Запасной Парашют

Запахи и звуки портового города через скрипящие на ветру деревянные жалюзи. Город давно не спит и живёт своей размеренной жизнью. Рыбаки уже спешат продать свежепойманную рыбу. Проехал дедулька на велосипеде с прилавком хлеба. Просто кричит: Хлеб!
Уже невозможно лежать с закрытыми глазами. Армейская привычка сразу посмотреть на наручные часы и оценить обстановку. Пять утра, я в своём отеле, всё нормально. Но в шесть уже встреча с водителем на рынке.

Меня зовут Нико. Но полное моё имя Николай. Бабушки успели убежать из неспокойной России во Францию. Я родился в пригороде Парижа. Мне сорок пять лет. Был женат. Есть взрослая дочь. Учился в Сорбонне. С друзьями облазили все пещеры Франции. Занимался альпинизмом и дайвингом.  После неприятной драки записался в Французский Легион. Служил Инструктором по выживанию в Школе Снайперов. Служба носила по миру, но быстро стал пацифистом и оставил её без особого сожаления по окончании контракта. Родители мои к тому времени уже умерли, и мне осталось небольшое наследство. Была бурная любовь, с которой мы много путешествовали по миру и родили нашу дочь. К сожалению, брак продлился недолго. Жена всё чаще оставалась дома, а я всё чаще уходил один. В одно из возвращений не застал её дома. Больше никогда. Она быстро вышла повторно замуж и, по-моему, удачно. Я же находился в Париже не более двух месяцев в году. Наследство, хоть и небольшое, и накопления со службы позволяли мне путешествовать по миру в любом направлении. Мои фотографии неплохо покупались солидными изданиями. Я участвовал во всевозможных конкурсах. Это стало моим хобби. Я выигрывал фотоконкурсы. Даже попал на финал Чемпионат Мира по футболу, выиграв фотоконкурс. Но это место меня остановило. Я уже мало бывал в других местах. Если набиралась хорошая экспедиция, забирался в Канадский Север, ближе к Полюсу. Мой опыт по выживанию был востребован.

Древняя культура Латинской Америки не стыковалась с логикой и историей. С каждой поездкой количество вопросов только росло. Поражала архитектура, которая казалась мне более совершенной, чем наша, западная. Здесь же меня поразили какие-то таинственные заборы или стены, которые тянулись на десятки километров по плато. Они были древние и многие разрушились. Но легко просматривались на снимках из космоса. Я скачивал себе подробную карту интересующего участка, а потом детально изучал её на хорошем мониторе. Отмечал точки с характерными признаками и составлял маршрут. Сейчас в моём распоряжении было десять дней. Некоторые отмеченные объекты были разбросаны на большом удалении друг от друга и мне нужна машина. Полноприводный внедорожник. Желательно недорого. У меня неплохой испанский и с местными я общаюсь свободно. Иногда беру проводника. Свой рюкзак таскаю сам. Я панически не могу водить машину!
Мне порекомендовали его друзья, которые бывали в этом районе раньше. И машина у него подходящая для моих целей. Ему около пятидесяти. Хорошо знает местность. Не пьёт. Зовут Хенаро.

На весь утренний туалет с одеванием ушло пятнадцать минут. Люблю утро и выхожу на встречу пораньше. Городишко небольшой, надо только спуститься улочкой к морю и тут же начинался рынок. А вот по нему можно бродить часами. Хотя рынок никогда не доживал даже до десяти утра. Поразительное многообразие подводной живности. Некоторые экземпляры настолько необычны, что даже не знаю, как их приготовить и есть? Хотя местные тут же, за прилавком, варят похлёбку, просто бросая в котёл всё что есть. Очень вкусно. Допивая кофе, замечаю Хенаро. Он беседует со старым индейцем.

По внешности трудно определить его национальность. Даже что-то индейское есть, хотя скулы скорее восточные, и борода явно не местная.  Крепкий загар, почти, как кожа собеседника. Невысокий, жилистый. Волосы зачёсаны назад, но нелепо торчат из-под его соломенной шляпы. Очень тёмные очки. Простая хлопковая рубашка на голое тело, армейские штаны, трекинговые кроссовки. И небольшой жёлтый кожаный рюкзак, весь много раз перешитый разноцветными грубыми нитками.

Я поприветствовал его, когда он церемониально распрощался со стариком индейцем. Хенаро подошёл ко мне, протянул руку и, как-то странно, по птичьи моргнул. Мне понравилось его рукопожатие. Сухая и тёплая ладонь. И сжал мою руку крепко, но контролируя силу. Приятная, искренняя улыбка без заискивания. Тихая, спокойная речь. Только отвечал, как будто с опозданием. Позже я его спросил об этой особенности, когда несколько раз переспросил его о чём-то, думая, что он меня не понимает или не слышит. Прежде чем ответить он думал о вопросе, потом только формулировал ответ в доступной для собеседника форме слов. Мне это понравилось, сам был не многословен. Я угостил его кофе. Так же, как и я он любил крепкий и без молока. Он сразу согласился стать мои проводником и водителем. Мы договорились встретиться возле моего отеля через час.

У Хенаро был небольшой, но проходимый японский внедорожник с дизельным двигателем. И водитель он был отменный. То есть меня полностью устраивал его стиль вождения. На тот свет он явно не торопился и редко развивал скорость выше 90 км/ч. Да и наши дороги в тех местах были большей частью грунтовые. Или их не было вообще.

