Свобода. ч. 3

__________________________________ИНТРИГИ.


Глава 9.


   Очнулась утром разбитая и больная. Вроде ничего и не беспокоило, но сил никаких и на душе тошно. Саша решила уже, что проведёт день в номере. Но не тут-то было. Метеором ворвалась Лиза и заверещала: «Забег, забег. Лыжный забег. Все на лыжню. После завтрака у нас мероприятие. Ты что такая кислая?»

- Милая, какой забег? У меня сил нет на завтрак пойти.

- Вот ещё. Сейчас я тебя взбодрю. Давай, давай. В душ, одеваться, намарафетиться и вперёд.

Спорить было без толку.

   Плотно позавтракали, поглазели на коллег, потрещали ни о чём – и куда плохое настроение делось. И силы прибавились, и желания нарисовались. Забег, так забег!

   Родимые сотрудники в лыжных костюмах выглядели занятно и весело. Гламурные дамы и девицы обрядились в приталенные курточки и узкие брючки – все в стразах и мехах. Тётушки попроще натянули на аппетитные формы ярко-красные, ярко-синие, ярко-жёлтые комбинезоны и увенчали всю эту красоту несусветную спортивными шапочками всех цветов радуги. Мужские прикиды были менее забористыми и веселья не вызывали. Народ азартно галдел, потрясал телесами и делал ставки. Санин костюмчик был удобен, невзрачен и дорог. Лыжное снаряжение получила в прокате практически новое. Протиснувшись в толпу, сухо кивая сослуживцам, встала в пару с пожилым снабженцем и застыла в предвкушении борьбы. Вскоре, все пришедшие разбились на двойки, выстроились гуськом, первые вышли на старт и забег начался. Маршрут обрисовали подробно, да и вешки вдоль трассы никак не давали заблудиться. Цель была простая – размяться, погонять кровь, впрыснуть адреналин. Уставшие и ослабевшие могли в любой момент сойти с дистанции. Победивший становился Королём Забега и получал приз. В его честь вечером намечалась вечеринка.

   Шура шла споро, снабженец старался не отставать. Несколько раз останавливались – передохнуть и отдышаться. В очередную паузу спутник, отпыхавшись и утерев чистейшим носовым платком пот с лица, выдохнул: «Всё, Шурочка. Я слезаю с дистанции. В Короли не мечу. А свой адреналин я получил. Благодарю Вас, сударыня, за оказанное доверие и за прекрасный танец». Мужчина почтительно склонил голову, затем серьёзно посмотрел Саше в глаза: «А, Вы боритесь, не сдавайтесь. И я не только про этот забег. Вы не такая, как большинство из этих».
Он устало и как-то обречённо махнул рукой: «Не дайте им Вас победить. Сделайте их!»  Улыбнулся, состроил козу «V» и неспешно потрусил в сторону базы.

    «А то. Ещё как сделаю. Али не я с папочкой с детства, зимы напролёт нарезаю круги в нашем любимом парке», - Александра махнула снабженцу рукой, поправила шапочку и сосредоточенно двинулась по маршруту. Скользя размашистым шагом по накатанной лыжне, она вскоре легко обогнала впередиидущих. Краем глаза заметила в стороне от трассы, стоящих в боевой стойке соперниц. Видимо, «жрицы» Стасовых наследств пересеклись во время забега и жёстко схлестнулись. Лыжи валялись в стороне. Слышались крики, мат и визг.

Перед самым финишем, Шура наддала и, обогнав лидеров, пришла первой. От усталости свалилась на снег. Подбежали радостные болельщики, подхватили её, начали тискать, целовать, поздравлять. Отдышавшись, Саня потихоньку потопала к базе.

   В номере, скинула верхнюю одежду и прилегла – мышцы гудели, да и силы поиссякли. А вечером ещё этот праздник. Но пробудилась отдохнувшей и в хорошем настроении. Только теперь она осознала важность содеянного. В честь неё будет целая вечеринка – следовало подготовиться к суаре. «Итак, я – королева. Это вам ни хухры-мухры, а – Королева. Меня будут прославлять и поклоняться Моему Величеству», - шутливо выговаривала она, намыливаясь ароматным гелем. Потом постояла под тёплым душем, щурясь от блаженства. Расхаживая по комнате в белом банном халате, прикидывала, что оденет и как будет себя вести. Решила не мудрить – что-то простое, молодёжное. Макияж лёгкий, естественный. Причёска элементарная. Поведение – соответствующее – незамысловатое и простецкое.

