Исповедь пиршагинца

Глава 1.

В уютной стокгольмской квартире они сидели молча, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Он заехал к ней перед вылетом после неожиданного для неё телефонного звонка. Лиля выглядела растерянной: "Как ты меня нашёл? Ведь прошло столько лет!" Он пожал плечами: "Когда мне дали твой адрес, я сам не мог поверить своим глазам. Но как видишь, тебя там всё ещё помнят."

Она здорово изменилась. Из пухлой и игривой девочки она на склоне лет превратилась в стройную и изящную аристократку. Седые и волнистые локоны украшали изумительно белый овал мраморного лица. От неё пахло ...по-прежнему свежими цветами. Она прошла на кухню, налила воду в вазу и вложила туда букет роз. Предложила виски со льдом: "Другого не пью, извини."

Бекиру показалось, что садясь в кресло, Лиля намеренно оголила ноги выше колен. Это было ухоженное тело избалованной вниманием женщины. Она была удивительно хороша для своих 67 лет. 

Он заметил, как она оглядела его с ног до головы: "Выглядишь, как золотая монета, ma;allah! Ты кажется, на пару лет моложе меня?" Он кивнул, чтобы не возразить. Хотя разница была в четыре года: видимо, она спутала с годами брата, Октая. 

"А ты помнишь...день смерти Сталина?" - неожиданно спросила, как бы отвлекаясь на постороннюю тему. Они посмотрели друг другу в глаза. И оба сразу поняли, что она на самом деле имеет ввиду.

Он с улыбкой кивнул: "Тот день стоит перед глазами, словно было вчера." Она густо покраснела. На глаза навернулись слёзы. Отвернулась к окну и в стеклянном отражении встретилась с его взглядом. Не договариваясь, они  вспомнили ту пятницу 6 марта 1953 года.

Лиля была старшей среди них, ей тогда было десять.  Она была крупной не по возрасту, избалованной любимицей отца. Исламбек Новрузов, в те годы возглавлял Первомайский отдел милиции.

Его супруга шекинская красавица Шаргия, души не чаяла в дочери, но старалась держать в ежовых рукавицах. Мать уже тогда подозревала, что Лиля тайно влюблена в соседского мальчика Октая. Женское чутьё не могло обмануть.

Бекир как-то случайно подслушал, как мать выговаривает: "Он младше тебя на целых два года! Ты же знаешь: твой отец старше меня на девять лет! Та же разница у всех женатых пар.  Мы тебе найдём постарше." Лиля вся в слезах отрицала: "Мы просто дружим с ним, мама!"

Как-то ранней весной Исламбек с Шаргиёй пригласили своих соседей на дачный пикник в Новханы. Бекир проснулся на шум: уезжая, отец забыл выключить радиоприёмник "Звезда". Было около семи утра, когда прозвучал гимн, а затем голос Левитана оповестил страну о смерти Сталина.

Бекиру показалось, что произошло нечто непоправимое. Октая рядом не было, чтобы поинтересоваться его мнением.Он молча оделся и прошёл на веранду. У соседей стояла тишина. В конце длинного коридора светилась лишь душевая.

В дверях было отверстие, когда-то проделанное братьями, чтобы подглядывать за купающейся тётей Шаргиёй. Это было зрелище не для слабонервных. Её роскошные формы так сильно возбуждали, что потом мальчики с трудом засыпали. Дверная дыра сейчас светилась.

Подойдя ближе, Бекир не мог поверить своим глазам: на краю ванны сидели и целовались Лиля с Октаем. Её розовые трусики были спущены ниже колен, и он ласкал её между ног с такой жадностью, словно кто-то мог у него это отнять.

Бекир почувствовал эрекцию и  хотел было уйти, но тут услышал завораживающий голос Лили: "А хочешь я возьму его губами?" Октай  смотрел на неё удивлёнными глазами и неуверенно спросил: "Как это... губами? Ты укусишь?" Лиля опустилась на колени, выставив на обозрение свою круглую белую попу: "Дурак! Мама так делает с  отцом, и ему очень нравится. Я сама видела."

Бекир от неожиданности подавился слюной и совсем некстати закашлял. Лиля тут же вскочила, напялила трусики, опустила подол платья и подтолкнула вперёд Октая: "Это Бекир. Накажи его, чтобы не подглядывал больше."

Брат вернулся в квартиру вслед за Бекиром. За его спиной маячила Лиля. Октай обьявил без прелюдий: "Если обещаешь молчать, она тебя...тоже поцелует." Бекир покраснел от удовольствия: "Врёшь!" Он покачал головой. Лиля в знак доказательства молча прилегла в постель к Бекиру и поцеловала его в щёку. Бекир вдруг понял, что он давно хотел нюхать этот запах свежих цветов.

...Ураган  и не думал утихать.  Бекир отпил глоток виски: "Мне кажется, мы с тобой оба хорошо помним.... день смерти Сталина." Лилю бросило в жар.  Большая грудь еле помещалась в узком бюстгальтере, ей стало не хватать воздуха.
Она опустила глаза и тихо произнесла: "Я до сих пор жалею, что у нас с Октаем так ничего и не получилось."

Лиля давно вышла замуж  и переехала в Швецию. Её муж Стивен был кадровым разведчиком.  Она встала из-за стола, взяла его чемодан, оставленный у двери, и унесла в спальню: "Я тебя никуда не отпущу сегодня. Улетишь завтра. Элизабет будет предупреждена."

Она вышла из ванной, когда Бекир уже выключил свет в спальне для гостей. В темноте её стройное тело светилось, словно неугасающая свеча . Она не спеша осушила свои седые локоны, сбросила полотенце на пол и присела на краю постели: "Я тебе не дам уснуть, Бекир. Даже не мечтай. Ты разбудил во мне давно уснувшую львицу. Дай мне вспомнить своё детство ещё разок."

Когда она откинула одеяло и прильнула губами к его члену, перед его глазами была десятилетняя девочка, делающая свой  первый невинный минет Октаю. Его руки потянули её за плечи и он припал к её губам: "Мне давно не было так хорошо. Оседлай меня, хочу любоваться твоей красотой."

Её гортанный стон от получаемых оргазмов мог свести с ума даже покойника. Но она казалось, никак не могла насытиться. Просила менять позы так часто, что Бекир едва успевал за ней: "У меня уже давно не было отношений ни с кем. Я тебя изнасилую, Бекир. Только не смей кончать!"

Наутро уже сидя на борту British Airlines, он долго любовался одинокой фигурой Лили в светло голубом платье. Дул сильный северный ветер. В какой-то миг её руки не смогли удержать  подол, он беззастенчиво оголил её белоснежные ноги в чёрных чулках, застёгнутых поясом. Он с жадностью вцепился взглядом в тонкое бельё с кружевами на теле своей девочки из далёкой юности.

 Глава 2.


Заседание Парламента затянулось дольше обычного. После недельных каникул многие депутаты выглядели всё ещё "инопланетянами". Элизабет Берг, представившая проект Закона ещё до обеда, устало посмотрела на часы: до ужина с министром ещё предстояло проверить тайник, забежать домой, принять душ и переодеться.

Сидевшая справа от неё депутат от Партии либералов Кэтрин Мирей же в третий раз "стрельнула" в её сторону своими роскошными ресницами. Обменялись вежливыми взглядами воспитанных дам.

Педагог французского языка её дочери, Луиза по воскресеньям помогала Элизабет с уборкой квартиры. Пылкая девушка из Марселя любила копить деньги и сплетничать. На прошлой неделе сообщила Элизабет о постоянных ссорах в семье Мирей.

Николас, глава канцелярии Премьер-министра, был на двадцать лет старше Кэтрин. Тем не менее, умудрялся изменять ей  .... со своей тёщей. Поймавшая их во время секса в доме у матери, Кэтрин потребовала немедленного развода. Но Николас упрямо сопротивлялся, а мать пригрозила, что в случае скандала лишит дочь и внучку многомиллионного наследства.

Элизабет решила, что это тот самый случай, когда Кэтрин может легко подсесть на "крючок". Она вытащила из сумки зеркало и послала Кэтрин лучик солнечного света. Повернувшись к ней лицом, многозначительно улыбнулась.

Кэтрин не осталась в долгу: демонстративно задрала подол юбки и перезастегнула бретельки пояса на чулках. Хотела показать, что на ней нет белья.  При этом подарила Элизабет взгляд влюблённой старшеклассницы-шалунишки. Это был откровенный сигнал о "сдаче крепостных ворот".

"Значит информация о семейных дрязгах полностью подтверждается" - подумала Элизабет. Мстительная, но добропорядочная Кэтрин ищет близость на стороне. Причём, желательно, только лесбийскую. Элизабет знала по опыту, что в иные моменты многие жёны утоляют "голод" именно в женской кампании. Мысли унеслись в далёкое детство.

Они с матерью уехали на каникулы в Баку, на дачу к бабушке Шаргие. Стивен легко отпустил их, потому что как раз завёл новый роман с соседкой Ирмой. После шумного Стокгольма песчаный Новханы на Каспии запечатлелся в памяти пятиклассницы на всю жизнь.

Огромные фруктовые рощи выглядели, как сказочная природа. Порхая с ветки на ветку в поисках спелого инжира, Элизабет неожиданно увидела в тени под виноградником маму с женщиной. Это была домработница, из шемахинских молокан.

Мать лежала на спине, задрав юбку и широко раздвинув ноги. Крепко прижимала белокурые локоны  к своему лобку. Веки матери были прикрыты. Правой рукой она усердно ласкала свой сосок. Вокруг стояла знойная тишина.

Элизабет замерла от неожиданности и прислушалась: мать не уставала повторять, как заклинание "ещё, Нюрка, ещё...не останавливайся, qurban olum (да буду твоей жертвой)." Когда раздался стон матери, означающий оргазм, Нюра завизжала: "Как же я по тебе соскучилась, Лиля!"

...Голос главы Парламента вернул Элизабет к реальности. После речи очередного оратора Спикер наконец принял решение: "Думаю, прений достаточно. Тем более, что автору проекта так никто и не возразил. Пора ставить на голосование."

Элизабет вздохнула с облегчением и взглядом дала Кэтрин понять, что впечатлена от её откровенной выходки. На всякий случай слегка прикусила палец и сдвинула брови. Кэтрин в ответ кокетливо засияла. В этой улыбке таилась солидная порция нерастраченной страсти. Стало быть "улов", наконец, состоялся: Элизабет расставила свои "сети" ещё две недели назад.

Спустя несколько минут Закон Республики Мальта о реформе в сфере финансовой разведки был принят большинством голосов. Элизабет почувствовала вкус победы: с завтрашнего дня она, как глава департамента, становилась и заместителем министра финансов.

Уже на выходе из зала заседания она услышала голос Кэтрин за своей спиной: "Жду тебя в дамской комнате." Элизабет покачала головой: "Это не самая удачная мысль, дорогая. Нас ждёт машина на паркинге."

До  Jaguar SUV белого цвета шли молча, прислушиваясь к звуку своих высоких каблуков. Элизабет открыла переднюю дверь и взглядом пригласила её сесть рядом с водителем.  Кэтрин послушно села и демонстративно поправила подол короткой юбки. Элизабет протянула шофёру купюру в пятьдесят евро: "Юджин, возьми такси и отдохни сегодня, я сама поведу."

Отьехав от здания Парламента по улице Республики, Элизабет свернула на маленькую улочку, ведущую в Палаццо Феррериа. Сделав пару кругов, убедилась, что за Кэтрин нет хвоста и припарковала машину у отеля "Этван".

Весь путь Кэтрин болтала без умолку: "Скоро приедет моя тётушка Элеонора Морли. Она баронесса и член Палаты лордов. Регулярно устраивает шумные вечеринки в своём загадочном замке. Ты не представляешь! После полуночи такие оргии закатывает, что даже не может присниться! Разумеется, только для узкого круга избранных."

Клерк в отеле встретил с улыбкой: "Рад Вас видеть, госпожа Росали. Номер 213 на втором этаже к Вашим услугам, как обычно." Под пластиковой картой Элизабет обнаружила внушительный  пакет с порошком. Она расплатилась наличными: "Сдачи оставь себе, Мишель." Юноша покраснел от удовольствия: "Всегда к Вашим услугам, сеньора."

Номер был одним из лучших. В баре ждала бутылка Jack Daniel's. Элизабет нашла лёд и вопросительно посмотрела на свою гостью. Та кивнула. Усевшись в кресло, Элизабет поманила её пальцем к себе на колени. Решила спросить сразу и  без обиняков: "Мне трудно поверить, что ты остановила свой выбор на мне. Чем я тебя привлекла?" Кэтрин не спеша выпила до дна и налила ещё. Было видно, что ей нужна смелость для беседы: "Я вообще-то замужем, и у меня растёт дочь шести лет. Не подумай, что ...."

Элизабет ладонью прикрыла ей рот: "Ты вовсе не должна оправдываться. Я и сама никогда не была в такой...пикантной ситуации. Думаю, нам обеим надо как следует ...зарядиться." Раскрыла пакетик и насыпала на ребро руки. Кэтрин взяла её за руку, вдохнула и с благодарностью вылизала остаток языком, не сводя глаз с неё.

Элизабет насыпала дорожку и для себя: "Мне важно знать, чем я тебе понравилась. Ты понимаешь?" Кэтрин вместо ответа припала к её губам и проникла языком к нёбу. Взяв паузу, прошептала: "Ты мне нравишься своей властностью. Слушая твою речь в Парламенте... я просто балдела...Ты умеешь владеть аудиторией." Она растегнула на ней блузку: "И я уже влажная от одного твоего нового имени... "Росали".

Они раздевали друг друга не спеша, словно наслаждаясь самим процессом. Кэтрин сняв с неё стринги, аккуратно сложила, приподнесла к губам и спрятала под своей подушкой: "В тебе есть нечто, чего нет в других женщинах: властность и величие. Ты физиологически должна была бы родиться самцом-императором."

Элизабет понравился комплимент. Но она с удивлением вскинула брови: "Неужели я выгляжу так отвратильно?" Кэтрин с улыбкой покачала головой: "Ни в коем случае. Мне не нужен самец с членом, он мне дома надоел с вечными проблемами. Мне нужна твоя женская воля. В тебе есть что-то царственное."

Она вошла в Элизабет своим языком с такой жадностью, что голова закружилась и спазмы опустились ниже пупка. Ни один мужчина не смог бы так приятно удивить. Когда неудержимая дрожь прошлась по ягодицам, пальцы Кэтрин вонзились в её попу, оставив кровавый след. Элизабет опрокинув её на спину, оседлала боком: "У твоего самца проблемы с эрекцией?"

Кэтрин ловко достала из сумочки небольшой электростимулятор: "Хочу его в попу!" Элизабет увлажнила его и медленно ввела в её анал. Глаза Кэтрин закрылись и раздался протяжный вой: "Как раз наоборот! Просто этот сукин сын предпочитает трахать мою мать. Шалаву, которой скоро шестьдесят."

После второго оргазма Элизабет потянуло ко сну: порошок начинал свой "сезон дремоты". Засыпая, она всё ещё ощущала нежные пальцы Кэтрин в своём влагалище. Сон, как обычно продолжался недолго, минут двадцать. Скоро она открыла глаза.  Кэтрин сидела уже в кресле и баловала себя стимулятором.

Элизабет протянула руку за сигаретами: "Так когда, говоришь, ты встречаешься со своей тётушкой из Лондона?" Кэтрин еле подняла тяжёлые веки. Было видно, что уже "плывёт" во втором заходе: на верхней губе были видны остатки порошка.

"Послезавтра она будет здесь. Хочу вас познакомить. Ты ей понравишься." Она улыбалась игриво, как бы желая продолжить шалости. Но Элизабет достала из под подушки свои трусики, давая понять, что спешит. Кэтрин тут же вскочила и выхватив бельё из её рук, стала ей помогать.

Элизабет взглядом поблагодарила. Судя по всему, Кэтрин становилась управляемой. Повернувшись спиной, позволила ей застегнуть бюстгальтер и предупредила: "Представишь меня своей тёте, как Росали Кристи Гонзалес, двоюродную племянницу испанского короля Филиппа Пятого. Мне нельзя светиться в ночных оргиях."

Кэтрин жила в одном из престижных частей Валетты, в Мдине. Её стариную виллу невозможно было спутать с другими. Она занимала огромную площадь на пересечении двух узких улочек. Она мило чмокнула Элизабет в мочку уха: "Спасибо, дорогая. Может, заглянешь в мою пещеру?" Но Элизабет покачала головой: "Спешу на встречу с боссом."

В тайнике на другом конце города лежала короткая записка: "Привет от мамы. Я в Hotel Pjazza Merkanti, #901"


 Глава 3.

Франсуа Матео лежал на животе, уткнувшись лицом в круглое отверстие массажного стола. Слушая классическую музыку, он размышлял о приближающихся парламентских выборах. Премьер-министр Рикардо Бруно, возглавляющий лейбористов, погряз в корупционном скандале. Был замешан в тайных финансовых операциях с Россией. Телеканал One News, принадлежащий лейбористам, буквально вчера получил аналитический материал с разоблачением.

В такой ситуации важно не только не утонуть вместе с капитаном, но и суметь доказать собственную ценность для партии и Республики. Предстоящий ужин с главой финансовой разведки обещал такого рода план действий. А главное, Элизабет Берг обещала оказать давление на автора передачи Терезу Спиносу. От подачи материала в эфир зависели настроения среди избирателей.

Массаж подходил к концу. Музыка Пуччини в наушниках стихла и отключилась. Стройненькая Джерика, аккуратно вытерла ему спину и ягодицы. В пределах приличия едва дотронулась полотенцем до мошонки: "Душ, как обычно? Или без сопровождения, господин министр?"

Господин министр поднялся, чувствуя свежесть по всему телу: "Смотря, кто сегодня на месте. Если Федерика, то не беспокойтесь, она чуточку неуклюжая." Джерика подала ему  большое полотенце: "Сегодня обслуживает Филли, как и в прошлый раз. Федерика у нас больше не работает." Франсуа вскинул брови: "Что Вы говорите! Какая удача! Пригласите Филли."

Этническая марокканка Филли, хоть и новенькая, но уже была  нарасхват. Её накаченные мужские  плечи, упругая задница и небольшая грудь пользовались большим успехом, как среди дам, так и джентльменов. В прошлую пятницу Франсуа был приятно удивлён, когда Филли вошла в  кабину совершенно голой.

Это была shemale. Причём, весьма элегантная. Взгляд  Франсуа упал на довольно внушительный член, который уже выглядел возбуждённым. Она погладила свой "хоботок" и дружелюбно подмигнула ему. Вслед за этим, со словами: "Рада знакомству, дружок!" ласково повернула его лицом к стене, чуть пригнула спину и впустила сильный напор ледяной воды в его анал.

Через пару минут, убрав струю, помассировала открытой ладонью и пальцами. И наконец, когда Франсуа, стоя под тёплым водопадом, испустил глубокий стон удовлетворения, она медленно и со страстью вошла в него своим "хоботом! Это было нечто! Она довела его до эрекции за несколько минут. Затем изящно предоставив ему свой упругий зад,  на сей раз впустила Франсуа в себя.

Сегодня всё повторилось с той же последовательностью. Но с предварительными оральными ласками. Через пятнадцать минут Филли уже помогала утомлённому от оргазма клиенту одеваться у шкафа для одежды.

Завязав галстук, Франсуа протянул ей сотенную купюру: "Могу ли я Вас кое о чём попросить, Филли?" Она надела спортивные штаны, изящно поправив "хоботок", затем надела  и куртку. Теперь выглядела, как профессиональная массажистка: "Разумеется, господин министр."

Он начал несколько смущённо: "Моя супруга также бывает здесь раз в неделю, по средам. Не могли бы Вы оказать ей....внимание? Она была бы приятно удивлена. Разумеется, не обязательно с ней делиться нашим знакомством."

Филли улыбнулась: "Эмми уже моя постоянная клиентка, причём вне салона и с прошлого года. Мы с ней встречаемся в другом месте. Именно благодаря её рекомендации, я оказалась в Ваших руках. Но она просила меня держать это строго между нами." Франсуа расплылся в улыбке: "Считайте, что я ничего не слышал, дорогая."

Он добавил ещё одну купюру в сто евро. Филли поблагодарила: "Вы очень щедры ко мне. Можете расчитывать на любые услуги." Обняв его со спины, добавила шёпотом: "Если Вам будет угодно...даже видеозаписи с наших сеансов с Эмми." Он замер от неожиданности и посмотрел на неё с удивлением. Она тут же успокоила: "Это идея самой Эмми."

Эмми Матео уже была одета к запланированному ужину, и встретила мужа с упрёком: "Почему так долго, дорогой? Звонила Элизабет, она уже в пути к ресторану." Франсуа сменил костюм, сорочку и галстук: "Я уже готов, милая." Через минуту они уже ехали в сторону Hotel Pjazza Merkanti.

Ресторан на шестом этаже был небольшим, на полсотни мест. Выглядел уютно и респектабельно. Элизабет уже сидела за круглым столом в самом дальнем углу. Она обнялась с Эмми и Франсуа. Дамы заказали белого вина, министр - шотландского виски.

В дверях ресторана появился Бекир. Он огляделся. В зале было меньше двадцати гостей. В дальнем конце зала сидели трое: седой симпатичный мужчина лет пятидесяти и две дамы. Одной, с седыми локонами, было не меньше сорока- сорока пяти. Вторая была заметно моложе. Она  обменялась взглядом с вошедшим гостем.

Бекир попросил хостеса посадить его ближе к окнам. Сел спиной к спине с одинокой дамой за соседним столом. Яркая блондинка с  вызывающим декольте пила красное вино, закусывая салатом из крабов. Но было видно, что она кого-то ждёт.

Вскоре со стороны коридора, ведущего из комнат для отдыха, появился высокий и худой мужчина слегка за сорок. Подсел к даме и раскрыл лежащую перед ним газету. Едва слышно спросил даму: "Его ещё нет?" Акцент был явно бруклинский. Она не ответила. Но через отражение в окне Бекир увидел её жест, означающий "У меня за спиной!" Официант принёс мужчине чашку с черепашьим бульоном. Стало быть, он мог заказать его минут двадцать назад.

Внешность обоих полностью совпадала с файлами и инструкциями старшего агента FBI Долорес Мильтон. Она уже полтора года вела наблюдение за супружеской парой Престон из Остина, штат Техас. Жена возглавляет департамент социальных услуг, и в свободное время делит постель с губернатором Майклом Дени. Муж держит пицерию. Детей и близких родственников нет. Вызывали подозрения частые выезды в Европу, нередко - на остров Мальта. Долорес очень расчитывала на Бекира: "Знаю тебе это по силам. Мне нужны твёрдые доказательства."

После телятины по-неополитански блондинка встала: "Мне надо в дамскую комнату", и нечаянно задела локтём плечо сидящего за её спиной Бекира. Тут же извинилась с роскошной улыбкой: "Простите, пожалуйста, я видимо, перебрала с вином."

Бекир вежливо встал и протянул ей руку: "Позвольте Вам помочь, сеньора." Она поблагодарила: "Буду признательна." Они направились в сторону туалетов. Он представился первым: "Ариэль Коэн. Я в 901-м." Она вытащила из сумки платок и театрально ответила: "Ингрид Престон."

Мимо проходил официант. Им пришлось приблизиться вплотную. Она специально громко сказала: "Какое совпадение! Мы с мужем живём буквально напротив, в 902-м! Как долго планируете быть на острове?"

Они стояли в узком проходе между комнатами для дам и джентльменов, неприлично близко друг от друга. От неё пахло изысканным Shalimar. Пышная грудь ходила ходуном. Она поправила бретельку бюстгальтера.

"Дорогое бельё, знает себе цену!" - подумал Бекир и протянул визитку: Я здесь на пару-тройку дней. В зависимости от обстоятельств. Буду рад, если сумею быть Вам полезен. Только ради Бога... без ревности у мужа."

Она внимательно прочла название кампании и многообещающе хихикнула: "Ну что Вы! Бернард уже не в том возрасте, чтобы ревновать. Но Вам удалось меня заинтриговать: я давно дружу с Bank of America. А чем конкретно Вы там занимаетесь?"

Бекир загадочно улыбнулся: "Я  вхожу в состав  Правления... приходится вникать во многие стороны финасовых дел. Но Вам могу предложить сказочные сделки и услуги."Она кивнула с пониманием: "Обязательно воспользуюсь, мистер Коэн. Даже не сомневайтесь."

Затем уже открыв дверь в дамскую комнату, стоя боком, игриво добавила: "Может быть даже в тайне от мужа." Это не входило в меню "паролей". В переводе с дипломатического языка  означало, пустыня готова к орошению.

Войдя во вторую от входа кабину, Бекир просунул руку за туалетный бочок и легко обнаружил небольшой конверт, завернутый в пластиковый пакет. В конверте лежала записка от Элизабет: "Баронесса прилетает послезавтра. В субботу надеюсь познакомиться с ней в её замке."

Вернувшись к столу, Ингрид пользуясь отсутствием соседа, сообщила мужу: "Это он. Контакт состоится в полночь." Бекир вернулся в зал и обратил внимание: Элизабет Берг, министр финансов и супруга уже завершили ужин и ушли. До полуночи оставался час с небольшим. Покончив с десертом, Бекир поднялся к себе в номер.

Ровно в двеннадцать минута в минуту в дверь его номера постучали. Услышав приглашение войти, Ингрид открыла дверь с вопросом: "Не слишком ли поздно для Вас, мистер Коэн?" Ответ не заставил себя ждать: "Я не ложусь в постель раньше часа ночи." Это был дополнительный обмен паролем. Она дважды повернула замок и огляделась.

Номер был достаточно скромным, небольшой кофейный столик стоял рядом с широкой двухместной кроватью. Она села напротив, сложив ногу на ногу. Достала из сумки небольшой футляр: "Здесь две флешки. Одна касается переписки губернатора, а вторая наших с ним ... отношений. Не возражаю, если до отправки в Центр захотите взглянуть."

Бекир предложил мартини. Она вежливо отказалась. Но достала маленький пакетик с порошком и вопросительно посмотрела в его сторону. Бекир покачал головой: "У меня утром важная встреча. Но Вы не отказывайте себе."

Ингрид вдохнула лошадиную дозу. Громко чихнула и попросила салфетку.  Вытерев нос и губы, она подняла глаза на Бекира. В этом взгляде уже не было и доли разума. Было видно, что у неё устойчивая зависимость. Как бы подтверждая это, она тихо произнесла гортанным голосом: "Мне так не хватает ...простой любви."

Бекир кивнул с пониманием: "Куда смотрят мужья, не замечая такой красоты рядом?" Растегнул ширинку, приглашая расположиться поближе. Ингрид встала на колени и помогла "тигру" вырваться на свободу: "Бернард слишком слаб, чтобы понять мои потребности."

Он приласкал её локоны и неожиданно удивил её до крайности: "Бернард? Или Виталий Меньшов?" Она чуть не поперхнулась: Центр не мог раскрыть своих нелегалов без особой нужды и предупреждения. Она смотрела на него, в растерянности держа в руке "тигрёнка": "Кто Вы?" После небольшой паузы он успокоил её: "Фёдор Павлович просил передать: у вас новый куратор. И это я."

Ингрид (в реальности Наталья Перова) вздохнула с облегчением и скинула с себя платье: "Господи! Как же ты меня напугал!" Оседлав "жеребца", она шепотом добавила уже по-русски: "Я так изголодалась по настоящему мужчине!"

Она ушла к себе под утро и вся в слезах от воспоминаний. Бекир, закрыв за ней дверь, сел за ноутбук. Войдя на сайт RedTube.com он отправил на почту для симпатичной блондинки сообщение: "Оргазма достиг с лёгкостью. Соседка сдалась без боя."


Глава 4.

Они не виделись лет пятнадцать. За эти годы Элизабет из угловатого подростка превратилась в солидную даму, занявшую достаточно высокий пост далеко от своей исторической родины. Бекир не мог скрыть своего восхищения: "Ты стала похожа на свою бабушку!"

Она улыбнулась:  "Спасибо.  Я всегда была влюблена в неё. Помню, как она лелеяла меня. Как она выглядит сейчас?" Бекир опустил глаза: "После смерти твоего деда, она к сожалению, немного сдала. Да и возраст уже не тот."Она присела рядом: "Расскажи мне о ней. Я ещё в детстве слышала историю ареста Исламбека. Как она сумела перенести эту трагедию?" Он выпил бокал вина и ушёл в воспоминания...

Дело было в начале марта. Моложавый генерал вышел из машины возле гастронома недалеко от здания Комитета госбезопасности. У входа в  магазин столкнулся лицом к лицу с очаровательной домохозяйкой. Она замерла с двумя авоськами в руках, смутившись чересчур проницательного взгляда.

Генерал сразу оценив её красоту, вернулся к машине и приказал водителю выяснить, кто такая. Молодой человек представился: старлей Гулам Шахмурадов. Шаргия-ханым вначале растерялась. Но потом поняла, что интерес к её персоне возник у  Председателя КГБ. Успела встретиться с его взглядом, перед тем как тот исчез за дверью. Всю дорогу до дома она никак не могла забыть оловяные глаза сердцееда. Хотела поделиться с мужем своими опасениями.

Но Исламбек в последнее время возвращался с работы далеко за полночь и как правило, нетрезвым. Шаргия обычно уже в постели слышала, как он гремит тарелками, шумно хлопает дверью холодильника и громко ругается. После замужества дочери и отьезда в Европу Исламбека словно поменяли. Он стал грубым и капризным.

Шаргия уже забыла, когда он приставал к ней, требуя исполнения супружеских обязанностей. В свои сорок девять она уже перестала привлекать внимание мужа, с которым прожили почти тридцать лет. Всё чаще стала замечать на его одежде следы от губной помады, от него исходил приторный  аромат духов "Красная Москва".  Скорее всего, завёл любовницу. Никак не иначе.

Около двух часов ночи она услышала лязг замочной скважины. На этот раз Исламбек был на удивление трезв. Не задерживаясь на кухне, он вошёл в спальню с коробкой шоколадных конфет "Мишка косолапый". По опыту прошлых лет Шаргия знала: предстоит бурная ночь.

Присел на край постели, раскрыл коробку, достал конфету и поднёс к её губам: "Твои любимые." Пристально смотрел на неё с известными намерениями. Шаргия решила сьязвить: "Что? Твоя шалава сегодня не дала?" Он резко снял с неё одеяло и убедился, что жена в одной лишь тонкой сорочке. Даже не успела возразить, как он взял её в охапку и потащил в гостиную на диван. Она поняла, что ему нужно: Исламбек любил оральные ласки,  развалившись на диване. Она решила дождаться оргазма, и уже потом сообщить о происшествии в гастрономе. Но не успела.

За ним пришли в половине третьего ночи, когда она успела удобно оседлать мужа в кои веки. За окном свистел мартовский ураган. Двое в гражданской одежде предьявили Шаргие удостоверение Комитета Государственной безопасности. Она смогла прочесть  фамилию того, что был помоложе: тот самый старший лейтенант Гулам Шахмурадов. Пока она внимательно изучала удостоверение, он с интересом рассматривал её вздутые соски под тонкой ночной сорочкой.

Шаргия быстро сообразив,  вернула документ и поискала глазами тёплую зимнюю кофту. Кофта валялась на полу возле кровати. Пожилой напарник, на вид лет пятидесяти, грубо оттолкнул её и направился в гостиную: "Где муж? Мы должны срочно доставить его в следственный изолятор."

Исламбек Новрузов едва успел надеть милицейские брюки и растерянно спросил: "А в чём дело, товарищи? Вы не ошиблись адресом случайно? Я начальник отдела милиции!" Мужчина подобрал со спинки стула его китель, сорвал майорские звёзды на погонах и швырнул ему: "Был начальником, а стал гражданином подозреваемым!"

Шаргия хотела последовать за мужем, но Шахмурадов её остановил у кладовки в веранде. Было темно, как в гробу. Шаргия знала, где лежат спички, но молодой человек поймал её за руку: "Не надо. У меня есть фонарь." Шаргия успела услышать, как он задвинул щеколду изнутри и притянул её к себе. Успела жалостливо попросить: "Не надо, сынок...я тебе в матери гожусь...".

Гулам грубо схватил её за грудь, слегка помял и строго прошептал: "Если хочешь увидеть  мужа живым, переодевайся: тебя ждёт важная встреча." Исламбек выходил за дверь бледным, как простыня новобрачной. Увидел, как Шаргия испуганно стоит слишком близко от молодого офицера. Глухим голосом попытался успокоить жену: "Это недорозумение. Я скоро вернусь. Не переживай."

Но Шаргия чувствовала, что предстоит длинная ночь. Через полчаса она в сопрождении Шахмурадова входила в лифт в многоэтажном жилом доме на проспекте Нефтянников. На третьем этаже он открыл дверь своим ключом, впустил Шаргию и запер за ней дверь. В конце небольшого коридора стоял тот самый генерал, с которым она столкнулась в гастрономе.

Очень вежливо и галантно он помог ей скинуть пальто и повесил на вешалку: "Шаргия-ханым, мне очень жаль, что Вы оказались в такой ситуации. Но Ваш муж является агентом турецких спецслужб и нанёс большой ущерб стране." Затем он взял её за талию и пригласил сесть на широкий кожаный диван.

Она почувствовала, как его пальцы опустились к ягодице и слегка погладили резинки трусов. Шаргия сразу поняла, что встреча в продуктовом магазине и сегодняшний арест мужа взаимосвязаны: "Я понимаю, товарищ генерал...Скажите, как я смогу помочь следствию, чтобы доказать невиновность мужа? Я готова...ответить на все вопросы. Даже неудобные."

На лице генерала появилась улыбка: "Можете называть меня Микаилом. Мне приятно слышать разумные речи верной супруги. Вы абсолютно правы: судьба Исламбека сейчас именно в Ваших ...руках. И не только руках." Наступила пауза. Они смотрели друг друг в глаза. Шаргия понимала, что этот большой начальник получит от неё то, что хочет в любом случае: насилием, или добровольно. Ей лишь оставалось быстро сообразить, как раздеться перед ним.... подороже.

Она попыталась изобразить на лице улыбку: "Вы мне симпатичны, Микаил. Но вся проблема в том, что я за все годы замужества ни разу не изменяла. Ни с кем. И я не готова раздеться перед Вами по простой причине: я не ношу изысканного белья, Вы к такому вряд ли привыкли..."

Брови генерала вскочили от неожиданных откровений. Он впервые встречался с подобного рода... отказом. Отказом, очень похожим на согласие. Он присел рядом и обнял её за плечи: "Искренность за искренность. Я тоже не каждый день изменяю своей жене. Но предпочитаю это делать с.... простой домохозяйкой. Никогда не любил профессиональных проституток."

Он оказался очень деликантным любовником. Раздевал её не спеша, внимательно разглядывая даже чашки от бюстгальтера. Бельё бакинской домохозяйки семидесятых отличалось опрятностью и белизной. Но вряд ли отвечало бы вкусам европейцев. Генералу импонировал именно хлопок местного производства.

Её привезли домой около семи утра. Была разбитой и подавленной, еле передвигала ноги. Вслед за ней шёл всё тот же голодный самец Шахмурадов. Она понимала, что он не зря провожает до квартиры: давно настроился на "остатки с царского стола." На её счастье они столкнулись с Бекиром, который собирался на занятие в Университете: был на первом курсе.

Шаргия очень странно поздоровалась с соседом: "Не спеши, сынок. Ты мне нужен дома." Бекир быстро сообразил, что она выдала его за своего сына. Он взял её под руку: "Идём, мама." Шахмурадов остановился в растерянности. После паузы быстро попрощался: "Ну, до свидания, товарищ Новрузова."

Бекир стоял на кухне, переминаясь с ноги на ногу. Хотел было спросить Шаргию, можно ли ему уйти. Она посмотрела на него так жалостливо, что он тут же присел на стул. "Будешь вчерашний обед? Я приготовила боз-баш, а дядя Исламбек даже не притронулся: его арестовали." Не дожидаясь ответа она зажгла комфорку и  поставила на огонь небольшой казан.

Он ел с удовольствием, пожирая глазами её большие груди. Она сидела напротив и с улыбкой смотрела ему в глаза: "Нравится?" Он жуя большой кусок хлеба кивнул: "Вкусно очень." Она расплылась в улыбке: "Я про другое спросила", и рукой поправила свои отяжелевшие груди. Бекир поперхнулся и стал кашлять.

Шаргия подошла поближе и ударила его по спине кулаком дважды: "Пусть пойдёт тебе впрок! Знаю, ты подглядываешь в ванную, когда я купаюсь... Не ходи сегодня в свой институт.... Искупаемся вместе."

Элизабет не дослушала его воспоминания: она спала, уютно положив голову на плечо Бекира.

Глава 5.

Согласно летописцам, древних мальтийцев крестил сам апостол Пётр. Даже несмотря на многовековое исламское владычество, наступившее после крещения, мальтийцы сумели не только сохранить, но и укрепить христанство. Здесь издревле строились замки и крепости, чтобы противостоять завоеваниям. Мальта всегда притягивала к себе иностранное внимание, как целомудренная дама - намерения ловеласов.