Мы останавливали машину максимально близко к интересующему меня объекту. Правда иногда приходилось пешком проходить несколько десятков километров в день. Как я не старался облегчить свой рюкзак, но моя фотоаппаратура была очень тяжёлой. Обычно в переходах мы почти ничего не ели. Нас выручали местные сушёные фрукты, орехи и вода с лаймом. Хенаро называл свой рюкзачок Запасным Парашютом и почти никогда не снимал его и ни где не оставлял. Как-то на привале, в тени, он мне показал содержимое, комментируя каждый предмет. В рюкзаке было несколько отделений и карманов. У него было два ножа(большой охотничий и Опинель 10 см, чему я был удивлён), три фонарика, один из которых светил ультрафиолетом, запас батареек, запас спичек и зажигалок, трут для разжигания костра и пара носков. В одном из кармашков был кисет и трубочка сделанная из козьей бедренной кости. Хотя я ни разу не видел, чтобы он курил её. Вероятно Хенаро из деликатности отходил при этом подальше от меня. В лагере, возле машины мы завтракали кофеем и ужинали уже после возвращения. Я сам вызвался готовить и старался порадовать Хенаро блюдами французской кухни. Насколько это было возможно из местных продуктов. Он помогал мне чистить овощи и мыл посуду. В семь часов вечера уже была непроглядная ночь. Мы немного беседовали, смотрели на ночное небо, рано ложились спать и рано вставали.

Мне нравиться много ходить, хотя местность была очень пересечённой. Иногда проход по ущелью высохшей реки заканчивался большим обрывом и приходилось искать обход, карабкаясь по почти отвесным уступам. Или идти по краю обрыва, по тропе где еле помещались ноги. А чаще всего по бесконечным каровым полям на выжженном плато. Мы шагали рядом, иногда расходились, придерживаясь одного направления и встречались на небольших привалах. Поражала выносливость Хенаро. Он никогда ни на что не жаловался, шёл ровно и останавливался, только когда останавливался я сам. Пил, как мне казалось, мало воды, хотя брали мы её с собой на выход достаточно. И ещё я заметил, что под его ногами никогда не хрустели ветки и он почти не оставлял следов на земле после себя. Даже на песке или влажной глине я не мог разобрать протектор его кроссовок.

Был уже седьмой день наших походов. Я наметил интересное для себя место на вершине плато с крутыми склонами и высотой около четырехсот метров. Тропа в начале была достаточно широкая и мы даже встретили одну индианку, которая несла свою поклажу на голове. Но выше, наверное, я не туда свернул, и мы уже с трудом пробирались по узкому карнизу, который изобиловал поворотами и водопадами. Иногда приходилось даже цепляться за камни или корни чахлых деревьев. Я старался не смотреть вниз, хотя почти под нами была машина Хенаро. Он шёл впереди меня в пяти метрах, так же прижимаясь телом к скалам и иногда исчезал из моего поля зрения за очередным выступом. Я услышал треск сухой ветки и шуршание камешков из под его ног. Во мне всё оборвалось, я прижался к скале и только краем глаза увидел, как он начал падать вниз. У меня не было никакой возможности хоть чем то ему помочь и предотвратить его падение. Он не кричал, а развёл руки в стороны, как будто хотел полететь или нырнуть с этой пропасти. Это были мгновения. Я пытался хоть что-то разглядеть поверх своей левой руки, которой судорожно вцепился в камень. Он падал в полной тишине, если не считать стука моего сердца в висках. Я ожидал услышать шум от ударов его тела об камни. Ничего. Только ворон взлетел откуда-то снизу, повисел в потоках воздуха на уровне моих глаз, каркнул и улетел вверх и за мою спину. Я продолжал стоять на узкой тропинке, прижимаясь к скале, на ватных ногах и боясь смотреть вниз. Понемногу оцепенение прошло я стал, буквально на цыпочках, отходить назад. Спуск занял у меня больше часа. Не зная, что ещё можно предпринять и надеясь на чудо я начал обследовать подножие утёса, чтоб найти тело Хенаро. Я нашёл его рубашку и рюкзак, из которого выпали и рассыпались некоторые предметы из нехитрых запасов. Но я не нашёл тело. Я не увидел даже следов крови или чего-то ещё, что указывало бы на трагедию. Я искал и звал его до темноты. Потом долго сидел в машине и не мог поверить в случившееся. Не мог и думать об ужине и заснул на сидении. Как только небо начало светлеть на востоке, я завёл машину и попытался выехать с этого места. Единственное, что у меня получилось, включить первую передачу и медленно катиться. Я хорошо ориентировался, вскоре выехал на грунтовку и направился в сторону города. Машину я оставил на стоянке возле заправки, забрав из неё свои вещи и Запасной Парашют Хенаро, который ему так и не пригодился.

Следующий раз я встретил его во Французской Полинезии через двадцать лет. Я снова женился, и мы с женой поехали туда отдыхать. Заказали однодневный тур на парусной яхте. Он ждал нас, приветливо улыбаясь на причале из тика, к которому были пришвартованы яхты. На этот раз он был в белых шортах, поло и бейсболке. Ему всё так же было около пятидесяти. Он так же пожал мне руку своей тёплой и сухой ладонью и моргнул по птичьи. А у меня на плечах висел его старый кожаный Запасной Парашют.