Воспоминания о гиацинте

Под Новый Год у меня в комнате расцвел гиацинт. Благоухающее соцветие с запахом сирени слегка вскружило голову, навеяло забытые воспоминания, всколыхнув счастливые мгновения влюбленности и такой безмятежной молодости...

Она была подобна утренней розе, на лепестках которой застыли бриллианты слез. Овал красивого лица, очертания маленьких пухлых губ, небольшой аккуратный нос и этот лучистый взгляд прекрасных зеленых глаз, исходивший из под тонких выразительных бровей был настолько хорош, что многие мужчины при встрече с этой златокудрой красавицей останавливались, желая оказать  хоть какую-нибудь любезность. На женщине было легкое ситцевое платьице с изображенными лилиями; небольшое жемчужное ожерелье, красовавшееся на тонкой шее, изящно ложилось на смуглую, легко вздымающую грудь. Она была боса, босоножки стояли рядом, на песке. Ее красивые, загорелые ноги были немного оголены. Женщина сидела в глубине парка на скамеечке, под развесистой кроной старого дерева, прямо напротив фонтана. Последний представлял собой беломраморную скульптуру Серафимы — девушку в легкой тунике, удерживающей в руках кувшин, из которого тонкой струйкой лилась вода. Вокруг благоухали многочисленные цветы и кустарник, а над подстриженным травяным газоном порхали разнообразные бабочки и стрекозы. Солнце только набирало силу, предвещая ясный, погожий день. Одним словом, ботанический парк в этот час стоял во всем своем цветочно-лиственном великолепии, журча прохладными ручейками, наполняя округу щебетанием птиц, маня под свои тенистые своды влюбленных и стариков.
   
Он появился неожиданно и едва не застал ее врасплох, когда минуя заросли цветущей спиреи, оказался рядом с молодой женщиной. Это было неожиданностью для обоих. Юноша слегка стушевался: ему не было и семнадцати, и хотя он был уже знаком с этой зеленоглазой красавицей, не мог скрыть сильного волнения. Еще две недели тому их познакомил тридцатилетний Анатолий Щеглов, сосед Арсения. Тогда Щеглов обращался к ней не иначе, как Софья Михайловна, впрочем, это не мешало ему проявлять некоторую фамильярность, слегка обнимая свою новую знакомую за плечи.
Знакомство с Софьей Михайловной произвело приятное впечатление на Арсения. Изящная молодая женщина и шестнадцатилетний робкий и нежный юноша, в чем-то, безусловно, дополняли друг друга. Софья Михайловна преподавала химию и биологию в школе и, несмотря на свои двадцать восемь, была свободна. Это обстоятельство несколько настораживало Арсения, и он не раз задавал себе вопрос: «Почему столь красивая и эффектная женщина до сих пор не замужем?» Когда они прощались, Арсений задержал ее теплую ладошку в своей, немного сжав при этом...
Поздоровавшись, Арсений тут же присел на другом конце скамейки.

   - Отдыхаете? Здесь красиво! - выдохнул юноша, устремив свой взгляд куда-то в сторону.
Софья Михайловна только улыбнулась и с непритворным удивлением посмотрела на Арсения своими теплыми, лучистыми глазами.
   - Я хотел спросить, вам не скучно одной? Вы так одиноки.
   - Нет, не скучно. Здесь спокойно.   
Арсений на этот раз выдержал этот изучающий взгляд и не отвел глаз, как прежде. В этот момент Софья Михайловна посмотрела на него не то с укором, не то с иронией, словно хотела сказать: «Ну, что же ты такой стеснительный, ну а коль нарушил мое одиночество, будь любезен — развлекай!» Увы, Арсений никак не мог найти нужную тему для разговора, и продолжал молчать...

«Господи, какой же я дурачок, - подумал юноша. - Сижу рядом с красавицей и мелю ей всякий вздор, верней молчу, как истукан». Наконец Арсений осмелился подсесть немного ближе, ощутив смутное волнение женского тела и тонкое благоухание неизвестных ему духов. Он лишь мельком посмотрел на нее: взор красавицы в этот момент был обращен в сторону цветущей поляны с хаотично кружившими там бабочками. «Боже, как она хороша! Она совсем не похожа на этих легкомысленных девчонок с нашего двора. И все же, мне немного жаль, потому что Щеглов наверняка увлечет ее, обманет и бросит»... Почувствовав на себе пристальный взгляд, Софья Михайловна тут же обратилась к Арсению:

   - Скажи, Арсений, у тебя есть девушка?
   - Девушка? Это... Нет.               
   - Я так и думала. Тебе нужны решительность, смелость, ведь ты же мужчина!
   - Я, мужчина, - согласился Арсений.
   - Ну, вот. А теперь ты должен пообещать мне, что впредь не будешь стесняться.
   - Я буду, то есть, не буду, - сбивчиво произнес Арсений. - Только мне они не нравятся, - уже твердо произнес он.
   – Они, это кто?
   - Девчонки с нашего двора, всякая мелюзга.
   - Ну, хорошо, а кто тебе нравиться?
   - Ты... Вы! Простите, я, наверное, не то сказал, - стушевался Арсений.
   - Нет, ничего, - спокойно произнесла Софья Михайловна. – Но, я для тебя стара.
   - Вы? Да вы, самая прекрасная! - запальчиво произнес Арсений.
   - Ну, и дела, что же я скажу Щеглову? - задумчиво произнесла Софья Михайловна.
   - А вы ему ничего не скажите. Я не хочу, чтобы он знал. Он плохой, он только об этом и мечтает...
   - О чем, об этом?
   - Сами знаете.
   - Мальчишка ты еще, молод, чтобы так говорить. Что ты, вообще, знаешь о жизни и кто тебе позволил так судить?
   - Я не хотел вас обидеть, Софья Михайловна, я только предупредил.
 
Наступило молчание. Арсений украдкой посмотрел на объект своего вожделения. Женщина была огорчена и ее красивые, зеленые глаза неожиданно наполнились влагой. Казалось еще немного, и она расплачется. И тогда Арсений, слегка придвинувшись, попытался ее утешить. В последний момент, он, словно бы испугавшись чего-то, подумал: «Вдруг я все испорчу, и тогда она никогда не поверит мне. Может, не надо было об этом говорить? Нет, пускай все знает, у Щеглова до нее уже была сто одна женщина, позабавиться в свое удовольствие и бросит». Арсений снова посмотрел на Софью Михайловну. Этот раз она выглядела спокойней и совсем не сердилась.

   - Извините, Софья Михайловна, я не хотел вас обидеть.
   - Спасибо Арсений, ты настоящий друг, - и она неожиданно поцеловала юношу в щеку.
Ошеломленный Арсений от неожиданности зарделся и даже потерял дар речи. Софья Михайловна спокойно обула босоножки, ласково, с какой-то благодарностью взглянула на него, не прощаясь, направилась к центральной аллее. Арсений долго смотрел женщине в след. Нет, он не стал ее провожать, будучи уверенный в том, что этого не нужно делать.