Чёртовы купола на Мамаевом кургане 4

На заставке перед текстом карта-схема оборонительных сооружений от берега Волги до Мамаева кургана. Взята она с сайта Сталинградская правда - «Первый памятник на Мамаевом кургане». Автор схемы выпускник Киевского строительного института 1936 года, обучавшийся на архитектурном факультете Виктор Платонович Некрасов. Имея «корочки» сугубо технического вуза, внезапно, дипломированный архитектор стал обучаться в театральной студии при Киевском театре русской драмы, а по её окончанию, став востребованным театральным артистом, поехал с гастролями по стране,  до войны трижды поменяв подмостки театров СССР. Работая актёром и театральным художником в Железнодорожном передвижном театре А. В. Роксанова, он неспешно проследовал из Киева во Владивосток, через год очутившись в Кирове, а через пару лет в Ростове-на Дону, где его и застала врасплох война. Ну не то чтобы уж совсем врасплох…  Будучи в Ростове, Некрасов уже служил в Театре Красной армии СКВО, выступавшем по военным гарнизонам и армейским лагерям. А после начала Великой Отечественной войны, артист добровольцем ушёл на фронт (по военной специальности он был сапёром, в которых действующая армия испытывала острую нужду). И судя по схеме, вышедшей из-под руки Виктора Некрасова – он был активным участником Сталинградской битвы. Но оказалось - не просто участником, а полковым инженером и заместителем командира сапёрного батальона, которому доверили самый сложный участок — Мамаев курган. Театральный актёр инженерно-сапёрные войска не опозорил и в звании старшего лейтенанта 1047-го стрелкового полка 284 стрелковой дивизии, был награждён медалью «За отвагу» за минирование переднего края обороны и укрепления советских позиций возле завода «Метиз», а также медалью «За оборону Сталинграда». После Сталинграда прошёл «огни и воды», заслужил ордена и медали, но был ранен снайперской пулей в польском Люблине, и в начале 1945 года комиссован. Человек он был грамотный, а хирург посоветовал ему для профилактики, при разработке раненной руки, побольше писать. И Некрасов В.П., так разошёлся, что написал книгу «В окопах Сталинграда». О Мамаевом кургане – высоте, на которой он видел смерть в глаза, хоронил друзей и стоял насмерть, в составе легендарной сибирской дивизии Батюка. Книжка разлетелась по стране миллионными тиражами, а автору вручили Сталинскую премию. Пока был жив Сталин, Некрасов писал не напрягая цензуру и партийных боссов. Но «хрущёвская оттепель» сыграла с ним злую шутку, и он стал резать «правду-матку» об окопной жизни. А при Брежневе, со «свободой слова», вновь стали бороться, и контрольные органы, сначала вежливо попросили лауреата Сталинской премии «убавить пыл», а потом, когда он написал решительное письмо генсеку и вовсе его «попросили на выход». Чтобы писатель не стал возражать, ему было лаконично сказано – «Не хочешь на Запад, поедешь на Восток...». Награды отобрали, в душу наплевали и выслали в Париж… Конечно, это лучше, чем на Колыму. К тому же он уже проживал в Париже с мамой и братом с 1912 по 1915 год, и их семейство поддерживало там отношения с семьёй будущего министра Культуры СССР Луночарского. Первая Мировая война была не лучшим временем для русских эмигрантов и семья – бабушка, мама и два сына, вернулась в Киев. Может показаться, что у архитектора, актёра, офицера инженерных войск и писателя, не было отца. Оказалось, что отец был, притом законный –  судя по информации с сайта «Петропавловские предки Виктора Некрасова»: «Познакомились молодые люди, будучи 20-летними студентами в Германии, где Платон Некрасов получал образование экономиста, а Зинаида Мотовилова училась в Швейцарии, в Лозанне в медицинском колледже. Судьба свела их в 1899 г. в Лейпциге, а обвенчались 25 мая 1901 г. в Женеве: «… сего тысяча девятьсот первого года, Мая месяца, двадцать пятого дня, протоиереем означенной церкви Николаем Апраксиным с псаломщиком Евгением Швидченко, повенчаны были: потомственный почетный гражданин из г. Петропавловска Акмолинской области Платон Феодосиевич Некрасов, 24 лет, первым браком, и дворянка из Симбирской губернии — девица Зинаида Николаевна Мотовилова, 21 года, оба православного вероисповедания. Поручителями были: по-женихе - дворянин Владимир Валерианович Рюмин, а по невесте сын надворного советника Петр Павлович Брюханов (копия за 1 сентября 1901 г., заверенная подписью и печатью нотариуса Константина Геркулесова в Петропавловске)». Раз