Ничего особенного. 2. В деревне

                «Одиночество весьма способствует      
                просветлению в мозгах, конечно, 
                если они есть».               
                Из «поучалок» Дойл.


       Солнце клонилось к закату, становилось прохладнее. Одинокий, импозантный мужчина в самом расцвете лет, оплакивая свою печальную участь, уныло брёл по дороге. Его уже совсем ничего не радовало. Прекрасный летний вечер; бескрайние луга, раскинувшиеся во все стороны; густой аромат трав, приправленный стрекотом цикад; величественное, в своей безмерной красоте, небо не волновали душу Вивда. Предпринятый «мозговой штурм» поглотил все его силы. Обрывки мыслей всё ещё вяло перекатывались в голове, но из желаний остались только -  есть и спать.
   «Вряд ли я всегда буду чувствовать себя так гнусно, мне просто надо привыкнуть к моему новому амплуа», - бормотал Вивд.
   Пока ещё ни один путник не повстречался ему, но вдалеке были видны какие-то деревянные постройки, и это обнадёживало.
    Уже смеркалось, когда горемыка Охраняющий постучался в дверь крайнего дома небольшой деревушки. Никто не отозвался, да и вид у жилища был слегка нежилой.

   «Возможно, хозяева в отлучке, пойду к соседям», - толстяк решительно зашагал вглубь деревни. Однако, все попытки найти местных жителей не увенчались успехом. Двери и ставни были заперты; ни света, ни дыма из труб; ни каких-либо звуков - всё говорило о том, что хозяева ушли, прихватив с собой всю свою живность. Правда, ушли недавно и, очевидно, собираются вернуться. Засаженные и ухоженные огороды, скошенная и собранная в стога трава, полные чистой и прохладной воды колодцы, крепкие и добротные дома и сараи красноречиво говорили, что люди здесь живут работящие и основательные. Такие, без очень веских причин, нажитое добро не бросают. Конечно, всё это казалось странным и подлежало обдумыванию, но не сейчас. Первым делом надо было устроиться, и отсутствие жителей оказалось даже кстати. Вивд выбрал дом с краю, чтобы в случае неожиданного возвращения законных хозяев успеть ретироваться. Проник внутрь через заднюю дверь, выходящую в сад и запертую, к счастью, просто на щеколду и обрёл, наконец, блаженство. В кладовке, на полках нашёл всяческую снедь и бочонок пива, плотненько поужинал и лёг спать. Первый день Схода, наконец-то, закончился.

     Следующие две недели Вивд посвятил осмотру окрестностей, изучению быта селян, а также отвлечённому философствованию и откровенному безделью. Места вокруг оказались удивительно красивыми и благостными: в лесах зрели ягоды и грибы, луга радовали разнотравьем, других деревень поблизости не наблюдалось. Правда, смущало отсутствие птиц и зверей. Ни разу во время прогулок из-под ног не выскочил зайчонок или хотя бы полёвка. Ни одна птичья трель не усладила слуха Охраняющего. Казалось, всё живое покинуло эти райские кущи. Вивд не нашёл разумных объяснений этому феномену.

   Результаты исследования домов и амбаров, проведённого осторожно и учтиво, весьма порадовали его. Стало ясно, что при желании здесь можно и зазимовать. В сараях высились поленицы дров, сады и огороды, также навевали приятные мысли. Сложилось некоторое представление о местных жителях. Судя по всему, народ здесь проживал добропорядочный, хотя и необразованный - книг не имел, но и крепче пива ничего не пил. Семьи были большими, с детишками и стариками.
Достаток у всех приблизительно одинаковый. Ничего похожего на церковь или молельный дом Вивд не обнаружил, так что о верованиях поселян можно было только догадываться.

   Что предпринять в случае возвращения хозяев, он ещё не решил, надеясь на удачный экспромт. Хотя, если говорить откровенно, обмозговывать какие-либо перспективы зимовки или проживания среди приветливых аборигенов, было ужасной крамолой – долг Охраняющего призывал Вивда отправиться на поиски Путника. Пока толстяк откармливал себя чужими припасами, его несчастный подопечный, лишённый добрых советов и помощи, мог пойти неверной дорогой. Но, спокойная и сытая жизнь чрезвычайно разнежила Вивда, а изворотливый ум подсказал массу причин, почему ему в данное время никуда идти не надо. Он, конечно, понимал, что терпение Дойл не безгранично и долго лениться не получится, но пока его никто из начальства не беспокоил, а значит, можно было немного забыть о долге.
   К тому же, он очень хорошо знал характер своей напарницы.  Будучи особой, не ищущей лёгких путей, она умудрялась усложнить любой свой Сход. Чрезвычайно деятельная и амбициозная, Кайла постоянно бурлила идеями. Она хваталась за сто дел сразу, своих и чужих. Правда, до конца доводила далеко не все. Совала нос во всё, во что можно было, а частенько и во что не можно. Но, при этом исхитрялась разруливать самые тупиковые ситуации. Которые, впрочем, самолично же и создавала. Ту часть Кодекса Охраняющих, которая именовалась «О моральном облике», племяшка считала не просто лишней, а даже вредной.
   «Ну, согласись, дядечка. Если мои Путники сплошь пьянчуги и гулёны, то, как же я буду понимать движения их душ, если мне не ясны причины тяготения к порокам их тел. Я, несомненно, должна быть вместе с народом, в горе и в радости», - напористо объясняла свои «закидоны» Кайла.

  Вивд никогда с ней не спорил. Во-первых, убедить бойкая девица могла кого угодно и в чём угодно, в мамашу пошла. А, во-вторых, в данном случае он и сам был очень не прочь слиться с народом.
   Всё это давало основания надеяться, что большую часть общей работы Кайла сделает сама. Во всяком случае, Вивд был уверен, что, в отличие от него, напарница не отсиживается в глубинке, а роет землю в поисках Путника.   
    «Ну, и, попутного ветра, дорогая. Понадоблюсь - найдёшь», - угрызения совести дядюшку явно не изнуряли.      
   Единственное, что его иногда беспокоило, так это то, что за всё время пребывания в этом Мире у него ни разу не проявилась, ни одна, даже самая плохонькая, Особенная способность. С другой стороны, в этом пока не было необходимости.
   И в целом, такая жизнь Вивда вполне устраивала.