   Ближе к вечеру, в дверь тихо постучали. «Ну это точно не Лиза, она таким фокусам не обучена. Тогда кто?», - Саша отворила дверь. Смущённо улыбаясь, знакомый официант держал в руках огромный букет цветов и коробку конфет.
«От кого?», - девушка строго глянула на посыльного. «Велено передать», - прошептал молодой человек и вручил подарки.
   Вернувшись в комнату, Александра изучила посылку: «Однако. Мой тайный поклонник ещё ни разу не повторился. Значит, это – серьёзно. Может даже любовь».
Цветы - в очередную вазу. И вскрыла конфеты. «Ах, как мило!» - Саша даже захлопала в ладоши. Вместо одной из конфет, в коробке лежало серебряное колечко, формой в виде короны. «И размер мой. Сидит, как влитое. Так, кто же, кто же это?»  Напевая весёлый мотивчик, она начала готовиться к празднеству.


Глава 10.


   Мероприятие оказалось слегка похожим на выпускные вечеринки в американских фильмах. Только, со взрослым уклоном. Шутейная корона, нахлобученная на Сашину голову, широкая блескучая лента – через плечо. Массовые целования и обнимания. Приз в виде топовой кофемашины. Много шума, смеха и беззаботной дурашливости. Обильно ели, без ограничения выпивали, танцевали до умопомрачения. В отличие от новогоднего гуляния, обстановка была дружелюбная и простая. Ближе к полуночи, кто-то поинтересовался где «наш любимый менеджер по продажам». Учитывая, ярый тусовочный характер дамы, её отсутствие выглядело более, чем странно. Скоро выяснилось, что Нюру после забега никто не видел. Сходили в её номер – без сомнения, она не возвращалась. Народ забеспокоился. После обеда подморозило. И если она заблудилась в лесу – могла замёрзнуть.

   Забили тревогу. Руководство базы снарядило людей для поиска. Саня вспомнила про увиденную днём перепалку и рассказала об этом Стасу. Он напрягся. Пошёл выяснять подробности у Елены. Та уже много выпила и, ёрничая и придуриваясь, несла какую-то ахинею - мол, ничего не знаю, ничего не помню. Шура предложила собраться самым трезвым и пойти самостоятельно поискать. Спустя полчаса, маленькой группой сотрудники фирмы уже пробирались с фонариками по лесной чаще. Светили под каждый куст, кричали до хрипоты - безуспешно. Дойдя до нужного места, Александра вместе со Стасом углубились в лес. Шли долго, оторвавшись от остальных. Уже собирались повернуть обратно, как неожиданно наткнулись на лежащее тело. Это была Аня. Она была жива, хотя закоченела так, что ни говорить, ни идти сама не могла. Связались с работниками базы, объяснили куда должны выйти с найденной женщиной и поволокли её к тракту.

     Добирались почти час, иногда притормаживая, чтобы восстановить силы. Когда добрели до дороги, транспорт был уже на месте. Мужчины затащили Нюру в кабину микроавтобуса. Шуре предложили сесть в легковушку. В машине, кроме водителя никого не было. Когда она устроилась на заднем сиденье, шофёр обернулся и протянул фляжку: «Выпей, Саша. Замёрзла ведь совсем. Одета не для дальних, зимних прогулок».
   
   Костя выглядел серьёзным и обеспокоенным. Встреча была неожиданной, но Саня так вымоталась и продрогла, что ни на какие «происки судьбы» уже не реагировала. Ополовинив фляжку с коньяком, она пригрелась и задремала.  Доехали скоро. Слегка поплывшая Александра вылезла из авто и, пошатываясь, двинулась к своему корпусу. Там, оживлённо переговариваясь, тусила кучка протрезвевших сотрудников и вернувшихся из леса поисковиков. Все обсуждали произошедшее, выдвигали версии и делали прогнозы. «Домой, Ганжа. Домой», - проскрипела Саша, продираясь сквозь толпу, и просочилась в дверь. Вслед ей неслись вопросы, но она только махнула варежками.

 «Душ, чай и спать. И всё, чтоб горячее. Ну, кроме, спать», - бубнила она, поднимаясь по лестнице.