мама писателя была медиком с европейским образованием, то в Киеве ей работа нашлась и она устроилась в Железнодорожную больницу. Но дальше началась череда несчастий – русский царь войну стал проигрывать, началась смута, породившая две революции подряд. И это добром не кончилось – сначала, в 1917 году в Красноярске скончался отец от сердечного приступа. Затем в 1919 году семнадцатилетнего брата запороли шомполами солдаты революционного патруля, нашедшие при нём книжку на французском языке. Парня посчитали иностранным шпионом, так как он плохо говорил по-русски. И после этого, чудом выживший в голодном послереволюционном Киеве сын дворянки и финансиста русской продовольственной компании, вышедшей на европейский рынок, загородил минами от немцев легендарную дивизию Батюка. Жизни своей не жалел, не желая отдать Россию немецким фашистам! Конечно, считать ссылку в Париж слишком жестоким наказанием – это смешно. Думаю, несколько миллионов советских людей туда неудержимо стремились и лишь единицы пробились через «железный занавес».  А Некрасов В.П.  там дожил до старости и похоронен с почётом на знаменитом русском кладбище Сент-Женевьев дэ Буа в Париже. Как говорится – «всё имеет свой конец, своё начало…». Вот, казалось бы, разглядывали клочок бумаги, исчерченный карандашом, а за ним целая человеческая жизнь. Да если бы одна… На мамаевом кургане два массовых захоронения общей численностью погибших советских бойцов под тридцать семь тысяч. Но эта бумажка представляет собой историческую ценность. Все источники утверждают, что до войны курган не назывался Мамаевым, а на схеме он подписан, как Мамаев. Это можно объяснить тем, что это набросок послевоенных лет, вычерченный по памяти. А если, нет!? Наверняка военные архивы времён Отечественной войны уже рассекречены, но кто из копателей архивных недр обратит на это внимание? Кому придёт в голову, что курган, до войны, не был Мамаевым? Ну, рано, или поздно это «вылезет наружу». А чертёжик, ведь, остановил время – сибиряки Батюка, сначала закрепились в овраге Долгом (он слева от кургана перпендикулярно к Волге). Справа от кургана аналогичный овраг Заичный. А вдоль Волги их пересекает трамвайный путь . Между курганом, оврагом Долгим и трамвайной линией многострадальный завод «Метиз» (его территория отмечена красной цифрой 2). Обозначена и линия боевого соприкосновения противоборствующих сторон, и нумерация воинских частей и их дислокация, и минные поля. Самому кургану придана выпуклая форма путём отображения светотени. При этом стратегически важная высота похожа на круглый хлеб с поперечными бороздками от надрезов на тесте, сделанными перед выпечкой. Есть и борозда через весь курган параллельно реке. Этих оврагов, глубоко врезавшихся в холм, давно нет. При оборудовании мемориала, Мамаев курган приведён в божеский вид. Странно тут то, что овраги начинаются от канавы, режущей холм пополам параллельно Волге. А половина «каравая» по ту сторону канавы не имеет такого рода повреждений, что наводит на мысль о рукотворных водоотводящих рукавах, направляющих дождевые потоки к реке. То есть – раз овраги расположены строго параллельно друг-другу,  а центральный строго перпендикулярный им, и грунт поддаётся вымыванию, то холм вполне себе может быть насыпанным вручную, и, значит -  рукотворным. То есть – это настоящий курган. Да, овраги ли это!? Может быть, архитектор Некрасов просто заштриховал курган, чтобы выделить его на белой бумаге? Нет! Я нашёл чёткую фотографию общего вида Мамаева кургана с высоты птичьего полёта, сделанную зимой 1942 года! Я выложу её перед следующей публикацией. Там овраги видны как на ладони. А чтобы название читаемого вами сейчас моего текста соответствовало содержанию, я закончу комментарий к чертёжному наброску информацией о «Чёртовых куполах». Видите на вершине кургана, выше оврага делящего «каравай» пополам, два нуля? Это они! Слева от «нулей» надпись «Баки». Это не просто баки – это железобетонные водонапорные баки, напоившие город до войны, и превращённые немцами в две крепости на вершине холма. Советское командование, для конспирации упоминало их в сводках и радиопереговорах как «купола», но солдаты окрестили баки «Чертовыми куполами», отправившими «на тот свет» тысячи  бойцов Красной Армии». А авторство Виктора Некрасова в отношении карты-схемы подтверждается электронным адресом в нижней правой части листка – три дубль вэ (точка) Некрасов (тире) Виктор (точка) ком.