de omnibus dubitandum 1. 147

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.147. ОБРЕЧЕННОСТЬ И РОКОВАЯ РОЛЬ…

    Интересная группа сидит на переднем плане справа:
    Человек в лиловом - Валерий Протасевич, епископ виленский, представитель литовского меньшинства, выступавшего за унию и один из авторов акта, эту унию провозгласившего. Сейчас он наблюдает с происходящим с напряжённым интересом. Его можно понять: Люблинская уния открывала большие перспективы для католической церкви. А его собеседник, на руку которого по-дружески опёрся епископ, - Ян Лаский, активный деятель Реформации в Англии и в Польше. Он умер за девять лет до люблинского сейма, но Матейко не мог не изобразить его здесь как одного из отцов шляхетской демократии. На лице Лаского видно что-то вроде сожаления. Что имеется в виду - невозможность примирения между лютеранством и кальвинизмом, за которое Лаский боролся, обречённость польской Реформации и роковая роль "золотой вольности" в судьбе Польши? Может быть.

    Дополняет эту группу кардинал, поднявший обе руки (видимо, это что-то вроде благословления).

    Это Станислав Гозий. Отец Гозий был отлучен от церкви и сильно скандалил с виленской капитулой. В пику стал поддерживать всеми силами виленских францисканцев которые стали едва ли не радикальней Лютера, Цвингли и Меланхтона вместе взятых (Кальвин вообще тихо курит в сторонку).Виленский городничий и великий строитель, после него больше в Вильне так не строили... Как католический иерарх (руководивший, кстати, некоторое время работой Тридентского собора и пригласивший в Польшу первых иезуитов), он целиком «за». Как епископ Вармии, желавший полного поглощения Пруссии Польским королевством - тоже.

    Характерно, что кардинала обступили магнаты-протестанты - вероятно, самые непримиримые диссиденты Польши той эпохи. Слева очень колоритная фигура кальвиниста Яна Фирлея - великого коронного маршалка (держащего на сгибе левой руки маршалковский жезл), лидера "партии реформ", кузена Анджея Тенчинского и деда "польского Цицерона" - Ежи Оссолинского. Не соседство ли кардинала - причина такого выражения лица? В бурные 1570-е Фирлей был одним из гипотетических претендентов на корону, но он ограничился тем, что добился ограничения королевской власти в пользу шляхты.

    Справа - лютеранин Лукаш Гурка (стоит опираясь правой рукой о кресло кардинала), безусловный лидер протестантов Великопольши. Он оказался в очень непростом соседстве. С одной стороны кардинал (пытавшийся в те самые годы обратить Гурку в католичество, но безуспешно), а с другой дядя жены. Той самой, которая во время сейма находилась в заключении в Шамотулах, ожидая, как выяснилось, смерти своего мужа, последовавшей четыре года спустя. Князь Константин-Василий Острожский (к нему Гурка повернулся спиной) только при короле Стефане смог воссоединить родовые владения. Князь был сторонником Люблинской унии, и такая позиция "короля Руси" имела, конечно, огромное значение для успеха всего дела.

    Рядом с князем стоит его сын Иван, тогда пятнадцатилетний, который позже принял католичество первым из Острожских. Его присутствие на картине - указание на последствия, какие будет иметь уния для Руси.

    Осталось ещё несколько персонажей. За Острожскими в ряд стоят трое (справа налево): великий коронный канцлер Валент Дембинский, коронный подканцлер Пётр Мышковский, с которого начинается история Пиньчувской ординации Мышковских в Малопольше, и Альбрехт Лаский. Последний - двоюродный брат Яна Лаского, принявший католичество, ставший сторонником Габсбургов как венгерский магнат и, много лет, боровшийся за власть в Молдавии. Широкие интересы были у человека! Ища средства для проведения своей политики, он женился на вдовствующей княгине Острожской и продержал её в заключении восемь лет. Но присвоить её владения пану Альбрехту так и не удалось. Ещё при её жизни он женился на француженке Сабине де Сов, и я думаю: не родственница ли это барона, женатого на небезызвестной Шарлотте де Бон-Самблансе?

    Слева от Тенчинского, над кардиналом, - Мартин Кромер*, историк и церковный иерарх, один из главных деятелей польской Контрреформации.

