Дождь. Глава 1. Они меня не отпустят

Дашка шла в магазин, глубоко натянув капюшон и смотря под ноги. Она прошла как можно дальше от того места, где толпились менты и зеваки. Она так хотела, чтобы ее никто не заметил, так старательно опускала голову, что врезалась в кого-то. Девушка подняла голову и посмотрела сквозь черные стекла на человека, в которого воткнулась головой.
- Это ты?! Что ты здесь забыл? – опешила Даша.
- Это я, -  проговорил Антон, удивившись не меньше. Удивился он скорее Дашиному виду, чем встрече, – с тобой что? Выглядишь фигово.
- Не твое дело, - тихо сказала девушка, натягивая капюшон еще сильнее и собираясь уйти.
- Стой, не торопись. Я не знаю, реально ли ты на наркоте, но мне не все равно. Я хочу помочь! Пойдем ко мне поболтаем, кофе выпьем. Я в Кафе не хочу, людей не хочу видеть, - уговаривал парень.
Даша колебалась несколько секунд, но потом решила, что домой она точно не хочет.
- Пошли.
    Даша рассказала парню про то, что кажется видела убийцу и Антон предложил ей остаться на пару дней у него. Ему было жаль девушку, она была для него близким человеком, к тому же она может рассказать про того типа из магазина. Антон заметил, что Даша стала совсем другой, и это касалось не только внешности. Хотя внешние перемены были весьма ощутимы – она сильно похудела, чересчур сильно, сделала короткую стрижку и была совсем без макияжа. Перемены были ей к лицу. Но самой интересное, она стала какой-то загадочной, скрытной, грустной. Парень не мог точно объяснить, что с ней не так, но она точно была не в порядке. От дерзкой бунтарки, высмеивающей все слюняво-сопливое, не осталось и следа. Теперь перед ним сидела красивая интересная вдумчивая печальная девушка.
- Мне нужно забрать вещи, таблетки мои, - сказала Даша, отхлебывая вкусный кофе.
- Можно отправить кого-нибудь, или я могу съездить. Таблетки? Ты почти убедила меня, что не балуешься? – сказал Антон, стараясь выглядеть непринужденно.
- Это антидепрессанты, и они мне нужны, чтобы спать. Меня мучает бессонница, – оправдывалась Даша.
Дашка отдала ключи от своей квартиры Антону, который поехал помогать отцу в офис. Он обещал приехать к вечеру с вещами и таблетками. Дашка, выкурив несколько сигарет, заснула на балконе, на том самом месте, где когда-то спала Аня.
  На огромном снежном поле было много следов. Даша стояла посередине и пыталась угадать, где чьи следы? По большей части это были следы животных – зайцев, белок, собак, кошек, но была пара человеческих отпечатков. Это не мои следы, они слишком большие для меня. Девушка опустила глаза и обнаружила, что стоит босиком. Точно не мои следы. Она озиралась по сторонам в поисках человека. На несколько сотен метров вокруг нее простиралось снежное поле. Пойду по этим следам, куда-то же они ведут. Даша аккуратно наступила прямо в отпечаток и почувствовала, как лед обжигает кожу ног. Она стала быстро перепрыгивать от следа к следу, расстояния между следами было пару метров. Следы вели от центра к краю, только края этого было совсем не видно. Ногам было очень холодно. Это путешествие к краю продолжалось достаточно долго, и Даша просто прыгала, видя перед собой только снег и следы на нем, пока не уткнулась в кого-то головой.
- Это ты? – Даша знала этого человека, но не могла сказать откуда. Лицо его было смазано, кроме очертаний ничего нельзя было разглядеть.
- Я, - беззвучно произнес человек.
