Последний редут цивилизации

Полстраны сковано лютой стужей. Где же обещанное глобальное потепление? Конечно, нам, старшему поколению, даже минус сорок нипочем. Ведь учась в школе, мы в минус двадцать четыре всего лишь не ходили на физкультуру на лыжах в лес, а уж чтобы отменили занятия в старших классах должно было быть хорошо за тридцать. Однако в те времена в домах всегда было тепло, центральное отопление работало отлично. Теперь же какой телевизионный канал не включи, везде одни коммунальные аварии. Вот и у меня под окном копают, на соседней улице замерзает роддом. Уже второй день, еще затемно, к канализационному колодцу подъезжает спецмашина, возраст которой насчитывает лет пятьдесят, из нее выходят три мужика, сурово-запойного вида, лезут в траншею, вырытую на кануне экскаватором. Пытаются заменить трубу, кусок за куском, но приваривать новые фрагменты не к чему, старые участки рассыпаются трухой. Мат стоит такой, что слышно за тройными стеклами.
Я в это время изучаю курс по нейросетям, надо же быть, если не на гребне волны, то хотя бы в курсе дела. Один очень умный профессор подробно и интересно вещает не только про CHATGPT, но и про поколения Y и Z. Про них он говорит особенно тепло. Как же ведь это наши дети и внуки! Но вот беда, их сознание, оказывается сформировано не нами, а информационным потоком. И они такие свободолюбивые и креативные, что слово «надо» для них в лучшем случае, просто не существует, а в худшем, означает нарушение личных границ, что безусловно, для них ужасный ужас. Как же им без личной свободы-то! На робко сформулированный вопрос: «А как же они будут жить, когда не станет их родителей?», - профессор ловко увертывается.  «А вы спросите их, они вам ответят, что их не станет раньше», - отвечает он. «Ну, а тогда, что мы с ними носимся?», - думаю я. Почему бы им не отправиться на фронт или к станкам в принудительном порядке, или хоть вот в эту траншею?  Время от времени выглядываю в окно, мужики уже по пояс мокрые, развели костер, греются, это двадцать первый век! Машина, должно быть, ушла за очередным куском трубы, которого, возможно, и на складе-то нет. Тут подъезжает люксовый автомобиль, из него выходит мальчишечка, лет сорока, в изящной шубке, в лакированных ботиночках, типичный Y. Селфится, снимает видео, должно быть, чтобы отчитаться перед вышестоящими, о том, что выбивается из сил на ликвидации аварии. Мужики становятся еще угрюмее, боюсь, как бы они не схватились за ломы, но все заканчивается благополучно, сияющий автомобиль отбывает восвояси. К обеду подтягиваются другие проверяющие, вот их уже человек семь, ахают, охают, качают головами, но недолго, все-таки на улице очень холодно, лучше обсудить проблему в кабинетах, создать пару-тройку комиссий, авось, и пронесет. Да и потеплеет скоро! К вечеру приезжает рабочая машина, а за ней давишний мажор, видимо, куратор. Работяги выгружают очередной кусок трубы, начальничек выдает им бутылку водки и пакет с едой. Сволочь! Ты им не пойло должен привозить, а к орденам представлять!  Ну ладно, не к орденам, но зарплату достойную им платить. Сейчас они получают двадцать пять – тридцать тысяч рублей. Но даже если сделать зарплату в два, даже три раза больше, все равно некем будет заменить этих троих. Даже если представить совсем уж фантастический вариант, что когда-нибудь всю эту неблагодарную работу будут делать механизмы, то кто же будет писать для них программное обеспечение? Это ведь такая проза жизни, представителям поколения Z вовсе неинтересная. Мужиков жалко до слез, но как говорил мой бывший начальник: «Кто на что учился…». Да хреново мы учились, ребята, если не можем даже обеспечить сохранность жизненно важной инфраструктуры, зато поем и пляшем на всех телеканалах, успешно производим дань милохиных и клав кок. Завтра встанут построенные после войны, а то и раньше, электростанции, что станем делать? Ведь останемся не только без Интернета, но и без канализации. А там и до шалашей недалеко, если только хватит ума их построить. Вот и получается, что последний редут цивилизации – вот эти угрюмые, изработанные, пьющие мужчины, спасшие в очередной раз роддом, очевидно, для воспроизводства новых поколений для жизни в информационном потоке.