Ничего особенного. 5. Форс-мажор!

                «Охраняющий должен действовать
                по обстановке, исходя из интересов               
                Путника и задач, решаемых Сходом».
                Из Кодекса Охраняющих.



   Вследствие сложившихся реалий, за Вивдом оставили работу в Невидимом режиме. По словам племянницы, не всё так просто было в этом сборище отщепенцев и негодяев. Появится вдруг, из «ниоткуда», не представлялось возможным. Сама Кайла попала к ним сразу, с начала Схода, поэтому воспринималась окружающими - как своя. Она двигалась по стране вместе с армией уже три месяца. За всё время, не прибавилось ни одного человека, а вот убыль случалась регулярно. Эти милые, приветливые люди охотно убивали друг друга, умирали от ран и болезней. Почивших, обычно хоронили вдоль дороги, не обозначая места упокоения даже самым скромным холмиком и дощечкой с именем. Деспот и тиран, который, как подтвердила Кайла, был здесь самым главным, являлся удостовериться, что очередной бедолага действительно умер. Повсюду сопровождающая его генеральша делала какие-то пометки в большой амбарной книге, которую для этих случаев специально доставала из походного сундука. После окончания всех формальностей, приятели покойного справляли бурные поминки, с тем, чтобы назавтра забыть о нём навсегда.

   Как заметила дотошная Охраняющая, местная публика, и вообще-то, не имела привычки предаваться, каким бы то ни было, воспоминаниям. Никто не жаловался на несчастливое детство, не плакался о загубленной молодости. Даже о старых, боевых походах не упоминали. Создавалось впечатление, что люди живут одним днём, не тревожа прошлое, не мечтая о будущем. Однако, при полном безразличии друг к другу, они, несомненно, были в курсе всего происходящего в армии, к тому же имели явную склонность к доносительству. 
    Маршрут, которым следовала вся эта публика, был довольно прихотлив. Боевых действий, кроме как друг с другом, пока не наблюдалось. Двигались по стране от одной деревни к другой. Каждый раз, проигрывался один и тот же сценарий. Забитые под завязку всевозможными припасами жилища и полное отсутствие хозяев. Впрочем, по пути следования, тоже никто не попадался. Не то, что люди, а даже звери или птицы. И никого это не удивляло.
Когда встречались развилки дорог, куда сворачивать указывал вожак - так вояки именовали самого главного. Но, решал не сам, а, сверившись с картами, которые, опять-таки хранились в походном сундуке. Не зря Кайла вертелась весь первый месяц возле плюгавого. Он её приметил, и взял в эскорт. Никаких блудливых намерений не проявлял, работой не изнурял. Она, в свою очередь, веселила его своими песнями, солёными шуточками и пикировками со старухой. Сколько Кайла не вслушивалась в пьяные разговоры солдатни, сколько не сплетничала с маркитантками, сколько не флиртовала с офицерами понять происходящее так и не смогла. Ясно было, что генеральша и вожак знают больше других. Но, подружиться со старой каргой не получилось. Да, и влюбить в себя деспота не удалось. Конечно, оставались ещё Особые способности, но и здесь пока был облом. Видно, время не пришло. Если и пользовалась чем, то всё по мелочи. Потому и Путника точно вычислить не могла, хотя - по всем данным ей при подготовке к Сходу наводкам - он точно был здесь. Потому, и Вивда почуяла почти случайно.

   Теперь, когда их стало двое, да ещё при разрешенных для дядюшки Особых способностях, они надеялись вскоре разобраться в ситуации и приступить, собственно, к исполнению Обязанностей. Пока же, необходимо было собирать всевозможные сведения, анализировать их и искать способы легализации дяди Виви.             
   По предположениям племянницы, стать полноправным участником похода, толстяк должен был не позже, чем через месяц - приблизительно столько времени потребуется на полное разграбление деревни, после чего, все двинутся дальше. Учитывая окончательное отсутствие идей, задача казалась неразрешимой.





                «Для того, чтобы, что-то не сбылось,
                запланируй это».
                Житейская мудрость Охраняющих.



      «Караул, всё пропало», - Кайла ворвалась в подвальчик, подобно урагану – «они выступают завтра, на рассвете».
   После исторической встречи, ознаменовавшейся воссоединением родственников, прошло пару недель. Несмотря на все приложенные усилия, нужных результатов не было. 

   Нервно вышагивая из угла в угол, племянница рассказала, как сегодня, ненароком, подслушала разговор вожака со старухой. Из коего следовало, что всей банде надлежит не позднее, чем через неделю прибыть в столицу. Приказ получен ночью. Времени в обрез. Сутки на сборы и -  вперёд. Помогая генеральше укладывать дорожные сундуки, Кайла лихорадочно соображала, как быть с дядюшкой.

