Настоящий янки или бей первым 4

 

Папаша дал команду.  Распределившись среди лежащих как дрова, туго связанных  пленников,  братья собирались быстро и аккуратно направить их души в Чистилище.
Но тут у Бенни что-то перемкнуло в голове. Он с  возмущением   потребовал прекратить ничем не обоснованную резню, напомнив всем о страшном суде. Дело чуть было не дошло до поножовщины.
 Растерявшийся Уэсд вынужденно согласился с приятелем. Пришлось ещё  на несколько минут задержаться в караульном помещении, позаботившись о кляпах   и дополнительных узах для обездвиженных солдат.



Забрав оружие, группа ринулась к блокгаузам. Огромные амбарные замки могли стать преградой для кого угодно, только не для  Гледтона. Он  всегда признавал интеллектуальное и духовное превосходство закадычного дружка Фэнди. Когда же дело касалось работы руками, Бен не забывал кто лошадь, а кто телега. Мастерство, показанное Гледтоном, ещё раз напомнило семейству Буш, что мир полон чудес!
Обвязанные тканью, копыта мулов бесшумно ступали по покрытой густой травой мягкой суглинистой почве. Украденные по такому случаю,  мулы быстро привыкли к новым хозяевам, будто знали их уже давно. Тихие мирные животные равнодушно наблюдали, как растет поклажа.



Армейский порядок прослеживался во всем: ружья были упакованы в стандартные ящики, порох в бочонки, свинец уложен в бухты.
Мулы неутомимо сновали от складов к плоту, но Уэсду казалось, что работа идёт крайне медленно. Он нервничал, кусал губы, все время  норовил  достать трубку. Но каждый раз, вспоминая, что нет никакой возможности затянуться ароматным табачным дымом,     раздражался ещё больше.
Не бывает ничего вечного, и, в конце концов, погрузка закончилась. Когда переполненный до отказа плот, с трудом отчаливая от берега, стал медленно выходить на стремнину, до смены караула оставалось еще целых два часа. Двоих сыновей папаша отправил домой, ровно половину оплаты за нелегкий труд они забрали с собой.

***

В двух  сотнях  шагов от места  впадения реки в океан, компаньоны бросили якорь и стали ждать. Вскоре они увидели загоревшийся и тут же погасший огонь. Шлюпка и ялик шли навстречу плоту. Через полчаса они причалили.
Здоровенный рыжебородый детина с трудом подогнал большую четырехвесельную шлюпку к отмели. Вытащив вёсла из уключин, здоровяк положил их на дно шлюпки. Лёгким движением он выпрыгнул на отмель.


Матрос оказался неразговорчив, хватило двух фраз. На нём была неопределённого цвета фуфайка с засученными рукавами и широченные холщовые штаны, выпачканные жиром и смолой.
Полным диссонансом к его невзрачному наряду являлась касторовая шляпа. Богатый головной убор из толстого, плотного шерстяного материала, конечно, более подходил бы солидному купцу или другому горожанину.
Это-то и натолкнуло Уэсда на мысль, что, пожалуй, шляпа не так давно и принадлежала кому-либо из означенных граждан. И шляпы владелец лишился, вероятнее всего, вместе с головой.         
      


Парень, плывший в ялике, выглядел еще экзотичнее. На нём была темно-синяя куртка и такие же, как у рыжебородого, штаны. Был он еще совсем молод. Голову покрывал завязанный в четырех углах узелками выцветший носовой платок, заменяющий шляпу, а шею украшал, щегольски повязанный, шёлковый ярко-оранжевый шарф.
 Его обветренное лицо и выражение глаз говорили, что матрос редко сходит на сушу. Разве только для того, чтобы до бесчувствия напиться.
И Фэнди с тоской вспомнил не столь уж отдалённые времена, когда море было для него родным домом.


Часть груза перебросили на лодки, добавив им устойчивости. Затем канатами прикрепили плот к шлюпке и ялику. Фэнд сердечно попрощался с семейством Бушей.  Он достал вылитого из чистого золота  болванчика, изображающего туземного божка и торжественно вручил его папаше.
Свирепый оскал  истукана,  жестокий, вызывающий отвращение вид, натолкнули старика на мысль, что, пожалуй, надо поторопиться переплавить  его   в слиток.
Идол угрожающе смотрел на всех немигающими рубиновыми глазами. Уэсд на прощанье взглянул в эти, будто из двух сгустков крови изготовленные глаза, и, с какой-то долей вины, объяснил старому Бушу.
«Знаешь, дружище, я не стал их выковыривать. Ведь с ними он немного симпатичнее. Ну да ладно. Что уж там. Теперь он твой».
Подельники  крепко обнялись на прощанье. «Когда ещё придётся свидеться? – каждый из них, молча задавал себе вопрос,  - да и   удастся ли?» Бенни,  осознавая всю серьёзность ритуала, тоже принял в нем посильное участие.



