Рассказики по истории. Сельский диссидент

«Все мы немного Сизифы:  редко кому удаётся
докатить свой камень до вершины».
(Авт.)



          Утро пятницы 31 августа 1968 года выдалось пасмурным. Тяжёлые,  налитые свинцом облака пластами обложили небо со всех сторон.  Туда и сюда ёрзали в воздухе ласточки.  Лёгкий ветерок нежно теребил листья тополей,  возвышавшихся над вросшим в землю длинным,  как перрон,  одноэтажным, сложенным из брёвен  зданием правления колхоза «Путь Ильича».
          На мощёном булыжником пятачке,  предназначенном для  парковки председательского  «Москвича»*,  ближе к цветнику,  разбитому у доски объявлений,  стоял колхозный зоотехник Пётр Петрович Теляков**,  среднего роста и плотного телосложения 40-летний беспартийный холостяк,  в очках,  летней кепочке-малокопеечке,  красно-чёрной ковбойке***  и видавших виды жеваных брюках,  заправленных в пыльные кирзовые сапоги.  В руках он держал большой лист бумаги,  на котором  красной гуашью было выведено: «Да здравствует свободная и независимая ЧССР!»****  Постепенно вокруг манифестанта-одиночки стал скапливаться народ.  Какое-то непродолжительное время колхозники, посмеиваясь и шушукаясь, разглядывали странный плакат;   потом  как из рога изобилия посыпались  реплики.
          -Петрович,  ты чего тут скучаешь?  Седьмое ноября***** ещё не скоро!
          -Руководство поставило,  вот и скучает.
          -Кто ему плакат такой красивый намалевал?
          -Зинку,  видать,  припахал!  У ней в конторе  и бумага,  и краска имеется.
          -ЧССР – это что?
          -Чехословакия,  дурья башка!
          -А разве она не свободная?
          -Вчера водку в магазин завезли.  По бутылке на рыло давали.
          -На рыло по одной,  а на рыльце – две.
          -При чём тут Чехословакия?
          -По радио говорили,  что войска Варшавского договора****** туда ввели.  Протянули руку дружбы союзнику по соцлагерю.
          -Просто так войска не вводят.
          -Не нашего ума это дело.
          -Им наверху виднее,  куда чего вводить.
          -Натовцы хотели капитализм восстановить,  а им - по рукам. Не лезьте,  черти,  в чужой огород.
          -Правильно сделали!  Оказали братскую помощь.  Молодцы.
          Когда,  наконец,  все желающие высказались,  а некоторые ораторы и по нескольку раз,  Пётр Петрович,  воспользовавшись наступившей паузой,  дал необходимые разъяснения по существу.
          Он пришёл сюда не по заданию руководства,  а как раз наоборот.  Если говорить честно,  накипело.  Молчать в тряпочку он больше не намерен.  Сколько можно,  в конце концов,  думать одно,  а говорить другое?  Так недалеко и до раздвоения личности.  В общем и целом,  он пришёл выразить протест.  Протест против вторжения в Чехословакию.  Да,  да,  не удивляйтесь.  Конечно,  подобная демонстрация в их деревне Неволино выглядит глупо и погоды в масштабе страны не сделает,  но тем не менее.  Они ведь,  чехи со словаками, ничего плохого не замышляли.  Просто решили провести реформы,  чтобы дать людям  какую-то перспективу.   Свобода слова,  печати,   многопартийность и так далее.  Не формально,  а фактически.  А их за это взяли и оккупировали.  Арестовали руководство,  танки на улицах поставили.   Некрасиво.   И это мягко сказано. 
          Больше  Теляков распространяться не стал,  хотя язык чесался выдать ещё какую-нибудь филиппику.  Останавливало одно:  дальше начиналась  роль отпетого антисоветчика,  а к этой роли колхозный зоотехник был пока морально не готов.   
          -Я не понял,  Петрович,  ты за кого?  За советскую власть или как? – первым среагировал на политически заостренный пассаж Телякова бригадир Межеумочный,  по совместительству секретарь комсомольской организации, подкованный по части пропагандистской демагогии. 
          Теляков открыл было рот,  чтобы ответить,  но тут вмешался колхозный пастух Белоконь:
          -И чего им,  этим чехословакам,  не хватает?  Работа есть,  пайка есть,  зарплату платят,  от врагов прикрывают,  живи - не хочу!
          -Свободы им,  видишь ли,  мало! – полемично прозвучал чей-то сердитый голос справа.
          -А,  может,  и мало! – весело отозвался  кто-то слева.
          -Мне,  к примеру,   она без надобности.
          -Это понятно,  у тебя одна надобность на уме.
          Все засмеялись.
          -По какому поводу,  товарищи, собрание… -  неожиданно раздался резкий начальственный баритон.
          Словно пронизанные электрической искрой,  все обернулись и увидели председателя  колхоза  Матвея Дормидонтовича Кирпичёва.  Никто даже не заметил,  как он подъехал на своём «Москвиче».  Лысая загорелая голова,   усы,  торчащие грозными рыжими щётками,  бритый квадратный подбородок,  ноги колесом  и начищенные до блеска хромовые сапоги сразу выдавали в нём бывшего военного.
          -…кто мне объяснит? – завершил  Кирпичёв вопрос.               
          Последние слова председателя,  хотя и носили на первый взгляд вполне миролюбивый и чисто риторический характер,  произвели на колхозников сильное впечатление. Они тут же поскучнели,  глупо засуетились. Толпа стала  рассасываться, быстро таять прямо на глазах,  и через минуту дворик перед правлением очистился и принял свой обычный вид.  Только Теляков остался стоять как ни в чём не бывало.
          Кирпичёв,  подойдя ближе и несколько раз прочитав текст на плакате,  побледнел.
          -Ты,  Петрович,  здоров? – тихо спросил он,  оглянувшись по сторонам.
          -Всегда здоров! – Теляков поднял руку,  как пионер.
          -Ясно…  Всё шутки шутишь…  «Голоса Америки»*******  наслушался?
          -Ж-ж-ж...ту-ту-ту...
          -Что это значит?
          -Заглушаю в себе "Голос Америки"********.
          -Так, так, так...
          Кирпичёв достал из пачки «Беломор»,  закурил.
          -Значит,  ты против политики партии?
          -При чём тут это?
          -При том...  - Кирпичёв остановился и,  заглядывая Телякову в глаза добро и заботливо, как заблудшей овце,  продолжил:  - Пойми ты в своей голове...  Спасибо тебе никто не скажет,  тем более чехи со словаками.  Давай оглобли поворачивай назад,  пока не поздно.  Диссидентов мы тут не потерпим!
          -Я только выражаю своё мнение и всё.
          -Хорошо...  И долго выражать собрался?
          -Сегодня заканчиваю,  а вот завтра целый день стоять буду,  железно.
          -У тебя что,  фляга закипела?  Знаешь,  чем это  пахнет?  Нет?  Статьёй за клевету на советский общественный и государственный строй.   
          Теляков  вдруг и совершенно отчётливо осознал краеугольность наступившего момента...  Вот она - нерядовая минута жизни!  На попятный,  естественно,  он не пойдёт,  как бы не уговаривал его председатель и какие бы коврижки не предлагал.  Он дал себе слово,  и он его сдержит.  Поэтому круг замкнулся.  Замкнулся намертво.  Даже уголовный кодекс,  сурово карающий за антисоветчину,  теперь не в силах его разомкнуть.
          Кирпичёв между тем продолжал на него наседать,  взывая к чувству местного патриотизма:
          -Хочешь,  чтоб на колхоз наш легло пятно несмываемое?  Чтоб из-за твоей глупой выходки всем дали по шапке?  Чтоб район на весь Союз ославили?  Ты же наш,  неволинский…  ты этого хочешь?
          -Не хочу,  конечно.
          -Если не хочешь… - Кирпичёв в раздумье потёр ладонью лоб.  – Если не хочешь,  тогда отправляйся выражать свою позицию...  в другое место.  Измени,  как говорится,  дислокацию.
          -Серьёзно? - удивился Теляков.
          -Серьёзнее не бывает.
          -И куда прикажешь отправляться?
          -Да вот хотя бы в областной центр. - Председатель глубоко затянулся папиросой,  глубокомысленно пустив дым из ноздрей;  его штормовое лицо смягчилось. -   Васька,  если что,  завтра утром на пятьдесят первом********  доставит с ветерком.  А сегодня уволим тебя задним числом за систематическое пьянство и прогулы.  Лады?
          -Лады, - хрипло бормотнул зоотехник,  сворачивая злосчастный плакат.
          Больше Петра Петровича  никто и никогда не видел.


