно  было  оставлять  дверцу  шкафа  широко  открытой.  Достаточно  было  неплотно  закрытой  дверцы.  Негодница-кошка  научилась  с  легкостью  открывать  даже  шкаф-купе,  просунув  лапу  в  небольшую  щель.  Сергею  пришлось установить  специальные  защелки,  чтобы  открыть  дверцу  она  не  смогла.
Ну  и  потешались  же  мы,  наблюдая  первое  время  после  их  установки  тщетные  попытки  кошки  проникнуть  в  шкаф! 

Дымка  была  любимицей  Сергея,  отвечала  ему  взаимностью  и  в  его  лице  обрела  бесплатного  адвоката:  он  не  позволял  мне  ругать  ее,  говоря:  «Но  она  же  -  кошка!  Ты  сама  виновата,  надо  лучше  закрывать  шкаф».
Появление  в  нашей  жизни  Сергея  было  воспринято  ими  благосклонно.  Он  сказал,  что  когда  впервые  пришел  к  нам  в  дом,  то  кошки  встречали  нас  в  прихожей:  Патрик - внизу,  а  Дымка - на  комоде.  Патрику  тогда  было  три  года,  а  Дыме  -  два.  Сначала  Сергей,  как  мне  кажется,  ревновал  меня  к  кошкам.  Иногда  его  раздражало,  что  я  с  ними  сюсюкаюсь.  Но  потом  он  проникся  к  ним  и  полюбил  их.  Особенно  Дымку.  Кошки  тоже  полюбили  его.  Бывало  вечерами  мы  сидели  на  диване  в  своей  маленькой  комнате,  смотрели  телевизор,  и  кошки  лежали  на  нас.  Я  любила,  когда  Патрик  ложился  мне  на  грудь,  мордочкой  к  моему  лицу,  вытянув  вперед  лапки.  Дымка  предпочитала  лежать  на  ногах. 
 
Шубка  у  Дымочка   -  не  такая  теплая,  как  у  Патрика.  Киска  часто  мерзла,  и  поэтому  устраивалась  спать  у  батареи,  под  покрывалом  или  в  моих  свитерах  и  юбках,  предварительно  сбросив  их  со  стула,  где  они  висели,  еще  не  убранные  на  место.   
Со  временем  Патрик  превратился  в  большого  красивого  кота,  но  для  меня  он  по-прежнему  оставался  крошкой,  которому  требуется  особое   внимание  и  забота.  Дымочка  из  милого  котенка  превратилась  в  очаровательную  и  грациозную  кошечку.  Потом,  оставаясь  по  размеру  маленькой,  своим  обликом  она  стала  напоминать  купеческих  кошек  с  картин  Кустодиева.
    
На  ноябрьской  странице  в  календаре  2010  года  «Галерея  кошек»   была  помещена  фотография  кота  норвежской  лесной  породы,  удивительно  похожего  на  Патрика.  Сравнив  кота,  изображенного  на  фото,  с   нашим,  и  прочитав  описание  породы,

Норвежская  лесная  -  одна  из  самых  необыкновенных  кошек  -  крупная,  мощная,  статная,  с  хорошо  развитой  мускулатурой.  Вес  кота    5,5-8  кг. Тело  вытянутое,  на  высоких  крепких  ногах,  покрыто  роскошной,  слегка  жирной  на  ощупь,  трехслойной  водоотталкивающей  шубой:  густой  волнистый  подшерсток,  ниспадающая  покровная  шерсть,  а  на  спине  и  боках  -  жесткий  остевой  волос.  Пышный  струящийся  «павлиний»  хвост  достает  до  лопаток,  а  иногда  и  до  шеи.  Окрасы  разнообразные:  черные,  голубые, красные  и  кремовые,  красно-черные  и  голубовато-кремовые  черепаховые,  с  рисунком  и  без  рисунка,  с  любым  количеством  белого.  Особый  «изыск»  -  дым  и  серебро.  Не  допускаются  сиамский,  абиссинский,  лиловый  и  шоколадный  окрасы.  Голова  -  правильный  треугольник  с  хорошо  развитым  подбородком.  Глаза  миндалевидные,  поставленные  несколько  наискось,  цвет  от  желтого  до  зеленого.  Характер  нордический  -  устойчивая  психика,  доброжелательность,  чувство  собственного  достоинства  и  полное  отсутствие  агрессии.  Они  энергичны,  подвижны,  сообразительны,  очень  опрятны.  Мяукают  норвежские  лесные  крайне  редко,  только  если  тому  есть  серьезная  причина.  Прекрасно  относятся  к  детям. 

(Галерея кошек: Календарь 2010. Торговый дом "Медный всадник". -
СПб.: Изд-во " П-2", 2009.)
       
Мы  пришли  к  выводу,  что  с  большой  долей  вероятности  наш  Патрик  был  не  просто  сибирским,  а  настоящим  норвежским  лесным  котом. 
Это  приятное  открытие  никак  не  повлияло  на  мое  отношение  к  коте:  любить  его  больше,  чем  я,  было  просто  невозможно.
Кстати,  судя  по  фотографиям  на  сайте,  питомник  располагался  у  нас  на  Васильевском  острове,  в  квартире  дома  № 1  на  Октябрьской  набережной.       
Оба  моих  воспитанника  были  очень  ласковые.  «Непосидячая»  поначалу,   кошка  вырывалась  и  оставалась  лежать,  только  если  пришла  сама,  или  если,  стоя,  держать  ее  на  руках,  с  возрастом  Дымка  полюбила  сидеть  у  меня  на  коленях.  Когда  утром  за  завтраком  она  успевала  раньше  Патрика  прыгнуть  на  них,  котик  злился  на  нее,  даже  начинал  рычать.  Так  проявлялась  конкуренция  за  внимание  хозяев.  Чтобы  он  не  обижался,  мне  приходилось  пересаживать  Дымочку  на  диван,  а  Патрика  брать  на  руки. 
 
С  первого  дня  пребывания  в  нашем  доме  Дыма  признавала  главенство  Патрика.  Она  никогда  не  занимала  его  «законные»  лежанки,  не  оставалась  спать  на  козьей  шкуре  в  прихожей,  доставшейся  ему  в  наследство  от  Барсика.  Тем  не  менее,  Патрик  не  забывал  напоминать  ей,  кто  в  доме  хозяин.  Часто  он,  подкараулив  ее  на  выходе  из  туалета,  гнался  за  ней  и,  зажав  в  каком-нибудь  углу,  начинал  кусать.  Услышав  возню  в  углу  и  Дымкины  вопли,  мы  немедленно   бросали  все  дела  и  бежали  их  разнимать.  Часто  поводом  для  кошачьих  разборок  служила  любимая  ими  игра  «в  гляделки».  Они  садились  друг  напротив  друга  и,  не  моргая,  пристально  смотрели  друг  другу  в  глаза.  Тот,  кто  первым  отведет  взгляд,  считался  проигравшим,  а  победивший  -  главным.  Дымка  так  долго  не  отводила  взгляд,  что  Патрик  не  выдерживал  и  набрасывался  на  нее,  чтобы  наказать  негодницу  за  наглость  и  доказать,  кто  в  доме  занимает  первую  ступень  иерархической  лестницы.  И  нам  опять  приходилось  их  разнимать.

Дымке  чаще  доставалось  от  меня  на  орехи.  Разумеется,  речь  идет  не  о  том,  что  я  могла  ударить  ее,  а  только  об  одиночном  заключении  кошки  на  некоторое  время  в  туалете  за  провинность.  Впрочем,  частенько  не  случалось  и  этого.  Дымка  довольно  быстро  изучила  мой  характер,  и,  поняв,  что  я  -  натура  вспыльчивая,  но  отходчивая,  нашкодив,  всегда  предпочитала  побыстрее  удрать  от  меня   в  какой-нибудь  укромный  уголок,  откуда  ее  сложно  будет  извлечь,  и  где  она  благополучно  пересидит,  пока  мои  яростные  вопли  не  прекратятся,  а  гнев  не  остынет. 
         
Иногда  кошки  шкодили  вместе.  Как-то  раз  во  время  уборки  маленькой  комнаты,  я  вынесла  папоротник,  стоящий  на  подставке,  на  кухню.  В  разгар  чистки  ковра  пылесосом  раздался  грохот:  это  кошки   уронили  цветок.  А  когда  я  отправилась  выяснять,  кто  из  них  это  сотворил,  оба  -  красавец  и  красавица  -  выбежали  мне  навстречу  с  испуганным  и  невинным  выражением  мордочек:  «Мы  ничего  не  делали.  Он  сам  упал».  За  эту  провинность  пришлось  им  вместе  посидеть  в  туалете. 
Мои  кошки  любили  устраивать  бег  в  мешках.  Обожали  сидеть  и  играть  в  картонных  коробках.  Месяца  три  мы  не  выкидывали  коробку  из-под  компьютера  -  Дымка  повадилась  на  ней  спать.
 
А  еще  они  любили  фотографироваться,  вероятно, предвкушая  возможность  полакомиться  вылетевшей  из  объектива  птичкой  (Шучу!),  и  сами  принимали  уморительные  позы.  Например,  на  фотографии,  где  кошки  сидят  на  кресле,  рядом,  Патрик  положил  на  Дымку  лапу,  они  выглядят  прямо  как  супруги  на  старинном  дагерротипе.  Для  полного сходства  Дымке  только  фаты  не  хватает!  И  это  не  постановочный  кадр.

Даже  несмотря  на  вирус  «Numbasa»,  проникший  в  компьютер  и  заблокировавший  часть  файлов   с  фотографиями,  у  нас  сохранилось  еще много  хороших  фото  наших  домашних  любимцев.  Некоторым  из  них  я  дала  названия:  «Счастье»  -  я  лежу  на  диване,  Патрик  и  Дымка  -  рядом  со  мной;  «Счас  спою!»  -  Патрик  смотрит  в  объектив,  слегка  прикрыв  глаза,  с  явной  улыбкой  на  мордочке…   
      
Как-то  однажды,  еще  до  моего  замужества,  к  нам  приехала  Света  Я-ва  со  своим  йоркширским  терьером.  Поначалу  кошки  отнеслись  к  нему  настороженно:  «Что  это  за  зверь?»  Потом  быстро  просекли,  что  песик  -  существо  не  опасное,  и  затеяли  с  ним  веселую  игру  в  догонялки.  Из  двух  моих  воспитанников  Света  предпочитала  Дымку:  своим  изяществом  и  цветом  шубки  кошка  напоминала  ей  голубую  норку. 
   
