Пушкин. Царь упек в камер-юнкеры

На Новый 1834-й год мужу фаворитки царя Натали (ур. Гончаровой) сочинителя титулярного советника (с 1831-го)  А.С. Пушкину  всемилостивейше пожаловали придворное звание …

 Указ Николая I придворной конторе был подписан 31 декабря 1833 г. Вот его текст:
«Служащих в Министерстве иностранных дел, коллежского асессора Николая Ремера и титулярного советника Александра Пушкина, всемилостивейше пожаловали мы в звание камер-юнкеров Двора нашего. Николай».

Узнав эту новость, Пушкин ехидно записал в дневнике:
... УПЕК МЕНЯ В КАМЕР-ПАЖИ ПОД СТАРОСТЬ ЛЕТ...»

 «1 января. Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове. Так я же сделаюсь русским Dangeau»

Царь  при  ближайшей  встрече  с поэтом на  балу у  гр. Бобринского  17 января  его не поздравил, и  Пушкин,  нарушая  этикет и  традицию, «не благодарил  его»:

«Бал у гр. Бобринского, один из самых блистательных. Государь мне о моем камер-юнкерстве не говорил, а я не благодарил его» (а разговор с царём о Пугачёве приводит!), «Великий князь намедни поздравил меня в театре: - Покорнейше благодарю, ваше высочество; до сих пор все надо мною смеялись, вы первый меня поздравили».

Только  8  апреля  1834 г.  Пушкин  представлялся  императрице  Александре  Федоровне  и,  как  сказано в  ее  камер-фурьереком  журнале,  «благод<арил>  за  пож<аловани;>  в  сие
звание».

Н. М. Смирнов  (муж  бывшей фрейлины А.О. Росс;т)  писал:  «... это  его  взбесило, ибо  си; звание  точно  было  неприлично  для  человека  34 лет,  и оно  тем  более его  оскорбило, что  иные  говорили,  будто  оно  было дано, чтобы  иметь  повод  приглашать  ко  двору  его жену».


С.А. Рейсер, изучив имеющиеся данные (примерно о половине тех, у кого он был одновременно с Пушкиным), приводит цифры:  «Одиннадцать человек (13 %) стали камер-юнкерами в 22 года, девять человек (11 %) — в 16 лет, восемь человек (9 %) — в 17 лет, семь человек (8 %) — в двадцать пять лет. В «пушкинском» возрасте — в 34 и 35 лет — камер-юнкерами стали только по одному человеку.»

***
 Новый  камер-юнкер  успел  попасть  в  «Месяцеслов  и  общий  штат  Российской  империи»  на  1834 г. В списке  161  камер-юнк;р.

Анализ списка проделала Рейсер С.Л. 
(см. Рейсер С.Л. ТРИ СТРОКИ ДНЕВНИКА ПУШКИНА – 1985)

Выписываем:

«
в  нем  представителей  восьми  из  двенадцати  классов.  В этом  списке  находим  лиц  от  пятого  (так  сказать  серединного)  и  до  последнего,  четырнадцатого  класса  (коллежского  регистра­
тора) — им  числился  граф  Мстислав  Потоцкий!  В  пятом  классе  (статского  советника)  состояли  только  двое — правитель  канцелярии  департамента  разных  податей  и  сборов  министерства  финансов  П.  И.  Дубенский  и  состоявший  за  обер-прокурорским  столом  в  3-м
департаменте  Сената  М. С. Барщов.
.
Наиболее  многочисленные  группы  среди  камер-юнкеров  составляли сорок  два  (26 %)  титулярных  советника  и  тридцать  три  (21 %)  коллежских  асессора;  свыше  восемнадцати  человек  (И  %) — чинов  вообще  не имели.  Остальные  чины  (коллежского  советника,  надворного  советника, коллежского  секретаря  и  губернского  секретаря)  представлены  в  списке незначительно — от  шести  до  девяти  человек.

Если  классный  состав  камер-юнкеров  был  невысок,  то  он  существенно компенсировался  исключительным  уровнем  дворянского  ценза. Мы находим здесь  самые  аристократические  и  родовитые  имена,  какие  только  можно себе  представить  в  России  тех  лет.  Назову  для  примера:  гр.  Бобринский, кн.  Волконский,  кн.  Гагарин,  кн.  Голицын,  кн.  Долгоруков,  бар.  Икскуль, бар.  Корф, кн.  Кочубей,  гр. Голенищев-Кутузов,  светл. кн.  Ливен,  бар. Медем,  кн.  Мещерский,  кн.  Оболенский,  кн.  Одоевский,  кн.  Понятовский, гр.  Потоцкий,  кн.  Репнин,  кн.  Италийский — граф  Суворов-Рымникский, гр. Толстой, кн. Трубецкой  и  др. Во  всяком  случае  для  Пушкина  никаких оснований  быть  травмированным  с  этой  стороны  не  найти:  его  шестисотлетнее  дворянство  соседями  по  камер-юнкерскому  корпусу  унижено  не было. 

Более того, единственный,  кто  в  нем  усомнился,  был  чиновник,  составлявший
«Послужной  список  титулярного  советника  в  звании  камер-юнкера  Александра  Пушкина».  В графе  «Из  какого  звания  происходит»  написано:  «Из дворян. О сем ожидается  доказательство»!