Не тут-то было. Возле её номера, с бутылкой вина в одной руке и с пакетом еды в другой, сидя на полу, грустила пьяная Лиза. Узрев, Александру, она взбодрилась и, подхватив дары, ломанулась в открываемую дверь. Разложили закусон на журнальном столике, развалились в креслах, разлили выпивку по фужерам. Ночь обещала быть длинной и плодотворной.

«Ну вот скажи мне, Сашуня. На кой ты нашла эту мымру?» - вопрошала Лизочка, дёрнув из фужера и закусив бутербродиком с форелькой, - «ведь она тебе слова доброго не сказала. И не скажет. Даже, с учётом содеянного. Тобой».
«И что, по-твоему, пусть на хрен замерзает, раз сука редкая?» - возражала Шура, чокаясь с подругой.

- Ладно. Захотела донести на бывшую – вперёд. Понимаю. Уважаю. Но зачем ты сама попёрлась искать эту заблудшую блудницу? Хорошо сказала. Ты что, Седов, Амундсен или Сусанин? Или это не отсюда?

- Отсюда, отсюда, историк ты мой, недоделанный. А также – географ, филолог и прочее…  Ну пошла. Что ж теперь убивать меня?

«Убивать поздно. Но попорицать тебя надобно. Если бы ты, чума, в номере осталась, то может эту кикимору и не нашли бы», - Елизавета тяжко вздохнула и продолжила, - «ты хоть знаешь, какую гниду спасла, прости Господи? Ты в курсе, скольким людям она кровь попортила? Во сколько семей влезла и разворошила там всё? Скольких коллег подсидела и распихала локтями? Это же ужас!»
«Хорошую семью не разворошишь», - поучительно заметила Саня.
«Ну так она и была хорошая, пока эта тварь не присоседилась. К чужому мужу. Вот ты думаешь они за Стасика борются с Ленкой твоей? Нет, Стас тут не при чём. Ну, почти не при чём. Они за себя борются. За шанс свой, может последнешний, классный. Ибо, понимают, хоть и дуры не процарапанные, что поезд их уходит, и им в общем-то ничего и нигде не светит. Потому, как они – дешёвки двугривенные. И тебя они ненавидят не потому, что финдиректор на тебя как бы виды имеет. Они тебя на дух не выносят, потому что – зависть их снедает… Откуда я это слово знаю? Ну да ладно. Продолжу… Ты умная, красивая, богатая. А главное, ты – из другого теста. Если тебя в ватник обрядить, ты, Сашенька, всё равно – гранд-дама. А на них, даже если все твои шмотки и побрякушки дорогущие повесить, по-любому, вечная бирка – «Made in China»… Китайцев сейчас обидела», - вразумляла Лизавета, нанизывая ломтик сервелата на вилку. 
«А ты, матушка, - философ и грамотей. Эка расписала, паскудниц», - радовалась Александра.
«Да, я - такая. А ты думала, я – свистушка и простулька. Упс, простушка и свистулька. Так правильно. Ошиблись, барыня. Я очень даже смекалиста, наблюдательна и местами даже умна».

   Уговорив всю бутыль и подчистив закуску, обе завалились на неразобранную кровать и с чувством костерили знакомую публику. Перемыв кости всем, кого вспомнили, и слегка протрезвев, вернулись к последним событиям.

«А как она вообще там оказалась? Ну так далеко в лесу? Ведь ты же эту сладкую парочку возле трассы видела», - ломала голову Лиза.
«Да, сама не пойму. Скандал был в самом разгаре, когда я их заметила. Но до рукоприкладства ещё не дошло. Лицо у Нюрки, когда мы её нашли было помороженное, но не битое. Хотя, может что другое было битое – под одеждой не видно. В глушь её не волочили. Сама пришла. Накой, спрашивается. Но, сдаётся мне, что это Ленка её ушатала. Может долбанула куда, Нюрка и потеряла ориентиры. Жизненные. И двинулась куда глаза глядят. Я тут вспомнила, у подруги моей, бывшей, брат – десантник. Может обучил эту дуру каким приёмам. Ближнего боя. Ладно, завтра будет ясно. Можно будет подробности узнать из компетентного источника – у меня здесь блат имеется», - подытожила Шура, - «а сейчас топай к себе – спать пора. День был долгий и сумасшедший».


