Я найду себя

1
Бору щурился на яркое солнце, оно лучами пробивалось сквозь ветви сосен, щекотало ноздри, ненавязчиво заигрывало с волком. Пройдет немного времени, и диск поднимется над деревьями, осветит полностью пространство вольера. Временного жилища в частном доме, расположенном на опушке леса. Не возникло ощущения постоянства. Это не логово в привычном понимании зверя. Не смотря на то, что с детства живет вне круга сородичей, с тех самых пор, как подобрал его щенком старый Эсен, инстинкты стаи возникали от времени в Бору, и требовали общения с себе подобными. Волку шестилетке давно пора бы найти самку, да задержали поиски друга.

Ждал товарища! Сегодня непривычно долго не идет старый Эсен. Больше года раз в два дня приводили его родственники к вольеру и они общались. Старик привычно гладил любимого волка, запускал пальцы в густую шерсть, теребил, не делая больно. В благодарность Бору лизал шершавым и теплым языком лицо и давно не видевшие глаза, цвета выцветшего неба. Забываясь в общение, оба могли отрешиться от окружающего мира. В мыслях оказаться далеко в горах, почувствовать дуновение свежего ветра, услышать крик орла из поднебесья. Ощутить холод вершин, услышать стремительный бег ручья, водопадом падающего в расщелину.  И тоненький писк детенышей пищухи, появившихся на свет, но еще не решившихся выйти на поверхность из норы.

В такие моменты старый кайчи напевал красивым грудным голосом.  Горловое пение не поощрялось видимо в месте, где Эсен проживал. А он так тосковал о родине, о горной стране. О ней и рассказывал. Как не могут понять этого окружающие? Оказавшись рядом с лесом, понимал состояние природы и стремился отвлечься душой от четырех стен. Пел лучшему другу, а тот внимал повествованию. увлеченный мыслями в полет над горами, садился рядом, поднимал морду вверх и в избытке чувств выдавал вой! Собаки, давно осознавшие присутствие волка рядом, заполошно заходились в лае, рвались с цепи бежать от опасности, прятались в конуру, забиваясь в дальний угол.

Хозяин дома, где размещался вольер, получал плату за то, что разрешил поместить дикое животное во дворе. По договоренности кормил, допускал дедушку. Внук ждал – напоются «два друга» и можно увозить старого кайчи, отмякшего душой. Бору оставался надвое суток один. Молчал, понимая необходимость такого содержания. Мыслимое ли дело волка в квартире держать. Родственники Эсена договорились о размещении, и не мешали деду общаться с тем, кто стал второй половиной. Могли вовсе прогнать, не заморачиваясь отношениями старика и животного.

Прошел год жизни в городской среде. Тяжело находиться ограниченным в движении на маленьком участке. Порой в Бору словно кто-то вселялся и он начинал бегать по клетке: по кругу, затем менял направление движения, совершал резкие прыжки в сторону, кувыркаясь через голову. Вот и сегодня звало движение, но нет Эсена. Что могло случиться с ним в большом городе в многоэтажном благоустроенном доме?  Волк нервничал в связи с отсутствия товарища но еще больше мучился от осенней линьки. Середина  октября, время поменять шкуру на зимнюю. Новый подшерсток густой и теплый отторгал старый мех, тот висел клочьями и раздражал. Дед руками выщипывал висящие клочки. Кто теперь позаботится?

От чего тянет пожаловаться хоть кому-то на отсутствие друга. От чего так не спокойна душа. Где вонючая колесница, привозящая деда?

Услышал. Услышал работу двигателя и шуршание шин по дороге. Но не вскинулся, не заскулил, прижимаясь нетерпеливо к прутьям клети как обычно. Сердце  замерло птицей подстреленной на излете. Бору лег и положил голову на вытянутые вперед лапы.

В калитку вошел внук деда. Один. Беда случилась – нет Эсена. Бору давно почуял это душой – разъединили их неразлучников. Судьба разлучила. Суетится хозяин.

- Где дедушка ваш, отчего не привезли сегодня?

- Умер дед, ума не приложу, что теперь с волком делать?