Величественный замок семнадцатого века, одиноко выглядывающий из чащи леса на почти необитаемом острове Комино давно был известен различными слухами. Ходили легенды о двуногих пришельцах, загадочных двуполых существах, о разных сексуальных приключениях.

Жители Валетты старались держаться подальше от этих мест. Слава богу, цивилизованных борделеей хватало и на главном острове.  Туристов заранее предупреждали о возможных неожиданностях, особенно в ночное время. Большинство приезжих избегало посещения Комино и тем более, замка. Турпредставительства отказывались страховать смельчаков от происшествий и их последствий.

Неожиданно для мальтийцев несколько лет назад замок приобрела баронесса Морли из Лондона.  Элеонора принадлежала к знатному семейству. Чуть ли не с тринадцатого века её род носил баронский титул и владел землями в Норфолке, графстве на востоке Англии.

Женщины этого знатного рода отличались не только красотой и величием, но и необузданной страстью. Одна из них была слишком близка с королём Генрихом Восьмым. К дочери, рождённой от этой связи впоследствии была неравнодушна любвеобильная королева Мария Тюдор, унаследовавшая от отца не только власть, но и склонность к развратам.

Именно благодаря такого рода связям, семейство Морли значительно расширило свои владения в средние века. Позже, к середине девятнадцатого века, когда короли Англии ещё царствовали, но уже не управляли, одна из прабабушек Элеоноры, Мария Антуанетта сумела соблазнить Первого министра страны, лорда Пальмерстона.

Проведя с ней ночь, лорд Пальмерстон был настолько покорён её безрассудством в постели, что распорядился возвести её в сан тайного советника. Ночного, разумеется. Причина увлечения была проста: баронесса была двуполой. Это было уникальной ширмой для природных потребностей главного сановника Великобритании.  И держалось в строгом секрете.

Про загадочность замка на острове Комино, Элеонора услышала впервые от своей племянницы Кэтрин. Это произошло перед бракосочетанием баронессы с лордом Эндрю Ремингстоном. Кэтрин приехала на церемонию не одна, а в сопровождении мальтийки марроканского происхождения по имени Филли. Зная о склонностях своей любимой тётушки, Кэтрин перед брачной ночью представила ей Филли: "Элеонора, ты не пожалееешь,поверь мне!"

На следующей неделе вся жёлтая пресса вышла со скандальными заголовками, среди которых самый невинный звучал так: "Сорокалетняя баронесса изменила своему престарелому супругу в брачную ночь с интерсексом !"  Осталось тайной, кто мог сообщить прессе о двуполости Филли.

Но сразу после этого баронесса решила приобрести тайный замок на острове Комино, чтобы вдали от родины расслабляться хотя бы пару недель в году. Филли оказалась не только искусной массажисткой, но и изумительным.... любовником.

Элеонора в свои зрелые годы вдруг обнаружила преимущество мужского начала в лесбийской любви. Филли умела доставлять такого рода наслаждения, которые были не под силу лорду Эндрю Ремингстону, разумеется по возрасту. Но марроканку не смогли бы заменить в постели даже более молодые любовники баронессы.

После приобретения замка баронесса старалась вырвать из напряжённого графика Палаты лордов хотя бы пару недель, чтобы полностью расслабиться. Причём, вдали от любознательных англичан и бульварной прессы. Небольшой дворец оказался идеальным местом для чувственных оргий. Приглашалась лишь избранная публика.

Вскоре тайный клуб богатых развратников под названием "Островок страсти", стал притягателен для известных деловых людей, политиков, дипломатов и банкиров. Здесь они не только расслаблялись без опасений разоблачиться, но и заключали обоюдовыгодные сделки, приносящие многомиллионную прибыль, находились пути очищения денег сомнительного происхождения. Ну и заодно - извергались самые безумные оргазмы.

В пятницу утром прощаясь с мужем, Элеонора не обратила внимания на телефонное сообщение, оставленное помощником Премьера, сэром Леопольдом Янгом : "Берегите себя, Вы ещё нужны Англии. И особенно мне." Лео всё ещё не мог смириться с разлукой: он был её последним увлечением среди мужчин.

В целях полной конфиденциальности баронесса Элеонора летела на Мальту по шведскому паспорту на имя Джейн Смит. В аэропорту Валетты её  встречали племянница Кэтрин и марроканка Филли.

Гости стали собираться к десяти вечера. Майкл Дени, губернатор штата Техас сумел преобразиться до неузнаваемости: седой парик и накладные усы придавали ему солидность и сексуальность. Он уютно расположился на небольшом диване рядом с полногрудой мисс Престон.

Баронесса Элеонора, стоявшая в обнимку с Филли, прикрываясь японским веером, многозначительно подмигнула американцу с другого конца зала в полумраке.

Совсем ещё юная принцесса из Таиланда Сирират привлекала всеобщее внимание своим нарядом. Вернее, почти полным отсутствием такогого. На ней была лишь прозрачная ткань, предлагающая взорам изумительные, недавно созревшие формы дочери Короля, имя которой означало "слава государству".

Гостя из Голландии было сложно обозначить суффиксом мужского, или женского пола. Глава кампании- гиганта, производящего наитончайшее женское бельё, звали Бертом Кроули. Но представлялся всегда Бертой Кроули. Судя по говорящему наряду, Берта была явно предрасположена к общению с мужчинами: миниюбка едва скрывала голые ягодицы. Особенно, когда он нагинался, чтобы поцеловать чью-то руку.

Племянница баронессы Кэтрин никак не могла заставить себя не смотреть в сторону обнажённой Сирират. Наконец, не выдержав, извинилась перед Элизабет: "Я оставлю тебя на минутку, дорогая. Тем более, что ты рядом со своим очаровательным папашей Ариэлем Коэном". Именно так предсавили баронессе Бекира.

К двум часам утра веселье уже было в самом разгаре. К услугам гостей были интимные уголки на первом и втором этажах дворца. Сама баронесса увлекла с собой Филли в самый дальний угол замка, в сторону крытого помещения в густой чаще парка. Там было оборудовано нечто вроде турецкой бани с уютным бассейном.

Кэтрин успела сблизиться с таиландской красавицей: они совершенно голыми занимались любовью в спальне баронессы на втором этаже. Оттуда время от времени раздавались стоны женских страстей.

Берта Кроули составил(а) кампанию губернатору Техаса и его подруге мисс Престон. Не скрываясь от посторонних глаз, они делили любовь на троих прямо перед носом у Элизабет, сидевший за барной стойкой по соседству с Ариэлем (Бекиром).

Вокруг почти неслышно лилась джазовая импровизация "You, only you". Элизабет пыталась не смотреть в сторону дивана любви. Ариэль понял, что она испытывает: взял её под руку и вышел в сторону парка, прихватив с собой пару бутылок пива.

Стояла бархатная ночь с журчанием небольшой речушки, кваканием лягушек и пением ночных птиц. Элизабет прислонилась головой к его плечу и призналась: "Если б не ты, я бы не выдержала этого откровенного порно!" Их губы встретились будто давно искали друг друга. Её рука мягко легла на его ширинку. Он растегнул на ней бюстгальтер.

В ту же минуту в ночную тишину ворвался дикий женский визг и крик "Помогите!". К ним навстречу изо всех сил бежала совершенно обнажённая баронесса Элеонора. С шеи текла кровь, а на поясе довольно неприлично болтался иммитатор мужского члена. Бросившись к сидевшим на скамье, она со слезами на глазах показала в сторону турецкой бани: "Там....Филли....моя Филли осталась там....кажется её убили."


 Глава 6.

Комиссар криминальной полиции Теодор Густаво нехотя потянулся за телефоном, ещё окончательно не проснувшись. Электронные часы показывали 2:37 утра. "Убийство на острове Комино" - это был голос сержанта Никки Прайс. Пышненькая, с голубыми глазами блондинка 23-лет, время от времени оказывала комиссару дополнительные услуги, не входящие в её прямые обязанности.

"Можете не спешить, я уже отправила всех на место преступления."-добавила и вслед за этим  послышался звук воздушного поцелуя. Видимо, Никки успела соскучиться, но пытается скрыть свои желания. Не получив вразумительного ответа, Никки на всякий случай вопросительно хмыкнула.

"Какого чёрта!" - пробурчав, Теодор посмотрел в сторону своей супруги. Но подушка светилась без кудрей Кариоллы. "Наверное, в туалете."- подумал комиссар, натягивая служебные брюки. Через пять минут он уже выходил из ванной. Службы жены находились в противоположной стороне. Но супружеская постель по-прежнему пустовала. "Наверное на кухне, готовит кофе" - попытался он найти обьяснение. На прошлой неделе была аналогичная картина, и Кариолла вернулась в постель почти через час. Она обяснила это расстройством желудка.

В задумчивости он спустился на первый этаж, не зажигая света. Со стороны гаража раздавался подозрительный шорох. Рука комиссара потянулась за служебным пистолетом Glock-21. На цыпочках подошёл к щели в гаражных дверях.

В полумраке багажник новенького французского Reno раскачивался, словно в нём кто-то трахался, или дрочил. Автомобиль был куплен в подарок Кариолле в прошлом году на её сорок пятый день рождения. Помнится, она долго разглаживала заднее кожанное сиденье: "Боже мой! Как здесь просторно, Тео! Я так давно не трахалась в машине!"-восхищалась супруга. Он тогда принял это за неудачную шутку: "Для этого у нас теперь есть просторная спальня, дорогая!"

Теодор замер от неожиданности: дело происходило не в багажнике, а на том самом "просторном" заднем сиденьи . Через минуту он увидел за стеклом рыжую шевелюру своего соседа Бенджамина Меркеля. Он был букмекером и жил буквально через дорогу. Сейчас его веки были прикрыты и он как-то очень напряжённо смотрел вниз. Будто справляя нужду, не хотел промахнуться. Правда, на лице было написано наслаждение от оргазма.

Не прошло и двух минут, как открылась правая дверь. Вслед за тяжело дышашим Беном вышла, поправляя короткую сорочку Кариолла. "Она же без трусов, сука!" - констатировал комиссар и чуть было не поперхнулся слюной. Бенджамин фамильярно и смачно шлёпнул её по внушительному заду: "Ты это делаешь просто феноменально, дорогая."

Кариолла очень аккуратно застегнула ему ширинку и ремень, нежно погладила рукой его всё ещё возбуждённого "слонёнка: "Мне это самой доставляет наслаждение, милый". Затем они не спеша поцеловались. Но рутинно, без особой страсти. Было видно, что далеко не в первый раз.

В тишине он услышал шёпот супруги: "До скорой встречи, малыш. Сегодня ты меня покидаешь...оставив полуголодной. Придётся позволить этому недоумку облизать твою сперму." Бен не ответил и просто пожал плечами, выходя из ворот гаража. Карриола, заперев гараж, вытерла губы салфеткой и направилась в дверям, ведущим на кухню.

Теодор успел вовремя скрыться под баром, когда мурлыча себе под нос модную песенку "Я вся твоя", супруга медленно стала подниматься на второй этаж. Она так блудливо играла голыми ягодицами, что он твердо решил побыстрее покончив с делами, оседлать эту кобылу сзади.

Когда она легла в постель, то вовсе не удивилась отсутствию мужа: его часто среди ночи вызывают на различные происшествия. И в ту же минуту она услышала с улицы звук двигателя старенького Mazerati. "Так и есть" - подумала зевая супруга, предвкушая эротическое сновидение. Уже засыпая, Кариолла вдруг предположила, что Теодор мог случайно застукать её с Бенджамином. "Ну и пошёл он в Ад! Бенджамин далеко не первый, которого он готов мне простить. Боится скандалов, как чёрт ладана!"

Между тем, группа экспертов и инспекторов полиции уже поджидала комиссара в здании замка. Всех попросили не покидать своих мест. Ариэль Коэн (Бекир) тем не менее, осторожно повёл Элизабет в небольшую игральную комнату, уложил в огромное кресло и укрыл пледом: "Это затянется. Ты постарайся расслабиться. У нас с тобой стопроцентное алиби: баронесса была с нами с момента преступления и до прибытия полиции."

Её всё ещё знобило: "Но кому понадобилось убивать эту бедняжку Филли?" Ариэль закурил трубку и задумчиво ответил: "Думаю, целью была баронесса. Просто промахнулись." Элизабет согласилась: "Скорее всего, ты прав. И знаешь? У каждой благопристойной на вид женщины есть тайна, о которой никто не знает." Он вопросительно посмотрел на неё: "Мне кажется, и ты бы не отказалась от услуг shemale. Тем более, такой привлекательной, какой была Филли."

Элизабет опустила глаза: "Не знаю. Никогда об этом не думала. Хотя, признаюсь тебе: недавно впервые вкусила постель с женщиной." Ариэль налил ей глоток виски: "Могу даже предположить, что это была племянница баронессы." Элизабет выпила залпом: "Думаю, бисексуальность присуща и моей матери. Не уверена в отношении бабушки." Её мысли пронеслись в Баку семидесятых. Тогда ей было чуть больше пяти лет и они с Лилей жили в Стокгольме.

Их взгляды с Ариэль встретились. Он словно прочитав её мысли, сказал: "Твой отец Стив был великолепным аналитиком. Как жаль, что его нет с нами." Элизабет фыркнула с гневом: "Не смей напоминать   мне о нём! Сукин сын, он не пропускал ни одной юбки! Бедная мама..."

...Телефон зазвонил посреди ночи. В такое время обычно звонили лишь из Баку. Лиля поняла: произошло нечто неприятное, если звонят уже во второй раз за неделю. Шаргия звонила только в строго определённые дни месяца. Голос матери говорил ей больше, чем слова: забрали отца, Исламбека. Муж Стивен, как назло, был далеко от Стокгольма.

Стивен Берг жил в Советской Эстонии чаще, чем иные ходят в сауну. В Таллине его знали, как члена руководства Компартии Швеции. Именно оттуда он поддерживал регулярные контакты с Фёдором Павловичем Поляковым, майором КГБ.

В Москве, конечно же, были осведомлены о том, что по своей основной профессии коммунист Стив является.... капитаном Службы безопасности Швеции, уже давно внедрённым в ряды красной оппозиции. Но Лубянку это вполне устраивало: с паршивой овцы хоть клок шерсти! Это играло на руку и шведским специальным службам: они получали от Стива достоверную информацию о ситуации в Кремле.

Узнав от жены о происшествии в Баку, Стив тут же получил от майора Фёдора Полякова обещание вызволить тестя из лап бакинского генерала-ловеласа. Но тем не менее, добился разрешения самому навестить тёщу. Правда под вымышленным именем Мартина Саар.

Шаргия готовилась встретить зятя, как самого дорогого гостя. Ей уже сообщили, что муж Исламбек вернётся из заключения через пару-тройку дней. Они не виделись со Стивом лет двеннадцать, со дня отьезда дочери в Швецию.

Шаргия после парикмахерской выглядела помолодевшей лет на пять. Порылась в шкафу и нашла платье в мелкий горошек из крепдешина. Его подарил Исламбек в какую-то годовщину свадьбы. С тех пор утекло много воды, Шаргия заметно пополнела. И теперь платье очень тесно обтягивало самые привлекательные части тела. Повертевшись у зеркала, она стала сомневаться в правильности выбора наряда: выглядела слишком заманчиво. Но проблема была в том, что... выбора-то большого и не было.

К восьми вечера, когда уже ждала зятя с минуту на минуту, выключив плиту под куриным пловом, Шаргия всё же решилась подкрасить губы помадой,  попудриться и надушиться. В ту же минуту раздался звонок в дверь. Каково же было удивление Шаргии, когда она увидела рядом со Стивом... Бекира. Того самого, который спас её от подлых намерений старшего лейтенанта КГБ Гулама Шахмурадова. А потом шалил с ней в душевой.

Вначале Шаргия растерялась. Но потом, помогая Бекиру снять с себя пальто, успела шепнуть по-азербайджански: "Ради Аллаха, держи язык за зубами!" Уже за столом выяснилось, что ЦК партии Азербайджана бакинским сопровождающим для Стива выделил комсомольского активиста Бекира Наги.

Стивен приехал не с пустыми руками: на кухне, помогая с уборкой посуды, он незаметно сунул в посудный шкаф несколько плотных пачек в рублях: "На первое время, пока Исламбек не сможет работать." Шаргия покраснела, ибо никогда прежде не брала подарков и денег у мужчин. Хотела было возразить, но почувствовала руку Стива на спине: "Даже не пытайся отказаться. Обидишь." Рука медленно опустилась к ягодицам и ...ущипнула. Шаргия замерла от неожиданности. Затем сконфуженно прошла в гостиную.

Ближе к полуночи, когда Бекир поднялся, чтобы уйти Шаргия остановила его: "Не надо  будить родителей в такое время. Я вам обоим постелю здесь. Ты поспи на раскладушке, а он - на диване." К раскладушке Бекир давно привык. После плотного и позднего ужина, Бекир провалился в сон, словно в вечность.

Его разбудил шорох, раздающийся из спальни. Казалось, шла рукопашная борьба. Бекир посмотрел на часы: было четверть третьего утра. Наконец шорох вроде прекратился. Он услышал визгливый шёпот Шаргии: "Как тебе не стыдно, сынок? Перестань сейчас же!" Бекир машинально посмотрел в сторону дивана. Он был пуст.

После небольшой паузы раздался звук, будто Шаргию щекочат: "Ай Аллах! Ты что там делаешь? Какой позор! Такого я ещё не видела!" Наступила тишина. Она прерывалась скрипом кровати и мужским сопением. Казалось, нос Стива упирается в некую преграду.

Вслед за этим Бекир услышал лёгкие стоны Шаргии: она стала получать оргазмы от оральных ласк. Видимо, впервые в жизни.  "Вот тебе и Швеция!" - пронеслось в голове полусонного Бекира. Он перевернулся на другой бок и попытался заснуть.

Но скрип кровати перешёл в ритмичный стук изголовья об стену. Тут раздался гортанный голос Шаргии: "Тише, проказник! За стеной соседи. Я же не смогу завтра им в глаза смотреть! Подожди...." Скрип и грохот исчезли: видимо сменили позу.

Теперь были слышны лишь стоны женщины, познавшей наконец страсть. Шаргия завыла, будто зарыдала. Но это был рёв счастливой самки, вкусившей мужской страсти. Минут через пять раздался львиный вздох Стивена: "Herre, vad lika du och din dotter ;r!" (Господи, как вы с дочерью схожи!)

Утром Шаргия порхала по кухне, как бабочка над цветником. Её щёки горели, будто только что вышла из бани. Роскошный бархатный халат был предназначен для праздников: он был надет для любимого зятя. Она старалась не смотреть в сторону Бекира. Бегала из кухни к столу, от стола на кухню, расставляя яичницу, шекинский мёд, масло, сыр и ароматный чай.

Сев напротив Стива, она непрерывно повторяла: "Поешь ещё. Ты совсем не следишь за собой, и очень похудел. Куда Лиля смотрит?" Стив отпив глоток чая, совершенно спокойно ответил: "Мы уже пару лет фактически в разводе с ней. Просто не хотим вас расстраивать." Шаргия замерла с раскрытым ртом, не зная радоваться, или горевать.

Раздался дверной звонок. Никого вроде бы не ждали. Шаргия побледнела с плохим предчувствием: "Бекир, qurban olum, ты открой: я что-то боюсь."  Двое в белых халатах внесли носилки. В них без движений лежал Исламбек. За время, проведённое в изоляторе, он сильно изменился: из носилок торчали лишь кожа и кости. Левый глаз был забинтован.

Его занесли в спальню. У Шаргии пропал голос. Она рыдала, но её не было слышно. Успела лишь откинуть покрывало. Из под правой подушки торчали мужские цветастые трусы. Опытный сыщик Исламбек тут же оценил картину. Его ослабевший голос был еле слышен: "Я же обещал тебе  скоро вернуться...Не смогла дождаться?"

Исламбек прожил недолго. Общая камера с уголовниками не прошла бесследно для его здоровья. Среди блатных оказался известный в те годы в  Баку вор в законе Хромой Зэки. Он в свое время загремел на пять лет не без помощи начальника милиции Исламбека Новрузова. Результат такой встречи не заставил себя долго ждать. Исламбека "опускали" дружно и по нотам, написанным в блатном мире.

Врача скорой помощи, констатировавшего смерть, Шаргия еле упросила о приличном диагнозе: обширный инфаркт миокарда. Но на самом деле он скончался от несовместимых с жизнью травм прямой кишки. После похорон Шаргия переехала жить на дачу в Новханы. Бекир время от времени навещал её.

Элизабет смотрела в окно с заплаканным лицом: "Я  всё это плохо помню. Как всё это ужасно. Но как могла об этом узнать моя мать? Это для меня остаётся тайной до сих пор." Голос Ариэля заставил Элизабет повернуться к нему лицом: "Об этом я расскажу тебе сегодня ночью. Если ты не против". Её губы только успели раскрыться, как в дверь постучали. Это была сержант криминальной полиции Никки Прайс: "Комиссар Густаво просит всех встретиться с ним в главном зале для гостей."


Глава 7.

Сент-Пол-тат-Тарджа, или попросту Сент Полс - один наиболее престижных уголков Валетты - всегда славился дорогой недвижимостью и спокойным образом жизни. Здесь в основном живут семьи с уровнем дохода выше среднего. Частные бассейны здесь скорее норма, чем роскошь. Городок ложился спать и просыпался поздно. Узкие и тихие улочки располагали к уюту и благополучию.

Двухэтажный дом комиссара полиции Густаво, стоимостью четверть миллиона евро, был пожалуй наиболее скромным. Хотя снаружи он выглядел гораздо внушительнее. Он достался ему в наследство от отца, проработавшего судьёй без малого четверть века. Когда Теодор познакомил мать и отца со своей подругой, Кариолла сразу не пришлась по душе матери.

Отец по-своему оценил пылкость семнадцатилетней итальянской аристократки из древнего рода императора Ромула Августа. После медового месяца, когда Теодор был призван на недельную полицейскую подготовку в Марсель, Густаво-старший якобы случайно застукал Кариоллу в ванной: она мастурбировала в полной отключке от порошка.

Увидев судью, она поманила его пальцем. Бернардо плотно прикрыл за собой дверь и позволил ей растегнуть свою ширинку. Кариолла усердно терзала "молоточек" пока, Бернардо не выпустил весь свой пар. Но этим дело не кончилось. Она скакала на нём, усадив на унитаз со страстью озверевшей самки.

Они вышли оттуда спустя двадцать минут, вполне удовлетворёнными. В коридоре, скрестив руки на груди, их ожидала Эвелина, мать Тео. Их отношения перестали быть тайной с того самого дня. Эвелина покончила собой, приняв лошадиную дозу героина, накануне Рождества Христова.

Последние проклятия в адрес мужа были изложены в её письме на имя пастора католической Церкви Джованни Бруно. Спустя неделю после похорон, Бернардо узнал от него, что Теодор не был его сыном. Только теперь Бернардо заметил, что Тео вылитый епископ Бруно.

Отец продержался два года, и скончался от обширного инфаркта. На поминках Кариолла призналась Теодору, что делила постель с его отцом вплоть до его смерти: "Он просто Бог в сексе, милый. Ты можешь бросить меня, но уже ничего не изменить."  Теодор простил свою шалунью, и сразу после смерти отца они поженились.

Обычно она просыпалась от лучей солнца, которые проникали в спальню к одиннадцати утра. Но сегодня Кариоллу разбудил шум полицейских сирен около девяти. Не вылезая из постели, включила телевизор. Видимо, муж вчера перед сном смотрел домашнее порно, которое они сняли ещё в годовщину свадьбы.

На экране она увидела саму себя лет на двадцать моложе, на несколько килограммов худее и во много раз проворнее в супружеской постели. А Тео даже тогда не выглядел гигантом.

Не проходило и недели, чтобы Тео не крутил перед сном сцены супружеской любви. После таких просмотров он возбуждался. Правда, не дольше чем на десять минут. К тому времени Кариолла едва успевала "раскочегариться". Она и сейчас переключилась на новостной канал TVM без особой ностальгии.

И тут же  узнала, по какой конкретно причине её муж был вызван по тревоге так рано. Совершено убийство некоей Филли Гринберг, довольно известной в Валетте массажистки. Преступление произошло на острове Комино. Убийце удалось скрыться. Обьявлен розыск. Все аэропорты, вокзалы, улицы и площади взяты под тщательное наблюдение.

Выключила телевизор и всё ещё не проснувшись, прошла в ванную. Скинув сорочку в корзину для грязного белья, она прислушалась: ей показалось, что открылась входная дверь. "Неужели Тео вернулся?" - подумала, удобно расположившись на унитазе.

Тут заскрипела лестница, ведущая в спальню. "Это ты, Тео?" - спросила неуверенно. И в ту же минуту дверь в ванную неожиданно распахнулась. Но это был далеко не Тео!Перед ней стоял среднего роста, широкоплечий мужчина в спортивной куртке, светлых шортах и с "балаклавой" на голове.

Торчали лишь глаза: огромные, злые и серые. Кариолла вскрикнула и застыла от неожиданности. После небольшой паузы услышала собственный  трусливый шёпот: "Кто Вы? Что Вам нужно?" Мужчина молча разглядывал её сиськи, тяжело свисающие у... пупка.

Он явно остался доволен увиденным. Она даже услышала, как чмокнул губами. Почувствовала, что левый сосок совсем некстати стал возбуждаться. Чуточку осмелев, решила предупредить: "Мой муж комиссар полиции...и может вернуться в любую минуту." Она вдруг поняла, что почему-то говорит с ним по-испански. При этом левая рука нервно потянулась к правому соску: тот тоже стал предательски набухать.

Мужчина иронично заметил: "Именно поэтому я и здесь, сеньора, что он глава полиции. Другого более безопасного места в Валетте трудно подыскать. Я даже знаю, где Ваш муж находится и чем конкретно занят сейчас. Ему предстоит скучная процедура дознания кучи людей и прочая бюрократическая ерунда. Он вряд ли вернётся домой раньше ужина. "

Он говорил на английском с каким-то непонятным акцентом. Кариолла двумя руками прикрыла грудь, схватив в охапку три рулона туалетной бумаги.  Решила пойти другим путём: "Если Вам нужны деньги или драгоценности... могу предложить ...правда, не так уж много наличных.... около пятисот евро..."

Взяв паузу, ласково добавила: "Кое-какие перстни и серьги..." Мужчина казалось был безразличен. Положил руку на рукоятку пистолета. Она почувствовала позывы в области мочевого пузыря: "Если позволите... я как раз собиралась...." Бросив рулоны, прижала руки к лобку, боясь опИсаться на его глазах.

Он  опустил слащавый взгляд к её дрожащим от напряжения сжатым коленям: "Не стесняйтесь, облегчитесь. Я люблю наблюдать, как это происходит с дамами из высшего света". Он удобно уселся на краю джакузи и неожиданно снял с лица "балаклаву".

Кариоллу бросило в дрожь. Ничего хорошего это не предвещало: если обнажил лицо, значит планирует её убить! Живой свидетель вряд ли ему нужен. От испуга она уже не смогла контролировать себя: послышался плеск мочеиспускания.

Мужчина вытащил из-за пояса Beretta M9 с глушителем, положил его на пол рядом. Достал из кармана сигареты и предложил: "Вы курите?" Кариолла машинально кивнула, хотя в последний раз курила лет пять назад. Он прикурил, привстал и вложил сигарету между её губ.

Затем вернулся и взял вторую для себя: "Большинство из вас строят из себя августейших особ, будто даже не знающих, как правильно....пИсать. Но честно говоря, на унитазе вы все выглядете одинаково. И очень даже соблазнительно."

Кариолла нервно затянулась несколько раз, и почувствовала, что должна продолжить начатое, ибо сдерживать зов природы стало буквально невозможно. В наступившей тищине, как ни старалась удержаться, но ей не удалось избежать сопровождающих звуков кишечно-воздушной "артиллерии". "Простите.." -  стыдливо прошептала, не отрывая взгляда от пистолета, лежащего у его ног.

Мужчина ухмыльнулся: "Не беспокойтесь. Моя жена делает это каждый день. Меня это даже умиляет! Я же Вам говорил? Природа берёт своё!"Его гнусные серые глаза, казалось наслаждались. А  неестественно торчащие уши даже покраснели от наивысшего разврата.

Кариолле на секунду показалось, что он быть может сексуальный маньяк.Освободившись наконец от давившей на пузырь мочи, она не знала теперь, как встать с унитаза: он продолжал смотреть на неё, посасывая сигарету. Прикрывшись небольшим полотенцем, попавшим под руку, она всё же встала во весь рост: "Может, Вы мне позволите..."

Он будто прочёл её мысли: "Принять душ? Разумеется. Прошу Вас."  Он вроде бы ждал, когда она освободит унитаз:  растегнул ширинку и стал  мочиться, мурлыкая какую-то песенку. Кариолла уже где-то слышала эту мелодию. Кажется в далёком детстве.

Включив воду в душе, она пыталась не смотреть в  сторону непрошенного гостя. Но в зеркале напротив она невольно вдруг увидела его невероятно толстый член. Он небрежно придерживал мошонку, чтобы мощная струя не промахнулась.

Мужчина вдруг поймал её удивлённый взгляд в зеркале: "Кажется, Ваш муж не так уж часто балует вниманием свою супругу". Это звучало скорее не как вопрос, а как  уверенность.  Кариолла покраснела, как школьница, застуканная с минетом. Решила не отвечать. Повернулась к нему внушительным задом и начала мылить тело ароматным шампунем.

Шум воды не дал Кариолле вовремя оказать какое-то сопротивление. Хотя бы для приличия! Он скинул с себя одежду быстрее, чем можно было ожидать. Она слишком поздно почувствовала прикосновение "дубинки" к своим ягодицам. Наглец даже пару раз больно отстегал её попу, как будто  "кнутом".

Она тихо попросила: "Прошу Вас....может не надо... без презерватива?"  Но самец словно даже не слышал. Он входил в неё, чуть пригнув ей спину. Входил ритмично, не спеша и с твёрдым намерением покрыть самку.

Она опёрлась руками об стенку, чтобы выдержать наплыв колоссального фонтана оргазма. "Крепыш" был невероятно силён и агрессивен. Даже покойный Бернардо показался бы робким подростком. Она долго слышала собственный рёв и почувствовала льющиеся слёзы.

Он вдруг проявил непонятную вежливость,  не выходя из неё: "Вы хотите, чтобы я быстрее кончил?" Она вдруг неожиданно для себя самой взмолилась: "Нет-нет! Ни в коем случае...не будем спешить..." Он шепнул ей на ухо такое неприличное уличное слово, от которого Кариолла пришла в экстаз: "Повтори, пожалуйста...ещё раз..."

Повторив комплимент про тесную киску, он большим пальцем довольно настойчиво вошёл в анал. Она испуганно прижалась всем телом к стенке, при этом руками раздвинув ягодицы: "Только не это! Я...никогда раньше..." Он раскрыл девичьи узлы и помог члену ворваться в целомудренную цидатель: "Когда-нибудь всё происходит впервые, дорогая моя."

Но испуг был совершенно напрасен: "крепыш" был терпелив, но упрям. Последнее, что она услышала перед роскошным оргазмом, было твёрдое обещание профессионала: "Через час ты попросишь меня повторить. Поверь моему опыту."

Он нёс её в постель на своих крепких руках, заботливо укрыл одеялом и лёг рядом. Она спала почти час от полного истощения. Раскрыла глаза, услышав трель айфона. Экран показывал фотку мужа. Она вопросительно взглянула незнакомцу в глаза. Он включил телефон на громкую связь.

Тео звучал несколько игриво: "Как себя чувствует мой птенчик? Надеюсь, не разбудил тебя? Как жаль, что не могу коснуться языком твоей вагины." Кариолла не без гордости вспыхнула краской и подыграла ему: "Я ещё в постели, милый. И если поспешишь, то сможем сходить вместе под душ...ты же любишь купать мою попу."

Наступила пауза. На другом конце слышалось частое дыхание. Затем Тео чуть ли не шёпотом, почти рыдая признался: "О да, детка. Сейчас я даже готов войти в неё губами. Но к сожалению, вряд ли получится: слишком сильно застрял на месте преступления. Попадись мне этот мерзавец в руки....Даже не знаю, как я бы его растерзал!"

Кариолла провела рукой по "крепышу", который доставил ей столько наслаждений: "Я бы и сама была бы не против расправиться с ним...до посинения. Знаю, что ты меня особенно хочешь ...после моих маленьких измен." Комиссар вспомнил изумительные ягодицы жены сегодня утром в гараже: "Ты порвала мое сердце на куски, моя сладкая потаскуха! Готов задушить тебя этой ночью."

Кариолла поняла, что Тео утром был свидетелем её секса с Бенджамином: "Жду тебя с нетерпением, мой гигант!" Комиссар услышал, как стучат в дверь: "Я не дам тебе уснуть до самого утра!"   И тут раздался голос Никки "Могу я войти?". Вслед за этим в супружеской спальне раздались прощальные гудки.

Незнакомец, ставший с недавних пор таким близким и родным, взял из её рук телефон и положил на тумбочку: "Я кажется проголодался, дорогая." Она неверно истолковала его: "Не так быстро, пожалуйста. Мне ещё больно в попе. " Он рассмеялся: "Надеюсь, у тебя найдётся что-нибудь пожевать, помимо ягодиц."

 Глава 8.

Вот уже вторые сутки непрерывно шёл дождь. Ничего необычного для Округа Колумбия в это время года. Но Долорес как назло не захватила с собой зонта. И теперь стоя у окна своего оффиса, она внимательно следила за потоком автомашин, нехотя готовя себя выйти на встречу с Кеном из департамента финансовой разведки. Увидев припаркованный напротив белый автомобиль, она залпом допила остывшее кофе и направилась к лифту.

Выйдя из здания FBI, Долорес хотела было перебежать дорогу. Но Кен выскочил из Chevrolet 1978 года с раскрытым зонтиком в руках и добежал до неё первым. Они перешли дорогу и сели в машину. Кен смотрел на неё глазами самца, готового прыгнуть за добычей в любой момент.

В салоне пахло свежими цветами. Он протянул ей букет хризантем: "Поздравляю с годовщиной." Долорес даже не улыбнулась: знала, что именно в этот день в прошлом году  ему  удалось уложить её в постель. Был такой же дождливый вечер. Долорес после тяжёлого развода с мужем находилась в глубокой депрессии. Всё произошло так быстро и бесконтрольно, что проснувшись утром в гостиничном номере, она ощутила новый виток эмоционального падения. И обещала самой себе "Больше это не повторится."

И сегодня также была категорична: "Даже не намекай. Не стоит больше отмечать эту дату.  Я пытаюсь забыть. Давай ближе к делу: я спешу на деловую встречу." Кент смущённо, но послушно вытащил из портфеля тонкую папку: "Здесь подробности. Но если вкратце, то суть вот в чём: три дня назад приостановлена транзакция на сумму 260 миллионов через Bank of Valletta."

Речь шла об инвестиции олигарха Калугина в строительство химического гиганта в Хьюстоне. Оказывается, санкция была применена по инициативе лондонского Даунг стрит, 10. Премьер Великобритании по договорённости с Белым домом решил наказать Кремль. Долорес было хорошо известно, что здесь затронуты личные интересы губернатора Дени. Ещё в прошлом году русские его "обогрели" на двадцать пять миллионов так называемого "отката".

Она быстро пробежала глазами два документa на бланке OTFI и вернула Кену: "Это крайне важно, Кен. Спасибо за информацию. А кто конкретно приостановил перевод денег?" Кен закурил и положил руку на её колено: "Финансовая разведка Мальты".  Долорес решила проигнорировать пальцы, приближающиеся к лобку. Кен принял это за поощрение, и обнял её за плечи: "Я кажется заслужил больше, чем вежливое  "спасибо". Как насчёт ужина в уикэнд? Я ужасно соскучился!"

Долорес холодно убрала его руку: "Вряд ли получится. Я очень занята, мне добавили кучу новых обязанностей. Ты же знаешь, меня перевели чуточку повыше." Аргумент звучал несколько фальшиво: "Ах да! Ты стала теперь большим боссом. Я и забыл!" Кен вырулил в первую попавшуюся подземную парковку и затормозил в самом дальнем безлюдном и тёмном углу: "Мне кажется, причина в другом. У тебя кто-то есть?"

Долорес густо покраснела и смущённо взяла его за руку: "Нет ничего такого, что тебе нужно знать." Ей вдруг стало его жаль. Она положила тёплую ладонь на возвышенности, образовавшейся на его ширинке. Их взгляды перекрестились. Казалось, его глаза горят желанием здесь же в машине получить оральное наслаждение. Долорес уже была готова "отблагодарить" его своим губами: "Чёрт с ним, в последний раз"- пробежала компромиссная мысль.

Но Кен вдруг убрал её руку: "Ты мне ничего не должна. Прости, но мне не нужны.... ласки в обмен на услуги." Долорес в глубине души успокоилась: "Но ты должен меня понять. С тобой я чувствую себя одинокой. Ты слишком сильно привязан к своей семье, особенно к сыну. Я это понимаю, и не хочу вносить смуту в твою жизнь".