Глава 11.


   На следующий день, вскоре после завтрака подружки отправились к Константину. Не застав его на конюшне, решили подождать, так сказать, не отходя от кассы. Примостились на куче брёвен, уложенных позади денников, вяло судачили о всяких пустяках, подставляли яркому январскому солнышку бледные щёки, изредка перекуривали.
Не прошло и получаса, когда невдалеке послышался оживлённый разговор. Беседа шла на повышенных тонах, потому определить говорящих было трудно. К тому же стояли они у ворот конюшни и голоса заглушались и перебивались посторонним шумом. Ясно было одно – отношения выясняют молодые мужчины. Шурочка спрыгнула с насеста и крадучись приблизилась к углу строения. Маякнула рукой Лизе – сиди тихо! – и стала вслушиваться в происходящее.

- Ты мне клятвенно обещал, что никаких эксцессов больше не будет. Сколько можно быть раздолбаем. Возьмись наконец-то за ум. Мама волнуется, отец, твой, опять звонил вчера, просил за тебя – присмотреть и всё такое. Я тебе - не нянька. Семью имеешь, детей нарожал, на стороне баб трахаешь, на войне, в конце концов, успел побывать, а чуть что – бежишь ко мне, спаси-помоги кричишь. Ты, вообще-то, - старший. Должно быть наоборот. Сам должен меня опекать.

- Это - последний раз, братан. Самый распоследний. Ну так вышло, так получилось. Я, по сути, и не виноват вовсе. И я тебе сто раз говорил – не трахаю я никого на стороне. Просто эти суки сами вешаются на меня – не успеваю сковыривать – и они же и придумывают небылицы о «страстных, безумных ночах любви». А спроси любую из этих озабоченных – где у меня шрам на спине? – сильно удивятся, ведь о нём только Грета и знает.

- Ты мне овцу не строй. Дыма без огня – сам знаешь. Не трахаешь, значит повод даёшь. Так о тебе думать. Что на любую шалаву слюни пустишь. И каждую сучку блохастую оприходуешь, не побрезгуешь. А если не такой. Так может тогда пора как-то обозначить свою моногамность? Так сказать, опубликовать доказательства. Ты думаешь, бабьи сплетни – это ерунда, пустяки? Одни потрепятся, другие добавят и разнесут, третьи послушают и поверят, а потом все всё дружно забудут?  Ты сильно ошибаешься, брат. Они могут твою семью разрушить, жизнь поломать. Ты же сам вчера убедился, на что способны женщины. Если им чего-то очень хочется. Я понимаю, приятно, когда за тобой ухлёстывают, космы из-за тебя друг другу рвут, добиваются твоего расположения. Льстит мужскому самолюбию, - да, брат? Но, ты с огнём играешь. И мне кажется уже доигрался.

- Прости. Правда, прости меня. Давай это разрулим и, я тебе обещаю, всё исправлю и налажу. Гретка сама тебе скажет, что довольна мной. И, больше, никого никогда, в поле зрения   возле меня вы не увидите.

- Твоими бы устами – да мёд пить. Сколько я уже всё это слышал. Горазд ты обещать. На слова быстрый, а как до дел дойдёт… Ладно, хватит лясы точить. Пойдём к этой дуре – выяснять, улаживать.

   Мужчины ушли. Так и не решившаяся выглянуть Александра, вернулась на брёвна. Взобравшись на самый верх и устроившись поудобнее, она задумалась. Учитывая неустановленность личностей беседовавших – а это, по сути, мог быть кто угодно – разговор можно было посчитать не важным и забыть о нём. Но что-то, Сане показалось странным, тревожным и знакомым. Всё-таки, стоило попробовать разобраться и в этом тоже.

«Санечка, я замёрзла уже. Ну сколько можно ждать этого твоего конюха. Может он вообще запил. И ему – хорошо. А нам – плохо, одиноко и холодно. Пойдем уже что-то покушаем, дорогая. И запьём это. Чем-нибудь горяченьким. Ну что там было? Кто там гундел у ворот? Что-то интересное говорили? Или так, обычные гендорные тёрки? Блин, откуда я знаю всякую эту хрень, ума не приложу? С кем общаюсь, чего набираюсь?» - Лизавета трясла подругу за ногу и канючила жалобным тоненьким голоском. Шура засмеялась, ловко слезла с верхотуры и девушки поспешили к главному зданию базы.