Животное не меняло положение тела, задумчиво прикрыло глаза, поняв – нет товарища! Такое бывает, уходят люди в мир иной: вознесутся душой в небо, а телом уйдут под землю в царство Эрлика, бога поземного мира. Один остался, некому песни петь, почесывать за ухом. Почему его недоля так сложилась: терять и искать, находить и вновь терять?

- Смотришь, горе мое! Что теперь с тобой делать прикажешь? – проговорил внук.
Животное и человек глядели друг другу в глаза. Волки не любят такого взгляда. Родственники представить не могли, куда пристроить животное. Узнавали  в столичном зоопарке, ответили отказом. Взрослое животное – не вынесет неволи.

- Как теперь, братишка, быть? Не стало твоего друга, не с кем теперь петь.

- А если отпустить, пусть в лес бежит. Авось пристроится, - приспросился хозяин.

- Узнавали у специалистов, сказали не уйдет. Останется, где жил, пока не натворит чего и не придется убить.

- И какой выход нашли?

- Придется усыплять. На завтра специалистов пригласил.

При слове «усыплять» Бору вскочил на ноги, видимо нутром понял, о чем речь.  Дайте волю хищнику, он давно понял, что теперь никому не нужен. Волк уйдет, вернется к логову и не даст о себе знать. Это глупо – усыплять! Это не естественный выход для природы – лишать жизни ради прихоти людей. И зарычал, пытаясь сказать двум мужчинам об этом.

- Ты смотри, словно понял. Вас когда завтра ждать-то,- уже прицениваясь к шкуре, поинтересовался хозяин дома.

- Утром и приедем, нельзя оттягивать и давать ложную надежду.

Вот так просто решена судьба. Нет, не дастся он, еще побегает, потопчет эту благодатную землю. В голове зрел план побега.

Его не кормили день, видимо считая это излишним. А Бору и не претендовал на внимание. Давно понял, что ждет. Лег посередине вольера и притих, показывая – покорность судьбе. Смотрите люди, волк примирился с долей. Не реагировал на птиц крадущих крошки и мелкие кусочки пищи. Словно тризну устроил в свою честь, пусть насытятся. Не ждал такого исхода, но и людей надобно понять. Вместе с затухающим взглядом, катился к окончанию день. Подмораживало на закате, ветви сосен шевелились под ветром. «Подул бы сильный. Скрыл шум побега, - подумал волк. И как бы прислушиваясь к просьбе обреченного на завтра животного, зашевелилось в макушках, начало клонить головы деревьев. Громыхнула крыша одного сарая, застучало дверью о косяк в стайке на соседнем участке. Зашумел лес на опушке, давая свершить задуманное, да так, чтобы не хватился хозяин.

Осенью быстро темнеет. С приходящей темнотой и люди раньше ложатся спать, времени много. Главное выполнить задумку. Бору осмотрел окрест, насколько давали возможность строения. Прислушался к порывам ветра. Пора!

Отбежал в дальний конец вольера, приценился к чему-то. Разогнался, мощно отталкиваясь лапами, прыгнул на конуру и в прыжке ударил головой в доски навеса. В шуме ветра одиночный удар оказался не слышим. Вернулся в угол и, разогнавшись вновь всей мощью, ударился в выбранное место. Отчаянно болела голова, и уже холкой ударял в прослабленные доски. Приподнялась одна, потянула за собой гвозди. Как хорошо, что люди прибили доски ненадежно. Видимо в целях экономии. От отчаяния волк ударялся телом не первый десяток раз и, наконец, сорвал доску, появился просвет, но, однако узкий, чтобы протиснуться телом. Разбежался и ударил по второй, она сорвалась с крепления быстрее. Далее третья и четвертая.
Бору прыгнул на край вольера, зацепился лапами и протиснул тело в проем. Не обращая внимания на гвозди, царапающие тело, протиснулся и приземлился на грунт.
Свободен. Нет этого страшного слова – «усыпить»!

Направление знал заранее, бежать нужно туда, где дорога шумит. Его ждет долгий путь, он помнил его с изгибами и поворотами, с перевалами и мостами. Волк возвращался в логово! Место, где жила семья. Волк обязан вернуться в дом, где рожден, где жили родители. Продолжить путь стаи.