Кэн отвернулся к окну. На влажном отражении стекла было видно, что ему больно расставаться. Но нечем было ответить. Стефани вот уже год была прикована к больничной койке с жестоким и безнадёжным диагнозом. Пятилетний сын нуждался в постоянном внимании. Долорес повернула его лицом к себе: "Ты сильный, справишься. Я буду всегда рядом, обещаю. Но только, как друг и коллега."

Он молчал. Она взяла его за руку: "Прости. Но мне пора. У меня назначена встреча." Он завёл двигатель и направил машину обратно на Pennsylvania Avenue. Долорес быстро выпрыгнула у служебного входа и исчезла в здании Федерального бюро расследований. Кен заметил голосовое сообщение. Звонили из клиники: "Пациентке стало хуже. Она переведена в реанимацию."

В палате интенсивной терапии рядом с женой он неожиданно для себя увидел её младшую сестру Джейн. Она с мужем жила в Балтиморе. С Кеном не виделись лет шесть, сразу после их  свадьбы со Стефани. Сёстры повздорили из-за пустяка. Кен отказался помочь свояку трудоустроиться в Минфин. Они перестали общаться.

Визит Джейн к сестре мог означать лишь одно: врачи не оставили Стефани никаких шансов. Они обнялись. Джейн пыталась скрыть слёзы, но безсупешно: "Она только что уснула после иньекции. Я ждала тебя, чтобы предложить помощь." Кен поблагодарил. Джейн поправила одеяло на Стефани: "Давай выйдем...мне надо покурить."

В подземном гараже клиники было пустынно. Они уселись на заднем сиденьи его Chevrolet. Джейн выглядела чуточку полнее, чем была. Она была на пару лет младше Стефани, ростом повыше и крупнее в телосложении. Закурив, она уже не смогла удержать рыданий: "Врач сказал, что ей осталось меньше недели."

Кен прижал её голову к своему плечу: "Знаю. Они просто бессильны что либо сделать. Нам остаётся лишь молиться." От её волос пахло тем же шампунем, которым пользовалась Стефани. Её пышные локоны напомнили Кену, что и у жены до прошлого года были такие же. Он любил их ласкать. Особенно, когда они занимались сексом.

Услышал голос, так похожий на голос её сестры: "Я хочу хоть как-то облегчить твою участь, Кен. Мы должны забыть всё, что было в прошлом. Я не таю обиды на тебя." Кен  почувствовал в ней что-то родное. Он достал из кармана платок и вытер ей лицо. Голубые глаза Джейн были так похожи на глаза его умирающей жены. Они смотрели друг на друга. Он поправил ей прядь волос на лбу: "Ты можешь сообщить своему мужу, что в международном отделе появилась вакансия. Пусть позвонит мне, мы обсудим перпективы."

Джейн не поверила своим ушам: "Ты это серьёзно? Кен! Ты просто Бог! Неужели это правда! Он уже потерял всякую надежду!" Она прижалась к его губам. Кену показалось, что он целует Стефани. Их поцелуй длился уже слишком неприлично долго. Его рука как-то совершенно бесконтрольно оказалась у неё под юбкой. Она очнулась первой и слегка оттолкнула его: "Извини, Кен. Но наверное, нам не стоит...так поступать..."

Он обнял её за плечи и привлёк к себе: "Но мне показалось, что мы ....оба это хотим?" Наступила пауза. Джейн не отодвинулась. Наоборот, её рука погладила Кена по животу: "Мы совершаем большой грех. Я бы не хотела, чтобы Джемаль....заподозрил что-то." Он приложил свои пальцы к её губам: "Замолчи! Я же не слепой. Помню, наш разговор перед венчанием в церкви." Джейн тогда была пьяна и ущипнула его за мошонку.

Она опустила руку ниже и сжала его восставший уже ствол: "Господи, Кен! Я ведь тогда не была замужем ещё." Он резко приподнял её и усадил к себе на колени: "Звони своему Джемалю. И сообщи ему хорошую новость." Джейн достала телефон из сумки и  расплылась в улыбке: "О Кен! Он сойдёт с ума от счастья. Ты действительно хочешь, чтобы я ему позвонила?"

Кен в ответ уложил её на сиденье, опустил колготки, трусики и со стоном голодного зверя припал губами к её влажному влагалищу. Словно сквозь сон он слышал, как Джейн говорила с мужем: "Подробности я тебе сообщу через пару дней. Но можешь подготовить резюме. Ты принят на работу в Министерство финансов."

Завершив беседу с Джемалем, Джейн с жадностью уселась на Кена и двумя пальцами впустила его "тигрёнка" во врата любви: "Кен, ну почему здесь? Это так унизительно...секс в машине."

Её пальцы случайно нажали на кнопку на телефоне Кена,выпавшего из кармана. В ту же минуту зазвонил телефон Долорес, которая готовилась к важной встрече. Она вдруг услышала голос Кена и его свояченицы. Долорес попыталась связаться с ним, чтобы он отключил телефон. Но затем стала прислушиваться. И была несколько приятно удивлена, что в машине у Кена дело шло к более, чем близким отношениям.

Когда Кен пересел за руль, чтобы ехать вместе с Джейн домой, он обнаружил голосовое сообщение от Долорес: "Надеюсь, у тебя всё ОК?" .

К Долорес вошла  Луиза Томас, её новый секретарь: "Мисс Мильтон, Вам звонили из Белого дома, помощник вице-президента". Долорес знала, кто её ищет. Она сама набрала номер: "Если всё остаётся в силе, то встретимся там же через час. Кстати, не могла бы ты прислать за мной машину. Мой Jeep всё ещё на ремонте."

Голос на другом конце звучал, как  обычно изящно: "Если бы я  обладала бы властью над временем, я бы уже была бы на том самом месте. Спешу обнять тебя." Положив трубку, Долорес посмотрела на часы: на Мальте уже был вечер. Она раскрыла ноутбук, вышла на один из сайтов для знакомств под игривым названием "В пяти милях от тебя." Текст был шаловливым: "Техасский ковбой потерял яйца от жуткой английской погоды."

Затем открыла шкаф и достала из пачки свежие трусики бледно-салатового цвета. Быстро сменив бельё, спустилась в подземный гараж и села на заднее сиденье уже  поджидавшего её Ford SUV последней модели. В темноте сразу наткнулась своей попой на чьи-то ухоженные пальцы: "Решила сама заехать за своей принцессой. Вчера ты так быстро упорхнула, что я не успела насладиться тобой."

Это был зазывающий голос Нормы Уитнес, вице-президента и реального кандидата на пост Президента от республиканской партии. Когда их губы слились в поцелуе, Долорес вдруг услышала писк своего мобильного: "Секунду, моя шахиня, я просто обязана это прочесть."

Ариэль Коэн из Мальты не заставил себя долго ждать: "Тут есть от чего сойти с ума!" - был его красноречивый ответ. Долорес крепко прижалась к Норме и шепнула: "Кажется, мне удалось схватить за яйца этого техасского ублюдка. Он уже не сможет тебе помешать на праймериз."


 Глава 9.

Национальный канал Television Malta вещал о свежих новостях. "Только что завершилась прессконференция Премьера Великобритании Джошуа Велингтона по итогам заседания Большой семёрки. Вот о чём спросила его наш корресподент Тереза Спиноса: "Рассматривается ли по-прежнему кандидатура баронессы Морли на пост государственного секретаря казначейства?" Ответ Премьера был расплывчат "У неё всегда есть право снять свою кандидатуру. Но пока нам ничего не известно."

Кариолла хотела прочесть реакцию на лице незнакомца, взявшегося приготовить обед на двоих. Но он внимательно слушал новости, профессионально орудуя кухонным ножом. Его лицо не выражало никаких эмоций. А ведь речь шла о той самой баронессе, которая заявила полиции об убийстве своей массажистки.

После информации о встрече Большой семёрки, проходившей в Вашингтоне, популярная ведущая перешла к локальной сенсации: "Следователи-криминалисты всё ещё не могут определиться с личностью преступника, стрелявшего в массажистку на острове Комино. По некоторым сведениям, это был иностранец средних лет, сумевший скрыться где-то в городских районах Валетты. Со слов комиссара Теодора Густаво, он вооружён и крайне опасен."

Кариолла с каким-то неестесственным любопытством наблюдала, как мужчина, назвавшийся Бернардом,  мастерски разрезает мясо, лук и картошку на ровные куски. Он оказался не только классным любовником (она до сих пор ощущала его ласки), но и опытным поваром. "Повезло же его жене, о которой он отзывается, как о шлюхе!" - промелькнула завистливая мысль.

Кариолла никогда не видела своего Тео, готовящим еду. Этим хоть и редко, но занималась она сама. Чаще всего правда, они привыкли покупать готовые блюда. Но в любом случае, стряпала она неважно и без особого желания.

Убийца, о котором говорилось в новостях, стоял теперь у неё на кухне в одних серых трусах фирмы Kevin Klay, устаревшего фасона. Они были чересчур тесными и  облегающими. Такие уже никто не носит. Даже её муж. Плюс ко всему, этот убийца-повар успел оттрахать её во все щели и даже сходить при ней по нужде.

Но проблема была даже не в этом. Неприятность заключалась в  том, что Кариолла постепенно впадала в зависимость от него. И эта зависимость стала почти наркотической. Она попросту физиологически хотела близости с ним. Поймала себя на мысли, что она слишком пристально рассматривает его бельё.

Между тем,  его обыскалась вся мальтийская полиция во главе с её мужем. Получается странная ситуация: никто в стране, в том числе и комиссар полиции до сих пор не знают, где прячется преступник, убивший shemale-любовника члена палаты лордов Англии. А в это же время жена комиссара полиции Валетты полдня, как занимается с ним сексом. И теперь, как ни в чём ни бывало, готовится с ним пообедать.  Ни разу за всё это время не попыталась сообщить полиции. А ведь у неё было по меньшей мере несколько стопроцентных возможностей сделать это.

Вот и сейчас, совершенно спокойно развалившись в кресле, слушает голос с экрана: "Нам удалось связаться с комиссаром полиции полковником Густаво. Он согласился ответить на наш вопрос, насколько они близки к поимке преступника." При этих словах Бернард с любопытством поднял глаза на экран.

Полковник выглядел бодрым и уверенным в себе: "Мы знаем, что преступник сейчас засел в одном из частных домов в районе Сент Полс. И если он нас слушает, то пусть помнит: мы идём за ним по пятам. Ему остаётся всё меньше времени для принятия верного решения. Со своей стороны обещаю одно: правосудие будет неминуемым и справедливым." Глядя в камеру, добавил со всей строгостью: "Даже если он прячется в моём собственном доме!"

Кариолла испуганно прикрыла рот ладонью, не выпуская из рук  телефон. Убийца стоял в двух шагах от неё. И муж допустил такую вероятность видимо неспроста! Но вместо того, чтобы отправить текст в полицию, она почему-то тупо... снимает на камеру его яйца в старомодных трусах! Вдруг  представила себе, как получив её сообщение, Тео со своими подопечными врывается на собственную кухню...и открывает пальбу. Шальная пуля попадает в неё и она умирает от полученных ран в руках....Бернарда!

Раздался непроизвольный крик от воображённой картины. Бернард тут же выключил телевизор и только сейчас  заметил телефон в её руках: "Не бойся, это обычный трюк. Если б он был уверен в том, что сказал, то мы бы с тобой давно сидели бы в наручниках в его "обезьяннике"." Вытер руки об полотенце, подошёл и протянул руку за телефоном.

Экран светился на включённой записи. Он нажал кнопку просмотра. На его лице появилась ухмылка: "Тебе всё ещё нравится мой член, я вижу?" Она в растерянности кивнула, пытаясь изобразить на лице улыбку. Он вальяжно положил ладонь на её голову и придвинул ближе к себе. Её рука послушно опустила резинку трусов, и беспечный клубок страсти вывалился на её ладонь гибким и растущим кнутом.

Она подняла глаза: "Он у тебя так быстро поднимается. Просто поразительно." Его глаза засверкали от комплимента. Она прошлась языком по всей длине: "Боже мой, он оживает даже от одного моего взгляда!" Бернард вдруг почувствовал от этих слов бешенную эрекцию.

Уже не в состоянии сдержать похоть, она взяла в плен твердеющий ободок влажными губами. Бернард включил камеру на её телефоне и направил на изумительно красивый процесс утоления страсти: "Ты это умеешь делать намного изящнее, чем моя домашняя сучка." Ей понравилось. Она провела указательным пальцем по его аналу: "И часто она тебя балует этим?" Его слова поразили её: "Меня? Крайне редко. А вот старого козла, своего техасского любовника - почти каждый день. Она даже снимает это на видео. Мне остаётся лишь смотреть её распутство в записи."

Через несколько минут она почувствовала, как "хобот" напрягся запредельно и вот-вот "взорвётся лавой". Но на сей раз она даже не попыталась выпустить его из плена. Терпеливо дождалась самых последних конвульсий. Вытерла губы салфеткой. "У тебя такая густая сперма. Неужели нет детей?" Налила себе минеральной воды.   

Он вернул ей мобильник: "Я бесплоден. Густота спермы ещё ни о чём не говорит." Она удивлённо вздёрнула брови: "А Тео говорит, что его уролог именно этим и обьяснил его слабую потенцию. Ему обычно хватает двух-пяти минут. А сперма выглядит, как бесцветная вода. Как удивительно устроена сексуальное разнообразие!"

Бернард посмотрел на часы: "У нас мало времени, дорогая. После того, как поедим, должны будем придумать, как помочь мне исчезнуть из твоего дома. Очень скоро может вернуться твой муж. Ты ведь не хочешь провести ночь втроём, сравнивая длину наших членов?" Она всё ещё была в отключке от близости, и потому покачала головой: "Он такого сравнения не выдержит." Они сели за стол друг против друга.

Мясо, пожаренное с луком, помидорами и картофелем, приправленное зеленью, выглядело не очень привлекательно в его исполнении. Но оказалось довольно вкусным. Кариолла для смелости выпила два полных бокала красного вина. Её щёки порозовели, в глазах появились искры надежды. Надежды на лучшее завтра. Протянула к нему свой бокал: "Давай выпьем за твой благополучный...переход границы. Я хочу тебе помочь в этом. Могу отвезти тебя к морскому причалу. Там есть небольшая яхта. Она принадлежит нашему соседу, Бенджамину. Мы пару раз на нём побывали в Палермо, в Сицилии."

Он вспомнил телефонный разговор Кариоллы с мужем: "Бенджамин, это тот самый сосед, который трахал тебя в гараже на глазах у мужа?" Кариолла опустила глаза: "Тео знает, что я ему изменяю. Он и сам изменяет мне со своей помощницей Никки. Эта сучка пытается переманить его у меня вот  уже два с половиной года. Она надеется забеременеть от него. Дура! Если б он мог, у меня самой была бы куча детишек."

Бернард вытер губы и улыбнулся. Она вдруг решила, что наступил удобный момент спросить его: "Но ты ведь не убьёшь меня, как это сделал с ...той потаскухой на острове Комино?" Бернард покачал головой: "Разумеется, нет. Зачем мне это надо? Ты для меня не представляешь опасности. Вряд ли захочешь рассказать публике о том, как трахалась с преступником, будучи женой комиссара полиции. Но даже если и сделаешь это, я к тому времени буду вне досягаемости. Мы с тобой расстанемся только после перехода границы."

А потом в задумчивости добавил: "А что касается массажистки Филли, то она не должна была стать жертвой. Промахнулся: баронесса оказалась под ней. И теперь меня ищет не только полиция, но и мои заказчики.  Речь идёт о большой политике, милая. Я не какой-то там мелкий "мокрушник". Это произошло по вине.... моей сучки-жены."

Ей стало его жаль. Она положила руку на его колено: "Я кажется знаю, что нам надо делать."  Они спустились в подвал. Там в двух старых шкафах лежала одежда, когда-то принадлежавшая родителям мужа. Она стала перебирать вещи Густаво-старшего, подыскивая подходящие брюки. Одни, светло-коричневые, были почти новыми. Она примерила сзади: "Твой размер.  Кстати, свёкра тоже звали Бернардо. Он был членом Верховного суда."

Бернард взял брюки и  присмотрелся внимательно. Острый взгляд заметил два пятна слева от ширинки: "Очень похожи на пятна от спермы." Кариолла густо покраснела и вырвала брюки из его рук: "Извини, я дам тебе другие". Он улыбнулся: "Жена вряд ли ему делала минет за рулём. Видимо, у него была любовница."

Кариолла стыдливо отвернулась. Да, это произошло за полгода до его смерти на скоростной трассе из Неаполя в Рим. Они тогда чуть было не врезались в столб дорожного указателя. Опытный сердцеед Бернард сразу понял ситуацию и попытался успокоить Кариоллу: "У каждого из нас есть свой скелет в шкафу, милая! Видно, папаша твоего мужа тоже был не прочь полакомиться тобой."

Кариоллу бросило в жар от воспоминаний: "Он был гораздо сильнее Теодора. Да и не был биологическим отцом ему. Элеонора зачала сына от местного пастора. Тео до сих пор об этом не знает."

Бернард тем временем открыл дверцу второго шкафа. Там лежали наряды покойной Элеоноры Густаво: "У меня есть более яркая идея." Он держал в руках голубое платье, предназначенное для повседневных общений. Кариолла замерла от неожиданности: "Ты хочешь переодеться женщиной?" Он стоял перед ней, приложив платье к себе. Это было нечто!

Через несколько минут она уже сама застёгивала ему бюстгальтер, завязывала пояс к чулкам и примеряла золотистый парик. Бернард теперь выглядел аристократической дамой из высшего света! Кариолла разглядывала его с восхищением: "Если бы я была мужчиной, ты бы сейчас стоял бы передо мной на коленях! И сам знаешь для чего!" Не удержалась и схватила в ладошку, ловко спрятанный в панталоны его неимоверно толстый член.

Они уже садились в оранжевый Reno, когда неожиданно зазвонил её телефон. Засветилась физиономия мужа. "Мне ответить?" -спросил взгляд Кариоллы. Он кивнул, нажав на кнопку громкой связи. В тишине раздался усталый голос комиссара: "Прости меня, мой ангел. Я только что вырвался из управления по разведке. Знаю, ты бедняжка заждалась меня. Надеюсь, наш рыжий сосед не упустил возможности скрасить твое одиночество?"

Кариолла поняла: муж продолжает игру в "ревность". Это означало, что он опять с этой потаскушкой Никки. Бернард взглядом одобрил ролевые сцены. Кариолла томно хмыкнула: "Ты как всегда догадлив, милый. Он действительно настойчиво пытается завоевать мое внимание. Но ты же знаешь, как я тебя люблю. Мне даже иногда кажется, что ты следишь за мной. Неужели всё ещё ревнуешь?"

Голос Теодора вдруг задрожал от волнения: "Я чувствую, что ты не одна даже сейчас. Но...я  бы не хотел, чтобы он слышал нас, дорогая." Она тут же успокоила мужа: "Я как раз отправила его покурить на задний двор. Ты же знаешь, я давно не выношу запаха табака. Вот и сейчас .... копаюсь в твоём письменном столе в поисках.... презерватива. Хочу попробовать с тобой, как в юности, помнишь? Мне тогда нравилось, как ты входишь в меня в "плаще".

Наступила пауза. Затем было слышно, как хлопнула дверь автомашины и раздался голос сержанта Никки: "Почему так долго? Садись.  Дай мне его. Я так соскучилась!"  Вслед за этим всё снова стихло: видимо комиссар успел заткнуть её ненасытный ротик. И тут же  ответил жене: "Ты не там ищешь, дорогая. Я их держу на кухне, в старой отцовской коробке для сигар. Мне понравилась твоя идея."

Спустя пол-минуты Кариолла его обрадовала: "Нашла, милый. Тут у тебя большой запас, оказывается. Нам  хватит на пару ночей, думаю. Поторопись, любимый. До скорой встречи."


 Глава 10.

Ближе к вечеру мало что изменилось: расследование по-прежнему продвигалось крайне медленно. Когда Кэтрин вернулась в спальню тётушки, голос лорда Эндрю Реммингстона по телефону на громкой связи дрожал от волнения: "Слава богу, с тобой всё в порядке, дорогая. Если нужна моя поддержка, то могу вылететь завтра после обеда. Правда, кардиолог советует воздержаться от длительных перелётов."

Баронесса попыталась успокоить мужа: "Нет причин для твоего присутствия здесь, милый. Я отделалась лёгкой царапиной. Но придётся задержаться. Ты же понимаешь, мальтийская полиция просто обязана найти преступника. Мне кажется, тут замешана политика."

Кэтрин поправила одеяло на своей тёте и спросила: "Ты уже выпила таблетку?" Баронесса кивнула и продолжила беседу с мужем: "Я тут вспомнила: перед самым отьездом получила странное сообщение от сэра Леопольда Янга. Тогда я не обратила на это внимание. Но сейчас оно звучит ....угрожающе. Он просил меня... беречь себя для Англии."

Супруг взял паузу. Он прикрыл ладонью трубку и шёпотом кого-то спросил: "Твой папаша, сукин сын, может дорого заплатить за участие в заговоре против моей жены." Голосок юной Нэнси Янг прозвучал так, будто она держала за щекой нечто инородное: "Твоя жена уже давно не трахается с ним, милый. Именно поэтому, мой отец просто ревнует её к убитой шлюхе-трансгендер."

Сэр Ремингстон успокоил супругу: "Я не думаю, дорогая, что он точит на тебя зуб. Но...я хотел у тебя спросить вот что... Тут в прессе пишут, что во время преступления ...жертва якобы лежала на тебе...и вроде это была shemale! Неужели правда?" Супруга театрально расхохоталась: "И представь себе, у неё был очаровательный член!"

Выждала пазу, а затем властно отчеканила: "Не строй из себя идиота! Речь идёт о санкциях против России. А тебя интересуют лишь одни пошлости!" В ярости отключила связь. Подозвала к себе Кэтрин: "Постарайся выудить  не пытается ли техасский ублюдок подкупить министерство финансов Мальты." Кэтрин кивнула и вышла в коридор, чтобы найти Росалину Гонсалес, под именем которой она привела в замок Элизабет Берг.

Вторая порция Jack Daniel's вновь не утолила жажды у Ариэля. Он вдруг неожиданно для себя почувствовал тень ревности, глядя на Элизабет, плавающую в бассейне в кампании с Кэтрин. Они обе были topless, а бикини едва прикрывали лобки. Таков был этикет в замке.  Они не просто барахтались в воде, а казалось, играли друг с другом. Вроде некоей любовной прелюдии.

Сидя на веранде второго этажа, Ариэль с жадностью следил за выражением лица Элизабет. Она очень напоминала мать. Лиля ещё будучи подростком умела управлять соседскими мальчишками. Вначале игривым взглядом, похотливым словом и даже рукой успешно добивалась у них эрекции. А заметив бугорок в штанах строго отчитывала: "Как тебе не стыдно! Я маме всё расскажу!" Казалось, этим самым юная проказница сама получала долю детского оргазма.

....Элизабет завлекла Кэтрин под воду, проскользнула под ней, развязав бикини, потом выплыла у кромки бассейна с безразличным видом держа в руке снятое с неё бельё. Кэтрин всем своим видом демонстрировала послушную рабыню, повернула свой оголённый зад, прильнув губами к её лобку.

Ариэль обратил внимание на очевидное сходство дочери с матерью. И не только во властной шаловливости, но и в изящных соблазнительных формах.

....Он хорошо помнил Лилю, когда ей было столько же. Может чуть больше. Особенно запомнилось лето 1980 года. Они вместе  со Стивом едва успели помириться после нескольких семейных неурядиц и провели короткий отпуск на даче у семьи Бекира (Ариэля) в Пиршагах. Гостей было много. И кое-кому пришлось ночевать на большой  открытой веранде.

Среди ночи он услышал возню и шёпот. Старший брат Бекира пытался уговорить Лилю встать из постели, в которой она еле умещалась с мужем. Стив громко храпел: он выпил за ужином слишком много водки. Лиля не стала испытывать судьбу и медленно сползла, приложив палец к губам: "Тише, не разбуди свою жену!"

Ступая на цыпочках они вместе с Октаем направились к воротам дачи. Бекир сразу понял: хотят уединиться на пустынном ночном пляже. Из чисто мальчишеского любопытства он решил тайком последовать за ними. По пути прихватил отцовский бинокль, висевший у входа  на гвозде.

Он опоздал не намного. Тайные любовники, раздевшись донага, стояли в воде почти по пояс. Они страстно целовались. Их руки ласкали друг друга с такой жадностью, будто они ждали этой ночи всю свою жизнь. Они были слишком далеко, чтобы услышать жаркий шёпот, которым прерывались поцелуи.

Но Бекиру и так было известно, о чём могли шептаться Лиля с Октаем. Они были влюблены в друг друга с детства. Но проекту их соединения был положен конец, когда отец Лили Исламбек как-то случайно застал их в постели. Лиля тогда ещё не закончила восьмой класс. Мать Бекира и Октая, акушер-гинеколог, втайне от Исламбека, по просьбе Шаргии обследовала девочку. Сомнений быть не могло: Лиля потеряла девственность.

Скандала удалось избежать тогда. Но отношения соседей стали охлаждаться. С тех пор утекло немало воды. Спустя годы, Лиля встретила в Москве аспиранта МГУ  Стива Берга из Швеции и выскочила за него замуж, чтобы навсегда покинуть страну. Октай женился через год на дальней родственнице отца, и старался забыть про первую любовь.

Спрятавшись за невысокой скалой, Бекир с пожирающей его завистью наблюдал новый виток идиллии в их отношениях. Они вышли из воды и взявшись за руки направились прямо в сторону Бекира. Он едва успел увернуться в противоположную сторону скалы и затаил дыхание. В ночной тишине Бекир слышал теперь даже их шёпот.

Лиля смачно выругалась: "Ты что со мной творишь, мать твою? Не своди меня с ума опять! Прошлого уже не вернуть. У нас обоих растут дети." Октай не отвечал, его губы были заняты слишком ненасытным занятием. Бекир  услышал её оргазменные стоны.  Лиля вдруг почти вскрикнула: "О Аллах! Я кажется, кончила... на твои губы, мой вкусный. Так мечтала об этом, живя в Стокгольме!" Наступила тишина. Теперь настала очередь Октая застонать, как раненому льву: Лиля смачно припала своими губами к восставшему мечу.

Бекиру вдруг стало не по себе. Он почувствовал себя своего рода мелким и гнилым пацаном, который нарушает неписанные правила чести. Стараясь не шуметь босыми ногами по песку, он не спеша вернулся на дачу.

Стив по-прежнему храпел без задних ног. При лунном свете Бекир заметил тень Хадиджи, жены Октая. Она стояла в ночной сорочке у окна, словно статутя, олицетворяющая супружескую измену.

Через неделю, перед самым отьездом в Швецию, Лиля совершенно случайно застала Стива в бакинской квартире со своей матерью Шаргиёй. Никакого скандала вновь не было. Лиля, хорошо знающая бакинские обычаи, очень мастерски сумела игнорировать материнское предательство. Но прилетев в Стокгольм, тут же подала на развод...

...Элизабет тем временем уже в длинном халате шла в напралении Ариэля. Их взгляды сцепились. Она демонстративно поцеловала Кэтрин в губы, не отрывая взгляда от Ариэля. Кэтрин вернулась к бассейну. Вскоре он почувствовал на плече руку: "Нам надо поговорить. Но не здесь." Ариэль встал и повёл Элизабет в сторону паркинга.

Они устроились на заднем сиденьи новенького Cadillac Escalade, на котором приехали в замок. В машине пахло дорогой кожей. Элизабет открыла окно: "Баронесса стала проявлять любопытство в отношении замороженной мной суммы. И кажется, готова к компромиссу с техасцем."

Со стороны бассейна к их атомашине приближалась парочка. Это была Ингрид Престон в сопровождении голландского предпринимателя Берта Кроули. Ариэль внимательно посмотрел в боковое зеркало заднего обзора: "Скоро и техасец захочет с тобой познакомиться. И насколько я подозреваю, предложит тебе выгодную сделку."

Когда Ингрид и Кроули приблизились, они были смущены увиденным: головка Элизабет равномерно раскачивалась между колен Ариэля, который откинувшись назад, испытывал божественное блаженство.


Глава 11.

Комиссар Густаво вернулся домой уставшим и голодным. Выйдя из машины, он мимоходом отметил про себя, что в окнах соседа напротив свет не горел. Часы на кухне показывали восемь с четвертью. Странно, что Кариолла не встретила супруга, как обещала. Более того, её вообще не было дома: телевизор был выключен и стояла непривычная тишина.

Он открыл холодильник. В пластиковом контейнере обнаружил остатки странного блюда. Принюхался: пахло чесночно-помидорным соусом. Подогрев в микроволновке, он даже не садясь за стол, покончил с незнакомым блюдом за пять минут.  При этом старался вспомнить, готовила ли Кариолла когда-нибудь что либо подобное? Ответ был категорически отрицательным: она не переносила запах чеснока!

Напрашивался вопрос: кто ей составил кампанию на кухне. Не тот ли, что и ночью в гараже? В памяти пробежал последний телефонный разговор о презервативах. Открыл кухонный ящик, где лежала коробка из под сигар. Все упаковки оказались на месте. Но одна из них - Mega Big Boy - была распечатана. А ведь он и не мечтал когда-либо даже примерять их: слишком велики для его "малыша"(как саркистически называла супружеский клинок Кариолла). Это были презервативы, предназначенные для гигантов.

Тео нервно посчитал содержимое: недоставало двух! Не спеша поднялся на второй этаж. Супружеская постель была постелена второпях. Из под подушки Кариоллы торчали чёрные стринги. В мусорной корзине в ванной он заметил две обёртки из под презервативов для "больших мальчиков". "Ах вот оно что?! Оказывается наш Бенджамин половой гигант!" - комиссар почувствовал наплыв ревности.

Решил всё же позвонить жене. Не успел: на экране появилось видео-сообщение, отправленное с телефона Кариоллы. Первое что он увидел, это были её огромные влажные губы. Они смаковала нечто отдалённо напоминающее хобот слонёнка. И это несомненно был... мужской член! Послышались характерные звуки и возбуждённые стоны. Внутри него стало подниматься возмущение. Но оно сопровождалось эрекцией. Она знала его слабости!

Телефон жены-проказницы упрямо не отвечал. И только после четвёртой попытки она отправила ему текстовое сообщение: "На яхте Бена. Наслаждаюсь вкусной морской прогулкой. Жаль тебя нет рядом." Комиссар в ярости обрушился лбом об дверцу холодильника: "Как я мог не догадаться, чёрт возьми! Этот рыжий сукин сын теперь трахает её на своей яхте! "

Букмекер Бенджамин Меркель, воспитанный в традиционной ортодоксальной еврейской семье, овдовел неожиданно слишком рано. Грузинская еврейка из Кутаиси со звонким именем Дареджан отличалась не только агрессивной красотой, но и удивительно покладистым характером. Никто не слышал, чтобы она хоть раз произнесла бы слово "нет". Даже если её просили о невозможном. Она была щедра в том числе и на обьятия.  Они прожили с Беном счастливых пять лет, зная потребности друг друга. Но вдруг произошло непоправимое.

Летом прошлого года тело Дареджан нашли в каюте семейной яхты. В нижнем белье в анальной части была записка с арабской вязью "Аллаху акбар", оставленная насильником.  Бенджамин в тот неблагополучный день вместе с тестем находился в Монако, делая ставки на скачках. Это был видимо, единственный и трагичный случай, когда бедняжка Дареджан опрометчиво отказала кому-то в традиционной щедрости. Для супруга это был, казалось бы невосполнимый удар.

Но отец усопшей решил не терять любящего зятя ни в коем случае: правильно сделанные ставки приносили ему приличный и стабильный доход. На сороковой поминальный день старик Мордехай Сукишвили решил восполнить утрату зятя: привез и поселил в его доме младшую сестру Дареджан, пятнадцатилетнюю дочку Маринэ.

Когда многочисленные гости разошлись, Мордехай отвёл зятя во двор и  попросил лишь об одном: воздержаться от близости до достижения дочкой зрелости. То есть соблюсти мальтийские законы: "Не лишай её целомудрия раньше срока. Мы её лелеяли, как ангелочка."

С тех самых пор, вот уже пятый месяц Бенджамин строго соблюдал данный тестю обет. На календарях, висящих у него в спальне, в офисе и даже в машине, он терпеливо считал дни до желаемой даты. Маринэ тщательно скрывала от зятя свои прелести, чтобы не взволновать его мужскую похоть.

Бенджамину было нелегко сдерживать природные порывы. В особо тяжелые ночи он подавал тайные сигналы своей безотказной соседке через дорогу, Кариолле, супруге комиссара полиции. Они чаще всего глубокой ночью запирались в её гараже и взаимно утоляли жажду страсти, расположившись на заднем сиденьи её новенького Reno.

Но последние телевизионные сообщения в сочетании с городскими сплетнями о секусальной связи баронессы из Англии с массажисткой-трансгендером быстро облетели жителей Валетты. Бенджамин прервал рабочий день, ибо уже не мог контролировать свои желания: уж слишком смаковали в прессе массажный салон и услуги.

Он настолько возбудился, что был готов овладеть даже крышкой унитаза!  Долго колебался. Разорвал несколько красочных кадендарей, показывающих расстояние в шесть дней до счастливой даты. Не сразу решился нарушить слово, данное Мордухаю. Но как назло, в спальне юной Маринэ всё ещё горел свет. Хотя обычно она ложилась спать рано,  к девяти вечера.

Сегодня Маринэ решила досмотреть новый сезон сериала. В фильме о периоде Османской Империи турецкий паша, долго добивающийся любви юной грузинской княжны, должен был овладеть ею именно в этой серии. При этом телеканал HBO обещал превзойти все ожидании скромных зрительниц в изображении сцен сексуальной близости.

Она с сожалением отметила про себя, что до шестнадцатилетия всё ещё остаётся целая неделя. Сняла с себя бельё, пристроила маленький "жучок" в "пещерку страсти" и включила телевизор. С первыми же титрами и мелодией на дудуке, рука Маринэ непроизвольно подвинула "жучок" ближе к клитору и переключила на максимальную скорость. "Господи, когда наконец, я смогу побрить лобок!"- успела подумать, как неожиданно без стука (!) открылась дверь.

Её зять и будущий супруг стоял перед ней в длинной ночной сорочке. Глаза его горели ярким пламенем, рыжая копна волос обычно аккуратно уложенная, сейчас была взьерошена. Язык непрерывно плутал по нижней губе, пытаясь увлажнить её. Но самое нелицеприятное было в  области пупка:  Маринэ видела угрожающе торчащий неумолимый силуэт мужских потребностей. Он явно был вооружён и опасен!

Она посмотрела на него взглядом невинного ангела: "Нам осталось подождать ещё одну неделю, дорогой Бен. Мой отец будет взбешен, если мы нарушим клятву. Прошу тебя, дорогой мой,...может сходил бы ты к соседке.... опять?" Он понял, что для неё уже не тайна его связь с Кариоллой.  Упрямо покачал головой: "Я попытался, клянусь праотцем нашим Авраамом. Но она часа два, как укатила с... какой-то шлюхой. Прости, милая. Но я всё улажу с твоим папой: он станет много богаче на очередных скачках в Сицилии, обещаю тебе."

Маринэ не могла уступить ему с лёгкостью. Правила приличия требовали схватиться за...соломинку: "Но у меня месячные...скоро. Это ведь большой грех иметь близость в такие дни!" Он выключил телевизор, задрал подол своей сорочки до пупка,  присел на край кровати и приложил палец к её губам: "Замолчи! Есть способ, который  даже Моисей не считал греховным и обучил ему своих жён и наложниц."

И тут она вдруг увидела его предмет желаний в полный рост и во всю красу. Кровь хлынула к девичьим щекам. Груди налились неведомым свинцом. Соски бесстыдно возбудились. Взгляд Маринэ уже не мог скрыть любопытных огоньков со всей очевидностью.

Она лишь еле слышно спросила для очистки совести, словно перед прыжком без парашюта: "А это не больно?" Он с улыбкой первооткрывателя успокоил её: "Нисколько, моя целомудренная! Даже говорят приятно. Твоя покойная сестра относилась к этому с особым трепетом." Выключил свет и пригнул её голову к пламенной вершине.

Вначале Маринэ подарила ему несколько по-детски осторожных поцелуев. Затем обвела губами ободок и смогла поглотить львиную часть горделиво пульсирующего достоинства. Постепенно она входила во вкус. Но Бену что-то назойливо мешало! В тишине он никак не мог понять, откуда исходит проклятое жужжание. Маринэ в свою очередь, испытывала двойное наслаждение, и никак не могла остановиться.

Спустя минут десять она с тяжёлым выдохом подняла глаза на возбуждённого Бена и воскликнула на родном ашкенази: "Господи! Это же самый обычный blowjob! Могли бы и раньше заниматься этим. Мой отец никогда не считал это полноценной близостью!"  Бенджамин почувствовал мощный заряд эрекции: "О да! Ты права. Я был слишком щепетилен с тобой, детка". Поднял её на руки: "Пойдём-ка и продолжим под душем."