«На ловца и зверь бежит», - ухмыльнулась Саша, столкнувшись нос к носу с Костей в холле, - «Лизочка, ты иди, закажи нам обоим что-нибудь на своё усмотрение. А я пока с господином потрещу. Ну как там наша блудница? Вавилонская. Что повествует?»

Конюх хмыкнул, подхватил Шурочку под локоток и увлёк в глубины просторного помещения. Пока перемещались к уютному уголку с мягким диваном, креслами и журнальным столиком, интимно прижавшись плечами, восторженная публика разглядывала новую комбинацию и радовалась свежей теме для разговоров.

«Видите ли, Александра. Больная наша, пока в несознанке. В прямом смысле слова. Она - в беспамятстве. Ночью вызвали врача из столицы. Осмотрел. Полечил. Наблюдает», - конюх был серьёзен, но каверзные бесенята так и скакали в глазах. 

Усадив даму на диван и вольготно расположившись в кресле, он продолжил: «Прогнозы пока не утешительные. Вряд ли выздоровев, эта милая женщина поменяется в характере и жизненных устремлениях. Посему, предлагаю Вам забыть о ней и предоставить заботу о её бренном теле всесильной медицине, а о её бессмертной душе – Господу Милосердному. Сдаётся мне, не стоит она Ваших волнений и внимания. Но, коли настаиваете, буду докладывать Вам ежечасно о всех изменениях её участи».
«Ежечасно не стоит. Всё-таки я здесь отдыхаю. На минуточку. Но, когда начнёт колоться, уж поделитесь подробностями, будьте так любезны. Никак я в толк не возьму, что же там произошло? А я, вроде как, - свидетель. Если какой криминал, могу и показания дать», - Саня почувствовала, что собеседник вдруг насторожился и она решила додавить тему, - «Лену я знаю давно. А вот с Нюрой почти не знакома. Но обе повели себя фантасмагорично, я бы сказала. История получилась странная, по меньшей мере. Уж больно стремительно и люто всё завернулось. И думается, пострадавшая могла и погибнуть, как Вы считаете?»

   Конюх нахмурился, отвернулся к окну, долго молча смотрел куда-то вдаль. Потом вздохнул: «Вы, как всегда, правы. Могла. И вся эта их возня - нелепая, грязная какая-то. Я слышал преамбулу – не поделили мужика. Этого товара вокруг – пруд пруди, бери любого. А они к одному прицепились. Жалкое и гнусное зрелище».

Глянул Санечке в глаза, всплеснул потешно руками: «Да я Вас расстроил своими разговорами, голубушка! Как же так, такой девушке печаль в очи навёл. Надобно срочно исправлять! Сашенька, я так соскучился, Вы себе не представляете. Не ем, не пью, работать не могу – всё из рук валится. Только о Вас и думаю». Добавил тихо, быстро и потупил глаза.
Шура опешила, потом рассердилась – вскочила, глаза молнии мечут, пыхтит, слов найти не может. Затем прыснула в горсть и рассмеялась – громко, заливисто, от души. Хлопала ладонями по щекам, хватала себя за плечи, и, сгибаясь пополам, всё причитала: «Вот же нахал. Ну какой нахал».
Пока хохотала – до слёз, до колик – Костя ретировался. Присутствующие, поглазев, вернулись к своим делам. Шурочка, отсмеявшись, посидела ещё чуток, успокоилась и отправилась к Лизе.


Глава 12.


     Вечером следующего дня, Александра случайно услышала разговор обслуги. Кто-то спросил про обмороженную, кто-то ответил. Получалось, что она пришла в себя. Ещё накануне утром. И, якобы, уже приезжал местный следак, брал показания у пострадавшей. Детали пока не известны, ибо начальство базы запретило разглашать. К больной никого не пускают. Врач из Москвы назначил лечение и уехал. Ухаживает местная медсестра. Сашу, услышанное удивило. Это никак не совпадало с тем, что давеча говорил Константин. После того, как база погрузилась в ночной сон, она тихонько пробралась в соседний корпус, где, собственно, и располагалась амбулатория.
Шла осторожно, еле слышно открывая двери и подсвечивая себе фонариком. В одной из комнатушек, на топчане увидела спящую богатырским сном женщину в белом халате. Следующая палата оказалась искомой. При слабом свете ночника, Шура сумела сносно разглядеть картину мира. Пациентка тоже почивала. Но вид имела вполне товарный. Обмазанное какой-то мазью лицо, перевязанные кисти рук – вот, пожалуй, и всё, что напоминало в ней больную. На столике - ваза с фруктами, соки, сладости, выпечка. На спинке кровати - халат, под кроватью – тапочки. Значит, точно ходячая.