2

Вот и асфальт, холодный от морозной погоды, но уже родной и близкий. Знакомый животному, лапы привычно отбрасывали грунт  назад. К рассвету убежал на безопасное расстояние, не догонят. Свернул в сторону с полотна, порыскал по открытому полю, поймал зайца и спустя время выбрал лежку, забился в кусты, задремал. Проснулся, скинул с тела снег, насыпавшийся на него небольшим сугробом. Замер, наблюдая за снежинками, кружащимися с неба. Сказочная красота, тепло и не будет холодно. Мороз подождет, хотя и  не станет помехой в движении. След! Вот самое страшное. На свежем снегу видны отпечатки лап. Любой проезжающий догадается – здесь прошел серый хищник.

Бору выбирал и чередовал движение по полотну и по обочине. Уходил в сторону на дневные лежки. На скорости пробегал площадки и стоянки, хотя они давали возможность насытиться. Он иногда задерживался и обследовал окрестности, находя шкуры и внутренности, выброшенные подальше от мест питания людей.  Не могут без того, чтобы организовать свалку пропастины. Порой не брезговал подобрать кусочки мяса, остро пахнущие какой-то жидкостью, дымом. Но в его положении некогда выбирать – главное добывать энергию для движения. Гремящие и издающие утробный звук повозки отличались по громкости. Большие колесницы издавали  жуткий гром, но проезжали реже, на огромной скорости. Проворнее казались маленькие и юркие, спешащие по неведомым делам в обоих направлениях.

Оказалось, движение ночью не безопасно. Бешеный ритм человека напрягал,  захватывал скоростью и стремительностью. Интерес к различным достопримечательностям заставлял проезжающих сворачивать в стороны с тракта, и косогоры оказались заполнены людьми. Прятаться сложно, бежать невозможно, любопытных глаз не избежать. Но необходимо продвигаться, отбрасывая километры пути. Снег сменялся мокрым дождем, следом приходили морозы, за ними стремилась оттепель. Удавалось без происшествий двигаться дальше в горы. И Бору потерял бдительность.

Горы близко подошли к реке: слева от дороги они вздымались склонами и вершинами в небеса, у подошвы заполнены жильем. В таких домах громко играла музыка, раздавались крики людей, подъезжали машины. С одной стороны в такой суете удавалось незаметно проскользнуть, с другой - каждый шаг сопровождался опасностью. Справа небольшой обрыв обозначался спуском к реке. На этом склоне не ходили люди, удобно двигаться. Только ограждение близко к полотну, обочина в виде узкой полоски земли, а дальше обрыв к реке.

Ему бы подождать, Бору бежал, придерживаясь правой лапы, чуть не задевая боком металлической полосы, притороченной к стойкам. Понимал, свернуть некуда: только на середину дороги, или вниз. Помнил это опасное место, но рискнул пробежать в начале ночи, убегая от обжитых мест. Никому не мешал, максимально освобождал место. Видимо другие намерения у компании, в летящей на спуск машине. Яркий свет осветил со спины путь, раздался визг тормозов, машина приняла вправо, и волк почувствовал удар. Отбросило на металл ограждения, больно рвануло шкуру, резануло по телу, словно лезвием ножа. Жаром и кровью обозначило на боку рану.

Бору не назывался бы волком, удар не опрокинул до конца, устоял на ногах. Развернулся юлой на месте от обжигающей боли. Встал мордой в сторону идущих машин. Прижал уши назад, готовясь к нападению. Обычно волки не нападают на людей, здесь – другой случай. Сам подвергся нападению, подлому и неожиданному. Свет второго автомобиля резанул по глазам,  стойка хищника, принятая соответственно моменту опасности, не помогла. И второй водитель заложил поворот, не притормаживая ударил бампером животное.

Бору лишь ощутил полет, его перебросило через ограждение и тело полетело вниз под обрыв. На время потерял сознание, лишь ощутил холод падения за камень, лежащий на берегу. Если бы упал на твердые грани, кончилась бы жизнь волка посреди трассы Чуйского тракта. Волка, так и не дошедшего до логова. Но сказочно повезло в этот момент: перевернувшись через голову три раза, упал в снег. В тень от камня и оказался невидимым с дороги.

Наверху оживленная толпа молодых людей, выскочили из салона разглядеть результаты.

- Какая классная охота, Сэм!

- Ты видел, какой волчара!

- Это собака большая.

