Побоище

                Побоище.

          Рано утром, здолго до начала работы, только-только забрезжил рассвет, позвоним мне лесник с кордона урочища Гыртоп.  Отмечу, что действие происходило в Молдавии, а не в Сибири. Летом здесь вечер наступает раньше, а зимой – утро. Лесник просил меня срочно подъехать на кордон. Я ответил, что приеду сразу после разнарядки в лесничестве, но он, с удивительным для него упорством, настаивал на немедленном приезде. Причину он по телефону объяснить не захотел, а крме того приехал в рабочей одежде и взял кого-либо ещё с собой не особо болтливого. Заинтриговал, однако.
          Звонком разбудил своеего помощника, распорядился провести разнарядку и обещал подъехать к обеду. Пригласил с собой соседа – участкового техника. Тот быстро собрался и мы выехали. Лесник ожидал у ворот кордона. Поздоровались. Я заметил, что на скамейке рядом с воротами разложены топор, три ножа, мешки и какие-то чистые тряпки.
          -- В чём дело? – спросил недоумённо.
          -- Понимаете, у кабанов гон начался. Вокруг кордона их немало крутится. Постоянно, не только ночью, но и днём я их слышу. То поросячьи визги, то грозное хрюканье, то непонятная возня, а то просто треск веток под копытами. Вот вживую их как раз ни разу не видел. Собака за ворота не выходит, всё к дому жмётся. Индюков и курей со двора тоже боимся выпускать. Сегодня после полуночи проснулись от злобного и в то же время испуганного собачьего лая. Пёс изо всех сил рвался во входную дверь. Я кое-как оделся, схватил заряженное ружьё, горсть патронов и в дверь. Тут ещё пес влетел под ногами, чуть не сбил. Темнотища!! А на поляне перед домом творится нечто невообразимое. Возня, хрип, костяные удары, стук копыт. Выглянул через верх, а там две огромных тени то разойдуся, т сшибаются. Возятся, натужно хрипят. И снова, и снова… минут пятнадцать так… Потом одна громадная тень поднялась, постояла немного и удалилась. Вторая осталась лежать, изредка издавая хриплые, стонущие звуки.
          Я уже собрался уйти, как вдруг эта туша вскочила и бросилась вдоль забора. Пробегая через куст запнулась, упала, попыталась встать, но напрасно. Постояла на коленях и рухнула с тяжёлым глухим вдохом. Слышно было, как засучили по земле ноги. Ещё несколько яжёлых вздохов и всё стихло. Я направился в дом. Успокоил жену и прилёг. Но какой уж тут сон? Любопытство взяло верх. У меня есть отличный шахтёрский фонарь. Крепится на голове. От него идёт провод к щелочному аккомулятору, находящемуся в подсумке на поясе. Светит, что твоя фара дальнего света.  Потом покажу… 
          Вот, значит, нацепил я эту амуницию, позвал собаку. Но пёс забился под кровать, и вылезать оттуда не высказывал никакого желания. Ружьё, конечно, взял, мало ли чо. За ворота, естественно, выходить не стал, а пошёл вдоль забора по огороду. Когда подошёл к месту, напротив того, где лежала туша, посветил через забор фонарём. И что я вижу? Секач лежит сразу за кустом терновника, метрах в пяти от забора, на боку животом ко мне. Под брюхом на земле какой-то маслянисто-красноватый ворох, от которого в сторону кордона тянется такого же цвета верёвка. И только приглядевшись, понял, что это вывалившийся кишечник, а верёвка тоже является размотанной кишкой. Подходить я не стал и, дождавшись приближения рассвета, позвонил Вам. Ну, да мы сейчас пойдём, и на месте всё увидим. Забирайте тут всё, что я приготовил.
          Но сначала мы осмотрели поляну пред кордоном. C одного края она вся была разворошена, как будто там покопалось целое стадо кабанов, или поработал трактор с плугом. Дернина выворочена  кусками, а среди них повсюду были видны клочья бурой щетины. Одна чёткая и ровная цепочка крупных следов уходила в сторону от кордона. Вторая – начиналась от широкой вмятины и неуверенной, вихляющей походкой шла вдоль забора. Между отпечатками копыт хорошо была видна полоса от волочившейся разорванной кишки. Брёл кабан из последних сил, ничего не видя перед собой. Проламываясь через терновый куст он замотался этой кишкой за колючие ветви, выдрал остатки кишечника, упал и больше не встал.
