Two

I DON’T WANT TO BURN YOU LETTERS, I DON’T WANT TO FACE THE TRUTH

    В пятницу я проснулся за сорок минут до звона будильника и некоторое время лежал, таращась в потолок, на котором отпечатались весьма зловещие узоры - подсвеченные тусклыми лучами утренней звезды деревья, росшие за окном, еще не сбросили листву и, тем не менее, отчего-то on my ceiling отпечатались голые ветки, точно реальность разделилась на две части, и я оказался между ними и не мог понять, где кончается игра воображения и начинается явь. В одной энциклопедии from dad’s library, если я ничего не путаю, упоминается, что мозг здорового человека склонен к самообману, поскольку наше восприятие целиком зависит от основывающихся на прошлом опыте процессов мышления. Нейропсихолог Плутарх Фэррис в своей статье «Wonderful miracles» доступным языком объяснил, что люди с шизофренией невосприимчивы к оптическим иллюзиям по причине, выяснить которую еще предстоит, а в качестве подтверждения своих words он предложил приобрести довольно популярную безделушку - музыкальную шкатулку, в которой на металлической подставке установлена a little creepy clown mask, вращающаяся строго по часовой стрелке под заунывную мелодию. Как только маска обращается к нам внутренней своей стороной, у people without schizophrenia spectrum disorders создается обманчивое впечатление, что слепок лица обоюдовыпуклый и крутится в противоположном направлении. Even though we know that our mind is fooling us, мы не способны противостоять свойству зрительной системы интерпретировать свет и тени по-своему.Психика шизофреника не поддается чарам of optical illusions.
    Спустив ноги с кровати, я, морщась от холода, опустил стопы на прохладную поверхность паркета и посидел так минуты две, взбадриваясь, а после, не спеша облачился в приготовленную с вечера одежду и, разделив hair на прямой пробор, слегка пригладил смятые пряди смоченными водой пальцами и спустился на первый этаж, где за огромным круглым столом миссис Доджсон вкушала завтрак в обществе своей подруги Бригитты Хатчерсон, живущей на другом конце Клисста, и тем не менее предпочитавшей докучать нашей домработнице, закатывающей глаза при виде расплывающейся в слащавой улыбке дамы неопределенного возраста, лицемерно нахваливающую ее стряпню. Батюшка часто шутил, что у нас не дом, а проходной двор, ну а я вел себя как ни в чем не бывало, understanding, что раз mother так нравятся спонтанные визиты приятельниц, мне как примерному юноше из порядочной семьи надлежит, заложив за спину левую руку, отвесить гостье поклон, выслушать поток хвалебных од в свой адрес и идти на кухню, чтобы перекусить тостами, которые Мирта Крейн, нанятая через агентство, готовила every morning - на в меру подрумяненный хлебец намазывается сначала тонкий слой сливочного масла, сверху кладется аппетитный кусман расплавленного на сковороде козьего сыра, и, наконец, произведение кулинарного искусства венчает капелька лимонного джема, придающая блюду, изобретенному талантливой госпожой Крейн, легкую горчинку напополам со сладостью.
    - Bonjour, madame Hutcherson, - поздоровался я, попутно вытаскивая из хрустальной вазочки пару долек засахаренного апельсина. - Nice to meet you here.
    - Да-да, милый, рассеянно отозвалась тетушка Бриг и, кивнув, продолжила жаловаться моей матери о том, насколько капризные у нее волосы, из-за чего ей, горемычной, приходится покупать шампуни с низким PH и запасаться разглаживающими чешуйки масочками, причем в голосе этой, мягко выражаясь, чудной дамы сквозила неприкрытая гордость за свою шевелюру, требующую особого ухода.
    «Of course, - подумал я, бросая красноречивый взгляд на выбеленные пряди, уложенные в замысловатую прическу, пестрящую бирюзовыми ленточками в самых неожиданных местах. - Коли вытравить из локонов весь пигмент, они, очевидно, делаются более хрупкими и создают своей хозяйке массу хлопот».
    Maman, заметив, что я украдкой фыркнул, пряча проступивший на челе скепсис, шутливо погрозила мне мизинцем - мол, негоже джентельмену таращиться на затылок уважаемой пасторши, стоя у той за спиной, а я, подмигнув ей, юркнул в смежную со складскими помещением room, взгромоздился на табурет, придвинул к себе стеклянную банку и, зачерпнув столовой ложкой густую липкую субстанцию, отправил ее в рот и проглотил почти не жуя. Мирта, вычитав где-то, что смешанные с honey толченные орехи предотвращают риск образования бляшек, способствуют улучшению самочувствия, заставляла всех нас съедать натощак грамм тридцать этой бурды и очень расстраивалась, если я, капризничая, отказывался выполнять ее просьбу, так что показательный прием данного снадобья прочно вошел в мою жизнь.
