Черная роза

 

Предисловие автора:

Здравствуй, уважаемый читатель!
Увы, я опять должен взять слово, чтобы Ты мог лучше понять мой творческий замысел.
Итак, после того, как я почти пять раз переделал первый том «Граф де Валье» и практически переписал второй том «Герцог де Валье», я обнаружил, что третий том из этой серии безвозвратно утерян. Его нужно будет написать заново, как и четвертый, написанный тогда, когда я еще не умел грамотно писать. Но сегодня речь пойдет о другом романе, действие которого повествует о начале регентства Марии Медичи в 1610 году, сразу после смерти Генриха 4. Да, опять старая добрая Франция, дворяне, дуэли и любовь. Хочу сказать, что эта тема неисчерпаема! Франция семнадцатого века очень близка мне по духу. Мой близкий друг не единожды пенял мне, что история России не менее богата событиями, в ней имеются такие интриги, такие… Но не лежит у меня душа писать о царской России и описывать исторические события, зная, что историю Российской империи нам преподали немцы: Байер, Шлессер и Миллер, верить которым у меня нет ни малейшего желания. Уж лучше добрая выдумка, чем историческая ложь.
Поэтому представляю Вашему вниманию роман авантюрно-приключенческого жанра «Чёрная роза».
Ваш Владислав Фролов.




1 часть

    Обитель грусти

1

   Политика в общих чертах

В 1610 году, после того, как светлой памяти короля Франции Генриха IV настиг удар ножом Равальяка, во Франции прошли волнения, грозившие повторением Варфоломеевской ночи. Приверженец католической веры Франсуа Равальяк проник через охранение в карету короля и ударил того в левый бок ножом. Убийцу тут же схватили, но поправить положение уже, увы, было невозможно. Когда карета достигла Лувра, божьей милостью король Франции уже лежал в луже крови бездыханный.
Событие это повлекло за собой много перемен. Армии, готовые обрушиться на Австрию с двух сторон, были отозваны, ибо политические взгляды регентши Марии Медичи были обращены на дом Габсбургов благосклонно. И хотя страной стала управлять, при малолетнем Людовике ХIII, Мария Медичи, ей не удалось добиться абсолютной монархии. Крупные феодалы чувствовали себя сюзеренами в своих герцогствах. Кроме того, королева была вынуждена делить власть с генеральными штатами и парламентом. Гугеноты имели своих представителей в правительстве и парламенте и образовывали как бы самостоятельное государство, основываясь на статьях Нантского эдикта и эдикта милости, которые им даровал Генрих четвертый, перейдя в католицизм из политических соображений.
«Париж стоит мессы» - его знаменитая фраза.
После гибели короля, боясь расправы, многие дворяне гугеноты покидали армию и возвращались в родовые поместья. Среди таковых, подав маршалу де Ла Форсу прошение об отставке, был и наш герой – шевалье Анри де Фонтраль – гугенот по вере, отставной кирасир французской армии.


2

Трактир, монах и разбойники

Наш кирасир двадцати одного года отроду вместе с лакеем, проделав путь в сто с лишним лье, возвращался в Гасконь – провинцию на юго-западе Франции, где он родился и вырос. Миновав город Ангулем, шевалье де Фонтраль, желая поскорее добраться до своего поместья, двинул коня к Либурну, но не добрался до него затемно, и вынужден был остановиться в небольшой деревне с одной единственной гостиницей. Отдав измученных лошадей на попечение конюхов гос-цы «Золотая подкова», господин и слуга вошли внутрь помещения. Шевалье заказал хозяину кабачка скромный ужин и бутылку лучшего вина, которым оказалось неизвестное автору этого романа пойло. Наблюдавший за кавалером и его слугой трактирщик, видя обоюдное уважение того и другого, начал втихомолку подсмеиваться над шевалье. Фонтраль заметил ухмылку, и тогда в глазах его блеснула гроза, заставившая хозяина подойти, проявляя учтивость.
- Не желает ли ваша милость осчастливить меня каким-нибудь приказанием?
Потеплев душой, Фонтраль ответил:
- Благодарю, милейший, мне ничего не нужно. Я только попрошу вас задать моим лошадям полторы порции овса, они совсем изнемогают.
- Как вам будет угодно, сударь,- проговорил хозяин, кланяясь и удаляясь.
- Юрбен, не кажется ли тебе, что меня приняли здесь за простого вояку?-
- О, да, сударь,- но будь у вас в кармане пистолей сто, разве бы вы так себя чувствовали,- вздыхая, произнес слуга шевалье де Фонтраля.- с тех пор, как мы покинули Пикардию, нам ни разу не удавалось найти золотых россыпей в ваших карманах. Вот и колет поизносился, перо на берете полиняло, ботфорты потерлись. Ах, сударь, зачем мы покинули армию?! Маршал де Ла Форс был к вам так добр!
- Полно, друг мой, фортуна изменчива, и кто знает, что ожидало нас по приезду в Париж,- изрек де Фонтраль, пригубив вина.- Генрих четвертый Наваррский очень любил гугенотов, но мы живем при Марии Медичи. К тому же я ужасно соскучился по родителям и по дому,- вздыхая, проговорил шевалье, вытягивая под столом ноги и наваливаясь на стену кабачка. Фонтраль погрузился в думы, надвинув на глаза берет и, делая вид, будто дремлет. В такой одежде и в такой непринужденной позе он походил больше на бретера, нежели дворянина. Его слуга – нормандец двадцати лет, ловкий и смышленый малый наворачивал за обе щеки жареных раков и, поглаживая усики, поглядывал по сторонам проницательными карими глазками. В отличие от господина, он был предусмотрителен и в высшей степени осторожен. Он почти так же хорошо владел короткой рапирой, как его хозяин – широкой длинной шпагой. Юрбен, слуга Фонтраля выполнял не только функцию лакея, но и еще оберегал своего господина от разных неприятностей. Поэтому он не без опасения принял приход в кабачок монаха, укутанного с головой в рясу с капюшоном и одного чересчур разговорчивого негоцианта. Чуть приподняв капюшон и оглядев комнату, монах решил, что ни у кого не вызовет подозрений если присядет за один стол к кирасиру. Осенив себя крестным знамением, монах осуществил задуманное. Осторожный слуга Фонтраля уловил в поведении и во взгляде подсевшего, что это не совсем монах и стал тянуться к широкому ремню хозяина, за которым имелись пистолеты. Уловив его маневр, Анри де Фонтраль поймал лакея за запястье, спрашивая взглядом: «Зачем?»
Юрбен показал взглядом на монаха, сидевшего за столом, как на похоронах – молчаливо и напряженно.
- Ерунда,- произнес Фонтраль таким тоном, словно отзывался о плохом вине.
В это время, отдав распоряжения на счет ужина, к кавалеру подсел еще и негоциант.
- Простите, что вы сказали?- спросил негоциант, усаживаясь на скамью с такой тщательностью, с какой, наверное, усаживалась бы на трон Мария Медичи.
Анри сдвинул берет на бок, закинул ногу на ногу и обратил испытующий взор на купца.
- Я сказал: «Ерунда»,- произнес он, изучая негоцианта с гасконской придирчивостью.
- А не вызвано ли это восклицание каким-либо образом моим появлением?- деликатно спросил негоциант, боясь оказаться неугодным такой компании, где были собраны все три сословия.
- Ни в коей мере,- ответил Фонтраль, которому стало надоедать это общество.
- Да простит господин мне мое любопытство, но скажите, какой вере вы принадлежите?
Анри, отвечая на вопрос негоцианта, все время смотрел на Юрбена, который не сводил глаз с монаха.
- Я – гугенот,- хладнокровно ответил кирасир и словно в зеркале, заметил в глазах Юрбена, как оживился францисканец. Его лицо показалось из-под капюшона, словно голова черепахи из-под панциря.
- А вы?- спросил шевалье.
- Я тоже,- обрадовано ответил негоциант, расправляя плечи, словно только что избавился от пут.
- Слава богу, мы с вами – братья по вере,- облегченно вздохнул францисканец, откинув капюшон,- ведь гугенотов-священников преследуют более жестоко, чем простых граждан.
После этого Юрбен смог облегченно вздохнуть и откусить очередному раку брюшко.
Достойный негоциант позволил себе завести непринужденную беседу с дворянином и священником, и ужин стал протекать более компанейски. Его пространные разговоры о торговле порядком надоели священнику и просто осточертели Фонтралю, который, как дворянин и человек чести просто презирал торговлю и в особенности торгашей. Поэтому шевалье, как человек добрый и терпеливый, уступил место в разговоре своему лакею, а сам откинулся опять на стену и притворился спящим.
- Господа, виданное ли дело, чтобы люди отказывались от хорошего вина? Я привез в Англию сто бутылок лучшего бордоского вина, а эти пуритане предпочти ему пиво! Ну не скоты ли, ваша милость!
- Естественно, скоты, черт возьми!- откликнулся Фонтраль. При последних словах монах-францисканец  дернулся, из-под полы его рясы выпало и стукнулось об пол что-то тяжелое. К сожалению, Юрбен не успел подсмотреть, что это было – монах быстро подобрал вещь.
- И где это вино, которое отказались пить англичане?- спросил монах,- я бы не отказался попробовать столь достойный напиток.
- Впервые вижу, чтобы монах пил вино!- восторженно воскликнул торговец.- Оно здесь, я прикажу внести сюда полдюжины бутылок!
Когда внесли вино, негоциант наполнил монаху кружку до краев. Францисканец взял в руку кружку, словно рыцарь – копье и славно так приложился губами к сосуду. Юрбен смотрел на этот процесс, то и дело, облизываясь, представляя, как бы он справился с такой задачей, как вдруг дверь в кабачок шумно раскрылась, и в проеме появился главарь разбойничьей шайки. Увидев, что монах прямо-таки присосался к кружке, бандит переменил настроение и вволю нахохотался.
- Пулю мне в брюхо – монах пьет вино, как портовый грузчик! Чтоб мне лопнуть, если он не подавится!
Поняв в чем дело, мнимый францисканец нарочно облил себя вином, отчего главарь весь изогнулся от хохота. Воспользовавшись этим, монах выставил из-под рясы ствол пистолета и нажал на спуск.
- Получите вашу пулю в брюхо, а я заранее отпускаю вам грехи,- хладнокровно произнес монах. Это обстоятельство повлекло за собой переполох. Посетители трактира, коих было не так много, заметались по кабачку, ища укромное место. Негоциант метал икру, не зная, куда спрятаться. Носясь по комнате, он посшибал немало столов и скамеек, побил изрядное количество посуды и, наконец, забрался в шкаф и, раскачав его, уронил дверцей вниз. Таким образом полностью себя заблокировал. Юрбен готов был разразиться хохотом, но, сознавая серьезность положения, стал готовиться к обороне. Для этого перед ним на столе оказалась стопка тарелок, а в ножнах – рапира. Монах поспешно заряжал пистолет. Один Фонтраль оставался спокойным. Он положил на стол пистолет и накрыл его салфеткой, держа палец на спусковом крючке. С улыбкой на губах он наблюдал за тем, что творится в кабачке.
В дверях показался бандит, державшийся не так самоуверенно, как его главарь.
- Ах, вот как? Вы изволите сопротивляться благородным разбойникам?!- в ярости изрек он, увидев убитого товарища.
- Это вас сколько-нибудь удивляет?- невозмутимо спросил Фонтраль.
- Да я вас в порошок сотру! Нас во дворе целая дюжина!- разгневанно воскликнул бандит, делая шаг вперед.
- Шли бы вы своей дорогой, пока из вас не сделали винегрет!- хладнокровно предложил шевалье, смерив разбойника презрительным взглядом, давая понять, что с ним не хотят возиться из пренебрежения.
- Ах, тысяча чертей мне в глотку, я разнесу этот трактир!- угрожающе изрек разбойник, выхватывая шпагу. В ответ на это заявление кавалер спокойно выпил вино, взял салфетку и вытер губы. Обнажившийся пистолет сделал свое дело – обратил бандита вспять. Но не успел он выскочить из дверей, как о его затылок разбилась тарелка, брошенная Юрбеном.
- Ах, черт возьми!- разъярился бандит, повернувшись в дверях.
Держа пистолет на столе, а лоб разбойника на мушке, Анри со свойственным ему хладнокровием, сказал:
- Сударь, ваш главарь убит и вам здесь делать нечего! У нас – три пистолета и две рапиры, которыми мы обратим в бегство всю вашу братию, могу вас уверить. Поэтому мы не будем возражать, если вы удалитесь.
Такой самоуверенный тон показал бандиту, что перед ним человек, не отступающий перед опасностями. Разбойник, очевидно, смекнул, что зря положит здесь половину своей команды, пытаясь одолеть смельчаков. Видя его колебание, шевалье добавил:
- Тем более, что ограбить нас совершенно невозможно. Перед вами отнюдь не Крезы. Повторяю, лучшее для вас это убраться отсюда подобру-поздорову.
- Ах, черт возьми! Не могу устоять перед настоящим благородством!- воскликнул разбойник, боясь оставить по себе дурное мнение. Только он повернулся, чтобы уйти, как окно, что было напротив двери, разлетелось вдребезги, и в амбразуре появился еще один собрат. Он собирался впрыгнуть внутрь со шпагой в руке, но в его лоб прилетела вторая тарелка – подарок Юрбена, и задержала его на мгновение. Вдогонку за тарелкой в лоб бандита прилетела бутылка бордо. Бедняга вывалился на улицу.
- Надеюсь, мое угощение пришлось вам по вкусу!- дурачился Юрбен.
- Где ты набрался таких манер?- пожурил лакея Фонтраль.
- Что поделать, ваша милость, мне не хватает воспитания,- улыбаясь, ответил слуга.
На улице послышался конский топот и отборная брань уцелевших разбойников, удалявшихся от гостиницы.
- Выгляните из окна, Юрбен, посмотрите, все ли разбойники уехали. Только прошу вас быть осторожным.
Осторожности достойному нормандцу было не занимать. Выглянув из-за приоткрытого окна, Юрбен одним взглядом смог оценить обстановку.
- Все спокойно, мой господин, разбойники убрались восвояси.
- Вот и отлично!- сказал шевалье, вставая из-за стола,- и нам пора двигаться в путь. Общество торгаша и дезертировавшего солдата мне порядком надоело. Прощайте, господа!
- Кстати, Юрбен, заплатите хозяину за ужин из наших запасов, а то, что вы подобрали рядом с карманом главаря, выбросьте.
Юрбен устремил на господина удивленный и вместе с тем протестующий взгляд.
- Я два раза повторять не буду,- спокойно, но твердо произнес кавалер.
С шумным вздохом лакей исполнил приказание господина. Они вдвоем сели на своих лошадей и неторопливо поскакали по ночной дороге.
Какое-то время Юрбен просто дулся на господина и все ж решился выразить несогласие:
- Ваша милость, разве мы с вами богаты, чтобы отказываться от таких денег?
- И ты еще осмеливаешься возражать?- возмутился Фонтраль, называя лакея на «ты» только будучи раздражен.
- Но все-таки…
- Молчи, несчастный!- резко воскликнул Фонтраль, окинув лакея презрительным взглядом. Для этого ему пришлось слегка осадить лошадь.
- Ваша милость, но ведь, в конце концов, не вы, а я являюсь…
- Вором, иначе вас не назовешь, милейший мой Юрбен. К тому же я не хочу, чтобы мой лакей был богаче меня самого.
- Я потрясен вашей честностью и восхищен вашей логикой!
- А я, в отличие от вас, вами недоволен. Вы, как всякий слуга, должны следовать примеру господина, а вы позорите меня. И хватит об этом. К рассвету я надеюсь попасть в Бордо и дать лошадям как следует отдохнуть. Вперед!
Теперь, когда мы достаточно описали характер нашего героя, перейдем к портрету г-ина Фонтраля.
Шевалье Анри де Фонтраль был достаточно знатного происхождения, что, однако, редко встречалось в Гаскони. Несмотря на бедность, содержал он себя опрятно и со вкусом. В жилах его текла горячая гасконская кровь, однако, холодный трезвый ум придавал кавалеру совсем другой облик. Его бледное, благодушное лицо обрамляли черные как смоль волосы, волнами спадавшие на плечи. Черные глаза, если не считать состояния крайнего раздражения, выражали благожелательность и смотрелись просто очаровательно. Густых бровей вразлет было почти не видно из-за челки, закрывавшей не слишком высокий лоб. Средней толщины губы украшались пепельно-черными усами, которые, сужаясь к окончанию, делали восхитительный изгиб кверху. Наконец, остроконечная бородка придавала широкому подбородку своего господина некую совершенную форму. Герой наш, как можно заметить по описанию портрета, был красив, высок и статен. Не смотря на бедность и простоту эскадронной жизни, в ножнах его поблескивал эфес дорогой шпаги с позолоченной гардой и позолоченной душкой в виде проволочек. Перчатки с крагами украшались таким же орнаментом, что и ножны. К берету, украшавшему эту величавую голову, крепилось перо от ястреба. Куртка кирасира – колет, щедро украшалась галунами. В таком одеянии, сбросив лишь кирасу, Фонтраль возвращался из действующей армии маршала де Ла Форса в родную Гасконь. Поместье его находилось недалеко от города По, на реке Адур. Было лето, и выжженная трава словно нарочно говорила шевалье, что он в родной Гаскони.


3

   Возвращение блудного наследника

Через два дня к полудню Фонтраль со слугой въехали в ворота, над которыми красовался герб – леопард, выпустивший когти и девиз «Гордый», которым в Гаскони никого не удивишь.
С радостью взглянув на герб, шевалье проехал ворота замка. Юрбен, которого Фонтраль принял на службу в Париже, никогда не видел замка Фонтралей, и таращился на здание во все глаза. Посмотрим и мы вместе с ним, что из себя представляет жилище Фонтралей. Замок этот очень древний имел прямоугольную форму с конусовидной башней в центре строения, из окна которой можно было видеть все на целый лье. В замке имелось три этажа и каждый из них имел свое предназначение. Так, например, в первом этаже посередине располагался огромный зал с помостом для хозяев. Конюшня и небольшая псарня – по краям, но, чтобы попасть в них, нужно было выйти из замка и зайти с другой его стороны. Второй этаж занимали господские комнаты, и на третьем – комнаты для прислуги. При всей знатности рода Фонтраль старший не имел возможности содержать большой штат прислуги. Две прачки, повар с кухаркой, конюхи, псарь, егерь, лакеи да камердинер, вот вся челядь замка, убогое состояние которого подчеркивала скромность доходов кавалера.
В Замке жил сорокасемилетний  шевалье Луи де Фонтраль с супругой, которая будучи моложе своего мужа на шесть лет, не потеряла еще своей женской привлекательности. Оба родителя вышли встречать своего блудного отпрыска и обняли его с родственной чувствительностью. Г-жа Фонтраль, как ей и было положено, пустила слезу. Объятья родителя были менее трогательны, но не менее крепки. Расцеловав единственного ребенка в обе щеки, Фонтраль старший, пригладив усы, сказал:
- Наконец-то, Анри, я вижу тебя снова! Дай мине наглядеться на тебя, сын. Ах, каков ты стал!- восхищался отец, любуясь сыном,- Три года назад ты был еще совсем ребенком, а теперь…
- А теперь?- спросил Анри, обнимая отца.
- Теперь ты на голову выше отца – настоящий юноша!
Анри улыбнулся с умилением – отец все еще считал его ребенком, хотя за плечами кирасира было три дуэли и множество походов.
- Дай же и мне обнять сына!- с любовью проговорила г-жа де Фонтраль, отбирая у мужа объятья сына.
- Довольно, Франсуаза, ты избалуешь нашего сына,- с ревностью изрек Луи.
Нежась с родителями, Анри совсем забыл о Юрбене, терпеливо ожидавшем, когда его представят. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу и комкая в руках бич.
- А это что за хлюст? – Осведомился Луи де Фонтраль, указывая глазами на лакея.
- Это не хлюст, это мой дорогой Юрбен, без которого я, наверное, пропал бы. Его следует накормить и дать поспать. Бедняга совсем измучился в дороге,- душевно сказал отставной кирасир.
- Гризмон, отведите господина…
- Юрбен, ваша милость,- с поклоном ответил лакей,- с этой минуты – ваш покорный слуга.
- На кухню,- продолжал Фонтраль старший,- замечая необыкновенную находчивость сего молодчика.
Слуга Фонтраля отвел Юрбена на кухню, где тот хорошо поработал челюстями и отправился спать вслед за Гризмоном в отведенную ему комнату.
Анри тем временем обедал в кругу семьи в трапезной, что была на втором этаже.
- Да, жаль Генриха,- проговорил Фонтраль старший, отвечая на слова сына об убийстве короля Франции и Наварры. А ведь это мы, гасконцы, вместе с ним осаждали Париж в 1587 году. И хоть он изменил гугенотам, все же он любил нас.
Луи бросил на поднос обглоданную куриную кость и вытер губы салфеткой.
- А кто его убил?- допытывался хозяин замка.
- Некто Франсуа Равальяк – какой-то фанатичный католик,- бесстрастно отвечал Анри, словно речь шла не об убийстве его короля.
- Дело это наделало много шума. Королева Мария Медичи стала доискиваться до правды, но кто-то спалил палату суда, и все документы, изобличающие преступников, сгорели. Католики были сильно возмущены и грозились устроить вторую Варфоломеевскую ночь. Поэтому я и подал в отставку.
- И правильно сделал!- хором воскликнули родители.
- Нет, я не против погибнуть в славном бою, но глупо умирать от кинжала в спину своего же товарища по оружию.
- Да, как-то поведет себя королева? Дофин еще слишком мал, чтобы управлять государством.
- Людовику XIII – девять лет,- он еще совсем ребенок,- улыбаясь, сказала Франсуаза де Фонтраль, откушав варенья из маленького блюдца.
- Я видел его однажды в Лувре. Право же он обворожителен этот наш Луи,- заявил Анри, откинувшись на спинку стула, сделанного еще в шестнадцатом веке. – А теперь, если вы не против, я пойду отдыхать. За последний месяц, что я провел в пути, мине еще ни разу не удалось выспаться толком.
- Да, да, конечно,- разрешила г-жа Фонтраль, поражаясь услышанным.- Месяц в пути! Должно быть, ты ехал от самого Парижа?
- Чуть дальше, от границы с Фландрией.
- Фландрией?- спросила Франсуаза,- Где это?
- На севере Пикардии, мама,- ответил Анри, вставая из-за стола. Он покинул трапезную, отвесив поклон родителям.
- И в таком здоровом теле такая изнеженная душа,- с упреком сказал Луи де Фонтраль,- не иначе, как твое воспитание повлияло на характер сына.
- Я рада, что он так благовоспитан и изящен,- ответила г-жа де Фонтраль, улыбаясь мужу.- чего как раз не скажешь о тебе, милый.
- Да, это верно! Я в его годы был этаким ветрогоном и изодрал не один колет и поломал немало шпаг.
Разочарованно махнув рукой, Фонтраль старший погрузился в воспоминания о молодости, подкрепляя их вином. Взгляд его наполнился гордостью, плечи сами собой расправились, усы едва не закрутились, так что, взглянув на него, Франсуаза поняла: ее муж хоть сейчас готов надеть кирасу и шлем и с копьем в руке ринуться на врага верхом на коне.