Маринэ успела избавиться от стимулятора, когда запищал телефон Бенджамина. Схватив его по пути в ваннную, он повернул её лицом к стенке, раздвинул ей ножки и помпезно вошёл сквозь густые заросли девственности. Звонил комиссар Теодор Густаво: "Миллион извинений, дорогой сосед. Но я бы хотел кое о чём Вас спросить: Вы случайно не виделись сегодня с моей Кариоллой. Она неожиданно исчезла и не отвечает на звонки."

Бен почувствовал. что грузинская "крепость" сдалась ему слишком легко, похотливо и чересчур приветливо для подростка: "Где-то около семи вечера её машина свернула за угол улицы Папы Бенедикта Тринадцатого. Кстати, она была не одна. Мне показалось, в кампании подруги. Хотя это мог бы быть и мужчина в одежде дамы. В наше время становится трудно в этом разобраться, комиссар." Маринэ не смогла удержать громкий стон: "Ты мне сделал больно!"

Густаво был в замешательстве: "Но она недавно делилась со мной планами провести вечер... на Вашей яхте." Бенджамин вдруг остановил "скачку" и оцепенел: "А вам удалось арестовать убийцу проститутки Филли?" И почувствовал, что взятие "крепости" уже становится не под силу ослабевшей "артиллерии".  Ведь яхта обошлась ему в целых сорок семь с половиной тысяч евро! Правда, лет десять тому назад, но всё же!

Комиссар вынужден был признаться: "Преступник был у нас на мушке весь день. Но затем к шести часам потеряли его след." Бенджамин вышел из слишком гостеприимной пещерки и хмуро велел ей одеться, прикрыв трубку ладонью: "Кажется, старик Модухай слишком высоко оценил степень  твоего целомудрия! Потом подробно расскажешь мне о своём папаше и его правилах сношения. Прости, но мне надо срочно ехать на морской причал." Маринэ посмотрела на него исподлобья: "Иди к своей старушке Кариолле! Ты недостоин даже моей пятки!"

До пристани оставалось около трёх миль, когда Бернард  велел Кариолле повернуть влево. Сверкающий новизной Reno остановился у  очередного полицейского кордона. Молоденький сержант не только узнал автомобиль супруги главы полиции, но и захотел поцеловать ручку очаровательной Кариолле.

Она погладила его подбородок: "Сколько тебе лет, красавчик?" Он смущённо приложил руку к фуражке: "Двадцать два, сеньора Густаво." Кариолла подмигнула ему: "Дай-ка мне свои координаты, детка. Может быть, попьём кофейку как-нибудь." Офицер Патрицио Уни с радостью протянул ей визитку: "Сочту за честь, сеньора."

Бернард приказал остановить машину возле заправочной станции, поближе к уличному таксофону. Кариолла из любопытства опустила стекло, чтобы слышать беседу. Но вначале ничего не поняла: он вёл закодированный разговор.

Между тем, на другом конце ответил женский сопрано: "Ингрид слушает." Бернард ответил согласно инструкции: "Добрый вечер, я бы хотел забронировать номер на двоих всего на одну ночь." После небольшой паузы услышал нужный ответ: "Наш отель может предложить Вам самый лучший номер на Мальте." Она подозвала кого-то: "Это тебя, дорогой. Наш беглец обьявился, наконец."

Голос Бернарда показался Кариолле несколько взволнованным: "Я не требую всей суммы. Но насколько мне известно, эта старая кляча теперь уже в любом случае политический труп. Вы мне должны лишь три четверти. И только после этого я исчезну без следа. При другом раскладе, Вас ожидают неприятности."

Наступила пауза. Затем строгий мужской бас попытался обьяснить: "Ты не справился. И я тебе ничего не должен. Только из благодарности за услуги твоей жены, могу предложить одну треть."  Бернард нехотя подвёл итог дискусси: "Через полтора часа подплыву на расстоянии двадцати миль к Комино на яхте. На Вашем катере не должно быть никого кроме Вас лично. Повторяю: никого! Тем более, моей жены."

 Глава 12.

Ингрид не могла скрыть свой чисто женский интерес. Она застыла у окна автомашины на несколько секунд. Лицо Ариэля выражало такую гамму наслаждений, которые она не успела увидеть в те два часа бешеной страсти, когда она делала то же самое в его гостиничном номере. Так называемая "племянница" старалась из всех сил, не отрывая своих алчных губ от предмета ласк.  Лицо Ингрид искривилось в сиюминутной ревности. Звериной ревности самки, наблюдающей за соперницей, овладевшей её самцом.

Берт Кроули был очень чуток к женским ощущениям. Ибо и сам привык бороться за право быть первой леди. Он ласково взял её под руку: "Идём, дорогая. Не совсем вежливо и прилично подглядывать такие откровенные сцены. Тем более, демонстрировать свои чувства."

Они удалились на небольшое расстояние и присели на скамью в тени одинокой пальмы. Ингрид попыталась обьяснить: "Я просто удивлена. Неужели им не хватает ночи? Ведь всем уже известно, что "дядя" с "племянницей" спят в одной постели. Это же высшая степень разврата и ханжества! Она годится ему в дочери, в конце концов."

Голландец был заинтригован: "Неужели в настолько близком родстве? Хотя я не удивлён. Знаю немало юношей, влюблённых в своих матерей. В Амстердаме много семей, где девочек находят в постели с их папашами." Ингрид покачала головой: "Здесь другое. Дело в том, что он вовсе и  не дядя, а её звать не Росалина. Эта шлюха в реальности возглавляет финансовую разведку Мальты. А он - разведчик со стажем. Правда, многоликий." Берт нагнулся к её уху: "Тем не менее, член у него внушительный, дорогая!"

Лёгкая на помине, из задней правой двери Cadillac вышла Росалина в сьёжившейся на попе купальной накидке. Оглянувшись и не заметив никого, она не спеша надела всё ещё влажные после бассейна бикини. Ингрид брезгливо отвернулась: "Эта сучка уже переходит все границы приличия." Но решила  дождаться главного героя. Спустя несколько секунд из противоположной двери вышел и Ариэль. Он успел застегнуть замок брюк ещё в машине.

Он-то и заметил посторонних первым и помахал им рукой. Парочка медленно подошла. Лицо Ингрид теперь выражало саму любезность: "Мой генерал, мне поручено пригласить Вас с племянницей на ужин к губернатору штата Техас, мистеру Майклу Дени. Надеюсь, тема ужина не только будет взаимоинтерсной, но и принесёт Вам кучу сюрпризов."

Берт Кроули представился сам и добавил, глядя в глаза Росалины: "Ваша изумительная племянница меня просто очаровала. Вы знаете, Совет директоров моей кампании был бы счастлив, если б она представляла наши интересы на Мальте. Небезвозмездно, разумеется."

Росалина протянула ему руку: "Вы меня заинтриговали, сеньор Кроули. Давно присматриваюсь к постельным принадлежностям, производимым Вашей фирмой. И даже испытала их на прочность вместе с Ариэлем здесь, в гостях у баронессы прошлой ночью." Последние слова предназначались для ушей Ингрид. Дамы обменялись улыбками. Голландец прикоснулся губами к её пальцам: "О, не сомневаюсь. Ваши руки до сих пор хранят аромат мистера Коэна." И хитро подмигнул Ариэлю.

Ужин был накрыт на втором этаже замка, в так называемой розовой гостиной, меблированной в восточном стиле. Кругом на полу были расставлены лампы, напоминающие турецкие светильники семнадцатого века. Мягкие топчаны были расставлены на удобной для еды высоте. Каждый из пяти гостей сидел за своим низким столиком, слегка подогнув колени под себя.

Обслуживал персонал, приглашённый из Валетты. Официанты и официантки были одеты лишь в лёгкие ткани, прикрывающие их интимные части. Губернатор взглядом велел начинать обслуживание с Росалины, которую усадили в центре. На ней был весьма откровенный наряд, достаточно короткий, чтобы показать мужчинам, что к чему. В ложбинке груди, не обеспокоенной излишней поддержкой, висел кулон, усыпанный изумрудами.

Справа от неё сел Ариэль. С ним по соседству сидела Ингрид. Слева от прелестной Росалины сидел сам мистер Дени. Голландец пристроился к губернатору с другого бока.  Выждав минуту Майкл Дени поднял бокал, наполненный  шампанским Moet & Chandon Imperial Brut Champagne стоимостью в полторы тысячи евро за бутылку: "Добро пожаловать, мистер Коэн и миссис Гонсалес. Хочу пожелать нам приятного аппетита и откровенной беседы. За знакомство и сотрудничество."

Росалина протянула к нему свой бокал и поправила: "Мисс, а не миссис, губернатор Дени. Во всяком случае, пока." Ингрид вытерла губы салфеткой и ужалила: "И не Гонсалес, а  Берг, Элизабет Берг. Думаю, самое время пора раскрыть свои карты. Уверяю вас, Элизабет, это в наших общих интересах."

Губернатор посмотрел на Элизабет несколько саркастически: "Я бы тоже хотел бы представиться английским принцем. Но жаль, что меня знает вся Америка!" Наступила неловкая тишина. Ариэль решил войти в игру. Он поднял бокал: "Абсолютно согласен с таким предложением, госпожа Перова Наталья Васильевна, если не ошибаюсь."

При этом, честно говоря, он ожидал ошеломить прежде всего губернатора. Но удивился только голландец: "Это правда, дорогая? Ты меня ещё больше возбуждаешь!" При этом его рука почему-то шарила между ног у Майкла Дени.

Губернатор Техаса всего лишь ухмыльнулся: "Да, да, да, черт побери! Но Натали давно приняла гражданство США. И воспользовалась своим правом изменить имя и фамилию. Нам известно, что её с некоторых пор пресследует российская контрразведка. Один из них даже сумел войти в доверие и обвенчаться с ней. Но это осталось в прошлом." Ариэль и Дени обменялись понимающим взглядом. Майкл медленно спросил: "Кто Вы господин Коэн? Можно ли Вам доверять?"

Ариэль улыбнулся: "Мне кажется, пригласив меня с Элизабет на ужин Вы уже оказали нам доверие. Давайте оставим взаимные подозрения. Ведь мы нужны друг друг, не так ли?"

В это время заиграла музыка. Это был один из великолепных вальсов Штрауса "На прекрасном голубом Дунае". Губернатор встал и обратился к Элизабет: "Позвольте пригласить".

Его рука едва легла на бедро чуть ниже талии. Она подняла свои глаза. Его внушительная ковбойская челюсть с ямочкой на подбородке говорила о неуёмных половых потребностях. Маслянистые серые глаза самоуверенно впились в глубокую расщелину урпугой груди: "Пожалуй не ошибусь, если угадаю: этот кулон - подарок господина Коэля? Всего лишь за одну ночь любви?" Элизабет улыбнулась: "Вы недостаточно прозорливы, губернатор Дени. Он сделал мне предложение, от которого я до сих пор пьяна."

Мистер Дени не смог скрыть обиды и сжал ей холмик на попе: "Зовите меня просто Майкл. Хочу Вас поздравить с такой внушительной победой над стариком. Для Вас скорее всего это новость, но по моим сведениям у него есть сын гораздо старше Вас." Элизабет даже не повела бровью: "Что Вы говорите? Если это правда, то у меня теперь есть ещё одно веское основание выйти за Ариэля замуж. Вы меня заинтриговали, Майкл."

Губернатор не смог сдержать свой нервный смех: "Вот теперь Вы меня окончательно убедили в том, что я просто обязан заключить с Вами взаимовыгодную сделку." Элизабет приблизила губы к его уху: "Подозреваю, что сделка с финансовой разведкой обойдётся Вам в семизначную сумму. И только наличными."

Пользуясь ситуацией, Ингрид мягко присела на колени Ариэля: "Наверное излишне говорить о том, что мой "муж" Бернард, или Виталий Меньшов, уже прервал все контакты. Он в бегах, его разыскивает интерпол. Попав в руки полиции, он может раскрыть многие сведения. Ты понимаешь, что он должен быть ликвидирован. Учитывая личный интерес и Майкла, который обхаживает твою сучку, ты можешь неплохо заработать. Можешь назвать свою сумму."

Ариэль допил кофе и попросил девушку принести ещё. Не отводя взгляда с её удаляющихся ягодиц, он заметил: "Умеют заваривать кофе на Мальте. Получше, чем в Техасе." Затем подвинул к себе кремовый торт и вилкой нарисовал цифру. Она была внушительной даже для миллиардера Майкла Дени.

Тем не менее, Ингрид собрала вилкой оставленный след и вложила его в губы Ариэля: "Тебя будет ждать катер. Яхта под названием "Шалом" встанет на якорь в 20 милях от берега. Могу составить кампанию со своим.... бонусом в качестве моей благодарности." Она дышала ему в ухо и чуть слышно добавила: "Я до сих пор под впечатлением!"
 
Ариэль с Элизабет вернулись к себе сразу после десерта. Стоя перед зеркалом, она внимательно рассматривала изумрудный кулон. Он подошёл со спины и растегнул его: "Ты сегодня свела с ума техаского самодура. Думаю, тебе следует согласиться на сделку."

Элизабет повернулась к нему лицом: "Но для этого мне нужно подготовить почву для отставки. Ты же понимаешь, что баронесса поднимет скандал о нарушении режима санкций." Он посмотрел на часы: "За это можешь не беспокоиться. После нашего венчания мы в любом случае переедем в Швецию."

Элизабет взяла его за подбородок: "Знаю, ты сейчас спешишь. Но скажи мне честно: ты забыл рассказать мне о своём взрослом сыне, или скрыл это преднамеренно?" Он улыбнулся: "Разумеется, преднамеренно. И ты поймёшь меня, когда с ним познакомишься. Он великолепен, молод и одинок. Тем самым, очень опасен для меня."

Из окна он заметил приближающийся к замку белый катер. За штурвалом была видна фигура женщины, очень похожая на изящного ягуара. Элизабет ущипнула Ариэля за попу: "Только без шалостей, милый. Я её брезгую, имей это ввиду."


 Глава 13.

Мзие исполнилось семнадцать. С её мамой аджарской красавицей Софико Бекир познакомился на двухмесячных курсах Высшей школы КГБ в Ленинграде. Тогда Мзие не было и пяти лет. Но за короткий срок они настолько подружились, что маленькая шалунишка не хотела с ним расставаться.

Спустя три года Софико приехала с дочкой навестить Бекира в Баку.  Между ними не было большой любви: она всё ещё состояла в браке, хоть и несчастном, но вынужденном. Ведь она вскоре стала руководить всей грузинской контрразведкой! Тем не менее, обоих влекла страсть. Та самая пожирающая и всесильная, которую надо усмирять древним способом. Других не изобрели пока.

Мзия хорошо помнила Бекира. Он часто укладывал её спать, перед тем как утолять голод с её мамой. Она быстро привыкла видеть его по утрам и по ночам, не сходила с его колен. То есть, дочь росла с пониманием того, что маме необходим второй муж.

В тот год Бекир случайно оказался в Тбилиси в день рождения Мзии: находился в служебной командировке и ...опоздал на самолёт. Застолье затянулось до двух часов утра. Софико к тому времени уже распрощалась с мужем Тенгизом, и жила с дочкой.

Мзия превратилась в недоступную красавицу, почти не похожую на мать. Они отличались не только цветом волос и тембром голоса. Мзия была невысокой, чуть склонной к полноте, с белоснежной кожей. Но что их обьединяло наверняка, так это пламя страсти в голубых глазах. Этот взгляд у  них обеих говорил больше слов.

Мзия  случайно столкнулась с Бекиром, когда он шёл покурить на веранду. В узком проходе они  на миг встали лицом к лицу. Казалось, он слышал биение её сердца. Она густо покраснела, опустила глаза. Вслед за Бекиром вышла и Софико, накинув на плечи китель полковника: "Я тебе постелю на кухне. Но учти: сегодня ничего не получится - я неважно себя чувствую. Да и Мзия уже не маленькая."

Раскладушка оказалась скрипучей. Он долго вертелся и никак не мог уснуть. Мозги крутились вокруг соблазнительной груди Мзии. Какая-то шальная мысль настаивала, чтоб он встал, поймал такси и уехал в аэропорт, прежде чем совершит непоправимое. Он привстал в поиске одежды. В ту же минуту в ночной тишине он еле уловил звуки босых ног по полу. У дверей на кухню при лунном свете стояла Мзия, не решаясь сделать ещё один шаг. Он застыл от неожиданности. И тут же услышал шёпот: "Тебе тоже не спится?"

Они еле поместились в узкой раскладной кровати. Её тело дрожало от нерешительности: "Я знаю, как это неправильно. Знаю, что ты был любовником мамы. Но никак не могу забыть.... тебя. Я жду тебя на каждый свой день рождения. Как дети ждут подарки. Мне неважно, чем это может закончиться. Всё что я хочу.... чтоб ты был первым в моей жизни."

Когда Бекир почувствовал в своей ладони её девичью грудь, он понял: устоять он уже не сможет.  Её губы были влажными от слёз. Спина дрожала от страха. Глаза в темноте пожирали его, приглашая взять самой ценное в её судьбе: невинность. Она приняла его гостеприимно и с таким искренним желанием, что зачатия избежать было практически невозможно.

Спустя год Софико сообщила, что у него растёт сын, названный Рустамом в честь деда. Живёт вместе с мамой и бабушкой.  С тех пор прошло более тридцати лет. Но Ариэль был действительно удивлён, когда об этой семейной тайне разузнал губернатор штата Техас.

Мысли Ариэля вернулись в реальности, когда Ингрид передала штурвал катера в его руки: "Мне придётся спрятаться, он особо предупредил, чтобы меня на катере не было. Какие есть у тебя идеи?" Её рука тем временем пробиралась ниже его пупка. Ариэль пошутил: "Ты вряд ли там поместишься, дорогая." В качестве альтернативы кивнул в сторону зелёного брезента, лежащего на дне перед задним креслом: "Когда будем на расстоянии видимости, укройся и замри."

В ночной тиши был слышен лишь плеск волн. Взяв курс на восток, Ариэль решил поразмыслить над деталями задуманного плана. Вдали показался силуэт яхты.

Яхта хоть и была далеко не новенькой, но блестела чистотой.  Первым делом Бернард проверил уровень горючего в баке и остался доволен.

Он шлёпнул Кариоллу по попе: "После того, как я накажу американского сукиного сына, мы сможем с тобой хорошенько расслабиться на Майорке. Сходим в ночной бар, или даже в казино." Кариолла пожала плечами: "Не думаю, что это хорошая идея. Меня уже ищет муж. И должна тебе признаться: мне нельзя долго испытывать его терепение. Будет лучше, если после встречи на острове Комино, я тебя высажу в Неаполе и вернусь к нему. Иначе моя жизнь покатится кувырком. Ты же не хочешь такой перпективы для меня?"

Не ответив на вопрос, он открыл дверь в каюту: "Надеюсь, у твоего любовника-букмекера найдётся что-нибудь выпить?" Кариолла прошла вперёд: "Разумеется. И даже кое-что покрепче. У него всегда есть запас белого порошка." Через секунду она уже держала в руке пластиковый конверт. Но порошка там, как ни странно, не оказалось. Вместо этого она обнаружила приклееный скотчем маленький ключ: "Кажется, сменил адрес кокаина".

Бернарду потребовались несколько минут, чтобы определить, куда подходит волшебный ключ. В самом углу за мягким креслом виднелся небольшой металлический ящик для слесарных инструментов. Порошок был там. Но под набором отвёрток и грязными плоскогубцами лежала пачка  фотографий. Он протянул их Кариолле: "У твоего сучонка есть и другая женщина."

Кариолла едва взглянув, сразу узнала покойную жену Бенджамина, Дареджан. Было видно, что снимки сделаны на расстоянии, но не оставляли сомнений в том, чем занималась обнажённая Дареджан в кампании мужеподобного человека с женской грудью и мужским отростком. Несомненно это была Филли, массажистка убитая Бернардом на острове Комино.

Кариоллу бросило в дрожь: "Это же Дареджан, супруга хозяина этой яхты! А вторая....та, которую ты ...замочил."  Бернард вырвал фотографии и внимательно рассмотрел: "Ты уверена, что это та самая shemale?" Кариолла молча показала на член, торчащий между ягодицами Дареджан. Затем еле сдерживаясь от рыданий, добавила: "Жену Бенджамина нашли мёртвой здесь в каюте. В её трусах была оставлена записка "Аллаху акбар!"

Бернард задумался: "Но судя по всему, её убили из ревности. И скорее всего именно тот, кто сделал эти снимки, а затем принёс и спрятал их после завершения следствия. Похоже на то, что здесь замешан твой любовник, её бывший супруг!"  В тишине плеск волн зазвучал особенно зловеще.

Бернард рассыпал дорожку порошка на стеклянную поверхность столика и пригласил Кариоллу: "Встряхнись. И расслабься."  Кариолла с жадностью вдохнула и взглядом попросила ещё. Бернард добавил и посмотрел на часы: "Пора отчаливать. Через полчаса меня будет ждать катер недалеко от замка баронессы."

Двигатель взревел с первой попытки. Но тут чьи-то посторонние шаги по палубе заставили Бернарда вернуться в каюту. Какой-то рыжий тряс голову Кариоллы изо всех сил, с криками: "Потаскуха! Как ты смела? Я тебя отправлю за решётку!" И вдруг умолк, получив от Бернарда мощный удар рукояткой C-52 по макушке. Вместе с Кариоллой они перетащили его в туалет, связали и пристегнули к унитазу.

Кариолла не хотела оставаться с ним в одной каюте и присоединилась к Бернарду у штурвала яхты. Спустя минут двадцать Бернард бросил якорь и посмотрел в бинокль в направлении побережья. Вскоре от берега отчалил белый катер. По мере приближения Бернард следящий с биноклем в руках, понял, что человек на катере совсем не похож на губернатора Техаса.

Бернард снял пистолет с затвора и подождал приближения. Постепенно стал узнавать силуэт за штурвалом. Вне всякого сомнения это был... резидент на Мальте Ариэль Коэн. Тот самый, с которым его жена Ингрид уже успела снюхаться в гостинице Валетты. После той ночи она уверяла Бернарда, что куратор взят на её женский крючок. "Ну что ж, сейчас посмотрим, насколько этот крючок надёжен!" -подумал Бернард, он же Виталий Меньшов.

По договорённости с губернатором он помахал рукой. Ариэль ответил взмахом обеих рук. Это означало, что он безоружен. Когда катер подплыл ближе к борту, Бернард сбросил канат и внимательно осмотрел заднее сиденье: Ариэль был вроде один. Он поднял со дна катера небольшой саквояж и перекинул его на палубу яхты: "Здесь всё, что ты заработал. Пересчитай. А кто эта женщина?" Пока Бернард открывал и изучал содержимое, Ариэль ловко перемахнул через борт и спрыгнул на палубу яхты.

Бернард пригласил в каюту: "За неё не беспокойся. Это жена комиссара полиции, в качестве заложницы. А что же Майкл сам не прибыл? Неужели испугался?" Ариэль покачал головой: "У него и без тебя проблем выше головы. Да и тебе незачем лезть в бутылку. Я принёс тебе новые документы."

Он положил на стол пухлый конверт: "Здесь паспорт, водительское удостоверение, социальная карта гражданина Испании. Остановись в гостинице "Идальго" в Малаге и дождись меня. Веди себя тихо и законопослушно."

В это время из туалета раздался стон. Кариолла всем телом прижала дверь. Ариэль строго посмотрел на Бернарда: "С женой комиссара полиции понятно. А кого ты запер в уборной?" Бернард рассмеялся: "Не поверишь! На ловца и зверь бежит. Этот сукин сын полгода назад застукал свою жену с той самой Филли, которую я случайно замочил."

Наступила пауза. Ариэль задумался. Затем предложил Бернарду: "Я бы на твоём месте уплыл бы в Испанию на катере. Яхту я подгоню к причалу в Валетте и уничтожу следы."

Бернард совершил последнюю ошибку в жизни - он согласился с планом Ариэля. В тот самый миг, когда он повернул ключ зажигания на катере, за его спиной раздались хлопки: Ингрид двумя точными выстрелами поразила его в голову, не оставив никаких шансов не только для бегства, но и жизни.


Глава 14.

Похороны не заняли слишком много времени. Кен выглядел хмурым, но вовсе не безнадёжно несчастным. Он провожал супругу Стефани в последний путь не один: собрались все родственники, друзья и коллеги. От гроба не отходила и Джейн, единственная сестра Стефани. Она была в слишком тесном чёрном платье, которое откровенно подчёркивало все её женские достоинства.

Её муж высокий смуглый Джемаль  Мансур бережно держал на руках пятилетнюю дочь Кена. Прикрыв веки, он шептал про себя строки суры Корана, посвящённой умиртворению усопших.  Между тем, аббат вашингтонской католической Церкви отец Умберто завершил молитву и велел опустить гроб в аккуратно вырытую яму.

Подождав минуту для приличия, Джемаль подошёл к Кену: "Прости, брат, но как ты сам определил, мне пора на самолёт. Из Мальты первым долгом доложу тебе о ситуации." С недавних пор он занял пост ассистента главы Управления по борьбе с коррупцией Минфина США. Кен кивнул головой. Хотя ещё задолго до начала процессии получил сообщение от Долорес Мильтон из FBI: "Нам удалось добиться поставленных целей на Мальте. Отмени вылет Мансура. Прими мои соболезнования, жаль, что не могу тебя обнять."

Тут же к ним  приблизилась Джейн и взяла за руку маленькую Барбару: "Поторопись, милый,  пока не опоздал. Я задержусь в Вашингтоне, помогу Кену справиться с гостями." Кен услышал писк телефона. Это было ещё одно напоминание от Долорес Мильтон: "Можешь поздравить: техасец снял свою кандидатуру." Кен вновь не ответил.

Джейн возвратилась в машине с Кеном. Барбара заснула у неё на коленях. Его правая рука легла на её плечи: "Спасибо, что помогла мне. Я бы один вряд ли справился." Она поцеловала его пальцы. Затем присосала средний: "Уверена, что Стефани видит нас с небес и рада тому, что мы вместе, преодолели все недоразумения."

Кен коснулся пальцем её подбородка: "Ужасно соскучился." Она положила голову на его плечо: "Я соскучилась ещё больше." От волос исходил новый аромат: "Ты сменила шампунь?" Она удовлетворённо кивнула: "Теперь я уже не должна напоминать тебе о своей сестре."

Джемаль добрался вовремя: только обьявили посадку. Когда он пристроился к очереди на рейс British Airways до Валетты, почувствовал чью-то руку на плече. Перед ним стояла довольно симпатичная дама лет 45-50-ти: "Простите, мистер Мансур. Отойдёмте в сторонку. С вами хочет поговорить агент Мильтон из FBI". И протянула ему свой телефон.

Зазвучал гортанный голос: "Это Долорес. Мы с Вами не знакомы лично, потому что Вы недавно приступили к обязанностям. На всякий случай, могу назвать Вам свой badge number."

Джемаль тут же возразил: "Нет необходимости, Долорес, я о Вас знаю от Кена. Чем могу быть полезен?" Долорес поблагодарила, а затем добавила: "Имено я просила Кена отправить Вас на Мальту. Но ситуция в корне изменилась. Вам незачем туда лететь. Во всяком случае немедленно. Я дважды пыталась связаться с Кеном, но видимо он слишком занят похоронами."

Джемаль с облегчением вернул телефон хозяйке. Та смотрела на него с некрываемым любопытством: "Меня зовут Аминта Раджа, я помощница агента Мильтон. Мне было приятно познакомиться с Вами, Джемаль. Могу ли я спросить, о Ваших этнических корнях? Вы меня просто заинтриговали."

Джемалю сразу понравились её огромные чёрные глаза: в них горел огонь и она пожирала его с откровенным аппетитом зрелой самки: "Разумеется. Я родом издалека, из Азербайджана. А Вы, если не секрет?"

Оказалось Аминта происходит из индийской провинции Бихар, из касты брахмачари. "Раз уж Вам не надо лететь на Мальту, давайте я приглашу Вас на чашку кофе. Я живу недалеко от аэропорта, всего лишь в двадцати минутах."

Tequila Presidente оказалась пятилетней выдержки. После второй стопки Аминта призналась: "Клянусь Аллахом, я Вам не соврала. Просто "чашка кофе" на языке одинокой женщины означает больше, чем просто кофе! Вы слишком великолепны, чтобы я могла устоять."

Она повела его в спальню без всяких  шансов для него улизнуть. За два часа любви Джемаль узнал о провинции Бихар больше, чем о родном Баку. Оказывается, там есть касты, в которых девочек подвергают дефлорации в восемь лет! В Азербайджане терпеливо ждут до пятнадцати.

Увидев изумление на лице Джемаля, Аминта поспешила его успокоить: "Меня лишили девственности в 12. И это сделал мой собственный отец. Он и был моим первым учителем искусства любви, Камасутры."  Аминта действительно умела любить, ибо у неё был превосходный учитель и упругость тела. Её отец имел достаточно большой гарем из числа сестёр жены и ближайших родственников. Но Аминта была жемчужиной семейной сокровищницы.

К одиннадцати ночи Джемаль, полностью истощив свои энергетические рессурсы, стал одеваться: "Благодаря тебе, я сбросил пару паундов. Обещаю, что это только начало нашей дружбы. Но я к сожалению, женат и просто обязан исполнять супружеские обязанности."

Lyft довёз его до особняка Кена за пятьдесят минут. Во всех окнах, разумеется, было темно. Правда, за исключением кухни. "Наверное, моя Джейн, как обычно, проглоладась среди ночи." - подумал Джемаль. А потом только сообразил:"Но ведь это происходит с ней.... после секса!" Отбросив подозрения, он не стал будить никого звонком, а воспользовался ключом, который Джейн случайно забыла в его бумажнике.

На кухне сидела маленькая Барбара. Уплетая шоколадный торт, она внимательно смотрела телевизор. Джемаль присел и посадил её на колени: "Тебе нельзя так много есть сладкого? Почему ты не в постели до сих пор?" Барбара приложила палец к губам: "Только не говори папе. Пусть это будет нашим с тобой секретом. А я утром разрешу тебе поиграть с моей новой игрушкой."

Шёл популярный сериал "Наследники", не по годам заинтересовавший Барбару. И тут же временно прервался новостями: "В республике Мальта прокуратура близка к раскрытию громкого преступления, о котором мы вам рассказывали. На частной яхте найден предполагаемый убийца массажистки Филли, известной трансгендер. Им оказался букмекер из Валетты Бенджамин Меркель, сожительствующий с несовершеннолетней сестрой своей супруги, убитой в прошлом году за связь с Филли. Предположительно, из чувства мести."

Джемаль убавил звук: "Скажи-ка мне, детка, а тётя Джейн давно уже легла спать?" Барбара пожала плечами: "Откуда мне знать. Я сама проснулась, когда солнышка уже не было, и слышала, как они дерутся наверху." Джемаль застыл от неожиданности: закат был в районе семи вечера, а Джейн обычно оставаясь в Вашингтоне, ночевала на первом этаже в гостевой спальне!

"И долго они дрались?" - поинтерсовался Джемаль. Барбара посмотрела на него с хитринкой: "Не знаю, но тётя Джейн стонала также долго, как мама. И в конце точно также крикнула: "Всё! Я кончила!"

Он осторожно пересадил Барбару и нерешительно направился к лестнице, ведущей в главную спальню на втором этаже. Ступени предательски скрипели. Джемаль возмущённо подумал: "Ему некогда сделать ремонт в своём доме. Слишком занят...трахая мою жену!"

Дверь в спальню была заперта. Он прислушался. Стояла тишина. Подумав секунд десять-пятнадцать, Джемаль всё же решился бесшумно приоткрыть. В полумраке горела лишь лампа у изголовья Кена. Они спали "валетом", даже не укрывшись.

Её длинные локоны укрывали утомлённый, но всё же внушительный "инструмент любви". Его губы удобно устроились в сладком треугольнике, в той самой промежности, которую и сам Джемаль особо ценил в свой супруге. Он стоял в замешательстве, не зная, как поступить. Перед ним стояла трудно разрешимая дилемма.

Согласно инструкций, он не носил служебное оружие без особой надобности. Следовательно, убить в  the heat of passion (состоянии аффекта) не получится. Выйдет банальная драка. А драка с Кеном при  любом исходе означает публичный скандал. И не гарантирует никакого снисхождения. Эммигрант из бывшего совка против профессионального служащего Соединённых штатов не стоит даже ржавого доллара! Его ожидает отставка, позор и полное одиночество здесь. И хуже всего: это означал бы полный провал резидента молодой азербайджанской разведки!

Поза Джейн совершенно откровенно говорила о слишком далеко зашедших отношениях между brother and sister in law. Судя по всему, Джейн уже спала с Кеном, когда Джемаль получил своё новое назначение. Кен отправил его в далёкую Мальту, чтобы спокойно трахать свояченицу.

Джемаль вдруг поймал себя на вопросе "Джейн любит Кена, или спит с ним ради карьерного благополучия Джемаля?" Так и не найдя ответа, он понял: единственный благоразумный шаг, на который он может пойти, это цивилизованный развод. Но бакинский центр вряд ли это одобрит!

Зато вот будучи пострадавшей стороной, он может использовать ситуацию для собственной выгоды:  Кен скоро станет обладателем крупной миллионной страховки после смерти жены Стефани. И обязательно постарается купить лояльность униженного свояка.

Он медленно перешагнул за порог и прикрыл дверь. Замок шёлкнул слишком громко. Когда он начал осторожно спускаться по скрипучей лестнице, ему показалось, что проснулась Джейн: "Я слышала шаги!" Джемаль поспешил на кухню и заварил кофе.

Барбара успела покончить с большим куском торта и теперь пила холодное молоко. Вокруг её губ и подбородка рисовалась белая линия. Джемаль взял со стола полотенце и вытер ей лицо: "Давай-ка мы с тобой посмотрим новости. Не возражаешь?" Она церемонно подняла ночную сорочку, удобно устроилась своей попой у него на коленях. Джемаль только сейчас понял, что сцена измены Джейн вызвала у него...эрекцию.

Между тем, зарубежный корреспондент канала Fox News передавал из Рима: "Сегодня утром морская гвардия обнаружила на побережье Неаполя труп мужчины в женском наряде примерно сорока-сорока пяти лет. Согласно данным таможенной службы Мальты - это житель штата Техас, владелец пиццерии в Остине, Бернард Престон. Его жена Ингрид Престон, остающаяся в Валетте, отказалась от комментария".

Джемаль внимательно смотрел на большой экран, не видя происходящего. Его взгляд был сосредоточен на отражении Джейн, стоящей у двери на кухню. Они молча смотрели друг на друга с экрана телевизора. Она медленно подошла со спины и положила руки на его плечи: "Неужели отменили рейс? Или ты опоздал?" Перед его глазами были длинные пальцы с ухоженными ногтями. И эти руки совсем недавно ласкали внушительный член Кена!

Он не успел ответить. Вслед за Джейн на кухню вошёл и Кен: "Думаю, тебя успела перехватить Долорес, не так ли? Она несколько раз пыталась и мне сообщить. Но честно говоря, мне было не до FBI."  Джемаль с натянутой улыбкой подтвердил: "В самый последний момент, перед посадкой. Ситуация на Мальте уже не требует моего участия."

Наступила тягостная для всех тишина. Кен взял за руку дочь: "Опять кушаешь торт по ночам! Я тебя накажу, детка. Пойдём, уложу тебя в постель."

Джейн посмотрела на часы: "Господи! Уже скоро час ночи. А я забыла про время, занимаясь уборкой в спальне Стефани. Там столько одежды, с которой надо что-то делать! Мы с Кеном так увлеклись, что не заметили время." Он молчал. Выждав минуту Джейн присела на колено мужа и положила руку на ширинку его брюк:  "По 95-й скоростной мы через час будем дома, в Балтиморе, милый."

Он по-прежнему молчал. Она прижалась губами к его уху: "Сто лет не игралась с твоим "тигрёнком". Ты мне дашь сегодня его попробовать?" Кровь хлынула Джемалю в виски и постепенно разлилась по всей груди. Она умела поднимать в нём цунами. Он не узнал собственный голос: "Делай, что хочешь. Он твой. Я сейчас сойду с ума!"

Джейн вдруг поняла, что сумела обуздать ревность дикого зверя. Она прибавила звук телевизора, растегнула ему ширинку и присела на пол между его ног. Джемаль то ли от злости, то ли от похоти, переполнившей его застонал, как раненый лев: её язык совершал головокружительные виражи. А глаза пожирали его в поисках поддержки.

Джемаль прикрыл веки и ему показалось, что он явственно видит, как Джейн делает то же самое с Кеном. Но вместо ревности, он ощущал лишь новый прилив эрекции. И тут она удивлённо хмыкнула: "Твой "тигрёнок" пахнет изменой, милый. Признавайся, с кем он шалил?"

Ведущий Fox News из студии в Нью Йорке, между тем, комментировал кадры из международного аэропорта в Хьюстоне: "Только что приземлился самолёт из Мальты. Губернатор штата Техас Майкл Дени был очень краток: "Состоялась долгожданная встреча с членом Палаты представителей Англии баронессой Морли. Мы обсудили вопросы взаимного сотрудничества. Она обещала нанести мне визит в Остин в следующем году."