Патрик  приходил  к  нам  в  комнату  утром  довольно  рано:  он  уже  хотел  есть.  И  если  видел,  что  мы  не  торопимся  покидать  постель,  чтобы  ускорить  процесс,  начинал  точить  когти  о  кресло  или  драть  вишневый  ковер  на  стене,  который  бабушка  подарила  мне  на  день  рождения.  Дымка  же  могла  спать  долго,  пока  я  не  встану.       
Как  создания  самые  маленькие  и  нежные,  первыми  в  нашей  семье  всегда  ели  кошки.  Ожидая,  пока  я  перемешаю  ингредиенты  и  разложу  по  мисочкам,  Патрик  крутился  у  стола  возле  меня,  а  Дымка  нетерпеливо  сновала  туда-сюда,  как  коммивояжер.  Утром,  в  обед  и  вечером,  прежде  всего  мы  с  ними  шли  к  микроволновке,  и  после  звукового  сигнала  я  вынимала  их  мисочки  с  едой  и  несла  на  место,  где  должно  было  состояться  пиршество,  а  за  мной  по  пятам  следовали  Патрик  и  Дымка,  характерно  вякая  и  мяукая  в  качестве  музыкального  сопровождения.  Дымка  предпочитала  есть  медленно,  по  несколько  раз  уходя  и  возвращаясь  к  миске.  Но  она  не  могла  себе  это  позволить:  все,  что  оставалось,  сразу  же  доедал  Патрик.  А  если  им  предлагали  поесть  что-то  особенно  вкусное,  типа плавленого  сыра,  сосисок  или  кусочков  сырого  куриного  филе,  Патрик,  быстро  проглотив  свою  порцию,  протягивал  лапу  к  кошкиной  миске  и,  подцепив  когтем,  как  рыболовным  крючком,  кусочек,  съедал  его.  Или  подтягивал  к  себе  всю  миску  и  доедал  все,  что  там  оставалось. 

Я  старалась  побаловать  их  вкусняшками. Все  праздники  и  именины  наши  кошки  отмечали  с  нами  за  столом.  Причем  Патрик,  водя  носом,  чтобы  уловить  соблазнительные  запахи,  исходящие  от  продуктов,  никогда  не  позволял  себе  забраться  на  стол  и  что-нибудь  стащить. А  за  Дымкой  нужно  было  присматривать.  Сидя  у  меня  на  коленях,  Патрик  робко  протягивал  лапку  к  заинтересовавшим  его  блюдам.  Я  угощала  его  морепродуктами:  креветками  и  мидиями,  которые  он,  как  и  я,  очень  любил,  и  кусочками  несоленой  и  неострой  ветчины.  Дымка  обожала  ветчину,  а  морских  гадов  -  нет.  Как  Сергей.  Патрику  пришлись  по  вкусу  хурма,  арбуз  и  дыня.  Однажды,  едва  откусив  кусочек,  котик  резко  отпрянул,  скорчив  забавную  мордочку,  и  замахал  лапами: дыня  оказалась  горькой.  Долгое  время,  помня  о  неудачной  дегустации,  Патрик  вел  себя  как  тетка  из  телевизионной  рекламы  СВ 12  -  средства  от  дурного  запаха  изо  рта,  и  соглашался  есть  дыню  только  после  того,  как  у  него  на  глазах  ее  попробую  я. Коты  любили  вареное  яйцо,  плавленые  сыры,  сметану,  мороженое  и  десерты  со  взбитыми  сливками.  Копчености  и  сладости,  типа  сдобы  и  шоколада  мы  им  никогда  не  давали.
       
Еженедельная  готовка  супа  превращалась  у  нас  в  своеобразный  ритуал.  Когда  я  чистила  картошку,  кошки  могли  спать  в  большой  комнате,  но  к  моменту  нарезания  ветчины  оба  уже  сидели  на  кухонном  диванчике  в  ожидании  угощения.  Если  же  кошки  спали  так  сладко  и  крепко,  что  не  чуяли  запах  ветчины  (а  это  случалось  крайне  редко!),  я  приносила  их  «законную  долю»  с  доставкой  на  дом  -  туда,  где  они  спали.  А  еще  их  объединяла  любовь  к  курятине.  Едва  заслышав  звук  открываемой  дверцы  холодильника  и  шорох  полиэтиленового  мешка,  в  котором  хранилось  куриное  филе,  они  дружно  прибегали  на  кухню.  Угоститься  вкусняшкой.  Мне  казалось,  о  том,  что  я  собираюсь  готовить  курицу,  они  знали  раньше  меня.  Когда  я  еще  только  подумала,  что  надо  идти  на  кухню  и  достать  курицу.

Патрик  любил  мою  стряпню.  Мне это  было  очень  приятно:  я  была  еще  та  кухарка!   Говоря  об  этом,  всегда  вспоминаю  реплику  Джеймса  Броуди:
 
Ты  такая  же  стряпуха,  как  моя  нога.

Арчибальд  Кронин  «Замок  Броуди».


А  если  еда  вдруг  не  нравилась  (бывало  и  такое),  казалась,  на  их  взгляд,  недостаточно  свежей,  кошки  начинали  демонстративно  закапывать  ее  и  брезгливо  отряхивать  лапы.
Из  летних  поездок  на  озеро  Разлив  мы  с  Сергеем  привозили  кошкам в ведре  небольшого  размера  живую  рыбу.  Они  ею  очень  заинтересовались,  наблюдали,  как  она  плавает,  и  трогали  лапами.  Но  есть  не  стали.

И  мама,  пока  еще  была  в  более-менее  адекватном  состоянии,  и  я, приносили  Патрику  сочную  зеленую  травку  с  газона, как  только  она  начинала  пробиваться  весной  из-под  земли,  или  покупали  в  зоомагазине  пророщенный  овес:  котик  их  очень  любил,  а  вот  Дымка  зеленью  не  интересовалась  совсем.  Встречая  меня,  едва  завидев  траву,  Патрик  начинал  ее  просить,  очень  радовался,  почти  пританцовывал.  Не  мог  дождаться,  пока  я  сполосну  ее  водой. 

Так  повелось, что  отмечая  праздники  и  кошачьи  именины  2  июля  и  3  августа  и  День  святого  Патрика  17  марта,  я  повязывала  им  бантики,  и  мои  воспитанники  носили  их,  не  снимая.  Им  это  нравилось.  Они  знали,  что  за  этим  последует  -  «Праздник!  Праздник!»  -  гастрономическое  пиршество,  вкусняшка.  Барсик  же  не  любил  бантов,  всегда  их  срывал.

Моим  домашним  любимцам  было  хорошо  вдвоем,  не  скучно,  когда  мы  уходили  из  дома.  Часто  в  ожидании  нашего  возвращения  они  спали  вместе,  обнявшись. 
Во  мне  укоренилась  банальная  привычка  давать  кошкам  прозвища.  За замшевый  кончик  розового  носика  и  его  белую  спинку,  покрытую  короткой  шерсткой,  который  я  любила  целовать,  Патрик  получил  от  меня  прозвище  «Мохноноса».  «Пухляк»,  «Пушман»,  «Толстый  лори»,  «Мои  любимые  глазки»,  «Мои  любимые  ушки»,  «Мои  любимые  зубоньки»…  Дымку  я  называла  «Моя  белая  девочка».  После  очередного  телесериала  о  ментах  котя  получил  кличку  «Заза  Печальный»  -  так  звали  криминального  авторитета,  а  Дымку  мы  с  Сергеем   какое-то  время  стали  именовать  «Роза Марковна»,  «Матильда»  и  «Мехопопусик». 

Из  поездки  в  Испанию  мы  с  мамой  привезли  Дымке  в  подарок  меховую  шкурку.  Видимо,  она  оказалась  заразной:  у  Дымки  начался  зуд  на  голове  в  области  ушей,  кошка  постоянно  чесалась,  и  шерсть  в  местах  расчесов  стала  вылезать.  Знакомый  ветеринар  сделал  соскоб,  назначил  пациентке  какую-то  мазь  и  укол  с  гормонами.  И  Патрику - за  компанию.  Со  временем  все  прошло  само.  А  шкурку  пришлось  выкинуть. 
Сергей  отработал  на  заводе  «Пепси»  пять  лет,  и  его  наградили  подарочным  сертификатом  на  приобретение  товара  в  Икее.  Там  мы  и  купили  новую  белоснежную  овечью  шкуру  с  длинным  ворсом  в  качестве  лежанки  для  нашей  кошки.  У  Патрика,  как  я  уже  упоминала  раньше,  шкурка  уже  была  -  козлиная.  Когда  мы  расстелили  новую  шкурку  на  диване,  кошки  начали  с  любопытством  осматривать  и  обнюхивать  ее.  «Ну  вот,  Дымка,  теперь  это  твоя  шкурка»,  -  сказала  я,  и,  судя  по  его дальнейшему  поведению,  Патрик  понял  смысл  сказанного.  А  иначе  как  можно  объяснить,  что  он  никогда  не  оставался  лежать  на  ней? 
         
Как-то  ранней  весной  у  Сергея  был  выходной,  мама  оставалась дома,  а  я  собиралась  на  работу,  и  вдруг  заметила,  что  Дымка  сидит  с  высунутым  языком.  Подойдя  к  ней,  я  взяла  ее  на  руки:  язык  высунут.  Не  вполне  соображая,  что  делаю,  я  стала  трясти  ее.  Никакого  эффекта.  «Зачем  ты  трясешь  ее?»  -  спросил  Сергей.  А  я  и  сама  не  знала,  зачем. 
Решили  везти  Дымку  в  ветеринарную  станцию  на  17  линии.  Там  врач,  осмотрев  ей  рот,  вернул  язык  на  место,  констатировал,  что  у  нее  больные  зубы  и  предложи  их  удалить.  «Чем  же  она  будет  есть?»  -  в  недоумении  спросила  мама.  Мы  забрали  кошку  и  повезли  ее  в  Ветеринарную  академию,  где  раньше  работал  доктор  С-в,  консультировавший  Барсика.  Но  врача  на  месте  не  оказалось.  Тогда  мама  обратилась  к  заведующему  -  мужчине  довольно  внушительных  размеров.  Она  взяла  Дымку  и  пошла  к  нему  в  кабинет.  Мы  с  Сергеем  остались  ждать  в  коридоре.  Помещение  производило  впечатление  полузаброшенного.  Кроме  нас,  посетителей  не  было.  Где-то  за  стенкой  мычала  корова. Через  некоторое  время  возмущенный,  с  исцарапанными  руками, из кабинета  торопливо  вышел,  почти  выбежал  заведующий: «Дикая  кошка!»
Таким  эпитетом  удостоилась  наша  добрейшей  души  Дымка.  Мама  рассказала,  что  при  попытке  разжать  кошке  рот,  она,  шипя,  вырвалась  из  рук  ветеринара,  оцарапав  его,  и  забилась  под  медицинский  шкаф.  Бедная  кошка!  Могу  себе  представить,  как  она  испугалась,  когда  увидела  склонившегося  над  ней  великана,  пытавшегося  своими  огромными ручищами  залезть  ей  в  пасть!  Больше  по  этому  поводу  мы  с  Дымой  к  ветеринарам  не  обращались,  а  сама  она  на  зубы  не  жаловалась.   