          Втроём мы довольно быстро освежевали тушу, разрубили мясо на мелкие части и разложили по четырём мешкам (решили долю отделить помощнику лесничего). Я подъехал вплотную и мы не без труда загрузили его в кузов.
          -- Килограммов по двадцать в каждом мешке – авторитетно заявил лесник – значит, эта махина живым весом была поболе полутора центнеров.
          -- Предлагаю сделать так: мясо, после необходимых процедур, закупаем через заготконтору по самой низкой цене – объявил я – возражения есть? Возражений нет! В первую очередь с мясом едем к охотоведу, затем в санэпидемстанцию и так далее по цепочке. Тебя – поворачиваюсь к леснику  -- подвозим к кордону, дальше до дома в деревне добираешься на лошади. Будь готов написать пояснение охотоведу. Всё, поехали.
          Не заезжая домой поехали к охотоведу. В конторе охотнадзора находился только дежурный егерь. Он доложил, что охотовед уехал в Кишинёв на совещание, а так как он начинается с десяти, то раньше обеда он вряд ли появится. Я попросил, чтобы он, как приедет, в обязательном порядке позвонил мне.
          -- Мы точно, хоть и довольно холодно, но мясо с тобой проквасим – проворчал я недовольно.
          -- Я предлагаю опустить мясо ко мне в погреб. Он очень глубокий, да я в нём ещё и ледник устроил. Лёд почти весь рас таял, но температура держится не выше +2. Так и сделали.
          Охотовед позвонил в половине третьего и в три часа мы были у него с мясом. Рассказали всё как есть. Он даже не очень удивился, сказав, что по республике такие случаи не так уж редки, а у нас в районе было три года назад. Надо бы выехать на место, но времени нет. Поэтому составляем протокол здесь, мы с техником пишем  и прикладываем пояснения к нему. Лесник пусть привозит пояснение завтра. С пояснением и мясом едем к санитарному инспектору района, он обязан проверить и заклеймить мясо.  И только после этого к директору райзагот конторы, чтобы он пристроил нас к магазину, через который мясо будет продаваться.
          С протоколом едем в санэпидстанцию. Главный врач находится на выезде в одном из совхозов района. С трудом связываемся с ним. Обещает приехать в течение часа. Ждём, уже ни на что не надеясь. Врач появляется около пяти. Осматривает нашу добычу.
          -- На первый взгляд мясо нормальное, могу заклеймить его, хотя оно уже начинает липнуть. Но продаже в торговой сети оно пока не подлежит. Нужны лабораторные обследования печени и лёгких. Лаборатория закрывается в пять часов. Анализы сделать мы уже не успеваем. Так что мясо забирайте, отрежьте нам по куску печени и лёгких. Результаты анализов будут готовы завтра, не ранее десяти часов утра.
         Уныло повезли мясо обратно к технику в яму. Охотовед поехал с нами посмотреть, в каких условиях оно будет храниться. Когда мясо опустили, техник засомневался, что оно сохранится до утра, не прокиснет.
         -- Вот что я вам, мужики, скажу. Есть предложение на ваше усмотрение – как-то испытующе глядя на нас промолвил охотовед.  Пауза. --Думаю, к утру оно точно испортится, а там ещё неизвестно, сколько вы с ним провозитесь. Отрубите мне кусочек, протокол уничтожаем и забываем про него. Леснику позвоните, чтобы занялся своим паем и не болтал языком. Результаты анализов завтра заберите. Согласны? Мы одновременно молча кивнули. Что? Неожиданно?
           Мы, переглянувшись, молча пожали плечами. Техник вывалил долю помощника лесничего, половину сложил обратно в мешок и протянул охотоведу.
Тот взял. – А помощнику позвоните прямо сейчас – Интересно, -- что Вы будете с ним делать? – Глядя на меня, спросил он.
          -- Большую часть мякоти засолю, а из остального сварю токану. (Токана – своеобразная местная тушонка. Тушится и закатывается вместе с костями. Правда, хранится недолго, месяца три, не больше).
          --  И то верно! Не пропадать же  добру!