    Поблагодарив мисс Крейн за потрясающий breakfast, я просунул head в щель между неплотно прикрытыми створками папиного кабинета и, приложив сдвинутые ковшиком кисти рук к губам, sent to daddy air kiss, и он, выставив свою palm перед собой, вычерпнул из воздуха мое послание и прижал кулак к своей груди, продолжая обсуждать по телефону очередной проект со своим сослуживцем, пренеприятнейшим мужчиной, страдающим мизогинией и искренне считающим, что woman are witches со строгой иерархией, и в ночь на пятницу они собираются на так называемую «сходку», дабы, заплетая друг другу косы, проклинать разбивших their hearts представителей противоположного пола и выдумывать новые методы манипулирования мужьями, ведь всем доподлинно известно, что к принимаемому главой семьи решению его, кретина without brains, подводит коварная дьяволица, жаждущая нахлебаться магии из котла в одночасье обрести могущество и поработить this funny little world. Мне неведомо, сколько зим обязано миновать, чтобы under moon воцарилось равноправие, а патриархальные устои навсегда канули в воды мифической реки забвения, but there are many reasons полагать, что ни я, ни Алоиза сих перемен не застанем, но в созданной нами ячейке общества роли, безусловно, не будут распределяться в зависимости от гендера, и я попытаюсь предпринять все, намереваясь облегчить и без того нелегкую долю своей будущей супруги.
    Вскочив на велосипед, я застегнул пальто на все пуговицы, обмотал шею связанным grandma шарфом и по пути в гимназию заехал в магазин игрушек, чтобы купить для Иззи подарок - мягкую игрушку, которую она сможет обнять, лежа в своей кровати. Ma amie - я, к вящему стыду, выяснил это сравнительно недавно - засыпает на животе, уложив щеку на сгиб локтя и прижимая к себе другую конечность. В ожидании, пока наберется ванна, я повторил эту позу на своем диванчике, и меня осенило, что в пустующее пространство между локтем и подбородком так и просится что-то мягкое и небольшое. Консьерж, солидного возраста господин с щеточкой седых усов, услужливо распахнул передо мной стеклянную дверь, обклеенную смеющимися рожицами, и я, вложив в обтянутую белыми перчатками шестипенсовик, окинул внимательным взором полки и практически моментально приметил грустно свесившего умильную мордочку медвежонка с графитово-серыми ниточками, имитирующими шерсть и зажатым в лапе полумесяцем, символизирующим принадлежность this toy к хранителям сновидений. Стоил он ровно три шиллинга, и я, гордый тем, что сам заработал эти деньги, развозя все лето булочки с маком, что пекла Тинзел Ферланд, открывшая кондитерскую на цокольном этаже своего особняка, высыпал на прилавок целую горсть звонких монет и, отсчитав нужную сумму, ответил согласием на предложение миссис Хайд уложить Бима в крорб с прозрачной крышкой и обвязать алой ленточкой.
    Я едва не опоздал к первому занятию, запихивая big box with priceless gift в свой шкафчик для сменной обуви и, запыхавшись, влетел в аудиторию вместе со звонком, ловя на себе неодобрительный sight читающего лекции по астрономии мистера Пэттинсона. Размашистым почерком написав на доске тему сегодняшнего урока, teacher, ежеминутно сверяясь с учебником, принялся чертить созвездие Хамелеона и, вкратце поведав историю названия данного скопления светил, стал подробно рассказывать на каком расстоянии от Вечной Тропы находятся Антарес и Альдебаран, а я, вооружившись остро заточенным pencil, перенес схему в свою тетрадь и, внимательно слушая его, так увлекся, что по окончании занятия задержал не скрывающего удовольствия джентельмена, задав несколько уточняющих questions.
    - Кристиан, - обратился ко мне Джошуа Хемсворт, затюканный задирой Майклом паренек, вынужденный покупать хулигану на свои деньги творожную запеканку. - Do you like my new haircut?
    Однажды в раздевалке этот goober, признавшись мне в симпатии, предпринял вероломную попытку запечатлеть на моем лбу поцелуй, и был незамедлительно удержан моей своевременно выставленной дланью на достаточном расстоянии, пресекающем возможность исполнения столь наглой затеи. Упершись костяшками в его тощую грудь, я как можно мягче объяснил незадачливому fellow, что уже состою в отношениях романтического характера, тактично промолчал, когда он заикнулся about friendship, и несмотря на то, что внимание гомосексуального мальчугана меня тяготило, я никогда не выказывал своего неодобрения, отдавая себе отчет, that this boy with fragile mental organization, не приведи господь, окунется в темные воды меланхолии, утратит волю к жизни, поведи я себя неоправданно грубо с тем, кто подобного отношения, разумеется, не заслуживает. To say the truth, мне было все равно на то, как именно рыжеватые завитки обрамляли his freckled face, я вообще не заметил изменений в его внешности, однако честное «I don’t care», несомненно, заденет хрупкое самолюбие юноши, принадлежащему к угнетаемому society меньшинству, поэтому, дернув плечом, я обозначил на своей физиономии некое подобие одобрения и пробормотал:
    - Very nice, buddy! Awesome! Your new look is great!