Зимой  с  Дымкой  приключилась  другая  история:  у  нее  началось  облысение  пяток.  Видимо,  оттого,  что  воздух  в  квартире  был  слишком  сухой  из-за  включенных  батарей  центрального  отопления,  возле  которых  кошка  частенько  лежала,  дополнительно  закутавшись  в  накидку  из  искусственного  меха. Мы  шутили:  «Это  ее  моли  объели»,  вспомнив  забавный  случай,  описанный  в  газете  «Мегаполис-экспресс»:

Воронежская  моль   объела  хомяка.

Трагикомедия  случилась  на  днях  в  одной  из  воронежских  квартир,  где  в  начале  октября  исчез  домашний  любимец  -  годовалый  хомячок  по  имени  Лелик.  Зверька  искали  по  всей  квартире,  подымали  даже  линолеум,  а  когда  не  нашли,  решили,  что  Лелика  по  ошибке  могли  смыть  в  унитаз, либо  выбросить  вместе  с  мусором  в  мусоропровод.

С  наступлением  зимы  хозяева  решили  сменить  обивку  старого  дивана  и,  к  всеобщему  изумлению,  в  одной  из  его  поролоновых  подушек  обнаружили  мирно  спящего  Лелика.  Несмотря  на  тепло  в  квартире,  зверек  согласно  законам  природы  залег  в  спячку.  Выглядел  спящий  хомячок  вполне  счастливым,  вот  только,  к  удивлению  хозяев,  был  абсолютно  лысым!
В  ходе  домашнего  расследования  было  установлено,  что   спящего  Лелика  начисто  объела  моль,  информирует  газета  «Воронежское  кольцо».
(Добров В. Воронежская моль объела хомяка /Мегаполис-экспресс N 49. - Пятница. 3 декабря 2004 г.)


Кстати,  подобная  история,  но  с  бурундуком,  произошла  в  1975  году  в  Кемеровской  области.  У  меня  сохранилась  заметка,  вырезанная  из  газеты.  Выходные  данные  не  сохранились.  Только  автор  -  Н. Федосеева,  Новокузнецк.

Я  заметила,  что  у  Патрика  на  подбородке  образовалась  какая-то  болячка,  которая  долго  не  проходила.  Решили  отвезти  его  на  консультацию  в  ветеринарную  клинику  на  16  линии.  Завернутого  в  одеяльце  котю  до  машины  нес  на  руках  Сергей.  Патрик  начал  орать  уже  в  лифте,  и  мяукал  всю  дорогу  до  клиники.  Женщина  у  подъезда,  услышав  протестные  вопли,  доносящиеся  из-под  одеяла,  закатила  глаза  и  многозначительно  произнесла:  «О-о-у!»  Пока  сидели  в  очереди  на  прием, проходящий  мимо  хирург  спросил:
   -  Вы  ко  мне?  (Мысленно  потирая  руки.)
   -  Н-е-е-т!  -  ответила  я.  (Типа:  не  дождетесь!)
Осмотрев  сопротивляющегося  пациента,  ветеринар  поставила  диагноз  -  себорея,  назначила  мазь  и  рекомендовала  коту,  вернее,  тому,  кто  для  него  готовит,  то  есть  мне,  соблюдать  диету.  Себорея  возникла  из-за  погрешностей  в  питании:  видимо,  Патрик  переел  «вкусняшек» в  праздники. 
   
Часто  кошки  заходили  в  туалет,  чтобы  сделать  свои  делишки,  именно  тогда,  когда  там  находилась  я.  Такую  манеру  их  поведения  я  воспринимала  как  высшую  степень  доверия  ко  мне.  Патрик  усаживался  в  лотке  то  мордочкой,  то  спиной  к  двери.  Дымка  порой  так  стремительно  и  так  неожиданно  бежала  за  мной  в  туалет,  боясь  не  успеть,  что  я  несколько  раз  прищемляла  ее  дверью.  Иногда  Дыма  в  моем  присутствии  располагалась  спиной  к  двери  и  начинала  поднимать  свой  пушистый  задик  вверх  и  радостно  трясти  хвостиком.  Мне  приходилось  придерживать  ее  хвостишко,  чтобы  она  не  напрудила  мимо. 
      
У  нас  сложился  своеобразный  утренний  ритуал:  я  собиралась  застилать  постель,  кошки  прибегали,  запрыгивали  на  диван  и  «помогали»  мне:  расправляли  лапками  простыню  и  бегали  из  конца  в  конец  дивана  по  покрывалу,  утаптывая  и  разравнивая  его.  Потом  я  приносила  специальную  щетку.  Для  Патрика  это  был  сигнал:  сейчас  его  будут  чесать.  Шуба  у   кота  была  длинношерстная  роскошная  и  пушистая.  Иногда  на  боках  образовывались  колтуны,  и, чтобы  их  расчесать,  приходилось  прибегать  к  помощи  пуходерки.  А  если  не  помогало  и  это  -  выстригать.  К  нам присоединялась  Дымка,  оттесняя  Патрика  и  подставляя под  щетку свои  бока  и  спину.  Чтобы  сделать  ей  приятное,  доставить  удовольствие,  я  расчесывала  и  ее.  Хотя,  по  правде  сказать,  чесать  кошку  особой  нужды  не  было:  ее  меховая  шубка  с  коротким  ворсом  не  требовала  столь  тщательного  ухода.

В  2010  году  Патрику  исполнилось  14,  а  Дымке  13  лет.  Они  были  в  хорошей  форме:  играли  с  лазерной  указкой,  подпрыгивали  и  ловили  на  лету  белый  меховой  шарик.  Прыгая  за  игрушкой,  или  с  разбега  забираясь  на  шкаф  и  паря  в  воздухе,  Дымка  вообще  напоминала  белку-летягу. 
Меня  забавляли  их  игры  с  лазерной  указкой.  Они,  как  котята,  бегали  за  красной  точкой,  пытаясь  поймать  ее  лапами.  Затаивались,  приподнимали  заднюю  часть  и  крутили  ею,  готовясь  к  прыжку.  С  разбега  набрасывались, цокая  когтями по керамической плитке в коридоре,  и  проезжая  несколько  десятков  сантиметров.  Кстати,  это  был  отличный  способ  выманить  кошек  из  комнаты,  если  вдруг  срочно  нужно  было  уйти. 
 
Лето  2010  года  выдалось  аномально  жарким.  Кошки  мало  ели  -  есть  совсем  не  хотелось,  пили  много  воды.  Мы  с  Патриком  переносили такую  погоду  особенно  плохо.  У  меня  случился  гипертонический  криз.
Патрику,  обладателю  роскошной  шубы,  было  тяжелее  всех. Он выбирал  места,  не  накрытые  ковром,  и  лежал  на  голом  паркете.  С  4  часов  пополудни,  когда  в  комнатах,  выходивших  окнами  на  запад,  появлялось  солнце,  жара  становилась  нестерпимой.  Для  создания  тени,  я  зашторивала  окна;  вешала  мокрые  простыни  на  батареи.  Чтобы  помочь  кошкам,  мы  обтирали  их  прохладной  водой.  Не  испытывая  особой  любви  к  водным  процедурам в  повседневной  жизни,  они,  понимая  их  пользу  в  данном  случае,  не  сопротивлялись  и  не  уходили,  пока  мы  не  погладим  каждого  мокрой  ладошкой.  Дымка  даже  сама  запрыгивала  на  табуретку  в  ванной.
    
Желтый  мохнатый теннисный  мячик  был  одной  из  любимых  игрушек  Патрика.  Часто,  катая  его  по  полу,  котейка  заваливался  на  бочок  и,  зажав  мячик  передними  лапами,  задними  бил  по  нему  так,  что  тот  прокручивался.  Нравилось  Патрюшке  и  таскать  его  в  зубах, наподобие  собаки.  Возможно,  это  была  одна  из  причин,  по  которой  осенью  того  же  года  у  Патрика  разболелся  зуб:  воспалился  правый  нижний клык.  Мы  с  Сергеем  повезли  его  в  ветклинику  на  16  линии.  Всю  дорогу  бедняжка  мяукал.  Девушка-ветеринар  сказала,  что  больной  зуб  необходимо  удалить  под  местной  анестезией.  Сергей  помогал  ей  удерживать  Патрика.  Котик  мужественно  вытерпел  процедуру.  Только  было  слышно,  как  бешено  стучало  его  сердечко.  Мои  любимые  зубоньки…  Потом  Сергей  признался  мне,  что  после  этого  случая  он  стал  лучше  относится  к  Патрику,  проникся…

Патрику  назначили  антибиотики  в  инъекциях  подкожно - «в окорочок»,   и  витамины  в  холку.  Ранку  велели  обрабатывать  гелем  для  десен  «Метрогил  Дента».  Нам  с  Сергеем  пришлось  научиться  самим  делать  ему  уколы.  Котик  терпеливо  переносил  уколы,  только,  когда  вводили  болезные  витамины,  он  надсадно  мяукал.  У  меня  сердце  разрывалось  от  жалости  к  нему  оттого,  что  мы  вынуждены  были  причинять  ему  боль.  Мне  кажется,  он  понимал,  что  мы  лечим  его  и  желаем  ему  добра.
      
На  протяжении  многих  лет  я  подстригала  Патрику  когти,  чтобы  он  не  портил  мебель.  Все,  кому  довелось  видеть  эту  процедуру,  не  переставали  удивляться,  как  спокойно  относился  к  ней  мой  воспитанник.  Он  не  сопротивлялся  и  покладисто  сидел  у  меня  на  коленях,  пока  я  орудовала  ножницами.  Казалось,  ему  это  даже  нравится.  Первое  время  я  стригла  когти  и  Дымке,  но  потом  перестала,  так  как  не  хотела,  чтобы,  прыгая  по  шкафам  и  коврам  на  стене  и  не  имея  возможности  хорошенько  зацепиться,  моя  кошка-летяга  получила  травму.