На вопрос о неожиданной отставке главы департамента социальной защиты Техаса Ингрид Престон, губернатор выразил свои соболезнования: "В её жизни произошла личная драма, которая может случиться с каждым: погиб любимый муж. Она вправе сама решать вопрос дальнейшей служебной карьеры." Кен, уложивший дочь спать, стоял у порога и восхищался сценой интимной близости.

Провожая их к машине, он крепко пожал руку Джемалю: "Спасибо, брат, за семейную дружбу. Я высоко ценю твои успехи. Очень скоро буду рекомендовать тебя на своё место." Джемаль удивлённо спросил: "А ты сам куда?" Кен помог Джейн сесть за руль, заботливо поправил платье, поцеловал в щёку и закрыл за ней дверь: "Мне предложили место в CIA. Похоже, после выборов Агенство возглавит Долорес. Её очень любит и ценит будущий Президент."


 Глава 15.

В массажном кабинете стоял полумрак и было тихо. Франсуа наслаждался музыкой Вагнера, льющейся через мягкие наушники. Совсем ещё юный, почти подросток, известный у себя в Марокко под именем Валиулла ("близкий к Богу"), сверкал над ним своим мускулистым телом.

При каждом движении мышцы спины, плеч и шеи перекатывались словно шары. Африканский юноша был принят на работу на днях. После неожиданной гибели Филли он теперь был нарасхват и трудился в поте лица.

Его широкие губы овладели плотью Франсуа, словно любовным ободком, издавая звуки охотника, терзающего свою добычу. Изо всех сил он пытался возвеличить предмет похоти, придавая ему энергию своей страсти.

Учитывая солидный возраст Франсуа, юноше удавалось это с большим трудом, но всё же заметно. Его пальцы усердно ласкали анал, зная что ключ к успеху находится именно там. В то же самое время, он не отрывал свой затуманенный взгляд от лица клиента. Терпеливо ждал, когда прочтёт на нём нужный позыв.

И вот наконец, в той части оперы Вагнера, когда Зигфрид дарит Брунгильде кольцо нибелунга, юноша со всей очевидностью понял: "вулкан" готов к большому взрыву. Совсем ещё мальчик, он мастерски вовремя, со звучным выстрелом выпустил из губ возведённую им же "огненную башню". И вмиг  оседлал старого Франсуа своими юношески мягкими ягодицами. "Снаряд",  доведённый до нужной твёрдости, входил уверенно и глубоко.

В глазах Франсуа появился огонь: "Детка! Ты способен  воскресить даже мёртвого фараона". Валиулла улыбнулся, тяжело дыша и раскачиваясь: "Иншалла, хозяин, я скоро достигну ворот Рая! Ты делаешь меня счастливым." Наушники сами спали с  ушей Франсуа и в тиши кабинета он услышал рёв пантеры, которую покрыл самец.

Это был великий оргазм! Лежавший на животе Матео, чуть было не сломал себе шею, чтобы воочию убедиться в той обильной "лаве", которую выбросил африканский вулкан на его широко раздвинутую задницу . "Ты заслужил своё имя, Валиулла, видит мой Лорд!"- не удержался от похвалы сеньор Матео.

Подросток восседал на нём с гордостью победителя, словно статуя из древнего Египта.  Валиулла отличался не только несгибаемым "копьём". Он был незаменим и в той позе, когда клиенту хотелось поиметь его в  роли податливой юной девицы.

Матео повернулся на спину, медленно присел, велел ему встать на колени и раскрыть ягодицы.  Юноша преобразился буквально на глазах. Из воинственного охотника он вдруг превратился в нежную газель, готовую повиноваться взгляду своего самца. Он принял позу ласковой юной леди, наконец дождавшейся пылкой страсти ловеласа: "Хочу тебя, мой повелитель. Возьми меня. И прошу тебя: сделай мне больно, во имя Аллаха!"

Матео воспринял призыв с готовностью всадника с восставшим копьём, оседлавшего молодого жеребца. Он входил в юношу вначале с некоторым трудом, но затем марроканец ловко владея искусством, впустил "копьё" вполне ощутимо и глубоко. Матео уже предвкушал близость извержения своего вулкана. Но в ту минуту, когда юная газель двумя руками раздвинула пещеру, которая издала знакомый звук свободного прохода, в дверь некстати постучали.

Это была добрая и вездесущая Джерика, новый администратор салона. Она как всегда роскошно улыбалась: "Простите, сеньор министр. Но у меня для Вас посылка. Мне сказали, что это крайне важно и Вы должны немедленно это вскрыть." Она протянула ему красивую полированную шкатулку.

Валиулла замер в той же позе в ожидании команды. Но тут заметил алчный взгляд Джерики на своём утомлённом, но всё ещё пугающем своим размером члене. Они обменялись взглядом, не оставляющим сомнений во взаимопонимании.

Франсуа сразу узнал шкатулку: лет тридцать назад он подарил её Эмми на годовщину их венчания. Но все эти годы инкрустированная золотом шкатулка не попадалась ему на глаза. Матео поднял глаза на Джерику: "Мне не нужна эта старая утварь. Можешь оставить её себе, солнышко. И пожалуйста, закрой дверь с той стороны: я начинаю терять эрекцию!"

Джерика неловко схватилась за шкатулку и крышка открылась. Из неё выпали носители информации USB и записка. Джерика прочла записку вслух: "Советую смотреть в одиночестве. Мы с Вами свяжемся."

Франсуа вздрогнул. Он вдруг осознал всю серьёзность ситуации. Валиулла ловко соскочил с массажного стола и потянулся было за полотенцем. Но Джерика опередила и сама укрыла нескромный "хобот": "Тебе пора в душ, сегодня длинная дамская линия в ожидании твоих услуг."

Министр успел щедро расчитаться с массажистом. Выждав, когда за ним закроется дверь, подозвал к себе Джерику: "Всё время забываю спросить, сколько лет этому юноше?" Джерика прошептала: "Строго между нами, нет и шестнадцати." Брови Франсуа вскочили в экстазе: "С таким природным даром у него великое будущее, детка!" Затем спросил: "Нет ли среди его почтоянных клиентов моей супруги?"

Джерика смутилась: "Не знаю. Но в любом случае это конфиденциальная информация." В руках Франсуа появились три купюры по 200 евро каждая. Джерика быстро сунула их в бюстгальтер: "Вы невыносимы, сеньор министр! Сеньора Эмми владеет Валиуллой два дня в неделю: по понедельникам и пятницам, с двух до пяти вечера. Но клянусь святой Девой Марией, не имею представления, где они проводят время."  Франсуа потрепал её по щеке: "Глупышка, это всё, что мне хотелось узнать!"

Выйдя из салона, он быстро вскочил в поджидавший его автомобиль и через двадцать пять минут уже сидел в домашнем офисе. Посмотрев на календарь и часы, он вздохнул с облегчением: была пятница, три часа шестнадцать минут. А значит, Эмми серьёзно занята.

Но первые же кадры на мониторе разочаровали его.  Это был шантаж с использованием любовных похождений именно Эмми с убитой Филли. Созерцая откровенные сцены разврата, Франсуа вспомнил свой последний разговор с покойной. Филли тогда намекнула ему, что давно обслуживает его супругу. И она вроде бы даже снимает сеансы любви на камеру.

Франсуа с нетерпением подростка стал прокручивать кадры, повторяя наиболее изысканные позы двух распущенных женщин. Помимо возмущения, он ощущал и неудовлетворённость. Его особенно взорвало то, что немыслимые позы его супруги в его понимании не соответствовали её возрасту: "Господи! И это в её шестьдесят девять! Невероятно! Со мной она каждый раз, как в первый, извращённая шлюха!"

В самом конце флешки, пронумерованной цифрой 4, он услышал чей-то изменённый голос: "У Вас есть 24 часа для снятия известных Вам санкций. Затем можете подать в отставку. За это Вы получите свою долю на  счёте Вашей супруги на Багамских островах. В противном случае, записи станут достоянием общественности."

Министр был растерян. Первым делом решил найти эту сучку Эмми. Необходимо было предупредить о том, что её шалости с Валиуллой могут стать следующим шантажом. Перед его возбуждённым до предела воображением были теперь сцены сношения его супруги с марроканским сексгигантом. Но  телефон Эмми был подключён к автоответчику. "Разумеется! Ей не до мужа!"

После тяжёлых раздумий, он понял: всё равно придётся поделиться плохой новостью с главой финансовой безопасности.  Элизабет Берг ответила сразу, будто ждала его звонка: "Слушаю, Франсуа." Голос Матео дрожал: "Мне нужна Ваша помощь. Как можно скорее! Детали при личной встрече. Я у себя дома."

Элизабет положив трубку, усмехнулась: "Кажется, план сработал, дорогой. Он меня хочет...видеть." Ариэль потянулся за курительной трубкой: "Ну этого следовало ожидать. Но не позволяй ему торговаться. Кстати, твои десять процентов уже поступили на счёт в PashaBank в Баку. Туда же следует отправить оставшуюся сумму, предназначенную для Техаса."

Затем достал из ящика письменного стола  кипу свежих цветных фоток: "Здесь кое-что для него на десерт. На всякий случай." На одной из них был запечатлён сам Франсуа Матео. Он стоя на коленях совершенно голым, со всей очевидностью оказывал оральные услуги африканскому копьеносцу.

Элизабет не спеша изучила фотки и опустила их в сумку: "Как тебе всё это удаётся, милый?" Ариэль загадочно улыбнулся, ничего не ответив. Элизабет решила его поддразнить: "Скажу тебе честно, я понимаю бедного Франсуа: трудно устоять перед таким великолепием!"

Ариэль шлёпнул её по заднице: "Блудница! Этот мальчик обслуживает всех подряд. В том числе и Эмми Матео, кстати. Но если тебе невтерпёж, могу устроить сеанс вне очереди."

Глава 16.

Дворец покойного Амброзо Тутуни вне всяких сомнений  некая архитектурная жемчужина Мальты. Построенный в конце прошлого века, он олицетворял собой эпоху итальянского ренессанса. Величественные колонны и пилястры, сводчатые потолки, огромные залы с полусферическими куполами, арки и инкрустации на стенах - всё располагало к торжественности и покою.

Сокровище зодчества возвышается над всей Валеттой в окружении каменного забора высотой в два метра по всему периметру. Поместье размером почти  в тысячу акров,  располагало несколькими зданиями по периметру и огромным трёххэтажным замком посередине.

Величественная и нестареющая вдова, сеньора Виолетта Тутуни, родная сестра баронессы Элеоноры Морли, вела замкнутый образ жизни. Её видели лишь в очень узком кругу людей. Они с усопшим в прошлом году мужем удачно выдали свою единственную дочь Кэтрин за Николаса Мирей.

Зять обладал  несомненным талантом управленца, и к тому времени уже сидел в кресле главы канцелярии, сменив восемь премьеров и шесть президентов. Это был от природы исключительно одарённый, элегантный, услужливый и изысканный чиновник.

Правда, он несколько запоздало женился на молоденькой Кэтрин. Выяснилось, что он почти ровесник её матери, Виолетты: они оба слегка перешагнули полвека. Зато при его политическом влиянии Кэтрин в тридцать два года сумела войти в Парламент от Партии  лейбористов.

Но после рождения первенца, маленькой Чичи, супруги несколько охладели друг к другу. Кэтрин стала подозревать, что у Николаса есть любовница. И даже подозревала в этом жену Премьера Рикардо Бруно. Яркая Пальмира Бруно порой слишком игриво вела себя с главой канцелярии мужа. Но как потом выяснилось, Кэтрин жестоко ошибалась.

Самое уязвиммое место Николаса обнаружилось при знакомстве с будущей тёщей: он влюбился в неё по уши. И уже на свадебном балу, кружась с Виолеттой в вальсе, он поймал в её  взгляде искры взаимности. Нескольких шаловливых фраз, которыми они обменялись, стало достаточно для полного расположения и взаимопонимания. Как позже она ему призналась, Николас свёл её с ума своим аристократическим шармом, которого никогда не было у её грубоватого и малообразованного мужа, Амброзо Тутуни.

Их первая тайная встреча прошла на следующий день после венчания. Они уединились в келье католического монастыря в Валетте . И там же поклялись в вечной верности в присутствии монахини, подкупленной за несколько сотен евро. За годы после инцеста эта любовь не только не остыла, но и превратилась в более прочный союз, чем брак с Кэтрин.

Не догадывающийся ни о чём Амброзо, продолжал лелеять супругу, как сгорбившийся волк детёныша. Будучи уже в преклонном возрасте, он не мог доставлять ей прежние телесные наслаждения. И потому пытался компенсировать этот недостаток безграничным богатством. Согласно завещанию, хранящемуся у семейного нотариуса, после его кончины Виолетта становилась единственной распорядительницей и обладательницей всего, что  принадлежало крёстному отцу корсиканской мафии. Племянник Сальваторе наследовал лишь повиновение и беспрекословное служение семье.

С таким завещанием Амброзо имел полное право на тело, разум и душу Виолетты. И время от времени ревновал её даже к унитазу. Но как это всегда бывает, он не заметил измены под  собственным носом. Правда,  анонимные звонки несколько раз намекали на выросшие у него рога. Но для Амброзо было достаточно увидеть супругу, принимающую ванну, как он категорически отметал всякие подозрения: "Не будь неблагодарным, сукин ты сын! Тебе повезло с женой: Виолетта просто ангел!" Виолетта окончательно убеждала его в этом, когда жеманно позволяла поцеловать себя в попу со словами: "Спокойной ночи, мой гигант!"

Но это должно было вскрыться однажды. Трагедия произошла, как назло в день святого Валентина. Амброзо пригласили в Палермо, где состоялась встреча пяти семей итальянской мафии. Они единогласно провозгласили старика Тутуни главным арбитром при решении спорных вопросов. Встреча обошлась без споров и разногласий, завершилась быстрым согласием всех собравшихся. И Амброзо возвратился в Валетту в не во вторник, как предполагалось, а днём раньше.

Тот понедельник стал чёрным днём в семейном календаре. Уже выйдя из машины перед дворцом, восьмидесятилетний Амброзо вдруг почувствовал нехватку воздуха. Подоспевший консильери хотел было помочь, но он махнул рукой: "Езжай домой, Патрик, и хоть с опозданием, но поздравь жену с праздником любви." Сам, держа в руке небольшую шкатулку с кулоном, направился к дверям.

Со стороны крытого бассейна раздавались голоса и женский хохот. Через стеклянную дверь, ведущую в небольшой уютный бар, он увидел совершенно голую Виолетту, сидящую по плечи в воде на коленях Николаса. Они беззаботно плескались, целовались и громко смеялись.

Её руки крепко обнимали шею зятя. Тело ритмично поднималось и опускалось, не оставляя сомнений в совершаемом соитии. Амброзо остановился в оцепенении. Вскоре голова Виолетты откинулась назад, она прикрыла веки, движения стали быстрее, стоны продолжительнее. В наступившей тишине Амброзо услышал то, чего не может выдержать слух обманутого супруга: "Господи Иисусе, Ник! Сегодня он у тебя просто, как скала! Осемени меня, мой гигант!"

Не отдавая себе отчёта, в полной растерянности, бледный как саван, он направился к  бассейну, оставаясь незамеченным, увлечёнными страстью любовниками. У самого края он вдруг почувствовал, как закружилась голова, защемило в груди и исказилась правая сторона лица. Великий глава мафии рухнул в бассейн, уже испустив свой дух. Раздался испуганный крик жены и возглас зятя "Не может быть!" На шум обернулась горничная Эмилия, которая была в другом конце замка.

Похороны Амброзо Тутуни вылились в повсеместный траур по всей Мальте. Попрощаться с ним в Валетту сьехались со всех концов Италии. Племянник усопшего, дон Сальваторе Тутуни, по кличке "Вулкан", после завершения похорон, уединившись с безутешной вдовой, заверил её: "Для меня Вы всегда останетесь главой семьи."

Вслед за ним в комнату стали входить один за другим главы семейств, которые припав на колено целовали ей руку: "Донна Виола!" Виолетта была так тронута, что не заметила, как Сальваторе сунул в руку горничной Эмилии чек на круглую сумму.

С той поры прошли месяцы. Постепенно Виолетта перестала скрывать свои откровенные отношения с Николасом. Он теперь занимал главное место в её жизни. Дон Сальваторе и сегодня пытался внести ясность в правила приличия, принятые на Корсике.

Но вдова его дяди была непреклонна: "Не забывай, что мы живём на другом острове, Сальваторе! И на Мальте жизнь протекает согласно моим взглядам. Прошу тебя, больше не вмешиваться."

Дон Сальваторе поднялся и сухо попрощался с ней. На паркинге он увидел подьехавшую машину, в которой сидели Кэтрин и незнакомка. Он вежливо поздоровался с кузиной. Обнял её и прошептал: "Надеюсь, ты ещё помнишь о моей просьбе в день похорон твоего отца. Я по-прежнему готов исполнить любой приказ. Всё что мне нужно, это твоё согласие."

Горничная Эмилия проводила дона Сальваторе до его машины, а затем вернулась во дворец: "Донна Виола, Вас хочет видеть Ваша дочь." Кэтрин представила матери свою попутчицу. "Это Ингрид Престон, из Америки. Она хотела встретиться с Николасом по поручению губернатора Техаса. Но я обьяснила ей, что Николас прежде всего зять, а потом уже муж. И все вопросы решаются здесь, в твоём дворце, а не в резиденции Премьера."

Виолетта держала в руке небольшое зеркало: внимательно рассматривала ухоженные волосы. Задержалась на бровях, провела пальцем по губе: "Ты же знаешь мои правила, дорогая. Нельзя приглашать ко мне без предврительной договорённости." Затем обвела взглядом гостью и  снисходительно добавила: "Но раз вы уже здесь, прошу вас садитесь."

Выслушав просьбу американки, она первым долгом связалась с сестрой, Элеонорой Морли по видеочату: "Это я, дорогая. Ты в курсе о снятии санкций, наложенных Правительством Его Величества?"

На том конце Элеонора, нагнувшись над бильярдным столом,  держала в руке кий и примерялась к шару номер "8". Кто-то сзади чуть подправил ей локоть, задержав руку ниже талии: "Уверяю тебя, если приподнимешь руку, отправиш в лунку сразу два шара". Ингрид поняла, что баритон принадлежит губернатору Майклу Дени. Она нервно поёжилась.

Баронесса Элеонора улыбнулась губернатору и ответила сестре: "Да, дорогая. Меня прошлой ночью так ввели в курс дела, что до сих пор во мне полыхает пожар. Причём, достаточно убедительно и галантно."

Виолетта Тутуни поняла сестру с полуслова: "Я очень рада этому.  И если ты не против, мой зять позаботится об отставке министра финансов. В конце концов, этого требуют приличия." Ответ Элеоноры Морли прозвучал безразлично: "Теперь это уже не имеет значения для казны Его Величества. Поступай, как велит совесть, солнышко. Передай привет Нику."

Ингрид обменялась с Кэтрин взглядом. Но Кэтрин решила довести до конца и просьбу своей подруги: "Желательно, принять отставку и главы департамента финансовой разведки." Мать пропустила мимо ушей.

Вместо ответа она вдруг обрушила на дочь вопрос, который был способен разжечь у неё пламя: "Как тебе нравится подарок Николаса на день святого Валентина?" И протянула ей правую руку. На среднем пальце блестело кольцо с большим янтарём в форме мужского члена.

Кэтрин подошла ближе и внимательно рассмотрела откровенный намёк. Пытаясь скрыть свою ревность, она изобразила на лице улыбку: "Я так счастлива, что мой муж не забывает свою любимую тёщу в день влюблённых. Передай моё восхищение формой янтаря ..этой же ночью."

"Зачем же это оставлять на ночь?"-Виолетта тут же набрала канцелярию Премьера: "Ник, это я. Произошло нечто ужасное, требующее вмешательства Премьера Бруно. В министрестве финансов творится хаос. Огромная сумма из России переведена неизвестно куда. Хотя на эту операцию был наложен запрет Кабинета министров Британии."

На большом экране засветилась улыбка Николаса: "Сейчас же разберусь, дорогая. Если это подтвердится, то мы потребуем отставки Франсуа Матео." Кэтрин  подвинула к ней записку. Виолетта надев очки, добавила: "И Элизабет Берг, которая отвечает за безопасность." Прежде чем попрощаться, добавила: "Кэтрин передаёт тебе свою признательность за любовь ко мне. Не забудь, к десяти вечера мы приглашены в ресторан."

Кэтрин вышла из замка матери в состоянии бешенства. Ингрид пыталась выяснить, в чём причина. Но Кэтрин даже не ответила ей. Подозвала к себе горничную Эмилию, которая стояла в ожидании: "Найди Сальваторе. Передай ему, что всё будет так, как он того желает. Пусть найдёт меня, как можно скорее!"   

Глава 17.

Кен мог позволить себе пару раз в месяц оплачивать номер стоимостью в 170 долларов в отеле Marriott возле аэропорта Балтимор-Вашингтон. Он всё ещё терпеливо ждал, когда страховая кампания выдаст ему достаточно круглую сумму за смерть супруги.  В этой гостинице ему импонировала не только душевая. Кстати, Джейн просто обожала трахаться под душем. Кроме всего прочего,  здесь предоставляли и бесплатный завтрак. Хотя им и  редко приходилось тут ночевать: обычно "пожар" страсти им удавалось потушить за несколько часов.

После похорон Стефани Кен испытывал хроническую необходимость в сексе именно с её сестрой. В походке, голосе, во взгляде Джейн было так много общего с покойной сестрой. Кен даже иной раз в порыве оргазма, употребляя сочные фразы, часто называл её Стефани. И Джейну это даже нравилось. Время от времени, она сама старалась отвечать ему в манере, свойственной Стефани. Особенно подражала сестре в оральном искусстве.

К сожалению, часто встречаться им не удавалось. Джемаль уже знал об их связи, и  следовало быть осторожными. Джейн пыталась сохранить видимость благополучной пары. Стала даже более нежной с мужем, пыталась ему во всём потакать. Играла на его слабостях. С некоторых пор даже доставляла ему анальные удовольствия. Она просила Кена загружать  свояка на службе так, чтобы не вызывать излишней ревности и не подавать поводов для скандала.

Сегодня был один из долгожданных дней, когда была назначена тайная встреча любовников. Но Джейн, как назло, задерживалась. У неё было назначено традиционное, раз в год,  обследование у врача.  Широкоплечий чернокожий гинеколог изучал её лабораторные данные на это раз слишком придирчиво.

Наконец сняв очки, посмотрел на неё с чуть заметной улыбкой: "Кажется, у меня для Вас плохая новость: венерическая лимфогранулема. Она крайне редко встречается у нас. Завозится как правило из Азии, в частности - из  Индии, Вьетнама, Таиланда."

Джейн застыла от нервного оцепенения: "Каким образом? Я никогда не была в этих странах." Доктор Фрэд Дорман, симпатичный и ухоженный мужчина из Алабамы, надел перчатки и присел в кресло между её раздвинутых ног.  Его шершавые руки в перчатках заботливо раздвинули халат Джейн и палец мягко вошёл сквозь анальные створки. Джейн показалось, что он слишком долго держал свой палец в возбуждённом анале.

Через некоторое время, которое ей показалось вечностью, доктор встал, бросил  перчатки в специальный мусорник и тщательно помыл руки: "Можете одеваться, миссис Мансур." После паузы спросил: "Скажите, мистер Мансур любит анальный секс?"

Джейн смутилась: "Но разве это преступление?" Затем осознав нелепость сказанного, добавила: "Я стараюсь не отказывать мужу ни в чём. И если быть откровенной, и сама теперь к этому отношусь несколько по-иному." Он пригласил её пересесть на кушетку и пригнулся ближе: "В этом нет ничего предосудительного, дорогая мисс Мансур. Этим иногда грешу и я.  Но всё дело в соблюдении безопасности при анальном сексе. Советую пользоваться презервативом."

Некоторое время они смотрели друг другу в лицо без слов. Джейн понимала, что гинеколог допускает возможность заражения от мужа. Иначе говоря, Джемаль мог подхватить инфекцию от какого-то партнёра. Она нерешительно спросила: "Как скоро я смогу избавиться от этой заразы, доктор? Если понадобится, готова на дополнительные расходы...на всё что угодно."

Доктор Дорман выписал рецепт: "Доксициклин 100 мг,  2 раза в день,  в течение 21 дня." Затем взял её руку в свою, заглянул ей в глаза и дружески добавил: "Никаких дополнительных расходов. Придёте ко мне через месяц,  спустя пару дней после цикла. Буду счастлив вновь заглянуть в гости к принцессе, которая не перестаёт меня удивлять." Джейн смущённо покраснела: "Вы очень милы, док. До встречи. Принцесса никогда прежде не встречалась с... чёрным обоянием."

Когда она доехала до отеля, Кен успел отдохнуть и пропустить пару стопок Grand Marnier. Он открыл ей дверь уже почти голым: "Что с тобой? Ты выглядешь растерянной." Джейн попыталась изобразить на лице беззаботность: "Да ерунда! Мне просто показалось, что у нашего идиота появилась сучка на стороне."

Кен стал её раздевать: "Неужели ты его ревнуешь?" Она закинула руки за его плечи, спрятав глаза, которые могли выдать: "С чего бы это? Абсолютно безразлична. Мне просто интересно, насколько это серьёзно. Может найдётся повод подать на развод."Кен схватил её на руки и уложил в постель: "Дай мне сутки, и ты узнаешь, с кем он спит. Мы найдём железные доказательства его измен. После развода я смогу расстаться с ним по службе. И через некоторое время мы можем с тобой обвенчаться."

Она еле успела надеть на его уже возникший "вопрос" презерватив, прихваченный по дороге сюда на бензозаправке. Он удивлённо улыбнулся: "С каких это пор, дорогая, ты страхуешься?" Она закончив процедуру, смущённо обьяснила: "У меня критические дни. Ты же не хочешь сделать нам ребёнка. Во всяком случае, пока."

На следующий день агент из отдела внутренней безопасности рапортовал Кену: "Этот Джемаль Мансур, оказывается,  не так прост, как кажется. Он трахает Аминту Раджа из FBI. Но важнее другое. Он сегодня спрятал контейнер в районе Olympic National Park. И ты знаешь, кто забрал посылку? Не поверишь! Атташе из Посольства Афганистана!" Кен переспросил: "Афганистана? Ты уверен?" После небольшой паузы агент поправил самого себя: " Вечно я путаю: из Азербайджана."

Долорес Мильтон была крайне удивлена, когда услышала от Кена: "У меня кажется появились проблемы. Надо встретиться. Речь идёт о Джемале Мансур." Долорес перезвонила ему через пятнадцать минут, видимо уже посоветовавшись: "Не спеши с реакцией: это наша с тобой ошибка. И нам придётся отвечать. Этот тип оказался не тем, за кого себя выдавал. Подожди до завтра, я сейчас вместе с Нормой Уитнес в Хьюстоне. Раздувать такую новость не в наших интересах, надо дождаться окончания выборов."

В Хьюстоне погода была по-весеннему тёплой и солнечной. Элизабет впервые была в Америке, и ей было интересно практически всё. Но бутики с одеждой, бельём и парфюмерией были вне конкуренции. После европейской моды, ей хотелось сменить вектор. Американские магазины отличаются бОльшим разнообразием. При желании здесь всегда можно найти полушубок времён холодной войны, бюстгальтер эпохи феминизма, бабушкины длинные панталоны и даже советские духи "Союз-Апполон".

Перед зеркалом в гостиничном номере, Элизабет тщательно примеряла кучу нарядов, купленных накануне: "Хочу понравиться твоим дамам из Вашингтона." Ариэль мимикой и взглядом давал ей понять, что на самом деле ему по душе. Но был занят перепиской по сайту. Мзия из Тбилиси сообщала, что мать, Софико, уже несколько дней в коме. И было бы хорошо, если бы Ариэль успел бы с ней попрощаться.

Тем не менее, он разглядывал женские прелести, облачённые в юбки, кофточки и нижнее бельё. Элизабет решила направить его мысли в нужном направлении: "Вот это чудо я приобрела специально для нашей первой брачной ночи." Она приложила к себе очаровательные трусики в стиле ретро. Ариэля от ответа спас телефонный звонок. Это была Долорес: "Не опоздай на ужин. Моя империатрица хочет познакомиться с твоим новым увлечением. Судя по фоткам, она интригующе хороша."

Ариэль ухмыльнулся: "Надеюсь, она избежит постели втроём." Долорес игриво заметила: "Ты случайно, не себя имел ввиду? Тебе это точно не грозит в твоём преклонном возрасте!" Элизабет поинтересовалась: "Кто это?" Он повесил трубку: "Напоминание об ужине".

Итоги праймериз в Техасе прошли на одном дыхании. После официального выхода из гонки главного соперника - губернатора Техаса - Норма Уитнес была практически недосягаема для двух оставшихся однопартийцев. И своим успехом она была благодарна прежде всего своей, пока остающейся тайной, любовнице Долорес Мильтон из FBI. Именно она с помощью Ариэля Коэна и Элизабет Берг сумела убедить Майкла Дени в простой истине: оставаясь в гонке, он может оказаться не только перед лицом правосудия, но и без многих миллиардов.

Оплату дружеского ужина в отеле Zaza взял на себя главный донор избирательной кампании, миллиардер греческого происхождения Стефанос Костас. Он и сам был среди гостей вместе со своей молодой дочерью, прелестной Папагеей. Увидев вице-президента за стойкой бара, он оставил дочь и направился к Норме Уитнес.

Норма выглядела сегодня не только победоносной, но и крайне возбуждённой. Десятки комплиментов и поздравлений сыпались на неё со всех сторон. Многие уже не скрывали уверенности в её избрании в ноябре, обращались к ней не иначе, как "next president".

Стефанос подсев к ней за барной стойкой, непринуждённо угостил её таблеткой: "Это новинка. Она  вознесёт тебя на Олимп и... опустит на мои руки. Я ждал этот день, и он настал наконец." Норма положила таблетку под язык и познакомила его с дамой, стоявшей за спиной: "Познакомься, это тот единственный человек во всём мире, на чьи руки (и не только) я могу упасть, как созревший гроздь винограда." Она демонстративно обняла Долорес за талию и поцеловала в плечо.

Грек сразу оценил ситуцию. Вежливо извинился: "Виноват, дорогая. Признаюсь: теперь я влюблён в тебя ещё больше прежнего. Позвольте предложить вам, дамы, ключ от президентского номера на пятом этаже. Он всецело в вашем распоряжении. И если пригласите меня на чашку кофе,  бюджет избирательной кампании увеличится на несколько нулей." С этими словами он протянул маленькую коробку с таблетками мисс Мильтон: "Вы обе останестесь довольны. И никакого дискомфорта утром, уверяю Вас."

Норма повернула свой уже затуманенный взор в сторону Долорес: "Он абсолютно прав, дорогая: я уже готова тебя слопать, даже не раздев. И кстати, посмотри в сторону оркестра. Кажется, только что вошёл твой Коэн. И должна тебе сказать в сопровождении феи, которая непозволительно красива."

Элизабет шла в сторону барной стойки, словно та самая принцесса, которую ожидал весь карнавал. Искусно уложенные волны причёски создавали в ней образ знаменитой Золушки, вызывающей зависть даже у Королевы. Небольшая диадема, украшенная десятками бриллиантов, излучала вокруг свет и почтение. Изумрудный взгляд останавливался на каждом джентльмене и каждой даме, вызывая улыбки восхищения. Ариэль шёл рядом с ней, понимая что его никто не замечает.

Норма не выдержала первой. Вице-президент и без пяти минут глава государства, поднялась с барного стула и сделала пару шагов в её направлении. Взглядом давая ей понять, что приглашает подойти ближе. Долорес тут же представила их. И Ариэль не стал мешать непринуждённой беседе: он взял под руку шефа департамента FBI и они отошли в дальний угол зала.

Долорес поблагодарила его: "Тебя ждёт и награда. Но уже после ноября. Скорее, в конце января, когда Норма займёт кресло Президента." Ариэль кивком головы ответил на благодарность: "Обстоятельства складываются так, что мне придётся скоро пересечь океан: очень дорогой мне человек находится при смерти, и я просто обязан навестить её на смертном одре."

Мильтон выразила сожаление и тут же спросила: "А как же твои планы обвенчаться с этой красавицей?" Ариэль не мог скрыть своей гордости: "Буду с тобой откровенен: в моём возрасте очень рискованно жениться на такой молодой особе. Но тем не менее, я решил совместить полезное с приятным: предложить ей выйти за меня замуж в Тбилиси. Вполне возможно именно там мы проведём и медовый месяц."

Долорес слегка призадумалась. А затем добавила: "Жаль. Мне придётся поискать тебе замену для важной экспертизы." Ариэль вопросительно поднял брови. Мильтон после паузы обьяснила: "Речь идёт о моей большой ошибке. Я в своё время слишком поверхностно отнеслась к выдвижениб одной личности в аппарат финансовой разведки. Он оказался агентом разведки твоей исторической Родины."

Ариэль вздрогнул: "Ты имеешь ввиду Джемаля Мансура?" Прочитав ответ в выражении её лица, он вдруг неожиданно превратил всё в шутку: "Неужели этот мальчишка сумел провести тебя вокруг пальца?" Долорес схватила его за яйца: "Если бы только это был бы твой большой палец!"

 Глава 18.

Комиссар Густаво вышел из офиса прокурора Франческо Сентаво в гневе. Хотя начиналось всё вроде бы миролюбиво. Согласно мнения судебного психиатра, арестованный на  яхте Бенджамин Меркель вряд ли выкарабкается. В результате тяжёлой травмы, он не может даже открыть глаз и потерял слух. Но даже в случае выхода из глубокой комы скорее всего лишится памяти и речи.

Между тем, найденные при обыске фотоснимки свидетельствовали о его возможном участии в убийстве собственной супруги в июне прошлого года. Из снимков становилось  ясно, что Дареджан Меркель была в интимной близости с убитой на днях на острове Комино массажисткой Филли.

У следствия не было сомнений в том, что покойная shemale оказывала подобные услуги за определённую плату. Судя по всему, следивший за ними ревнивый муж застрелил супругу в момент  измены. Но что-то ему помешало в тот злосчастный день расчитаться и  с проститукой. Затаив месть, Бенджамин лишь ждал удобного случая. И наконец достиг цели на острове Комино во время сексуальной близости Филли с баронессой Морли. Такова была главная версия следствия.

Но по мнению опытного прокурора на яхте было по меньшей мере ещё одно лицо. Именно оно нанёсло удар тяжёлым предметом по голове Бенджамина Меркеля.  Плохая новость заключалась в том, что единственная видеокамера, установленная на том самом пирсе, где был обнаружен травмированный Бенджамин, была выведена из строя. Прокурор поинтересовался, не знает ли комиссар, кому могло быть выгодно отсутствие видеоулик? При этом, выражение его лица заставляло думать о неприятностях.

Комиссар Густаво слушал прокурора, пытаясь скрыть от него свои глаза. Ведь это именно он сам дал указание сержанту Патрицио Уни, который дежурил всю ночь, срочно доставить записи с той камеры к нему в Управление полиции. Он нервно закурил: "Мы обязательно установим, кто сломал камеры и доложим Вам в установленном порядке."

Между тем, на запиясх было видно, как его жена Кариолла припарковала свою машину именно у злополучной яхты. Она была не одна, а с мужчиной, переодетым в женский наряд. Причём, комиссар сразу узнал платье своей покойной матери. Камера также зафиксировала, как спустя три с половиной часа Кариолла вернулась к машине уже одна.

Следовательно, на яхте оставался и тот, кто по всей вероятности ранил Бенджамина, а также совершил убийство на острове Комино. То есть, его жена Кариолла явно участвовала в  преступлении. Не говоря уже о сексуаальной связи с убийцей! Именно тот самый мужчина и отправил комиссару по телефону видеоролик, на котором запечатлены кадры орального секса с Кариоллой.

Теодор Густаво, разумеется, был не таким идиотом, чтобы оставлять улики против своей жены. Второпях успел спрятать копии в ящике для инструментов в гараже. И теперь очень спешил домой, чтобы сжечь их. Он вовсе не хотел. чтобы их случайно обнаружила Кариолла. Тогда пришлось бы делиться с ней тайной совершенного им служебного преступления.

Но самое главное заключалось в том, что он даже представить себе не мог Кариоллу с наручниками в запястьях: он слишко сильно любил свою жену, несмотря на её измены. Говоря откровенно, он любил её в том числе и за измены. Сколько раз он ловил себя на мысли, что сцены интимной близости супруги с очередным любовником, доводят его до возбуждения. И супружеские обязанности приобретают особый шик и привлекательность.

Вытирая пот со лба, комиссар Густаво вспомнил, как совсем недавно застал Кариоллу в гараже в момент совокупления с соседом через дорогу, подозреваемым Бенджамином. Решил порекомендовать прокурору внимательно изучить его отношения с несовершеннолетней свояченицей. Одновременно, этим самым он хотел завершить беседу и поскорее покинуть офис прокурора.