4

  Пастушка

Привыкший к походам и беспокойной жизни в эскадроне, Анри Фонтраль проснулся в шесть часов утра и вышел за стены замка полюбоваться родными местами. На нем были темного цвета брыжи, телесного цвета чулки и сорочка с кружевами. Шпагу он для прогулки не взял, и теперь чувствовал себя неловко.
Окинув зорким взглядом окрестности, Анри увидел слева один из притоков Адура, справа – поля и дорогу, по которой он вчера приехал, а то, что открывалось взору спереди – было зелеными холмами, на склонах которых разрастались плантации винограда.
Анри спустился к реке, несшей свои воды сначала в Адур, а потом в Бискайский залив. В то время он еще назывался Гасконским и временами бывал очень суров с моряками.
У реки Фонтраль заметил девушку, пасшую гусей на лугах у реки. Незнакомка эта еще издали показалась кавалеру не просто симпатичной, но и красивой, не смотря на смуглую кожу, свойственную южанам, и простоту одеяния. Любопытство подтолкнуло Фонтраля приблизиться к прекрасной пастушке, чья легкая фигурка порхала у реки, в то время как ее гуси с упоением плескались в воде.
Анри подошел к девушке так тихо, что та, увидев Фонтраля, вздрогнула всем телом.
- Кто вы? Что вам от меня нужно?- Спросила пастушка, исказив красивые черты лица страхом. Ее нежный, мелодичный голосок произвел на юношу хорошее впечатление.
- Не пугайтесь, милая девушка, я не сделаю вам ничего дурного,- трогательно сказал Анри, устремляя на пастушку испытующий взгляд. Такой тон слегка успокоил девушку, и она, придав чертам лица спокойствия, постаралась рассмотреть молодого дворянина. Анри, в свою очередь, любовался ею. Его взору предстала грациозная и миловидная гасконочка среднего роста. Румяное лицо девушки обрисовывали курчавые каштановые волосы, спадавшие ниже довольно развитых плеч. Темно-карие глаза, сидевшие чуть глубже обычного, подчеркивали скрытность ее натуры. При разговоре ее розовые губки обнажали чудесные жемчужно-белые зубки, и речь ее сходила за щебетание жаворонка. Изящество лица не портил даже чуть крупноватый нос. А вот руки, привыкшие к работе, также указывали на низкое происхождение. Но нашего героя не интересовали такие мелочи, и это обстоятельство ничуть не портило полной картины девичьей красы.
С минуту молодые люди глядели друг на друга, понимая в душе, что обоюдно симпатизируют.
- Кто вы, милая девушка?- вдруг пылко спросил Фонтраль, не отрывая взгляда от лица пастушки, чьи глаза служили ему отражением его собственного состояния.
- Я пасу здесь гусей господина шевалье де Фонтраля,- с поклоном ответила девушка.- А позвольте вас спросить, кто будете вы, добрый господин? – робко промолвила незнакомка, не выдерживая красноречивого взгляда кавалера, охватившего все ее существо.
- А я живу здесь,- просто ляпнул Анри, растерявшись от первого впечатления.
- Как, вы – сын кавалера де Фонтраля?- в замешательстве спросила пастушка, поняв с какой значительной персоной она разговаривает.
- Да, собственно, я его сын,- ответил Фонтраль, не сводя глаз с девушки. - Как же тебя зовут, небесное создание?- с интересом спросил кавалер.
- Шарлотта, ваша милость,- ответила девушка, опустив стыдливо глаза. Юноше очень был нужен ее взор, и он поднес руку к ее подбородку. Однако, он не осмелился прикоснуться к ее лицу.
- Я тебя чем-нибудь стесняю?- поинтересовался юноша, глядя на Шарлотту с огнем в глазах.
- Присутствие столь знатного вельможи всегда стесняет простую девушку,- с лукавством ответила пастушка и уже смелее взглянула на дворянина. Она даже позволила себе улыбнуться. Улыбка ее была не просто очаровательна, она была обворожительна. Анри чувствовал, что не может сойти с места, ноги его будто приросли к земле. Он проводил Шарлотту взглядом полным восхищения и доброжелательности. Мы должны признаться, что он тяготел к этой прекрасной пастушке, заинтересовавшей его с первого свидания. Из оцепенения его вывел Юрбен, показавшийся справа.
- Вы забыли вашу шпагу, сударь,- проговорил он, подходя к господину и передавая ему ножны с перевязью.
- А… что? Ах, это ты, дружище?- пробормотал Анри, приходя в себя. Кавалер успел только принять шпагу, как слуга подпрыгнул и ойкнул. Оказывается, его сзади щипнул гусак, ревностно оберегавший  свою хозяйку. Юрбен от боли поморщился и поспешил ретироваться. На высокого человека, опасаясь отпора, гусак напасть не посмел и с достоинством вернулся к остальным гусям.
- Ах, чертушка, следовало бы тебя проучить, как следует,- разгневанно изрек Юрбен, отойдя на безопасное расстояние.
- Мне кажется, дружище Юрбен, что вас тоже следует наказать, чтобы вы не мешали господину разговаривать с приятными дамами,- нарочито сказал Фонтраль, надевая перевязь через плечо.
- Вы назвали эту девчонку дамой?- удивился Юрбен, оглядываясь из опасения новых наскоков злополучного гуся.
- Милейший Юрбен, предупреждаю вас,- строго изрек шевалье, что если вы и впредь будете так неучтивы, то заслужите мое негодование.
- Как вам будет угодно, сударь, только я хотел бы выразить надежду, что этот коварный тип когда-нибудь попадет на ваш стол,- проговорил лакей, указывая на гусака, вышагивающего у реки и зорко следившего за гусынями.
- Хорошо,- с улыбкой ответил Фонтраль,- когда этот тип попадет на мой стол, я позволю вам полакомиться… костью.
- Которая встанет мне поперек горла, вы это хотели сказать,- ответил лакей, чувствуя себя оскорбленным.
- Не обижайтесь, мой друг, просто у меня сегодня хорошее настроение, и я позволил себе пошутить.
- А чем, позвольте вас спросить, вызвано это настроение?- допытывался лакей,- Уж не появлением ли этой дамы с гусями?
- Мне кажется, вы не дурно усвоили приемы высшего света, Юрбен,- лукаво сказал Анри, скрестив руки на груди,- остается пожелать вам особенной скромности, и из вас получится неплохой камердинер.
Юрбен понял свою ошибку и, с почтением поклонившись, побрел к замку. Проходя мимо гусака, он проявил неосторожность, за что в тот же миг поплатился. Пресловутый гусак атаковал лакея с фланга.
- Ах, чертушка, когда-нибудь я тебе шею сверну!- закричал Юрбен на гусака, поспешно оставляя позицию. При виде этого, Анри закатился приятным звонким смехом, который внезапно прервался при появлении пастушки. Взор Фонтраля стал теплее и наполнился благожелательностью, какую он питал к девушке.
- Сударыня,- с трепетом сказал Анри, подходя к девушке,- не сочтите мои слова за простой интерес, скажите только, вы каждое утро гоните сюда гусей?
В тоне Фонтраля чувствовалось такое страстное желание узнать правду, что Шарлотта не посмела умалчивать или лгать.
- Да, сударь, каждое,- ответила она, обнажив прелестные зубки. Шеевалье, глядя на пастушку, бледнел и волновался. Пауза затянулась, и чтобы прервать ее, шевалье сболтнул первое, что пришло на ум.
- А что вы делаете в остальное время?
- Вы так говорите со мной, будто я придворная барышня и распоряжаюсь временем по своему усмотрению,- смущенно ответила Шарлотта.
Поняв свою неловкость, Анри и вовсе растерялся, и стал озираться по сторонам, словно желая найти то, на что можно перевести разговор.
- Ваш слуга зашел в замок,- подсказала девушка, видя, что молодой господин как будто ищет лакея.
- Да? Благодарю. А славно его ущипнул гусь?
Шарлотта умиленно улыбалась, поняв причину поведения молодого человека. Однако, Анри не позволил ей посмеяться над его неловкостью. Он взял девушку за руку, заставив ее, переменив настроение, слегка покрыться румянцем.
Наблюдавший за этой сценой гусак, воинственно изогнув шею, приблизился к Фонтралю. Он желал узнать, что нужно этому длинному от его хозяйки? Некоторое время он взирал одним глазом и, поняв, что его хозяйке не угрожает опасность, направил агрессию в другую сторону – на молодого гусака, которого прогнал подальше.
Анри вернулся в замок возбужденный вспыхнувшими в его душе нежными чувствами. За завтраком он думал только о прекрасной пастушке, отвечая на вопросы родителей невпопад и часто оказываясь в неловком положении. В обед Фонтралю не удалось скрыть от родителей причины своего поведения. На стол накрывала Шарлотта, и увидев ее, Анри вскочил с места. Поняв ошибку, он, краснея, сел обратно. Его блуждающий взор часто останавливался на Шарлотте и он, замечал ее смущение, неосторожные взгляды, брошенные на него и исполненные дружелюбия и теплоты.
Мать Анри была недурна во всех отношения, в частности, ума и, видя замешательство сына, умиленно улыбалась. Зато ее муж, прекрасно понявший ситуацию, хмурил брови и покрякивал.
Подав десерт, девушка обратилась к Луи де Фонтралю:
- Я вам больше не нужна, ваша милость?
- Иди, дитя мое,- мягко отпустил девушку шевалье, вытирая губы салфеткой и переводя взгляд на сына.
Сделав по примеру знатных дам, хоть и не столь изящно реверанс, Шарлотта удалилась в свою комнату. Анри горел желанием узнать об этой девушке всё, но, боясь выказать родителям свои чувства, молчал. Наконец, он решил спросить, скрыв под маской любопытства истинный порыв.
- Отец, а кто эта миловидная особа?- такой безразличный тон нисколько не смутил Фонтраля старшего, наоборот – придал ему уверенности в его подозрениях.
- Что это за тон, Анри? По-моему Шарлотта не заслуживает дурного к ней отношения,- произнес отец, желая вывести на чистую воду сына.
- Ну хорошо, я буду ее миловать,- иронизировал шевалье, изображая на лице невинность.
- А вот этого не нужно – ты избалуешь прислугу.
- А-а, так она – прислуга,-  протянул юноша, невинно глядя в свой кубок с вином.
- Да, и прехорошенькая,- наступал отец.
- Вы находите, сударь?
- Не валяй дурака, я же вижу, что она тебе нравится!- воскликнул Фонтраль, решив перестать играть в кошки-мышки. В первое мгновение Анри смутился, но обладая быстрым соображением, нашел достойный ответ.
- Ну, если уж вам, отец, она нравится, то почему бы ей не нравиться мне?
- Прекрати паясничать!- вскрикнул старый Фонтраль, ударив ладонью по столу.
- Как вам будет угодно, сударь,- хладнокровно ответил Анри, в глубине души радуясь победе над проницательным отцом,- если вы не возражаете, я пойду к себе и почитаю что-нибудь.
Луи Фонтраль с недовольством молчал.
- Иди, сын мой,- мягко разрешила г-жа де Фонтраль, положив руку на плечо мужа. Кавалер любил свою жену и часто потворствовал ее желаниям, но когда чувствовал себя правым, то шел до конца.
- Не кажется ли тебе, дорогая, что наш сын сильно заинтересовался Шарлоттой?- спросил Луи, когда его сын вышел из трапезной.
- Ты преувеличиваешь, Луи, но даже если это так, то еще не повод беспокоиться. Наш мальчик – весь в тебя, а вспомни, каким ветреным был ты.
- В меня?- возразил Луи,- Да в нем нет ни капли моего характера, черт возьми!
Г-жу Фонтраль всю передернуло.
- Луи, умоляю тебя, не бранись за обедом и в мое присутствие.
- Прости, дорогая, извинился шевалье.



       5

У реки

Анри, тем временем, найдя среди старых вещей маленькую подзорную трубу, решил осмотреть окрестности из окна башни. Его взору открывался отличный вид на поля, дорогу и реку. Осматривая реку, Фонтраль вдруг заметил в ней чью-то курчавую головку, показывавшуюся среди золотистой, в лучах солнца водной ряби. Наведя резкость, шевалье узнал Шарлотту, купавшуюся в реке. Он обследовал берег у самой воды и увидел одежду, оставленную девушкой. Большим усилием воли Фонтраль смог оторвать глаз от подзорной трубы, а трубу от реки. Взглянув вниз, он заметил Юрбена, беседовавшего с молоденькой прачкой, стиравшей белье для господ.
- Юрбен, коня мне, быстрее!- Крикнул Анри, высунувшись наполовину из окна башни. Слуга задрал голову вверх, думая: «Уж не с неба ли слышен голос его господина?»
- Дружище, поскорее, я спешу!- Требовал Анри, вылезая из башни и цепляясь за толстый ствол плюща.
- Увидев господина, лакей забежал в конюшню и, надев на коня лишь уздечку, вывел его во двор и подвел к башне. Кавалер спрыгнул на спину коня прямо с плюща, с высоты второго этажа замка.
- Вперед, Жемчуг!- Сказал Фонтраль, дернув повод. Конь, почти всегда послушный командам хозяина, понесся галопом. Его не нужно было подгонять ударами шпор – достаточно шлепка по крупу.
- Доехав до реки, Анри повернул коня вправо и проехал вдоль реки до холмов, за которыми решил укрыться и понаблюдать за Шарлоттой. Он остановился за ближним холмом и, отпустив коня попастись, забрался на вершину. Оттуда ему хорошо было видно купающуюся Шарлотту. Девушка проплыла еще немного к берегу и, почувствовав под ногами твердую почву, остановилась.
Фонтраль лежал ничком, скрываясь в траве, и лишь одни горящие глаза чернели на фоне местами зеленой, а где-то желтой растительности. По мере того, как, выходя на берег, все больше показывалась на поверхности воды прелестная фигурка девушки, глаза эти расширялись. Вот уже показались обнаженные плечи Шарлотты, внимательно следившей за дорогой и полем. С открытым ртом Анри смотрел, как появляется над водой смугло-золотистая грудь пастушки. Расстояние, отделявшее купальщицу от наблюдателя, позволяло последнему видеть все отчетливо. Юношеский пыл и внезапно возникшая страсть Фонтраля истерзали его сердце. Анри не выдержал пытки и, закрыв глаза, уткнулся лицом в траву, обнимая землю и терзая траву пальцами. Он застонал, не в силах сдержать, рвущейся из недр души лавы любви.
- «Боже, как она прекрасна!»- Пробормотал Анри, все еще не поднимая глаз на возлюбленную, боясь потерять рассудок, увидев Шарлотту полностью обнаженной.- Все в ней божественно: глаза, губы, шея, плечи, грудь… легкий стан, тонкая талия – это плоть богини, которой я отныне стану молиться. Молиться самозабвенно! Я буду любить ее как божество, без единой жалобы на судьбу. Приму безропотно любую ее кару, какую она учинит мне по прихоти или недоразумению. Боже, как я люблю! Может ли кто-нибудь еще так любить! Легчайшей поступью ее я околдован, светлейший взгляд проник мне в душу. Нежнейший вздох ее я уловлю и знаю – это вздох души чистейшей ангельской натуры. Как я люблю! Но буду ли любим? Не знаю. А если - Да? Нет, я сойду с ума! Такое счастье не для смертного, увы! Все знают, у судьбы законы таковы.
Пока шевалье, размышляя, мечтал, Шарлотта успела одеться и шла к замку, вероятно, думая о том же, о чем мечтал Анри, находясь в последнем градусе опьянения любовью.
Подняв голову и взглянув на реку, Анри понял, что его возлюбленная уже покинула это место. Он встал на ноги. С холма ему было хорошо видно реку и всю дорогу до замка, до которого было полмили.
Поймав за уздечку коня, Анри забрался ему на спину и пустил во весь опор к реке. Он быстро настиг свою наяду и, поравнявшись с ней, осадил коня, сжав ему бока коленями и натянув повод. Не решаясь заговорить, Анри ехал еще некоторое время, не сводя с девушки зачарованных глаз. Наконец, переборов робость, сказал:
- Сударыня, хотите, я подвезу вас на лошади?
- Не известно, что побудило девушку согласиться. Обаятельная ли внешность Фонтраля или усталость, но девушка согласилась, выказав при этом некоторое смущение.
- Но, как же вы, сударь, сможете это сделать без стремян и седла?
Анри чувствовал, что Шарлотта не отказывает ему, и, набравшись смелости, произнес:
- Я помогу вам забраться, сударыня, а что бы вы не упали, я буду вас придерживать… если позволите,- краснея, проговорил юноша, глядя на Шарлотту пламенным взором.
- Тогда, тогда помогите мне,- попросила Шарлотта, протягивая кавалеру обе руки. Анри нагнулся с коня, держась ногами за бока коня, а правой рукой за его гриву и, обняв пастушку левой рукой за подмышки, подтянул ее и усадил на спину Жемчуга, наблюдавшего за всем этим, как за чем-то неразумным.
Оказавшись во власти рук кавалера, шарлота в смущении краснела, чувствуя касание левой руки мужчины, который ей без сомнения нравился. Анри же покраснел от радости как рак. Он ощущал плоть любимой девушки, которую он несколько минут назад видел в реке без одежды. Ему вновь захотелось заглянуть в мир женских прелестей, что так сильно мутят разум и заставляют сердце биться сильнее. Ему страстно хотелось прижаться к девушке грудью и заключить ее в нежные объятья. Но, видя смущение девушки, Анри удержался от соблазнов и ограничился лишь запахом, исходившим от волос Шарлотты. Шарлотта не знала, как себя повести, ей хотелось пленить сердце юноши, но с другой стороны она боялась слишком смелых действий со стороны своего господина, не доверяя еще.
- Вы часто купаетесь в Адуре?- Вдруг спросил юноша, выдавая чувства пылким взглядом, коим он буквально сжигал девушку. Шарлотта вздрогнула, ей показалось, что шевалье наблюдал за ней обнаженной. Тогда, выдавая трепет, она спросила:
- А вы видели, как я купалась?
- У вас волосы мокрые,- увиливал Фонтраль, не желая лгать или говорить правду.
- Ах, вот почему вы догадались,- обрадовалась пастушка, успокаиваясь.- Не часто, а только, когда выпадает свободное время.
- А когда оно выпадает?
- Когда вечером, ваша милость, а когда и днем.
- Шарлотта, я прошу тебя обращаться ко мне по имени,- шевалье в упор глядел на девушку пламенеющим взглядом.
- Хорошо, ваша милость,- согласилась девушка, не имея сил поднять на господина глаза.
- Меня зовут Анри, Анри де Фонтраль. Скажи, пожалуйста: Анри.
- Я не смею, Анри,- промолвила Шарлотта и, взглянув на шевалье, заметила в его глазах такое страстное чувство, что совершенно смутилась и вновь опустила глаза, однако, в глубине души, улыбаясь.
Кавалеру бешено захотелось обнять возлюбленную, прижать к своему пылкому сердцу. Находчивость почти сразу подсказала ему способ. Анри незаметно царапнул коня шпорой, и тот переменил шаг на рысь. Потеряв равновесие, Шарлотта непроизвольно обняла юношу обеими руками за шею. Опьяненный этим, Анри прижал все ее существо к себе, затрепетав от нежных ощущений, переполнявших чашу любви. Упругость девичьей груди, которую он ощущал, заключив девушку в объятья, возбудила в юноше жажду обладания, но наш герой был в высшей степени порядочным человеком и не позволил себе выйти за рамки дозволенного. Он даже не позволил себе прикоснуться губами к шее пастушки, хоть та и была в двух дюймах от его лица. Как ни бесновался его любовный порыв, но Анри сумел обуздать его. Шарлота довольно быстро опомнилась и попросила освободить ее из плена.
- Отпустите меня, ваша милость.
- Ни за что на свете,- пробормотал Фонтраль, не осознавая своих действий.
- Но, господин, я прошу вас!
- Скажи: Анри, я прошу тебя,- прошептал юноша, прижимаясь лицом к ее волосам. Шарлотта и не хотела освобождаться из объятий Фонтраля, терзавших ее плоть приятной негой, и боялась, что их кто-нибудь увидит.
- Пощадите, Анри,- прошептала она, увернувшись от Фонтраля, порывавшегося пленить ее губы.
Шевалье разжал объятья, остановив коня, Шарлотта сразу же соскользнула с лошади и быстро зашагала к замку.
- С ума сойти можно от такой любви,- прошептал юноша, расстегивая пуговицы сорочки, словно задыхаясь.
- Но что же делать мне? Как доказать Шарлотте, что мною движет настоящее чувство, а не господская прихоть? Как убедить ее в искренности души, чтобы она поверила мне, а поверив, полюбила? Любовь вспыхнула во мне впервые и жжет меня теперь, как уголь, как огонь.
Весь пылая от пережитого, Анри вернулся в замок, отдал коня конюхам, а сам забрался в свою комнату в башне на втором этаже так же, как и спустился – по плющу.

6

 Видит око, да зуб неймет.

На следующее утро Анри снова выехал на коне к реке, взяв с собой лакея. Он опять устроил наблюдательный пункт на вершине холма, с которого и воззрился на реку. Очаровательная пастушка уже была там и, запустив гусей в воду, бродила по песку, позволяя набегавшим волнам омывать ее ноги по щиколотку. После вчерашней поездки на спине коня в обществе девушки, Анри не смел подойти к Шарлотте и заговорить с ней. Любовь его превратилась в поклонение, а робость – в благоговение. Он наблюдал за девушкой, сидя на вершине холма. Юрбен, бывший поблизости, с неприязнью следил за своим врагом – старшим гусаком стаи.
Вдруг лицо его оживилось.
- Ваша милость, ваша милость,- радостно воскликнул он, тронув шевалье за руку.
- Тебя что-то беспокоит?- поинтересовался Анри.
- Посмотрите, что-то сейчас будет!- радостно воскликнул Юрбен. Фонтраль обратил взор туда, куда указывал слуга, и увидел нечто необычное, происходящее с гусаком. Растопырив крылья, агрессивно изогнув шею так, что голова оказалась ниже середины туловища, гусак казался столь страшным, что вряд ли бы какой соперник осмелился бы напасть на него. Фонтраля заинтересовало такое странное поведение птицы. Он не спеша перевел взгляд влево и в двадцати шагах от гусака заметил притаившуюся лисицу, затевавшую охоту.
- Ну вот, Юрбен, твои пожелания сбываются. Сейчас гусаком пообедает лиса, и больше некому будет проверять на прочность твой тыл,- улыбаясь, произнес Анри.
- Ах, если бы так, ваша милость,- вздохнул разочарованный лакей. – Она не видит гусака! Сейчас она бросится на гусыню и получит удар с фланга от этого черта. Я-то знаю его силу. Бедная лисонька!
Все случилось именно так, как и предполагал Юрбен. Лиса, не достав зубами гусыню, получила сокрушительный удар клювом по шее и, отскочив, перешла от атаки к обороне. Гусак шипел, выгибал шею и все время стремился ущипнуть противника. Опомнившаяся лисица напала теперь уже на гусака, но получив сильный удар крылом по голове, вынужденно приостановила натиск. Огрызаясь, хищница кружилась вокруг гусака, горя желанием пустить перья ненавистной птицы по ветру. Но, как говорится, видит око, да зуб неймет. Наблюдая эту сцену, Юрбен желал лисе приятного аппетита. Но не тут-то было – отчаянный наскок, удар клювом по лисьему черепку, крылом по носу, и лиса в панике отступила.
- Сущий дьявол, этот гусак!
Не известно, продолжила бы лиса свои попытки, но вдруг пищальный выстрел и решил исход сражения в пользу гусака. Лиса упала замертво, а гусак трепал бедное животное, как тузик грелку и был уверен, что это его удар клювом покончил с хищницей.
- Настоящий гасконец!- не сдержался от похвалы Юрбен. Фонтраля же занимала совсем другая сцена. Его внимание привлек всадник, спешивший к добыче. Шарлотта в свою очередь бежала со всех ног на помощь гусаку. И всадник, и пастушка сошлись на месте разыгравшейся трагедии. Шевалье наблюдал за ними издалека, не будучи замеченным.
- Эй, милашка, чьи это гуси?- Пренебрежительным тоном спросил всадник, не разглядев еще лица пастушки.
- Кавалера де Фонтраля, ваша милость,- вежливо ответила девушка, сделав реверанс.
Услышав этог голос и увидев великолепный жест, всадник изменился в лице.
- А вы, кто будете, прелестное создание?-  Любезно спросил всадник.
- Я его прислуга, ваша милость.
- А я, имею честь представиться, барон де Шавиньи, сосед вашего Фонтраля. Ехал на охоту да забрел к Фонтралям. А тут – лиса. Хотите, берите ее себе, она ваша.
- Благодарю, ваша милость,- с признательностью ответила пастушка.
- А как зовут тебя, чаровница?- всё больше загорался интересом Шавиньи.
- Шарлотта, господин барон, однако, мне пора.
- Куда же ты?- Опечалился барон, не сводя глаз с прекрасной пастушки.
- В замок,- просто ответила Шарлотта,- пора загонять гусей.
- Как бы я хотел вновь увидеть тебя, Шарлотта!- пылко изрек барон, в чьих голубых глазах засверкала любовь к красивой девушке. Сам де Шавиньи тоже был недурен. Правильной формы нос, тонко очерченные усы и темные, красиво изогнутые брови, в совокупности с темно-каштановыми волосами придавали барону очень даже симпатичный вид.
Де Шавиньи был моложе молодого Фонтраля на год, но тоже был гасконец, и в жилах его текла не менее горячая кровь.
- Так где и когда я смогу увидеть тебя?
- Зачем, господин барон?- С холодностью ответила Шарлотта, строго взглянув на всадника.
- Ты спрашиваешь так, будто не знаешь, зачем нужны встречи пылкому мужчине с красивой женщиной. Ты мне нравишься, Шарлотта, и я, право, не знаю, что отделяет меня от счастья называть тебя своей женой.
Девушка в удивлении воззрилась на барона, не веря его словам, так же быстро созревшим, как и его чувства к ней.
- Не играйте словами, сударь, это жестоко,- с обидой ответила девушка, приняв пылкость за блудливость.
- Ты мне не веришь?- В свою очередь обиделся Шавиньи. Да, возможно я очень быстро признался тебе в любви, но любовь моя так быстро зародилась в моей груди, что я сказал то, что думаю, то, что чувствую. Так что нас разделяет, милая Шарлотта? Твоя бедность? Так ведь я достаточно обеспечен. Твое низкое происхождение? Моей знатности хватит на нас обоих.
Де Шавиньи соскочил с коня, жаждя обнять девушку.
- Шевалье де Фонтраль нас разъединяет,- поспешно ответила Шарлотта, не решаясь ответить на чувства дворянина, чьи чувства были искренни и указывали на пылкость молодого сердца, решившегося на все безумства ради любви.
Говоря эти слова, Шарлота посматривала на дорогу и к своему облегчению и огорчению барона, заметила на дороге всадника, приближающегося к ней, как буря, в облаке пыли. Вскоре Фонтраль подъехал к барону и, осадив коня, спешился. Попросту спрыгнул с коня.
- Шевалье Анри-Луи-Франсуа де Фонтраль,- представился юноша, сверля соперника глазами.
- Барон Серж де Шавиньи,- ответил гость, отвесив поклон.
- Чем могу быть полезен?- осведомился шевалье.
- Разрешите засвидетельствовать вам и вашим родителям мое глубочайшее почтение, и не сочтите за враждебные действия, мое появление в ваших владениях,- произнес барон, следую светским правилам.
Анри ничего не оставалось делать, как пригласить барона в замок.