- Да нет, это волк. Давай спустимся вниз, заберем, сдадим шкуру и бабки получим.

- Нет. Темно, ноги вывернешь, пока по камням  доберешься. Посвети прожектором.

Луч света заметался по берегу. Бору пришел в себя и слышал разговор, подтянул под себя лапы, спрятался за телом камня, насколько позволяла местность. Струилась незамерзшая вода.

- Наверное, в воду упал.

- Да ну к лешему. Поехали.

Зашумели, загудело, и пришла оглушительная тишина.

Нужно уползти, спрятаться. Да кружится голова. Куда особо скроешься коли полоска земли узенькая, как серп луны. Тяжело приходил в себя волк, сильный удар видимо переломал ребра, из прикушенного языка сочилась кровь. Замерзал бок, располосовало шкуру, а он упал именно на него. Тело болело от ушей до хвоста, с трудом ощущал лапы, без того замерзшие на морозе. С трудом поднялся и, шатаясь, побрел под защиту небольшой скалы. Камень, словно живой, укроет и поможет. Недаром, когда-то проживали на земле с людьми и за какую-то провинность затвердели. Никого в обиду не дадут, укроют, спрячут в недра каменные, надежно и безропотно.

Чем помешал одинокий волк - устраивать охоту да еще таким варварским способом. Ударить машиной! Встали бы друг против друга на пустой дороге, вот тогда и порезвись, попробуй. Толпой на одного, бампером. Шкура им нужна, а ты растил ее, вылизывал от липких тополиных почек в начале лета. Или подшерсток берег в холода? За деньги пошли на убийство! Вам баловство, а как в горах исконным жителям обходиться? Ушел аргали к белкам, за ним барс поднялся. Козла горного выбивают. С местными жителями находили общий язык: нужно мясо для пропитания, понятно. Но не выбивали сотнями, и хватало всем, всяк в питательной цепочке находил звено.

С трудом дохромал до скалы, обрывавшейся от дороги в реку, и в неприметном месте увидел небольшой грот. В него и протиснулся, лег раной кверху и принялся в темноте на ощупь вылизывать плоть. Ощупал языком пасть – зубы на месте. «Повезло, полетом отделался»,- подумал Бору. Но больше положительных моментов в этом положении не нашел. Конечно, отлежится, и затянутся раны, да как в морозы сохранить тепло? Питаться не чем, какой из него охотник? Почему с потерей Эсена на голову посыпались несчастья? Рок преследует, отвернулись духи от зверя, закрывают дорогу в горную страну. А она так необходима, чтобы обрести себя. Отнести весть о смерти великого охотника.

Незавидная судьба! Но он на свободе, бежит домой в логово! Обязан выжить! И обессиленный замер, положив морду на грунт, поскольку лапы больно.  Проваливался в сон, терпеливо топорща уши и прощупывая пространство словно локаторами. Днем шелестели шины по асфальту, дорога звала. Да только не его, бежать не в силах. Вылизывал раны, торопя выздоровление. От голода брюхо притянуло к хребту. Хотя бы что-то съесть. Подживала разбитая в кровь морда, появился нюх и он начал различал запахи. Запахи  тянуло от входа в грот, но он не рисковал, не выползал наружу. И лишь ночью подполз к месту, откуда видно звезды и обнаружил небольшую кучку полусгнившей рыбы. Мелочь, оставленная рыбаками поздним летом или зимой. Приторный запах, но нужно набить желудок, нужно поесть.

Преодолевая отвращение хватал зубами подобие пищи и глотал. После первого насыщения, принялся жевать мелкие косточки, заставляя работать желудок. Через два дня повезло, прибился к гроту заяц. Что он потерял в этом месте? Бору сдерживая дыхание приближался на расстояние прыжка и боялся, не сумеет прыгнуть, преодолеть в полете расстояние, чтобы свершить охоту: на грани выживания, на грани сохранения себя в столь необычайной обстановке. Правильно рассчитал прыжок. Судьба зайца решена. Несколько дней тушка утоляла голод одинокого, забытого всеми волка.