**************************************
*Речь о "Москвиче 407" – советском легковом автомобиле серийного производства,  производившемся в 1958-1963 гг.
**Все фамилии изменены  (совпадают только имена).
***Ковбойка – клетчатая рубашка свободного покроя с накладными карманами,  популярная в СССР в 50-60-е годы.  Ковбойка,  которую носил зоотехник Теляков,  была сшита на швейной машинке «Зингер» Зинаидой Ивановной Горегляд,  бухгалтером колхоза "Путь Ильича", женщиной одинокой и в лёгком поведении не замеченной.
****ЧССР – Чехословацкая Социалистическая Республика, страна, в которой вся власть (с 1948 по 1990 годы) принадлежала Коммунистической партии. Являлась союзником СССР.
*****7 ноября - день Октябрьской социалистической революции 1917 года - государственный праздник,  отмечавшийся в бывшем СССР два дня (7 и 8 ноября). 
******Варшавский договор – военный союз европейских соцстран (1955 г.), в котором ключевую роль играл СССР.
*******«Голос Америки»  - американская международная радиокомпания и радиостанция, созданная в 1942 году и финансируемая правительством США. В советские годы «Голос Америки»,  наряду с радиостанцией «Свобода», являлся одним из источников информации о событиях в СССР и мире. В Советском Союзе средства массовой информации называли его «самым враждебным и оголтелым рупором антисоветской пропаганды».
********19 апреля 1949 г. Министерство связи СССР приступило к реализации государственной программы по глушению "вражеских голосов".  В областных центрах и крупных городах начали устанавливать генераторы помех.  В 1949 году их было 350,  а через год уже 600.
*********Пятьдесят первый, т. е. "ГАЗ-51", советский серийный грузовой автомобиль, выпускавшийся в 50-70-е гг.