7

Одержимый.

  После церемонии представления барона де Шавиньи родителям Анри, компания разместилась за длинным столом в трапезной, где разговор пошел о разной ерунде: от политики до охоты. Наконец, молодому Фонтралю надоело это славословие и он, встав из-за стола, попросил разрешения удалиться. Его отец, было, воспротивился этому, но барон, напротив, согласился.
- Как вам будет угодно, сударь,- проговорил Шавиньи, силясь скрыть от кавалера волнение. Анри был отнюдь не глупец, чтобы покинуть трапезную и оставить неудовлетворенными подозрения. Но взглянув на обоих родителей и не найдя в их глазах заговорщического огонька, он вышел.
Тон и мимика Сержа Шавиньи тут же изменились. В глазах загорелся огонь страсти, доказывающий горячность натуры гасконского дворянина.
- Благородный господин, досточтимая дама, да простит бог мне нетерпение, но я пришел просить вас отдать за меня замуж одну из ваших служанок.
Оба супруга воззрились на барона с изумлением.
- Э-э, нам не показалось?- Спросил Луи Фонтраль, переглянувшись с супругой.
- Да нет же, нет! – Воскликнул молодой человек, проведя ладонью по лицу.- Я полюбил! Полюбил страстно одну из ваших служанок, шевалье, и хочу жениться на ней!
- Силы небесные! И кого же?
- Пастушку Шарлотту,- стараясь приглушить крик души, сказал барон.
- О-о-о,- протянул Фонтраль, пораженный успехом пастушки. Он перевел взгляд на супругу. Та казалась озадаченной.
- Как ты смотришь на это предложение, моя добрая супруга?
- Я не знаю, что и сказать,- растерянно промолвила г-жа де Фонтраль, пожимая плечами,- Шарлотта - милая девушка, воспитанная, умная, красивая. Жаль вот только сирота. Кормилица Анри подобрала ее у дороги, когда ей не было еще и двух лет. Она была завернута в атласный лиф. Вполне возможно, что ее родители были людьми знатными.
- Мне нет дела до ее родословной, я и сам богат и смогу обеспечить ее счастье!- Пылко воскликнул юноша.- Вы согласны выдать ее за меня?
- Я затрудняюсь ответить,- промолвила г-жа Фонтраль, взглядом ища совета у мужа. – Нужно, по крайней мере определить ей приданое, ведь мы хорошо к ней относимся и хотели бы отдать ее в благородные руки хоть с какими-то средствами.
- Дорогая, ты несешь вздор,- мягко возразил Луи Фонтраль, взяв жену за руку. – У господина де Шавиньи – двадцать тысяч годового дохода, и он обеспечит, как он сам сказал, счастье Шарлотты.
- О да, конечно! Так вы согласны?- Воскликнул молодой человек, весь пылая от радости.
- Мы-то согласны, но вот Анри,- произнес Фонтраль, потупив взор.
- А причем здесь ваш сын?- Встревожился юноша.
- Сдается мне, что эта девушка ему очень симпатична, и ему не понравится, что чужой мужчина женится на ней.
- Вы полагаете, что и он?- Спросил Серж, покрываясь каплями мелкого пота.
- Не исключено, молодой человек, но мы постараемся что-нибудь придумать. Завтра поутру я отошлю его с письмом к моему другу шевалье де Саргоньяну в По. Когда вы намерены обвенчаться?
- Да хоть завтра!- вскрикнул Серж, выдавая супругам Фонтраль свою страстность.
- Не торопитесь, молодой человек, нужно время на приготовления и сборы. И того – неделя.
- Ну хорошо. В следующую среду я приеду к вам за моей обожаемой невестой,- нетерпеливо воскликнул де Шавиньи.
- Последний вопрос: согласится ли выйти за вас сама Шарлотта?
- Хм, а почему бы ей не выйти за меня? Я не дурен собой, богат, знатен. У нее не должно быть причин отказать мне. Если только…
- Если что?- спросил Фонтраль.
- Если только она не влюбилась в вашего сына,- с опаской признался Серж.
- Даже если это случилось, это не может повлиять на ее судьбу. В конце концов, мы можем ей приказать!
- Ты думаешь, что говоришь?- горячо возразила Франсуаза Фонтраль,- приказать молочной сестре Анри!
- Я не думаю, я знаю,- уверенно изрек Фонтраль, переводя гордый взгляд на жену,- кормилицы Шарлотты давно нет в живых, а материя, в которую была завернута маленькая Шарлотка, надежно спрятана. Ей и в голову не придет мысль, что она знатного рода.
Поцеловав на прощание руку г-жи де Фонтраль, Шавиньи вышел. Франсуаза задумалась над каверзой, затевавшейся против ее любимого сына.
- Тебя что-то беспокоит, дорогая?
- Мы предаем Анри,- с упреком сказала г-жа Фонтраль, взглянув на супруга серьезно.
- Мы не предаем его, мы его спасаем,- уверенно ответил кавалер, откидываясь на спинку стула и устремляя взор в пространство. – Незачем,- сказал он, немного подумав,- нашему сыну жениться на нищей и усугублять и без того незавидное положение финансов. Анри мил и обаятелен, он вполне может пленить сердце какой-нибудь богатой баронессы или даже виконтессы. К тому же, я не думаю, что он так сильно увлечен Шарлоттой, как этот сумасшедший барон Шавиньи.
- Ты – сама воплощенная мудрость!- согласилась г-жа Фонтраль, найдя слова мужа благоразумными.
- Именно потому я и имею честь называться вашим супругом, сударыня,- благоговейно изрек Фонтраль, улыбнувшись жене.


8

      Во имя любви.

Как и было задумано, Луи де Фонтраль отослал сына с письмом де Саргоньяну. Перед отъездом в По, Анри приказал Юрбену оставаться в замке, и, если что-нибудь произойдет, касающееся Шарлотты, немедленно ему доложить. Анри оставил слуге адрес де Саргоньяна и велел больше интересоваться прекрасной пастушкой. Посещение барона де Шавиньи отчего-то беспокоило юношу.
Провожать сына вышел сам Луи Фонтраль. Увидев только одну оседланную лошадь, Луи спросил:
- А почему с тобой не едет Юрбен?- как ни бесстрастен был тон отца, а сын заметил в его голосе нотки неудовольствия.
- Отец, мне кажется обременительным брать с собой лакея только из-за двух дней пути,- возразил Анри.
- И все-таки тебе следует взять лакея,- настаивал Фонтраль старший, лишь проявляя заботу о сыне. Кто знает, может быть, тебе придется задержаться в пути, а преданный слуга в таком случае вовсе не обуза, а помощь.
Анри не стал спорить с родителем и вызывать его подозрения, а решил схитрить, и согласился.
- Как вам будет угодно, отец. Милейший Юрбен, соблаговолите оседлать вторую лошадь, вы едете со мной.
Лакей хотел было возразить, но передумал и отправился в конюшню и через пять минут вывел вторую лошадь. Он хотел было придержать стремя у Жемчуга, но Анри в этом не нуждался. С проворностью кошки он вспрыгнул на коня и дернул повод. Юрбен последовал примеру господина и вскоре нагнал его на дороге. Они разговорились.
- Сударь, позвольте вас спросить, чем вызвано такое ваше внимание к той даме, что пасет гусей каждое утро?
- Браво, Юрбен, ты производишь на меня хорошее впечатление,- увиливал Анри, не желая откровенничать с лакеем о любви. – Но при всем том, я хочу дать вам совет, оставить ваше любопытство при себе.
- Ах, сударь, я спрашиваю вас не из любопытства, а  из преданности,- возразил слуга кавалера, обидевшись. – Я хотел бы предостеречь вас от этой страсти, которая, я уверен, ни к чему хорошему не приведет.
Анри в удивлении уставился на лакея.
- Кто рассказал тебе о моей страсти?
- О, сударь, я не глупец какой-нибудь, я все понимаю.
- И что ты понимаешь?- поинтересовался Фонтраль, поглядывая по сторонам.
- Я понимаю, что вы полюбили простую пастушку и хотели бы жениться на ней, но ваши родители…
- Что, мои родители?- спросил Анри с блеском в глазах.
- Ваши родители, по-моему, что-то замышляют,- пробормотал Юрбен.
- Это и я заметил,- заявил шевалье, покусывая верхнюю губу,- только бесполезно оберегать человека от любви таким способом, который может только погубить его. Мои родители, вероятно, тоже заметили, что со мной происходит, и решили отдалить меня от Шарлотты.
- Если бы только это.
- А что еще? Договаривай, раз уж начал!- Потребовал Фонтраль.
- Вчера приезжал барон Шавиньи.
- Ты думаешь? – взволновался юноша, остановив коня мундштуком. Юрбен, в свою очередь, натянул поводья.
- Мне показалось, ваша милость, что барон был как-будто не в себе. А раз он виделся и даже разговаривал с Шарлоттой, то мог запросто влюбиться. Эта дама так… Юрбен не знал, каким эпитетом наградить пастушку, и замялся. – Она такая прехорошенькая,- сказал он, улыбнувшись.
- Вот поэтому вы сейчас повернете коня назад и останетесь в замке, чтобы предупредить меня о событии, касающемся Шарлотты.
- Но ваш батюшка…
- Скажешь, что я забыл дома кошелек. Я в самом деле его забыл.
- А он…
- На ночь глядя он не прогонит вас,- отвечал Анри, угадывая ход мыслей лакея.
- Ночью вы проберетесь в конюшню, спрячете ваше седло под кучу соломы, подрежете у коня хвост и переставите в другое стойло. Сами вы, друг мой, скроетесь в башне, предварительно запасясь провиантом. Пусть думают, что вы уехали утром. Дашь привратнику двойной пистоль, чтобы подтвердил мысль о вашем отъезде утром. Останетесь в башне и будете наблюдать за всем происходящим. Там есть подзорная труба, в которую хорошо видны все окрестности. Если заметите что-нибудь существенное, скачите во весь опор к Саргоньяну, вот вам его адрес. Если вас попытаются задержать, пускайте в ход рапиру, вы достаточно хорошо ею владеете. Оказывайте сопротивление всем, даже моему отцу, только не смейте ранить его. Слышите, Юрбен, только оборона!
- Черт возьми, какая предусмотрительность!- Восхищенно воскликнул Юрбен.- С такой головой вам следовало быть капитаном кирасир!
Анри с благодарностью улыбнулся.
- Да, Юрбен, приходится изворачиваться, и все это во имя любви,- произнес Анри, оглядываясь, в надежде увидеть вдали Шарлотту.
Всадники еще некоторое время ехали бок о бок, а затем, как и было условлено, Юрбен повернул коня и шагом поехал обратно. Когда до замка осталась миля, лакей погнал свою кобылку карьером, чтобы бока ее покрылись пеной, глядя на которую Фонтраль старший поверил бы в то, что Юрбен повернул коня чуть ли не от самого По. Достойному лакею удалось обвести Луи Фонтраля вокруг пальца. Оставленный сыном кошелек не вызывал подозрений. Чтобы окончательно усыпить бдительность кавалера, Юрбен стал проситься выехать тотчас же в обратный путь, зная, что добрый господин не отпустит его на ночь глядя.
Лакей в точности выполнил поручение Анри и, забравшись на башню, стал обозревать окрестности в подзорную трубу. Утром он обратил взор на реку, где и увидел прекрасную пастушку и того самого гусака, что вызывал в нем чувство глубокой ненависти. Вдруг в поле его зрения попал всадник, подъехавший к пастушке. Он спешился. Во всаднике Юрбен узнал барона Шавиньи, и с этого момента не выпускал их обоих из виду. Анри, тем временем, гостил у де Саргоньяна, получившего от него письмо, в котором, как может догадаться читатель, Луи просил своего старого друга задержать сына на неделю. В разговоре с шевалье, Саргоньян проронил, что хотел бы видеть у себя дорогого гостя семь дней. Умный юноша сразу уловил подвох и насторожился. По истечении пяти дней тревога юного Фонтраля усилилась еще более. Он выдал шевалье свое нетерпение.
- Господин де Саргоньян, я глубоко уважаю вас и вашу семью и почитаю за честь ваше общество, но разрешите мне откланяться и вернуться к отцу с матушкой.
Гасконский дворянин де Саргоньян был далеко не глупец, и ему стала понятна причина такого нетерпения Фонтраля. В письме Луи просил задержать сына на неделю всеми правдами и неправдами. Поэтому шевалье пошел сначала на хитрость, думая за этим применить и силу.
- О, добрый юноша, я вижу, что вам наскучило общество старика, и было бы по душе общество какой-нибудь барышни, но я прошу не обижать нас…
- Бог с вами, сударь, я вовсе не пренебрегаю вами, просто я ужасно соскучился пор матушке.
На эти слова Саргоньян улыбнулся. Тогда, разозлившись, Анри решил открыться.
- Сударь, я прошу вас велеть слугам оседлать моего коня, я еду в Фонтраль.
- Никуда вы не поедете, молодой человек,- твердо изрек де Саргоньян, в чьих черных глазах блестела уверенность.- Мне велено вашим отцом оказать вам недельное гостеприимство.
- Вот как?!- возмутился Анри, шагнув к дверям, что служили выходом из гостиной. Едва он сделал шаг, как дверца сама открылась, и за ней показался вооруженный стражник. За второй створкой оказался второй, как и первый, вооруженный алебардой.
Взбешенный кавалер повернулся к Саргоньяну. Тот улыбался с самой дружеской улыбкой. Окинув стражников презрительным взглядом, Анри тоже заулыбался, давая понять шевалье, что будь у него, Анри, большое желание, он без труда сокрушил бы эту преграду.
- В таком случае, я останусь,- изрек Анри, скрестив руки на груди.
- Ну и прекрасно,- проговорил Саргоньян, поняв, что отставного кирасира не пугают такие преграды, и он лишь дал отсрочку,- Отдайте мне вашу шпагу.
- Ну это уж слишком, милостивый государь,- хладнокровно возразил Фонтраль.
- Шпагу, сударь,- потребовал Шевалье, протянув руку.
- Я арестован?- насмешливо спросил Анри, берясь левой рукой за эфес шпаги.
- Вы под домашним арестом, мой юный друг,- произнес де Саргоньян, шагнув к Фонтралю с протянутой рукой.
- Как вы любезны, сударь,- не без иронии произнес Анри,- такие люди, как вы, заслуживают дружбу не только моего отца, но и мою собственную. Я бы с удовольствием отдал вам свою шпагу, но… но что это там на улице происходит?
Во дворе дома, где жил в По де Саргоньян, слышался шум, какая-то возня и ржание лошади. Из открытого настежь окна Анри увидел во дворе дома Юрбена, гарцевавшего на лошади, сплошь покрытой пеной и пылью.
- Ваша милость, Шарлотту выдают замуж за барона Шавиньи!- прокричал он, кружась по двору верхом на лошади и раздавая удары рапирой наседавшей челяди шевалье де Саргоньяна.
- Где состоится венчание?- спросил взбешенный кавалер.
- В Даксе!- крикнул Юрбен, наградив особенно досаждавшего лакея рапирой по голове плашмя.
Кровь ударила кавалеру в голову, а всем известно, что делается с гасконцами, когда они теряют над собой контроль. Из этакого изящного вельможи Анри превратился в разъяренного черта, и остановить его было практически невозможно. Еще будучи лицом к окну, Анри уловил тяжелые шаги стражника. Резким ударом руки наотмашь Анри свалил его на пол. Подбежавшему де Саргоньяну Анри набросил на голову свой плащ и, оглушив его ударом кулака по голове, выхватил шпагу и набросился на второго стражника.
Взявшись за ручку двери, юноша с силой рванул ее на себя, грозя пронзить обнаружившегося стражника. Но тот, отразив тупым концом алебарды удар шпагой, ринулся вперед. Анри с силой захлопнул дверцу и ударил ею стражника по лбу. Тот повалился на пол оглушенный. Фонтраль без помех бросился по лестнице вниз, выбежал во двор. Он вовремя подоспел на помощь лакею, коего со всех сторон атаковала челядь шевалье.
- К черту, канальи!- вскричал Анри, размахивая шпагой. При его появлении слуги разбежались кто куда.
- Юрбен – в конюшню, седлай Жемчуга!- поспешно распорядился Фонтраль. Слуга молниеносно скрылся в конюшне. Пока он оседлывал скакуна, его хозяин удерживал входную дверь. Де Саргоньян, пытавшийся открыть дверь, был не только на голову ниже Анри, но и значительно уступал ему в весе.
- Анри, глупец, открой дверь, я тебе все объясню!
- Право же, сударь, все, что вы скажете – бесполезный словесный мусор.
- Послушай, Анри, зачем тебе эта девчонка?! Поезжай в Париж, там, при дворе ты найдешь целый букет девиц красивее твоей пастушки!- уговаривал Саргоньян, уже не пытаясь прорваться через двери.
- Я считал вам мудрее, шевалье! Неужели вы не знаете, что любовь не спрашивает человека, зачем ему любить недостойных. Она завладевает его сердцем, его мыслями всем им и властвует безраздельно, заставляя забывать о таких мелочах, как бедность и низкое происхождение. Если вы этого не знали, значит, никогда не любили.
- Я не любил?!- Возмутился де Саргоньян и наскочил всей комплекцией на дверь, так, что она открылась наполовину. Но Анри, приложив еще больше сил, затолкал шевалье обратно в прихожую.
- Я любил, Анри, любил, как и ты, но любовь моя обожгла меня сверху до низу и угасла. Моя возлюбленная оказалась змеей и изменила мне. С тех пор я не верю ни одной женщине на свете!
- А я – верю,- самозабвенно изрек Анри.
- Глупец, не верь никому! Твои родители спасают тебя от большого несчастья. Ведь ты еще не знаешь, какие страдания приносит обманутая любовь! Как она колет и жжет!
- Шарлотта – ангел, и я не позволю порочить ее. Юрбен, да где же ты?
Наконец во дворе показался Юрбен, ведущий Жемчуга за повод.
- Поверни его крупом ко мне!- приказал Анри, вкладывая шпагу в ножны. Юрбен исполнил приказ, что позволило Фонтралю с разбегу запрыгнуть на спину коня. Жемчуг снова испытал острую боль от шпор и понял, что нужно мчаться быстро как никогда. Юрбен вскочил на свою лошадь и помчался в погоню за господином. Когда шевалье Саргоньян вышел из дверей и увидел только облако пыли, он понял, что догнать Фонтраля будет бесполезной затеей. Кусая губы, он пробормотал:
- Болван, дважды глупец! Трижды несчастный!!
Тем временем кавалер де Фонтраль мчался как бешеный к своему замку. За ним, всё больше отставая, поспешал преданнейший слуга, отъезд которого был также сложен, как и въезд во двор дома де Саргоньяна. Уезжая из Фонтраля, ему пришлось сбить лошадью привратника и огреть шпагой плашмя по голове лакея Фонтраля старшего.
Через два часа Анри был уже в замке.
- Где Шарлотта?- орал он, гарцуя на коне у ворот. – Во имя всех чертей, скажите, где Шарлотта, или я перестреляю всех в этом замке!
Читатель видит, до чего может довести человека отчаяние и любовь. Полубог, каким мы стремились показать нашего героя, исчез, остался демон.
Несмотря на все угрозы, челядь замка молчала. Из дверей вышли родители кавалера. Анри не дал им открыть рта.
- Отец, вы, вы, кем я всегда восхищался! Вы предали меня! Предали, не смотря на то, что догадывались о моих чувствах!
- Анри, мы…
- Знаю, знаю, хотели, как лучше. Не ожидал такого от вас, матушка.
- Как ты смеешь так разговаривать с матерью?!
- Где Шарлотта? Скажет мне хоть кто-нибудь, в ком еще осталась хоть капля совести?
- Анри, знаешь дело в чем…
- Замолчите, отец! После того, что случилось, я не хочу с вами разговаривать,- ледяным тоном изрек Фонтраль младший.
- Ваша милость,- крикнул, подъехавший на совершенно измотанной лошади Юрбен,- карета барона Шавиньи уехала в Дакс!
- Благодарю, друг мой,- ответил Анри, пуская коня в галоп.
- Ах, ты каналья!- заорал на лакея Луи де Фонтраль.- Да я тебя прикажу повесить!
В ответ на это Юрбен учтиво поклонился и поспешил за хозяином, пока Луи Фонтраль и вправду не осуществил угрозу.
Дакс отделяло от замка Фонтраль такое же расстояние, что и от Фонтраля до По, то есть меньше десяти лье.
Проезжая мимо церкви уже рысью, поскольку даже такой породистый конь, как Жемчуг устал, Анри заметил карету с гербами барона де Шавиньи. Бросив коня у входа, кавалер со всех ног ринулся в церковь. На лбу обильно струился пот, сердце бешено колотилось. Анри задыхался от отчаяния, все время думая, что опоздал, что венчание состоялось. Но он успел вовремя, венчание только началось. Священник произносил напутствующую речь и готовился к началу обряда. Появление в храме молодого человека в запыленных ботфортах, в изодранном колете и без головного убора вызвало у присутствующих удивление и недоумение. Его заметил и Шавиньи, поскольку Анри приближался к нему.
- В чем дело, месье де Фонтраль?- холодно спросил Шавиньи. Анри взглянул на Шарлотту – в ее глазах сияло счастье не известно, чем вызванное. Венчанием ли с бароном или встречей с ним. Анри почему-то подумал о второй причине.
- Вы венчаетесь с этой дамой, барон?- взволнованно спросил Анри, упираясь кулаком правой руки в ладонь левой.
- Да, а в чем собственно дело?
- Я пришел сюда, чтобы отсоветовать вам это делать,- серьезно заявил Фонтраль.
- Но почему же, черт возьми?- спросил Серж, бледнея. Он и не заметил посуровевшего взгляда священника. Тяжело дыша, Анри решился солгать.
- Эта дама, Серж барон де Шавиньи,- задыхаясь от сильного волнения, произнес Анри.
- И что же?
- Эта дама не достойна вас, она не невинна…
Услышав эти слова, Шарлотта вдруг упала в обморок. Шавиньи едва не последовал ее примеру, вскрикнув и закусив губу. В зале раздались возгласы, охи и ахи, послышался ропот, даже проклятия. Какого было узнать всем этим гостям, что это кроткое, небесной красоты создание, на самом деле – падшая женщина.
- Это правда?- воскликнул взбешенный Шавиньи.
- Клянусь честью! Ответил Анри, чувствуя, что в глубине души всё словно разорвалось.
- И кто ее обесчестил?
- Вы непременно хотите знать, кому бросить перчатку?
- Да, я хочу знать, кому бросить в лицо перчатку!- вскричал взбешенный барон.
- Тогда бросайте ее мне, я обесчестил эту девушку,- Анри сам не верил в то, что способен так опорочить любимую. Он оглядел всех присутствующих и во всех взглядах видел только ненависть. Серж застонал от этого сообщения. Не верить дворянину, бросающему такое заявление, у Шавиньи не было повода, и даже скажи слово оправдания Шарлотта, приходящая в себя, Серж не поверил бы простолюдинке.
Барон заскрипел зубами, закрыв глаза, из которых брызнули слезы.
- А я поверил вам, сударыня!- Вскричал он в гневе, возненавидев все и вся.- Венчания не будет! Всё к черту! Идемте, шевалье, нас ждут дела чести,- напыщенно изрек барон, проходя мимо Фонтраля.
Ни у кого не оставалось сомнений, что невеста уже не девственница, как и не невеста, а дуэль неизбежна. Благо, времена Ришелье еще не наступили и дуэли были обычным делом, и все больше входили в моду.
Анри понимал, насколько глубоко он оскорбил барона и понимал также, что тот будет драться как лев, пока не умрет или не убьет. Поэтому Анри даже не попытался отговаривать Сержа от дуэли. Решено было драться на следующий день поутру при секундантах.