Мы  научили  Патрика  пользоваться  когтеточкой,  которую  для  него  сделал  и  закрепил  на  стене  Сергей.  В  процессе  обучения  мы  подвели  Патрика  к  доске,  обмотанной  веревкой,  и  поскребли  по  ней  лапкой  котика.  Когда  он  повторил  движение  сам,  мы  похвалили  его,  погладили  по  голове,  и  угостили  лакомством.  Умница,  Патрик  быстро  освоил  эту  премудрость, оставил  мебель  в  покое  и  полюбил  пользоваться  только  ею,  особенно  в  нашем  присутствии,  так  как  ему  нравилось,  когда  его  хвалят.  Дымку  же  приучить  к  когтеточке  не  получилось,  и  она  продолжала  точить  когти  о  напольные  ковры.
Как-то  летом  Дымка,  ранее  не  проявлявшая  интереса  к  летающим  насекомым,  поймала  на  лету  и  съела  муху,  попутно  опрокинув  горшок  с  фиалкой,  за  что  после  и  получила  от  нас  прозвище  «энтомолог».  Вскоре    по  большой  нужде  кошка  стала  бегать  в  ванну:  у  нее  начался  понос  с  примесью  крови.  Я  испугалась. Первая  мысль,  промелькнувшая  в  моем  мозгу,  была  неоригинальной  -  онкология.  Но  в  душе  теплилась  надежда,  что  это  может  быть  инфекция,  вызванная  съеденной  мухой.  Не  откладывая  дело  в  долгий  ящик,  мы  схватили  Дымку  в  охапку  и  повезли  ее  в  ближайшую  клинику  «Кот  и  пес»,  обосновавшуюся  в  отдельно  стоящем  здании  на  улице  Кораблестроителей,  за  универсамом  «Перекресток».      Девушка-ветеринар  осмотрела  Дымку,  пощупала  ей  живот,  измерила  температуру,  вставив  градусник  в  отверстие  под  хвостом,  и  взяла  кровь  на  анализ.  После  за  визит  в  ветклинику  нам  был  выставлен  нехилый  счет. Я  связывала  ее  болезнь  со  съеденной  мухой  и  высказала  свои  опасения  по  этому  поводу.  Но  ветеринар  сказала,  что  у  кошек  дизентерии  не  бывает.  На  опухоль  тоже  не  похоже  -  живот  мягкий.  Возможно,  есть  глисты.  Но,  скорее  всего,  это  воспаление  кишечника,  вызванное  неправильным  питанием.  И,  как  это  принято  в  ветеринарии  в  последнее  время, получившее  название  «тучные  годы»  с  легкой  руки  Валентины  Матвиенко,  сменившей  пост  губернатора  Санкт-Петербурга  на  кресло  вице-спикера  Совета  Федерации  в  первопрестольной,  врач  стала  рекламировать  корма  премиум-класса,  стоившие  бешеных  денег.  Я  сказала,  что  мы  будем  кормить  кошек  домашней  пищей.  Нам  дали  памятку  по  правильному  кормлению,  в которой,  помимо  вышеупомянутых  готовых кормов, содержался  список  продуктов  и  советы  по  приготовлению  еды  для  кошек  в  домашних  условиях.  В  частности,  там  рекомендовалось  смешивать  кашу  (рис,  гречку,  но  не  геркулес)   с  отварной  говядиной  или  курятиной.  К  слову,  дома  говядину  мы  с  Сергеем  не  едим  вообще,  а  курятина  у  нас  на  столе  бывает  даже  не  каждую  неделю.  Назначили  кошке  уколы  антибиотиков и витаминов с возможностью при необходимости скорректировать  лечение  в  зависимости  от  результатов  анализов.  А  по  окончании  лечения  необходимо  провести  дегельминтизацию. 
       
По  возвращении  Дымки  из  клиники  появились  странности  в  их  поведении:  кошки  поменялись  ролями.  Теперь  Дымка  стала  гонять  Патрика,  он  бегал  от  нее  и  рычал.  Я  всполошилась:  что  делать,  как  восстановить  мир?  Залезла  в  интернет.  Видимо,  кот  почувствовал  какой-то  посторонний  неприятный  запах.  Почерпнула  совет:  обрызгать  обеих  кошек  одинаковыми  духами.  Сработало!
Мы  изменили  кошкам рацион  питания:  отварная  курица  вместо  прежних  готовых  кормов,    смешанная  с  кашей  из  риса  и  гречки.  Новое  питание  особенно  пришлось  по  вкусу  Патрику.  После  первых  уколов  симптомы  болезни  исчезли.  Дымка    больше  лечиться  не  хотела: она  вертелась,  крутилась  и  извивалась  в  наших  руках.  Вдвоем  с  Сергеем  мы  едва  ее  сдерживали. Впрыснуть  лекарство  до  конца  удавалось  не  всегда.   Вместо  положенных  10  дней  кололи  только  неделю. К  счастью,  наши  усилия  не  пропали  даром:  Дымочек  поправилась.

Люцифер:

Мне  жаль  тебя:  ты  любишь  то,
         что  гибнет.


    Каин:

         Как  мне  -  тебя:  ты  ничего
                не  любишь.

Джордж  Гордон  Байрон.

Теперь  мне  предстоит  написать  самые  печальные  страницы. 
Это  было  как  ужасный  сон,  пробудившись  от  которого,  хочется  умереть.  Боль  никуда  не  ушла,  она  затаилась  на  время,  чтобы  вернуться  опять  и  продолжить  терзать  мою  душу  с  новой  силой.  Но  забыть  это  нельзя,  невозможно.  Слезы  застилают  глаза  и  капают  на  клавиатуру…

В  один  из  вечеров  января  2011-ого,  после  новогодних  праздников  у  меня   опять  сильно  подскочило  давление,  а  Патрик,  как  ушел  после  ужина  на  свою  лежанку  из  искусственного  меха  под  леопарда,  доставшуюся  ему  в  наследство  от  Барсика,  у  батареи,  так  и  пролежал  там,  не  вставая,  до  следующего  дня.  Я  видела,  что  ему  плохо,  но  не  понимала,  в  чем  причина.  Грешила  на  лакомства  с  праздничного  стола.  Дала  ему  выпить  несколько  капель  корвалола.  Уже  скоро  коте  стало  лучше.  Он  вел  себя,  как  прежде.  Но  в  моем  сердце  поселилась  печаль.


Мне  предстоит  пережить  тебя   и   затосковать  навеки.  Но  пока  ты  со  мной.
Слава  храбрецам,  которые  осмеливаются  любить,  зная,  что  всему  этому  придет  конец.
Слава  безумцам,  которые  живут  себе,  как  будто  бы  они  бессмертны… 
(Монолог Олега Янковского в роли Волшебника из кинофильма "Обыкновенное чудо", 1978, СССР.)


Возле  магазина  «Коробейник»,  расположенного  на  первом  этаже  19-этажного  здания  студенческого  университетского  общежития,  похожего  на  раскрытую  книжку,  на  улице  Кораблестроителей    часто  можно  было  видеть  Рыжика  -   добродушного  пса  неопределенной  породы,  смутно  напоминающего  лайку.  Он  регулярно  наведывался  туда,  так  как  продавцы  подкармливали  его.  Потом  пса  взял  жить  к  себе  домой  пенсионер,  отставной  военный,  живущий  в  соседнем  с  нашим  подъезде.  Я  была  рада  за  пса  и,  проходя  мимо,  всегда  с  ним  здоровалась. Помня  о  его  прежней  вольной  жизни,  хозяева  отпускали  Рыжика  гулять  во  дворе  самостоятельно.  Пообщавшись  с  местными  собаками  и  вдоволь  набегавшись  по  округе,  он  возвращался  к  своему  подъезду  и  ждал,  когда  кто-нибудь  откроет  дверь  и  впустит  его  внутрь. 

Осень  2007  года  была  омрачена  смертью  мамы  и  отца  Сергея  с  разницей  в  девять  дней  и  связанными  с  этим  заботами.  Дальше  в  моей  памяти  образовался  какой-то  провал.  Когда  однажды  зимой  я  вышла  из  подъезда,  мне  на  ум  пришла  печальная  мысль,  что  я  давно  не  видела  Рыжика.
      
Примерно  в  то  же  время,  что  и  Рыжика,  я  стала  наблюдать  за  жизнью  небольшого  черного  с  рыжим  песика  с  улицы  Кораблестроителей.   На  протяжении  десяти  лет  я  часто  встречала  его  на  улице  возле  университетской общаги,  на  остановке  общественного  транспорта,   на  углу  дома  №  18  возле  ларька  по  ремонту  обуви.  Оттуда  он  следил  за  происходящим.   Я  знала,  что  его  зовут  Рекс.  Добрые  женщины  подкармливали  его.  Это  был  умный  пес:  если  ему  нужно  было  куда-то  по  своим  делам,  он  ждал,  когда  загорится  разрешающий  сигнал  светофора,  и  только  после  этого  перебегал  дорогу  на  другую  сторону  улицы   только  на  зеленый  свет  по  пешеходному  переходу.  Рекс  был  свободолюбивым  песиком.  Рассказывали,  что  на  зиму  его  пытались  брать  жить  в  дом,  но  он  не  хотел.  Иногда  на  лето  его  забирали  пожить  на  дачу.  Осенью  он  снова  появлялся  на  своем  любимом  месте.  Я  видела  его,  обходящего  свою  территорию.  Видела,  как  летними  вечерами  он  бегал  по  берегу  залива,  где  на  зеленой  траве  газона  люди  отдыхали  и  жарили  шашлык  и  часто  его  угощали.  Он  был  такой  милый!  Привыкнув  видеть  его,  я  привязалась  к  нему,  полюбила  его.  Для  меня  он  стал  своеобразным  символом  и  талисманом  улицы  Кораблестроителей.

Время  разинуло
           свою  огромную  пасть
       и  не  спеша
                закусило  еще  одним  днем.

                Пентти  Саарится.

Так  незаметно  прошло  несколько  лет. 
Как- то  раз,  когда  я  принесла  Рексу  поесть  колбаски,  с  грустью  заметила,  что  он  стал  уже  старенький.  Часто,  гуляя  по  району,  я  специально  искала  его,  чтобы  убедиться,  что  он  жив  и  с  ним  ничего  не  случилось. 
Летом  2011-ого,  года  очень  трудного  для  меня:  мой  Патрик  болел,  и  у  меня  возникли  серьезные  проблемы  со  здоровьем,  я  потеряла  Рекса  из  вида.  Какая  же  это  была  для  меня  радость,  когда  я  вновь  увидела  его  на  остановке!  Вероятно,  его  опять  забирали  погостить  на  даче. 
В  последний  раз  я  встретила  Рекса  поздней  осенью,   когда  уже  выпал  первый  снег,  на  улице  возле  нашего  гаража.  А  потом  я  больше  его  не  видела.

Печаль,  поселившаяся  в  моем  сердце  с  момента  болезни  Патрика,  поглотила  меня  целиком,  без  остатка.


                С  годами  будет  улица  иной;
                Кого  любил  я,  тех  уже  не  станет…

                Хуан  Рамон  Хименес.