Сентаво улыбнулся и поднял свои густые брови: "Согласен. Я уже с ней беседовал. Правда, лишь предварительно. И сегодня пригласил для более детального разговора."  Поднял трубку и потребовал: "Пригласите сеньориту Сукишвили." Через минуту вошла небольшого роста девушка со скромно уложенной причёской, в джинсовом костюме. Она напоминала старшеклассницу, только что успешно сдавшую школьный экзамен.

Комиссар было поднялся, чтобы оставить их наедине. Но прокурор остановил его: "Мне бы хотелось, чтобы при допросе свидетельницы присутствовали и Вы, сеньор комиссар." Выражение лица прокурора не понравилось комиссару. Теодор Густаво понял, что его, кажется,  ожидают интригующие детали.

После нескольких формальных вопросов, прокурор вдруг спросил свидетельницу: "Входил ли подозреваемый Меркель в интимные отношения с Вами? Если да, то как это происходило: при Вашем согласии, или по принуждению?" Маринэ смущённо опустила глаза и еле слышно ответила: "Лишь однажды. Именно в тот самый вечер, прежде чем уехать на пирс." Она поправила слишком тесную на груди куртку и добавила: "Он взял меня силой, несмотря на мои просьбы. Хотя и обещал моему отцу лишить меня целомудрия только после совершеннолетия и венчания. Я пыталась сопротивляться, но всё было напрасно."

Наступила пауза. Маринэ смотрела в глаза прокурору в ожидании вопроса. Не дождавшись, сама дополнила: "Правда, половой акт не был завершён." Сеньор Сентаво поднял взгляд с бумаг, лежавших на столе: "А что, собственно говоря, помешало завершению акта?" Маринэ повернула голову в сторону комиссара: "К нам в гости неожиданно зашёл наш сосед...Вот он,  сидит напротив Вас."

Прокурор как-то очень высокомерно спросил: "Можете ли Вы подтвердить, или опровергнуть это, господин комиссар?" Густаво почувствовал, что от пота увлажнилось нижнее бельё: "Разумеется, подтверждаю. Я заглянул к Бенджамину, чтобы спросить его, не видел ли он мою супругу Кариоллу? И он ответил мне, что видел, как она с подругой ехала в сторону центра."

Затем строго посмотрел на Маринэ и добавил: "Кстати, мне показалось тогда, что юная сеньорита подбадривала Бенджамина своими просьбами продолжать секс. Я отчётливо слышал её любовные призывы.  Иначе говоря,  это была далеко не первая случка, причём по взаимному согласию." Маринэ вспыхнула, как спичка: "Не правда это! Любая экспертиза может подтвердить, что я была невинна ещё пару дней назад."

Прокурор с улыбкой поднял руку: "Успокойтесь, сеньора Сукишвили. Здесь никто не пытается подвергать Вас телесному осмотру. Но скажите мне вот что. Ведь насколько нам известно, Вы живёте в доме Меркель уже больше чем полгода, точнее - со дня похорон Вашей сестры. Скажите, подозреваемый Меркель всё это время не имел половых контактов, или у него всё же были любовницы?"

Маринэ будто ждала этот вопрос: "Ну что Вы, господин прокурор! Мой свояк не из тех, кто сдерживает свою похоть. Регулярно два раза в неделю Бенджамин, дождавшись ночного времени, переходил дорогу и встречался с нашей соседкой. Я как-то проследила и убедилась, что они сношаются на заднем сиденьи её автомашины марки Reno."

Прокурор уже не мог скрыть победоносную улыбку на лице: "И как звать Вашу соседку?" Маринэ, глядя прямо в глаза комиссара произнесла буквально по слогам: "Сеньора Кариолла Густаво."

Комиссар вскочил, как ужаленный и гневно посмотрел на прокурора: "Вы не смеете вести допрос в манере, оскорбляющей честь моей жены. И только лишь на основании показаний этой маленькой шлюхи! Мне придётся обратиться к министру юстиции!" С гордо поднятой головой он вышел из оффиса и  громко хлопнул дверью.

Прокурор поднялся и подошёл к окну. Он внимательно проследил, как комиссар садится в свою машину и берёт с места. Затем повернулся к Маринэ: "Сеньорита, если у Вас нет ничего важного для следствия, то Вы свободны." Проводив свидетельницу, прокурор раскрыл папку с донесениями.

Согласно показаниям депутата парламента Кэтрин Мирей, которая присутствовала на острове Комино в день убийства Филли, на следующую ночь состоялся ужин.  Он был организован губернатором Техаса и на нём присутствовал высокопоставленный гость из США Ариэль Коэн. В районе полуночи Кэтрин Мирей заметила как он садится на катер
вместе с помощницей губернатора Ингрид Престон.

Прокурор порылся в блокноте и нашёл нужный номер телефона: "Говорит прокурор Франческо Сентаво. У Вас появился шанс занять должность моего помощника. Приготовьте заполненную анкету. Жду Вас завтра в девять утра. Но не советую пока ни с кем делиться этой информацией."

В тот же самый момент вошёл карабинер: "Сеньор прокурор, комиссар полиции Густаво направился к себе домой."

Войдя через кухню, комиссар по привычке прислушался, нет ли подозрительного шума в гараже. Вроде бы стояла тишина. Он почувствовал запах чеснока. Это его вновь удивило: Кариолла на дух его не переносила. В холодильнике он нашёл ту же стряпню, что и пару дней назад, когда не застал жену дома. Теодор чуть подогрел, переложил на тарелку, захватил вилку и стал медленно подниматься на второй этаж.

По мере приближения к спальне ему показалось, что он слышит голоса. Дверь в спальню была чуть приоткрыта. Теодор даже не заглядывая ещё в дверь, уже почувствовал мощную эрекцию.

Они сидели на растеленной постели друг против друга, скрестив колени, совершенно нагишом. Её глаза сверкали неестесственым огнём: было видно, что она под большой наркодозой. Часто облизывая губы, она болтала без умолку. На её голых сиськах виднелись капли красного соуса.   Её длинные локоны мешали кушать, нос был влажным, язык заплетался: "Он был невероятно мощным... его член напоминал мне хобот слонёнка...Я впервые испытала анальный секс с ним...Господи Иисусе! Я не успевала кончать, как он заводил меня снова!"

Молодой человек слушал её, прикрыв веки и мастурбируя двумя руками, пытался удержать эрекцию, как можно дольше. Теодор пытался не шуметь, отложил тарелку и стал наблюдать. Но предательская вилка упала на пол. Он встретился взглядом с женой.

Она даже не удивилась. Знала, что Теодор получает сейчас свою дозу возбуждения.  Наоборот, шаловливо улыбнулась и раздвинула колени шире: "Как жаль, что его пристрелили! Это был половой гигант. Даже презервативы фирмы Big boys были слишком малы для него. Я своими губами пыталась его втиснуть в резинку, но они рвались один за другим. Наконец мы плюнули на коллекцию моего мужа, и стали обходиться без них. О святая Магдалэна! Я до сих пор ощущаю того великана в заднице!"

Молодой человек при этих словах завыл и подвинулся к ней поближе. Кариолла послушно открыла свой рот и мальчик не проронил ни одной капли. Только сейчас комиссар узнал в нём того самого сержанта Патрицио Уни, который уничтожил видео-камеру на пристани. Они оба замерли, глядя друг на друга. Первым вернулся к реальности комиссар: "У тебя есть десять минут, сукин сын, чтобы убраться из моего дома!"

Когда он выпихнул сержанта, нашёл в холодильнике полбутылки виски и опустошил его из горлышка, медленно поднимаясь в спальню. Кариолла не закрыв за собой, принимала ледяной душ, чтобы поскорее прийти в себя. Она прокралась к нему в постель, как маленькая нашкодившая кошка. Он ждал её, и прижался щекой к ещё влажной женской плоти. Его слух приятно щекотал её шёпот: "У этого сосунка Патрицио едва стоит. Что происходит с нынешней молодёжью?" Семейная сценка любви происходила по накатанной колее, и длилась как всегда от десяти до тринадцати минут.

К десяти вечера комиссар выглядел бодрым и внимательно слушал новости. Кариолла налила его любимый колумбийский кофе: "Его звали Бернард. Он американец, но со странным акцентом. Ты знаешь, кто его затсрелил? Не поверишь: собственная жена." Комиссару на это было наплевать: "Ты лучше расскажи, как тебе удалось сойти с яхты невредимой? Кто тебя выпустил? Ведь ты была свидетелем убийства."

Она присела на край кресла и закурила: "Там был ещё один американец. Он был главным. Очень меня обхаживал. Честно говоря, я уже была готова на всё. Но он даже не предложил мне ....минет. Произнёс удивительную фразу: "Будет лучше, если ты останешься в живых". Сучка, которая убила своего мужа, называла его Ариэлем. Они уплыли на катере."

Неожиданно зазвонил домашний телефон. Комиссар увидел номер абонента и  не поднял трубку. Оставили голосовое сообщение. Это была сержант Никки Прайс: "Тео, завтра мне надо взять однодневный отпуск. Моей бабушке не здоровится, придётся навестить её в Милане. Надеюсь, обойдёшься без своего сержанта на быструю руку." Кариолла многозначительно ухмыльнулась: "Ты знаешь милый? Иногда и мне хочется возбудиться от голой Никки, скачущей на твоём "станке"".

В восемь утра Никки Прайс всё ещё не могла поверить своему счастью. Её мечта начинала сбываться. Она три месяца назад обратилась в прокуратору с просьбой о своём переводе из полиции. Ей надоело слушать вечные обещания комиссара Густаво о повышении. Как только он выпускал свой пар где-нибудь на паркинге, он забывал об оплате за услугу.

Ко всему прочему, в последнее время он стал слишком тяжёлым на подьём: сеанс любви уже занимал минимум полчаса, и чаще всего заканчивался безрезультатно. Видит бог, Никки не жалела усердий, удовлетворяя его потребности. Иной раз в самых неудобных позах, на узком переднем сиденьи служебного автомобиля. Теперь наконец,  всё это останется позади, как кошмарный сон.

Готовясь к интервью Никки долго и придирчиво перебирала коллекцию трусиков и бюстгальтеров. Прокурору Сентаво не было сорока, и он был неженат. Без пяти девять она уже стучалась в его офис.

Импозантный молодой чиновник, рукой пригласил войти, продолжая разговор по телефону: "Знаю, что Вы подали в отставку, сеньора Элизабет Берг, и находитесь сейчас в Техасе. Но могу ли я расчитывать на встречу с Вами после отпуска. В расследовании по делу об убийстве на острове Комино, появились некоторые вопросы к Вам."

Элизабет прикрыла трубку и спросила Коэна: "Что мне ответить прокурору из Мальты?" Ариэль взял трубку сам: "Моя невеста вряд ли сумеет вернуться в Валетту раньше, чем осенью следующего года. Нам предстоит венчание и кругосветное путешествие."

Прокурор Сентаво разочарованно продолжил: "Но речь идёт всего лишь о допросе свидетеля. Вас я не могу пригласить в силу Вашего иностранного гражданства." Ариэль решил подвести черту: "Вы лучше присмотритесь к комиссару полиции Густаво. Там главный ключ к разгадке." Прокурор услышал длинные гудки.

Никки Прайс присела в кресло напротив, как бы нечаянно оголив ноги выше колен: "Сеньор прокурор, располагайте мной. Мне есть, чем поделиться с Вами." Глаза прокурора внимательно опустились в район блудливого треугольника.


 Глава 19.

Один из самых древних народов, распылённых по Ближнему Востоку, амшенцы на протяжении веков не раз испытывали на себе тяжёлые времена. Бедуины знали толк не только в двугробых верблюдах, но ценили и красоту изумительных амшенских красавиц.

Маленькое племя сумело сохранить свой генофонд ещё с Восьмого века, переселив 12 тысяч мужчин и женщин в Византию, избавившись от арабского рабства и уничтожения.

Но и тут их сумели взять в оборот, на этот раз князья из рода Багратидов . Ашот Второй, одержав победу над небольшим народом, заполнил свой гарем взятыми в плен девственницами, красоте которых не было равных в Армении. До сих пор в крови армян течёт и амшенская кровь. Большинство амшенцев удалось тогда обратить в христианство. Именно с тех пор племена амшенцев стали путать с  армянскими.

Спустя века арабам не удалось вновь переподчинить себе гордых амшенцев. Тем не менее, в тот период небольшая часть из них приняла ислам.  Трудно держаться за Христа, когда тебя оседлал мусульманин. Да ещё и сзади! Пришедшим им на смену османским туркам хотелось, но не удалось полностью ассимилировать мужчин. С дамами дела пошли быстрее.

Правда, после того, как османы проникли глубоко в души амшенских сестёр, в их языке армянский диалект стал удобно сочетаться с турецким. Но и туркам не удалось избежать в своём потомстве крылатых фраз и шаловливых мыслей.

Вековые сражения за свободу и сохранение прежних ароматов вынуждали амшенцев не только беречь свои семена, но и оберегать почву. Привлекательность женских чар заставляла мужчин ложиться спать, держа наготове меч между ног... своих матерей,  жён и сестёр. Дочери были последними в очереди.

И это не было лишь ревнивой прихотью самцов. Зрелые женщины действительно отличались не только пленительной красотой и безумной страстью, но и нескрываемой тягой к мужским ласкам.

Семья известного портного Зартара Топала уехала из Стамбула в испанскую Валенсию по настоянию жены, принявшей католичество. Эсмина была на двадцать лет моложе мужа. В брачную ночь ей исполнилось лишь тринадцать. Но уже тогда её красота пленяла многих. Турок Салим Дуран несколько раз сватался, но безуспешно. Зартар Топал оценил невесту дороже: в десять тысяч долларов.

У них долгое время не было детей. Хотя Эсминэ старалась, не щадя постели.  И вот наконец,  именно в городе Алеканте в провинции Валенсия, пленительная жена родила солнцеликую дочь. По странному совпадению это произошло спустя ровно девять месяцев после получения Зартаром крупного заказа от одного из испанских грандов из рода Мендоса.

Старик приписал это лёгкой ноге герцога. И был отчасти прав. Раз в неделю на примерку мехового манто из самого Мадрида к ним в Алеканте приезжал благородный сеньор Хуан Бондиас Доминго. Однажды, в лютый мороз, ему пришлось даже ночевать в доме Топала. Его гостеприимно уложили в соседней спальне. И видимо, именно в ту ночь  портной Зартар забыл лечь спать с обнажённым мечом у ног супруги.

Эсминэ осчастливила мужа новостью сразу после задержки цикла: "Видимо той ночью наш гость был очень желанен, я понесла ребёнка."  Муж обнял её: "Я знал, что у него лёгкая нога." Узнав о победе над бесплодием, герцог Бондиас Доминго подарил семье автомобиль SEAT. Правда, машина уже пробежала по испанским дорогам 100 тысяч километров. Тем не менее, Зартар был несказанно счастлив, а Эсминэ - чуточку разочарована изношеным подарком.

При рождении девочка получила имя Айцемник. Годы летели, и малышка превратилась в любимицу отца. Но вскоре, когда девочке не  было и пятнадцати, Зартар был неожиданно арестован налоговой службой и получил восьмилетний срок. Он не смог доказать властям, что автомобиль был подарком. Сеньор Бондиас Доминго срочно прервал все связи.

Откуда ни возьмись, в доме появился младший брат отца, горбоносый Даниэль Топал. Он сразу не понравился Эсминэ. И она забеспокоилась не зря. Пользуясь отсутствием меча самца в доме, он однажды провёл ночь в спальне свояченицы, а утром вылез из постели племянницы. Лишив её девственности, быстро увёз её из Испании, чтобы избежать правосудия и скандала. Они направились на соседнюю Мальту, где вот уже десять лет Даниэль работал на Амброзо Тутуни.

Когда Сальваторе Тутуни впервые представил маленькую Айцемник дону Амброзо, как новую горничную, Виолетта тут же велела сменить ей имя: "Как я могу запомнить этот труднопроизносимый звук?" С тех пор она уже,как Эмилия Топал, постепнно стала украшением всей виллы.

Красота Эмилии, её покладистый характер и сообразительность очень скоро сделали её фавориткой хозяйки. В её обязанности теперь входили помощь при купании, макияж, приём лекарств, приготовления ко сну и нескончаемые личные поручения. Она была единственной горничной в доме, которой позволялось входить к Виолетте без стука, в любое время дня и ночи. Даже во время сексуальных оргий Виолетты с собственным зятем.

В тот злополучный день, когда дон Амброзо застал свою супругу в обьятиях Николаса, Эмилия была в гараже у Даниэля. Дело в том, со дня побега из Валенсии, племянница была обязана оказывать ему сексуальные услуги. Это было вроде бы оплатой за доброту, и со временем вошло в распорядок отношений, даже не подлежало обсуждениям. В самый напряжённый момент, когда Даниэль уже был готов осеменить пухлые губы племянницы, они услышали чей-то возглас. Крики шли со стороны крытого бассейна.

Даниэль быстро застегнул ширинку, даже не успев завершить удовольствие. На смеси турецкого с армянским он пробурчал: "Быстро взгляни, что там происходит. Но так, чтобы тебя не было видно." . Вытерев губы, Эмилия недовольно проворчала: "Вечно от твоего члена воняет бензином. Сколько раз просила подмываться."  Поправив спущенное бельё, побежала к бассейну со стороны сада.

Тело дона Амброзо лежало в воде, но уже медленно опускалось на дно. Нагая донна Виола, тряся своими  крупными сиськами и павшими ягодицами,  побежала в сторону лежанки, видимо за халатом. Николас стоял в растерянности у кромки бассейна, прикрывая руками причинное место. Эмилия впервые лицезрела его голым, и была удивлена видом сморщенного члена. Старый Даниэль в сравнении с ним выглядел богатырём.

Донна Виола первой опомнилась и взяла себя в руки. Тут же позвонила семейному врачу, а тот после обследования - в полицию. К пяти вечера из Корсики приехал и дон Сальваторе. Даниэль тут же отвёл его  в сторону и шепнул строго конфиденциально: "Моя племянница всё видела своими глазами. Бедный дон Амброзо застал их при совокуплении. Хотя хозяйка теперь даёт полиции иные показания."

В день похорон дон Сальваторе незаметно вложил в ладонь Эмилии чек на довольно крупную сумму и номер своего телефона: "Ты будешь очень довольна, если сохранишь молчание. Позвони мне завтра." С тех пор она стала глазами и ушами племянника покойного Амброзо Тутуни. О каждом шаге шаловливой хозяйки Сальваторе узнавал первым и с мельчайшими подробностями.

Когда пару дней назад Кэтрин Мирей в очередной раз была унижена своей матерью, то наконец решилась на разрыв.  Велела Эмилии передать дону Сальваторе: "Я согласна на всё!" Амшенская красавица поняла: затевается нечто большое и настал час её значимости.

Встреча Кэтрин с кузеном Сальваторе состоялась в полночь в одном из гостевых домов поместья. Эмилия предварительно создала там атмосферу уюта и любви. Знала, что станет свидетелем нового тайного союза. И этот союз может означать смену власти в клане. Зная дона Сальваторе, Эмилия была уверена, что её услуги будут оплачены по справедливости.

Кэтрин была одета в великолепный розовый наряд, и находилась в приподнятом настроении. Она выглядела молодой дамой, готовой совершить первую измену.  Возбуждалась от  мысли, что наконец сбудется её давняя мечта: жестоко накажут её беспардонного мужа вместе с матерью-блудницей.

Сальваторе с детства отличался буйством характера и мстительностью. В далёкие восьмидесятые годы от его рук погибло немало тех, кто вставал на пути у дона Амброзо. Ходили слухи о том, что именно он исполнил заказ дяди, когда в Палермо прогремели взрывы в шести церквях одновременно. В тот день погибли двадцать восемь представителей клана Умберто Фуфани, известного как "Мясник".

Через день после разгрома он явился на Корсику и поцеловал руку дону Амброзо.  Рядом с ним стояла младшая сестра его жены, шестнадцатилетняя София. Она осталась на ночь в доме у Сальваторе, и вернулась домой наутро, уже обесчещенной. Такова была плата за будущую дружбу двух семейств.

Сальваторе был на семь лет старше Кэтрин. Они в детстве росли вместе. Он опекал её, как кузен, и часто обхаживал. Порой слишком даже рьяно. Однажды, когда Кэтрин было всего четырнадцать, он попытался овладеть ею на конюшне. Кэтрин уже стояла на коленях с опущенными трусами, когда подоспел её отец, дон Амброзо. Он отхлестал племянника хлыстом так, что на его спине на всю жизнь остались глубокие шрамы.

В день похорон отца Кэтрин была особенно грустна и привлекательна. Сальваторе улучив минуту, стоя у гроба дяди шепнул  ей на ухо: "Мои шрамы на спине нуждаются в ласке твоих рук, кузина. Я готов умереть ради одной возможности лизнуть тебя... между ног. Даже сзади."

Кэтрин тогда не очень понравился комплимент. Ей был неприятен кузен, который менял девиц чаще, чем мылся. Но когда она вспомнила на среднем пальце матери кольцо с янтарным изображением члена, подаренное ей зятем, её прорвало, словно плотину. Её тошнило при  одной мысли о том, что муж суёт свой язык во влагалище её матери!

Сальваторе позвонил ей в тот же вечер и произнёс одно слово: "Прикажи!"

И вот сегодня он встречает её с букетом роз, раскрывает свои обьятия: "Я был в ожидании этой ночи  почти всю свою жизнь. Святая Дева Мария услышала мои молитвы. Позволь мне поцеловать ступни твои ног, Катарина. Ты меня воскресила из мёртвых." Эти слова могли бы растопить даже айсберг, обрушить стены любой недоступной крепости, осушить Адриатику и увлажнить Сахару. Но Кэтрин слушала его с каменным выражением лица.

Она хладнокровно взяла букет и направилась в сторону спальни. Передала цветы Эмилии, чтобы положить в вазу: "Сальваторе, я была бы неискренна с тобой, если бы бросилась в  обьятия, изображая похоть и страсть. И ты вряд ли поверил бы мне. За семь лет замужества я не изменила Николасу ни с одним другим мужчиной. Правда, была в близости с женщиной, да и то лишь однажды. И кстати, не жалею."

Она посмотрела ему в глаза: "Но я отдамся тебе. И ты знаешь, во имя чего? Я унижена, растоптана и оскорблена  мужем и матерью. Не нужно тебе обьяснять, о какой мести я мечтаю."

Взглядом велела Эмилии выйти и запереть дверь за собой: "Я готова разделить с тобой эту ночь, ибо уверена в одном: ты готов спасти мою честь. Я жажду мщения, значительно больше чем женской страсти." Она провела рукой по его щеке и добавила: "Сделай так, чтобы я не разочаровалась в тебе."

Изящным движением рук она избавилась от платья и осталась в нижнем белье и тонких чулках. Медленно растегнула бюстгальтер. Преподнесла сосок к его губам: "Может быть к утру тебе удастся заставить меня думать о тебе, как о желанном мужчине."

Сальваторе дрожащими руками снял с неё чулки и бельё: "Во мне накопилось столько страсти, что тебе не потушить её одной только этой ночью. Я готов быть твоим рабом на всю оставшуюся жизнь." Уложил её на спину и добавил: "Ты убедишься в том, что лучшего раба тебе не следует искать."

Вначале Кэтрин ощутила лишь неприязнь от шершавых мужских рук на своих изнеженных сосках. Это были руки профессионального убийцы.  Затем  почувствовала лёгкую дрожь от прикосновения твёрдого языка к тоскующему клитору. Волна крови хлынула ей в голову, когда Сальваторе стал проникать в неё своим главным  и довольно таки грозным "орудием".

Когда он вошёл в неё несколько помпезно, словно римский гладиатор на арену, её длинные пальцы крепко вцепились в упругие ягодицы. Она услышала его громовой стон. И тут только поняла насколько властно он овладел ею своим победоносным копьём!  Их губы соединились в страстном поцелуе. Словно в волшебном сне она услышала его охрипший голос: "Ты божественно хороша, ангел мой! И достойна Олимпа!"

Она впервые в жизни кончала навзрыд,  до слёз и до безумия.  Царапая ногтями спину своего гладиатора, она неожиданно наткнулась на шрамы, оставленные кнутом её отца. Вспомнила, что именно тогда в конюшне она впервые увидела, как выглядит мужской член. Расслабила пальцы и нежно приласкала шрам. Её заключительный стон был услышен в комнате горничной.

Эмилия вскочила, испугавшись новой трагедии. Она ворвалась в спальню без стука. Увидев сцену безумной любви, она попыталась быстро исчезнуть. Но Сальваторе, уже лежавший на спине, подозвал её. Он дышал тяжело и гордо, как полководец, разбивший армию: "Разденься. Окажи услугу моей добыче. Теперь донна Катарина твоя хозяйка. И ей сейчас нужны именно твои, женские ласки."

Рука Кэтрин легла на его живот: "Ты невероятно догадлив, Сальваторе. Мне сейчас не интересно, как и когда я буду отмщена. Я хочу нежности." Сальваторе подвинулся, уступив середину широкой постели амшенской красавице: "Будь готова принять почести, положенные главе семейства Тутуни. Я буду твоим верным консильери."

В тот же день, по соседству, в  главном дворце замка донна Виолетта и Николас проснулись раньше обычного: им предстояла поездка в Малагу на небольшом семейном паруснике. Там в порту была назначена встреча с супругами Наварро, владеющими сетью ночных клубов. Планировался ужин и игра в поккер.   

Виолетта поднялась с постели первой и сразу позвала Эмилию: "Передай Даниэлю, что мы выезжаем к пристани сразу после завтрака. Пусть приведёт в порядок Rolls-royce." Даниэль узнав о прихоти хозяйки, удивился: "Мы на этой старой рухляди уже год не ездили! Откуда ей взбрело в голову?"

Эмилия, которая всегла была в курсе всех сплетен, обьяснила: "Дон Сальваторе вчера позвонил ей и попросил подарить ему эту классическую реликвию. Донна Виолетта, разумеется отказав ему, именно тогда решила проехаться на пирс на нём."

Даниэль закрыл капот Mercedes-Benz, снял грязные рукавицы и выпил апельсиновый сок, который подала ему Эмилия. Он фамильярно притянул её к себе: "Не спеши. Давай-ка по-быстрому. Садись на заднее сиденье." Его мозолистые руки крепко вцепились в хрупкие плечи. Она попыталась вырваться: "Не хочу сейчас. От твоего члена опять пахнет машинным маслом!" Но было поздно: он уже махал перед её носом вечно озабоченным "крючком", нуждающимся в её поддержке. Проклиная всё на свете, Эмилия раскрыла пухлые губки, прикрыла веки и успокоила себя мыслью о том, как скоро этому придёт конец.

Успокоив свою похоть, Даниэль провожал пышные бёдра племянницы потухшим взглядом. На родном амшенском сделал замечание: "На твоём подоле странное пятно." Эмилия взглянула на платье и обьяснила: "Это пыль от  сидений на  Rolls-royce. Я приводила салон в порядок."

Спустя два часа Эмилия проводив взглядом черный лимузин, позвонила тому, кто ждал её сообщения: "Дон Сальваторе, Ваш любимый спагетти на столе. Мне ждать Вас на обед?"

Кэтрин Мирей узнала о трагедии из новостей. В одиннадцать тридцать восемь в дежурное отделение полиции поступило тревожное сообщение от одного из фермеров, возивших фрукты на поместье Тутуни: "На горном серпантине, ведущем к пристани замечен свалившийся в ущелье Rolls-royce с двумя пассажирами и водителем."

Она тут же  покинула здание Парламента и поехала в отцовское гнездо. Эмилия была первой, кто выразил ей свои соболезнования. Припав на колено, она поцеловала ей руку: "Донна Катарина." Позвонил ей и Сальваторе: "Прими мои сочувствия. Разделяю твоё горе, дорогая. Спешу к тебе, буду там через час." Голос Кэтрин звучал нежно и многообещающе: "Мне как никогда не хватает твоих заботливых рук. Мы с тобой остались теперь в полном одиночестве, мой дорогой кузен."

Раздался дверной колокольчик. Вслед за Эмилией возникла знакомая фигура. У порога стоял комисар полиции Теодор Густаво. За его плечами маячила голова помощника прокурора Никки Прайс. "Примите мои соболезнования, донна Катарина. У нас есть пара вопросов к Вам. По предварительной версии, водитель Даниэль Топал уснул за рулём." - вкрадчиво сказал комиссар.  Никки Прайс добавила ледяным тоном: "Скорее всего, его усыпили."


 Глава 20.

Звонок из клиники привёл Джейн в состояние дикого бешенства. Выяснилось, что в лаборатории кто-то, оказывается, перепутал пробирки с мазками. Причину видят в том, что у дамочки из Пакистана оказалась почти схожая фамилия - Мансури. Анализы Джейн были чисты, как плева девственницы! Но эта ошибка стоила ей длинных бессоных ночей, пожирающего мозги стресса и утраты всякого полового интереса к самцам. Включая Кена. Джейн даже умудрилась купить электронную игрушку, чтобы хоть как-то выпускать пар.

"Можете передать доктору Дорману, что он катастрофически упал в моих глазах!" - Джейн грубо оборвала поток телефонных сожалений и отключила связь. В ярости стала искать в баре что-нибудь выпить. Текила была не самым её любимым напитком, но другого не оказалось: Джемаль стал слишком много пить в последнее время.

Слава богу, она додумалась держать ложный вердикт врача в тайне от него: не хотелось устраивать скандал, пока Кен не сообщит ей результаты слежки. Между тем, Джемаль стал относиться к ней, как к мебели. Не проявлял ни малейшего влечения и тени интереса. Даже перестал заглядывать, когда она принимала душ. А ведь совсем недавно он был так легко управляем! Кен, в свою очередь, уже вторые сутки тоже загадочно молчит. Не отвечает на звонки, словно в воду канул.

Осушив второй фужер, Джейн почувствовала противный осадок в душе. Будто взвод солдат изнасиловал её, а затем коллективно обмочил.  Включила телевизор. Из Остина сообщали, что губернатор Техаса Майк Дени вышел из президентской гонки в пользу Нормы Уитнес. Сразу после этого журналист, представляющий демократический CNN, сообщил о распространяемых сплетнях по поводу лесбийской связи вице-президента с агентом FBI.

И действительно, на фото, снятом на ужине после праймериз, Норма Уитнес слишком интимно держалась за руку с Долорес Мильтон.  Они  смотрели друг на друга с такой  откровенностью, что для любой женщины было ясно, чем заняты их мысли. За  их спиной виднелась фигура стройного, седого старика в черном смокинге. Он что-шептал на ухо молоденькой даме.  Бросился в глаза его подбородок: на нём была привлекательная впадина. Такая челюсть встречается не так уж часто. Джейн показалось, что она уже видела такую же ямку.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Это был Кен. "Лёгок на помине, сукин сын!" - подумала Джейн, но ответила, разумеется по другому: "Господи, где тебя носит, любимый?" Голос Кена почему-то показался ей металлически холодным: "Привет, дорогая. Мне удалось кое-что установить по поводу нашего друга." Джейн прервала его: "Мне сейчас не до него. Мне нужен ты. Джемаль... пусть катится к чертям собачьим." Она тяжело вздохнула и механически опустила руку к лобку: "Лучше скажи, когда я смогу обнять губами то, что ты прячешь от меня в брюках? Я так соскучилась."

Кен ответил не сразу и без особого энтузиазма: "Видишь ли, Джейн, нам скорее всего придётся на время приостановить встречи. Я сейчас не могу тебе обьяснить всех деталей. Но это касается.... безопасности." Джейн думала о своём, и испугалась от мысли "неужели он каким-то образом выяснил о ложном вердикте доктора Дормана?" Но тут же поняла, что речь идёт о другой "безопасности." И возмутилась: "Не надо со мной играть в "шпионы". Лучше прямо скажи, что у тебя новая шлюха."

Кен попытался успокоить её: "Вряд ли ты меня правильно поняла. Но у меня нет новых увлечений." На Джейн словно обрушилась ледяная волна: "Что могло такое произойти, чтобы ты больше не хотел меня? Значит новых потаскух у тебя нет? Выходит, ты вернулся к своей старой шлюхе из FBI?" После паузы добавила: "Только что видела её в новостях. Выглядит, как старая развалина!"

Кен тут же остановил поток обвинений: "Да успокойся же ты! Долорес никогда не была моей любовницей, запомни. Это случилось лишь однажды и очень давно. На самом деле она вообще не интересуется мужчинами, если хочешь знать!" Неожиданно Джейн осенило: "Это касается Джемаля? "

Кен начал увиливать от прямого ответа: "Мы хотим перевести его на другой участок. Вполне возможно, за пределами США. Но пока старайся потакать ему во всём. Некоторое время ты должна играть роль лояльной супруги, осознавшей свою ошибку. Так надо. Ты понимаешь, что я имею ввиду?"

Джейн растерялась: "Не знаю, что у тебя на уме, но мне кажется, ты пытаешься уложить меня.... под моего собственного мужа. И делаешь это после того, как он застал меня в твоей постели!" Кен молчал, не зная, что ответить. Джейн решила довести мысль до конца: "Это означает лишь одно, ты остыл ко мне. То есть, использовал меня, как шлюху, которая когда-то напоминала тебе твою жену. Понимаю. Считай, что всё в порядке. За меня не переживай. Я не пропаду."

Кен попытался вновь вернуть беседу к примирению: "Это не правда, Джейн. Я и сейчас люблю тебя. Но обстоятельства вынуждают держать Джемаля под контролем. И ты можешь нам помочь в этом." Джейн поняла, что по её щекам текут слёзы: "Да-да, Кен, разумеется. Обещаю тебе. Я оттрахаю его сегодня же. Отдамся ему в его любимой... анальной позе... как восточная шлюха!"

Она удивилась его реакции: "Главное, не переборщи, делай так,  чтобы он тебе поверил. Войди к нему в доверие. Постарайся раскрепостить его. Это очень важно, Джейн." Джейн почувствовала, как он постепенно окунает её в помойную яму. Вытерла слёзы и выпалила грубо, по-уличному: "Скажи-ка мне, Кен, а отсосать у него можно? Ты не против, если я это сделаю с проглотом? Точно также, как нравится тебе?"

Сказав всё что хотела, она отключила  телефон, швырнула его под барную стойку и отчаянно завыла с рыданием. В наступившей затем тишине она услышала чей-то смех. У дверей на кухню стоял Джемаль с чемоданом в руке. По всей верятности, он уже давно слушал откровенную беседу жены с любовником-свояком. Ему особенно понравилась концовка "дружеской" беседы.

Он подошёл к ней с  салфеткой, попытался осушить лицо: "Слёзы тебе не подходят, солнце моё. Успокойся. Тебе не придётся совершать насилие над собой для супружеского минета. Между нами всё давно кончено. Хотя, если быть честным, мне тяжело разрывать наши отношения. Я пришёл за сменой белья и одежды. Улетаю в... Монреаль."

Она поднялась и стала молча разглядывать его, словно видит впервые. Провела рукой по лицу и остановила пальцы на глубокой ямке подбородка: "Как я могла не замечать до сих пор этой глубокой впадины у тебя? Где-то читала, что такой подбородок свидетельствует о мужской похоти, неистощимой сексуальной потребности."

Джемаль усмехнулся: "Вполне возможно, дорогая. Но уверяю, тебе это уже ничем не угрожает." Затем повернулся и вышел за дверь, укатывая за собой чемодан на колёсах. Поджидая пока не услышит звук зажигания на его автомобиле, Джейн перемотала кабельные новости назад и нажала на паузу. Старик, стоящий позади вице-президента Нормы Уитнес, был удивительно похож на состарившегося Джемаля.

Она стояла в некотором замешательстве, когда из под барной стойки раздался телефонный звонок. "Я хочу выразить Вам свои искренние сожаления из-за ошибки в лаборатории. " - начал с извинений галантный доктор Дорман. Джейн не знала, что ответить. Его густой баритон звенел в её ушах, как колокольный звон, зовущий к молитве: "Уверяю Вас, сотрудница совершила эту ошибку не преднамеренно. Но тем не менее, я вчера ещё её уволил. Готов возместить эмоциональный ущерб, нанесённый Вам. Очень прошу встретиться в моём офисе, чтобы я мог попытаться восстановить Ваше доверие ко мне."

Джейн почувствовала дрожь в коленях и присела на край дивана: "Спасибо за звонок, доктор Дорман. Ваши извинения приняты. Не думаю, что было необходимо увольнять эту даму. Но я так нуждалась в этих Ваших словах. Моё сердце переполнено благодарностью к Вам." Врач тут же спросил: "Могу ли надеяться, что мы увидимся в ближайшее время, миссис Мансур?" Джейн вдруг не поверила своему голосу: "Только не в Вашем офисе, док. Я ещё не скоро буду готова к ....осмотрам. Дайте мне время."

Доктор Дорман тут же согласился: "О да! Разумеется, миссис Мансур. Прекрасно понимаю Ваше состояние. Но могу ли я пригласить Вас на ужин....сегодня. Сочту за честь..." Джейн задумалась и после паузы ответила согласием: "Почему бы и нет, док?" Посмотрела на часы: "Буду готова, скажем,...к девяти вечера." Доктор не скрывал своей радости: "Выбор кухни за Вами. Но есть уютный бар The Depot с танцами под живую музыку. Как Вы на это смотрите?"