   Осмотрев всё и послушав ровное, глубокое дыхание спящей, Саня пошла к дверям. Зацепила стоявшую в углу вешалку, замерла, опасаясь обнаружения. Сочно всхрапнув, Нюра что-то помямлила себе под нос, невразумительное, перевернулась на бок и продолжила сон.

«Да, такую лопатой не убьёшь. Дункан Маклауд какой-то. «Гвозди бы делать из этих людей» … Блин, весь вечер проторчала на морозе – и хоть бы хны. Фантастическое здоровье. Прям, завидки берут. Или - не на морозе? Такое ведь тоже возможно?» - загадок становилось всё больше, отгадок – никаких. Санечка прикрыла за собой дверь и двинулась спать.

   Вскрытое враньё, доверия к конюшему не прибавило. Но и отказываться от его услуг Саня не собиралась. Просто решила быть бдительнее и аккуратнее. В целом, пребывание на базе оказалось интересным и вкусным. Не желая портить из-за кого бы то ни было своё настроение, Александра – строго в соответствии с намеченным распорядком – гуляла, участвовала, вкушала, радовалась, наслаждалась. Перепробовав все местные досуги, остановилась на избранных и принимала в свободной дозировке. Коллектив, похоже, тоже изрядно обвял и занялся своей жизнью. Пересекались, в основном, на трапезах и не частых совместных мероприятиях. После недели напряжённого отдыха, Шурочка ощущала в себе заметную свежесть, бодрость и какое-то обновление. Не сгибаемый менеджер уже снова обосновалась в своём номере. Но почти не выходила. Еду ей приносил персонал. Ленка затаилась – ни с кем не общалась, нигде не светилась. Похоже, сидела у себя и пьянствовала. Правда, тихо, без скандалов. Стаса не было видно вовсе. Конторская жизнь тихо побулькивала, изредка выплёскивая пузыри «как бы новостей», а также, сплетен и домыслов в стиле ремейк.

   «Ой, что я тебе расскажу, что я тебе расскажу!» - запыхавшаяся Лизочка плюхнулась на стул, сорвав намечавшийся тихим обед. Отщипнув хлебушка и затолкав торопливо в рот, она подозрительно глянула по сторонам и таинственно зашептала: «Есть новая версия. Случившегося. И – вообще».
«Ласковая моя, а давай сначала откушаем. Такой супчик сегодня дивный. Присоединяйся, пока горячий», - елейно пропела Саша и кивнула официанту.
Догадливый мальчик мгновенно выставил приборы перед резвой бухгалтершей и одарил двумя половниками ароматного харчо. Пока, не торопясь, поглощали творения местного повара, Шура удручённо думала, что ей уже безмерно надоели интриги и мышиная возня любимого коллектива. И что после возвращения она, пожалуй, будет подыскивать новое место работы. Ибо, такая работа – не работа. И не для того она так долго, тяжело и упорно училась, чтобы здоровье, силы и нервы так бездарно растрачивать в словесной, да закулисной борьбе.