Через пару недель ночами выбирался наверх к полотну дороги, шел к навесу, соблазнительно пахнувшему мясом. Отыскивал куски, глотал и затем убегал, чтобы не быть застигнутым, как вор на месте преступления. Бору давно не винил молодёжь так жестоко обошедшуюся с ним. Может это просто глупость, а не злой умысел. Здоровье тем временем поправлялось. Не решался пока на продолжение пути, слаб. Потому продолжал унизительно для волка откармливаться и набираться сил на помойках, словно шелудивый пес.

Приходит окончание, срок, отведенный для поправки здоровья, закончился. Слабый еще, но уже готовый к путешествию вышел на дорогу и лапы привычно отталкивались от асфальта. Побаливала рана в боку, ныли от боли мышцы, но укрываться далее в гроте не хватало терпения. Крепчали морозы, но они не страшны, толстый мех надежно согревал.  Это не удар бампером в спину.

3

На большой перевал поднялся без затруднений. Хватало сил, вернулось здоровье, побаливали порой ребра, но затруднений это не вызывало. Подрастали горы, рядом – низко над землей, проходило дневной круг солнце. Здесь мало туристов и зимой дичь подходила вплотную к дороге. Время на охоту почти не тратилось, Бору сыт, уверен в себе. Вот и сегодняшнюю ночь поднимался на перевал по дороге, пробитой в скалах. Боль в боку прошла, окрепли и обрели себя мышцы тела. С удивлением смотрел на большие камни вдоль дороги укрепленные сеткой из металла. Потревожил человек скалы, пробил дорогу, но целостность камня нарушил. Скалываются и падают вниз целые пласты, горы боль испытывают от такого вмешательства, стоят израненные, так же, совсем недавно, чувствовал себя волк. Дорого обходится природе вмешательство человека.

Бору осторожен. Не хочет попасть в ситуацию, подобную с нападением на него машины. Уходит в сторону от дороги, увидев большой просвет. По камням и глыбам забрался к деревьям. Это верхняя точка перевала, здесь много людей останавливается и целыми днями бесцельно стоят под навесами, а другие прогуливаются между рядами. Они меняются: одни берут вещи, безделицы, пищу – другие принимают непонятные бумажки. Не столь важно, чем заняты, только приходится стороной обходить это место.

Отлежался день в расщелине на скале, спустился в долину и в этом месте сказочно повезло. Встретил отставшую от отары овцу, хозяин ее давно потерял, легкая добыча. Сытый желудок и спокойное место среди лиственниц задержали движение на три дня. Отлеживался и наслаждался пищей, наблюдая движение машин на дороге. Последние двое суток тракт переполнен, большое количество людей едут с непонятной для Бору целью. Они не охотятся, останавливаются на ночь в кемпингах, потом ночь напролет слышна музыка, крики. Самое пугающее и страшное, что происходит в эти ночи – непонятный грохот и выбрасывание звездочек в ночное время. Порой доносится запах сгоревшего дыма и стелется в низких местах дым. После таких развлечений – тихое утро, в нем никто не тревожит одинокое животное.

Вновь опасное место. Люди проложили дорогу, обрушив скалы над рекой, и ленточка тракта пролегает в узких теснинах: с одной стороны вверх поднимаются скалы, с другой - пропасть к реке. Бору запомнил момент нападения на него. Отчаянно похожая местность. Приближаясь к узкому пространству, ложился на обочине и наблюдал, насколько далеки кинжальные лучи света с одной и другой стороны. Выбрав момент, во весь опор бежал по такому участку, чтобы преодолеть как можно быстрее узкую часть дороги и выскочить в долину. Она оставляла место и время для маневра.
Ближе к утру, когда не тревожат горы звуки колес машин, пробегая прямой участок, почувствовал опасность, ждущую за поворотом. Он не видел за каменной кромкой местность, только широко открытую долину реки слева. Но уши отметили движение кого-то живого там, впереди. Бору встал как вкопанный, принял стойку в ожидании нападения. Движение замерло, только привычный шум реки, не замерзшей и бегущей среди ледяных заберегов, отвлекал внимание и мешал слуху. Осторожно сделал шаг, второй и в темноте блеснули два зеленых огонька, глаза невидимого встречного. Кем он станет? Другом и попутчиком? Или судьба приготовила новое испытание?