Джейн вспомнила последнюю встречу в клинике, когда доктор Дорман взял её руку в свою шершавую ладонь и признался: "Я и сам грешным делом люблю анальный секс." Она вдруг подумала о том, что никогда не пробовала секс с "шоколадным" мужчиной. Хотя ещё в старших классах школы была влюблена в крепыша из Нью-Джерси. Он услышал её тяжёлое дыхание: "Буду ждать, доктор. У Вас же есть мой домашний адрес, не так ли?"

Бар, расположенный на улице N. Charles в центре Балтимора считался элитарным. Здесь собирались ценители африканского классического джаза. В начале десятого, когда Джейн под руку с Фрэдом Дорманом вошли в ночной клуб, вечер только стал оживать. Звучал популярный "Чёрный блюз" Луи Армстронга. За роялем сидела изящная афроамериканка лет двадцати с небольшим. Её завораживающий голос чем-то напоминал Эллу Фицджеральд.

Фрэд и Джейн последовали за хостесом, который усадил их за барную стойку: "Скоро вас пригласят за столик, док." Затем повернулся к бармэну: "Jack Daniels black со льдом для доктора Дормана, и всё что пожелает леди." Фрэд вопросительно посмотрел на Джейн. Она улыбнулась: "Буду пить по рецепту доктора. И в тех же дозах." Он протянул стакан и предложил: "За нашу личную дружбу, Джейн. И прошу называть меня Фрэд."

Джейн не успела опрокинуть первый стакан, как за спиной Фрэда появилось лицо пианистки: "Какие у нас сегодня гости! Господи Иисусе, Фрэд, познакомь меня со своей подругой. Я начинаю ревновать!" Это была дружеская шутка. Но Джейн сразу поняла: в ней очень небольшая доля шутки. Они поцеловались, как старые друзья. Бармэн шёпотом спросил Джейн: "Вы не против ещё одной?" Джейн была совсем не против.

Вскоре Вирджиния вернулась к своему роялю, а хостес пригласил их к освободившемуся столику. Фрэд галантно подвинул стул, нечаянно задев мужчину за соседним столиком. Он тут же извинился, а мужчина, повернулся к ним лицом. Джейн от неожиданности подумала, что ей мерещится: это был тот самый старик, которого она видела в новостях из Техаса! С той самой игривой ямочкой на подбородке.

На ужин Фрэд заказал креветки, а Джейн лишь итальянский салат. После виски было нелегко перейти на пиво, но Джейн после стрессов нуждалась в подпитке. Голова шла кругом, и поэтому она сразу отклонила предложение Фрэда потанцевать: "Нет-нет. Только не танцы! Я обязательно споткнусь и упаду к твоим ногам." Фрэд расхохотался: "Я не такой счастливчик!"

В это время отвлёк телефон. Звонили из клиники. Он выслушал и отключил связь: "Я же сказал, что не так счастлив! Чёрт побери, Джейн. Забыл тебе сказать, что на этот уикэнд я на круглосуточном дежурстве. И меня вызывают на срочную операцию. Она несложная, минут на тридцать, и я скоро  вернусь. Ради бога, извини."  Джейн его успокоила: "Не надо спешить. Я и сама скоро поеду домой. Завтра созвонимся."

Проводив Фрэда, она попросила официанта принести ей двойной  Jack Daniels без льда и заказать такси. Пригубив, она вдруг решилась обратиться к мужчине, сидевшему к ней спиной: "Простите, сэр, не найдётся ли у Вас зажигалки?" Он повернулся к ней с улыбкой и протянул свечу: "Не курю, но огонь под рукой." Свечи горели на каждом столике. Джейн поняла, что уже окончательно пьяна. Но тем не менее, попробовала оправдаться: "Откровенно говоря, мой друг спешил на хирургическую операцию, и я решила, что мы можем чуточку поболтать."

Его голос окончательно отрезвил Джейн. Тут уже не было сомнений: это был тембр Джемаля. Их просто можно было спутать по телефону! Это так шокировало её, что она тупо уставилась ему в глаза, на ходу пытаясь сочинить повод для продолжения беседы. "Лишь бы не принял меня за шлюху в поисках клиента" - подумала про себя. И тут её вдруг осенило. Нашла в телефоне фотку,  где они с Джемалем празднуют Рождество в кругу друзей: "Вы случайно не знакомы с ним?"

Он мельком посмотрел, не проявляя интереса: "У Вас симпатичный муж...Вам повезло. Но я не припомню, чтобы у меня был такой сосед. Хотя о такой милой соседке можно мечтать." Что-то в его глазах подсказывало, что он говорит неправду: "Я Джейн Мансур, простите, что навязываюсь." Он тоже представился: "Ариэль, Ариэль Коэн к Вашим услугам, Джейн. Ваши черты лица говорят мне о том, что в Вас течёт кровь индейцев. Не так ли?"

Об этом мог знать либо колдун, либо знающий её семью: "Моя мать носит в себе гены племени "чероки", она из Северной Каролины. Вы меня удивляете своей осведомлённостью." Ариэль взял её за руку: "Вы очень сконфужены, как будто крепко связаны с FBI." При этих словах Джейн стало страшно. Подошёл официант: "Такси Вас ждёт, мем." Она тут же встала: "Простите, но мне пора." Ариэль вежливо предложил: "Сейчас уже два часа утра. В Балтиморе небезопасно для женщины ...даже на такси. Могу я проводить Вас? Ведь Вы хотите многое спросить у меня."

Посадив Джейн в  машину, Ариэль на минуту остановился у водительских дверей. Ему поступило сообщение от Элизабет: "Только что проводила его до трапа. Он уже в воздухе. Ты преступник, а не отец! Такого красавца скрывал от меня."

Глава 21.

После омовения и бальзамирования тела донны Виолы в специально оборудованном помещении замка,  аббат Томазо пригласил Кэтрин одобрить работу монахини Фелумены. Виолетта Тутуни, облачённая в голубое платье, величественно возлежала в полированном гробу вишнёвого цвета на невысокой тумбе. Платье, украшения, категория гроба и даже бельё на усопшей были оговорены в завещании ещё при её жизни. Будто чувствуя приближение смерти, она успела пару недель назад  попросить нотариуса внести последние дополнения к своему завещанию.

Согласно этому документу, в обход законных интересов дочери Кэтрин, рапорядителем всего наследия становился её зять Николас Мирей. Иначе говоря, даже после своей смерти она возвышала любовника над единокровной наследницей. Но вопреки её планам, им суждено было погибнуть вместе. И теперь всё состояние семьи Тутуни переходилo в распоряжение Кэтрин и её малолетней дочери.

На ушах покойной блестели серьги, подаренные мужем Амброзо в их первую брачную ночь в Париже. Он оценил её девственость в полмиллиона франков. Хотя первым мужчиной у Виолетты в тринадцать лет был сицилиец Мануэло, ставший впоследствие при помощи Амброзо Тутуни епископом.

На среднем пальце красовалось кольцо с изображением мужского члена, искусно вырезанного из горного янтаря. Его она получила в подарок совсем недавно,  от своего фаворита. Того самого, который был мужем её единственной дочери, Кэтрин. Того самого Николаса Мирея, который сейчас лежал рядом. Кольцо обошлось ему всего в пятьсот евро. Но для Виолетты оно было бесценным.

Теперь фаворит лежал у её ног. Но пока без гроба. На мраморной плите. Его тело было укрыто лишь белой тканью. Аббат Томазо шёпотом обьяснил: "Паталогоанатом совсем недавно ещё раз обследовал труп, но не сумел привести его в должный порядок. По этой причине монахиня Фелумена не успела закончить облачение в одежды."  Фелумена, стоявшая у изголовья, скромно опустила глаза.

Кэтрин попросила: "Святой отец, не могли бы Вы пригласить сюда моего кузена, дона Сальваторе? И оставить нас наедине?" Аббат послушно удалился, монахиня последовала за ним.  Кэтрин подошла к телу мужа и сняла с него покрывало. Обнажённый Николас выглядел ужасно. Она не видела мужа голым года три, или четыре. С тех пор, как мать не стала скрывать своих близких отношений с ним. В последнее время он перестал следить за своим весом. Живот свисал, кожа была в складках.

Ко всему прочему, после автокатастрофы его не очень-то заботливо "собрали". Правое плечо казалось короче левого. Рёбра в двух местах были готовы выскочить. Взгляд Кэтрин опустился ниже. Она будто впервые видела его поникшее "достоинство". Оно ей показалось чересчур сморщенным и даже.... гадким. Она представила, с каким чувством брезгливости монашка Фелумена его обмывала.  И этот безжизненный конец, когда-то входил в неё! И даже оставил в ней семя, затем ставшее их дочерью Чичи. Дрожащей рукой в чёрной перчатке Кэтрин приподняла.... и тут же отпустила "огрызок" с чувством ненависти.

Вошёл Сальваторе. Она почувствовала за спиной его дыхание: "Что ты задумала, Катарина?" Она резко повернулась к нему лицом. Её глаза сверкали безумием: "Я не могу отпустить его вот так вот...  с лёгкостью и прощением. Совокупляясь с моей матерью со дня нашего венчания, он превратил мою жизнь в сплошной ад. Он открыто оскорблял меня этим.  Подонок не заслужил уважения после смерти." Сальваторе погладил её по спине. Кэтрин открыла сумку и протянула ему раскладной нож, который она специально прихватила с собой: "Ты обязан это сделать! Во имя справедливости. Для меня!"

Не задав ни единого вопроса, Сальваторе хладнокровно и быстрым движением отрезал целиком вместе с мошонкой, завернул в платок и передал кузине. Кэтрин расслабилась и застонала, как львица, сразившая гиену.  Словно блуждая во сне, подошла к гробу матери, задрала подол платья и положила "кусок плоти", испачкав белое кружево её трусов: "Наслаждайся в аду. Он теперь навеки с тобой. Прими мой прощальный подарок, мама."

Затем с рыданием обняла Сальваторе: "Ты покрыл бальзамом моё раненное сердце. Я отмщена, наконец. Теперь смогу жить полной грудью.  Благодарю тебя, Сальваторе." Он припал на колено и поцеловал ей руку: "Донна Катарина." Она тут же подняла его с колен: "Нет-нет. Отныне я каждую ночь хочу видеть тебя рядом. И каждую ночь готова стоять на коленях...." -Её рука коснулась его ширинки -: "...и наслаждаться этим сокровищем!"

Она вышла в общий зал с холодным выражением лица жены и дочери, облегчившей душу молитвами. Подозвала к себе аббата: "Отец Томазо, велите закрыть гробы,  и начать процесс прощания." Священник удивлённо спросил: "А как же с облачением Вашего усопшего супруга? Он же совершенно нагой!" Кэтрин демонстративно взяла под руку Сальваторе и ответила аббату: " Совсем забыла Вам сказать: он просил хоронить его без одежды, согласно обряду мусульман.  Дело в том, что совсем недавно он тайно обратился в Ислам." Вслед за этим, как бы подтверждая это, Сальваторе осторожно опустил в карман сутаны пачку евро: "Вы проделали отличную работу, падре."

Ровно в полдень приглашённые вошли в главный зал Церкви. Внушительная вереница гостей из Сицилии, Корсики, Неаполя и Марселя чинно ждали своей очереди, чтобы отметить своё присутствие на церемонии, окружая венками гроб сеньоры Тутуни.  Самый внушительный венок прислала баронесса Элеонора из Лондона. Надпись на ленте чуть не расмешила племяницу: "Моей неугомонной сестре и её любимому."

Отдельно баронесса отправила письмо личного характера: "Прости дорогая Кэтрин, но процесс развода  вынуждает меня находиться в Англии. Очень прошу тебя о конфиденциальной услуге: пришли мне срочно массажиста Валиуллу. Хотя бы на неделю. Мне так нужна его волшебная "палочка". Кстати, очень рекомендую попробовать: нечто божественное." Кэтрин прочитав,  усмехнулась: "Эти сестрички неисправимы!"

Епископ отец Мануэло говорил недолго, минут пять. Но был откровенен и искренен. Вспомнил юные годы Виолетты и даже прослезился. Деликатно опустил эпизод их прелюбодеяния в школьном туалете.  Затем процессия под звуки траурной музыки направилась в сторону кладбища. К вершине зелёного холма, где стоял величественный памятник рогоносцу Амброзо Тутуни. Он был исполнен в граните во весь рост в  смокинге. Рука, держащая трость,  почти касалась ширинки, а большой палец при этом был поднят кверху. Каждый мог принять его за член.  Видимо скульптор по заказу дона Сальваторе пытался таким способом показать истиную причину гибели великого мафиози.

После краткой молитвы Кэтрин распорядилась опустить Николаса вторым после матери в могилу, вырытую строго  посередине между супругами. Этим отомстила и своему отцу, слепо верившему в благочестие своей супруги. Хотя не замечать очевидный инцест мог лишь новорожденный младенец: зять проводил с тёщей больше часов, чем с новобрачной.

Главы семейств вновь выстроились в очередь, чтобы выразить почтение сидящей в тени дерева донне Катарине. За её спиной, положив руку на её левое плечо, стоял кузен и консильери дон Сальваторе. Время от времени его орлиный взор поворачивался в сторону ворот кладбища. Там о чём-то беседуя, стояли двое, неприглашённых на похороны: прокурор Франческо Сентаво и комиссар Теодор Густаво.

Терпеливо выждав, когда кладбище покинет последний гость, первым подошёл комиссар: "Примите мои соболезнования, сеньора Мирей. При всём уважении к Вашему горю, нам будет необходимо пригласить на допрос Вашу горничную."

Кэтрин к тому времени уже нашептали, что согласно отчётам экспертов, на капоте, рычаге коробки передач  и крышке тормозного цилиндра разбитого Rolls-royce обнаружены отпечатки пальцев. И они не совпадают с пальцами водителя Даниэля Топала. Но идентичны с отпечатками пальцев, снятых с посуды из под апельсиного сока, который пил погибший водитель в то роковое утро. Сок ему преподносила обычно племянница, Эмилия Топал.

Сальваторе ещё прошлой ночью хотел избавиться от Эмилии, как от опасной свидетельницы. Но Кэтрин решила поступить иначе: Эмилия пришлась ей по душе в постели. Кэтрин вспомнила о своей подруге Элизабет Берг. Её  ночной звонок застал Элизабет в небльшом отеле Hawthorn Suites в Эль Пасо, на границе Техаса с Мексикой. Там ещё был полдень.

Такого грязного отеля Элизабет не могла припомнить. Даже в холодильнике нашёлся мёртвый таракан. Эта часть штата, населённая в основном латинос, не отличалась опрятностью. Она была готова как можно скорее сбежать обратно в Балтимор, сверкая пятками. Но оставалось проводить домой сына Ариэля, молодого и симпатичного Джемаля Мансура. Но теперь уже с документами на имя Рустама Наги, подполковника службы безопасности Азербайджана. Долорес Мильтон из FBI сама открыла ему зелёный коридор: решили попробовать его в качестве "двойного агента".

Звонок Кэтрин поступил, когда Элизабет вошла в номер напротив, где остановился  Рустам.  Узнав о автокататстрофе,  первым долгом выразила соболезнование: "Знаю, как они оба были тебе "дороги". Недавно с удовольствием вспоминала наши с тобой шалости в отеле. Соскучилась. Тем не менее, поздравляю:  теперь ты важная персона! С тобой  надо дружить ещё крепче!"

Из завуалированного и взволнованного разговора стало ясно: возникли вопросы с причиной дорожной кататсрофы. Иначе говоря, не всё так просто, как пишут в газетах. Кэтрин подвела итог: "Горничной нужна помощь. Надо её срочно вывезти. Она "беременна". Хочет "рожать" где-нибудь вдали от своего насильника."

Элизабет поняла, о чём её просят: "Дай мне пару минут." По второй линии связалась с  Ариэлем. Затем вновь вернулась к  Валетте: "Ты получишь нужные инструкции в телефонном сообщении. Но после этого надо будет избавиться от телефона." Кэтрин облегчённо вздохнула: "Сообщи мне, как и куда направить мои благодарности. Даже не спрашиваю, сколько. Цифры нарисуй сама."

Элизабет уже была готова попрощаться, но вдруг замерла от неожиданности. Она стояла перед открытыми нараспашку дверями ванной. Сквозь пар увидела, как Рустам плескается под душем с уже знакомой рыжей особой. Он стоял спиной, опираясь рукой об стенку, и ритмично всаживал своё "копьё" в  широкий зад Ингрид Престон!

Мышцы Джемаля танцевали так соблазнительно, что Элизабет... выронила телефон. Её словно приковали к тому месту, где она стояла. Широкие отцовские шея, плечи и спина увели её в воспоминания первой ночи, проведённой с Ариэлем.  В тишине номера слышался плеск воды и его ....сочный баритон. Сын в отличие от отца, видимо, не привык трахаться молча. С жадностью  восхищался красотой груди, которая раскачивалась под его рукой. Ингрид вопила так, будто до этого воздерживалась от секса минимум лет десять.

Элизабет начало подташнивать и она заставила себя уйти, когда Джемаль вдруг взвыл, как раненный тигр, повернул её лицом к своему паху и выплеснул всё своё семя. Элизабет поразилась мощности струи, которая казалось, была нескончаемой. Освободившись словно от тяжёлого груза, Рустам ещё довольно долго позволил Ингрид отполировать "головку" губами и языком. Затем устало повернул свою шею и открыл веки. Их взгляды с Элизабет скрестились. Они оба замерли.

Ингрид переключила душ на себя и стала купаться, как ни в чём не бывало. Элизабет смотрела на него, как на восьмое чудо света. Он смущённо улыбался, словно мама застукала его за мастурбацией. Первой очнулась Элизабет: "Извините, ребята, что помешала, но скоро обьявят посадку на самолёт." Бросив на Рустама взгляд недовольной хищницы, повернулась и вышла из номера.

Когда Рустам прошёл таможенный контроль, а затем убрали и трап, Элизабет отправила Ариэлю сообщение: "Он уже в воздухе. Ты не отец, а преступник: как же мог  так долго скрывать от меня такое сокровище?" Перед её глазами стояла струя семени без пяти минут пасынка.

 Глава 22.

Подозреваемый в двойном убийстве Бенджамин Меркель по рекомендации врачей был помещён в Медицинский центр в районе Рабат, неподалёку от комиссариата полиции. Ему выделили отдельную палату в самом конце коридора, оборудовали сигнализацией согласно инструкции.

Хотя большой необходимости в этом и не было: заключённый находился в состоянии комы с момента обнаружения в каюте собственной яхты. По предположению эксперта, ему был нанесён мощный удар металлическим предметом в область теменной кости. По этой причине, образовалась опасная трещина. Травма осложнилась и тем, что падая, потерпевший ударился тем же местом об угол мраморного стола.

В результате всего этого Бенджамин Меркель впал в кому, потеряв способность видеть, слышать, двигать конечностями. Доктор Морелли заверил прокуратуру, ведущую расследование, что пациент вряд ли подлежит восстановлению и не способен отвечать на вопросы следователя. Поручил сестре милосердия Рахиль Люфгалтер регулярно следить за энтеральным питанием и санитарной обработкой пациента. Все расходы были возложены на бюджет комиссариата полиции.

Приятная во всех отношениях медсестра, в свои неполные сорок  имела богатый опыт работы с тяжелобольными. Её ценили за  редкую терпеливость и ненавязчивую заботливость.

Но к поступившему пациенту Меркель, практически безнадёжному по мнению доктора Морелли, Рахиль с первых же минут проявила особую симпатию: на его шее висела золотая цепь со звездой Давида. Он несомненно был праведным последователем заветов Моисея, спасшего еврейский народ от войск фараона.

Но была и другая, не менее веская причина для столь необычной теплоты к находившемуся в коме пациенту. По Валетте уже ползли слухи о том, что жена букмекера изменяла ему с известной  массажисткой Филли. И он, якобы подозревается в убийстве обеих. Правда,  почему-то с промежутком в целых полгода.

Причём, всем было доподлинно известно, что Филли от рождения обладала мужским детородным органом внушительного размера. Услугами этого орудия разврата пользовались не только известные всей Мальте некоторые женщины из высшего света, но и скрывающие свою половую ориентацию мужья и отцы, занимающие высокие посты в правительстве.

Между тем, мало кто в этой клинике знал, что пару лет назад муж Рахиль - Энтони -  бросил её по той же самой причине сексуального предпочтения. После пяти лет благополучного брака, он вдруг признался ей, что спит со своим бывшим одноклассником. Оказывается он впервые имел половую близость с ним  ещё подростком.

Энтони с гордостью показал жене даже фотографию своего  Кристофера в...купальнике. Смущённо добавил при этом: "Она" покупает маленькие бюстгальтеры, как у девочек-подростков. Но зато трусики размером, как у тебя - XL. Это так мило!"

Рахиль уловила явный намёк на свои широкие бёдра. Именно они были приоритетом в их супружеской близости все эти годы. Но Рахиль к этому почти привыкла: чем бы дитя ни тешилось.  Изумительная попа Рахиль привлекала внимание не только Энтони.  Многие мужчины слащаво цокали, не стесняясь, провожая звериным взглядом её "сдобные булки". Иные даже замирали от восхищения. Она очень часто слышала вслед за собой номера телефонов и комплименты на грани оскорблений.

Даже доктор Морелли не мог спокойно пройти мимо этих чудных "холмов соблазна", и при случае обязательно прикладывал к ним свою ладонь. Он как-то даже признался в том, что  дальше этого он не может себе ничего позволить: "Боюсь мне уже не одолеть такие вершины. Да и Мэри полностью истощает мои рессурсы." Ему было за шестьдесять, а любовнице-модельеру чуть больше двадцати.

После развода с мужем Рахиль твёрдо решила похудеть. Хотя бы на два размера, не меньше. Диетолог всю ночь "присматривался" к её параметрам и на утро предложил какие-то чудо-таблетки. Но они мало влияли на сокращение ягодиц. Зато  повышали тягу к сексуальной близости.

Как назло Рахиль никак не могла встретить мужчину, с которым могла бы провести хотя бы ночь. Диетолог отпал сразу: весил чуть меньше, чем она. С другими кандидатами всякий раз находились причины для отказа: то запах пота, то слабая эрекция, то излишняя фамильярность. Приходилось обходиться достижением новых технологий в мире секса: электростимулятором.

Примерно вот с таким вот планом на вечер, Рахиль завершила гигиеническую обработку пациента. Как обычно напоследок, обтёрла его тело сухим полотенцем от плеч до ног.  Слегка задержалась в области паха. Ей показалось, что половой орган, как правило обвисавший книзу, на этот раз принял иную позу: чуть приподнялся в сторону левой ноги. Это показалось ей странным.

Чисто машинально она вновь протёрла его по всей длине.  И вдруг неожиданно почувствовала в ладони лёгкую эрекцию. Она не поверила своим ощущениям. Подняла взгляд на лицо Бенджамина. Он дышал по-прежнему ровно, веки были прикрыты. Дотронулась до лба, он был прохладным. Проверила монитор: сердцебиение обычное - 68 ударов в минуту, давления чуть повышенное -110/70 - в пределах нормы. Это становилось интересным не только с медицинской точки зрения. Рахиль почувствовала симптомы возбуждения у себя самой.

Она решила не паниковать, а просто понаблюдать пару дней, прежде чем делиться  с доктором Морелли.  Завершив дежурство, заглянула в бар через дорогу, чтобы пропустить стопку для сохранения телесного равновесия перед предстоящей мастурбацией. Попросила двойной виски. Бармен Пипино удивился: "Видно, сегодня у тебя особый день!".

Решил пофлиртовать: в очередной раз предложил сходить как-нибудь в кино. Рахиль категорически покачала головой: в прошлый раз он на протяжении всего фильма держал свою потную лапу в её трусах. А когда она решила наконец положить свою руку на его ширинку, её ждало разочарование: там всё уже подошло к мокрому финалу! Словно подросток, описавший штаны.

Вспомнила о пациенте, лежащем без движения. Его "поц"  даже в состоянии комы выглядел более обнадёживающим, чем "мизинчик" Пипино. Попросила повторить виски. Вскоре голова пошла кругом. Выйдя на паркинг, поняла, что править машиной небезопасно. Пошла пешком. Но не в сторону дома, а обратно в клинику.

Часы показывали 21:16 вечера. В клинике стояла тишина. Прошла мимо дежурной медсестры, которая откинувшись в кресле, сладко дремала. Вошла в палату к Бенджамину и плотно закрыла за собой. Первым делом проверила монитор. Никаких особых изменений. Давление было слегка пониженное. Рукой провела по его лбу и прикрытым векам. Надела медицинские перчатки и приподняла одеяло. Половой член свисал между ног, но на этот раз выглядел слегка вздутым.

Рахиль смазала руку кремом и взяла член в ладонь. Слегка сжимая, провела от основания до вершины. Не видя особой реакции, повторила в обратном направлении. Затем большим и указательным пальцами помассировала особо чувствительную часть - ободок головки. На этот раз ощутила некоторую схожесть с эрекцией. Покраснела от успеха.

Это придало ей уверенности, и желание возросло. Задрав подол платья, опустилась на колени. Провела языком вдоль ободка, коснулась отверстия, затем обдала жаром  своими тёплыми губами.  Каково же было её удивление, когда нёбом почувствовала лёгкую дрожь пробуждающегося "орудия любви". Поняла, что и сама увлажнилась. Левой рукой проникла сквозь резинки трусов и приласкала проголодавшийся клитор. Кровь хлынула в мозги.

Через пару минут член Бенджамина уже выглядел "повзрослевшим" и упругим. Взаимное желание пробуждалось. Она твёрдо решила довести дело до эякуляции. Знала, что это позволит и ей испытать оргазм. Она стала работать губами со страстью женщины, достигшей пика желаемого. Но.. все её старания были напрасны. Семяизвержения не было. Хотя член пульсировал и готов был взорваться.

С чувством неудовлетворённости встала и заправила бельё. И тут ей показалось, что левый глаз больного чуть приоткрылся. Она застыла на месте. Чуточку выждала. Но видимо, ошиблась: пациент вновь  дышал ровно, а веки были прикрыты.

Утром в девять часов, проходя мимо офиса доктора Морелли, она была удивлена его повышенным тоном. Обычно равнодушного и уравновешанного доктора нельзя было узнать. Он буквально кричал, беседуя с кем-то по телефону: "Это просто уникальный случай в моей практике! Вернулись не только зрение, слух, но  и даже движения правых конечностей! Это невероятно!"

После паузы, видимо выслушивая вопрос,  добавил уже спокойным тоном: "Вы можете приступить к допросу уже завтра. Думаю, он будет в состоянии отвечать. Но не голосом, разумеется: речь пока не восстановлена, и думаю с этим дела плохи. Взглядом, или взмахом руки он может подтвердить, или опровергнуть. На мои вопросы он реагировал сознательно. Даже вертел глазами, кого-то искал в палате. На мой вопрос, не медсестру ли хочет? Он закивал веками и даже прослезился. Договорились, господин комиссар, до завтра."

Это был комиссар Густаво. Положив трубку, он посмотрел в сторону вновь пустой постели. Кариоллы опять не было рядом. Хотя он уже собирался на службу. Надев мундир Теодор, стараясь не шуметь, стал спускаться на первый этаж. Тишину прерывало женское пение. Но ему показалось, что жена поёт, одновременно ритмично раскачиваясь. "Неужели опять трахается с кем-то?" - подумал. Дверь в гараж была закрыта.

Пение раздавалось из небольшой подсобки. Теодор резко открыл дверь и услышал испуганный крик Кариоллы: "Как ты меня напугал!" В её руках был ноутбук. Ноги были задраны наверх и широко раздвинуты. Она быстро соскочила с кресла, смущённо опустила подол халата и закрыла компьютер. Он отнял и раскрыл его. На экране был сержант Патрицио, держащий свой член двумя руками. Увидев физиономию шефа, он тут же исчез.

Тео посмотрел на жену в бешенстве, как будто видел её впервые: "Твой Бенджамин чуточку очухался." Кариолла развела руками: "Не может быть! Господи Иисусе! Мои молитвы услышаны." И тут же запнулась, понимая, что сказала глупость.

Муж поднял руку вверх, чтобы залепить ей пощёчину. Но его взгляд задержался на её левом соске, который выглядел зрелой вишенкой. Комиссар прислонился спиной к двери, растегнул ширинку и тихо попросил: "Давай по-быстрому. Мне надо кое что предпринять, пока этот рыжий полумертвец не дал показания против тебя."


Глава 23.

Девочке лет десяти, или одиннадцати нравился отцовский ремень. От него пахло кожей и металлом, мужским телом и табаком. Она подобрала его из мусорной корзины, когда мать подарила папе новый ремень.

Она и спать ложилась в обнимку с этой частицей отца, держа её между ногами. Однажды даже взяла с собой в ванную. И впервые достигла оргазма, проведя влажную кожу между ягодицами, по аналу.

В один из уикэндов, поздно ночью к ней в спальню неожиданно и без стука вошёл слегка пьяный отец. Она стояла в одних трусиках на коленях спиной к двери. По её спине от попы двигался ремень, жёстко входя между холмиками. Отец вначале не понял, что происходит. А потом схватил ремень и с криками "сучка!" начал её стегать по спине и заднице.

Девочка залилась слезами. Но когда отец вышел, она удивилась влажности в промежности: она вновь получила оргазм. Правда, несколько иной, жёсткий. До самого утра мать прикладывала к её израненному телу какие-то примочки. Это продолжалось всю неделю, пока шрамы не исчезли.

На школьных каникулах мать познакомила её с психиатором, молодой и крупной женщиной, обладающей мужским басом. После второго сеанса девочка категорически отказалась от визитов: увидела, как психиатр и мать слишком долго и чересчур откровенно ласкали друг друга за ширмой.

С тех пор прошли почти три десятилетия.

Обсерватория номер один, как иногда называют это огромное поместье, утопает в зелени  и тишине. Окружённая высоким металическим забором, она под постоянной охраной Военно-морских сил.

Мало кто знает, что до середины семидесятых прошлого века вице-президенты США тратили на жильё свои кровные. И только огромные средства, которые Правительство тратило на обеспечение их безопасности, спасли вторых лиц государства от лишних расходов. Военно-морская обсерватория стала их резиденцией.

Норма Уитнес, первая женщина, ставшая вице-президентом в неполные сорок лет, внесла свою изюминку во внутреннюю декорацию. Она предпочитала розовые тона и обновила мебель в колониальном стиле.

Ещё со времён Нельсона Рокфеллера, каждый из вторых лиц США, особое внимание уделял главной спальне. И в частности - дизайну кровати, ночных столиков, зеркалов и ванной. И это не вызывало удивления у тех, кто ценит свой отдых: комфортабельный секс и  сон считаются гарантом свежести тела, широты разума и плодотворности мышления.

Но в отличие от своих предшественников, Норма не делила постель с противоположным полом. Она так и осталась целомудренно недоступной для самцов. Ещё в старших классах её привлекала крепко сложенная сержант службы безопасности в школе. Но та, к сожалению не обращала внимания на хрупкую девочку, часто трогающую её за ремень.

В студенческие годы как-то ночью по пути к кэмпингу к ней пристал пожилой мужчина. Неожиданно он оказался в чьих-то руках и перевернувшись в воздухе, шлёпнулся на траву. Это была однокурсница, Пёрл, с черным поясом по каратэ.

Когда они оказались в дамской комнате, чтобы привести себя в порядок, Пёрл вдруг обняла её и поцеловала в губы. Норма впервые оценила женскую страсть. Она влюбилась в Пёрл Джонсон и не мыслила себя без неё. Но расстаться всё же пришлось: Пёрл вышла замуж за морского пехотинца и уехала с ним в Афганистан.

Затем, уже будучи помощником окружного прокурора в Дэнвере, штат Колорадо,  на вечере по случаю Рождества познакомилась с мэром Вашингтона, мужеподобной Флоренс Тэмпо. Стыдно в этом теперь признаться, но они занялись любовью на заднем сиденье её служебной автомашины. Водителя Флоренс отправила "покурить" до утра.

К утру Норма стала не только послушной, но и покорённой. Спустя неделю она подарила Флоренс самую святую для неё вещь, отцовский ремень. Повернулась к ней спиной и попросила отстегать себя. Эта любовь продолжалась долгие пять лет.

Но вскоре Флоренс предложили должность Посла в Анкаре. Расставались тяжело и долго. Через полгода после отьезда в Турцию Флоренс Темпо вышла замуж за известного художника из Амстердама. Шли слухи о его нетрадиционных предпочтениях. Норма получила свой ремень обратно через секретаря Посольства Джанет Улусу.

Этническая турчанка, получившая назначение в Госдеп,  покорила Норму своей восточной склонностью к доминированию. Норма сразу поняла, что не сможет устоять перед её проникающим взглядом. Главным недостатком в новом увлечении было её замужество. Приходилось скрывать тайные связи.

На предыдущих президентских гонках, уже возглавляя Министерство юстиции, Норма шла в связке с кандидатом в Президенты от республиканцев, Майклом Иствудом в качестве следующего вице-президента.

Это случилось три с лишним года назад в Южной Дакоте. По завершению сьезда, она неловко застряла каблуком в отверствии на лестнице. Покатилась кувырком и благодарила бога, что не надела слишком короткое платье. Хотя потом на экраны всего мира всё же попали её розовые бикини.

Очнулась на руках "железной" дамы из специального подразделения FBI. Она несла Норму с такой лёгкостью и заботливостью, что будущий вице-президент не могла оторвать взгляда от её огромных серо-зелёных глаз и изумительной красоты губ.

Правая рука офицера уверенно держала Норму за спину, а левая нежно обхватила попу, касаясь промежности. Когда дама из FBI осторожно усадила её на заднее сиденье, Норма не удержалась: "Как жаль, что так быстро я оказалась в машине. Так было приятно... на Ваших руках. Спасибо большое."

Офицер представилась: "Долорес Мильтон из спецохраны, к Вашим услугам, миссис Секретарь." Их лица на несколько секунд оказались близки друг к другу. Норма обвила руку вокруг её шеи и приблизала свои губы с вопросом во взгляде. Долорес даже не раздумывая,  коснулась губами её губ. Норма вошла языком сквозь её зубы: "Я тебя найду, где бы ты ни пряталась от моей благодарности." Долорес положила руку на её ногу возле лобка: "Ты мне ничего не должна. Может,только ещё один.... поцелуй?"

Через месяц, уже после выборов, Норма пригасила её в фешенебельный президентский номер отеля Waldorf Astoria, где они провели две ночи любви. Именно там они вдвоём определили дизайн кровати, который затем соорудили в Обсерватории номер один.

Это был встроенный в стену альков, оборудованный в древнегреческом стиле. Стены украшены картинами Ромейн Брукс, известной художницы, предпочитавшей только женщин для своих полотен. Постель Нормы была жёсткой, чтобы можно было мягко на ней баловаться. У изголовья свисал тот самый некогда сакральный отцовский ремень.

Норма нервно посмотрела на часы. Долорес опаздывала уже на два часа. Вышла на новостную ленту, чтобы отвлечься. Раздался тревожный звонок из Белого дома. В такое время могли её разбудить только в случае русской бомбардировки.

Голос помощника Президента по национальной безопасности показался тревожным: "Норма, он хочет Вас видеть. Причём, срочно. Речь идёт о временной отставке."Норма вскочила и стала искать в гардеробе подобающий случаю брючный костюм.

Зазвенел второй, уже личный телефон. К нему имел доступ только маленький круг людей, включая Долорес. Но это была не Долорес, другой женский голос: "Простите, что беспокою так поздно, миссис Вице-Президент. Но хотела информировать Вас кое о чём важном для Вас лично."

Норма была раздражена происходящим вообще, и этим звонком в частности: "Так начинайте же информировать, вашу мать! Чего Вы ждёте? Я и так стою голой в поисках трусов!" Наступила пауза. Норма включила на запись и бросила телефон на кофейный столик.

Решила надеть темносерые брюки и черный двубортный пиджачок. Женский голос продолжил тоном ниже: "Хорошо, я представлюсь, и Вы поймёте, насколько важен мой звонок. Меня зовут Аминта Раджа, я помощница Долорес. Если дадите мне адрес электронной почты, могу скинуть пару видео и фотографий, сделанных несколько минут назад в ночном клубе The Dirty Goose ."

Норма так резко потянула замок на брюках, что он разошёлся по шву. Этот бар для LGBTQ, расположенный в доме номер 913 в сердце U Street был известен дурной славой: "Зачем это мне нужно? У меня нет электронной почты для незнакомых мне людей, где бы Вы не работали." Хотела дать отбой, но вдруг решила поступить иначе: "Через два часа подьезжайте к главному вьезду. Вас пропустят ко мне."

Президент Майкл Иствуд выглядел бледным и даже не привстал из кресла, как обычно встречая Норму в своей королевской спальне на втором этаже Белого дома. Его голос был неузнаваем: "Сегодня меня поставили в известность, что срочно необходима сложная операция урологического характера. По мнению врачей, мне понадобится отпуск по меньшей мере на несколько недель."