*) Мартин (Марцин) КрОмер (польск. Marcin Kromer; 11 ноября 1512, Беч — 23 марта 1589, Лидзбарк-Варминьски) — польский историк и церковный деятель. Окончил Краковскую Академию, затем работал в королевской канцелярии. В 1537—1539 годах учился в Италии, вернулся в 1540 году, получив степень доктора права. Был секретарем архиепископа Петра Гамрата, в качестве его посла в 1543—1544 г. находился в Риме. В дальнейшем в биографии Кромера чередовались периоды церковной деятельности и дипломатической; так, в 1558—1564 годах он был польским представителем при дворе императора Фердинанда I. В 1579 году Кромер был назначен епископом Вармии и оставшиеся 10 лет жизни провел в этой области Польши. Деятельность Кромера на посту епископа значительно способствовала успеху католицизма в Польше на фоне наступления протестантизма со стороны Германии; Кромеру принадлежат полемические сочинения против протестантов.
Среди книг Кромера выделяются два историко-страноведческих труда: «О происхождении и деяниях поляков, в 30 книгах» (лат. «De origine et rebus gestis Polonorum libri XXX»; Базель, 1555, польский перевод 1611) и «Польша, или О расположении, населении, обычаях и управлении Королевства Польского, в двух книгах» (лат. «Polonia sive de situ, populis, moribus, magistratibus et republica Regni poloniae libri duo»; Кёльн, 1577). Кромер также написал и опубликовал анонимно «Правдивую историю печальных приключений финского принца Яна и польской принцессы Катарины» (польск. «Historyja prawdziwa o przygodzie ;a;osnej ksi;;;cia finlandzkiego Jana i kr;lewny polskiej Katarzyny»; 1570), в беллетризованной форме рассказывавшую о браке будущего шведского короля Юхана III и дочери польского короля Сигизмунда Старого Катарины.
Литература
Кромер, Мартин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Кромер, Марцин // Корзинка — Кукунор. — М.: Советская энциклопедия, 1953. — С. 479. — (Большая советская энциклопедия : [в 51 т.] / гл. ред. Б.А. Введенский ; 1949—1958, т. 23).

    В 1569 году он работал над "Правдивой историей печальных приключений финского принца Яна и польской принцессы Катарины", вышедшей без указания автора годом позже. Это были те самые "приключения", в результате которых появился на свет первый король Речи Посполитой из дома Ваза...

    Левее - человек, приложивший ладонь ко лбу. Это Станислав Тарновский. Он умер ещё в 1568 году, но Матейко, видимо, нужно было изобразить хоть кого-нибудь из славного и могущественного рода Тарновских, лучшие времена для которого, правда, уже прошли.

    И, наконец, последний. В левом верхнем углу изображён человек с поднятой правой рукой. Похоже, он присягает унии в этот самый момент. Это герцог Прусский Альбрехт Фридрих, Гогенцоллерн из Ансбахской ветви, правнук по женской линии Казимира Четвёртого. Всего двумя неделями ранее он принёс Сигизмунду Августу вассальную присягу, поскольку недавно стал герцогом. Было ему в 1569-м шестнадцать лет, а на картине он выглядит существенно старше. Видимо, Матейко имел в виду скорее его отца, поскольку у самого Альбрехта Фридриха вскоре появились симптомы душевной болезни, дававшей о себе знать всю жизнь.

    За герцога с согласия польской короны правил его бранденбургский кузен. Последний и сына своего женил на старшей из дочерей безумного Альбрехта Фридриха; по условиям польско-прусского соглашения герцогство должно было при отсутствии наследников по мужской линии перейти к польской короне, но Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович (с 1605 г. «Лжедмитрий I» - Л.С.) оказался достаточно недальновидным, чтобы отказаться от своих прав. Так Бранденбург объединился с Пруссией, и будущие разделы Речи Посполитой стали чуть ближе, чем этого хотелось бы полякам. При желании можно видеть в фигуре Альбрехта Фридриха на картине своеобразное "memento mori".

    Чернобородый мужчина, лицо которого нарисовано над документом в руках епископа краковского, - Рафал Лещинский. В те времена его семейство ещё не занимало первые позиции в Великопольше, проигрывая, например, Гуркам. Тем не менее, пан Рафал был одним из главных неформальных лидеров польской шляхты вообще и протестантской шляхты в частности. Он выступал, конечно, за унию. Король Станислав - его прямой потомок по мужской линии.

    Рядом с Лещинским - Станислав Седзивой Чарнковский, последний маршалок польского сейма. После 1569 года уже будут проводиться общие сеймы Речи Посполитой. Чарнковского Матейко изобразил ещё раз на картине "Смерть Сигизмунда Августа в Кнышине".