Ничего особенного. 9. Город

                «Если посчастливилось порадоваться –
                радуйся «на всю»!
                Неизвестно. Посчастливится ли вновь».
                Из жизненного опыта Кайлы.      



     В столицу вошли, как и намечалось, к полудню. Дождь лить перестал ещё с утра, в природе наступило какое-то успокоение. Небо разъяснило, ветер утих. Воздух был влажным, слегка прохладным. Терпко пахло мокрой листвой, осенью и грустью.
Издалека, когда ещё двигались по дороге, город показался большим, грозным и непреступным. Можно было заметить жителей, занятых уборкой урожая в поле или спешащих по своим делам. Правда, с приближением армии, их количество стало стремительно уменьшаться. На какое-то время колонна задержалась у городских ворот, но что там происходило, Охраняющие не знали – они по-прежнему замыкали шествие.
Потом движение возобновилось и вскоре повозка, с восседающими на ней, Кайлой и Вивдом, въехала в столицу. Вопреки их ожиданиям, армия, не растекаясь по улицам, двигалась в сторону центра. Город явно не радовался прибытию гостей – ставни на окнах были наглухо закрыты, на дверях магазинчиков и лавок висели амбарные замки, прохожих – не наблюдалось. Сама столица, вблизи, производила неплохое впечатление – крепкие, солидные дома, многочисленные сады и небольшие парки, торговые ряды, разнообразные харчевни, питейные заведения и что-то вроде театра и цирка. Нарядные и аппетитные вывески приглашали купить, откушать, выпить и развлечься. Город был по-своему красив и уютен. И если бы не полное отсутствие граждан, он мог бы показаться приветливым, ибо казался созданным для блага и счастья проживающих. 
               
   В центре столицы расположилась огромная площадь. Вся армия разместилась на ней, и ещё осталось изрядно свободного места. Одно из зданий, с помпезным парадным крыльцом и огромным балконом, явно напоминало городскую ратушу. Посреди самой площади, возвышалось сооружение больше всего походившее на помост - то ли для выступлений, то ли ещё для каких целей. В целом, город ничем особенным не отличался от ранее виденных Охраняющими, в других подобных Сходах.
   
Когда все вновь прибывшие оказались на площади, вожак, взобравшись на импровизированную трибуну, объявил, что городское начальство разрешило три дня гулять по столице, наслаждаться её красотами, приучаться к культуре и цивилизации. При этом, строго настрого запрещается срывать замки с домов, грабить, ломать, портить и наносить другой какой-либо ущерб движимому и не движимому имуществу горожан. Провиант и выпивку, обещано вскоре подвезти к нынешней стоянке. Пополнение должно подойти в ближайшие дни.

«Я, честно говоря, ничего не понял», - выслушав плюгавого, проговорил Вивд, - «это как, получается можно только ходить и смотреть, снаружи. Вырабатывать, так сказать слюноотделение. А, значит, попробовать всё это красивое и вкусное – никак нельзя. Я что-то не понимаю, на кой всё это? Кайла, вразуми».
«Да, я тоже, пока толком не понимаю. Ясно одно – ходить и смотреть можно. Еду привезут скоро и сюда. И, пополнение этих бродяг, прохиндеев и прочей шушеры, происходит именно в столице. Пойдём- ка, дядя, прошвырнёмся по окрестностям, приобщимся к этой, так сказать, цивилизации».

     Осмотр достопримечательностей было решено начать с местного рынка – благо он находился недалеко от площади. Ларьки и прилавки мало интересовали молодую барышню, ей, страсть как хотелось покататься на качелях-каруселях, которые по её предположению непременно должны были там быть.
«Представляешь, дядюшка, какая там должна быть красота. Лошадки с кожаными сёдлами, слоники и носороги с попонами, саночки и креслица для кисейных барышень. Я покатаюсь на них на всех. Я буду хохотать и визжать на всю округу», - азартно и аппетитно фантазировала Кайла.
Они там и были, но к огорчению и досаде племяшки, в совершенно не рабочем состоянии. Хитроумные жители сковали цепями и замками всё то, что могло хоть как-то повеселить и позабавить гостей столицы.

«И что ж это за гады такие. Неужто жалко, чтоб кто-то покатался на карусельках. Это ж какими жмотами надо быть, чтоб такое удумать», - кипятилась Кайла, - «нет, они не просто от жадности и скаредности. Это - политика такая, чтоб, значит, только они радовались. А, эти – оборванцы – так и жили в тоске и запустении».
«Кстати, твоя мысль не лишена логики. Что-то есть очень странное в устройстве этого Мира. Я бы сказал, что-то вопиюще неправильное и несправедливое», - подхватил разговор дядюшка, - «я ещё в деревеньке это почувствовал».      

Охраняющий впал в долгие и витиеватые разъяснения, а племяшка, нахмурив лоб и сосредоточенно ковыряя носком ботинка землю, задумалась.
«Знаешь, дядечка», - невежливо встряла в монолог Кайла, - «а, я хочу придумать им, этим надутым столичным индюкам, какую-нибудь каверзу».
– Что ты, милая. Этого совсем нельзя делать. Это запрещено. Мы можем только помогать, наставлять. И только своего Путника - чтоб ему! И когда уже он как-то определится!
– Дядя, но ведь поделом им будет, ведь справедливо. И это тоже будет помощь. Мы накажем этих узурпаторов и, таким образом, отомстим за угнетённых. Они, правда, те ещё – красавцы. Но, это не значит, что у них совсем не должно быть нормальных радостей. Нормальных, милая Мэри. А, не то, чем они себя радуют обычно.
- Ну, не знаю. Дойл этого точно не одобрит.
- А, мы ничего мамочке не скажем. Зачем ей лишний раз переживать за нас.
- А, ты думаешь, она сама не узнает.
- Узнает, конечно. Но – потом. Когда уже поздно будет крыльями хлопать.
- Ну, и что ты предлагаешь?
- Пока не придумала. Но, придумаю непременно. Пойдём-ка ещё погуляем.    
   
   Они бродили до вечера. Город затянул их. Начав прогулку из простого любопытства, они вошли во вкус и с интересом начали изучать его -  влюбляясь в гулкую тишину пустынных улочек, проникаясь нежностью к тенистым аллеям парков, испытывая восторг перед незамысловатой и, в то же время, какой-то душевной архитектурой зданий. Возможно, будь столица наводнена людьми, это очарование не проявилось бы, но сам по себе, город словно нёс какую-то невероятно тёплую и добрую весть. В нём была какая-то отрада и надежда.

Устав и проголодавшись, родственнички аккуратно забрались в чей-то сад и, устроившись на милой скамеечке, поживились знатным хозяйским урожаем. С собой припасов решили не брать, дабы не вызывать лишних нареканий начальства, но назавтра наметили набег повторить.
   Вернулись глубокой ночью, когда лагерь уже почти затих. Пока, среди спящих отщепенцев, пробирались к своей кобылке, обнаружили что подводы с пропитанием и брагой уже прибыли и изрядно опустошены. Похоже, кроме Кайлы и Вивда, красотами столицы никто насладиться не пожелал.