   «У меня вариант такой. Будешь двигаться вслед за армией. Возьми припасов, сколько сможешь унести, экипируйся, как положено и - в добрый путь. Тебе полезно будет поразмяться. Идут эти самородки не быстро, сам видел. Так что, не употеешь. Твоё дело, чтобы тебя не заметили. Ну, на то, есть голова и Способности. Если совсем замаешься, или погода не заладится, буду пускать тебя в обоз. Один из старухиных сундуков - почти пустой. Ты маленький, а если ещё и похудеешь от пеших прогулок, то вполне в него влезешь» - частила Кайла. 
«А, может я сразу в обозе? И мне хорошо, и тебе не придётся волноваться - как я там, не болен ли, не голодаю ли. Опять же, случись, быстро посоветоваться придётся. А, я - вот он, под рукой», - Вивда вовсе не радовала нарисованная перспектива.

 - Нечего стонать. Пора привыкать к реалиям местной жизни. Сдаётся мне, мамаша не зря так тяжко вздыхала, отправляя нас в эту глухомань.
- Ты тоже заметила, значит, я не ошибся. Мне с самого начало не понравилось здесь. Как сердцем чуял. А, Дойл тоже хороша – «ничего особенного, ничего особенного». Могла бы предупредить, как-то, по-родственному. Я бы подготовился получше.
- Ну, ты хоть себя-то не обманывай, дядя. Ты - хронический лентяй. И вылечить тебя может только крепкая встряска, что собственно нам и прописали. Так что, вариантов нет. Давай-ка лучше, вещи начинай собирать.
Слова племянницы были не ласковы, но справедливы.

   Весь оставшийся день ушёл на приготовления. Охраняющий решил, что неплохо бы сделать тайник. Сход получался какой-то непредсказуемый. Мало ли что. Вдруг ему понадобятся вещи или еда, а в деревню уже вернутся аборигены. Будут ли ему рады - теперь не ясно. Поэтому надо подстраховаться. Ночью толстяк через тоннель перетаскал всё собранное в лес. Подходящее укрытие нашлось совсем рядом. Это был небольшой овраг, заваленный буреломом. Вивд приметил его давно, ещё, когда изучал окрестности. Умаявшись, залёг, в уже полюбившемся подвальчике спать, дожидаясь отхода армии.

     Проснулся он от шума. Наверху, в доме явно что-то происходило. Были слышны голоса, какой-то скрежет и стуки.
   «Ну вот, опять всё проспал. Это становится традицией. И кто бы это мог быть - армия не ушла или селяне вернулись?» - залаявшая собака развеяла сомнения Вивда.
  «Какие прыткие собственники. Ущерб прибежали подсчитывать. Хоть посмотреть бы на них одним глазком», - толстяка одолело любопытство, - «Кайла, конечно, будет недовольна. Два раза сказала, чтобы я сразу за армией выдвигался. Но «сразу» я уже не успел, потому как, проспал – причина уважительная. Значит, торопиться не стоит. К тому же, сама говорила, что надо изучать обстановку. Вот я и останусь на пару дней, и не из академического интереса, а пользы для».

   Приняв решение, Вивд перешёл в Невидимый режим и потрусил обозревать происходящее. Возвращение к родным очагам было в полном разгаре. Кто-то уже наводил порядок в доме, другие ещё шествовали по улице, со скарбом, детьми и скотом. Собаки носились по деревне, как оглашенные. Коровы мычали, овцы блеяли, куры кудахтали – во всём чувствовалось оживление и восторг. Переходя от дома к дому, Охраняющий дотошно вслушивался в разговоры и вглядывался в лица людей. Что-то казалось ему странным. При общей, весьма благочинной, картинке - доброжелательные слова, милые улыбки, пропитанные заботой и вниманием поступки - он ощущал какой-то дискомфорт.

   «Эх, сейчас бы в души их заглянуть. Такая полезная Способность, а Дойл, чтоб ей, доступ не даёт. Ни чувств их не чую, ни мыслей не слышу. А, в деревеньке, явно, тяжесть и чернота копится, при оборванцах этого не было. Придётся присмотреться к местным жителям повнимательнее», - озадаченный толстяк свернул к ближайшей избе.
   Во дворе высилась огромная куча привезённого имущества. Как и в других домах, вернувшиеся хозяева первым делом затеяли переставлять мебель. Слаженно, всей семьёй: отец, мать, два сына и старый дед -  они двигали лавки, столы, шкафы, сундуки, кровати. Молча, без каких-либо обсуждений и дебатов. Создавалось впечатление, что они это проделывали уже много раз. Причина акции была совершенно не ясна. Новая расстановка не была ни удобнее, ни красивее. Похоже, главное, что она стала просто другая.
Следом, были тщательно вымыты - пол, стены, двери. Словом, всё, что можно было отмыть. Далее, женщина прошлась по всему дому, окуривая помещения какими-то благовониями и шепча заклинания. Только после всего справленного стали заносить вещи. Спустя пару часов, въезд семейства в родной дом был завершён. И хозяева будто оттаяли - лица разгладились, голоса потеплели, ушли сосредоточенность и напряжение. Хозяйка сновала у печи. Дед сидел на завалинке, щурился на солнышке, дымил трубочкой. Сыновья, распрягая лошадь, любезничали с проходившей мимо молодайкой.

