Боги

Я уже лежу, закрыл глаза, засыпаю. Там, в соседней комнате, за прикрытой дверью – слышу голоса. Один погромче, более гулкий, другой нежнее, третий звонче и так далее. Разные. Мужские и женские голоса. Что именно говорят не разобрать, это иной язык, да и куда мне понимать такие речи. Там, в соседней комнате, разговаривают боги. Они обсуждают что-то, планируют, делятся мыслями. И спокойно так становится, беззаботно, слушая их. Они рядом. Боги беседуют. Всё продолжается. И всегда будет.


Когда-то ты был совсем маленьким и постепенно узнавал всё это, что вокруг. Вот кроватка. Твоя комната. Вырисовывается. Большущая. Она скорее маленькая, с точки зрения взрослого, но для тебя – огромная. С далеким-далеким потолком. Почти космически-далеким. И люстрой. Ковер в комнате, необъятный и мягкий. Потом другие комнаты, ванная (теплая вода, мыло, плачь), кухня. Далее двор. Ты узнаешь его. Вот лестница, вот асфальт, чуть дальше стоят машины, там вон песочница с разгулявшимися бортами. Соседние дома, соседние дворы – там живут другие дети, как в другом мире. И иногда можно попасть в те миры или дети, странники, придут в твой сами. Ты заполняешь собой всё это, заполняясь всем этим сам.


Прилив. Катаясь и прогуливаясь по городу по каким-то неясным делам, в сад, в больницу, на базар, с родителями или дедушкой и бабушкой, видишь новые места и не очень понимаешь, какими улицами, домами и дорогами соединены, например, Парк Революции и твой дом около рынка Квадро. Места переходят друг в друга через желание или нежелание там побывать, через автобус и слова «Сегодня пойдем на набережную», «Идем за продуктами», «Идем гулять?». Да и названия мест – зачем они? Названия для тебя не имеют значения, ведь с тобой взрослые, они за тебя знают всю округу и знают, куда нужно идти. Знают направления и взаимосвязи. Они всё назвали, они всё устроили. Они ведь были здесь всегда.


Половодье. Вырастаешь, и город становится твоим, знакомым. Все больше улиц, все больше остановок, перекрестков, ларьков и магазинов. Школа, университет, работа, другая работа. Ездишь, гуляешь. Память и мысли разливаются по нему, сливаются с ним, с его дорогами, зданиями и даже с его небом. Здесь ты учишься, здесь впервые целуешься, здесь ты идешь после экзамена и думаешь, как сказать родным, что его не сдал, а потом идешь этой же дорогой с дипломом. С работы и на работу этой же улицей, ничем по сути не меняющейся. Если раньше домов было всего несколько – родительский да бабушек и дедушек, то со временем их становится куда больше – твой, друзей, родственников жены и их родственников. И везде ты – где побывал, где почувствовал и увидел.


Отлив. Теперь же, когда ты не идешь в мир, в город и в утро – волны отступают. Как когда-то ты узнавал всё, всё становилось знакомым, теперь так же ты забываешь, устремляешься от всего к началу. От мостовой, от окон и ступенек автобусов, от Ленина и от Нагибина, от центра и Западного. Представь, как илом, оставшимся после убытка волн, питаются перелетные птицы, как пропадает память. Птицы уносят ее на небо, с собой уносят в другие страны, по крупинкам настолько мелкими, что уже не собрать снова. Или собрать, но не тебе. Волны памяти и память волн втягиваются в источник. Постепенно пространство улетучивается, оно больше не знает тебя, а ты не знаешь его. Нет, вы не забываете друг друга, вы просто никогда не встречались. Уходит проведенное время, блекнут лица. Радость, злоба, стыд, горе, гордость, они отступают, снимают маски и перестают быть. Символы и ориентиры теряются за поворотами. И каждый шаг назад всё легче.


Гул оркестра. Музыкальный театр, одно из любимых мест. Музыкальный театр, в который мы идем впервые. Вот здание в форме… рояля? Здание смешной формы. Когда-нибудь мы пойдем в театр в форме рояля. Форма рояля. Клавиши. Далеко. Что далеко? Назад, назад. Волны шуршат. Мост, один рынок, другой рынок... Дома, какие-то дома...


И вот двор, в котором детство. Чье-то детство. Вот лестница дома, квартира. А там, на улице… Разве там есть что-то? Вот комната, небольшая кровать. Потолок где-то в вышине. Высоко в вышине. Где это? Ложишься. Засыпаешь? За дверью кто-то беседует, громко и выразительно. Знакомые голоса. Они говорят снаружи, но отдаются внутри – небом и радостью, они большие и теплые как одеяло, и они счастье и смысл. Боги, они разговаривают о том, что было и что будет. Беседуют. Вечно разговаривают там, за дверью. Голоса, волнующие и родные. Они море, в которое ты впадаешь. Ты сладко гаснешь в этих звуках, не понимая ни слова и понимать совсем не нужно, понимать нечего и нечем. Как будто засыпаешь, а потом засыпаешь и в самом деле. На верхушке бескрайней воды, над самой пустошью. И спускаешься по ней, истончаясь, растворяясь, до абсолютного исчезновения.   


ЦВ