Берегите природу вашу Мать! 4

 
   В границах нынешней Франции две тысячи лет назад располагалась Галлия. На момент её завоевания Цезарем это была густонаселённая высокоразвитая страна. Следующие пятьсот лет в составе Римской империи привели к росту экономики и населения. Леса  вырубались, их места занимали пашни.
Вслед за распадом империи в Европе наступили Тёмные века. Экономика рухнула, население резко уменьшилось. Площади распахиваемых земель сократились колоссально. Свято место пустым не бывает. Бывшие пашни тут же покрылись деревьями.


Необходимо сразу вывести на чистую воду одно распространённое заблуждение. Выпавшие из сельскохозяйственного оборота земли – пашни, сенокосы, пастбища – хоть во Франции шестого века, хоть в России двадцать первого, не гибнут, а переходят в иное состояние. 
«При коммунистах» была задача распахать каждый клочок суши: мало того, что в сухих степях Калмыкии,  так и до «отмороженной» Карелии добрались. Всё это «землепашество» носило абсолютно сакральный, если не сектантский характер. А жрать всё равно было нечего.
Сегодня «заброшены», то есть выведены из сельхоз оборота те земли, на которые в «годы развитого социализма»  выделялись огромные  дотации. Например, в той же «благословенной» Калмыкии государство порой закупало говядину по ВОСЕМЬ рублей за килограмм – такой складывалась  себестоимость при  низкой продуктивности и высокой коррупции – а продавало  в московских магазинах по одному рублю шестьдесят копеек как мясо второй категории. Бизнес по-советски. Такие дырки затыкать никаких нефтедолларов не хватит.
В наши дни «бабло побеждает зло» и на «пятачке» Белгород-Воронеж-Ставрополь-Краснодар- Ростов-на-Дону - с большим запасом прочности можно прокормить все сто  пятьдесят миллионов «дорогих россиян». Вопрос: кто видел внутри этого мысленно очерченного контура хоть клочок заброшенной неиспользуемой земли? То-то же! 
Продуктивность почвы, как  высокая, как и  низкая,  это абсолютно экономическая категория. Допустим, в России полно и  сланцевого газа и сланцевой нефти. Но добывать их нет смысла, хватает более доступного и соответственно дешёвого сырья.
То же  самое и с почвой. Продуктивный слой воронежского чернозёма доходит до трёх метров толщины, а подмосковного подзола до пятнадцати … да, друзья, сантиметров!
 Почву,  в  принципе, можно воспринимать как месторождение полезных ископаемых. Вон саудовцы качают и качают нефть, конца-края не видно. А англичане с голландцами побаловались в Северном море  пару десятков лет, да лавочка и прикрылась. Впрочем, почва ресурс возобновляемый и при обоснованном использовании не теряет, а повышает продуктивность!


Но вернёмся во Францию. На рубеже первого и второго тысячелетий она заросла лесом не то, чтобы «как ещё при неандертальцах», но современникам представить, что  на месте вековечных чащоб некогда росли виноградники, оливковые рощи и колосились бескрайние поля  пшеницы, было заведомо нелегко. Надо полагать, не меньше других сомневалась бы и «Красная шапочка», о незавидной судьбе которой во всей красе зоологических подробностей сообщил Шарль Перро, а для русского читателя информацию довёл Иван Сергеевич Тургенев.


Постепенно средневековая жизнь налаживалась и для укрепления армии и государства требовались железо и порох. Спрос на древесный уголь, то есть продукт, получаемый из деревьев, рос семимильными шагами. Еще не успело естественным путём окончить свой жизненный путь первое поколение дубов, выросших на заброшенных полях, как за  ними пришли дровосеки.
«А ты где была в эти тяжёлые для всех нас дни?!», - так и хочется спросить Грету Тунберг. Но так как экоактивистка с трудом не «доокончила» вспомогательную школу, понять всю тонкость и сочность гротеска не сможет. Что ж, не станем «метать бисер перед свиньями» и двинемся дальше.
И ведь правильно заявляют профессионалы маркетинга и промоушна «размер имеет значение». Вы тут ничего такого себе не придумывайте, речь строго о географии.


 Вспомним остров Пасхи. Пока «пацаны прочухались» деградация оказалась не только очевидной, но и необратимой.
В Японии, об этом ниже, население было огромным, а площадь островов значительной. Там успели принять меры по сохранению лесов до того, как катастрофа перерастёт в коллапс.
Франция располагалась на перекрёстках всех дорог и едва появился первый опыт применения каменного угля взамен древесного, никто «щёлкать клювом» не стал. Леса были избавлены от угрозы   окончательного уничтожения.
Добытый из-под земли уголь банально оказался дешевле выросшего над землёй. А про диоксид углерода, СО2, назови его хоть углекислым газом, люди тогда ещё и слыхом не слыхивали. Стыдно сказать, они и  «дигидрогена монооксид», Н2О, называли водой. «Не, ну ты гля!»