9

   Обо всем понемногу

В замок кавалер возвращался не один. Но после всего, что с ним произошло, у него не было желания разговаривать с Шарлоттой, ехавшей с ним на одном коне сзади. В душе черти отплясывали такую тарантеллу, что ему было не до объяснений. Не доезжая до замка полмили, Анри перепоручил Шарлотту Юрбену, пересадив ее на лошадь слуги. Затем пустил коня рысью. По дороге домой его терзали угрызения совести и так резала мысль о лжи и поруганной чести своей и Шарлотты, что мысли о возможном счастье с девушкой даже не смели появляться у него на уме. Такой мрачный и понурый он предстал перед родителями у входа в замок. Поток брани из уст отца его нисколько не смутил. Упрек матери тоже пролетел мимо его ушей. Не замечая родительского гнева, Анри прошел к себе в комнату и упал без сил на кровать. Г-жа Фонтраль неслышно вошла к нему и, сев на край кровати, погладила сына по волосам, взъерошив их.
- Ах, матушка,- печально промолвил Анри, узнав нежные руки матери,- как вы могли.
- Сын мой, пойми нас правильно, мы желаем тебе только добра,- волнуясь, промолвила Франсуаза де Фонтраль. Шарлотта – беднячка, да и ты не богат, зачем усугублять и без того незавидное положение вещей?
В этой проповеди г-жа Фонтраль привела выкладку супруга, не найдя вовремя своих слов.
- Но я люблю ее, матушка! Разве может быть на свете что-нибудь сильнее этого чувства? Ради этого я пошел на ложь, на бесчестье, на преступление!- Анри поднял на мать горестные глаза.
- Успокойся, сын, о каком преступлении ты говоришь?- взволновалась г-жа Фонтраль.
- Я сказал барону, что… нет, я не могу открыться вам. Это чудовищное преступление, и виной всему – моя любовь к ней, Шарлотте, моему ангелу, моему свету в ночи, моей богине.
Анри упал лицом на подушку и залился слезами.
- Поплачь, поплачь, дитя мое, слезы приносят облегчения.
- Простите меня, матушка.
- Бог простит,- промолвила Франсуаза, вставая с кровати и направляясь к выходу. В гостиной ее встретил супруг.
- Ну и где этот разбойник?- Спросил Луи Фонтраль, придав лицу суровость.
- Никакой он не разбойник, а бедный мальчик. Он попросил у меня за тебя прощенья.
- Бедный мальчик,- иронизировал шевалье, хмуря брови. Да это сущий Громовержец, дорогая Франсуаза! Я еще ни разу не видел его таким. От Саргоньяна прискакал гонец, он сообщил, что наш, как ты говоришь, мальчик, перевернул дом вверх дном!
- Видно, есть в нем твоя горячая кровь,- с улыбкой промолвила г-жа Фонтраль. Этот последний аргумент положительно повлиял на ее мужа.
- А что?- вслух подумал кавалер,- я было таким же в гневе, а в нем я бывал не так уж редко. Черт возьми, ну и грозен же я был в молодости!
- Посоветуй, как нам теперь быть с Шарлоттой и слугой Анри.
- Как быть? А никак! Пусть живут, как жили, хотя следовало бы проучить этого бандита. Но этот проходимец, оказывается, мастерски владеет рапирой.
Юрбен тем временем достиг пределов замка и, спешившись, помог сойти с лошади Шарлотте, одетой в подвенечный наряд из дорогого материала.
- Что же мне делать с этим платьем?- спросила совета Шарлотта, оттопырив край одежды.
- Припрятать подальше,- посоветовал находчивый слуга Фонтраля младшего. – Мой господин любит вас, и недалек тот день, когда он предложит снова его надеть.
- Вы так думаете?- Обрадовалась Шарлотта, обнажив при улыбке красивые белоснежные зубки.
- Это уж точно,- улыбаясь, произнес лакей, придерживая рапиру левой рукой. Они с Шарлоттой достигли ворот замка. На радостях Шарлотта поцеловала молодого человека в щеку и, стыдливо опустив глаза, отступила в сторону.
- Послушайте, мадемуазель, занимайтесь моим господином, зачем же вы хотите вскружить голову и мне?- Задорно воскликнул Юрбен, решивший раз и навсегда избегать чар таких девиц, как Шарлотта.
Улыбнувшись таким словам, девушка отправилась к себе, осознавая свою неотразимую привлекательность.
За их разговором наблюдал пресловутый гусак. Он долго косился на Юрбена, как видно, раздумывая: напасть или нет? При лакее была короткая рапира, и это обстоятельство сильно смущало опытного гусака. Видя его агрессивный вид, Юрбен схватился за ножны.
- Ну, гусь лапчатый, одно твое движение, и я насажу тебя на рапиру, как на вертел!
Достойный противник Юрбена решил на этот раз не нарываться.


   10

Дуэль.

Ранним утром, не сказав никому ни слова, Анри сел на оседланного Юрбеном коня, и уехал вместе с ним на реку, у которой должна была произойти дуэль. Друзей у молодого Фонтраля в Гаскони еще не было, и он приехал без секундантов. Секунданты барона, как и он сам, приехали в карете. Анри уже успел размяться, имитируя выпады и совершая невысокие прыжки на месте. Он ждал теперь роковой минуты, которая решит исход их встречи с Шавиньи. Секунданты барона подошли к кавалеру.
- Сударь, разрешите нам измерить длину вашей шпаги, чтобы сообщить барону де Шавиньи ее размеры,- сказал один из секундантов, протягивая руки.
Анри безропотно вынул шпагу из ножен и положил на протянутые руки секунданта.
«Кроме того, у меня и рука подлиннее дюйма на два, так что мое преимущество очевидно,- подумал Анри, когда секунданты сообщили ему о размерах шпаги барона.
Анри приложил эфес шпаги ко лбу и дал резкую отмашку, отсалютовав, таким образом, противнику. Де Шавиньи последовал его примеру. Дуэлянты были уже без камзолов и беретов, стеснявших движения фехтовальщиков.
- Сударь, поверьте, мне очень жаль, что так вышло, но у меня не было другого выхода,- проговорил Анри, принимая боевую позу.
- Сударь,- с презрением сказал Серж, сверкая глазами и брызгая слюной,- после всего, что вы со мной сделали, после моего бесчестья, я не желаю с вами разговаривать, и охотно уступлю слово моей шпаге. Вы – негодяй, шевалье, и заслуживаете смерти!- Воскликнул барон, поднимая шпагу на уровень груди шевалье.
- Замолчите, прошу вас!- Вскричал Фонтраль, сознавая, что действительно поступил бесчестно для дворянина и вообще человека.
- А не стану я молчать, вы – бесчестный человек, подлец! – горячился Шавиньи, жаждая искромсать юношу за все муки, что претерпел по его вине.
- Да простит Бог мои прегрешения!- Пробормотал Анри, силясь не потерять присутствия духа.
- Долго мне еще вас ждать?- Кричал взбешенный барон.
- К сожалению, сударь, мне придется вас убить,- замогильным голосом произнес Анри, крепче сжимая шпагу.
- А это мы еще посмотрим!- Воскликнул барон, нанося первый удар. Шпаги в тот же миг скрестились. Барон получил упорное сопротивление, все время натыкаясь на твердую руку Фонтраля, отражавшего удары Шавиньи с легкостью. Барону приходилось изощряться в искусстве фехтования, но все его удары ни к чему не вели, и он лишь напрасно тратил много сил.
Парировав круговым движением шпаги удар с терца, Анри поменял вектор вращения и, ускользнув от шпаги противника, кольнул его в плечо. Видя, что зацепил, де Фонтраль отскочил назад и поднял шпагу вверх. Раненый в правое плечо барон переложил шпагу в левую руку и, крикнув, подлец!, ринулся снова в бой.
- Негодяй, у меня хватит сил разделаться с тобой и левой рукой!
- Взбешенный последними оскорблениями, Анри решил покончить с бароном. Парировав опять удар с терца, Фонтраль произвел быстрый, как вспышка молнии удар с кварты, вытянувшись в струну. Раненый в правое плечо барон просто не успел отвести грозящее смертью оружие кавалера, которое пронзило его насквозь. Видя, что барон, закатив глаза, валится с ног, Анри выпустил из рук шпагу, и она под действием мышц живота барона, раскачивалась из стороны в сторону, довершая картину ужаса. Анри с бледным, как простыня, лицом закрыл глаза в то время, как Шавиньи рухнул, как дерево. Шпага шевалье по-прежнему торчала в теле барона. Секунданты были удивлены подобным исходом. Барон слыл записным дуэлистом в провинции, а кавалер не мог похвастаться ни одной дуэлью, а только подвигами на войне.
- Все было по чести?- спросил один секундант другого.
- О, да, сударь,- печально ответил второй секундант, потерявший друга. Первый подошел к убитому и, выдернув шпагу из тела, небрежно вытер ее о платье Шавиньи и отдал кавалеру.
- Он жив?- Тихо спросил Анри, не решаясь взглянуть на сраженного.
- Он умер, вы сражались честно, прощайте.
Из груди шевалье вырвался вздох разочарования и досады. Горечь раскаяния перекосила все его красивое лицо.
- Бесчестный поступок, бесчестная ссора, бесчестная шпажонка!- воскликнул Анри, переломил шпагу через колено и выбросил осколки. Один лишь Юрбен вздыхал с облегчением, улыбаясь победе господина.
«Что же такое любовь, если из-за нее гибнут люди, если идут на обман самые честные?!»- подумал Анри, садясь на коня.- «Мне следовало бы возненавидеть Шарлотту, но видит бог, я могу ее только любить. И любить так, как не смог бы любить этот несчастный барон Шавиньи. Да ниспошлет Бог на него райскую благодать»,- размышлял Анри, крестясь. – «Быть может, его душа найдет утешение на небесах».
Утешая себя таким образом, Анри с лакеем въехали в пределы замка.


11

Объяснение в любви.

По возвращении Анри не удалось избежать разговора с родителями обо всем случившемся. Юноша рассказал родителям, как он убил на дуэли барона де Шавиньи, перепугав мать, чьего нежного слуха до этого не касались подобные истории. Кавалер Луи Фонтраль только недовольно наморщил лоб, расценивая действия сына, как неизбежные последствия ссоры. На этом, собственно, разговор и окончился. У г-жи Фонтраль, как и у Анри не было сил продолжать семейную беседу. Она разрыдалась, окончательно измотав сердце сына. Он ушел в свою комнату, разбитый всем случившимся.
С неделю он переживал сердечную боль, но затем его позвала любовь, и он не смог противостоять этому чувству, перешедшему уже в обожание. Шарлотта притягивала его к себе, как магнит – железо. Душа ее, полная тайн и скрытых мыслей манила к себе душу Фонтраля. Он размышлял: «А в чем виновата она, бедная девушка, которой судьба устроила такое испытание? Разве ее вина, что она так обворожительна и ее все любят?»
Анри не мог больше не видеть ее, не слышать, не общаться. И вот вечером он вошел в комнату Шарлотты.
Увидев влюбленное лицо юноши, говорившее красноречивее всяких слов, девушка поняла, что настал час объяснений и, заломив руки, приготовилась выслушать все, что скажет ей шевалье, в котором говорила любовь.
- Милая Шарлотта, ради бога, выслушай меня, не перебивая,- взволнованно говорил Фонтраль, пылая от ушей до кончика носа. Девушка чуть склонила курчавую голову, выказывая Фонтралю кротость и расположение. Смотреть прямо в глаза, пылавшие страстью, она не решалась.
- Шарлотта…- Анри проглотил ком, мешавший говорить,- Шарлотта, идя сюда, я придумал тысячу красивых слов, но увидев тебя, я все забыл, кроме самого главного: Я люблю тебя! Моя любовь – это пожар, который сожжет мне сердце, если ты не ответишь мне взаимностью. Мне все равно, какие причины заставили тебя пойти под венец с Шавиньи, мне важно, что бы ты поверила в чистоту моих чувств. Ведь ради тебя, Шарлотта, я солгал в храме, я пошел на бесчестье, которое и тебя затронуло, затронуло твое честное имя. Прости. Ради тебя я убил третьего дня на дуэли барона де Шавиньи, хотя он был прав, а я нет. Мои действия были не честны, но любовь – честна. Я хочу услышать твой ответ, каким бы он не был.
Отвернувшись от кавалера, Шарлотта улыбалась. Ей без сомнения нравились эти пылкие речи, которые она слышала впервые в жизни. Ей также льстило то, что из-за нее страдают, что ее любят благородные мужчины, что из-за нее пролилась кровь. Тщеславие приятно заиграло в ней.
«Шавиньи, конечно, жаль, он хотел жениться на мне и женился бы, если бы не Фонтраль. Анри тоже хочет взять меня в жены, но позволят ли ему родители?»
- Шарлотта, скажи и ты мне хоть слово,- трепетно просил Анри, дыша полной грудью.
Но что я могу сказать вам, ваша милость, ведь ваши родители все равно не позволят нам пожениться,- промолвила девушка, устремив на Фонтраля взор нежности. Влюбленный юноша не усмотрел в словах девушки истинного смысла. Он бросился к ногам Шарлотты и, упав на колени, обнял пастушку за талию. Самодовольно улыбаясь, Шарлотта погладила юношу ладонью по голове, как могла бы погладить котенка. Но осчастливленный этим признанием, Анри принял эту ласку за божью благодать и затрепетал, прижимаясь к телу возлюбленной. Поднявшись потом с колен, Анри пожирал девушку глазами, не осмеливаясь поцеловать. Пауза устрашающе затягивалась, и Анри, решившись, обнял Шарлотту и приблизил губы к лицу Шарлотты, обжигая дыханием. Девушка покорно подставила ему свои манящие губы, закрыв глаза, словно от неприязни. Но влюбленный кавалер принял этот жест за кротость, за девичью стыдливость. Юноша еще больше захотел завладеть сердцем и телом девушки. Он слегка прикоснулся к ее губам и ощутил такое блаженство, что едва снес его. Шарлотта в тот же миг выскользнула из его объятий и переместилась в темный угол комнаты.
Теряя от любви голову, Анри стал преследовать ее и, настигнув в этом самом углу, вновь заключил в объятья. Страстный поцелуй, которым юношу наградила Шарлотта, наполнил жизнь Фонтраля счастьем. Он застонал от сладострастья и крепче прижал возлюбленную к своему телу. Его сумасбродный порыв, однако, не смутил девицу, которая уверенно заманивала кавалера в свои сети. Анри целовал ее губы, щеки, подбородок и, наконец, дошел до шеи, до трепещущих плеч девушки, до ее обнажившейся наполовину прелестной груди. Анри не заметил того обстоятельства, что, когда он нечаянно обнажил грудь Шарлотты, она не смутилась и не воспротивилась, его действиям, как всякая целомудренная девушка. Он опьянел от запаха ее кожи и так увлекся, что не заметил, как она оказалась у него на коленях, а он – на ее постели. Задыхаясь от страсти, юноша мягко уронил Шарлотту на постель и совершенно ее раздел, успевая целовать обнажавшиеся места. Затрепетав от блаженных ощущений, Шарлотта откинулась на подушки и замерла, безвольная, покорная судьбе. Только ее груди вздымались, сводя кавалера с ума окончательно. Несколько мгновений Анри любовался прекрасным телом девушки. Шарлотта смотрела на него жадными глазами, прося наслаждений и не боясь стыда. Ее страстный взгляд и привел в сознание молодого человека, которому такой взгляд казался верхом бесстыдства.
- Нет-нет, до свадьбы нельзя!- Пробормотал Фонтраль, срываясь с места, как чумной и убегая из комнаты.
Немало рассерженная его отступлением, девушка проводила его недовольно-обиженным взглядом, подумав: «Глупый, ведь я - твоя. Вот я, бери меня, как я взяла твое сердце».
Она действительно безраздельно владела сердцем молодого Фонтраля и уверенно шла к своей цели.


12

Мужской разговор

Таким возбужденным Анри вбежал в гостиную, где и были его родители. Его лихорадочное состояние сразу подсказало Фонтралям тему предстоящего разговора.
Глубоко и прерывисто дыша, Анри подошел к родителям и, упав на колени, воскликнул:
- Отец, матушка, благословите! Я люблю и любим!
Франсуаза от такой пылкости сына даже растерялась. Не зная, чем ответить, она взглянула на мужа. Тот казался внешне спокойным и так хладнокровно вел себя, будто это не к нему обращены мольбы. Луи смотрел на сына и обдумывал слова, чтобы поубедительнее воздействовать на «сумасшедшего».
На лице Анри запечатлелось такое отчаяние, поза его была так выразительна, что его отец не сразу нашел, что сказать.
- Ну, во-первых, встань,- с теплотой сказал Фонтраль старший.
- А во-вторых, вы мне отказываете,- с досадой произнес юноша, в душе еще на что-то надеясь.
- А в третьих, ты и сам все отлично понимаешь и избавишь нас с матерью от необходимости объяснять тебе, что Шарлотта – не та дама, которую бы я мог принять у себя в доме, как дочь.
- Луи, разве так можно?!- с упреком произнесла Франсуаза, взглянув на мужа с упреком.
- Сударыня, это не дамский разговор, и безусловно нужно пощадить ваши уши и сердце,- деликатно ответил кавалер, слегка сжав кисть супруги. Г-жа Фонтраль поняла намек и поднялась с кресла, собираясь уйти.
- Будь с Анри добрее.
- Несмотря на эти слова, мнение Фонтраля старшего не поменялось.
- Итак, сын, ты непременно хочешь жениться,- как бы раздумывая, произнес Луи.
- Да, отец, ведь я влюблен, влюблен безумно, безоглядно и жажду счастья,- пламенно изрек Анри, встав перед отцом с видом мученика.
- А думал ли ты, кого ты собираешься назвать своей женой? Девицу без рода, без племени, я уж не говорю о приданом. Кого мы с твоей матушкой должны привечать? Пастушку, возле которой всегда будет звук га-га-га, сопровождаемый звуком челяди: ха-ха-ха!
- Как посмотрят на ваш брак наши соседи и мои друзья?
- Мне все равно, отец, кем бы ни была Шарлотта, я люблю ее,- ответил Анри, вспоминая облик возлюбленной, все время стоявший перед глазами.
- А нам с матушкой не все равно,- уверенно ответил Луи, скрестив руки на груди.
- Но, отец!- в отчаянии простонал юноша, обращая на отца горестные глаза,- ваши доводы убедительны, но мои сильнее! Я люблю, понимаете?
- Вот поэтому я и убеждаю тебя, иначе разве бы так я разговаривал с тобой?
- Благодарю вас, сударь, вы всегда были для меня образцом учтивости и воплощением мудрости.
Де Фонтраль старший облегченно вздохнул.
- Так ты подумаешь над моими словами, сын?
- Да, сударь,- кое-как выдавил Анри, учитывая благоразумие и терпение отца, которого уважал и любил.
- И не будешь делать необдуманных поступков?- Наступал Луи, вставая с кресла и подходя к сыну.
- Да, сударь,- подавленно отвечал Анри.
- Я знал, что ты не станешь прекословить мне.
Он хотел поцеловать сына в голову, но тот был значительно выше отца.
- Нагнись же, Анри, дай мне поцеловать тебя в знак нашего согласия.
Анри помотал головой и направился к выходу. В дверях он остановился, повернулся к отцу и сказал:
- Я подчинился, но не согласен.
И вышел из гостиной.
Фонтраль старший облегченно вздохнул. Он прошел в зал, где и застал в расстройстве жену.
- Ну, как наш мальчик, Луи? – Франсуаза положила руки на плечи мужа.
- Ну как, не важно,- ответил кавалер, не найдя точного объяснения поведению сына. – У мальчика дурной вкус.
- Напротив, Шарлотта – прелесть, что за девушка!- возразила г-жа де Фонтраль.
- Да какой черт, прелесть!- Всплеснул руками Луи. – Худющая и хитрая, как лиса!
- Луи!- В знак протеста Франсуаза покачала головой,- Однако, и я не была полной в ее годы, но это не помешало тебе меня полюбить.
- О, ты – другое дело!- Воскликнул Фонтраль, пытаясь вспомнить, какой была его жена в молодые годы. – Ты была такой, что я просто дурел от тебя.
- Луи,- Франсуаза улыбнулась мужу с непередаваемым очарованием.
- Ей богу, правда! Как вспомню эту…
- Луи, ты несносен! – воскликнула Франсуаза, испугавшись слишком смелого комплимента.


13

     Взлет.

Подавленный и расстроенный, Анри не смел и на глаза показаться Шарлотте, перед которой чувствовал себя виноватым. И лишь потому, что не смог отстоять их общего счастья, счастья называться мужем и женой.
Анри брел через замковую площадь к воротам, думая удалиться от всех, чтобы забыться в одиночестве, а возможно и выплакаться, поскольку он был молод и раним душой. Но, как ни стремился шевалье найти одиночество, а у ворот ему встретилась его возлюбленная. Увидев его с таким лицом, неглупая девушка поняла, какой оборот приняло дело. Глаза юноши говорили красноречивее слов, а его вздохи и того больше. Анри едва нашел в себе силы сказать:
- Шарлотта, милая, отец не отказал нам, он всего лишь дал отсрочку.
-Этого следовало ожидать,- холодно промолвила девушка, устремив на шевалье безразличные глаза. – Кто я такая, чтобы ваш отец согласился нас обвенчать? Простая пастушка! А будь я знатного и богатого роду, разве бы так он себя повел?
- Постой, Шарлотта, ты не должна так говорить о моем отце, он этого не заслуживает,- упрекнул возлюбленную Анри, удивляясь манерам девушки, вдруг открывшейся для него в совершенно новом обличье.
- А как я должна говорить о человеке, который пренебрегает мной и мешает нашему счастью? А вы, ваша милость, почему вы не настояли на своем? Почему сдались?- Упрекала девушка, прожигая кавалеру сердце негодующим взглядом.
- Ты меня пугаешь, Шарлотта! Да и как я могу требовать от отца, неповиноваться моему доброму и мудрому родителю?! Не отчаивайся, любимая, мы все равно будем счастливы, ведь я люблю тебя,- Ласково поговаривал Анри, забирая руку девушки в свою. Шарлотта хотела взбунтоваться, осыпать юношу упреками, но, понимая свое незавидное положение, едва вспыхнув, потупилась. Через секунду на Фонтраля смотрели уже милые, добрые глаза любящей девушки. Ее прежние слова были тут же забыты, и сердце Анри снова было во власти чар Шарлотты. Разглядывая девичью руку, которую он захотел поцеловать, Анри заметил маленький шрамик, едва видневшийся на фоне смуглой кожи.
- Что это?- спросил Фонтраль, указывая на отметину.
- Не знаю, это у меня с рождения,- ответила Шарлотта, не отнимая руки.
- Нет, милая, таких шрамов с рождения не бывает,- уверенно сказал Анри, покрывая поцелуями руку возле шрама,- Это, наверное, рана.
- Может быть, а вы не боитесь, что нас увидят из окна ваши родители?- с намеком спросила девушка, улыбнувшись кавалеру своей чудесной улыбкой.
- В таком случае, я предлагаю вам пройтись,- произнес Анри, шагая за ворота под руку с Шарлоттой.
Они направились по дороге и так увлеклись разговором, что и не заметили, как оказались далеко от замка. Прогуливаясь, они вдруг заметили карету, приближавшуюся к ним. Поравнявшись с молодой парой, карета остановилась. Из оконца кареты показалось лицо женщины лет тридцати пяти-сорока, рано утратившей свежесть, что говорило о беспокойном образе жизни.
- Добрые люди, не подскажете ли мне, как проехать к замку Фонтралей?- спросила молодая женщина, очевидно, спешившая по важному делу.
- К вашему сведению, шевалье Анри де Фонтраль, сударыня,- с поклоном произнес юноша, будучи образцом учтивости,- чем могу служить?
- Ах, господи, вас-то мне и надо,- обрадовалась женщина, открывая дверцу и выходя из кареты при помощи лакея, ехавшего на запятках и поспешившего услужить хозяйке.
- Мое имя - д'Аркур, маркиза д'Аркур,- неуверенно представилась женщина то ли из пренебрежения, то ли от усталости, выполнив реверанс неловко. По ее манерам Анри сразу понял, что эта дама не кровная дворянка, а получила титул, может быть посредством денег зажиточного отца, или, что вероятнее, обольстила какого-нибудь маркиза. В том, что женщина в молодости была красавицей, Анри не сомневался. Большие черные глаза и красивый разрез красных губ, со временем поблекших, указывал, что наряду с другими прелестями, эта женщина была ослепительна.
- Значит, вы и есть тот молодой кавалер де Фонтраль, сударь?- с облегчением спросила г-жа д’Аркур, чье внимание было полностью обращено на молодого господина.
- Имею честь называться этим именем, сударыня,- учтиво отвечал Анри, изучая женщину.- Какие дела побудили столь изящную даму посетить наши убогие края?
- Молодой человек, мне очень нужно поговорить с вашим отцом. Дело в том, что я ищу свою дочь, очень давно ищу, а ваш отец, шевалье де Фонтраль знает, где ее найти,- говоря это, женщина обратила взгляд на Шарлотту. – Моя дочь сейчас, наверное, такая же взрослая, как и вы, милая девушка.
- В таком случае, поезжайте по этой дороге, она приведет вас к замку. Он будет справа.- На последних словах голос Анри задрожал. Давая совет, он сравнивал маркизу с Шарлоттой и к своему изумлению замечал совершенное сходство цвета волос, кожи, глаз, профиля лица. Он вдруг почувствовал, как по его телу пробежали мурашки, и мысль, острая и внезапная, обожгла его сознание.
- Благодарю вас, молодой человек,- промолвила женщина, садясь в карету. – Трогай!- Крикнула она кучеру. Тот поднял в воздух бич, но не успел он хлестнуть правую заднюю лошадь, как голос Шарлотты разрезал душу Фонтраля вдоль и поперек:
- Сударыня, а как звали вашу дочь?
- Шарлотта,- крикнула та, высунувшись в окно,- у нее на правом запястье был шрам!
Услышав это, девушка, не помня себя от счастья, бросилась за каретой.
- Матушка!!! – При этих звуках сердца кровь готова была застыть в жилах маркизы. Она узнала в бегущей девушке дочь, и сердце ее едва не разорвалось от радости.
- Остановите карету! Постойте, да остановитесь же!- кричала маркиза, высовываясь из кареты и открывая дверцу, рискуя разбиться. Наконец, лошади остановились и г-жа д’Аркур смогла выйти из кареты, чтобы принять дочь в родительские объятья. С трепещущей грудью, трясущимися руками, наконец, вся в слезах г-жа д’Аркур шагнула навстречу девушке, ожидавшей родственной встречи.
- Ты, правда, Шарлотта? - Душераздирающе спросила маркиза, чьи губы дергались, как при нервном тике.
- Да, матушка, я – Шарлотта,- дрожащим голосом промолвила девушка, протягивая к матери руки и готовая броситься в ее объятья. Сквозь слезы маркиза разглядела на руке Шарлотты главную примету.
- До-чень-ка!!! – вскричала г-жа д’Аркур, не в силах поверить такому счастью.
- Матушка!- воскликнула Шарлотта, бросаясь матери на грудь.
Анри с удовольствием глядел на двух женщин, рыдающих и целующихся и, сочувствуя им, ронял благородные слезы. Он радовался не только счастью двух женщин, но и от сознания своего собственного счастья, ведь Шарлотта теперь такая же знатная и богатая, если не богаче его. Он даже мысли не допускал, что Шарлотта, его обожаемая Шарлотта может от него отвернуться.
Еще не успокоились вздохи, не унялись женские слезы, а карета вместе с Шарлоттой и Фонтралем уже катила к замку. Маркизе не терпелось увидеть «опекунов» дочери, хотелось познакомиться с родителями молодого человека, к которому она была расположена всей душой, ведь и он был причиной ее счастья. В карете маркиза, как и кавалер не сводила глаз с Шарлотты, милой и кроткой.
Карета проехала через ворота и остановилась у дверей замка. Открылась дверца, и глазам немногочисленной прислуги предстали: шевалье де Фонтраль младший, маркиза д’Аркур и Шарлотта теперь уже виконтесса д’Аркур. Среди встречавших был и Юрбен, смекавший: что же сие означает?
Анри позволил маркизе опереться о его руку, другой умело придерживая шпагу, чтобы не била по икрам. Шарлотта следовала справа от матери. Такой процессией они вошли в зал, представ перед недоуменными лицами Фонтралей.
- Милостивый государь и милостивая государыня,- сказал Анри,- имею честь представить вам маркизу д’Аркур, которая объявила свои права на Шарлотту, так как последняя является ее родной дочерью.
Г-жа д’Аркур была в восхищении от слов юноши и с благодарностью ему улыбнулась. Родители же Анри в первое мгновение растерялись.
«Как так?- Подумал Луи Фонтраль, покусывая правый ус,- Шарлотта, эта бедная пастушка, взлетела так высоко, что стоит теперь выше нас по положению и состоянию!»
Г-жа Фонтраль думала несколько иначе: «Ну что ж, теперь Анри сможет жениться на своей «беднячке».
- Ну что ж, если Шарлотта, как вы говорите, действительно ваша дочь, мы не имеем ничего против, чтобы вы ее забрали,- проговорил Фонтраль старший, замечая на лице сына неописуемое счастье. – Только,- добавил Луи, желая выяснить все точно,- есть ли у вас доказательства того, что Шарлотта является вам дочерью?
- Луи!
- Отец!- разом возразили жена и сын Фонтраля.
- Помолчите, я разговариваю,- строго изрек Фонтраль старший.
- Да как же, конечно!- засуетилась маркиза, отыскивая руку Шарлотты, на которой было свидетельство. Вот, месье! Этот шрам, который малютка Шарлотта получила по неосторожности болвана повара. Кормилица Шарлотты, кормя малютку грудью…
- Фонтраль старший крякнул, остальные в смущении опустили глаза.
- …Прошу меня простить, я не искушена в приемах высшего света. Да, так вот, кормилица зашла на кухню и попыталась незаметно стянуть пирожок. Повар заметил это и в другой раз решил проучить шалунью, но в тот раз ручку протянула Шарлотта, и болван повал ударил ее ножом по руке, к счастью, удар пришелся плашмя.
- А как случилось, что вы потеряли Шарлотту?- допытывался кавалер. Он предложил маркизе кресло, и сел сам в кресло напротив.
- Ну что ж, если вы непременно хотите знать,- замялась маркиза, ломая руки.
- Да, сделайте милость, откройте нам тайну Шарлотты,- требовал Фонтраль. Я думаю, это интересует не только меня.
- Безусловно,- подтвердил улыбающийся Анри.
- Ну, хорошо,- согласилась д’Аркур, пытаясь припомнить детали той истории, по возможности сгладить острые углы, а где-то и приврать.