   Разговор решили совместить с послеобеденной прогулкой. Вышагивая мерно по аллее сквера, вдыхали ядрёный морозный воздух и обсуждали невесть откуда просочившуюся информацию. Якобы, Анюта хотела заявить на Ленку. Якобы, хозяин базы, желая замять дело, - зачем ему портить репутацию бизнеса? - подкупил Нюру-Морозко. Якобы, она пошла на мировую и никого дела не будет.
Ещё поговаривают, что Елена с соперницей тоже о чём-то договорилась – потому и стычки прекратились. И произошло это в день забега. Будто бы, есть внезапно образовавшийся свидетель, который, подобно Санечке, слышал, как девчушки собачились на трассе. Всей бучи он не застал, но любопытный кусочек уловил.
Вроде как, Нюрка орала, что она «этого мужика давно пасёт. Все силы на него положила. И ни в жисть не позволит всякой профурсетке планы её поломать. И слабо против неё попереть». Она, мол, даже к ведьме ходила и привораживала его. А это – больших денег стоит.
На что Ленка ответила, мол, «дура ты и хабалка. И ничего у тебя не выйдет. Хоть с ведьмой, хоть как».
А потом добавила, что «а давай посмотрим, зря ты деньги платила или нет. Пустим всё на самотёк. Жизнь и покажет, кому энтот вишнёвый пирог достанется». И, как утверждает очевидец, девахи ударили по рукам, лихо дёрнули из фляжки, подхватили спортинвентарь и разошлись в разные стороны.
«Странно. Очень. А как тогда она оказалась в лесу, помороженная?» - недоумевала Санечка, - «если они расстались часа в четыре, Нюрка была только чутка выпивши и вменяема, то где и с кем она провела остаток этого дня? Что об этом шелестят работники компании? А, Лизон?»
«Ничего. На данный момент – это вся инфа, что я знаю. У меня, конечно, есть собственный вариант. Если хочешь, поделюсь… Ну ладно, не важно - хочешь ты или нет, я всё равно поделюсь», - Елизавета набрала воздуха в грудь и начала вдохновенно излагать свои идеи.

«Вот скажи мне, умная женщина. Если со своим врагом Нюрок договорилась, в фирме уже давно никто с ней не связывается – вони много, пардон, - а работники базы с нас пылинки сдувают и в попу целуют. То кому понадобилось напоить эту живучую стерву и увести в лес? Чтобы она там, на хрен, замёрзла… А она там, на хрен, и не замёрзла, никак, ни фига. Ну ладно. Лиза, успокойся и не отвлекайся. Тебя важный человек слушает…
Так вот. Либо это - маньяк. Но зачем ему сначала с ней пить, потом её куда-то волочь, и там так бездарно бросать? Либо, это она сама. После нежного расставания, пошла, наклюкалась на радостях – ведь теперь, как она думала, Стасик точняк ей достанется, за ней вся чёрная рать.  А потом, чёрт – с которым она ради такой жирной добычи подружилась – дёрнул её пойти погулять. Ну вот как мы с тобой сейчас. Гуляем. Ну и заблудилась. Просто, тупо, элементарно Ватсон, заблудилась. Ну, или пошла, как всякий злодей, на место преступления - последнего, что в её крошечной оперативной памяти отложилось. Ибо, согласись, бриллиантовая моя, что морально, а также, возможно, рукоприкладно мордовать ближнего это - преступление. И там её и накрыло. Пьёт она крепко. Пьянеет не быстро, но надёжно. Упала и заснула. Вы её со Стасом нашли, на беду человечества. А она, как поняла, что Ленку обвиняют в этой засаде, решила со всех денег слущить. Свидетелей-то нет. Ты и этот любопытный осёл – не в счёт. Что вы там видели? Разборку? Дебош? И как они с лыжами на перевес разошлись? И всё».
Александра покивала уважительно головой: «А ведь версия – не дурна. В принципе – всё складно, и сходится. Лиззи, ты – криминальный гений. Миссис Марпл и Глеб Жеглов - в одном флаконе».
«Мисс Марпл. Агата Кристи так и не удосужилась выдать её замуж. Хотя, может это и к лучшему. Вон, из-за этих красавцев какие уголовные страсти разгораются». Саня цокнула языком от восхищения и воскликнула: «Прекрасная моя, это надо отметить. По шампусику или по мартинке? Я угощаю».


   Вернувшись изрядно под мухой, в свой номер, Шура обнаружила на кровати огромный букет алых роз и приглашение на закрытую вечеринку.
«Опаньки, опять нарисовался. Ухажёрчик. Давненько тебя не было. Видно. Или слышно? Какие цветочки аленькие. Ну-ка, ну-ка, сколько их тут? Тридцать одна. Это – намёк? Или подсказка?» - пьяненько выговаривала Саша, обрывая лепестки роз, - «нет, букет, конечно, красивый, безусловно. Я бы сказала – шикарный. Но что мне цветы, даже такие божественные? Мне любви надо, ласки, нежности. И заботы».
Она повалилась на кровать, икнула пару раз и заплакала. Размазывала тушь по лицу, запустив пальцы в волосы, стучалась лбом в согнутые колени и скулила - жалобно и надрывно, как брошенный щенок.