Врач Диксон, сидевший справа от постели, кивком головы подтвердил и добавил: "О деталях мы Вас поставим в известность сразу после операции, которая назначена на завтра. И уже Вам придётся решать версию для прессы." Норма Уитнес присела на кончик кресла напротив Президента: "Неужели всё так серьёзно, Майкл? Может быть, всё обойдётся и ты сможешь вернуться в свой офис через пару дней? Мы можем сказать американцам и нашим союзникам, что...."

Президент поднял руку и остановил её: "Это рискованно: слишком мало времени до выборов, и нам это может стоить дорого. В любом случае, мы все хотим, чтобы в январе нового года именно ты заняла моё место. На время болезни я назначу тебя исполняющим обязанности Президента США. Да благословит тебя Бог."

Норма возвращалась в Обсерваторию номер один уже в новом качестве. У ворот к окну водителя подошёл офицер охраны: "Вас ожидает посетитель, её звать Аминта Раджа." Норма распорядилась, чтобы её проводили к ней через двадцать минут.

На кадрах, которые принесла офицер FBI, Долорес Мильтон в откровенно "жёстком" наряде трахала в узком коридоре ночного клуба молоденькую девушку. Ею оказалась та самая Элизабет Берг, которую вместе со старым бойфрэндом Ариэлем Коэном, Долорес представила Норме на ужине в Техасе.

Норма даже не повела бровью: "И какое это имеет отношение ко мне? Что Вы хотели до меня донести? Я в курсе того разврата, который расцвёл во всех барах и казино Америки. Мы каждый день занимаемся этими проблемами. Но для успешной борьбы с наркоманией нужны усилия всего общества..."

Аминта улыбнулась. Затем отпила глоток воды: "Мне не нужны обьяснения функций Правительства Соединённых Штатов. Я слишком хорошо об этом осведомлена." Норма встала, чтобы завершить беседу, и как бы невзначай спросила: "И насколько Вы осведомлены?"

Аминта медленно сняла с брюк толстый чёрный ремень, на котором блестело лого FBI и бросила к ногам Вице-Президента: "Вполне достаточно, чтобы доставить Вам наслаждение." По растёгнутой ширинке на брюках было видно, что Аминта пришла без белья.


Глава 24.

Он взвесил все возможные последствия, прежде чем встретиться с Сальваторе Тутуни в просторной бильярдной в подвале огромного дворца, теперь принадлежащего Кэтрин Мирей. Ситуация становилась несколько опасной и могла полностью выйти из под контроля.

Прокуратура планировала провести детальный допрос Бенджамина Меркеля, который вдруг вышел из состояния комы. Комисару удалось уговорить Никки Прайс, нынешнего помощника прокурора, повременить с допросом: "Пусть немного освоится с возвращением в реальность, и мы сумеем вытянуть из него все детали."

Комисар не любил отправлять шары в пустые лузы. Идея с местом встречи исходила от Сальваторе, который был известен своей страстью к биллиардным кийам.  Именно по этой причине сама обстановка уже ставила их в неравные положения.

Сальваторе предоставил ему право разбить пирамиду: "Можете обойти историю вопроса, комисар. Мне хорошо известно о том, кто находился на яхте рядом с Вашей супругой.  Кариолла пропустила немало "шаров" в свою гостеприимную "лузу". И теперь находится, я бы сказал, в более щекотливой позе, чем вон тот  шар под номером десять. Двери тюремной камеры слишком широко распахнуты для неё, не правда ли?"

Шар под номером "10" стоял в двух сантиметрах от средней лузы. Комисар  держал кий не очень уверенно: "Не совсем так, Сальваторе. Ваша горничная практически уже должна быть в камере предварительного заключения. Она подозревается в организации убийства сразу трёх лиц по предварительному сговору. Причём, не исключено, что при первом же допросе назовёт имя заказчика."

Шар номер "7" ударился об правый борт, слегка поддел "девятку" и оказался лицом к лицу с шаром номер "2". Сальваторе прыснул со смеху, но напрасно: "семёрка" продолжала крутиться и ...протиснулась в лузу! Комисар выглядел Герцогом Веллингтоном после битвы при Ватерлоо: " В то же время, моя Кариолла был захвачена в заложницы и была жертвой. Подвергалась многократному сексуальному насилию."

Сальваторе оскорбительно провёл мелом зигзаги на своём кийе и подмигнул комисару: "Вы уверены, что это можно квалифицировать, как насилие? Но ведь прокуратуре стало известно, что Кариолла состояла в регулярной близости с подозреваемым Меркелем ещё задолго до совокуплений с убийцей." Он лёгким движением отправил в лузу шар, который со всей очевидностью был вне зоны риска: "Ведь именно этого Вы и опасаетесь, комисар, не так ли?"

Теодор Густаво сложил кий в угол: "Вы хорошо понимаете, Сальваторе, что мы с Вами встречаемся здесь, чтобы оказать взаимную услугу." Консильери для собственного  удовольствия решил завершить партию красиво. Он прицелился к шару, который шмякнул в лузу как раз у живота комисара: "Но согласитесь, комисар: суд над простой горничной мало волнует мальтийцев. В то время, как возможный арест супруги комисара полиции, её интимные фотки, записи телефоных бесед с Вами не будут сходить с экранов и первых полос ужасно долго. Вам придётся подать в отставку и искать удачу в другой стране. Вы готовы к этому?"

Вошла Кэтрин в сопровождении Эмилии, которая катила перед собой поднос с напитками. Комисар  подошёл к хозяйке и поцеловал ей руку: "Донна Катарина." Она обняла его: "Мы не отпустим нашего гостя, не удовлетворив его нужду. Просто, необходимо сегодня и здесь озвучить эту нужду. А мы назовём наше условие. Вот и всё."

Комисар взял из её рук виски со льдом: "Я откажусь от апельсинового сока от Эмилии. Но яд из Ваших рук, донна Катарина приму с удовольствием." Кэтрин оценила намёк и игриво поправила плечик от бюстгальтера. Это становилось похожим на флирт.  Сальваторе нервно отправил в лузу три шара одним ударом: "Скажите комисар,  кто встал на Вашем пути? Случайно, не прокурор ли Сентаво?"

Теодор Густаво оценил мастерство соперника: "Вашей природной интуиции можно позавидовать, Сальваторе. Но я бы на Вашем месте не спешил с числом шаров. Попробуйте вот этот. Он такой же непредсказуемый, как прокурор Сентаво. И кстати,  Франческо мешает не мне одному. К Вашему сведению, он готовит проект закона о борьбе с организованной преступностью. И документ направят в парламент на следующей неделе. Депутат Кэтрин Мирей наверное уже осведомлена об этом."

Кэтрин положила руку на плечо комисара: "Господь создал всех нас с одним и тем же недостатком, комисар: мы все смертны. Думаю, в парламенте пора подумать о преемнике сеньора Сентаво. И я об этом позабочусь.  Никто не сможет лучше охранять законы, чем Вы." Она незаметно для Сальваторе дотронулась до ширинки комисара: "Всё что мы ждём от Вас - это стойкости и лояльности. И в этом случае удача нам гарантирована."

Комисар поблагодарил: "Ну что ж. Пожалуй, мне время вернуться к служебным обязанностям. Напоследок хочу поделиться секретом полишинеля. Вся Валетта знает, что супруга Премьера, Пальмира Бруно тайно встречается с прокурором на его вилле у побережья. Но мало кто знает, что это происходит строго по вторникам и пятницам от десяти вечера до часу ночи. Такая вот аккуратность в сексе. Изумляет, не так ли?"

Сальваторе поставил кий на место: "Важно уверенно держать в руках оружие и не промахнуться. Вашу лояльность достойно оценят все семьи, связанные с нами узами родства. Считайте, что мы договорились."

Кэтрин взглядом велела Эмилии проводить комисара: "Успешного дня. Спасибо за понимание. До встречи в парламенте." Когда закрылась дверь, она подошла к окну и проводила взглядом отьезжавшую машину комисара. Эмилия о чём-то болтала с новым массажистом. Кэтрин предложила эту работу ставшему известным на всю страну Валиулле. По совету баронессы Элеоноры, Кэтрин всё же провела с ним сеанс массажа. Она была так впечатлена его природным "талантом", что решила не отправлять его в Лондон к тётушке: "Ты нужен мне здесь, малыш. Я о тебе позабочусь."

Сальваторе подошёл со спины и увидел внизу у газона высокого и небрежно одетого юношу: "Надо будет испытать этого молокососа в серьёзном деле. Как ты думаешь?" Кэтрин категорически возразила: "Ни в коем случае! У тебя немало головорезов на Корсике. Моего массажиста не  смей трогать. Я тебе запрещаю!"

Он вдруг заметил огонёк страсти в глазах Кэтрин,  резко схватил за подбородок: "Кажется, тебе приглянулся его "сверчок", ставший знаменитым на всю страну!? Убью вот этими руками, если застану его в твоей постели!"  Кэтрин хладнокровно огрела его пощёчиной: "Знай своё место, motherfucker. Не будь идиотом! Мне достаточно в постели...Эмилии. Но в любом случае, не тебе решать, кому ублажать мою похоть, запомни! Ты слишком увлёкся проститутками в борделях Валетты. Лучше отвлекись и срочно займись прокурором. Иначе ты меня разочаруешь!"

Прокурор Франческо Сентаво вьехал в гараж  около десяти вечера. Выйдя из машины, он долго оглядывался, изучая окна и ворота соседей. Только затем нажал на кнопку и закрыл гараж. Когда убедился в том, что дверь сошлась с планкой на полу, открыл переднюю пассажирскую дверь: "Можешь быть спокойна: за нами никто не следит. Тебе просто показалось."

Женщина с широкими бёдрами и красивой грудью с неожиданной лёгкостью сошла с сиденья, держась за его руку. На ней была широкополая шляпа с черной вуалью: "Каждый раз я так волнуюсь, словно за мной по пятам идёт сам дьявол. Моя чаша грехов переполнена. В воскресенье была годовщина нашей с тобой близости, но ты даже не вспомнил и не поздравил меня. Я провела полдня в Церкви. Встала в длинную очередь и исповедалась. И знаешь, что мне сказал отец Константин?"

Франческо взял её под руку и вошёл в дом: "Очередную глупость и ложь. Этот старый грек не такой уж и праведник, поверь мне. Уже поступила пятая жалоба на него о попытках склонить к сожительству малолетних девочек. Одной из них нет и десяти лет! Я пытаюсь игнорировать эти жалобы только потому,  что ты с ним общаешься."

Дама откинула вуаль и строго посмотрела на него: "Ты даже не выслушал меня. Отец Константин выглядел понурым, и сказал: "Бог всемилостив и прощает наши грехи. Он простит и мои, и Ваши. Это так успокаивает меня."

Франческо сразу повёл её наверх, в спальню: "Надеюсь, у тебя хватило мудрости обойтись без имён, рассказывая о своих грехах." Она улыбнулась: "Безумец! Как я могу подвергать опасности твою репутацию. Я просто сказала аббату, что чертовски влюблена в мужчину своей молодости. И молю Бога, чтобы никто не узнал о наших  шалостях."

Он ущипнул её за попу: "Не беспокойся. Ты же знаешь,  я всегда мастерски заметаю следы. Ещё в прошлом году специально распустил слух о своём якобы адюльтере с женой Премьер-министра, Пальмирой Бруно." Дама резко остановилась на середине лестницы и ревниво спросила: ""Ты же с ней не спал на самом деле? Скажи мне правду!" Франческо поморщился:  "С  этой вертлявой сучкой не спал только ленивый импотент. Ты же знаешь меня: я брезгую всех женщин, кроме тебя. Но пусть публика смакует: ей это нравится."

Они вошли наконец  в спальню: "Идём, я приготовил лёгкий ужин в постели. Заказал твои любимые куриные крылышки с бутылкой французского белого. Урожай двухтысячного года!"  Она спешила: "Ужин после. Я ужасно скучала. Выключи свет. Не хочу, чтобы ты видел мои недостатки. Ведь я к сожалению, не молодею. Хотя каждый вечер принимаю молочные ванны.  Но ты для меня всё ещё слишком молод."

Она сняла бюстгальтер и швырнула  ему в лицо. Франческо прикрыл веки и прижал его к своим ноздрям: "Мне так не хватает этого аромата на работе!" Она осталась в короткой растёгнутой кофте и стыдливо прикрыла свои соски. Игриво легла на живот и расставила ноги вширь: "Войди в меня сзади, я просто схожу с ума!"

Он чувствовал себя воином, овладевшим врагом, когда ложился на её раздвинутые ягодицы. Любил не спешить, а долго пристраиваться в ложбинке, водить пенисом по её аналу.  "Ствол" постепенно напрягался, становился  твёрдым и беззастенчиво наглым.Теперь ему не хватало лишь её шёпота: "Скажи, что ты чувствуешь?" Её голос был главным ключом к окончательной эрекции: "О! Мой Бог! Я ощущаю твоё могучее "копьё".  Это "копьё" хочу внутри себя. Войди же наконец, я так его ждала эти дни." Он почувствовал пик подьёма страсти. Чуть привстал и стал медленно входить между холмами. В ту же минуту в полной тишине.... раздались два хлопка. Первый  был предназначен ему в затылок, а второй - в висок его любовницы. Смерть наступила мгновенно.

Наутро вся пресса Мальты опубликовала сенсацию: убиты прокурор и его мать. И фотографии с места события говорили об инцесте.  В различных статьях и телесообщениях приводились предположения о длительности связи матери и сына. Наиболее осведомлённым оказался телеканал, владельцем которого был клан Тутуни. Им удалось обнаружить семейные фотографии из личного архива убитого прокурора Сентаво. Оказалось, что ещё со студенческих лет, он снимал на камеру сцены близости со своей матерью, сеньорой Челиной Сентаво, которая стала вдовой, когда сыну было едва четырнадцать.

Кэтрин Мирей, выйдя из срочного заседания парламента, тут же позвонила комисару Густаво: "Я передумала по поводу отьезда Эмилии. Я жду Вас завтра у себя дома. Нам необходимо обговорить вопросы по поводу получения гражданства для моей горничной." Комисар огорошил её своим сообщением: "На месте преступления кем-то специально оставлены отпечатки пальцев Вашего массжиста Валиуллы Бисмиллах." Кэтрин отрубила это тут же: "Это исключено, комисар. Он в день убийства всю ночь провёл у меня. Я знаю, кто Вам нужен на самом деле. И Вы его получите."

Затем отправила по электронной почте сообщение Ариэлю Коэну: "Благодарю за инструкции. Но они не понадобились. Кстати, скоро у Мальты будет новый прокурор."


 Глава 25.

Дождь бил по стёклам так громко, что они ничего не слышали, кроме изумительной девятой симфонии Беховена в исполнении филадельфийского симфонического оркестра. Хрупкая спина Джейн раскачивалась в такт первой части,  Allegro ma non troppo.
Её великолепные локоны, распущенные по плечам, плескались волнами, покоряя взгляд Ариеля.  В изгибающемся почти детском позвонке, плавно входящем к возбуждённому аналу, было нечто загадочное и мистическое.

Ариэль не мог удержаться от желания пригладить эту "роскошь" большим пальцем у раскрытого входа. Она в полуобороте томным взглядом поддержала его стремление. Очевидно,  Джемаль давно сумел приучить её к этому "наркотику". Палец не встретил сопротивления под звуки литавр и тромбона. Ариэль понял, какой аккорд ожидает его при взятии этой ноты изящной "флейтой".

Словно отвечая ему взаимностью, Джейн под бравурное начало второй части Molto vivace откинулась назад, впустив "флейту" глубоко в себя и с благодарсностью издала стон долгожданного оргазма. Ариэль будто только этого и ждал: опрокинул её, поставив на колени, и вошёл со всей мощью, под шквал скрипок и виоленчелей!

Голова Джейн покорно упала на подушку, ягодицы послушно разошлись и впустили Ариэля в святая святых - в тайную пещеру гурманной страсти. Он сразу ощутил дрожь фанфар на её бёдрах, крепко схваченных руками. Сквозь барабанную дробь он наконец услышал то, чего всегда не хватает мужчине, овладевшему женским задом: затяжной стон ещё одного оргазма у Джейн сумел перекричать финал третьей части, Adagio molto e cantabile.

Когда раздались звуки заключительной, наиболее эмоциональной Ode an die Freude, она уже утомлённая и покорённая распласталась на нём, предоставив наслаждаться своей влажной плотью. Сама в это время боялась хоть на секунду выпустить из губ слегка остывший, но всё ещё пульсирующий лавой "вулкан".

Мужской и женский хор служил не только гениальным фоном для их утихающей страсти. Вместе с оркестром он не давал успокоиться, требовал продолжить божественное наслаждение вплоть до последних нот. Но между тем, звонок в дверь на первом этаже надрывался уже минут пять.

Джейн без особого удовольствия выпустила из своих губ "лакомку", проклиная всё на свете: маленький ариэль был почти готов, чтобы она вновь  оседлала его своими просыпающимися ягодицами.  Нехотя выпуская его из  влажных ладоней, она прошептала, тяжело дыша: "Извини, не дали кончить ещё разочек. Надо посмотреть, что это за мудак! Только доставка заказов бывает столь настойчива."

Ариэль успел шлёпнуть её по попе и потянулся за  телефоном: он всё же слышал поступившую во время секса почту. Текст из Валетты не вызвал особого интереса. Но второй, от Долорес Мильтон, был важнее: "С твоим Джемалем проблем не будет. Но нам надо встретиться: на почту поступила плохая весть, скончалась его бабушка. Думаю, тебе придётся ехать."

Джейн с  накинутой на себя его сорочкой стояла у окна: "Лежи  и не двигайся, у меня на тебя всё ещё большие планы. Одной девятой симфонией ты не отделаешься." Ариэль с улыбкой отметил про себя: "У Рустама совсем недурной вкус. черт  побери!" Она словно прочитав его мысли, шаловливо натянула на попу красные бикини. И нехотя сошла вниз: там у дверей без зонта и головного убора переминался с ноги на ногу... Кен.

Она открыла ему почти голышом: в одной растёгнутой мужской сорочке и наспех надетых трусиках. Он прыгнул в прихожую с радостью на лице: "Господи! Я уже думал тебя нет дома. Но твоя машина стоит перед гаражом. Всё уже в порядке, дорогая. Твой Джемаль оказался ..."

Его взгляд замер на торчащих под сорочкой сосках, словно они только и ждут, когда до них дотронутся соскучившиеся губы. Но её ледяной голос разрушил потенциальную эрекцию: "Мне плевать, кем он оказался... Между нами всё кончено.  И я сейчас не одна, Кен. Ты явился без звонка, в не очень удачное время. Если у тебя есть что-либо важное, я тебя слушаю." Кен попытался подойти ближе: "Мы теперь уже можем не скрывать наших отношений, Джейн..."

В ту же минуту он увидел за её спиной, на лестнице ведущей из спальни, импозантного мужчину. Седой, с уже аккуратно уложенной причёской, трубкой в зубах, в тёмно-синем костюме. Он спускался медленно и откровенно властно. Кен растерялся: "Кто это, Джейн? Неужели ты с ним трахалась?"

Джейн не ответив, прошла на кухню, чтобы заварить кофе. Ариэль перебросил с дивана на столик бюстгальтер, сел перекинув ногу на ногу. Кен побледнел от гнева и почти закричал: "Мы с тобой не виделись лишь неделю, и ты уже успела отсосать у этого старого  дерьма из дешёвого  театра?"

Ариэль поднял руку: "Успокойся, Кен. Я давно хотел с тобой познакомиться. Хотя много слышал о тебе. И знаешь, от кого? От Долорес Мильтон. Думаю тебе знакомо это имя." Это был ясный сигнал, о каком "театре" может идти речь. Затем заметил в адрес почти голой Джейн: "Это не совсем прилично демонстрировать мужу покойной сестры все свои прелести. Поднимись и приведи себя в порядок, дорогая." Джейн послушно поднялась в спальню.

Кен хотел было сесть напротив, но Ариэль его остановил: "Уверен, что ты знаешь, где в этом доме что лежит. Сделай мне, старику,  одолжение: налей нам выпить. Иначе мы с тобой можем наделать глупостей." Кен открыл портфель, с которым он вошёл, и достал бутылку Johnnie Walker Red Label .

Отпив пару глотков, он спросил: "Откуда Вы знаете Долорес?" Ариэль выпил свой виски до дна и взглядом велел долить ещё: "Не надо строить из себя девственника: тебе известно, в каком "оркестре" она играет. И даже - где готовится скоро стать "дирижёром". И мы оба прекрасно знаем: страховая кампания не уверена, что Стефани скончалась лишь по причине онкологической опухоли яичников."

Кен вскочил на ноги, готовый растерзать его. Но в руках Ариэля неожиданно появился револьвер. Кен услышал щелчок предохранителя и тут же сел: "Вы не смеете оскорблять память моей супруги и шантажировать меня, не имея на то оснований!" Но мускулы на лице выдавали его с потрохами. Руки стали дрожать, он не знал, что с ними делать.

Ариэль налил себе по новой: "А Вы уверены в том, что нет доказательств Ваших сексуальных отношений с сестрой супруги задолго до кончины Стефани. Для страховой кампании всегда найдётся весомый аргумент. Джемаль перед уходом под "крышу" оставил целый файл интересных фото и видео. Могу подарить Вам копии."

По лестнице спускалась Джейн. Она выглядела дамой из высшего света в ослепительном платье и c длинным бисером из жемчуга вокруг шеи.  Ариэль кивнул в её сторону: "Да и сама Джейн всё ещё хранит тёплые воспоминания о Вашей любви к ней." Кен облизнул губы, пытаясь не смотреть в сторону Джейн: "Что Вы хотите от меня, чёрт побери?"

Кен закурил трубку: "Давайте подведём итог.  Мне кажется, руководство Министерства финансов, где Вы трудитесь, вряд ли будет радо узнать детали Вашей личной жизни. Тем более, что Долорес имеет кое-какие виды на Вас в ближайшем будущем." Кен понял, что не всё ещё потеряно: "И что Вы мне предлагаете?"

После небольшой паузы Ариэль подмигнул Джейн: "Ничего нового, дорогой Кен. Оставайтесь в добрых отношениях со своей свояченицей. Принесите ей свои извинения, и если она простит, может удастся создать семью. Но советую вначале дождаться решения страховой кампании."

Кен изменился в лице: "В чём же Ваш интерес, мистер волшебник?" Ариэль встал и поцеловал Джейн в лоб, словно благословляя: "Я Вас найду, когда Вы мне понадобитесь. Нашим связным будет Джейн." Она проводила его до дверей. Дождь перестал идти,из-за облаков появилась луна.

Вернувшись, Джейн включила телевизор.  Fox News сообщал: "Состоялся телефонный разговор исполняющего обязанности Президента Нормы Уитнес с Премьером Великобритании." Глава Белого дома выглядела уверенной и посвежевшей. За её спиной стояла фотография в рамке, где она крепко обнимала Долорес Мильтон.

Джейн задумчиво произнесла самой себе: "Совсем неплохо выглядит для своих сорока." Он прижался к ней со спины: "Прости меня, если сможешь." Джейн выключила телевизор, выпила залпом виски и медленно отчеканила: "Иногда мне и самой хочется попробовать в постели афроамериканку. Мне с тобой скучно, Кен. Уходи."


Глава 26.

Она встречала Бекира, стоя в самом дальнем, безлюдном конце зала ожиданий. Словно не хотела разочаровать его своим траурным нарядом посреди пёстрой бакинской публики. Тем не менее, он заметил её сразу, как только получил багаж. Обнимались молча, будто и не было промежутка в десять лет с их последней встречи.

Мзия похудела, но не намного. Прибавилось седых волос, исчезли искры во взгляде, черты лица стали больше напоминать мать, Софико. Но Бекир не хотел выпускать её из своих рук: никак не мог надышаться ароматом. Она всё ещё пахла Грузией. Рука Бекира шаловливо пошарила на резинке её трусов.

Она оттолкнула его с упрёком: "Прекрати, бесстыдник! Не хватало лапать меня здесь, при людях! Остуди свой пыл, скоро будешь лапать свою невесту, Элизабет." Бекир оглянулся: "А где же они?" Мзия направилась к автостоянке: "Она с Рустамом готовит шашлыки. Так быстро подружились."

Ему понравилось, как она уверенно села за руль Jeep Grand Cherokee прошлогодней модели. Чёрная юбочка шаловливо сьехала наверх, обнажив тёмные чулки, по-прежнему белоснежные ноги и кружева светлого белья. Она перехватила его взгляд: "Не дразнись понапрасну. Я уже не та Мзия, которая текла от одних твоих взглядов." Бекир спросил то ли в шутку, то ли всерьёз: "Может и любовника завела?"

Мзия покраснела, как будто её поймали на лжи: "Может быть! А ты хотел, чтобы я так и умерла полудевственницей?" Она взяла с места слишком ретиво и выехала на трассу, ведущую на дачу в Пиршаги. Помчалась с такой скоростью, что дорожный патруль, стоящий на повороте, тут же включил сирену, погнался за ними и через спикер велел притормозить.

Офицер лет тридцати с небольшим попросил показать права на вождение. Мзия порылась в сумке и не спеша достала удостоверение на имя подполковника Службы государственной безопасности: "Извини, лейтенант, что превысила скорость. Но тут, видишь ли, особый случай: обьявился бывший ...муж через 10 лет. С тобой такого никогда не  случалось?"

Изучив документ, он посмотрел на неё с интересом: "Вашему бывшему мужу повезло. Мне вряд ли встретиться такая красивая женщина." Мзия с улыбкой положила удостоверение на место: "Если не женат, то не падай духом. Ты симпатичный, может и тебе повезёт. Жаль, что я в матери тебе гожусь, а то бы пригласила на стаканчик чая." Молодой человек засиял, как золотой манат: "Могу дать номер телефона, мамуля."

Они подьехали к даче уже к закату. Пиршаги в это время дня прекрасен в любое время года. Особенно ранней осенью. Везде свисают с деревьев спелый инжир и сочные гроздья винограда. Золотистый песок под ногами шелестит воспоминаниями. Качели, установленные под широким тутовым деревом ещё отцом, медленно раскачивался под порывами ветра хэзри, дующего с Каспия. На просторной деревяной скамье у входа в старый каменный дом Бекир как-то в детстве застал их с матерью вдвоём поздно ночью.

Он категорически отказался от еды: "А где же Элизабет с Рустамом? Ты же уверяла меня, что они готовят ужин." Мзия поставила чайник на плиту: "Наверное махнули на пляж. Ты же знаешь, наш сынок обожает море. Давай пока попьём чай." Он обнял её сзади: "Идём наверх, в спальню. Пока их нет, утоли мой голод."

Лестница скрипела под ногами, как и десять лет назад. Она шла впереди, дразня его своими упругими бёдрами. Он подталкивал её попу, щипая не больно: "Я схожу с ума, соскучился по тебе." Голос Мзии стал выдавать и её: "Только не надо мне лгать. Ты спешил не ко мне, а на брачную ночь с Элизабет, которая, кстати, годится тебе в дочки. И как это тебя угораздило на старости лет?"

Они встали лицом к лицу возле широкой постели. Он растегнул пуговицы на её кофте: "Я тебе всё обьясню позже. И я честно говоря, и сам не уверен...в необходимости. Не всё ещё решено. Мне надо с ней поговорить. Но дай время, не торопи."

Она замерла от неожиданности. На глазах появились слёзы: "Не рассказывай мне сказки, старый развратник. Все эти годы я берегла нашу любовь, оттолкнула столько предложений." Её руки коснулись его брюк, растегнули ремень и замок на ширинке: "Перестань сводить меня с ума, ловелас. Я ведь не железная!"

Юбка опустилась на пол. Он завороженно разглядывал её лобок, чуть прикрытый трусиками: "Ты по-прежнему прекрасна, Мзия. Не надо мучать саму себя. Мы ведь оба хотим этого."

Она громко застонала, когда он входил в неё, словно в давно знакомые владения. Его там не только ждали, но и встретили с любовью и тоской. Мзия кончала со слезами на глазах: "Как ты можешь привезти её к нам в дом...и хотеть меня одновременно? Что это за любовь такая, обьясни мне, идиотке....все эти годы я забыла, что такое мужчина...замучала себя ...мастурбациями,...мерзавец! Подожди... не спеши так. Дай мне насладиться тобой, сукин ты сын!"

Раздался стук в двери. Элизабет, соблюдая приличия, не вошла, даже услышав голос Мзии: "Одну минуту!" Она всего лишь напомнила: "С возвращением домой. Ужин на столе." Рустам возился у плиты. Стол был уже накрыт. Элизабет игриво посмотрела на Бекира: "Не знала, что наверху сооружена финская баня. Ты выглядишь, как только что из парной. Правда, слегка бледный. Садись есть, милый."

Рустам деловито открыл бутылку вина и бутылку водки. Он пытался согнать с лица выражение сконфуженного подростка, заставшего отца сразу с двумя любовницами: "Встретил на пляже Ибрагима, нашего соседа. Он пригласил на утро позавтракать хашем. Я отказался, никогда не любил хаш. Но знаю, что ты не упустишь такого завтрака."

Мзия села напротив Элизабет и положила себе свежий салат: "Отцу нельзя есть хаш, у него  высокий уровень холестерина. Плюс ко всему диабет и учащённое сердцебиение." Элизабет улыбнулась: "Я вижу не я одна заметила его опасное сердцебиение. Особенно во время шалостей." Бекир налил холодной водочки и поднял тост: "За высоко стоящие симптомы у мужчин и за прекрасных дам, которые умеют их опускать вовремя!"

К четырём утра, когда Мзия ещё не успела сомкнуть глаз, Бекир наконец чуточку успокоился. Они занимались любовью с полуночи, после того как Элизабет крепко уснула. Тяжело дыша, он вышел из ванной, обернувшись в полотенце. Мзия стояла на кухне и  гладила его брюки. Затем достала свежую сорочку: "Теперь пойду спать, если больше тебе не нужна." Бекир обнял её: "Как ты думаешь, она не просыпалась среди ночи?"

Мзия улыбнулась: "Я не могла  одновременно следить за твоей Элизабет и получать оргазмы: ты скакал на мне без отдыха всю ночь. Но мне показалось,  что она выходила из спальни около двух часов утра. Но что-то слишком долго задержалась: минут сорок, не меньше. Не дай бог, если расстройство. Бедная девочка! Я засекла время, потому что ты как раз не мог кончить во второй раз. Ну, как обычно растягивал удовольствие!"

Перед тем как выйти в гараж, Бекир заглянул в спальню сына. Дверь была приоткрыта. Он лежал на животе, почти раскрытый. Он вошёл, чтобы поправить одеяло. Но не дошёл до постели: случайно наступил на чью-то одежду. Он поднял и был удивлён: в его руках были розовые бикини Элизабет. "Как это на неё похоже! Сбросила на пол намеренно!"

Надо сказать, что хаш - это не совсем обычное блюдо, хотя бы потому, что его готовят часов десять, а то и двеннадцать, причём, всю ночь. Как ни странно, отваренные до белой кости говяжьи копыта и нижние части ног, не считаются здесь обедом, а тем более - ужином. Ими завтракают, очень спозаранку. Часов примерно в шесть-семь утра, не позже. И чаще всего зимой, в лютый мороз.

Но Ибрагим Дашдемир любил хаш в любое время года. Эта любовь разгорелась в нём с новой силой, когда пару лет назад, уже выйдя в отставку в шестьдесят девять, вдовец со стажем, он женился на юной Наргиз семнадцати лет отроду. Весь фокус был в том, что тёща Изольда Максудовна ненавязчиво напоминала зятю, что хаш кроме всех прочих прелестей, полезен для мужской потенции. Способен воскресить "топорик" любви даже у покойника.

Ибрагим встретил друга по-домашнему торжественно, в мундире полковника сухопутных войск. Обнялись и Бекир пошутил: "Где же твои боевые медали, Ибраша?" Ибраша оценил шутку и пригласил к столу: "А кто их нынче ценит?" Затем подвинул стул: "Нас только двое, гостей не пригласил. Хочу насладиться нашей дружбой. Наливай!"

Горячий супник с густым паром в руках тёщи напомнил Бекиру юные годы. Типичная бакинка средних лет, Изольда Максудовна выглядела романтичной, гостеприимной, скромной и по-восточному приветливой: "Всю ночь не спала, простояла за плитой. Оцените мой труд. Очень надеюсь, вам понравится. Посмотрите, какой аромат! Не забудьте посолить, поперчить. И самое главное - прочесночить! Приятного аппетита!" Затем повернулась к зятю: "Я на кухне, родной. Если буду нужна, только крикни."

Когда она направилась на кухню, Бекир поймал взгляд Ибрагима на её соблазнительных ягодицах. После четвёртого тоста за здоровье горячо любимого Президента, портрет которого висел на стене, Ибрагим извинился: "Ты ешь, не стесняйся. Я мигом на кухню за водочкой." Бекир заподозрил что-то неладное, когда прошло минут пятнадцать.

В конце коридора в приоткрытой двери, ведущей в спальню, он увидел силуэт молодой беременной женщины в ночной сорочке. Она напряжённо смотрела в направлении кухни, прикусив указательный палец. Бекир машинально проследил за её взглядом и замер от неожиданности.

Изольда Максудовна с задранным до плеч халатом и спущенными тёплыми панталончиками раскачивалась под мощными ударами "дальнобойной пушки" полковника. Он дышал тяжело, но со знанием дистанции. Время от времени не забывал шлёпнуть по уже покрасневшей попе и погладить выскочившую из лифчика грудь. Скачка заметно ускорялась, и теперь уже полковник запаса выглядел, как десантник, одолевший последнюю высоту. Дважды качнулся всем телом и застыл между двумя важными высотами.

После контрольного выстрела,  голова Изольды Максудовны поникла на кухонном столе без признаков жизни. Эффект был настолько мощным, что тёща стала медленно сползать на пол. Но всё ещё сильные руки зятя успели подхватить её и усадить на стул. Она смотрела на него, как вражеская лазутчица, выдавшая все тайны противника без сопротивления. С трудом подняла трусики и прикрыла павшие бастионы.

Ибрагим вернулся к столу всё ещё тяжело дыша, но с видом Иосифа Сталина на параде победы: "Есть гениальный тост! Наливай!" Бекир с улыбкой поднял свой фужер: "Дай-ка угадаю! За Изольду Максудовну, у которой золотые руки!" Держа в руке шоколадно-трюфельный торт, вошла тёща. Ибрагим подмигнув ей, добавил: "И не только руки!"

Вскоре удалось познакомиться и с супругой Ибрагима. Тяжело неся свою шестимесячную ношу, вошла очаровательная Наргиз с ароматным чаем и лимонными дольками: "Что бы я делала без мамы! Дай бог ей здоровья, она моя спасительница!" Изольда Максудовна нежно обняла дочь и поцеловала в щёчку: "Я готова для тебя на всё, моя малышка. Лишь бы благополучно родила нам внучат." Ибрагим поймал вопрос во взгляде Бекира: "У нас будет двойня, иншаалах!"

При этих словах Бекир вдруг почувствовал лёгкое давление в груди: "Спасибо за гостеприимство, но мне пожалуй пора идти. Мне категорически противопоказан хаш. Но никак не могу удержаться от соблазна."

К половине десятого  Бекир уже вырулировал к своей даче, когда почувствовал, что ему становится тяжело дышать. "Проклятый холестерин!" - успел подумать, как машина мягко остановилась, врезавшись в указатель дороги "Баку -30 км." Дальше он уже ничего не помнил.

Открыл глаза к вечеру. Противно пищали сигналы монитора, соединённого шнурами к его телу. Сквозь туман он смог различить лица Мзии, Элизабет и Рустама. Их голоса раздавались в его ушах словно из глубокого колодца. Мзия громко высморкалась: "Врачи обещали, что скоро очнётся. Я пойду покурить. Двадцать три года, как бросила с трудом!" Элизабет смотрела в окно, стоя спиной к Бекиру. Джинсовые брюки плотно облегали сдобные "булочки".

Рустам положил руку на её плечо: "Надеюсь, он поправится. Операция вроде бы прошла удачно." Она подняла свои глаза к его лицу: "Нам остаётся только молиться." Затем погладила его подбородок: "Как же ты похож на него. Не могу спокойно смотреть на эту ямочку." Его рука опустилась ниже. Большая ладонь сжала правую "булочку" с такой откровенностью, что у Бекира не осталось сомнений: утренние бикини на полу в спальне сына валялись там не случайно.

Их губы соединились. Она повернулась к нему лицом и схватила за ширинку. Бекир закрыл веки, чтобы не смутить их. Уже уходя в небытие, услышал голос Рустама: "Я люблю тебя больше жизни."

Постепенно наступала тишина. Бекир теперь ничего не слышал и ничего не видел. Он шёл по длинному тунелю в сторону бесконечной темноты. Впереди была чья-то безумно знакомая тень. Тень стройной женщины небольшого роста. Она вдруг повернулась к нему лицом. Это была мать, которая скончалась от инсульта много лет назад: "Ну вот и встретились. Как же ты состарился, сынок."

Элизабет почувствовала прикосновение ледяной руки к спине. Монитор перестал пищать. Она медленно подошла к Бекиру, приложила руку к его лбу и посмотрела на Рустама: "Его с нами больше нет."


Конец первой части.
22 февраля 2024 года
Даллас, штат Техас, США