14

Рассказ г-жи д’Аркур

- В 1592 году, когда мне было всего семнадцать лет и я была дочерью простого ремесленника, меня стал добиваться молодой и богатый маркиз д’Аркур. Я была молода и очень красива и так увлекла благородного мужчину, что он совсем потерял голову. Я, естественно, заявила, что я – честная девушка, и ни в какую не сдавалась. Тогда он принял решение на мне жениться. Так оно и случилось. Молодой маркиз совсем извелся от любви, и я его пожалела.
Столь вульгарная лексика вызвала на лицах супругов Фонтраль улыбку, которую они старались скрыть ото всех.
- Наш медовый месяц продолжался почти полгода и, наконец, завершился зачатием.
Франсуаза от смущения покраснела, Луи едва не расхохотался. Понимая их реакцию, Шарлотта злилась, злилась на превосходство нравственности Фонтралей и их благовоспитанность. Увлеченная рассказом, г-жа д’Аркур не замечала насмешек. Анри краснел при мысли, что это невоспитанная, не культурная женщина станет его тещей. Г-жа д’Аркур продолжала:
- Все шло хорошо, но с зачатия мой муж переменился ко мне. Он стал раздражителен и совершенно разлюбил меня. Дело в том, что он не хотел так рано детей, а я, напротив, забеременела.
Не в силах удержаться, Луи Фонтраль рассмеялся, но быстро опомнился.
- Извините, я вспомнил аналогичную историю, прошу вас, продолжайте.
- Кроме того, он стал подозревать меня в неверности. Он говорил, что всячески оберегался от зачатия, что отдавался мне не полностью…
Франсуаза покраснела, как наливное яблочко, и, закрыв рот платком, покинула комнату, напоследок сказав: - Извините, меня ждут неотложные дела.
Луи Фонтраль сидел в кресле как на иголках, ему чертовски хотелось отправить маркизу пасти гусей, и кое-как сдерживал сумасшедшее желание заржать.
- Он так корил меня за эту неосторожность,- продолжала маркиза,- за мою бедность, что жизнь для меня стала сплошной пыткой. А когда родилась Шарлотта, он и вовсе меня возненавидел. Он все говорил, что это не его дочь, что он лишит ее наследства. Бедная моя крошка!- При этих словах женщина пустила слезу. – Потом произошел тот несчастный случай на кухне. Увидев ранку, мой супруг и вовсе взбеленился, он закричал, что это – метка дьявола, что это не его дочь! Я едва успокоила его. Но потом, когда все легли спать, он тайно от меня взял Шарлотту и увез из замка. Бедной малютке был только год, а он…- маркиза разразилась рыданием. Шарлотта подошла к ней ближе и, встав на колени, положила голову на колени матери. Та принялась гладить ее по волосам.
- И вот, он отвез мою малютку за тридцать лье и бросил. Бедная, бедная моя Шарлотта! Она была завернута лишь в атласную материю, и ей должно было быть ужасно больно и холодно. Утром я проснулась, и первая моя мысль была о Шарлотте: «Как она, что с ней?» Я бросилась в детскую, но ее кроватка оказалась пустой. Я разыскивала дочку по всему дому, но все мои старания не привели, ни к чему. А утром следующего дня вернулся муж и сказал мне, что моя маленькая, моя милая Шарлотта далеко, и я никогда ее не найду. Поверьте, у меня из-под ног уходила земля. Я едва не лишилась рассудка. Горе матери – самое большое горе, надеюсь, вы мне верите,- плача, промолвила маркиза д’Аркур.
- О, да, сударыня!- Согласился Луи де Фонтраль, тронутый рассказом женщины.
- Я сильно переживала,- продолжала маркиза,- да и как не переживать, когда у меня отняли самое дорогое, мое дитя. Между мной и моим супругом произошел скандал, но я так ничего от него и не добилась. Он не открыл мне, где бросил мою крошку. В ответ я заявила, что он не увидит наследника. Так и случилось, я оставалась пустой. Наконец, недавно мой муж сказал мне, где он бросил Шарлотту. Я, не помня себя от радости, бросилась разыскивать мою дочку, хотя разыскивала всю жизнь. И вот, небеса сжалились надо мной, и я вижу мою Шарлотту, и не могу поверить такому счастью.
Выслушав маркизу, Фонтраль позвал слугу: - Гризмон! Там в моей уборной в сундуке лежит синяя атласная материя, принеси ее сюда. Мадлена!- позвал кавалер субретку. – Мадлена, крошка, уведи госпожу Шарлотту в уборную, и выберите ей что-нибудь из гардероба моей супруги. Виконтессе нельзя оставаться в ее…гм одежде.
- Вы правы, сударь,- ответила Шарлотта, уходя вслед за служанкой.
- Вот, господа, я рассказала вам мою историю и с нетерпением ожидаю вашу.
- Наша история менее трагична,- произнес Фонтраль,- кормилица Анри нашла сверток в кустах…уже и не помню каких. Достала его, а он заплакал. В свертке оказался ребенок. Сердобольная кормилица взяла ребенка себе и воспитывала по своему усмотрению. На материи были вышиты инициалы: SH. A. Мы решили, что девочку зовут Шарлоттой. Так и назвали.
- Значит, ваш сын и моя дочь вскормлены одним молоком?- обрадовалась г-жа д’Аркур, одарив юношу благодарным взглядом.
- Да, только Анри к тому времени был оторван от кормилицы и воспитывался и жил с нами в доме. Кормилица родила своего второго ребенка, а заодно кормила и Шарлотту.
- Ему сейчас двадцать два?
- Двадцать один,- уточнил Анри.
- И он не знал, что Шарлотта его молочная сестра?- спросила маркиза.
- Да, сударыня, все так, как вы говорите,- ответил Луи,- единственный свидетель – кормилица, но она к несчастью умерла.
- Значит, наши дети воспитывались порознь,- заключила маркиза, соображая, какую незавидную роль играла Шарлотта в жизни Фонтралей.- Значит, моя дочь воспитывалась, как простая крестьянка, а ваш сын…
- Помилосердствуйте, маркиза,- возразил Луи тоном, не взывающем к жалости,- Шарлотту нашли не мы с Франсуазой, и хоть она и была завернута в дорогую материю, это не доказывало ее знатного происхождения. Возблагодарите бога за то, что он возвратил вам вашего ребенка, вернул из рук заботливых опекунов.
- Да, да, благодарю вас за все!- воскликнула благодарная мать, опомнившись.
Желая больше выведать о родителях Шарлотты, Луи спросил: - А каково денежное состояние маркиза д’Аркур? Вас не смущает такой вопрос?
- О, нет, я, правда, несведуща в таких делах, но муж говорил мне, что у него сорок тысяч ливров годового дохода, и Шарлотта, в случае ее замужества, получила бы в приданое половину этой суммы,- ответила д’Аркур и улыбнулась, заметив ошеломление на лицах Фонтралей.
- Сорок тысяч!- ужаснулся Фонтраль старший, подавшись всем телом вперед. При его восьми тысячах маркиз д’Аркур казался ему крезом. Ответ маркизы его озадачил. Луи взглянул на сына, тот, казалось, совсем не отреагировал на сумму, озвученную маркизой.
- Вы, наверное, устали с дороги, ваша милость?- справился он у маркизы. Последняя не обратила внимание на ошибку шевалье в обращении, она действительно очень устала.
- Да, немного,- г-жа д’Аркур с трудом поднялась с кресла.
- Тогда соблаговолите отправиться за служанкой, она укажет вам комнату и поможет раздеться.
- Мадлен!- крикнул кавалер.
Вскоре в дверях показалась служанка, а за ней в гостиную вошла красиво одетая Шарлотта. Увидев ее в нарядном платье, Анри обомлел.
- Боже мой!- промолвила маркиза, всплеснув руками при виде такой красивой дочери. В зал вошел и Гризмон, неся старую полинялую материю. Луи Фонтраль взял у него атлас.
- Вы узнаете материю, сударыня?
Та, увидев кусок атласа, выхватила его из рук кавалера и, прижав к губам, выпустила из глаз еще несколько слезинок радости.
- Да, сударь, именно в нее была завернута Шарлотта и именно с этой монограммой… но почему ткань сиреневого цвета?
- Выцвела.
- Да, конечно, столько лет прошло!- Успокоилась маркиза.
- А как же теперь ваш супруг?
- Он будет рад увидеть наследницу его рода!- Уверенно заявила маркиза.
- Не смею долее мешать вашему отдыху,- с поклоном изрек Луи Фонтраль,- Мадлена проводит вас в комнату.
- Как, а разве…- пробормотал Анри.
- Об остальном поговорим завтра. Сегодня уже поздно. Гризмон, зажгите свечи.
После того, как маркиза д’Аркур и ее дочь покинули гостиную, Анри воскликнул:
- Ну, что теперь скажете, сударь? Достойна Шарлотта чести называться моей женой?- в тоне молодого человека было столько радости победы, что его отцу стало очень жаль своего сына.
- Она достойна, да, но теперь дело не в ней,- с горечью произнес Луи.
- Хотите сказать, во мне?- насторожился Анри.
- Ты слышал, какую цифру назвала маркиза д’Аркур, говоря о доходах?
- Ну, допустим, слышал и что?
- Сорок тысяч ливров, стало быть состояние маркиза д’Аркур насчитывает где-то от полумиллиона до восьмисот тысяч ливров. К тому же маркиз весьма выше шевалье по титулу.
- Но, что вы хотите этим сказать?- С трепетом спросил Анри, как всегда прислушиваясь к мнению отца.
- Я хочу сказать, что тебе не следует просить руки Шарлотты. Она знатная наследница огромного состояния, тогда как ты…
- Но она любит меня, причем тут деньги?
- Возможно, она и любила тебя, как человека, который, хотя и скромно, но обеспечил бы ее будущее, но став виконтессой д’Аркур,  не обратит ли она свой взор в более высокие слои нашего общества?
- Отец,- дрогнувшим голосом сказал Анри, вы мудры, я всегда это знал, но сейчас вы ошибаетесь! Шарлотта – ангел!
Луи Фонтраль передернул усами, взял сына за плечи и сказал:
- Хорошо, приведу тебе еще один аргумент. Шарлотта кровь от крови и плоть от плоти дочь маркиза д’Аркур, а о его нраве ты уже успел составить себе представление. Он не так прост, чтобы выдать дочь за такого бедняка, как ты.
- Но, сударь!
- И сверх этого…
- Довольно, отец!- взмолился Анри, не в силах слушать аргументы отца, которые все больше отдаляли его от заветной цели.- Вы, вероятно, правы, но что делать мне со своей любовью? Я так ее люблю!
- Бороться, постараться прогнать любовь из своего сердца. Терпеть муки любви бесполезно, она сожжет тебя. Вот мой совет. Постарайся найти в Шарлотте недостатки, они есть в каждой женщине… кроме твоей матери, конечно,- добавил Луи, увидев поднятые брови жены. – Наконец, влюбись в другую женщину! Поезжай в Париж, при дворе ты найдешь немало женщин красивее твоей Шарлотты.
- Какие женщины, когда мои глаза слепнут без сияния глаз Шарлотты! Нет, я с ума сойду!
Упорство юноши показало кавалеру де Фонтралю, насколько глубока была его сердечная рана.
- И, тем не менее, я настоятельно рекомендую тебе забыть Шарлотту. Пойдемте все спать, поздно уже.
- Пойдемте, сударь,- смиренно сказал юноша, задувая свечи и оставляя лишь три в канделябре, которым он стал освещать путь в спальню.




15

Черная роза.

На следующий день после завтрака, Фонтраль старший, по просьбе маркизы, велел закладывать лошадей ее кареты, и вышел сам проводить ее и Шарлоту. Анри прощался с девушкой, прохаживаясь по площади у аллеи с розами. Его томные взгляды и душераздирающие вздохи подсказывали девушке, как тяжело ему расставаться с ней.
- Милая Шарлотта,- сказал, наконец, Анри,- я понимаю, что теперь вы вознеслись гораздо выше меня, и я не смею просить вашей руки. Но в память нашей любви вспоминайте иногда того, кого покорила ваша неземная красота. Смотрите иногда на землю, туда, где горит огонек надежды – в сердце влюбленного. Помните, как я любил вас, не смотря на то, что был выше вас по положению, моя душа всегда тянулась и будет тянуться к вам, божественная Шарлотта.
По всему было видно, что девушке нравились эти речи. Шарлотта с печалью улыбнулась, от чего казалась не менее красивой.
- Нет, я не могу отпустить вас просто так, не взяв с вас клятвы в любви и преданности,- с трепетом воскликнул юноша, схватив Шарлотту за руку,- Поклянитесь, что будете любить меня, как я вас! Поклянитесь, что не выйдете ни за кого замуж, пока я не освобожу вас от клятвы!
В ответ на эти слова Шарлотта сорвала с клумбы цветок и протянула шевалье.
- Черная роза!- Вскрикнул Фонтраль, отступив на шаг.- Но, что это означает?
- Черная роза – признак любви,- задумчиво ответила девушка.
- Шарлотта, дочь моя!- Позвала девушку маркиза.
Виконтесса всполошилась, ей пришла мысль, что мать может уехать без нее. Нужно было прощаться с молодым человеком. Шарлотта вложила цветок в руки Фонтраля и крепко пожала их. Затем поспешила к карете. Следы ее рукопожатия остались на пальцах и ладонях Фонтраля кровавыми отметинами.
Анри выбежал из ворот замка и долго еще смотрел вслед карете, пока та не превратилась в черную точку и не исчезла на горизонте. Анри вспомнил, как легко Шарлотта увернулась от клятвенных обещаний, оставив на память лишь признак печали, и на душе его сделалось тошно, две слезы упали на цветок. Казалось, они прожгут розу насквозь.
- О, горе мне!- Вскричал Фонтраль. Он вбежал в замок и уединился в своей комнате.
- Ах, я несчастный! Видимо, эта девушка создана мне на погибель. О, адский цветок, как съежился ты в моих руках! Словно лишился дьявольской силы! Или это знак зачахнуть мне, как этот цветок? Может быть, прав был де Саргоньян, говоря, что женщины созданы нам на погибель? Но как бы там ни было, я люблю свою Шарлотту, один взгляд которой заставляет меня трепетать с головы до ног. Раздираемый противоречивыми мыслями, юноша прилег на кровать, терзаемый разлукой с любимой.




2 часть

     Именем судьбы!


1

  Кошмар во сне и наяву

Ночью Анри привиделся кошмар. Ему снилось, будто Шарлотта воплотилась в страшную и уродливую ведьму и, пользуясь колдовскими чарами, манит за собой в бездну. Шевалье шел за ней, как привязанный, не имея сил к сопротивлению. Они оказались на краю пропасти, где ведьма обернулась опять Шарлоттой и бросилась Анри на шею, осыпая его поцелуями и ласками. Но вдруг Шарлотта превратилась в змею и ускользнула от шевалье, который от испуга попятился и неминуемо свалился бы в пропасть, если бы не проснулся.
- О, боже, что за кошмар?! – Пробормотал Фонтраль, отирая пот с лица. Его мысли сразу обратились к предмету любви.
«Ах, милая моя, Шарлотта, где ты теперь? Как мне жить без тебя? Как тяжела разлука с тобой, ангел мой! Неужели я никогда не увижу света твоих добрых глаз? Не услышу ангельского голоска, в сравнении с которым лира – ничто?! Как я мечтаю держать тебя в объятьях и ощущать биение твоего сердца. Нет, я не верю, что на этом все кончилось!»
Набравшись решимости пойти и поговорить с отцом, Анри встал с кровати. Выполнив утренний туалет, шевалье спустился в трапезную, где был подан завтрак и уже заняли свои места его родные.
- Как спалось?- Осведомился Луи, внимательно глядя на сына и замечая его возбужденное состояние.
- Плохо, сударь,- отозвался Анри, присаживаясь напротив отца.- какой-то кошмар преследовал меня всю ночь.
- И что же именно?
- Какая-то ведьма заманила меня в пропасть, а сама исчезла, как змея,- вспоминал Анри.
- Все это от переживаний, сын,- поспешила с выводами г-жа Фонтраль,- это пройдет.
- Нет, нет, Франсуаза, все не так просто,- взволновался Фонтраль старший и чуть не пронес вино мимо рта.- Если сновидение является следствием чего-либо, они, либо наводят человека на воспоминания, либо предрекают недоброе. Кстати, Анри, ты не помнишь лица этой ведьмы?
- Нет, сударь, она была так безобразна, что узнать ее не было никакой возможности,- рассеянно отвечал Анри, решительно ни к чему не притрагиваясь.
- Что же вы не едите, милые мои,- хлопотала г-жа Фонтраль, положа цыпленка на тарелку сыну, не дожидаясь, пока это сделает лакей,- цыпленок стынет!
- Благодарю, матушка, я сыт,- печально проговорил Анри, держа в руках веточку салата и хлебец, и не находя сил, чтобы их съесть.
- Чем же ты сыт, ты ничего не ел?- Франсуаза жалостливо смотрела на сына.
- Я сыт моей печалью,- с бледным подобием улыбки ответил Анри.
Луи шумно вздохнул. Он понимал, что слова бесполезны, запреты и того более.
- Что ты намерен делать?
- Я еду в Париж. – Анри не сказал: хочу поехать, не спросил разрешения, а сказал это так твердо, что родители и не подумали его отговаривать.
Франсуаза всплакнула, а Луи испустил еще один душещипательный вздох.


2

   За любимой на край света

День Анри провел в грусти и меланхолии. Замечая состояние сына, Фонтраль мрачнел, был бал задумчив, не находя верного решения.
Вечером, улучив момент, Анри остался наедине с матерью.
- Матушка!- воскликнул юноша, упав перед г-жой Фонтраль на колени,- вы знаете, сколько страданий мне приносит разлука с Шарлоттой. Разрешите мне поехать в Париж и просить руки виконтессы д’Аркур! Вы видите, как я умоляю. Поверьте, матушка, сил моих больше нет. Я не могу жить без нее, я люблю!
Речь его была так взволнована, взгляд Анри выражал такое отчаяние, что любящая мать не смогла отказать.
- Благословите, матушка,- Анри умоляюще глядел на мать.
- Что ж, Анри, раз в твоем сердце живет такое сильное чувство, поезжай. И да поможет тебе Бог,- промолвила Франсуаза, перекрестив сына троекратно. Она поцеловала его в лоб, благословляя.
- О, как мне благодарить вас, матушка?!- с радостью сказал Анри, вставая с колен.
- Не за что благодарить мать, я всего лишь хочу, чтобы мой сын был счастлив. Вот, возьми этот перстень. Продай его, если будет в том нужда,- сказала Франсуаза, передавая сыну перстень с сапфиром в золотой оправе. – Этот перстень мне подарил твой отец на день свадьбы.
- О, нет, матушка! Как я могу взять и потом продать свадебный подарок? Подарок отца?
- Я не могу дать тебе денег, поэтому возьми перстень.
Анри с благодарностью поцеловал матери руку и вышел из комнаты. Рано утром он разбудил Юрбена и велел тому оседлать лошадей. Сам наскоро собрал свои вещи и вышел во двор. Вскоре Юрбен вывел из конюшни двух взнузданных и оседланных лошадей. Кавалер вложил в седельную сумку один из двух заряженных пистолетов, второй оставив за портупеей. Затем прикрепил к седлу чемодан с вещами и боезапасами и сел в седло сам.
- Едем, Юрбен,- проговорил Анри, поворачивая коня к воротам.
- Позвольте вас спросить, куда? – осведомился лакей, трогая коня поводом.
- В Париж, мой друг,- весело ответил шевалье, искоса поглядывая на слугу.
- О, Париж!- Воскликнул Юрбен. – А есть ли у вашей милости деньги, чтобы следовать так далеко?
- Пятьдесят пистолей, милейший мой Юрбен,- удовлетворенно изрек Фонтраль, хлопнув себя по карману.
- Ах, ваша милость, нам следовало прихватить с собой еще кое-кого, чтобы при первой необходимости зажарить и съесть.
- Ты говоришь о гусаке? Лично я не смог бы съесть ни одного кусочка любимца Шарлотты. Оставим ее гусака на съедения моим родителям и едем, Юрбен!
Всадники выехали за ворота и пустили коней галопом.
Днем Анри и его слуга были в Даксе. Фонтраль дал лошадям полчаса отдыху и накормил лакея. Сам не съел ни крошки, только выпил кружку дешевого вина. Ночь они с лакеем провели в Аркашене. Следующую в Либурне.


