Ничего особенного. 6. Кайла

                «Любой нудный Сход можно               
                превратить в забавную
                Авантюру».
                Житейская мудрость Кайлы.      



   «Ну, и куда подевался этот старый хрыч?  - в который раз вопрошала Кайла. Уже больше суток армия была на марше. Шли довольно споро. Офицеры были на удивление трезвы и бранью, а когда и плетьми подгоняли отстающих, не давая колонне чрезмерно вытянуться. Возникающие время от времени потасовки жестоко пресекались. На отдых остановились только один раз и то ненадолго.
    «Кто бы мог подумать, что эти доходяги могут так быстро передвигаться. Три месяца тащились как измождённые черепахи и на тебе, припустились - не догнать. И, как назло, этому плешивому борову вздумалось потеряться. Или он решил свалить и ещё пару месяцев, лёжа на мягком топчане и пожирая деревенские деликатесы, думать о бренности и никчёмности человеческого бытия? А, может, его захватили местные жители? А, вдруг, они круче этих бандерлогов и упырей?
 
Право слово, к своим-то, как бы это сказать, людишкам, я уже почти привыкла. Ещё чуть-чуть, и я даже, возможно, смогу полюбить их. Во всяком случае, так, кажется, нужно относиться к Путнику. А, вследствие того, что ещё неизвестно, кто из этих «красавцев» наш подопечный, то может быть лучше будет полюбить их всех, дабы потом сильно не огорчиться.
Ведь никто не знает, как сильно Совет в последний раз любил меня и моего убогого дядюшку. И я их понимаю, потому, что вот, например, сейчас я, лично, люблю дядю очень сильно. И если бы меня спросили, какого Путника он заслужил, я бы сказала, что самого худшего в этом стаде. К великому сожалению, Сход у нас общий. Вот и возись теперь с ленивым обормотом. И куда его черти унесли?» - возмущению Кайлы не было предела.

   Последние несколько часов, она пребывала в сильнейшем беспокойстве. Всё шло не так, как раньше. Люди были на взводе. Вожак со старухой весь день занимались бумагами, что-то подчищали в амбарной книге. Кайла пыталась посновать рядом с каретой, но генеральша так цыкнула на неё, что отбила весь аппетит любопытничать. Знакомый вояка сказал, что скоро будет поверка - всех пересчитают и напишут окончательный список. Якобы, так всегда делают перед приходом армии в столицу. Надежда каким-то приемлемым образом материализовать Вивда таяла на глазах.       
               
     Когда поздним вечером, голодная и, донельзя уставшая, толпа оборванцев устраивалась на ночлег, в активе у Кайлы было одно, очень важное, сделанное за день дело. Она умудрилась у маркитанток выторговать небольшую повозку, которую из последних сил тащила облезлая кобыла. Правда, торг был не совсем честный. Пришлось на девиц поднажать способностями. Впрочем, Охраняющей вовсе не было за это стыдно.       
      «Ну, во-первых, - утешала себя она – «в условиях военных действий или приближенных к оным, принимать решения надо быстро, исходя только из целесообразности» - кажется, так написано в Уставе. А, кто посмеет усомниться в том, что я сейчас нахожусь на передовой? Во-вторых, кобыла еле живая, повозка разваливается на глазах.  У этих милых леди, и то и другое не протянет и дня, а у меня ещё послужит. В-третьих, девушки, ну нельзя же так распускаться.  Я, конечно, видела многое, но такого падения нравов нет даже в отсталых племенах. Отсутствие кобылы и повозки вынудят вас хоть иногда принимать вертикальное положение. А то, вы, пардон, - то в любви, то вдрызг пьяные. Не порядок».

    Но, это было ещё не всё. Кайле удалось выцыганить у Старухи тот самый, большой сундук, который она присмотрела для Вивда.
   «Ну, ничего, появись только – старый, бесполезный осёл. Ты у меня безвылазно будешь в сундуке торчать, как мечтал», - бурчала Кайла, обозревая свои трофеи.
   
        Моросил мелкий, нудный дождик. Он начался с рассвета и с тех пор лил, не переставая. Дорогу развезло, колёса вязли в грязи, лошади выбивались из сил. Люди, утомлённые и обозлённые, облепленные мокрыми одеждами, покорно шли по лужам. Карета с вожаком и старухой возглавляла шествие. Замыкала колонну тщедушная кобыла, тащившая повозку, с восседающей на ней молодайкой. Изредка, деваха, подобрав длинные юбки, спрыгивала на землю и шла рядом с лошадью, уговаривая и увещевая её.

  «Кайла, рыбка моя, пусти меня в сундук. Я вымок, устал и голоден. Я нёсся на всех парах, хотел порадовать тебя новостями, поделиться соображениями. Ну, припозднился чуток, но ведь не со зла, а по делу. Я уже битых три часа плетусь рядом с телегой. Не доводи до греха дядю, пусти, а то проявлюсь», - бубнил Вивд.
  «Знать ничего не знаю. Какой такой дядя? Откуда взялся? Нету у меня никого. Сирота - я», - сердито отвечала Кайла, подтыкая в чепец, выбившуюся прядь рыжих волос – «а проявишься, сама, лично, сдам тебя офицерам. Пусть за твою бестолковую голову лишнюю бутыль бражки получат. В качестве поощрения. Больше за тебя не дадут».
  «Обижаешь. Не жалеешь. А я, можно сказать, с риском для жизни ценные сведения добыл», - мял на совесть Вивд, - «тебе мать что перед Сходом говорила? Говорила, мол, слушайся дядю, он плохого не посоветует, у него опыт большой, будет в Сходе за старшего».
  «Ну да, держи карман шире. Сказала она мне, чтобы я «не сводила глаз со старого шалопая», то есть, с тебя. И ещё предупредила, что из всех занятий, ты больше всего любишь «не делать ничего», - Кайла ехидно ухмыльнулась – «так, что кто будет за старшего – это ещё вопрос».
   «Ну, и семейка, серпентарий какой-то. Но, ведь беречь меня тебе было велено?» - взвыл Охраняющий.
  «Да, вроде что-то такое она говорила. Про слабеющий ум, атрофированную волю, склонность к порокам. Или «склонность к порокам» - это было про меня?» - девица наморщила носик и театрально закатила глаза, - «хорошо ей там раздавать советы. Не она ведь мокнет и мёрзнет в этом «ничего особенного». Ладно, полезай в сундук. И, тихо там. Не нравится мне всё это. Чует моё сердце, быть большим неприятностям».

    Остаток дня провели мило, по-семейному - предавались воспоминаниям о прошлых Сходах, «перемывали косточки» начальству, сетовали на погоду, иногда переругивались, но вяло, без азарта. Обсудили последние новости, но сил на обдумывание не было. Решили всё пока пустить «на самотёк».