Теле - фон

Переехав из центра в спальный район, я стал часто встречать здесь этого человека. Ходил он всегда с прижатым к уху телефоном, и всегда с кем-то говорил. Судя по обрывкам фраз, разговор был вовсе не бытовой, а какой-то высокомудрый.
Рядом с ним всегда поспевала дамочка в жакете неопределённого цвета, в широких расклешённых брюках и в большой, как будто клоунской кепке.
Иногда она несла пакет с книгами, если судить по выпирающим углам. А однажды я увидел её среди старушек на задворках магазина. Вместе с ними она запускала руку, словно клюв птицы, в бак с просроченными продуктами. А её вожатый сидел в это время на ступеньках служебного входа магазина и, опять же говорил по телефону.
Ходили они удивительно быстро для своего возраста. Встречались мне всегда неожиданно, и тотчас пропадали в толпе. Услышишь за спиной телефонный разговор, что-то непонятное вроде: «…да, оно существует, хотя при создании мира можно было обойтись и без него…». Оглянешься, а они уже в переулке.
Наконец в очереди у кассы мне удалось разглядеть их подробнее. У дамы от лица оставалось совсем немного – между козырьком кепки и шарфом, поднятым выше подбородка. Прибавьте сюда ещё тёмные очки.
А у него на голове волосы свисали космами, пожелтевшими от времени, и схвачены были заношенной вязаной банданой. И когда руки у него оказались заняты денежными расчётами, то телефон был засунут под эту бандану, как запасная сигарета курильщика за ухо, и говорение не прекращалось ни на минуту. И опять заумное: «…ещё сам Лейбниц обосновал постулат о непричинении вреда живым существам…».
И потом за турникетами: «…зло, хотя и существует, но не является сущим…».
Лейбниц в нашем спальном районе! Вот те на! - изумился я.
Обрывки разных телефонных разговоров звучат теперь на улицах тут и там. Все тайны наружу. Никакого стеснения. Деловые, праздные, вовсе ни о чём. К этому я привык. Но наш бродячий философ говорил на особый лад, весьма наукообразно и горячо. Его густой, рокочущий, со слизью, голос был знаком всему району.
Раз я долго шёл за этой парочкой и до меня донеслось нечто крамольное по нашим временам: «…ни одно государство не должно принадлежать другому государству, - кричал он в телефон. - Или ты рискнёшь оспаривать Канта?»
После этого «ты» мне представился и некто третий у этой парочки. Тоже книжный червь и прорицатель. Тоже не от мира сего.
Это ещё по телефону они ведут такие жаркие разговоры, - подумал я. - Что же творится при их личных встречах! Страшно представить, какой огонь постижения истины разгорается тогда!
Я не отставал, и до моего слуха доносилось: «…прошу, уволь меня от глупостей антропоцентристов! Если что и откроет нам ворота к вечному миру, так это киберготика!..»
Эти беседы восхищали меня. Я прямо-таки ликовал, оказываясь на улице вблизи нашего блистательного телефонного говоруна, - человека пылкого, смело мыслящего, и внешне похожего на пророка среди массы людей хмурых, молчаливых. Всегда это было праздником для меня. Тем более, что в паузах, пока зачинщик споров молча выслушивал речь оппонента в телефоне, дама рядом с ним звонила в колокольчик и тоненьким голоском напевала какую-то мантру. Не берусь воспроизвести точно: «…гипло магал – шингафа – жилище предвечной - лиф - калапуда…»
Без преувеличения, они были звёздами уличной жизни нашего микрорайона.
Я встречал их гуляющими рано утром в парке. И поздно вечером, сидящими на детской площадке во дворе старой пятиэтажки. Они выглядели милыми бродяжками. А как-то на Рождество я даже видел нашего телефонного оратора принаряженного – в красном колпаке Санты. А на шее его боевой подруги висела ёлочная гирлянда из разноцветных лампочек.
Он без остановки, на одном дыхании толковал кому-то по телефону об изъянах мироустройства. Она пребывала во блаженстве, звонила и напевала.
В мороз они забирались в автобус и ездили по кругу. Глашатай высоких истин не отрывал телефон от уха и всё говорил, говорил. При этом, конечно, находились у него и гонители, требовали замолчать, грозились выгнать из автобуса. Он умолкал, но не на долго. Он просто не мог молчать.
И вот однажды в автобусе я оказался сидящим сзади него. Казалось бы повезло. Будто бы на первом ряду в кино. Но я вдруг заметил, что экран на его стареньком «Нокиа» не светился, как положено при включении. Более того, - кармашек аккумулятора на торце аппарата тоже был пуст. Я замер в смятении. Телефон неисправный, а разговор на пике вдохновения. Философ был боевито собран, стучал кулаком по спинке переднего сидения, и невозможно было догадаться, что всё это в никуда. Нет, не в пустоту, конечно. Он вещал свои высокие истины напрямую всем нам, своим случайным слушателям, обитателям городской окраины. А телефон нужен был ему только как прикрытие, театральная уловка.
Передо мной сидели обыкновенные городские сумасшедшие, это было ясно. После переезда я был новичком в ареале обитания. Не знал его истории. Нафантазировал себе бог знает что. И – попался.
Но и после разоблачения наш великолепный оратор не пал в моих глазах. Слегка тронутый умом он всё-таки оставался для меня носителем высоких истин. Напоминал всем нам, с каким упорством лучшие умы веками пытались привести человечество к миру без войн. Будда, Лейбниц, Кант… И я был благодарен неутомимуму провозвестнику.
Теперь встретив эту замечательную парочку, я опять-таки некоторое время преследую их, вслушиваюсь.
На днях, проходя мимо автобусной остановки, услыхал его голос и остановился, навострил уши. На этот раз речь у него шла о трудах великого немца Йогана Гердера. Так совпало, что этого Гердера я перечитывал совсем недавно. Мысли рвались с языка. Я не удержался и встрял:
-Гердер ошибался, трактуя войну как составную часть Солнечной системы! - выпалил я.
Мой виз-а-ви отшатнулся, смерил меня взглядом с ног до головы и вежливо сообщил своему мнимому приятелю в телефон: «Я перезвоню». Сыграно было очень убедительно.
Потом он засунул руки глубоко в карманы своего пальто и вздёрнул плечи. Хотя он и принял боевую стойку, что несколько даже насторожило меня, но атаку повёл всё-таки чисто интеллектуальную.
И мы посреди улицы принялись спорить о том, можно ли для достижения вечного мира на земле наблюдать процесс развития человечества непосредственно, или процесс зтот можно только реконструировать.
В пылу дискуссии я забыл, что имею дело с сумасшедшим. Вспомнил об этом только тогда, когда под звон колокольчика они сели в автобус и уехали. На меня напал нервный кашель.
А тут вдруг весьма не кстати зазвучал ещё и рингтон моего телефона, и мелькнула дикая мысль: «Это он! И сейчас наш спор продолжится уже по телефону! Безумство будет полным».
Слава Богу, звонили рекламщики.
Но долго ещё после встречи с этим странным человеком меня не покидало ощущение, что мой телефон обрёл какую-то таинственную дополнительную функцию. Я смотрел на экран с недоверием, и с опаской нажимал кнопку приёма вызова.