 В  феврале  2015  года  мне  на  глаза  попалось  интервью  актера  Андрея  Мерзликина,  которое  он  дал  корреспонденту  газеты  «Комсомольская  правда»  по  поводу  выхода  на  экраны  кинотеатров  фильма  «Елки  лохматые»,  где  он  сыграл  одну  из  ролей.  Отвечая  на  вопросы  о  собаках,  он  рассказал  притчу:   

Семья  приняла  решение  усыпить  больную  собаку.  В  момент  этого  горестного  события  ребенок  не  проронил  ни  слезинки,  не  сказал  ни  одного  слова.
Родители  запереживали  и  спросили:  «Неужели  ты  ничего  не  испытываешь?»  И  он  ответил:  «Мам,  неужели  ты  не  знаешь,  что  мы  в  мир  приходим  для  того,  чтобы  научиться  любить.  Собаки  умеют  это  делать  с  рождения.  Поэтому  и  живут  они  меньше,  чем  люди».

В  полной  мере  это  относится  и  к  кошкам.
Сейчас  в  вышеназванном  районе  на  протяжении  нескольких  лет  на  газоне  разделительной  полосы,  поблизости  от  пешеходного  перехода,  периодически  пропадая  и  появляясь  вновь,  обитает  стая  разношерстных  собак,  похожих  друг  на  друга,  что  наводит  на  мысль  о  том,  что  они  состоят  между  собой  в  той  или  иной  степени  родства.  Как-то  зимой  по  ошибке  мы  купили  в  магазине  шпротный  паштет,  перепутав  его  со  шпротами.  Я  решила  отнести  его  голодным  собачкам.  Так  они  к  нему  даже  не  притронулись,  оказались  разборчивыми:  неодобрительно  посмотрели  на  меня,  только  что  в  лицо  не  плюнули!   
 
Казалось,  что  со  здоровьем  Патрика  все  более-менее  благополучно.  Однако  появились  некоторые  симптомы,  которые  настораживали  меня.  Раза  два  за  лето  случалось,  что  котику  было  плохо,  и  он  целый  день  лежал.  Иногда,  подходя  к  миске,  он  слегка  шатался  и  начинал  приволакивать  ноги.  А  еще  периодически  стал  чаще  и  больше  пить  и  мочиться.  Я  опять  залезла  в  интернет,  где  натолкнулась  на  статью  о  ХПН  -  хронической  почечной  недостаточности  у  кошек.  Ужас  сковал  меня,  и  вместо  того,  чтобы  обратиться  за  консультацией  к  врачу,  я  гнала  от  себя  эту  страшную  мысль,  предпочитая  спрятать  голову  в  песок,  как  страус,  в  надежде,  что  все  обойдется.  Боюсь,  что  коту  мог  навредить  и  новый  рацион, содержащий  отварное  куриное  мясо,  введенный  со  времени  болезни  Дымки,  в  котором,  без  сомнения,  было  больше  белка,  чем  в  готовом  корме,  который  они  ели  раньше.  Но  об  этом  я  задумалась  уже  слишком  поздно.  Хотя,  с  другой  стороны,  Патрику  очень  нравилась  новая  еда.  И  стать  вегетарианцем  он  бы  не  согласился.  Здесь  есть  какая-то  аналогия  с  хронически  больными  людьми:  они  знают,  что  отказ  от  некоторых  продуктов  и  вредных  привычек  может  продлить  им   жизнь.  Вопрос  только  в  том,  что  это  будет  за  жизнь?  Скорее,  жалкое  существование.  А  я  надеюсь,  что  Патрик  был  счастлив.  Во  всяком  случае,  я  старалась  сделать  для  него  все,  что  могла.  Для  улучшения  работы  почек  я  стала  давать  коту  каждый  день  таблетированный  препарат  «Фитоэлита.  Здоровые  почки».
Сейчас  я  смутно  помню,  где  спали  кошки,  когда  я  вышла  замуж,  и  еще  была  жива  мама.  Тогда  появление  замков  на  межкомнатных  дверях  создало  для  котов,  да  и  для  нас  определенную  проблему:  они  постоянно  ходили  туда-сюда,  а  мы  выполняли  для  них  работу  швейцара.  Но  на  протяжении  последних  семи  лет  Дымка  полюбила  спать  в  нашей  с  Сергеем  постели,  рядом  со  мной  у  стенки.  Засыпая  вечером  с  кошкой,  скромно  свернувшейся  возле  меня  пушистым меховым  комочком,  утром  мы  с  Сергеем  просыпались  на  краю  дивана:  Дымка  спала,  вытянувшись  во  всю  длину,  перпендикулярно  обоям.  Бывало,  Патрик,  приходивший  из  большой  комнаты,  где  он  ночевал,  пожелать  нам  доброго  утра,  забравшись  на  диван  и  обнаружив  там  мирно  спящую  Дыму,  начинал  на  нее  рычать  - ревновал.   
 
С  наступлением  тепла  мы  с  кошками  стали  больше  время  проводить  на  балконе.  Я  читала  книжку,  расположившись  в  шезлонге,  а  они  прибегали  ко  мне  и  конкурировали  за  право  посидеть  у  меня  на  коленях.  Летом  меня  тянуло  на  улицу.  После  6  часов,  когда  становилось  не  так  жарко,  я  выходила  во  двор  или  читала  на  скамейке  в  Шкиперском  сквере.  Именно  в  то  лето  я  впервые  прочла  книгу  Стивена  Кинга  «Кладбище  домашних  животных»,  которая  мне  понравилась,  но  навеяла  печаль:  меня  волновала  судьба  моего  собственного  кота.

Я  старалась  чаще  говорить  котику  о  том,  как  я  его  люблю,  и  как  он  мне  дорог.  Я  приходила  к  нему,  лежавшему  на  своем  пятнистом  покрывале  за  креслом  у  батареи,  чтобы  пожелать  спокойной  ночи,  гладила  и  целовала  в  мордочку.  А  он,  мурча,  жмурил  глазки  от  удовольствия.  По  утрам  же  он  наносил  мне  ответный  визит:  запрыгивал  на  диван,  где  я  спала,  ложился  рядом  и  мурлыкал  свою  песенку,  как  бы  желая  мне  доброго  утра.  Он  первым  поздравлял  меня  с  днем  рождения,  если  муж  работал  в  ночь.  Раньше  это  делала  мама.  Теперь  -  Сергей  и  Патрик.             
Мне  хотелось  побыть  с  Патриком  как  можно  дольше,  и  в  то  же время  дать  свободу,  не  надоедать  ему  своим  назойливым  вниманием.  Я  боялась,  что,  если  заплачу,  то  целый  день  буду  плакать  возле  него.  И  настойчивый  зов  улицы  не  оставлял  меня  в  покое…   
   
Моя  гнилая  натура  разрывалась  между  желанием  поехать  отдохнуть  на  море  за  границей  и  нежеланием  расставаться  с  кошками.  Я  убеждала  себя,  что  делаю  это  не  ради  собственной  персоны,  а  ради  Сергея,  который,  работал  целый  год,  по  образному  выражению  нашего  президента,
«как  раб  на  галерах»,  и  заслужил  право  на  отдых.  Что  это  продлится  всего  лишь  неделю,  максимум  -  десять  дней.  Что  я  и  так  надоела  кошкам,  и  они  будут  только  рады  отдохнуть  от  меня.  И  что  наша  встреча  после  разлуки  будет счастливой  и  радостной.  Мы  оставляли  кошек  на  попечение  Марии  Петровны,  которая  могла  жить  или  оставаться  ночевать  у  нас  в квартире,  по  своему  усмотрению.  Чтобы  ей  легче  было  поливать  мои  цветы,  я  перенесла  все  фиалки  и  составила  их  на  столе  в  большой  комнате.  Маленькую  же  комнату  мы  закрывали.  За  время  нашего  отсутствия  ни  разу  кошки  не  посягнули  на  мои  цветы,  и  со  стороны  свекрови  никаких  нареканий  на  них  не  поступало. 
      
Вернувшись,  я  заметила,  что  мой  любимый  Пухляк  сильно  похудел,  по  сравнению  с  прежним,  уменьшился  вдвое.
Все  вместе,  как  обычно,  мы  отметили  новый  2012  год.  Дымке  повязали  белый  бантик  с  красной  каймой,  а  Патрику  -  красный,  чтобы  задобрить  Дракона  -  покровителя  года  грядущего.  Сфотографировались.  Кошки,  конечно  же,  получили  угощение  с  праздничного  стола. 

Наступил  февраль.  Утром  4-го  -  в  день,  который  я  не  забуду  никогда,  Сергей  пошел  на  кухню  готовить  завтрак  и  увидел  Патрика,  практически  свисающего  с  дивана.  Вероятно,  ему  стало  плохо,  когда  он  хотел  запрыгнуть  и  повис,  зацепившись  когтями  за  покрывало.  «Это  конец»,  -  такова  была  мысль,  возникшая  в  моей  голове.  Но  Сергей  не  дал  мне  впасть  в  ступор.  Мы  завернули  Патрика  в  его  леопардовое  покрывало  и  повезли  в  ветеринарную  клинику  на  16  линии.  Котик  был  еле  живой,  когда  попал  на  стол  к  ветеринару.  Врач,  Кирилл  Петрович,  выслушал  нас,  осмотрел  пациента,  взял  у  него  кровь  на  анализ,  в  том  числе  и  экспресс-тест  на  сахар.  Диабета  не  оказалось.  Врач  покачал  головой.  Скорее  всего,  сказал  он,  это  хроническая  почечная  недостаточность,  которой  страдают  многие  коты  почтенного  возраста  в  наше  время.  Приговор  был  оглашен.  Доктор  предложил  поставить  капельницу,  но,  предупредил  нас,  что  кот  может  умереть  прямо  во  время  процедуры.  После  того,  как  Патрику  поставили  катетр  и  опорожнили  мочевой  пузырь,  ему  явно  стало  легче.  Котик  замяукал  и  стал  пытаться  вырваться  из  рук  ветеринара.  «У  него  есть  тяга  к  жизни»,  -  сказал  Кирилл  Петрович,  -  «И  это  хорошо».  Потом  мы  перенесли  Патрика  в  другой  кабинет  -  процедурную,  где  ему  поставили  капельницу.  По  глазам  котика  было  видно,  как  ему  плохо  и  страшно,  и  как  он  хочет  домой.  Кирилл  Петрович  расписал  Патрику  лечение  и  посоветовал  достать  кетостерил  -  препарат,  который  назначают  людям,  страдающим  ХПН,  чтобы  отсрочить  проведение  гемодиализа.  Для  кота  достаточно  четвертинки  таблетки  на  прием.  Для  того,  чтобы  мы  могли  ставить  капельницы  в  домашних  условиях,  в   задней  лапке  коти  оставили  иголку.  Вечером  я  позвонила  в  клинику,  узнать  результаты  анализов:  показатели  креатинина  и  мочевины  в  крови  зашкаливали.

