Разлитая любовь. Часть 2

На следующий день Денис был сам не свой, когда пришёл из института. Я приготовила ему обед, ободряюще  посматривала на него за столом, но его тянуло отвернуться. Зная мой характер, он понимал, что влип в долгую и мучительную для него историю. Но я не хотела ему сделать больно, а по-своему, неумело, разруливала ситуацию, пытаясь как-то снять его стеснение.
Пообедав, я отряхнула руки и сказала приветливо:
- Я жду тебя в своей комнате. Управляйся и приходи.
Он безнадёжно взглянул на меня и кивнул. Через полчаса зашёл ко мне. Наверное, тянул время.

- Иди сюда, Денис, указала я на место  напротив моего кресла. Становись и рассказывай – всё как есть. Девушкам и интересно, но и немножко обидно видеть ласкающего себя  парня. Да и мама твоя просила меня построже  за тобой присматривать. Но если ты откровенно  объяснишь сейчас, в чём дело, я тебя прощу и обо всём забуду.
Денис молчал.
- Ну? Не стесняйся уж теперь. Ты насмотрелся каких-то фотографий?
- Анна, да нет. Я просто…
- Что «просто»? Так маме твоей и сказать: «Всё хорошо, но он просто забавляется с собой в ванной ночами»? Денис, пойми, я ответственна за тебя. Ты живёшь у меня. Может быть, я неопытна и глупа, но мне это нормальным не кажется. Но я не хочу тебя подводить. Расскажи, почему и для чего, и я отстану. И называй уже меня Аня, надоело это твоё «Анна».  Я слушаю тебя.
- Хорошо. Аня. Я… дело в том, что я… стесняюсь девушек. Робею перед ними. А перед вами особенно робею. И как же я тогда вам расскажу? Я не знаю, с чего начать.
- Да с того и начни, что перестань стесняться. Ты взрослый. Тебе 18. Если ты продолжишь любить себя в ванной, то дойдёт до болезни. Ты так всю любовь свою разольёшь. Понял?
- Да, понял.
- Разденься до трусов и стань передо мной. Да, да, раздевайся. Я научу тебя не стесняться и не робеть.

Денис покраснел, но понял, что я настою на своём. Снял с себя всё и остался в трусах.
- И руки опусти, - сказала я.
Денис стал почти по стойке смирно.
- Они тебе малы. Тебе трусы малы по размеру. Они давят, натирают и из-за них ты занимаешься… ну, этим. У меня есть побольше, мама твоя тебе передавала. Снимай пока эти, потом примеришь другие. Да снимай же ты, поговоришь со мной без них. Видела я уже голых парней, не бойся.
Денис, став краснее клубники, остался без всего и снова закрылся руками.
- Опускай, опускай ручки, - показала я жестом, - здесь маленьких нет.
- Аня, я первый раз вот так, перед женщиной. Можно я уйду?
- Да в том и дело, что нельзя пока. Я будущий врач. Показывай, что там у тебя такого. Подходи ближе. Будем смотреть.

Мне казалось, что Денис с удовольствием закрыл бы руками если не половые органы, то тогда лицо. Я понимала это, но не сдавалась. Его ночной конфуз  мог покрыть только новый, «легальный», открытый. И я шла по этому сценарию. Самой было до ужаса стыдно и непривычно, но и по-странному маняще.
Денис подошёл, и я спросила у него, показывая на орган:
- Открывается? Если да, то открой, покажи, что там. Да, вот так. Ну вот, сам посмотри, какое всё у тебя  красное. А если воспалится, чем лечить будешь? Ежедневно, наверное, балуешься? А то и по два раза?  Это часто, нельзя так.  Вся лишняя мужская жидкость должна сама из тебя выливаться во сне. Не бойся испачкать трусы и постель, я всё понимаю и ругать не буду. Но обещай, что сам больше не будешь ничего себе обхватывать рукой,  теребить и выдавливать. Я не сама это придумала, нам в институте об этом говорили. Если тебе понравится, то всю жизнь будешь этим заниматься. А на девушек не потянет. Ты этого хочешь?
- Не хочу.
- Обещаешь не трогать без дела?
- Я обещаю, - ответил Денис.
- И каждый день мой там с мылом. Я буду знать об этом и не заходить в ванную, когда ты там. Мой каждое утро. Понял?
- Да.
- Ну всё, закрывай головку и надевай вот эти трусы, они просторнее.
Денис оделся:
- Спасибо вам, Аня. Мне не представляете как стыдно, но всё равно спасибо большое.
- Да иди уж, - улыбнулась я, - я тоже рада, что этот «секрет» перестанет тебя тяготить. А уж если почувствуешь, что без этого никак, то попроси у меня разрешения. Раз в недельку, наверное, можно. Закроешься в ванной и спокойно всё сделаешь. Не скрываясь. Хорошо?
- Да, я тогда скажу.

Бедный Денис ушёл, а я выдохнула и стала обмахивать лицо тетрадью, как веером. Мне было жарко. Но теперь я знала, что, может быть, не будет в моей ванне столько  обильно  разливаемой  любви.