Даша стояла к нему очень близко, ей стало некомфортно. Она хотела сделать шаг назад, но почувствовала что-то теплое на пальцах правой ноги, девушка опустила взгляд и увидела, как на ее голую ступню капает кровь. Она медленно перемещала взгляд снизу вверх, тщательно рассматривая каждый сантиметр, пока не увидела в руке человека коробочку с антидепрессантами, с которой капала кровь. Вся рука человека была в крови. Даша онемела, она не могла произнести даже звука, начала пятиться, не сводя глаз со смазанного лица знакомого ей человека. Она поскользнулась и упала на спину в снег, но быстро встала и побежала к центру.
- Я принес твои вещи, - крикнул человек ей вслед, - и таблетки, - добавил он после.
Даша бежала очень медленно, и не могла ничего поделать, она старалась изо всех сил, но ноги не слушались ее. Она бежала, бежала, бежала, но не приблизилась к центру ни на сантиметр. Резко остановившись, она повернулась лицом к человеку. Клубы пара, поднимавшиеся от ее дыхания, заслоняли обзор, Даша задержала дыхание, чтобы все разглядеть. Человек все также стоял на месте, метрах в тридцати от нее. Он держал в руках ее таблетки, с которых капала кровь. И вдруг она услышала голос
- Даша, привет! Я заберу твои таблетки, не волнуйся.
Она повернулась на звук голоса, это была Лера. Лера бодро шагала от центра по направлению к человеку на краю и улыбалась Даше.
- Меня Антон попросил, у него с отцом дела,- улыбчиво прощебетала девушка, проходя мимо Даши.
Даша хотела ее остановить, но тело не слушалось ее, язык засох во рту, а руки не дотянулись до Леры. Она с ужасом смотрела, как та подходит к знакомому человеку, берет из его окровавленной  руки таблетки и становится к нему спиной. Она становится к нему очень близко, ее макушка касается его подбородка. Человек поднимает левую руку, в которой недавно держал таблетки и берет Леру за подбородок. Это все происходит очень медленно, будто это красивый медленный танец, некая прелюдия, нежная спокойная. Через минуту таких ласк, Лера начинает еще шире улыбаться, а человек поднимает правую руку, Даша не может разглядеть, что зажато в его огромной ладони. Но это и не требуется, все происходит мгновенно. Человек делает резкий взмах рукой, словно смычком по скрипке, и фонтан крови брызжет на снег, оставляя рубиново-красные проталины.
2
Пока Даша спала, на другом конце города Аня, стоя за прилавком, не могла дождаться, когда же закончится этот нудный бесконечный день. С утра небо хмурилось, тяжелые тучи накрыли город, зато воздух стал чистым прозрачным свежим. Аня все любовалась на кольцо, которое подарил ей Вертинский. Она совершенно не разбиралась в драгоценностях, поэтому не могла даже представить сколько оно стоит. Ей было все равно. Она разглядывала колечко и лелеяла в душе чувство волнения и радости, которые испытала от прикосновения художника. Колечко было из белого металла, тонкое, с изящным изгибом и лепестком, огибающим три зеленых камушка.
      К обеду пошел снег, первый в этом году. Белые пушистые перья медленно опускались на землю, и сразу таяли. Девушка смотрела в окно, людей на улицах почти не было, сегодня можно уйти пораньше. Вытерпев еще пару часов, Аня позвонила Динаре Ахатовне и отпросилась домой, сославшись на больной живот.
3
   Вертинский сидел в самолете, ожидая вылета, из – за снега его задержали уже на 2 часа. Это всего лишь снег, какие проблемы со снегом? Художник смотрел в иллюминатор на хлопья, похожие скорее на стаю белой мошкары. Снег шел частый, крупный. Чувство тревоги нарастало в сердце, ему нужно лететь, просто необходимо. Никакие дела его не ждали, он бежал. Бежал как последний трус от кошмаров и любви, бежал не собираясь возвращаться. Там на другом берегу, ему всегда было спокойнее, его редко мучили дурные сны, да и контроль над собой он терял там нечасто. В последние месяцы его чувства обострились, затмения случались все чаще. И если раньше триггером являлся дождь или снег, то теперь он стал замечать, что и в ясные дни его «приемник» мог поймать сигнал. Он нервничал, конечно, Давид дал ему таблетки, подавляющие приступы, но они не всегда срабатывали. Ему хотелось поскорее добраться туда, где он сможет держать все под контролем, главное держать под контролем свою голову.