Когда  по  возвращении  домой  пришло  время  ставить  капельницу,  у  нас  ничего  не  получилось:  жидкость  не  попадала  в  вену.  Было  уже  поздно,  и  мы  понесли  Патрика  в  ближайшую  к  нам  клинику  «Кот  и  пес»,  работавшую  круглосуточно.  Девушка-ветеринар  объяснила,  что  загустевшая  кровь  не  позволяет  лекарству  проникать,  и  показала,  что  нужно  делать  в  таком  случае.  Увидев  нашего  страдальца  и  то,  как  мы  переживаем  за  него,  она  сочувственно  отнеслась  к  нам  и  даже  не  взяла  с  нас  денег  за  прием.  Это  тем  более  удивительно,  что  в  прошлый  раз,  когда  мы  приходили  с  Дымкой,  на  выходе  нас  окликнули   и   завернули   к   кассе,  забыв  пробить  стоимость  бахил.
Сергей  ушел  на  работу  в  ночную  смену.  За  окнами  лютовала  февральская  метель.  Патрик  лежал  на  кухонном  диванчике,  почти  не  подавая  признаков  жизни.  Я  упала  перед  ним  на  колени  и  разрыдалась.  Гладя  котика  по  шерстке  и  заглядывая  в  его  полуприкрытые  глаза,  я  умоляла:  «Господи,  помоги  мне!  Не  забирай  у  меня  моего  Патрика!  Патрик,  не  покидай  меня!  Если  ты  умрешь,  мы  даже  похоронить  тебя  не  сможем!»  Зима  в  том  году  была  морозная  и  снежная.
Вечером  в  интернете  я  нашла  адрес  аптеки  при  Институте  ветеринарной  биологии,  где  можно  было  купить  кетостерил  поштучно.  Таблетки  стоили  дорого,  но  в  разы  дешевле,  чем  если  бы  пришлось  покупать  целую  упаковку  в  «Озерках».  Уже  следующим  утром  я  съездила  на  Чапаева,  дом  6,  и  мы  начали  давать  кетостерил  Патрику.
Услышал  ли  Бог  мои  мольбы,  или  Патрик, -  но  котику  стало  лучше:  он  поднялся,  потихоньку  начал  кушать  и  самостоятельно  ходить  в  туалет.  В  марте  он  опять  стал  провожать  Сергея  на  работу  в  ночную  смену  и  приходить  ко  мне  по  утрам  на  постель.  Чтобы  ему  легче  было  забираться,  мы  подставляли  пуфик  и  мой  старый  проигрыватель,  подсаживали  котика  на  его  любимые  места.

1  апреля,  в  мой  день  рождения,  Патрик  первый  поздравил  меня,  по  обыкновению  придя  утром  ко  мне  в  постель.  Потом  Сергей  вернулся  с  ночной  смены.  В  выходной  у  нас  собрались  родственники  мужа:  Мария  Петровна,  Татьяна,  ее  муж  Саша  и  сын  Денис,  племянник  Сергея.  Кошки  присутствовали  за  праздничным  столом  и  получили  свое  угощение:  Дыма  -  ветчину,  Патричек  -  «любимые  курочки»  -  мидии.  Котик  сидел  на  диване  по  левую  руку  от  меня,  время  от  времени  снабжающей  его  наиболее  аппетитными  кусочками,  рядом  с  Сашей,  который  гладил  его  по  голове.

Даже  в  такое  печальное  время  были  у  нас  с  Патриком  счастливые  моменты.  Я  заставила  горшками  с  фиалками  ту  свободную  треть  подоконника, где  котя  любил  сидеть  и  смотреть  в  окно.  Он  слишком  слаб,  полагала  я,  чтобы  забраться  на  подоконник  и  навредить  цветам.  Как  же  я  обрадовалась,  когда,  вернувшись  домой,  однажды  обнаружила  следы  кошачьих  зубов  на  листьях  фиалок!  Это  означало,  что  Патрик  еще  в  состоянии  залезть  со  спинки  кресла  на  подоконник  и  пошалить,  как  в  старые  добрые  времена.  Но  теперь  я  уже  не  сердилась  на  него,   не  ворчала  по  поводу  испорченных  цветов…               
Когда  в  мае  после  проведенного  лечения  мы  принесли  Патрика  в  ветлечебницу,  чтобы  сдать  анализы  и  получить  новые  назначения,  Кирилла  Петровича  там  не  оказалось:  он  работал  в  другом  месте,  где-то  далеко.  Его  коллеги  ревностно  отнеслись  к  тому,  что  мы  хотим  лечиться  именно  у  него.  Патрик  никуда  ехать  не  хотел,  протестовал  -  всю  дорогу  мяукал.  Взяли  кровь.  Я  успокаивала  его:  «Все.  Едем  домой.  Больше  сюда  не  поедем».  Если  бы  я  только  знала,  что  это  окажется  правдой!..   
 
Кирилл  Петрович  -  очень  грамотный  врач.  Еще  тогда,  после  первого  приема,  я  обратила  внимание,  что,  расписывая  на  бланке  лечение,  в  конце  он  поставил  многоточие.  Результаты  анализа  меня  ошеломили:  они  оказались  еще  хуже,  чем  в  прошлый  раз.  Несмотря  на  проведенную  терапию,  несмотря  на  то,  что  Патрик  субъективно  выглядел  и  чувствовал  себя  намного  лучше,  чем  в  феврале.
Патрик  подолгу  лежал  у  меня  на  коленях,  а  когда  Сергей  корпел  за  компьютером,  просился  на  руки  к  нему.  Так  они  долго  сидели  вместе,  пока  мужу  не  надо  было  куда-либо  уходить.

Мы  с  Сергеем  ужинали,  а  Патрик  и  Дымка,  уже  сытые,  дремали  на  кухонном  диване.  Временами  взгляд  Патрика  становился  каким-то  отрешенным.  Он  словно  отстранялся  от  нас,  уходил  в  себя,  был  уже  не  с  нами.  Словно  видел  там  что-то,  неведомое  нам.  И  на  душе  становилось  тревожно. 
Наступило  1  июня.  «Ну  вот,  Патричек,  и  дождались  мы  с  тобой  лета»,  -  сказала  я,  держа  котика  на  руках  у  открытого  окна,  чтобы  он  мог  получше  рассмотреть  все  то,  что  происходит  на  улице.
По  вечерам,  когда  Сергей  уходил  на  работу,  я  с  маниакальным  упорством  продолжала  рваться  на  улицу.  Ее  зов  не  давал  мне  покоя.  Она  меня  манила,
…как  безумца,  одержимого  одной  лишь  страстью.

Эдгар  По  «Береника».

  Мания  -  от  слова  манить.  Вот  и  в  тот  вечер,  ни  о  чем  не подозревая,  ничего  не  зная  о  будущем,  вместо  того,  чтобы  остаться  с  котиком,  посидеть  с  ним,  держа  его  на  коленях,  и  погладить  его,  я  ушла.  Но  перед  этим  я  зашла  к  Патрику,  лежавшему  на  своей  пятнистой  меховой  подстилке  в  большой  комнате  у  батареи.  Услышав  мои  шаги,  он  встал,  вышел  навстречу мне  из-за  кресла,  преданно  заглянул  в  глаза  и  потерся  головой  о  мою  ногу.
Это  был  последний  раз,  когда  он  проводил  меня.

Я  регулярно  по  мере  необходимости  ездила  за  кетостерилом  в  аптеку  на  Чапаева,  6.  В  один  из  приездов  в  аптеке  мне  сказали,  что  через  месяц  они  переедут  в  другое  помещение  -  на  Ораниенбаумскую  улицу.  Я  выяснила  по  карте,  как  туда  добираться,  нарисовала  схему,  а  пока  нужно  было  снова  искать  препарат.  Аптеки  в  районе  Черной  речки  на  Ланском  проспекте,  где  он  должен  быть  в  наличии,  не  оказалось:  на  ее  месте  построили  огромный  современный  жилой  дом.  Обзвонив  ветаптеки  по  справочнику,  я  нашла  лекарство  на  улице  Ольминского  в  районе  станции  метро  Елизаровская.  На  следующий  день  мы  с  Сергеем  поехали  туда  на  машине  и  купили  кетостерил  для  Патрика.    
    
Но  судьба  распорядилась  так,  что  в  аптеку  на  Ораниенбаумскую  улицу  мне  съездить  не  довелось… 
Потом  наступило  ухудшение.  Патрик  перестал  есть,  с  трудом  поднимался,  только  чтобы  попить  воды  и  сходить  в  туалет.  Чтобы  поберечь  его  силы  и  сократить  это  расстояние  до  минимума,  я  соорудила  ему  лежанку  у  батареи  под  кухонным  столом  и  поставила  рядом  с  ним  мисочку  с  водой.  Мы  с  Сергеем  пытались  кормить  его  насильно,  из  ложечки  и  из  шприца.  Патрик,  собрав  последние  силы,  отчаянно  сопротивлялся,  а  Дымка  с  недоумением  наблюдала  за  нашими  манипуляциями  с  дивана. 
И  опять  ко  мне  вернулась  мысль  о  том,  что  иногда  смерть  - лучший  выход.  Смерть  как  милосердное  избавление  от  мук.  Смерть  как  гуманный  способ  прекращения  страданий. 
Я  понимала,  что  жить  так  -  мучительно,  и  нужно  его  отпустить.  Но  не  могла  с  этим  смириться.
Как  и  в  случае  с  мамой,  я  знала,  чем  все  это  кончится.  Как  и  с  мамой  -  это  была  мука.  Изощренная  мука. Только  наоборот:  если  с  мамой  я  ждала  конца,  подгоняя  время  наступления  развязки,  то  теперь  -  отчаянно  молилась,  пытаясь  отсрочить  приближение  рокового  момента.  Еще  один  день,  еще  одна  минута,  еще  одно   мгновение  рядом  с  ним  -  счастье…  В  эти   невыносимо  тяжелые   для  меня  дни  я  вспомнила  слова   мамы,  бескорыстно  и  преданно  любившей  мою  бабушку:  «Пусть  даже  ты    лежишь,  пусть  даже  не  ходишь  -  только  живи!  Пожалуйста,  не  покидай  меня!»
Это  случилось  утром  9  июня.  Сергей  пришел  с  работы.  Мы  решили  ехать  в  ветеринарную  клинику,  опять  попытались  котика  покормить,  Сергей  отнес  его  в  туалет  на  лоток,  потом  положил  обратно  в  лежанку… 
Патрик  умер  у  меня  на  руках.  Верное  сердечко  перестало  биться.  Он  был  моим  единственным  настоящим  другом.  Ах,  если  бы  я  тогда  умерла  вместе  с  ним!..
Мне  казалось,  что  все  это  происходит  не  со  мной.  Я  смотрела  на  себя  как  бы  со  стороны.  Но  это  был  не  сон.

 
Жизнь  -  это  когда  от  тебя  уходят,  а  ты  остаешься.

Роберт  Пенн  Уоррен  «Приди  в  зеленый  дол…».