3

Заговорщики.

Утром, почувствовав слабость, Анри решил немного подкрепиться, и спустился в кабак, где его уже поджидал Юрбен.
- Что это значит, мой друг?- Спросил Анри, видя прилично сервированный стол, занятый его лакеем.
- Это значит, ваши милость, что вам следует подкрепиться для дальнейшего похода,- учтиво отвечал лакей, указывая на кое-какие мясные блюда.
- А где ты взял денег?- недоумевал Анри.
- Одолжил у вашего батюшки, невозмутимо отвечал Юрбен, потчуя себя съестным.
- То есть как одолжил? Украл?- в тоне шевалье все больше проявлялся гнев, и Юрбен заволновался.
- Взял, ваша милость, чтобы вы не умерли с голоду,- Юрбен вскочил с места, опасаясь тумака,- не надо сгущать краски.
- Ах ты, плут!- Воскликнул Фонтраль, но вместо того, чтобы гневаться, уселся за стол и принялся за еду с большим аппетитом.
Во время трапезы Фонтраля в кабак вошел монах францисканец, увидев которого, Анри узнал дезертира. Тот тоже узнал недавнего знакомца, и поскольку Анри смотрел на него, францисканец подошел к Фонтралю.
- Добрый день, господин, вижу, вы опять путешествуете,- сказал мнимый монах, подсаживаясь к столу.
- Да, сударь, а вы все еще ходите в рясе,- ответил Анри, откидываясь на стену кабака. – Прошу вас, присоединяйтесь.
- Благодарю,- монах уселся на скамью и с жадностью вцепился зубами в окорок, чего францисканцу никоим образом делать было нельзя.
В кабак вошло еще трое людей дворянского происхождения.
Обернувшись, монах дал им знак подойти. Те приблизились.
- Послушайте, месье,- серьезным тоном сказал мнимый монах,- Я знаю, что вы благородный и честный человек и не выдадите нашу тайну, если мы ее откроем.
- О, да, сударь, вы можете не сомневаться. Но поскольку меня не интересуют чужие тайны, то будет благоразумнее мне их не открывать.
Такие слова только добавили во францисканце уверенности в честности молодого человека.
- И тем не менее, мы откроемся вам, потому, что очень рассчитываем на вашу помощь. Вы храбры и, по-видимому, хорошо владеете оружием,- проговорил монах, обменявшись с товарищами взглядами. – Так вот, мы, то есть гугеноты затеваем заговор против католиков. Нас не так уж и мало в Париже и во всей Франции. Мы переманили на свою сторону Кончини, а всем известно, что он пользуется вниманием самой королевы-регентши. Мы хотим отплатить им за ту кровавую ночь.
- Соглашайтесь, - упрашивал францисканец, с нами сам Монрезор, герцог. Если вы согласны, мы передадим ему через вас письмо.
- Видите ли, господа,- сказал Анри, думая, как бы поделикатнее отказаться,- Я еду в Париж совсем по другому поводу. И причина в том... Не важно в чем.
Францисканец в недоумении покачал головой. Его товарищи догадались и прыснули.
- Любовь, ха-ха-ха,- закатился один. Как это печально. Вижу, вам нет дела до веры. Ваше сердце захватила какая-нибудь расфуфыренная дамочка с пышной грудью…- Нахал умолк, увидев, каким огнем загорелись глаза молодого человека.
- Благодарите бога, месье, что я не дуэлист какой-нибудь, ледяным тоном изрек Анри, встав со скамьи. Эта высокопарная фраза пришлась не по вкусу обидчику кавалера.
- Ах, сударь, да я, оказывается, имею дело с великодушным человеком, вернее, с миролюбивой барышней, ищущей счастья в столице,- ответил гугенот, явно напрашиваясь на конфликт.
- Берегитесь, сударь, еще одно слово, и я разобью вам голову,- предупредил Анри, берясь левой рукой за эфес шпаги.
- Чего ж вы ждете, вытаскивайте вашу железку, я к вашим услугам, суда-ры-ня.
- Прекратите, господа!- вмешался францисканец.
- Мы не можем прекратить… - нахал не договорил, он получил хлесткую пощечину. Шпаги тотчас же покинули ножны.
- Подождите, господа,- вмешался третий гугенот, встав между схватившимися,- Соблюдайте приличия,  нужно покинуть это заведение. Да, вам нужны секунданты.
- К сожалению, сударь, мне некогда обзаводиться секундантами, отказался Фонтраль. – Я спешу. Юрбен, седлай коней, мы через пять минут выезжаем. Больше, я думаю, не провожусь.
- Хорошо, ваша милость, только прошу учесть, что ваш противник обмотал левую руку плащом. Советую вам взять кинжал.
- Какой предусмотрительный у вас слуга. Я заберу его себе, после того, как проткну тебя насквозь.
- Ваше имя?- потребовал Анри.
- Запомните имя человека, которого видите в последний раз,- с пафосом ответил незнакомец,- меня зовут де Баржоль.
- Не сомневайтесь,- с насмешкой ответил Анри. Противники вышли на свободное место, то есть на средину зала и как по команде выхватили шпаги.
Баржоль произвел удар с кварты. Анри парировал его и нанес хлесткий удар справа. Противник принял удар на левое предплечье, защищенное плащом, и попытался ударить шевалье в лицо. Фонтраль едва успел увернуться. Анри понял, что перед ним достойный соперник, которого нельзя недооценивать. Чтобы оградить себя от некоторых ударов, он выхватил кинжал и стал обороняться им. Такое допускалось правилами дуэли. Используя оба оружия, Фонтраль начал теснить противника и одним из быстрых ударов, поразил Баржоля в левую руку, оставив без защиты. Пока Баржоль морщился от боли, Анри вложил кинжал в ножны. Воспользовавшись его заминкой, гугенот нанес прямой удар в грудь. Анри успел отразить этот страшный удар. Не дожидаясь последующих, шевалье применил удар полукругом и пронзил Баржолю живот. Противник Фонтраля рухнул на пол без единого стони или крика. Упал, как падает дерево.
- Ваша милость, готово?- спросил, заглянувший в кабачок Юрбен.
- К сожалению,- пробормотал Анри, вытирая окровавленную шпагу о камзол поверженного. – Извините, господа, мне жаль вашего приятеля, но негодяй должен быть наказан. Давайте письмо, я отвезу его по адресу. – Анри вложил шпагу в ножны.
- Возьмите, адрес указан,- произнес францисканец, который теперь, как и прежде не сомневался в честности шевалье.
Анри обратил взор на письмо – там был адрес: Париж, улица Эшель, дом герцога де Монрезора.
- Едем, Юрбен,- Мрачно изрек он, выходя в двери.
- Одну минуту, ваша милость. Я только прихвачу бутылку анжуйского, которое вы не допили,- проговорил лакей, оставляя свою лошадь без присмотра.
- Если ты за кошельком того хама, то не трудись, я запрещаю тебе,- строго сказал Анри, вскочив на коня, которого до этого придерживал Юрбен.
- Как вы догадались?- Удивился лакей, остановившись.
- Какой же я господин, если не знаю повадок своего слуги, Ответил Фонтраль, и некое подобие улыбки запечатлелось на его красивом лице. Они поскакали по дороге на север.
- Что у нас к вечеру?- спросил Анри, придерживая Жемчуга поводом.
- Ангулем, сударь, ответил слуга.


        5

   Затмение.

В Париже, тем временем, в доме маркиза д’Аркур происходила дружеская встреча за обедом. В гости к маркизу пришел сын его давнего друга. Тому стало известно, что маркиз нашел свою дочь, и будучи наслышан о красоте Шарлотты, поспешил нанести им визит. Семья маркиза д’Аркур всегда тепло принимала двадцатишестилетнего наследника огромного состояния, коим располагала семья герцога Монрезора. Молодой анжуец очень знатного происхождения, обладал к тому же и привлекательной внешностью. Роскошные черные волосы обрамляли его бледное лицо с удлиненным овалом. Взгляд серых глаз из-под высоких угловатых бровей выражал волчью осторожность, но могли и очаровывать. Усы его, утонченные к оконечности, образовывали спираль и, поднимаясь кверху, уходили за пределы лица. Надо ли говорить, какое значение юноша придавал своим усам?
Трапезничая, он то и дело оказывал дочери маркиза знаки внимания. Его манила красота девушки, принявшей совершенно другой облик. Ее чарующая улыбка заставляла трепетать сердце молодого герцога. Он не сводил с Шарлотты глаз и по возможности дарил комплименты. Разговор за столом шел в основном о развлечениях, немного о политике и сплетнях. Герцог невпопад отвечал на вопросы маркиза, который, замечая интерес Монрезора к Шарлотте, внутренне улыбался.
Уже прощаясь, герцог подарил Шарлоте цепочку, сказав: - Сударыня, не гневайтесь на вашего друга за то, что он сделал вам подарок не совсем достойный вашей красоте.
Такие речи понравились Шарлотте, и она протянула руку, которую герцог страстно осыпал поцелуями.
Заметив это, маркиз д’Аркур подошел к герцогу.
- Молодой человек, вы ничего не хотите мне сказать?
- Не смею, месье д’Аркур,- промямлил Монрезор,- Скажу только, что буду счастлив принять всю вашу семью у себя в доме на следующей неделе. А, впрочем, приходите завтра, я буду очень вам признателен.
Герцог еще раз взглянул на Шарлотту.
- Прекрасно, молодой человек. Мы с госпожой д’Аркур, да и с Шарлоттой будем непременно,- проговорил маркиз, думая: «Вот завтра же и обговорим наше дело».
Как только герцог ушел, маркиз обратился к дочери:
- Шарлотта, ты знаешь, кто этот молодой человек?
- Это герцог де Монрезор, сударь, ответила девушка, любуясь подарком.
- Это не просто герцог, девочка моя, это знатный дворянин, один из самых богатых людей Франции. Приближенный королевы,- понизив голос, сказал маркиз. – Он владеет большим поместьем в Анже. Я думаю, он составит тебе блестящую партию. Ты заметила, какими глазами он смотрел на тебя? Не могла не заметить.
Поняв, что ее отец прочит ей в мужья герцога де Монрезора, Шарлотта смутилась. Ей вспомнился Анри де Фонтраль, красивый и благородный юноша, чьим сердцем она владела безраздельно. Она решила рассказать о нем отцу.
- Отец, в Гаскони, где я жила, остался дорогой мне человек,- бестрепетно произнесла Шарлотта,- Анри де Фонтраль. Он любит меня.
- Что-о? Сын кавалера Фонтраля?- вознегодовал маркиз,  сдвинув к переносице брови. – Этот осел, что содержал тебя, как крестьянку. Да он беден, как Иов! Нет, Шарлотта, тебе следует забыть своего Анри. Совсем другое дело герцог! Какой взор! А усы! Вот бравый молодец! Не чета твоему Анри. Завтра же договоримся о свадьбе. Тебя ждет сногсшибательный успех! Герцог оденет тебя в самые дорогие наряды, украшенные жемчугами и бриллиантами. Тебе будут завидовать самые знатные дамы Парижа и не только! Ты согласна, дочь моя?- спросил маркиз, надеясь на слабую сторону дочери в отношении роскоши.
- Как вам будет угодно, сударь,- согласилась Шарлотта, миловидно улыбнувшись отцу.
- Прекрасно, прими от меня подарок,- проговорил довольный маркиз,- подходя к комоду. Он достал из ларца браслет из жемчуга.
- Носи, радость моя,- произнес маркиз, надевая браслет на руку дочери.
Шарлотта от всего этого пришла в восторг. Она в жизни своей не то что не носила, но даже не видела подобных вещей. От всего этого закружилась головка восемнадцатилетней девушки, в которой все больше проявлялись корысть и алчность.
«Ну и что?- размышляла девушка,- в конце концов Анри не сделал мне даже такого подарка, а герцог…»


     6

  В Париже.

Неделей раньше свадьбы Шарлотты и герцога Монрезора, в Париж, через ворота Сент-Оноре въехали два всадника. То были, если судить по одежде, дворянин и слуга, ехавший на исхудалой клячонке, едва переставлявшей ноги. Не смотря на это, ее всадник сохранял гордый вид и не позволял горожанам отпускать насмешки в его адрес. Его господин, напротив, имел невозмутимый вид. Его серый в яблоках конь, изрядно вспотевший, с опухшими бабками, с разбитыми копытами, плелся потихоньку. Было видно даже человеку ненаблюдательному, что несчастные кони преодолели большое расстояние, не имея достаточного отдыха. Всадник, что сидел верхом на сером в яблоках, казалось, не замечал усталости, хотя чертовски изнемогал. Они проехали по улице Сент-Оноре и свернули к площади Сен-Сюльпис.
- Как вы думаете, ваша милость, найдем ли мы в Париже пристанище?- спрашивал слуга.
- Не беспокойтесь, мой друг, благодаря продаже вашей лошади мы еще имеем пистолей десять и перстень моей матушки.
- Который вы, конечно, не продадите,- подчеркнул слуга, в котором читатель давно узнал Юрбена. Он сидел позади господина, так как почтовую лошадь пришлось оставить на почте. Проезжая возле Лувра по улице Эшель, Анри заметил, как дверь малого подъезда открылась, и из Лувра высыпала знатная молодежь. Один из друзей, по-видимому, не самый разговорчивый, узнал Анри по берету, куртке кирасира и масти лошади.
- Фонтраль!- Воскликнул он, спешно направляясь к шевалье.- Друзья, это же мой друг - Анри Фонтраль!
- Эсташ!- Радостно вскрикнул Анри, разворачивая коня.
- Ну, конечно же, это Фонтраль!- Обрадовался виконт, разводя руками и быстро подходя к кавалеру.
- Эсташ, дорогой друг, как хорошо, что я тебя встретил! Я ищу того, кто мне укажет на дом маркиза д’Аркур.
- За каким чертом тебе д’Аркур? Я могу указать тебе на дом, где тебе будут рады,- с теплотой изрек виконт.
- Я буду тебе очень признателен, дружище Эсташ!- с благодарностью ответил Анри, поклонившись до шеи лошади.
- Вот и отлично! Господа, я вынужден оставить вас, чтобы уделить немного внимания моему старому другу. Мы вместе воевали два года.
- Да, ему нужно внимание, в особенности его лакею, который спит, уткнувшись носом в спину господина,- с улыбкой изрек один из друзей виконта.
- Ба, да они, как два сына Эдмона!- воскликнул другой, не менее веселый приятель.
 За то другой молодой человек, с серыми проницательными глазами, с широким лбом и тонкими губами, спросил совсем иным тоном. – А какой веры будет этот юноша?
Виконт Фламаран понимал, что рискует предопределить ссору, но солгать не посмел.
- Гугенотской, маркиз, но это не мешает ему быть нам другом.
Веселые лица сразу преобразились. Одна колкая фраза могла решить, быть ссоре или нет, но Анри опередил всех.
- Господа, я хоть и гугенот, но не питаю вражды к католикам и в знак моего доброго расположения, с удовольствием пригласил бы вас в кабачок, но, к сожалению, казна моя пуста, а в карманах ночевали крысы.
- Гасконцы по-прежнему бедны,- улыбаясь, сказал один из приятелей Фламарана. Друзья виконта были удовлетворены дружеской речью Фонтраля, а его безобидный вид не вызывал ни у кого опасений. Один только маркиз оставался настороженным.
- А по какому делу вы приехали в Париж?- спросил он, глядя на Анри исподлобья.
- Меня привели в Париж сердечные дела,- с горечью выдохнул Фламаран. Этим он и решил ограничиться от лишних расспросов, понукая коня шенкелями.
- Идем ко мне, Анри, я познакомлю тебя с Луизой, и вся твоя печаль исчезнет.
- С чего вы взяли, дорогой друг, что я печален?- Возразил Анри, печально улыбнувшись.
- Кого ты собираешься водить за нос, Анри?- упрекнул Фламаран, шагая бок о бок с конем Фонтраля по Луврскому мосту к улице Старой голубятни, где жил с сестрой, девятнадцатилетней девушкой, обладавшей кроме внешней красоты, еще и прекрасной душою. Кроме всего прочего, она была богатой, и многие вельможи просили ее руки.
Остановившись у парадного, Анри повернулся в вполоборота, чтобы приказать лакею спешиться, но бедняга Юрбен крепко спал, оперевшись грудью и лицом о спину хозяина. Тогда шевалье перекинул ногу через голову лошади и съехал по боку на землю. Юрбен так и клюнул носом коня. Спящего лакея Анри взял на руки.
- Что ты с ним возишься?- недоумевал Эсташ, шествуя впереди шевалье и отдавая распоряжения слугам.
- Это не просто мой слуга, Эсташ, это друг, который много раз выручал меня из беды, жертвуя своей честностью,- с гордостью изрек Анри, продолжая нести Юрбена в комнату для него отведенную.
- Он не спал,- продолжал Фонтраль,- охраняя мой покой, заботился о моем коне, искал провиант для нас и наших коней, и вот теперь его силы иссякли. Я полагаю, ему здесь будет удобно?
- Я предоставлю слуге моего друга королевские удобства,- ответил виконт. Ты, наверное, тоже устал и хочешь отдохнуть?
- Было бы неплохо… сначала поесть,- неловко попросил кавалер, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Сейчас подадут обед. Реми, а где Луиза?- спросил Фламаран лакея.
- Ваша милость, ваша сестра взяла карету и уехала к г-же Безмо. Но обещала быть к ужину.
- А, хорошо. Подай обед в гостиную на две персоны,- распорядился двадцатичетырехлетний виконт де Фламаран. Его отец погиб в войнах за веру, а мать оставила их позже, отдав на попечение брата.
За обедом друзья разговорились о службе в армии, о целях в жизни и женщинах. Будучи по натуре скромным, Анри не распространялся о своей любви, за то его друг поделился радостью побед над слабым полом. Виконт был не дурен собой, прекрасно воспитан и имел все шансы завоевать сердце знатной женщины.
Едва насытившись, Анри извинился перед другом и попросил постель. Фламаран с радушием предоставил ему свою собственную кровать, уверяя, что нынешней ночью совсем не ляжет спать. Анри с благодарностью обнял друга, разделся, лег в кровать и тут же уснул.
- Бедный, бедный Анри, печально подумал Фламаран, склоняясь над челом друга. – До чего доводит человека любовь. Из-за какой-нибудь кокетки он доскакал из Гаскони до Парижа за две недели! Он говорил о маркизе д’Аркур, что был на балу в ратуше третьего дня. Надо признать, что его дочь, эта дамочка недурна собой и вполне могла пленить сердце моего друга. Она может морочить головы кому угодно, но друга я ей на растерзание не отдам. Маркиз д’Аркур все равно не отдаст свою дочь за бедняка. А что, если женить его на Луизе? – Эта мысль, внезапно попавшая в голову юноше, сначала обрадовала его, а затем и напугала.
«Анри обаятелен,- думал Эсташ,- и я не знаю человека благороднее его. Кто еще может быть так честен, как Фонтраль?! Да я и не знаю того, кто более достоин руки моей сестры. Ах, черт возьми, неплохая идея!»


        7

Дом господина де Фламарана.

Проходя по гостиной, Эсташ заинтересовался лакеем кавалера, спящем на кушетке. Глядя на высохшие мощи, виконт посочувствовал лакею друга и решил его разбудить, чтобы дать поесть.
- Эй, приятель, вставай. Нельзя спать голодному, так можно и умереть.
Юрбен спал, как убитый. Тогда Эсташ тронул его за плечо. Лакей проснулся и, увидев перед собой чужое лицо, вскочил на ноги и заорал: - Господин, берегитесь, мы в ловушке!
Юрбен выхватил рапиру, собираясь напасть на врага всей мощью, или, вернее будет сказать, всеми мощами. На что виконт ответил доверительной улыбкой.
- Юрбен, я не сомневаюсь в вашем умении фехтовать,- мой друг Анри Фонтраль безусловно обучил вас,- но может быть вам следует сначала подкрепиться? Набраться сил? Пройдемте, дружище Юрбен на кухню, я распоряжусь, чтобы вас покормили.
Против такого предложения рапира Юрбена была бессильна.
- А, так вы – друг моего господина!- обрадовался лакей, поспешно всовывая рапиру обратно в ножны.
- Вот именно, Юрбен, а вы ведете себя не бог весть как.
- О, ваша милость, простите меня,- лакей Фонтраля упал на колени, опустив голову. – Я не мог знать, что вы друг моего господина, поэтому подумал…
- Это хорошо, что вы думаете,- с насмешкой в тоне произнес виконт. – Милейший Юрбен, поднимитесь с колен и соблаговолите пройти на кухню. Там для вас оставлена еда.
- О, ваша милость, как вы благородны и добры!
Юрбена не надо было просить дважды, он опрометью бросился на кухню, куда ему указал Эсташ и, увидев на столе яства, хотел наброситься на них, как голодный волк, но подумав, а как говорил Эсташ, достойный слуга Фонтраля умел думать, не позволил себе бескультурье. В конце концов он так напотчевался, что едва дошел до кушетки.


      8
 
Бальзам для души.