  Рейс задержали на неопределенное время и пассажирам предложили размеситься в гостиницах аэропорта. Вертинский был подавлен и растерян. Мне не улететь, они не отпускают меня. Ему казалось, что все происходящее отнюдь не случайно, а может и целенаправленно. Художник не мог объяснить сам себе, что или кто обладает такой силой, чтобы вызвать снег и задержать рейс, но он определенно знал, что никуда не летит. Забрав скудный багаж, он отправился в отель. Снег уже не таял, и наслаивался неровными полотнами на все поверхности. В такси Вертинский так занервничал, что стал нести какой-то бред про всемирные заговоры. Водитель молчал, изредка посматривая на странного пассажира в зеркало. Он решил, что этот пижон под наркотой, с такими лучше не связываться. Вертинский еще несколько раз нарушал тишину, вставляя реплики, абсолютно не связанные между собой, а потом совсем сник и стал внимательно рассматривать рукав своего пальто. Пальто он купил пару дней назад, а на рукаве уже столько соринок, волосинок. Дерьмовая ткань.
- Приехали,- громко сказал таксист, закрывая заказ в телефоне.
Надо купить сигарет, в отеле они не продаются, борьба за здоровье нации, чтоб их. Ближайший магазин так далеко, но настроение стало лучше, прогуляться не помешает. Вертинский остановился посередине тротуара, неужели опять? Чувство радости, приближающегося счастья, восторженного ожидания наполнили его тело и разум. Он узнал это состояние, близится затмение. Мне нужно успеть в магазин - подумалось как-то вскользь. Ему хотелось бежать, подставляя лицо свежему воздуху и снегу, или упасть на снег и смотреть как летит белый пух прямо с неба, но шел не спеша. В голове беспорядочно мелькали дурацкие пустые мысли, он еще боролся и пытался сконцентрироваться на самом себе. Художник снова остановился и достал из сумки таблетки, завернутые в тетрадный листок. Сегодня я выпил уже 2, вспоминал он, или три? Он закинул в рот пару и разжевал.
   «Это была не она? Это была не она, нужно уехать, сегодня мой рейс, но этот снег все испортил. Они найдут тебя, это вопрос времени, тебе нужно скрыться, и кроссовки все в крови. Если это была не она, то где эта девка? Нужно найти ее, она видела тебя. Эта тварь пойдет всем расскажет, что ты сделал. Нужно ее найти, но сначала помыть кроссовки. Черт, мам опять ты смотришь эту лажу, я поеду на поезде завтра. Кровь с прорезиненной ткани и подошвы отмывается легко, а с тряпичных вставок совсем плохо. Если поставлю в стиралку, маман устроит скандал. Выбросить кроссовки, точно, только не в нашем дворе. Двор засыпан снегом, свежие следы собак и голубей на земле, а на асфальте черная ледяная каша. Уйти еще дальше, к баракам, там кроссовки не пролежат и десяти минут. Не нужно класть их в бак, поставлю рядом. Все, теперь купить билет на поезд. Новосибирск. Хочу пить, очень хочу пить. Они все знают, иди домой, и не выходи никуда до завтра. Мама я пришел. Это была не она, откуда мне было знать, что это не она? Может просчитался квартирой? Нет, квартира точно та. Теперь не важно. Хочется пить, целый кувшин воды, но все равно хочу пить. Она меня видела, она меня поймает».
4
 Аня шла домой, поглаживая пальчиком в кармане колечко на своей руке, и наслаждалась снегопадом. Ноги ее совсем промокли и замерзли, а на душе было тепло и томно, девушка парила в собственных мечтах и приятных мыслях. Аня так погрузилась в себя, что не заметила металлическую трубу, выросшую прямо перед ней и споткнулась, растянувшись на мокром грязном асфальте. Она быстро встала и начала оттряхиваться, но грязь не стряхнешь. Прохожие с сочувствием смотрели на нее, один парень даже достал телефон, но увидев свирепый взгляд девушки, тут же убрал.