Мы  хоронили  его  с  Сергеем  в  солнечный  летний  день  в  лесу  недалеко  от  дачи,  на  которой  он  так  и  не  побывал.  Я  положила  вместе  с  ним  в  могилку  белый  шарик  из  кроличьего  меха  -  игрушку,  любимую  им  с  детства.  Накрапывал  мелкий  дождик,  словно  природа  оплакивала  вместе  со  мной  нашу  потерю.  Установившуюся   тишину   нарушал    только   звук  пригородной  электрички,  следующей  из  города  в  Новолисино.  И  кукушка.

В  твоем  саду  веселая  кукушка
Отсчитывает  счастье,  но  не  мне…

Эдит  Сёдергран.

Я  так  благодарна  Сергею,  что  тогда,  в  феврале  он  встряхнул  меня,  не  позволил  опустить  руки,  и  мы  оперативно  обратились  в  ветклинику,  что  позволило  продлить  жизнь  нашему  любимцу.
Я  постоянно  вспоминала  его.  И  дала  себе  обещание  научиться  вспоминать  его  без  слез,  только  хорошее.  Но  исполнить  его  было  не  в  моих  силах.  Наступило  3  августа  -  день  рождения  Патрика.  Первый  день  рождения  Патрика  -  без  Патрика.  До  своего  шестнадцатилетия  он  не  дожил  чуть  больше  месяца.  Буквально  все  в  квартире  напоминало  мне  о  нем.  Эту  бирюзовую  с  серой  отделкой  куртку-ветровку  мы  купили  в  «Реале»,  и  эти  новые  черные  босоножки  -  последние,  которые  мы  купили  при  Патрике,  когда  он  был  еще  жив.  А  первые  мои  очки  -  за  прошедшие  полтора  года  мною  было  пролито  так  много  слез,  что  у  меня  резко  испортилось  зрение  -  мы  заказали  10  августа, на  следующий  день  после  того,  как  у  нас  забрали  Патрика.  Да,  именно  так,  забрали.  Я  точно  знаю,  что  он  не  покинул  бы  меня  по  своей  воле.   
Вот  он  сидит  у  двери,  провожая  Сергея  на  работу.  Встречает  нас  в  прихожей.  Раздавался  скрип  половиц,  и  мне  казалось,  что  в  темноте  я  различаю  до  боли  знакомый  силуэт.  Я  вспоминала  его  за  обеденным  столом,  когда  мы  ели  арбуз,  креветки,  мидии,  резали  ветчину  -  все  это  любил  есть  Патрик.
Между  тем,  все  шло  своим  чередом,  жизнь  продолжалась.  Мне  удавалось  есть,  спать  и  даже  покупать  новые  вещи  на  автопилоте  или  по  инерции.  В  августе  мы  заказали  зеркальный  шкаф-купе  в  коридор.  Патрику  он  бы  понравился:  он  смотрелся  бы  в  него,  и,  слегка  наклонив  голову  набок,  рассматривая  себя,   мог  бы  сказать:  «Красавец!»  Вспомнили,  как  я  говорила  о  возрасте  Патрика  словами  Карлсона:  «Патрик  -  кот  в  самом  расцвете  сил.  А  в  каком  возрасте  бывает  этот  расцвет  сил?  Если  это  касается  Патрика  -  в  любом!» 
            
Со  мной  оставалась  Дымка,  которая  нуждалась  в  моей  любви  и заботе.  Несколько  месяцев  назад  я  обнаружила  у  нее  в  области  груди  округлое  образование,  размером  с  кедровый  орех.  Об  этой  нерадостной  находке  я  умолчала:  ничего  не  сказала  Сергею,  чтобы  не  расстраивать  его. 
Единственная  поездка Дымки  летом  на  дачу  ей   не  понравилась. Из  чего  мы  сделали  вывод:  получалось,  что  обе  наши  кошки  были  «невыездные» -  домоседки. 
Я  всегда  опасалась,  что,  едва  оказавшись  на  природе,  Дымка  первым  делом  сиганет  на  какую-нибудь  елку  или  березу,  а  мы  будем  бегать  вокруг  нее,  пытаясь  снять  плутовку  с  дерева.  Но,  вопреки  моим  ожиданиям,  в   машине  по  дороге  в  садоводство  и  на  даче  кошка  весь  день  тихо  просидела  в  переноске,  не  покидая  ее.  Не  обратила  она  внимания  и  на  визит  Артемки  -  огромного  роскошного  и  пушистого  черно-белого  кота  тети  Жени,  неопределенной  породы  -  то  ли  сибирский,  то  ли  мейн-кун,  который  зимой  жил  в  городской  квартире  с  двумя  кошками  -  темной  Цапой  и  рыжей  Ликой,  а  летом  превращался  в  почти  что  дикого  зверя: охотился  на  мышей  и  птичек  в  окрестном  лесу  и  даже  однажды  пострадал  от  встречи  с  гадюкой.  У  Артемки  есть,  на  мой  взгляд,  одна  странность:  когда  ты   заговариваешь  с  ним,  обращаясь  к  нему  по  имени,  он  не  смотрит  тебе  в  глаза.
  Дыма  спокойно  отнеслась  к  тому,  что  наша  соседка  по  участку  Люда  вытащила  ее  из  переноски  за  лапы.  Полагаю,  ей  понравилась  наша  кошка  -  чистенькая  и  ухоженная,  так  как  она  сказала,  что  коты  более  ленивые   и   не  очень  любят  мыться. 
Дыме  вовсе  не  нужна  была  дача.
 
Таити,  Таити!  Не  были  мы  ни  на  каком  Таити:  нас  и  здесь  не  плохо  кормят!

(Слова попугая из одного советского мультфильма.)

В  жаркие  летние  деньки  она  любила  дома  дремать  на  балконе  в  шезлонге.  Или,  растянувшись,  лежать  в  комнате  на  ковре  в  лучах  солнца.
Теперь,  когда  у  нее  не  стало  пищевого  конкурента,  выяснилось,  что  Дымка  предпочитает  есть  медленно,  «с  чувством,  с  толком,  с  расстановкой» (Грибоедов А. С. "Горе от ума"),   по  нескольку  раз  возвращаясь  к  миске.  Раньше,  стоило  ей  только  отойти,  за  ней  все  доедал  Патрик. 

 По  утрам  Дымка  продолжала  «застилать»  со  мной  постель.  У  нее  появилась  и  новая  забава:  играть  на  покрывале  с  шуршащей  бумажкой  и  подпрыгивать  и  ловить  мою  резинку  для  волос  из  белого  песцового  меха.
Каждый  день  кошка  позволяла  мне  выковыривать  ногтем  «засонки»,  которые  образовывались  у  нее  в  уголках  глаз  (у  Патрика  такого  не  было),  и  она  не  сопротивлялась,  не  выражала  своего  недовольства:  судя  по  всему,  такая  забота  ей  нравилась. 
      
В  конце  сентября  -  начале  октября  2012  года  мы  с  Сергеем  улетели  на  десять  дней  отдохнуть  в  Махмутлар  -  относительно  новый  турецкий  курорт,  находящийся  в  12  км  от  Алании  и  в  трех  часах  езды  на  автобусе  от  аэропорта  Анталии.  С  Дымкой  осталась  Мария  Петровна.  Еще  до  отъезда  я  заметила,  что  опухоль  начала  кровоточить.  А  по  возвращении  -  быстро  расти.  Образовалась  вторая  -  на  брюшке.  Дымка  постоянно  вылизывала  эти  места.  Со  временем  шерсть  выпала.  Казалось,  на  общее  состояние  это  никак  не  влияет.  Аппетит  кошки  не  страдал,  она,  как  и  раньше,  была  игрива:  охотно  принимала  приглашение  поиграть,  прыгала  за  моей  меховой  резинкой  для  волос.  Иногда  в  коридоре  она  вдруг  начинала  завывать,  но  мы  думали,  что  так  она  выражает  свою  тоску  по  Патрику.  Когда  на  постельном  белье  на  диване,  где  ночью  Дымка  спала  с  нами,  стали  появляться  пятна  крови,  скрывать  правду  стало  невозможно,  и  я  обо  всем  рассказала  Сергею.  Посоветовалась  со  знакомыми.  Решили  операцию  не  делать.  Возраст.  Не  хотели  мучить.  Об  усыплении  речь  не  шла:  мы  оба  воспринимали  это  как  предательство  по  отношению  к  кошке.  Пока  была  молодая  и  здоровая  -  нужна,  а  старая  и  больная  -  нет.   
    
И  снова  я  обращалась  с  протестными  вопросами  к  Создателю,  на которые  все  равно  не  смогла  бы  получить  ответа.  Если  допустить,  что  люди  заболевают  раком  в  качестве  наказания  за  неправедную  жизнь,  то  за  что  мучить  безгрешных  животных? К  чему  такая  жестокость?  Уж  если  все  равно  они,  как  и  мы,  обречены  умереть,  то  почему  нельзя  без  мучений  и  страданий:  просто  уснуть  и  не  проснуться?  Я  опять  осуждала  Творца,  но  сама-то  я,  чем  лучше?  Не  смогла  решиться  на  эвтаназию,  не  смогла  позволить  умертвить  кошку,  чтобы  облегчить  страдания.  Что  это:  жалость  или  малодушие?  Я  опять  предпочла  ждать  естественной  развязки,  лишь  бы  не  прочесть  в  е
е  глазах  недоумение:  «За  что?» 
 
В  ноябре  Дымка  предприняла  последнюю,  как  оказалось,  попытку  залезть  на  шкаф.  Сергей  был  на  работе,  мы  с  Дымой  оставались  ночевать  одни.  Она  дважды  привычным  путем  -  с  кресла  по  ковру  вверх  -  залезла  на  шкаф,  но  слезть  самостоятельно  уже  не  смогла.  Кошка  стала  бегать  взад-вперед  по  шкафу  и  так  растерянно  и  жалобно  смотрела  на  меня  сверху,  что  мне  пришлось  на  вытянутых  руках  подставить  ей  пуфик  и  как  на  лифте  спустить  ее  вниз. 
    
В  декабре  в  качестве  подарка  к  Новому  году  для  нашей  семьи  мы  купили  большой  жидкокристаллический  телевизор  в  гостиную.  Дымка  покупку  оценила  и  одобрила:  когда  мы  смотрели  фильмы,  кошка  начинала  играть  со  стрелкой  курсора  на  экране,  пытаясь  поймать  его  лапкой.

Новый  2014  год  мы  встречали  вдвоем  с  Дымкой,  без  Сергея:  впервые  за  15  лет  нашей  совместной  жизни  в  новогоднюю  ночь  он  работал.  Это  обстоятельство  и  болезнь  моей  верной  подружки-кошки  делали  праздник  нерадостным.
Я  сидела  у  телевизора  с  Дымочком  на  коленях,  подстелив  под  нее  кусок  старой  простыни:  опухоль  кровила.  Для  киски  был  приготовлен  специальный  салатик,  который  она  с удовольствием  съела.  Под  бой  курантов  я  выпила  стакан  сока:  открыть  шампанское  самостоятельно  я  бы  не  смогла,  а  пить  его  уже  выдохшимся  -  не  комильфо.  Позвонил  Сергей:  поздравил  нас  с  Дымкой.  Отмечать  Новый  год  мы  решили  1  января,  когда  у  мужа  был  выходной.  А  2-ого  мы  ушли  в  гости  к  Сережиным  родным.