Морской караван тронулся, семейство Буш  тут же растворилось в темноте.     Приближалось  время  смены караула,  наверняка по тревоге  будет поднят  весь полк.  Впереди   вырисовывались контуры шхуны. Тали для подъёма груза уже давно были налажены, снасти тоже. Команда шхуны, немедля ни мгновения, принялась за дело. Слышался тихий скрип блоков,  уверенные немногословные распоряжения Джеймса Рича,  негромкая ругань   матросов, вовсе не мешающая им работать быстро и слаженно.
Вскоре весь груз был переброшен на палубу.   Шхуна,   набирая скорость, взяла курс на юго-восток, как можно дальше от берега.
 
        ***               

              Туземцы   появились на середине Миссисипи, будто выскочили из глубины вод. «Эти  бестии не спутают   «Лагуну», ни с каким другим судном даже в ряду из тысячи шхун, -   самодовольно  подумал Фэнди, -  наверняка учуяли, канальи, запах ружей за добрую милю!»
До форта Майттон  оставалось   полдня пути. Индейцы предложили свернуть в устье небольшой речушки, подальше от  глаз. Джеймс Рич увидел в этом подвох, но Уэсд, хорошо знавший натуру краснокожих, согласился.
«Береженого Бог бережет» — вспомнил Фэнд и решил перестраховаться.   Шауни  везде выставили посты. «И мышь не проскользнет, - отметил Уэсд, - впрочем, индейцам сохранить всё дело в тайне так же важно, как и нам».
Разгрузка на западном берегу еще больше вселяла уверенности в том, что операция закончится удачно. «Лишь бы эти  парни  под самый конец не сваляли дурака», - с тревогой подумал Фэнди.
         


Сделав на палубе прямо по контуру выхода из трюма вполне приличный бруствер из мешков с мукой, под которыми    прятали ружья, команда судна дала понять дикарям, что   готова ко всяким неожиданностям.
 «Если индейцы нападут даже с обоих берегов сразу, — рассуждал, успокаивая себя капитан, — то кроме большого скандала не получат ничего. Захватить судно врасплох им не удастся, мы успеем сняться с якоря и выйти в Миссисипи. Они же не только не досчитаются многих, но и потеряют последнюю надежду заиметь ружья».
            


«Конечно, этот Зоркий Сокол  лишку взял, замахнувшись на тысячу ружей, — как трезвый реалист анализировал обстановку главный организатор всей компании, — да чтобы столько оружия захватить в арсенале, целую армию надо задействовать. И так, слава Богу, потрудились от души».
 Но все эти вполне логичные рассуждения так и не позволяли отмахнуться от одной навязчивой мысли: «Дикари честно дали задаток за каждый из тысячи стволов, а получат лишь пятьсот. Остаток оплаты, как ни крути, будет не столь велик».
Челноки приближались по одному, воины получали ружья, тут же расплачивались за каждую партию и отплывали к берегу. Понимая опасения деловых партнеров, краснокожие вели себя необычайно корректно, чтобы не вызвать ни малейших подозрений.


Руководил погрузкой Зоркий Сокол. Фэнд Уэсд видел ликование в его глазах. Индеец не мог, как ни старался, скрыть восторга. Ружья! В промасленных холстах они блестели воронёной сталью. Одно, другое, сотое!
На прощанье вождь подошел к Уэсду и с особой торжественностью расстегнул ожерелье из когтей гризли. От туземца исходили высокомерие и гордыня. «Ты смотри, ну прямо павлином держится, — успел подумать удачливый делец, — ровно принц   кровей королевских. У них что тут, у алгонкинов этих, у всех болезнь такая — мания величия».
Вождь снял два когтя со шнурка и протянул их Ричу и  Гледтону.  «Мои бледнолицые братья привезли нам ружья. Неважно, хотели ли они помочь, или им просто нужно золото. Они доставили ружья. Алгонкины помнят добро. Эти когти моим братьям дал Зоркий Сокол. Запомните это имя — Зоркий Сокол! Алгонкины всегда ценят добро».
            


Фэнд, делая вид, что полностью проникся пониманием важности момента,  умело,  подыграв туземцу, с особым чувством принял «бесценный дар». Бенджамин, к удивлению  Уэсда, отнёсся ко всему с необычайной серьёзностью.
 - По-моему, у этих парней у всех мозги набекрень, - чуть позже  поделился Фэнд с приятелем.
               — Да, пожалуй, они здесь кашу заварят, — в растерянности почесал затылок Бенни.
— И такую,  дружок, что молодчага Черный Орёл с его головорезами покажется рядовым лесным разбойником. Ставлю сто к одному — заварят, — ухмыльнулся Фэнд.
         


— Надо уносить ноги. Эти на пушки с дуру не полезут. Но, слава Богу, у короля солдат — не сосчитать. Армия и им задаст перцу, — резюмировал Уэсд, довольный собственной сметливостью. — Нам и в Бостоне дел хватит. Деньжат-то у нас теперь столько, ещё надо постараться их извести, — потирая руки, поддержал Фэнда верный приятель.
— Ну а с этими парнями пусть армия разбирается. А нам пора. - Фэнд достал трубку, набил доброго  вирджинского табаку и с наслаждением стал потягивать дым, хитро щуря свои маленькие глазки.
              «Лагуна» на всех парусах мчалась на юг. Форт Майттон   уже никого не интересовал.