Вечером во двор дома де Фламарана въехала карета. Из нее вышла девушка и, чуть слышно ступая, направилась в дом. Прихватив в прихожей канделябр, она направилась в спальню брата. Желая убедиться, что ее запоздалое появление не осталось не замеченным братом, девушка заглянула в постель, на которой спал молодой человек. Ее брат был блондин, а у спящего волосы оказались черными. Она поднесла канделябр ближе к лицу спящего, и увидев незнакомца, едва не вскрикнула, вовремя прикрыв рот рукой. Однако, ее заинтересовало обращенное к свету лицо спящего юноши. Луиза, а это и в самом деле была сестра Эсташа, залюбовалась лицом симпатичного молодого человека, показавшимся ей очень милым. Несколько минут она еще оставалась в спальне своего брата, но затем вышла и удалилась в свою.
Утром кавалера разбудил его друг.
- Как спалось, Анри?- спросил Эсташ, с удовольствием замечая посвежевшее лицо друга.
- О великолепно, друг! За всю жизнь я не спал так безмятежно и счастливо. Ночью, мне, наверное, показалось, сошла сама Афродита и стояла возле меня с минуту. Потом ушла, наполнив комнату благоуханьем,- поэтично произнес Анри, устремляя мечтательный взгляд в потолок.
- Довольно грезить, Анри, идем завтракать, уже девять часов, и сестра заждалась,- сказал Эсташ, положив на стоявший рядом с кроватью табурет новое белье и одежду для друга.
- Что это?- осведомился шеваалье, догадываясь, что это приготовлено для него.
- Ты же не хочешь предстать перед баронессой де Фламаран в своем тряпье? Одевайся и без разговоров. Твои штаны и сорочка уже никуда не годятся.
- Эсташ, ты ставишь меня в неловкое положение,- отказался Фонтраль, будучи по природе совестлив и честен.
- Ну так хоть ты меня не ставь. Итак, мы с сестрой ждем тебя в трапезной, и постарайся не заставлять себя ждать.- Сказал виконт и вышел из спальни.
Шевалье еще раз потянулся и вылез из-под одеяла. Белье оказалось ему в пору, лишь сорочка казалась коротковата, но, что немаловажно, не портила внешнего вида юноши.
Умывшись и причесав волосы, Анри прошел в трапезную, где и увидел друга и его сестру, которая не могла не понравиться молодому гасконцу. Вот ее портрет: белокурые волосы охватывали ее чудную головку локонами, обрисовывая ее красивое лицо с белой кожей. На фоне его черные дугообразные брови особенно выделялись. Карие глаза подчеркивали кротость и возвышенность натуры. Чуть вздернутый нос и прелестные алые губки говорили в пользу ее красоты.
Луиза поднялась с места и приветствовала кавалера реверансом, мило улыбнувшись. Фонтраль ответил ей изящным поклоном. Приветственные плие тогда еще не были в моде.
Живой и разговорчивый молодой кавалер с каждой минутой все более нравился Луизе. Девушка видела его кроткий взгляд и понимала, что он ей нравится. Вот только не знала, нравится ли она ему. Но, сознавая свою привлекательность, Луиза решила пустить в ход оружие, коим так умело пользуются красивые женщины – женские чары – улыбка, жесты. Оружие, поражающее мужчин без осечек.
За трапезой девушка иногда посылала кавалеру томные взгляды, улыбалась, очаровывая юношу красными губками и белыми безупречной белизны зубками. Анри понимал, что нравится Луизе, но от этого ему становилось лишь больно. Больно оттого, что такая красивая девушка оказывает ему знаки внимания, а он не имеет права ответить на них.
Виконт де Фламаран замечал, какими глазами на его друга смотрит его сестра, и внутренне радовался. Он не сомневался в успехе Луизы. Разломив за десертом гранат, он отдал одну половину сестре, а другую Анри. Его печальная улыбка придавала Анри еще больше очарования. Он грустил, вспоминая Шарлотту, но смотрел на Луизу. Баронесса де Фламаран, смочив губы в гранатовом соке, отчего они стали еще соблазнительнее, спросила:
- Отчего, молодой человек, вы все время грустите?
- Сегодня ночью ему привиделась Афродита, и с тех пор он грустит,- лукаво изрек виконт.
Луиза слегка покраснела, стыдливо улыбнувшись Фонтралю.
- Благодарю вас за все, друзья, вы так много для меня сделали,- неловко сказал Анри, печально вздохнув.
- Вы не представляете, как я благодарен вам.
- Ты это о чем, Анри?- недоуменно спросил  Эсташ, чуть сузив глаза.
- Кстати, ты не знаешь, Эсташ, где бы я мог продать вот этот перстень?- Спросил шевалье, показывая виконту сапфир.
- Что это?- Поинтересовался виконт, разглядывая камень.
- Перстень моей матушки, который она отдала мне на случай нужды.
- И ты хочешь  его продать?- Спросил Эсташ.-
- Да, друг. Я сейчас в крайней нужде.
- Вздор! – возмутился Фламаран,- Ты ни в какой не нужде. Ты же знаешь, я богат и я не оставлю тебя в беде.
- И тем не менее я хочу продать его,- настаивал Анри, уставившись взглядом в блюдце с вареньем.
- Чтобы рассчитаться со мной?- Ужаснулся виконт, с обидой взглянув на друга. Анри оставался бесстрастным.
- Ведь ты знаешь, Анри, я не могу взять с тебя плату.
- А я не могу оставаться в долгу,- настаивал шевалье, барабаня пальцами по столу.
- О каком долге ты говоришь? Ты меня просто обижаешь!- Воскликнул виконт и, наскоро вытерев губы, бросил салфетку на стол.
- Не обижайся, дорогой друг, но я не могу поступить иначе,- трогательно извинился Фонтраль.- Так вы не знаете, где живет маркиз д’Аркур?  - вскользь спросил Анри, желая вывернуться из неприятного разговора.
- Маркиз д’Аркур…- промолвила баронесса, прекрасно зная этого вельможу. Она хотела ответить, но ее брат наступил под столом на ее ножку и заставил молчать.- Нет, мы его не знаем,- краснея, ответила баронесса, потупив взгляд под пристальным взором.
- Извините, но мой конь не кормлен, а он никого, кроме меня и Юрбена не подпускает,- произнес шевалье, вставая из-за стола.
- Не беспокойся, Анри, твой конь уже ухожен, не лишай нас с сестрой своего общества,- произнес Эсташ, которому, однако, хотелось переговорить с сестрой вне присутствия шевалье. И Фонтраль, уловив это, с поклоном удалился в конюшню. Его лошадь и вправду вычищенная, кормилась из яслей.
- Ну, дорогая моя сестрица, каким тебе показался наш гость?
- Ты меня смущаешь, Эсташ, застенчиво ответила Луиза, чуть склонив головку.
- И все же?
- Он мил,- с улыбкой сказала девушка, комкая салфетку,- Правда, странный какой-то.
- Он честен до смешного и благороден. А в остальном он просто прекрасен, и я не нахожу для тебя лучшего жениха.
Луиза покраснела, как наливное яблочко, потупив стыдливо глаза.
- Ты серьезно?- спросила она с трепетом.
- Еще никогда Эсташ де Фламаран не был так серьезен! Так ты согласна?
Возбужденная, взволнованная, во власти противоречивых чувств Луиза вскочила со стула, боясь выдать брату истину. По ее трепещущим плечам, Фламаран понял, что его сестра в смятении. Мысль стать женой Фонтраля повергла ее в трепет.
- Луиза, я вижу, что он нравится тебе, и верю в ваше счастье.
- Но ведь он гугенот, а я католичка!
Но ведь ты женщина! Поверни его веру. В конце концов, и он, и мы верим в одного бога.
- Но он все время грустит и не обращает на меня должного внимания.- Заметила Луиза, продолжая стоять спиной к брату.
- Я открою тебе причину печали Анри. Его гложет любовь к дочери маркиза д’Аркур.
 - Как? Эта новоявленная виконтесса любит нашего гостя?- вспыхнула мадемуазель де Фламаран, в которой заговорило чувство соперничества.
- В этом я не уверен, Луиза. Я знаю только, что Анри любит Шарлотту. И поэтому я тебя прошу сделать все, чтобы отвратить Анри от этих пагубных мыслей. Любовь к Шарлотте д’Аркур ни к чему хорошему его не приведет.
- Я не знаю, смогу ли,- неуверенно ответила Луиза.
- Ты сможешь,- настоял виконт и поцеловал сестру в лоб.
- Я ухожу в Лувр узнать, не предстоит ли на днях какое-нибудь празднество, а ты займись нашим гостем.
- Ты оставляешь меня наедине с мужчиной?- наигранно испугалась девушка. – А вдруг я сведу нашего гостя с ума, и он совершит какой-нибудь бесчестный поступок?
- Например?
- Поцелует меня?
- Желаю удачи! – весело воскликнул виконт, покидая столовую.


          9

 Объяснение в любви.

Когда Анри вернулся из конюшни, Луиза сидела на прежнем месте, только уже в другом одеянии. Нескромный вырез платья позволял видеть часть девичьих прелестей, заражая желанием увидеть скрытое одеждой. Девушка приняла изящную позу, как бы показывая юноше, что мы не дурны собою и с нами можно пообщаться.
Взглянув на сестру Эсташа, Анри уловил в ней желание пококетничать с ним. Он собрался было выйти из столовой, но Луиза окликнула  его.
- Зачем же молодой человек оставляет даму скучать в одиночестве?
- Прошу прощения, я думал, что вы все еще трапезничаете, и не хотел вам мешать,- виновато ответил шевалье, остановившись в дверях.
Успех женщин очень часто зависит от внимания к ним мужчин, а Фонтраль, в отличие от других, не проявлял к баронессе де Фламаран должного внимания. Луиза не знала, как завязать разговор. Анри же всячески старался увильнуть. Его печаль сильно досаждала Луизе, пытавшейся развлечь юношу и себя саму.
- Что же вы, кавалер, так и будете отмалчиваться?- Заигрывала девушка, поднявшись со стула и прохаживаясь по комнате.
- Я как раз хотел спросить, а где ваш брат?- Спросил Анри, потирая запястья от нечего делать.
- Он скоро вернется,- нехотя ответила девушка, переменив настроение. – Вас что-то тяготит?
- Да, Луиза, я тоскую по любимой,- признался Анри, чувствуя, что дальнейшая игра в кошки-мышки ни к чему хорошему не приведет.
Девушка содрогнулась всем телом, устремив на шевалье взор, полный разочарования и досады.
- Я знаю, что я вам нравлюсь, да и вы мне, честно говоря, тоже…- Анри оборвал речь, увидев в глазах девушки трепет. – Но, как мне не льстит ваша дружба, я не могу принять ее. Мое сердце принадлежит другой, и я не могу предать ее.
От этих слов смелая девушка стала еще смелее.
- Довольно, сударь, я вижу, что моя любовь не способна отнять вас у другой, что моя красота недостаточно ослепительна, что бы вы смогли забыть свою Шарлотту.
- Помилосердствуйте, - извинялся, умоляюще глядя на девушку, которую боялся обидеть.- Я был бы счастлив, оказавшись у ваших ног, согретый теплом ваших слов, но я напротив, считаю себя недостойным посягнуть на вашу божественную красоту вашего создания. Но я, конечно же, поклялся моей возлюбленной в вечной любви и не нарушу клятвы. Если вы любили когда-нибудь так, как я, то вы должны меня понять.
Фонтраль шагнул ближе к Луизе и взял ее за руку. Ручка баронессы, отличавшаяся белизной и формой аристократки была не чета руке пастушки Шарлотты.
- О, да, я вас понимаю,- промолвила девушка, закрыв глаза и уронив в ладонь Анри две прозрачных слезы,- ведь я люблю.
- О, боже, не убивайте меня своим признанием, я не снесу этого!- Душетрепещуще произнес Фонтраль,- покрывая руки Луизы пылкими поцелуями,- я не вынесу, если из-за меня будут литься эти жемчужные слезы такой божественной девушки.
- О, сударь,- плача, воскликнула Луиза,- ваше благородство только еще  больше зажигает мою душу желанием любить вас! Неужели мои слезы, моя любовь не вызывает у вас хоть каплю сочувствия к бедной девушке, чья жизнь, если вы захотите, будет принадлежать вам? Неужели моя любовь останется безответной?
- Милая Луиза!- воскликнул юноша,- упав на колени,- сжальтесь над несчастным человеком, вы разрываете мне душу!
Истекая слезами, Луиза тоже опустилась на колени, глядя на кавалера в упор.
- О, если вы так любите, то, как должна быть счастлива ваша избранница!- Луиза приникла к груди юноши и обняла его правой рукой за шею.- Ах, если бы вы так любили меня!- Этот сердечный голос совершенно измотал душу Фонтраля. Он уже не знал, любит ли он  Шарлотту. Прелестные голубые глаза, изливавшие пламя страсти, ее вздымающаяся грудь и трепещущие плечи дурманили его голову и раздирали сердце на две половинки. Словно остановившись на краю пропасти, Анри медлил, боясь сорваться, и девушка сама приблизила миг блаженства, дотянувшись до лица кавалера. Взаимный поцелуй лишил девушку разума, но железная воля шевалье не уступила неотразимой красоте пленительной женщины. Едва завладев губами Луизы, кавалер прервал блаженный миг и в растерянности глядел на девушку, в чьих глазах едва зажглось счастье.
Этот момент был застигнут виконтом, который, еще ничего не поняв, с улыбкой вошел в трапезную.
- Вот и прекрасно!- Воскликнул он, войдя.
- Анри со стоном выбежал из комнаты, миновав приветствие Фламарана. Луиза с печальным видом опустила глаза.
- Что это с ним?- недоуменно спросил Эсташ, глядя на сестру.
- С ним ничего,- со слезою промолвила девушка, поднимаясь с колен,- вот что со мной?
- А что с тобой?
-Я люблю его,- призналась Луиза, вытирая слезы платком.
- А он?- с интересом спросил Эсташ.
- Он любит свою Шарлотту,- с досадой ответила баронесса.
- Дьявольщина!- воскликнул виконт.- Но вы целовались!
- По правде сказать, это я его поцеловала.
Эсташ задумался на минуту.
- Да, Луиза, наш Анри неизлечимо болен. Такие возвышенные натуры любят раз и навсегда и вылечить его от этого недуга вряд ли возможно. Если уж тебе не удалось пленить его сердце, значит оно отдано другой.
- Что же нам делать, брат?
- Попытаться развеселить его. Завтра поутру принц Марильяк устраивает охоту в Фонтенбло. Мы приглашены лично.
- Ты умница, Эсташ!- Обрадовалась девушка и чмокнула брата в щеку. Виконт довольный улыбнулся.



      10

    Охота.

За обедом, когда милая троица вновь собралась вместе, разговор зашел об армейской службе, светских развлечениях, но никто не смел коснуться темы любви, которая была болезненна для Луизы и просто и просто в тягость – Анри.
Девушка устремляла на шевалье томные взгляды, которые, однако, не действовали на юношу должным образом. Анри моргал или просто отводил взгляд, делая вид, что не замечает прелестных глаз. Ужин протекал в том же русле.
Рано утром все трое выехали верхом на лошадях к воротам Сен-Жак, где им пришлось дожидаться принца Марильяка со свитой и собаками. Туда же стекались многие дамы и господа, приглашенные принять участие в охоте, почти королевской. За неимением короля, который был еще слишком мал, охоту возглавлял принц. Анри взял для охоты коня виконта де Фламарана. Перед выездом шевалье осмотрел Жемчуга и признал его не совсем способным для такого дела. К месту сбора уже прибыли  граф де Карменж, маркиз де Шиллу и другие знатные господа. Пока не было Марильяка, молодые дворяне позволяли себе отпускать в его адрес шуточки, но большинство предпочитали все же острить с людьми рангом пониже.
Наконец, раздалась команда егермейстера, ехать в лес Фонтенбло. Кавалькада тронулась в путь и минут через двадцать въехала на широкую поляну, где по обыкновению происходило начало охоты. Вдруг послышался топот и ржание молодого скакуна. На поляну во весь опор влетел всадник, и, обскакав всю поляну, поднял коня на дыбы. Крупный английский скакун гнедой масти, прогарцевав иноходью вокруг поляны, остановился, рыхля землю копытом и сгибая шею так, что морда почти упиралась ему в грудь. Его наездник окинул всех гордым и дерзким взглядом, словно желая убедиться, все ли приглашенные здесь?
То был принц Луи де Марильяк, молодой маршал. Одет он был, разумеется, с иголочки.
- Добрый день, дамы и господа!- Громко воскликнул он,- Сейчас начнется травля!
Еще некоторое время придворные вынуждены были внимать принцу, любуясь его конем, но затем раздался охотничий рог егеря, и несколько свор гончих бросились в погоню за оленем. За собаками двинулись и всадники.
Бросавший взгляды то на Луизу, то на шевалье, все время, что охотники провели в ожидании, Карменж торопил своего коня.
- Ради нее, ради ее взгляда я убью оленя, пусть бы мне пришлось загнать коня,- пробормотал Карменж, ударяя лошадь шпорами.
Догонявший графа Фонтраль ненароком услышал эти слова и догадался о ком идет речь. Видя, что граф очертя голову умчался за оленем и, зная его горячность, Анри поспешил за ним.
«Такой, как Карменж ради любви готов на безумства. Чего доброго, графу придет в голову оседлать оленя»,- подумал Фонтраль, пришпоривая лошадь.
Как только прозвучал охотничий рог, и своры гончих бросились с лаем в чащу, матерый рогач, что стал предметом охоты, поднял величавую голову, увенчанную ветвистыми рогами. Лай собак постепенно приближался, вызывая на теле зверя мелкую дрожь. Олень прислушивался и принюхивался, стараясь четче уяснить, откуда ждать беды и куда уносить ноги. Наконец, он явственно услышал голос собак, сливавшийся в один сплошной вой. Еще мгновение, и бык рванулся с места, работая мускулистыми ногами. Широко, размашисто, гордо держа голову, олень скакал прочь. Легко взял барьер – поваленное дерево и бежал дальше, помахивая белым подхвостьем. Спустя минуту через эту преграду просочились гончие, оглушив лаем поляну. За ними, немного отставая, мчались самые горячие из дворян и впереди всех Карменж. Его конь легко преодолел препятствие и унес всадника вперед. Скакавший следом за ним охотник запоздал с командой, его конь задел дерево копытами и упал. Предвидя это, наездник выпрыгнул из стремян, кувыркнулся через голову и встал. Коня же пришлось пристрелить.
Следом за графом препятствие преодолели двенадцать дворян, одним из которых был и наш кавалер. Одного за другим Анри обходил всадников. Среди первых был и принц Марильяк, но вот его конь оступился, едва не упав, и пошел шагом, прихрамывая. Принц был вынужден прекратить погоню. С досады он выругался.
Олень, тем временем, полный сил несся галопом по перелескам, пересекая ручьи и перепрыгивая овраги. За ним, отставая шагов на сто, неслись гончие, уже бежавшие по-зрячему и лаявшие, как говорят выжлятники, порато. На пути охотников стал овраг, который олень перепрыгнул, а собаки перебежали. Карменж удачно преодолел и это препятствие. Не повезло сразу двум участникам охоты. Конь первого не дотянул до другого берега и сорвался вниз, а другой наоборот, не смог вовремя остановить скакуна и рухнул туда же. Анри рискнул. Его конь буквально перелетел через овраг и понесся дальше. Остальные охотники не рискнули прыгать через овраг и потратили много времени, чтобы его объехать. Виконт де Фламаран, предпочитавший охоте простую прогулку, подъехал к оврагу последним, но не спасовал перед препятствием, а ловко преодолел его, уверенный, что его коню такое по плечу. Таким образом трое, не считая собак, из всей компании продолжали преследовать оленя. Бык уже изрядно устал и бежал опрометью, не выбирая пути. Чувствуя, что собаки не близко, он дал себе передышку и побежал легким галопом, что едва не стоило ему жизни. Граф де Карменж был уже среди собак и, увидев оленя, вскинул ружье. Пуля прошла над рогами оленя, заставив его мчаться во весь опор. Граф после неудачного выстрела специально отстал от собак, желая дать коню отдохнуть. Эта пауза позволила оленю забежать в лощинку и дать бой собакам, настигшим его. Гончие загнали его в заросли можжевельника, мешавшего его продвижению в прежнем темпе. Бык кружился на небольшой поляне, гоняя собак, грозя им рогами. Олень не лягает задними ногами, как лошадь или зебра, но бьет передними и может искалечить, или даже убить неосторожную собаку.
Олень ударил одну из гончих передним копытом и уже хотел запороть ее рогами, как вдруг подоспевший Карменж выстрелил из пищали с двадцати шагов, но в спешке дал промах и стал перезаряжать оружие.
Олень махнул через кусты и устремился к речке. Собаки последовали за ним, еще более разгоряченные от схватки. Несколько клочьев шерсти им все-таки удалось вырвать из его боков.
Достигнув реки, олень бросился в воду, но, чувствуя слабость, выбрался на другой берег. Собаки переправились быстрее. Вода их хорошо освежила.
Когда олень уже скрывался в зарослях, к правому берегу подъехал граф и, осадив коня, выстрелил. На этот раз пуля пробила оленю заднюю ногу. Зверь взревел от боли, но продолжал уходить в лес. Граф бросился с лошадью в воду и уже в реке слез с седла, переправляясь вплавь. В руке, которой граф ухватился за гриву коня, он держал пистолет.
Вскоре к правобережью подъехал Фонтраль на взмыленном коне. Анри дал лошади минуту на отдых и ввел ее в воду. Олень, тем временем кружился на поляне, разбрасывая атаковавших его собак. Внезапно на поляну въехал граф. Прицелившись, Карменж нажал на спуск. Осечка. Попавшая на полку вода сделала свое предательское дело. Разъяренный олень бросился на Карменжа, и тот не успел спастись. Бык опрокинул его вместе с лошадью, пропоров ей рогами бок. Ругаясь всеми известными ему выражениями, Карменж полетел на землю, но не успел освободить ноги от стремян, и остался беспомощным. Он видел грозные рога, направленные на него, налитые кровью глаза и думал: «Неужели этот рогатый дьявол вот так запросто запорет меня?! Черт возьми, что подумает обо мне Луиза?»
Еще мгновение, и олень бросился бы на графа, не обращая внимания на осаждавших его собак, как вдруг на поляне появился кавалер де Фонтраль. Он выстрелил навскидку из пистолета и отшиб быку рог. Это сразу же перенастроило оленя на другого врага. Отразив яростный натиск собак, бык бросился на лошадь Фонтраля. Анри ударил коня шпорами и едва успел увернуться от удара хоть и одного, но опасного рога. Такая дуэль ввела юношу в азарт. У шевалье оставались шпага и кинжал. Он выхватил шпагу и, опять избежав смертельного удара, метнул оружие в бок зверя. Шпага вонзилась в тело оленя наполовину. Бык завалился, взревев от боли. Мучаясь в агонии, олень хватал шпагу зубами, словно хотел вынуть ее из тела, но шпага прошла глубоко и засела в ребрах. Видя муки животного, участь коего уже была предрешена, Анри решил добить его. Он спрыгнул с коня и, зайдя животному со спины, схватил его за рог и прижал голову к земле. Смертельно раненый рогач еще трепыхался, и Анри был вынужден прижать его голову коленом к земле. Затем выхватил из ножен кинжал и всадил оленю в левый бок. Олень обмяк. Открытый темный глаз его смотрел на человека с укором. Картина смерти бедного оленя раздирала Анри всю душу. Лужа крови под убитым оленем, по-прежнему яростный лай собак – все это было мучительно для доброго сердца юноши. Пинком отшвырнув самую злобную собаку, Фонтраль шагнул в сторону графа. Де Карменж по-прежнему не мог освободиться и проклинал все на свете, лежа с придавленной лошадью ногой. Шевалье наш был юноша не слабый и без особого труда приподнял заднюю часть туловища лошади графа. Тот наконец-то, освободился из «капкана» и поспешил подняться с земли, озираясь по сторонам из боязни быть замеченным кем бы то ни было в его положении. Больше всего граф боялся насмешек Луизы де Фламаран.


       11

 Дворянская стезя.