Власть не была уверена в дворянском достоинстве новоиспеченного камер-пажа! 

Итак, самочувствие Пушкина как аристоса потревожено не было.

Может проблема была в возрасте?

«Исследователи определили даты рождения  36-ти   (86 %)  камер-юнкеров.  Эти 36  камер-юнкеров,  являющихся  титулярными  советниками, распределяются  по возрасту  следующим образом. Считая и Пушкина, тринадцать  (36 %)  родились  в  период  1791—1799  гг.,  а  двадцать  три (54%) —в  1801—1812 гг.;  из  них  только  девять  (21 %), родившихся  после 1805 г.,  Пушкин  мог  считать  гораздо  моложе  себя.  Общий итог счетов был  таков:  15  человек — сверстники  поэта  и  лица  старше  его,  27  моложе, из  них  20  гораздо  моложе.  Эти  двадцать  семь и  могли  дать поэту  основание  для  раздражения.»

Мы в этом не уверены.  Пушкин  не  был  самым  старшим  по  возрасту  среди  камер-юнкеров 1834  г.:  были  и  40-летние  и  даже  44-х-ехлетние. В грозной реплике ... УПЕК МЕНЯ В КАМЕР-ПАЖИ ПОД СТАРОСТЬ ЛЕТ...»  бессильного и безвольного уже нытика и ворчуна  скрыто что-то иное!
Конечно, как отметил Шепелев Л.Е. :
«звание  ставило  его  в  самый  низ  иерархии  придворных  чинов  и  званий, что,  конечно,  было  унизительно».
(см.  Шепелев.  Л.  Е.  Отмененные  историей:  Чины,  звания  и  титулы в  Российской  империи. 1977,  с.  123)

И тут мы также возражаем:  Пушкин не был  увд лечен карьерой на госслужбе, если не сказать совсем обратное: он ее ненавидел, манкировал, презирал и … никак нигде никогда не служил.  Об этом он еще и публично заявлял и бравировал.  Поэтому ничто на лестнице чинов и званий его не могло унизить по его же определению.

Иное дело личное унижение и понимание основного ( и единственного) замысла и мотива  царя в таком новогоднем «подарке»
 Хозяин и благодетель, основной кормилец семьи сочинителя  и его е главный кредитор    обязал жену Пушкина быть при Дворе по любой прихоти самовластца и страстотерпца. И Пушкин этого не смог скрыть от своего дневника:

«Но двору хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкове.
Так я же сделаюсь русским Dangeau»

Эти две фразы говорят ВСЁ. 

Женку поэта публично объявили фавориткой царя и танцовщицей интимного дворца царя…

Внешне Пушкин, побузив, смирился… А внутри?  Внутри готовилась бочка с порохом. Рогачества Пушкин не мог вынести, никак.
 
«7 января 1834 г. Пушкин записал в дневник свой разговор с великим князем Михаилом Павловичем, которому в ответ на поздравление с назначением он возразил: «Покорнейше благодарю, ваше высочество; до сих пор все надо мною смеялись, вы первый меня поздравили»
С этого момента в письмах и дневниках Пушкина постоянно мелькает уподобление его чина камер-юнкера «званию» пажа, его придворного мундира — шутовскому кафтану и его положения при дворе — положению шута. Одно из писем поэта такого содержания (письмо к Н. Н. Пушкиной от 20 и 22 апреля 1834 г.) было перлюстрировано московским почт-директором А. Я. Булгаковым, стало известно Николаю I и вызвало крайнее недовольство царя.
Пушкин, возмущенный поступком монарха, который не устыдился «давать ход интриге, достойной Видока и Булгарина» (XII, 329), сделал безуспешную попытку уйти в отставку и порвать со двором. 10 мая 1834 г. он записал в дневнике:
 
«Г.<осударю> неугодно было, что о своем камер-юнкерстве отзывался я не с умилением и благодарностью. —
Но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного»
 (см. Лидия ЛОТМАН. «И Я БЫ МОГ, КАК ШУТ <...>»)


Производством Пушкина в придворные, за которым скрывалось одно желание по русской народной песне:

Как за церковью, за немецкою,
Добрый молодец богу молится:
— Как не дай, Боже, хорошу жену, -
Хорошу жену в честной пир зовут,
Меня, молодца, не примолвили*.

Молоду жену — в новы саночки,
Меня, молодца, — на запяточки.
Молоду жену — на широкий двор,
Меня, молодца, — за воротички.»

(см. В Берестов в  «ЛЕСТНИЦЕ ЧУВСТВ» (Начало в № 4-6” 1999; http://proza.ru/2023/01/04/1721)

Гордого поэт-человека и отца семейства делали холопом.

После этого унижения ничего Пушкину  не оставалось как искать повода для дуэли с выбором надежного стрелка. И в том же 1834-ом в Россию завезли такого – жиголо, циника, лицемера, карьериста  и развратника  симпатягу Ж.Ш. д-Антеса …

Рок.  Судьба.

 И никакой тайны в гибели Поэта