Есть  такая  примета:  как  встретишь  новый  год,  так  его  и  проведешь.  Я  провела  его  так  же,  как  и  встретила:  без  алкоголя,  одиноко  и  печально.
Опухоли  все  увеличивались  и  продолжали  кровить.  Несмотря  на  нормальный  аппетит,  кошка  так  сильно  исхудала,  что  сделались  заметными  выступающие  ребра  и  тонкие  косточки  задних  ног.  Глядя  на  нее,  я  с  трудом  сдерживала  слезы:  мне  было  так  ее  жаль.       
Я  не  могла  избавить  ее  от  болезни  -  лишь  только  немного  облегчить  ее  жизнь,  окружив  ее  заботой  и  лаской.  Не  в  силах  ей  помочь,  я  с  грустью  и  отчаянием  наблюдала,

как  угасала  ее  кроткая  жизнь.

Эдгар  По «Морелла».

Ухудшение  наступило  в  марте.  Дымка  перестала  ходить  есть  на  своем  обычном  месте,  повадилась  почти  весь  день  сидеть  под  сервантом  на  жостовском  подносе.  Мисочку  с  едой  мы  стали  приносить  ей  туда.  Из  переноски  и  проигрывателя  соорудили  импровизированную  лестницу,  чтобы  ей  легче  было  забираться  и  спускаться,  так  как  в  туалет  она  продолжала    ходить  сама.  Я  думала,  что  она  не  доживет  до  моего  дня  рождения.

Но  ни  одна  из  моих  кошек  не  хотела  огорчать  меня,  покинув  в  день  моего  рождения.
В   выходной  мы  отмечали  мое  -летие  в  сложившейся  компании.  Дымка  сидела  на  подносе,  не  вылезая.  Сергей  взял  ее  к  себе  на  колени,  чтобы  и  она  поприсутствовала  за  праздничным  столом.

В  апреле  Дымке  исполнилось  17  лет.   
Вскоре  ей  стало  лучше,  но  начались  странности  в  поведении. 
Однажды  я  услышала  странный  звук,  напоминающий  скрежет  наждачной  бумаги  по  металлической  поверхности,  доносившийся  из  ванной  комнаты.  Это  Дымка,  забравшись  в  ванну,  лизала  ее.  Затем,  когда  мы  стали  закрывать  дверь  в  ванную  комнату,  кошка  переключила  свое  внимание  на  другой  объект  -  кухонную  плиту.  Ванну  и  плиту  я  чищу,  используя  химикаты,  а  это  не  полезно  для  нашей  и  без  того  больной  кошки.  Чтобы  отвадить  кошку,  я  брызгала  на  нее  водой  из  опрыскивателя,  мазала  плиту  лимоном  и  даже  посыпала  перцем.  Тщетно.  Как  только  мы  забывали  закрыть  дверь  на  кухню,  кошка  моментально  оказывалась  на  плите.

Во  время  рекламной  акции  в  супермаркете  раздавали  Dreamies,  вкусные  подушечки  -  новое  лакомство  для  кошек,  и  мы  принесли  Дымке  их  попробовать.  Я  сомневалась,  что  моя  беззубая  любимица  сможет  их  раскусить.  А  она  даже  и  не  пыталась:  просто  заглатывала  их  в  один  присест.  И  она  подсела  на  них,  как  на  наркотик.  Едва  завидев  заветный  пакетик  в  моих  руках,  Дымочек  из  последних  сил  ковыляла  на  своих  тоненьких  ножках:  получить  вкусняшку  стало  для   нее   смыслом   жизни.  Так  мы,  сами  того  не  ведая,  придали  ее  жизни  новый  смысл.
В  дневное  время  кошка  превратила  переноску  в  свое  спальное  место.  Внутрь  я  постелила  ей  одеяльце,  накрытое  куском  старой  простыни.  По  вечерам,  когда  я,  сидя  в  кресле,  смотрела  телевизор,  мой  любимый  Дымочек  приходил  ко  мне,  и  я  брала  ее  к  себе  на  колени.  Или,  как  раньше  Патрик,  она  могла  часами  сидеть  с  Сергеем  у  компьютера.  Ночью,  как  прежде,  она  спала  в  нашей  постели.  Но  иногда,  пробудившись  от  крепкого  сна,  она  могла  обмочить  белье:  не  успевала  дойти  до  лотка.  И  нам  пришлось  оставлять  ее  ночевать  в  переноске  в  коридоре  поближе  к  туалету.

15  мая  мы  с  Дымочком  варили  суп.  Я,  как  обычно,  угостила  ее  кусочками  ветчины.  И  даже  немного  поругала,  так  как  кошка  опять  несколько  раз  залезала  на  стол  и  плиту,  и  крутилась  у  меня  под  ногами,  рискуя  обвариться  или  получить  травму.  Вечером  за  ужином  она  сидела  с  нами.  Во  втором  часу  ночи,  встав  с  постели,  чтобы  выключить  посудомойку,  я  застала  Дымку  сидящей  на  полу  посередине  кухни.  Она  смотрела  на  меня,  я  погладила  ее  по  голове:  «Спокойной  ночи,  Дымочек!  Ложись  спать.  Завтра  утром  встретимся».  Ночью  Сергей  вставал  за  водой.  Кошка  все  еще  была  там.  «Кушать  уже  поздно,  Дымка.  Ложись  спать»,  -  сказал  он  ей.

Когда  утром  я  встала,  Сергей  умывался  в  ванной.  Проходя  мимо  переноски,  я  услышала  странный  звук,  похожий  на  хрип.  «Сергей!  -  закричала  я.  -  Что  это?!»  Хотя  уже  догадалась,  что  это  может  означать.  Сорвала  с  переноски  крышку… Дымка  лежала  на  правом  боку.  Она  уснула  навсегда.         
Мы  отвезли  ее  в  печальный  дачный  лес  и  похоронили  рядом  с  Патриком.  Теперь  они  снова  были  вместе.
Мой  любимый  кроткий  Дымочек!..  Даже  своей  смертью  она  не  хотела  огорчать  нас…   
Я  корила  себя  за  свое  поведение  в  последний  день,  когда  она  еще  была  с  нами.  Ведь  я  и  подумать  не  могла,  что  он  окажется  последним,  и  завтра  для  нее  уже  не  наступит…  Осталось  чувство  вины  перед  Дымкой,  ощущение,  что  я  ей  чего-то  недодала.  Может  быть,  только  сил  моей  души.

Я  не  хотела  забывать  моих  кошек,  и  знаю,  что   не  забуду.  Они  будут  жить  в  моем  сердце,  пока  жива  я. 
«Вот  этот  бежевый  свитер  с  парой  забавных  вышитых  тигров,  сидящих  спиной  к  зрителю,  и  два  шерстяных  платья  я  купила  на  январской  распродаже  -  еще  при  Дымочке»,  -  так  говорила  я  себе,  чтобы  еще  раз  вспомнить  свою  любимую  кошку.   
Я  почти  физически  ощущала  их  присутствие:  шаги,  скрип  половиц.  Особенно  тяжело  было  по  ночам,  когда  Сергей  уходил  на  работу.  Я  ведь  никогда  раньше  не  оставалась  ночью  дома  одна  -  со  мною  всегда  был  кто-то  из  котов.
Казалось,  вот  сейчас  они  радостно  вбегут  в  кухню  -  есть.  Появятся  из-за  угла.  Вот  они  вдвоем  сидят  на  диване  в  кухне.  Вот  Патрик  в  кресле.  Вот  он  придет,  сядет  у  дивана,  ожидая  приглашения,  и  прыгнет  ко  мне  на  постель,  стоит  только  постучать  ладонью…
И  видение  это  поглотило  интерес  ко  всему  на  свете,  так  что  все  остальное  потеряло  всякое  значение.  Они  мерещились  мне,  они,  только  они  со  всей  их  неповторимостью, стали  смыслом  всей  моей  душевной жизни.

Эдгар  По  «Береника».
   
Не  было  больше  тех  дорогих  моему  сердцу  созданий,  которым  можно  было  бы  перед  сном  пожелать  доброй  ночи.  Я  стала  засыпать  с  единственным  желанием  -  больше  не  проснуться.  Вспоминаю  тот  ужас,  когда  проснувшись,  ты  понимаешь,  что  все  еще  жива,  и  нужно  делать  вид,  что  ты  живешь,  хотя  мир  опустел  и  душа  погибает.  И  ты  ничего  не  можешь  сделать:  ни  вернуть,  ни  изменить.  И  единственное  желание  -  умереть.       
Когда  я  потеряла  всех,  то  поняла,  что  коты  -  моя  любовь,  а  может  быть,  -  мания.  И  самая  большая  любовь  -  Патрик.      

Говорят,  душевные  раны  рубцуются  -  бездумная  аналогия  с  повреждениями  телесными,  в  жизни  так  не  бывает.  Такая  рана  может  уменьшиться,  затянуться  частично,  но  это  всегда  открытая  рана,  пусть  не  больше  булавочного  укола.  След  испытанного  страдания  скорей  можно  сравнить  с  потерей  пальца  или  зрения  в   одном  глазу.  С  увечьем  сживаешься,  о  нем  вспоминаешь,  быть  может,  только  раз  в  году,  -  но  когда  вдруг  вспомнишь,  помочь  все  равно  нельзя.

Фрэнсис  Скотт  Фицджеральд  «Ночь  нежна».


                Ни  строчки,  ни  слова  -  молчит  вдохновенье.
                Внушает  безумие  мысли  шальные.
                Забыться,  заснуть,  умереть  на  мгновенье,
                Чтоб  вновь  обрести  вас,  мои  дорогие,

                Безгрешные  души.  Без  вас  не  живу  я.
     Из  жизни  ушли  безмятежность  и  радость.
     Позволь  мне  обнять  тех,  о  ком  я  тоскую,
     Мой  Бог,  помоги  мне,  хоть  самую  малость.

     Стою  на  перроне,  и  мир  мой  разрушен.
     И  поезд  полночный  проносится  мимо.
     К  молитвам  моим  строгий  Бог  равнодушен.
     И  лапками  машут  мне  Патрик  и  Дыма.

Мне  кажется,  что  такими  христианскими  добродетелями,  как  терпение,  непротивление  и  кротость  в  полной  мере  обладали  мои  кошки,  я  -  нет.

2015 г.

Фото  автора.