Впрочем, с водой оказалось всё не так просто. Тотальная антисанитария, во что обошлась  одна эпидемия чумы 1347-1349г.г., скученность поселений, широкое применение «грязных» технологий привели к тому, что  во Франции тех лет найти чистый источник воды было невозможно.
Заодно распространилось стойкое заблуждение что все «болезненные начала» передаются через воду. Люди, включая королей, престали мыться, самым галантным подарком даме была блохоловка.
 В наши дни «особо продвинутые» потребители воду из-под крана не пьют, покупая её в бутылках. Хотя на  этих бутылках, пусть и мелкими буквами, но честно написано, что они наполняются не из того крана, от услуг которого вы отказались, а из соседнего: маркетинг и промоушен горы сдвигают.                Бутилированная вода  творит чудеса не хуже, чем гомеопатия или плацебо.


Французы в Средние века так сильно не заморачивались. И воду полностью заменили на вино. Они не чукчи, не индейцы, эволюционный багаж противостояния алкоголю  имелся. И алкосодержащие растворы – вина – стали источником воды, калорий и отличным антисептиком.
Виноград сделался основной культурой на полях Франции и продержалась такая ситуация до конца двадцатого века.
В наши дни происходит принципиальное изменение системы. Экспорт вин, как и косметики имел весомое значение для французской экономики. Но сегодня Чили и Австралия выдавливают с мировых рынков вин и оливкового масла  «старых зубров» Францию, Испанию, Италию. Плантации южного полушария моложе и технологически совершенней, соответственно, ниже себестоимость.
 Да и молодые французы переходят на пиво и текилу, не особо «заморачиваясь» на патриотизме. Виноградники беспощадно вырубают, замещая посевами кукурузы и сои. Ведь  и говяжий стейк, и свиной  эскалоп не помешают никакому столу.


 Люди издревле понимали, что охранять и сохранять окружающую среду необходимо. Но делали это в строго  утилитарных целях, для собственной выгоды.
 Садоводство началось с того, что рощи плодовых деревьев огораживали заборами, не подпуская к ним животных - конкурентов за пищевые ресурсы. Приходилось ставить и сторожей, тем же обезьянам никакой забор не помеха.
 Не мешало  придать процессу сакральный смысл. Охранять от нападений священные рощи – там и помолиться можно –  и мотивация выше и статус организатора растёт. Тут уже полшага до должности жреца.
 По такой же схеме началось и скотоводство. Люди приглядывали за стадами мелкого рогатого скота, не подпуская к ним хищников. Самыми податливыми оказались овцы. Явно не из-за избытка ума. Их первыми и одомашнили. Заметим, в поговорке «баран всю жизнь волков боялся, а съел его пастух» заменить подлежащее на «козёл» или «бык» язык не поворачивается.


 Не посчитайте за ёрничанье, но неолитическая революция, то есть переход от присваивающего хозяйства, охота  и собирательство, к производящему, земледелие и животноводство, начался с мероприятий по охране окружающей среды.
 Эта мысль нужна не для красного словца. В результате  анализа исторических процессов мы неумолимо приходим к мысли что в 21веке, на совершенно новой технологической базе экономически выгодно становится создавать  АНТРОПОГЕННЫЕ БИОЦЕНОЗЫ для комплексного и разностороннего использования их в качестве источника пищи и сырья для промышленности.
На этих «угодьях» площадью в десятки и даже сотни миллионов гектаров человек, а точнее подвластные ему роботы под контролем ИИ,  вновь становится охотником и собирателем.
Чтобы несколько разрядить парадоксальность ситуации, приведём пример. Триста лет назад энергия ветра через паруса и крылья ветряных мельниц играла в энергобалансе человечества огромную роль. А к середине 20 века её значение  сошло на ноль. В наши дни, благодаря новым техническим решениям, ветер вновь «дует в нашу сторону» однако хорошо известно, что и от попутного ветра прок лишь тому, кто успел вовремя поставить  паруса!


Свою роль в мироздании разные цивилизации оценивали часто  с диаметрально противоположных позиций.
 Допустим, индейцы Северной Америки воспринимали себя  как неотъемлемую часть природы, наравне с горами, лесами, растениями и животными, не считая людей выше или значимей остальных компонентов биоценоза.
Китайцы видели мир гармоничным и законченным: задача человека вписаться в систему ничего не разрушая.
В авраамических религиях – иудаизм, христианство, ислам - всё было жёстче. Бог дал этот мир людям для полной эксплуатации: главное – не довести ситуацию до катастрофы, а так можно «и в  хвост и в гриву». Казалось бы, последствия человеческой деятельности для природы во всех трёх случаях должны существенно разниться. Но как известно, от теории до практики «дистанции огромного размера».
 Индейцы, обожествляя каждый куст и камень, истребили всю мегафауну(см. выше).
Китайцы под рассуждения о гармонии бытия, уничтожили все биоценозы под корень, оставив  под чумизу лишь те холмы и овраги, где высеять рис  не удавалось при всём желании.
Ну а иудеи, христиане и мусульмане громили всё вокруг «не по-детски», через слоган «на всё воля божья» снимая с себя любую  ответственность за содеянное.



Тем не менее, живая практика настойчиво требовала принятия хоть каких-то решений, направленных если и не на ограничение безудержного потребления ресурсов, то хотя   на его регламентацию.
Но об этом в следующей статье.