В ночи едва рассмотрел фигуру волка или собаки. Потянул носом: с кем придется сразиться? И уловил невесомый запах самки. Одинокая волчица двигалась вдоль дороги во встречном направлении. Наконец, себе подобное животное в столь дальнем путешествии. Она подпустила Бору и на попытку обнюхать ее, отпрыгнула в сторону, выражая и опасность, и игривость с самцом. Он не знал, как общаться, ведь его жизнь далека от этого. Волк – одиночка. Сродни изгою в стае, нелегкую жизнь живет и самка, ушедшая из стаи так далеко. Попытался прижаться боком, закрывая от свежего холодного ветра, поднявшегося с изморозью от реки. Она не больно, играясь, укусила, прихватив шкуру и тут же отпустила. Животные сливались в один комок, урча и, заигрывая друг с другом. Отскакивали в стороны и вновь тянулись мордами, вдыхая незнакомый запах, чтобы до глубины осознать его и принять, как родной.

Закружилась нежданно встретившаяся подруга, вращается вокруг себя, подставляя бок. Прижимается взрослый волк, ни разу в жизни не испытавший близости с самкой. Приходит ощущение и осознание обладания высоким чувством под названием любовь. Раскрылось небо, освободилось от облаков, вольный ветер гор раскрыл картинку всемирного бытия и рассыпал звезды от края и до края, устраивая первозданную красоту. Устроил праздник для двух отверженных сердец, встретившихся на бескрайних дорогах вселенной. И в изнеможении наступившего восторга выплеснулись чувства наружу, не сдержало горло в себе. По долине Катуни поплыл вой, ни с чем не сравнимый. Глубокий и низкий Бору – ровный, протяжный и; с более высокими нотами, сопровождаемый подлаиванием, – подруги. Голос новой  жизни, возникшей от внезапного чувства слияния торжества жизни.

4

Они бежали бок о бок, Бору назвал ее Ойын (игрушка). Ему нравилось ухаживать и ласкать подругу. Приносить кусок мяса, если охотился один. Но чаще вдвоем загоняли дичь, это гораздо удобнее, чем догонять одному зайца среди кустарников. Подкарауливать козу на лежке. Появился смысл жизни, непонятный пока для волка. Чем это закончится? Но природные инстинкты заставляли проявлять внимание и благородство к самке.

Заплутали среди гор, в расщелинах и перелесках. Порой несколько дней лежали у добытой на охоте козы. И кружили в экстазе, наслаждаясь друг другом и природой, дающей смысл жизни. Оглашая округу восторженным воем. Затем, спохватившись, Бору увлекал подругу в дальнейшее путешествие. Она и не спорила, почувствовав защиту в этом мощном и смелом самце. Мужчина должен решать, как семье жить дальше.

Приближались к его логову – дому. Склоны и долины знакомые с детства, по ним водил когда-то ослепшего Эсена, находились в двух, трех днях перехода. Но даже близость их, не могла заставить потерять бдительность. Хорошо запомнился удар машиной и время, проведенное в гроте. Больше всего остерегался за подругу, в которой заметил возникновение новой жизни. Он не имел права рисковать Ойын.

Заканчивалась зима, появились прогалины на косогорах, обращенных к солнцу. Весело топорщили ветки хвойники, просыпалась трава и кустарники. Утром туманы еще падали изморозью на растительность, но днем припекало светило и дарило ощущения радости от приближающейся весны. Для волков это период пробуждения всего живого, не знают календаря, но чувствуют изменения погоды.

Очередная лежка располагалась в стороне от дороги, на берегу реки, вспучившей лед и готовой взломать корку, погнать льдины вниз по течению. Большая полынья голубого цвета разрезала реку вдоль. Виной тому камень, поднявшийся из воды. Неприметная дорожка от тракта к берегу не опасная и подсушенная на солнце. Никем не востребованная до сегодняшнего дня, привлекла нежданно внимание туристов. Легковая машина свернула и выехала на поляну. Животные топорщили уши, прощупывая окружающую местность. Не  желали выдавать присутствие, это в планы не входило, ждали ночи, чтобы продолжить движение.