   Заглянув в другие избы, Вивд убедился, что, с несущественными отклонениями, везде происходило одно и то же.               
   «Что же всё-таки они делают? Зачем переставляют мебель? Что за обряд совершают? Ну, по крайней мере, стало ясно с вероисповеданием. Граждане, явно, язычники. До какой степени? Всё ещё едят ближнего или уже нет?» - вопросов накопилось слишком много, оголодавший Виви покинул селян и, ёжась от вечерней прохлады, припустил к заветному оврагу.
   Перекусив и отдохнув, Охраняющий погрузился в раздумья.

  «Значит так. С этими деревенскими простаками не всё так просто. Хорошо сказал. Надо тут ещё повертеться. Кайла перетопчется. Чует моё сердце, есть здесь какая-то интрига. Ну, смотри, за весь день я не увидел среди местных ни одного увечного или больного. Жители весьма упитаны, миловидны и благообразны. Как на подбор, словно яблоки с одного дерева. При этом, армия состоит сплошь из больных и ущербных. Тоже, как на подбор. Только яблоки все гнилые. Это что же получается? Такой прихотливый естественный отбор? Это вряд ли. Значит, не естественный. А, тогда какой? Искусственный. И кто же этот отбор производит? И где? И когда? И по какому принципу? И по какому праву?
Так, что ещё. В армии мужчин значительно больше, чем женщин. В деревне приблизительно поровну. То есть, и там и здесь так, как и должно быть. А, вот с детьми несколько странно. За всё время Схода я не видел ни одного младенца, да и просто дитяти младше лет, я думаю, семи. Что это значит? Не знаю. Постой, да ведь и баб на сносях, тоже не встречал. Откуда тогда берутся люди в этом «ничего особенного»? Может в этом Мире какой-то экзотичный способ размножения? Ну, об этом, Дойл всё-таки предупредила бы. Или нет? Дожили, не доверяю собственной сестре, члену, понимаешь, Совета.
Ладно, будем считать, что население в этой дыре пополняется, как обычно, посредством любви. Тогда что? Тогда, бабы рожают детей отдельно от общей людской массы, и дети, до определённого возраста, тоже изолированы ото всех. Ух, наворотил. Хотя, с другой стороны, всё вполне правдоподобно. Какой я умный. Надо будет ещё пару дней походить по деревне. Может, кто что скажет или сеструха смилостивится и разрешит покопаться в головах у аборигенов», - ещё какое-то время Вивд бурчал себе что-то под нос, пока крепкий сон не сморил его.   
      
    День уже был в самом разгаре, когда толстяк, охая и чертыхаясь, вылез из своего убежища. После роскошного подвальчика, ночёвка в условиях, приближенных к боевым, поколебала дух Вивда. Отлёжанные пухлые плечи и бока болели, а предрассветный холод выстудил тело до самого нутра. 
    «Ну, её, к лешему, эту деревню и всех её обитателей. Сейчас перекушу и двинусь за армией. Может, к вечеру догоню. Кайла же не зверь, в самом деле, пустит старика в сундук».

   И в этот момент, прямо перед носом Охраняющего, из кустов выскочил и в изумлении замер мальчик лет тринадцати.
   «Ты кто? Ты - Свой?» - вопрос прозвучал довольно доброжелательно.
   «Я из деревни», - Вивд настолько растерялся, что ответил не задумываясь.
   «Из какой деревни? Из нашей? Я тебя не знаю», - мальчуган насупился.
   «Так я из соседней. Тут не далеко».
   «Ближайшая деревня – два дня пути. Да, и не больно похож ты на Своего», - малец бесцеремонно разглядывал Вивда – «ты не из этих ли, Чужих? Может, отстал, потерялся? Тогда тебе здесь нельзя. Уходи, я не трону и не скажу никому про тебя. Но, ты уходи».
   «Так ты, может, подскажешь дорогу покороче, чтоб мне, значит, к своим побыстрее добраться?» - толстяк даже вспотел от волнения.
   «Не к Своим, к Чужим. Выйдешь к опушке, огибай лес, чтобы солнце в спину светило. Только ты – молчок. Мне тебе помогать - не с руки», - сказал мальчишка и юркнул обратно в кусты.
   «Что это было? Какие чужие, какие свои? Куда мы, в конце концов, попали? Дойл, рыбка моя, что, чёрт возьми, происходит?» - Вивд, совершенно потерянный, сидел на пожухлой траве. Незапланированная встреча совершенно выбила его из колеи.
   «Милый, поднимай свою толстую задницу и рысью к опушке. Мальчуган, несомненно, настучит про тебя старосте. Будет облава. Они бегают быстрее, чем ты. Что будет, если тебя поймают, лучше не знать. Да, и имей в виду, огибая лес, идти надо лицом к солнцу», - Голос Дойл, ворвавшийся прямо в мозг, привёл страдальца в чувства.

   Через пару минут, Вивд уже нёсся, ломая кустарники и легко перепрыгивая через валежник, к краю леса. Выбежав к полю, он, не сбавляя набранной скорости, свернул и, подставив солнечным лучам сосредоточенное лицо, продолжил бег.