    День, заполненный до отказа, тянулся мучительно долго, а добрую половину вечера я провел, наводя порядок после того, как наша новая помощница по хозяйству, взятая по рекомендации Мирты, знакомой с ее опекунами, сделав уборку в моей комнате, перемешала все мелкие предметы интерьера, и я, почувствовав себя не в своей тарелке, переместил небрежно сдвинутую в сторону занавесь обратно в центральную часть карниза, педантично расправил складки, чтобы они выглядели опрятно, удаленные друг от друга на приблизительно одинаковом расстоянии, пригладил свисающий с кресла плед и выровнял балансирующее на краю комода собрание сочинений великого иудальянского мыслителя, взятое напрокат у пожилой дамы, котенка которой я снял с ветки, когда тот забрался на дерево, удирая от истеричного бульдога гроссмейстра, не чаявшего души в своем безобразном компаньоне. Матушка считала мое стремление к порядку проявлением ответственности и частенько ворчала на отца за то, что он стряхивает пепел от сигары прямо на ковер, оставляет свои очки где попало и затем по нескольку часов разыскивает их, подняв на уши весь дом.
    Выпив на ужин стакан соевого молока с банановым пюре, я до наступления глубоких сумерек набросал черновик сочинения по гомериканской литературе, обтерся вымоченным в воде, смешанной с одеколоном полотенцем, и вновь, созерцая на своем потолке раскачивающуюся туда-сюда навевающую тоску ветвь, одинокой когтистой лапой тянущейся through the space under ceiling, погасил накрытую оранжевым колпаком лампу и, повернувшись на бок, подтянул колени к животу и смежил веки. Мысли ринулись вдаль, сердце, совершив кувырок, словно предупреждало о притаившейся бог весть где опасности, а сны, посетившие меня в ту ночь, не дали ни единственной possibility расслабиться, оттого я, разбитый и невыспавшийся, еле выдержав, когда наступит приемлемое для визитов time, миновал разделяющую нашу виллу и схожую с миниатюрной версией французского замка обителью Гиммлеров, нажал на кнопку звонка и, расцеловавшись с Мариэттой и двумя ее дочерьми, обменялся твердым рукопожатием с Альфредом и наконец замер перед выкрашенной бежевой краской door с намерением возвестить о своем прибытии троекратным стуком, когда та неожиданно широко растворилась.
    В нос ударил удушающий запах розового масла и чего-то ржавого, соленого, ассоциирующегося с изъеденным коррозией гвоздем, вбитым в нежнейшую плоть спасителя нашего Иезусса. Dark eyes of my sweet girl, казалось, сосредоточили в себе все запасы меланина. Они великолепно сочетались с маскирующей крутой лоб челкой, подстриженной выше уровня едва заметных на полупрозрачной коже практически седых бровей. Завидев меня, вырядившегося в клетчатый костюм, расшитый позолоченными нитями, моя подруга просияла. Бриллиантовые серьги в ушах Алоизы ослепительно вспыхнули, отражая оранжево-желтый свет изобретенной полвека назад нитевой лампы, - прокаливаемый особым образом вольфрам, помещенный в герметично запаянный сосуд, успешно заменил керосиновые светильники и свечи, ознаменовав тем самым наступление новой эры.
    Пропев «happy birthday to you»,  я вручил опирающейся на сделанные по индивидуальному заказу ходунки, снабженные поворачивающимися на триста шестьдесят градусов колесиками букет лиловых хризантем, а в следующий момент произошло то, что я предпочел бы стереть из memory навечно, притворившись, что ничего ужасного не произошло, и у девочки, родившейся шестимесячной малышкой, очередной приступ, успешно купирующийся опиатами, пагубно влияющими на работу почек. Иззи, прижимая к себе flowers как величайшую драгоценность, пошатнувшись, сделала шаг вперед, споткнулась о высокий порог и, накренившись, стала падать, и если бы я не подхватил ее, она, верно, пострадала бы куда сильнее. Пышные волны лилового платья, взметнувшись, опали, приоткрывая тоненькие ножки в кружевных колготках и черные лакированные туфельки на устойчивом каблуке. Дезориентированный, ошалевший от неожиданности и боли в подвернутой лодыжке, я, на автомате расположив sa tete на своих коленях, заметил стекающие из носа струйки бордовой жидкости, огибающие острые ключицы и пропитывающие украшенный стразами лиф. Не осознавая, что творю, я поднес к mis ojos вымаранные липковатой субстанцией подушечки пальцев, вдохнул провоцирующий тошноту аромат парфюма склонившейся над моей подругой Смерти и, потеряв самообладание, закричал так, что в моем черепе что-то блямкнуло, словно лопнувшая натянутая до отказа тетива, и сопровождаемый оглушительным «трунь» взрыв застлал собой все пространство, и меня поглотила кромешная тьма.