Ничего особенного. 11. Сны

                «Сны – для связи с Советом или Охраняющим.
                Используется в экстренных случаях.
                Когда иные способы – недоступны».
                Из Кодекса Охраняющих.      



   Среди ночи, в радужный сюжет сновидения, внезапно проник и скоро освоился неприятный, скрипучий звук. Будто, кто-то отворял и затворял дверь, с давно не мазанными петлями. Кайла поредела сознанием. А, вскоре, проснулась окончательно. На телеге, свесив понуро голову и покачиваясь из стороны в сторону, восседал дядя. Будучи в полусне – тихо бормотал под нос, иногда вскрикивал, хватаясь судорожно руками за розвальни. Чепец съехал, юбка задралась и обнажила крепкие мужские голени. Телега скрипела в такт качаниям.

«Дядя», - тихо позвала Кайла и тронула фигуру скорби за плечо.

Мужчина поёжился, скривился и продолжил транс.

«Ну, дядя, уже. Проснись, голубчик. Хватит меня пугать». Племяка спрыгнула с насеста, опасливо огляделась. И, убедившись, что слежки нет, тряхнула родственника основательно. Бант у подбородка развязался, и шляпка свалилась, оголив плешь и седоватые виски. Нахлобучивая головной убор, Охраняющая пытливо всматривалась в лицо. Пыталась ухватить момент – когда можно треснуть заблажившего по уху. Но, не успела претворить задуманный маневр в жизнь - глаза страдальца раскрылись. Пожевав пухлыми губами, Вивд объяснил: «Не спалось. А, потом – как обморок. И – пошло-поехало. Не успевал словить и понять. Но, кое-что в памяти осталось».

   Озадаченно сполз с дровней. Пошарил рукой под грудой рухляди, извлёк светильник со свечой. Махнул Кайле – «давай за мной». И посочился в темень площади. Девица хмыкнула, но родича из виду не потеряла. Скоренько накинула на плечи жакетку – «не лето, чай… холодат уже» - и поспешила следом.
Пока передвигались путанными городскими проулками, Вивд коротенько поведал о цели вылазки.
«Мне показали. Точнее, повели. Во сне… Я не запомнил путь. Но, я его чувствую. И там – в конце – что-то. Важное. Для нас», - скороговорил он, прибавляя шаг. Пламя свечки дёргалось и колыхалось, от сбивчивого ритма. Пот крошечными капельками выступил на носу и под чепцом. Кайла начала уставать и тихо ныла, гарцуя рядом. А, дядя Ви трусил и трусил по каменной брусчатке.

   Видимо, прошло не менее полутора часов, прежде чем, они вышли на окраину. Не ту, с которой вступили всем кагалом в столицу несколько дней назад. А, противоположную. Дома кончились, последние сады и огороды остались за спиной. Впереди тёмной стеной высился лес. Несколько сбоку от ходоков, на небольшом поле, мрачными руинами возлежали остатки каких-то строений.

«Тут!» - выпыхнул Вивд. И, усевшись прямо на землю, сдёрнутой панамой начал утирать лицо.   

   Пробираясь среди валунов, кусков обтёсанных глыб, подсгнивших деревянных балок, Охраняющие обострили все возможные, и даже потенциальные Способности. Пытаясь уловить – что же привело их сюда. В подсознании плыло и маячило тёмным пятном марево места. Даже Кайла, имеющая опыта Сходов не так уж и много – тяжесть чувствовала и притихла. Рассвет сырой холодной завесой полоскал окрестности и приоткрывал новый день. Одёжка стала волглой и липкой. Стылость пробиралась внутрь, сворачивала тепло в комок, гнала прочь от гиблого поля.

«Детка. Ты только погляди на это», - позвал Вивд, отпочковавшийся в своих поисках и ушедший чуть дальше. В три прыжка племяшка нагнала дядюшку и обомлела. Среди всё тех же камней и досок, грудой валялись железные вывески. Когда-то новые, свежевыкрашенные, яркие – теперь они рдели дырами с ржавыми краями и проеденностями. Были погнуты, грязны и никому не нужны. Через рыжеватые слои глины, коей здесь было замешено всё вокруг, просматривалось когда-то написанное.
«Молельня», «Родильное место», «Младенчиковое», «Усопница».

Охраняющие замерли, в благоговейном изумлении. «Так вот. Место, где прежде была жизнь. В полном объёме», - подытожил дядя Ви.
   Назад, шли молча. Оба обдумывали увиденное. Складывали, межевали, выводили. Открытие – пока было выше понимания. Его нужно было попережёвывать.