На берег, к кромке льда, вышли трое: мужчина, женщина и ребенок. Женщина устраивалась на скользкой поверхности и просила спутника фотографировать ее. Место красивое, лишнего народа нет, можно спокойно запечатлеть и красоту природы, и себя на фоне. Менялись позы, мужчина тщательно выбирал места.  В суете забыли о ребенке, не обращали внимания, чем занят. А маленькое создание в неуклюжем синем комбинезоне, в сапожках дутышах шагнуло на край высокого берега, крикнуло

- Мама, папа смотрите! – и скользнули ноги, упал на спину, покатился по скользкому грунту, далее по льду и оказался в воде.

Закричал, заплакал ребенок. Барахтался в воде, ткань и прослойка воздуха под одеждой не давали уйти на дно, но течением сносило к краю полыньи. Затянет под лед! Замер Бору, подруга приподняла голову. Сорвался с места отец, прыгнул в воду, подхватил ребенка и вытолкнул на лед. Глубина затягивала взрослого человека, этот сразу намок, потянуло его в пучину. Кричала на берегу женщина, прижимая к себе мальчика, понимая – не в силах помочь. Боится выйти на лед, а мужчина из последних сил выбросился плечами на прибрежный лед, да дальше сил не хватает. Цепляется пальцами за трещинки в льдине, скользят, мало помогают. Секунды до того, как уйдет под воду.

Сорвался с места волк, бросился на помощь. Бору! Это люди! Они совсем недавно едва не убили тебя! Бампером в спину, ликуя и упиваясь превосходством! Что ты делаешь? Ты рискуешь собой ради жизни чудовищных людей?

Осторожно подбежал к кромке, упал на брюхо и пополз по льду. Ухватил зубами за капюшон и потянул. Не шевелится мужчина, понимает: обоих может утянуть течение. Тянет непреодолимая сила волка к краю, понимает – опасно, но не бросает. Вскочила на лапы Ойын, смотрит внимательно, поджав хвост. Порывается на помощь, но пока ждет. Попалась под когти трещина шире и глубже, уперся волк и вытянул человека.
Назад к твердому возвращались ползком, подталкивая друг друга. Наконец спасительный берег. Бросилась женщина на помощь мужу. Бору, поджав хвост, отбежал, остановился и обернулся – убедился, не нужна более его помощь. А от дороги спешили люди, бежали спотыкаясь и понимая, помощь уже не нужна. Но  суетились несли вещи отогревать семью, попавшую в беду. Никто не приметил, как низким берегом уходили два волка в сторону от места происшествия.

- Папу собачка спасла! – радовался мальчик. И только опытный местный житель, осмотрев следы, задумчиво произнес: Нет, дружок. Твоего папу спас волк.

Закон гор: любому, попавшему в беду, окажи помощь. Подай лапу. И неважно вчерашний это враг или совершенно незнакомый человек. Так Эсен в песнях рассказывал Бору о торжестве взаимопомощи во благо сохранения жизни.
Они забежали ночью в селение, постояли у обгрызенного обрубка столба, чем переполошили собачье население. Не один мужик вышел на улицу и шуганул верного охранника, загнал в конуру.

Оставалась несколько километров до семейного логова.

5

Благодатное солнце! Оно всегда приходит в мае и приносит с собой тепло, ласковое и  надежное. У большого камня лежал волк, в передних лапах путаясь, урча и играя, копошились четыре щенка. Вот один схватил зубами, попытался прикусить натруженную подушку пальца. Не хватает сил, от того злится, вертится и поскуливает. Щенки третьего помета, прибылые, требуют большого внимания и заботы. Переярки ушли на охоту. Им еще год находиться с матерью и отцом. Самцы первого помета покинули стаю, отправились создавать семьи.

Живет стая! Зарожденная в удивительных условиях, от нежданной любви.

Потянулся на солнце, лег, привычно положив морду на передние лапы. На холку тут же вскарабкался один из щенков, второй подкрался спереди, не удержался на лапах и ткнулся носом в нос отца. Волк приоткрыл глаза, на него внимательно смотрел последыш голубыми глазенками, готовясь к атаке в продолжение игры.

Голубые глаза, как у Эсена. Только у того совсем выцветшие, цвета уставшего неба. Наверное, оба они: и человек, и волк произошли от прародительницы - волчица Ашины.

Бору, победивший обстоятельства и смерть, нашедший друга и потерявший его, лежал у норы и радовался новой жизни, пока еще копошившейся в лапах.