Я вся в грязи. Аня выпрямилась и у дома напротив увидела Вертинского. Нет, он улетел! Это не может быть он. Она сделала пару шагов по направлению к нему – это он. Окрикнуть его? Она не решалась крикнуть, больше потому, что не знала, как его позвать. Павел? Паша? Эй ты? Она еще ни разу не называла его по имени, ей было неловко сделать это сейчас. Девушка решила просто подойти к нему. Перебежав на другую сторону дороги, она не спеша приближалась к художнику. Он стоял около магазина, опустив голову, будто ждал кого-то.
- Ты не уехал,- спросила Аня, подойдя к художнику почти вплотную?
Он не поднял головы, и вообще никак не отреагировал на ее появление.
- Павел? – робко позвала девушка. Она совсем растерялась, почему он ее игнорирует. Очередная его причуда?
Он стоял, все так же, изредка переступая ногами. Это продолжалось достаточно долго, достаточно, чтобы Ане захотелось уйти. Вдруг она подумала, что с ним что-то не так. Осторожно тронула его за рукав пальто
- С тобой все хорошо? – пыталась заглянут к нему в лицо Аня.
Он поднял голову, слегка, так что стали видны глаза. И эти самые глаза испугали девушку, они были абсолютно пустые, безумные, невидящие. С утра эти глаза были серого цвета, теперь же они стали черными, зрачка не было видно, настолько насыщенным был цвет радужки. Аня отшатнулась, отошла на шаг.
- Что с тобой? - еще раз попыталась она.
Бесполезно, Вертинский смотрел в никуда своими черными бессмысленными глазами и переминался с ноги на ногу.
- Кроссовки нужно выбросить, прошептал он.
- Что? Что ты сказал? Какие кроссовки? - изумилась девушка. Ей стало совсем не по себе. Он под кайфом, это очевидно. Надо отвести его домой, только куда домой? Ладно по пути разберусь, не оставлять же его здесь. Аня взяла Вертинского под локоть, и он послушно пошел с ней, бормоча несвязные вещи. Аня решила вернуться в магазин и привести его в чувства там.
Она вела его под руку, то и дело заглядывая ему в лицо в надежде увидеть проблески сознания. Но он был также погружен в себя, и только губы беззвучно шевелились.
  В магазине, усадив Вертинского на стул, Аня села напротив него. Художник сидел, опустив голову и сцепив руки между коленей и нашептывал непонятные слова. Девушке было и страшно и жалко Вертинского, она несколько раз брала в руки телефон, собираясь вызвать скорую, но откладывала его. Сейчас она просто сидела напротив в нескольких сантиметрах от него и не знала, что ей делать.
- Паша? Что с тобой? Как тебе помочь,- проговорила она дрожащим голосом.
Аня наклонилась вперед и, положила ладони на его сцепленные руки. И в тот момент, когда их руки соприкоснулись, девушка почувствовала головокружение. Это не было обычным, все вокруг завертелось с бешенной скоростью, все, что она видела перед глазами, вращалось, словно она находилась в центрифуге, через секунду подступила тошнота, мышцы всего тела задрожали, и Аня потеряла связь с реальностью, она хотела одернуть руки, но тело не слушалось ее, тогда она зажмурилась, чтобы не видеть вращающийся вокруг нее мир. С силой сомкнув веки Аня ощутила, что тошнота отступает, головокружение становится медленнее, она уже не несется в космос, а парит в невесомости. Их руки все также вместе, ее сознание проясняется, и она видит себя на крыше высоченного здания, туман окутал город, она озирается по сторонам. В нескольких метрах от нее стоит художник, он улыбается ей, его глаза ясные и светлые. Девушка подходит к нему и протягивает руку.
- Пойдем домой, Паша.
- Да, - он протягивает руку в ответ.
Их руки соприкасаются и наступает тьма.