- Разрешите вам дать совет, сударь, учтиво произнес Анри, осматривая раны лошади графа. – Если ваш конь летит кувырком – откиньтесь назад, вытяните ноги вперед, а потом бегите. Если же конь валится на бок, освободитесь от стремян и поднимите ноги на уровень седла. При падении лучше сразу же откатиться в сторону, чтобы вас не придавила ваша лошадь.
- Благодарю вас, месье Фонтраль, я как-нибудь обойдусь без ваших советов,- с раздражением ответил граф, которому помощь Анри и его доброжелательный тон давили на самолюбие.
Бросив Карменжу укоризненный взгляд, Анри подошел к своей лошади. Вскоре на поляну въехали сразу два всадника и всадница. Это были барон де Бюзиньи, виконт де Фламаран и его сестра Луиза. Граф не смел глядеть ей в глаза. Видя поверженного оленя и в нем шпагу кавалера, Луиза восхищенно промолвила: - браво, сударь, вы оказались удачливее всех нас и даже графа де Карменжа.
Фонтраля польстили такие слова и благосклонный взгляд, коим Луиза удостоила его в присутствии трех мужчин. Она была великолепна в седле, в белом платье. Ее рука чуть потянулась в сторону Анри, показывая победителю, что его ждет награда. Анри шагнул к Луизе, но перед тем, как поцеловать руку, взглянул на Карменжа и заметил, что граф нервно покусывает губу, исподлобья поглядывая на шевалье.
- Сударыня,- сказал Анри, взяв девушку за руку,- Как я ни благодарен вам за эту высокую честь, как ни льстит мне ваше внимание, но я не могу принять эту награду, так как есть еще один человек, достойный этой чести. Этот человек – граф де Карменж, который преследовал оленя и на всем пути и вступил в единоборство, ранил и едва не убил зверя.
 Такие благородные слова вызывают в душе женщины восхищение, а порой и недоумение. В сердце Карменжа они вызвали лишь злость. Граф искал с Фонтралем встречи, а эти слова не давали ему повода к стычке. Де Карменж рычал глухим звуком, до крови прикусив губу. Фламаран пока лишь наблюдал, не вступая в разговор. Луиза не рассердилась на то, что шевалье отказался поцеловать ее руку, и мило улыбнулась ему, что вывело графа из себя. Вырвав с досады на себя и свою лошадь несколько волосков из усов, граф шагнул к Фонтралю.
- Послушайте, шевалье, я не нуждаюсь в вашей похвале, а ваше деланное благородство не может служить прощением вам.
Анри понимал, чтО заставляет графа быть таким неблагодарным. Его взгляд красноречиво говорил Карменжу о его несправедливом поступке. Ничего не сказав, Анри отошел к оленю, достать из тела оружие. Такое отступление только добавило графу злости.
- Черт возьми,- воскликнул он, махнув рукой,- я полагал, что вы не трус…
- Сударь!- воскликнула теперь уже Луиза, гневно вспыхнув,- Как смеете вы задевать человека, спасшего вам жизнь. Как у вас хватило низости оскорблять благородного человека! Как вы ничтожны в своем гневе.
- Луиза,- трепетно изрек граф, которого укротили и обезоружили слова и взгляды любимой девушки, девушки, которую он боготворил,- Луиза, я…
- Стыдитесь, сударь, показываться мне на глаза. И не смейте и волоска шевалье тронуть!
Граф стоял пристыженный и раздавленный, опустив голову. Возлюбленная наложила табу на жизнь кавалера де Фонтраля, и граф не смел ослушаться. В те далекие времена воля любимых женщин была для мужчин законом. И, пользуясь своей красотой, женщины подчас злоупотребляли своей властью над мужчинами. Им, однако, любые выходки прощались без звука. Дворяне добровольно и стойко выносили страдания, но из-за женщин кровь лилась рекой.
Барон де Бюзиньи, бывший свидетелем сцены, думал, что же сейчас будет? Уж коли из-за одной женщины спорят двое мужчин – казалось, дуэли не миновать. Но к пребольшому удивлению барона, граф подошел к Анри и принес ему свои извинения.
- Господа,- презрительным тоном сказал барон, выступая в центр,- мне кажется, господам не подобает приносить друг другу извинения. Мне кажется, уместнее обнажить шпаги.- С вами, барон, хоть сейчас, но не с Фонтралем!- гневно изрек Карменж, сверкнув глазами.
- Со мной?- опешил барон, подняв в удивлении брови.- Но ведь я не отношусь к числу воздыхателей  баронессы де Фламаран. Мне по сердцу графиня д’Аркур.
- Графиня Д’Аркур, вы сказали? Откуда вы знаете Шарлотту д’Аркур?
- Бог мой, да кто ж ее не знает?- Почти вскричал Бюзиньи, усмехаясь в усы.
- Замолчите,- строго произнес Фламаран, обращая на барона уничтожающий взгляд.
- Чего ради я буду молчать?- Возразил насмешник,- эту девицу многие знают, хотя она совсем недавно в Париже. И вам ведь она известна, виконт.
Фламаран опустил глаза.
- Как, Эсташ, ты знал, где живет Шарлотта и не сказал мне?- с упреком сказал Анри.
- Ба, да эту красотку, оказывается, зовут Шарлоттой!- воскликнул барон, покручивая усы.- Ну и повезло же герцогу де Монрезору!
- Да замолчите же, тысяча чертей!- Вскричал виконт.
- Нет-нет, говорите все!- Требовал Анри, в котором начала вскипать гасконская кровь,- я должен узнать правду, которую не узнал от лучшего друга. Итак, почему повезло Монрезору?- Шевалье схватил коня барона за уздечку.
- Довольно!- Вскричал Эсташ, решив раскрыть другу карты.- Герцог Монрезор женится завтра на Шарлотте.
При этих словах Анри побледнел, как мертвец.
- Мы с Луизой решили спасти тебя от такой любви и поэтому скрыли.
- Вы предали меня!- Воскликнул Анри, все больше теряя самообладание. Эсташ зажмурил от душевной боли глаза, но не сказал ни единого обидного слова в адрес шевалье, оскорбившего его.
- Когда, вы сказали, состоится венчание герцога?- Спросил Анри у барона, по-прежнему не находя себе места от беспокойства.
- Завтра в час дня в Сен-Сюльпис,- ответил барон, озадаченный таким поведением обычно кроткого юноши.
- Адрес маркиза д’Аркур?
- Молчите, барон, или вы рискуете нажить себе врага в моем лице!- Предупредил Эсташ. Барон умолк.
- А, впрочем, мне известен адрес герцога. Прощайте, господа,- изрек кавалер, намереваясь сесть на коня и отправиться в Париж.
- Одну минуту!- с угрозой изрек граф де Карменж, шагнув к Фонтралю.
- Что вам угодно, сударь,- холодно спросил Анри, повернувшись к графу.
- Сударь, вы оскорбили женщину, которую я люблю.
- Чем же это?- возмутился юноша.
- Своим пренебрежением к ней, хотя, как я успел заметить, вы пользуетесь ее благосклонностью. Я думаю, вы не глупый человек, и вам не нужно объяснять, что я не могу простить вам подобного унижения. Теперь сама мадемуазель де Фламаран не сможет помешать мне убить вас где-нибудь на Пре-о-Клер.
- Когда именно? Мне абсолютно все равно где вас убить, если наш час будет назначен на час завтрашнего дня.
- Именно час дня и непременно завтрашнего. А, впрочем, в десять утра я вас насквозь продырявлю.
- Благодарю вас, сударь. Я успею разделаться с вами и явиться в дом герцога. Если вы любите, граф, вам должно быть известно, на что толкает человека любовь.
- О да, сударь,- согласился Карменж.
- Итак, завтра в десять утра на Пре-о-Клер с секундантом.
- Надеюсь, виконт де Фламаран составит мне компанию,- произнес Анри, оборачиваясь к другу.
- Если граф возьмет в свои секунданты барона де Бюзиньи, я с удовольствием приму участие, Анри, хоть вы и оскорбили меня.
- Я оскорбил вас?- Удивился Фонтраль с блеском в глазах.
 - И полагаю, незаслуженно,- подтвердил Эсташ, высоко держа голову. Анри считал друга самым честным человеком на свете, и его слова не вызывали сомнений в его искренности.
- Прошу меня простить, Эсташ, если я каким-то образом обидел вас,- трогательно произнес Анри.
- Я знал, что у тебя доброе и благородное сердце,- произнес Эсташ, слегка улыбнувшись.
- Ах, какая трогательная сцена,- усмехнулся барон.
- Сударь, надеюсь вы не забыли, что завтра деремся?- сурово проговорил Эсташ,- Я полагаю, секундантам не пристало стоять сложа руки.
- Как? Разве?- Спросил де Бюзиньи, которому вовсе не улыбалось быть поддетым на шпагу Фламарана. В ответ на эти слова, вызвавшие в душе дворян презрение, Эсташ снял с руки перчатку и бросил в физиономию барона. Тот наполовину обнажил шпагу.
- Отлично, сударь,- хладнокровно произнес виконт,- с большой долей вероятности завтра вы обнажите свою шпагу полностью. В противном случае, я зарежу вас, как Анри зарезал этого оленя.
Барон скорчил негодующую гримасу.
- Драться! Сейчас же, здесь же!- вскричал он, не выдержав. Граф и Анри схватились за эфесы шпаг. И тут, словно мифическая богиня, въехавшая в лагерь фамистимлян, на поляну въехала Луиза де Фламаран, и ссора сама собой прекратилась.
- Я запретила вам, граф ссориться с шевалье де Фонтралем,- холодно промолвила она, остановив коня посредине воинствующих сторон.
- Прошу прощения, мадемуазель, но на этот раз ничто не сдержит моей ярости, и завтра мы с шевалье деремся,- сказал граф де Карменж, как пытку выдерживая взгляд рассерженной девицы.
- Вы осмелитесь ослушаться меня, Карменж?- возмутилась баронесса.
- Да, сударыня, ибо я не в силах простить кавалеру его оскорбления,- с достоинством ответил граф.
- Кого же мог оскорбить этот благородный человек?- возразила девушка, сохраняя грацию всадницы и глядя на графа свысока.
- Не могу сказать, сударыня,- отказал де Карменж, пряча уловку за благородством. Желая узнать больше, баронесса де Фламаран подвела своего коня к шевалье.
- Сударь, скажите мне ради бога, кого вы могли оскорбить?
- Не спрашивайте меня, мадемуазель, мне мучительно больно, что я действительно мог совершить такой грех. – Чувствуя вину перед девушкой, Анри опустил глаза. – Спросите лучше у графа.
- Я спрашивала, но он молчит. Сударь, я знаю, что завтра вы деретесь с Карменжем. Я прошу вас только об одном – остаться в живых! И если можно, не убивайте графа. Он хоть и горячий, но благородный человек.
- Я постараюсь выполнить обе ваших просьбы, если вы сегодня дадите поцеловать вашу руку графу де Карменжу. Ведь он так старался заслужить эту честь.
- Ах, сударь, вы совсем не любите меня,- в отчаянии произнесла девушка и, дернув повод, вскоре скрылась в зарослях.
Через несколько минут на эту самую поляну въехал принц Марильяк со свитой.
-  Кто ухлопал этого красавца?- спросил он, увидев поверженного оленя.
- Шеввалье де Фонтраль, ваша светлость,- бывший сержант кирасирского полка!- порекомендовал юношу Эсташ.  Анри учтиво поклонился.
- А, Фонтраль! Я помню такого солдата,- проговорил принц, разглядывая черты лица молодого человека. – Кажется, он, приняв на кирасу несколько алебард, опрокинул затем всех этих голландцев.
- Да, ваша светлость, и он же смял своей лошадью палатку штаба во Фландрии,- добавил виконт Фламаран.
- Совершенно верно,- с гордостью сказал принц, припоминая вышеназванные подвиги юноши, которого хотел бы забрать обратно в армию.
- А не желает ли доблестный воин вернуться в эскадрон, только теперь уже в чине лейтенанта?
- Покорнейше благодарю, ваша светлость, но я приехал в Париж не за славой,- скромно отказался кавалер, исподлобья наблюдая за принцем.
- А за чем же?- спросил Луи Марильяк. 
Анри открыл рот, собираясь ответить, но его опередил барон Бюзиньи: - Он, ваша светлость, в Париже только ради сердечных дел.
Анри, вспыхнув, послал барону самый пронзительный взгляд, на какой только были способны его добрые глаза.
«Веселись, негодяй, завтра Эсташ собьет с тебя спесь»,- подумал шевалье, успокаиваясь.
- О, да, такого красавца следует опасаться многим женщинам!- проговорил принц, не подозревая о чувствах Фонтраля, которого такие слова могли оскорбить.
- Ну что ж, за верность долгу и за оленя, примите, если вы не очень горды, этот кошель,- проговорил принц, сунув руку в карман.
- Не сочтите меня дерзким, ваша светлость, но я не могу отдать вам оленя и принять деньги,- отказался шевалье,- смело смотря принцу в глаза. – Верно служить отечеству – долг каждого мужчины, а олень этот – причина ссоры с графом де Карменжем и подарок семье виконта Фламарана.  Я не могу вам его отдать.
Отказ, разумеется, вызвал у принца негодование, но с другой стороны слова шевалье доказали маршалу смелость и учтивость юноши. Такие поступки в большинстве случаев нравились знатным господам, и принц не нашел повода для гнева.
- Оленя положить на повозку и отвезти…
- Ко мне домой, ваша светлость, кавалер живет у меня,- подсказал Фламаран.
- К виконту домой!- Добавил Марильяк, отдавая приказание слугам. – Едемте в Париж, господа, сегодняшняя охота удалась на славу!- Звонко воскликнул принц.
- О да, кое-кто намял бока!- смеясь, сказал барон Бюзиньи.
Подтрунивая друг над другом, охотники возвращались в Париж, затем разъехались кто куда.


           12

   Из-за любви льется кровь.

На ужин в доме виконта де Фламарана подали того самого оленя, что был заколот шевалье де Фонтралем. Эсташ и Луиза с удовольствием полакомились его жареным мясом, но Анри наотрез отказался.
- Нет, друзья мои, я решительно не притронусь к этому оленю,- отказывался юноша, мотая головой.
- Почему же, Энрике?- спрашивал Фламаран, уплетая оленью грудинку.
- Вы не знаете, как мне было жаль убивать это бедное животное,- признался кавалер с кислецой на губах,- А как жестоко я разделался с ним! Клянусь честью, и у вас пропал бы аппетит, расскажи я вам все.
- Было бы любопытно,- сказал виконт.
- Нет-нет, не нужно,- сказала Луиза, потупив взор. – А то мне тоже будет жаль, и я не смогу съесть ни одного кусочка.
- Может быть, попробуешь мясца, ведь завтра тебе понадобится много сил?- упрашивал Эсташ. Шевалье отрицательно помотал головой.
- Что ж, тогда спокойной всем ночи,- произнес виконт, вытирая губы салфеткой из-за стола. Проводив брата взглядом, Луиза нашла в себе силы сказать: - Милый Анри, скажите,- я конечно понимаю, что веду себя нескромно и задаю вопросы, которые не пристало задавать порядочным девушкам,- но скажите, что если ваша возлюбленная окажется недостойна вас?
Анри вздрогнул и посмотрел на девушку с укором.
- Что если графиня д’Аркур выходит замуж не по принуждению родителей, а из корысти? Сможете ли вы тогда отвернуться от нее и обратить свой взор в другую сторону?
- Милая Луиза, вы самая прекрасная девушка на свете, и ваше внимание сделает честь не только мне, но и любому вельможе Франции,- трепетно и учтиво сказал Фонтраль,- обращая виноватые глаза на девушку.- Но, как бы там ни было, я люблю Шарлотту д’Аркур, и если она предаст меня, я просто всажу себе кинжал в сердце. Хотя и ни на секунду не сомневаюсь в ее невинности и преданности.
- Анри! – в отчаянии воскликнула баронесса,- вы ошибаетесь в своей возлюбленной.
- Луиза,- чуть повысив голос, сказал шевалье, глядя на девушку с укоризной,- вы не смеете оскорблять девушку, которую я люблю, покуда нет доказательств ее вины.
- Ах, сударь, до чего же вас ослепляет любовь!- Плача, вскричала девушка, убегая к себе в комнату.
Шевалье ушел к себе, где он жил с Юрбеном. Утром, за завтраком Анри коснулся лишь одного вопроса.
- Эсташ, я по-прежнему прошу тебя помочь мне найти покупателя для моего перстня.
- Ты все-таки хочешь его продать?- Спросил виконт, слегка подкрепляясь.
- Я не могу вечно жить в долг. Мне нужны деньги,- просил Анри, подцепляя вилкой заячье рагу, приготовленное специально для него.
- Ну хорошо, если ты так решил, ты можешь продать его мне. В этом случае, ты всегда можешь выкупить перстень обратно.
- Ты просто сама премудрость, Эсташ!- радостно изрек Анри, снимая с пальца перстень.- И мне никогда не приходилось сомневаться в твоей дружбе, которой я очень горжусь.
- Отлично, едем в Пре-о-Клер,- пора ломать шпаги,- произнес Эсташ, хлопнув друга по плечу.
Печально улыбнувшись, Анри встал из-за стола. Его задержал вопрошающий взгляд Луизы.
- Постараюсь сделать все, что будет в моих силах,- сказал он и вышел из трапезной вслед за виконтом. Сев на коней, два друга отправились в Пре-о-Клер – парк, где в дневное время можно было наблюдать сразу несколько дуэлей.
Граф с бароном уже были на месте и терпеливо дожидались своих противников. Спешившись и отдав лошадей на попечение лакеям, виконт с кавалером подошли к своим недругам и учтиво раскланялись. Те, в свою очередь, приветствовали их поклонами.
- Доброе утро, господа, не пора ли начать?
- Да, и сделать утро злым,- сказал свое слово барон.
Карменж обнажил шпагу, приложил ее эфес ко лбу и сделал отмашку, приглашая кавалера к ответным действиям.
- Граф, напрасно вы торопитесь,- произнес Эсташ,- мой друг хоть и не может похвастаться как вы, числом дуэлей, но, поверьте моему слову, отделает вас по всем правилам.
- Довольно велеречий, виконт, у меня нестерпимо чешется рука,- резко прервал де Фламарана граф.
- Я к вашим услугам, месье де Карменж,- учтиво заявил шевалье, неторопливо вынимая из ножен красивую длинную шпагу.
- Условия мои такие – деремся без кинжалов. Условия диктует вызванная сторона,- произнес Фламаран.
- Согласен,- ответил Карменж,- не начнем ли мы?
- Начинайте, а мы закончим,- сострил виконт.
Дуэлянты встали в позиции, но не успели зазвенеть клинки, как в парк вошел офицер полиции и с ним два альгвазила в кирасах. Не успел он открыть рот, как все четыре клинка были обращены на полицейских. Глядя на решительные лица дерущихся, офицер понял, что господа имеют большую причину драться, и после нескольких увещеваний виконта, полицейские удалились со словами: - Мы только хотим соблюсти законность. Эсташ повернулся к де Бюзиньи.
- Ну, господин барон, предупреждаю, я намерен проучить вас за длинный язык.
Шпаги тотчас же скрестились, издав характерный металлический звук. Отряд полицейских с удовольствием наблюдал за тем, как сражаются на шпагах дворяне, стоя в сторонке. Для самих же сражающихся дуэль была делом не из приятных. Каждую секунду понимая, что следующий удар противника может стать для тебя роковым, дворяне нападали с осторожностью, помня об обороне. Виконту не терпелось проучить нахального барона, и он постоянно атаковал, порой увлекаясь. Одна такая оплошность  чуть не стоила ему жизни. Фламаран нанес сильный удар, надеясь покончить с противником, но тот, ускользнув, как змея, произвел отчаянный выпад, и слегка кольнул виконта в грудь. Эсташ отклонился, как мог дальше, а затем, вытянувшись в струну, достал барона острием шпаги. Бюзиньи не успел с защитой. Его рука еще была в атаке, получив рану, он повалился на землю. Виконт сейчас же поставил ему на живот ногу и приставил острие своей шпаги к горлу барона.
- Барон, я имею полное право добить вас… но в следующий раз пусть ваш язык будет скромнее.
- Обещаю,- вымолвил барон.
- Тем временем Анри вел с графом хитрую игру. Он не давал возможности поразить себя, но и не преследовал цели уколоть Карменжа.
Граф с виду был хлипким, что, однако, позволяло ему быть гибким фехтовальщиком. Шевалье же был выше и шире в плечах. Сила была на его стороне и вот, почувствовав, что противник устал, Анри мощным ударом выбил из его руки шпагу. Тот бросился за оружием, но кавалер сшиб его с ног ударом ноги под опорную ногу и одним прыжком настиг его, угрожая шпагой.
- Ну, что вы медлите? Убейте меня, шевалье!- Вскричал граф, лежа на спине.
- Это выше моих сил, месье Карменж,- ответил Анри, придерживая шпагу у груди графа.- я не имею на это права.
- Ах, сударь, не просьба ли это той дамы, из-за которой мы здесь?- Спросил граф, в чьих глазах воспылала надежда.
- Да, сударь, Луиза тому виной,- подтвердил Фонтраль, убирая шпагу в ножны и подавая побежденному руку.
- О, сударь, теперь я вижу, что вы благородный человек, и мне искренне жаль, что пришлось скрестить с вами шпагу,- искренне сказал граф.
- Я очень рад это слышать, хотя и не понимаю моей заслуги таким словам,- произнес юноша, помогая графу встать.
- Я, конечно, понимаю, что проигравший не имеет права задавать вопросы, но скажите, вы любите Луизу де Фламаран?- трепетно спросил Карменж, во все глаза глядя на Фонтраля.
- Сударь, вы слишком много от меня хотите,- холодно ответил Анри, но видя какое яркое любопытство горит в глазах графа, Анри ответил:
- Нет, к сожалению, хотя кажется, что не любить такую девушку невозможно,- печально ответил Анри.
- О, сударь, вы возвращаете меня к жизни!- Радостно воскликнул молодой человек.- Еще одно слово!
Де Карменж положил руку на плечо шевалье.
- Я понимаю, что недостоин дружбы такого человека, как вы, но знайте, я ваш должник!
- Благодарю вас, сударь, хоть я и не знаю, чем заслужил такое благоволение,- ответил Анри и зашагал к виконту. Подойдя к нему, Анри с радостью обнял друга, довольный и его победой, и потеплением в отношениях с Карменжем.
- А теперь, господа, поскольку кровь все же пролилась,- сказал офицер полиции, вступая на центральное место этого театра действий,- кто бы из вас согласился заплатить мне за хлопоты по раненому?
- А вот пусть барон и заплатит вам сполна,- предложил Эсташ. – Хотя нет. Он, кажется, вчера играл в ландскнехт. Вот, возьмите.
Эсташ кинул полицейскому два двойных пистоля.
- Идем, Анри,- сказал Эсташ, беря друга под руку.
У лошадей молодым людям повстречался Юрбен.
- Что же вы, господин мой, не распороли брюхо этому хлыщу?
- Милейший Юрбен, вы хоть и являетесь знатоком по части дуэлей, но опять суетесь не в свое дело,- отсчитал слугу Фонтраль.
- Что вы намерены делать в отношении маркизы и герцога?- осторожно спросил Эсташ, пристально смотря на друга.
-  Еще не знаю, Эсташ, но свадьбе их не бывать,- уклончиво отвечал Фонтраль.- я приеду к церкви к венчанию и прямо спрошу Шарлотту, по своей ли воле она выходит замуж? Если не по своей, я разделаюсь с Монрезором прямо у церкви.
- А если…
- Ты меня пугаешь, Эсташ!- Взволнованно сказал Анри, блеснув недовольными глазами.
- И все же?
- Тогда бог укажет мне дорогу,- уверенно ответил Фонтраль, взглянув на небо. – Я не перенесу предательства моей возлюбленной. Но я верю, что она невинна!  А который час?- Спросил юноша, взглянув на виконта.
Как раз в это время ударил колокол собора Парижской Богоматери, что был слева и чуть в отдалении от парка.


     13

Истерзанная душа.

- Одиннадцать часов,- пробормотал Анри, думая успеть побывать в доме виконта и успеть в церковь к часу дня.
 В гостиной его с братом ожидала Луиза. Она сидела на софе, погруженная в тягостное ожидание. При появлении в доме своего брата и Анри, девушка облегченно вздохнула.
- Слава Богу, - промолвила она, поднявшись с дивана и шагнув навстречу брату.- вы живы и невредимы,- радостно сказала баронесса, представ перед шевалье несказанно счастливой.-
- Я только выполнил свое обещание,- ответил Анри, тронутый заботой девушки, которую уважал.
- Я загадала, если вы победите, я подарю вам эту брошь, чтобы удача сопутствовала вам во всех ваших подвигах, промолвила Луиза, снимая с груди алмазную брошь и нацепляя кавалеру на колет в то место, где, по ее мнению, находится сердце. Анри не посмел отказаться от подарка, сделанного от чистого сердца. Он и подумать не мог, что этим подарком наивная девушка надеялась повернуть порыв молодого человека в свою сторону.
- Благодарю вас, милая Луиза, я буду хранить эту брошь, как святыню и да благословит вас Бог. – Сказав это, Анри удалился к себе, достал из ящика комода высохший цветок розы и приколол булавкой к груди рядом с брошью. Затем вновь появился в гостиной.
- Прощайте, друзья мои, даст бог, еще увидимся,- мрачно изрек кавалер, поправляя перевязь на плече.
- Куда вы, Анри?- взволнованно спросила девушка, заломив пальцы.
- К счастью или к гибели. Третьего не дано,- ответил Фонтраль, собираясь уходить.
- Постойте, Анри! Прежде, чем оставить нас с братом, поклянитесь, что не будете искать смерти!
- Простите, Луиза, но вы просите о невозможном. Любовь моя так велика, что я просто не вижу смысла жить, если Шарлотта будет отдана другому. Прощайте!- сказав это, шевалье вышел из гостиной, придерживая шпагу левой рукой. Луиза без сил упала на диван, разрыдавшись от несчастья. Видя ее состояние, Эсташ вышел вслед за другом на улицу. Анри уже садился в седло.
- Анри, я поеду с тобой,- с твердостью изрек виконт, подходя к лошадям шевалье и его слуги.
- Не на этот раз,- отказал Анри,- ты должен понять меня и оставить одного. Благодарю тебя за все, милый друг. Если я останусь в живых, то непременно буду рад еще раз принять твое гостеприимство и почту за великую честь внимание твоей сестры. Прощай, Эсташ!
Анри пустил Жемчуга галопом. Коня Юрбена придержал Фламаран.
- Послушай, Юрбен, твой хозяин слов на ветер не бросает. Он в самом деле сошел с ума от любви. Если ты любишь своего господина, то должен в случае опасности помочь ему. Если вам будет угрожать опасность, пошли за мной. Втроем мы сокрушим целую армию. Двоих вас одолеют. Все понял? Вот тебе пистоль.
- Покорнейше благодарю, сударь,- проговорил Юрбен, опуская пистоль в карман,- но за моего господина я и без пистоля любого в клочья разорву.
Разглядев далеко впереди своего хозяина, Юрбен пришпорил нового коня, купленного от продажи перстня шевалье. Как ни торопился лакей, а догнать безумца Фонтраля ему не удалось. Тот скрылся из виду. Юрбен знал, в какой церкви венчаются гугеноты, и поспешил туда. Кавалер уже был на месте. Бросив Жемчуга у паперти, Анри вошел внутрь. В Храме царила тишина, никого не было, кроме  священнослужителя.
- Отец мой, скажите мне, ради бога, когда будет венчаться герцог де Монрезор с графиней д’Аркур?
- Сын мой,- отвечал священник, видя, что молодой человек не в себе,- Герцог Монрезор обвенчался с графиней уже как час назад и уехал с женой домой.
Этот голос как гром давил на слух юноши. Раздавленный несчастьем, с разрывающимся сердцем, с безжизненным лицом стоял Анри, терпя адскую муку.
- Как?- наконец спросил он,- разве венчание не было назначено на час дня?
- Герцог изменил час венчания. Теперь раба божья графиня д’Аркур стала герцогиней де Монрезор, знатнейшей особой королевства.
Анри застонал от этих слов.
- Еще один вопрос, святой отец! Не было ли в глазах невесты слез, подобных моим?
- О, что вы, юноша! Графиня улыбалась, идя под венец.
Кавалер зарычал, сжав кулаки так, что косточки побелели. Горе мутило его рассудок, в таком состоянии он был опасен, как тигр.
- Скажите, сын мой, что вас так гложет? Исповедь приносит облегчение, а покая…- священник не договорил, увидев в глазах Анри непоколебимую жажду мести.
- Мне облегчение принесет только смерть! – и Анри бросился к выходу.
- Остановитесь, безумец!- крикнул вдогонку священник, но Фонтраля мог бы догнать только ветер.
- Вперед, к дому герцога,- сказал Анри,  вскочив на коня,- письмо  Францисканца послужит мне пропуском!



     14

Рана на ране.

Ни чем особо не выдавая своего намерения, Фонтраль вошел в дом герцога де Монрезора, что находился на улице Турнель. Празднество в его доме было в самом разгаре. Вдруг в дверях зала, где веселились гости, появился лакей герцога и доложил, что господина герцога желает видеть какой-то господин, якобы по делу.
- Какие дела, милейший?! Я женюсь!- Крикнул герцог, улыбаясь Шарлотте, сидевшей рядом с мужем на соседнем стуле в блистательном наряде. Жемчуг и бриллианты, украшавшее наряд девушки, подчеркивали ее богатое убранство.
- Но, ваша светлость, он настаивает и говорит, что вы будете рады его видеть,- произнес лакей.
- А как он выглядит?
Лакей описал герцогу точный портрет Фонтраля, и Шарлотта, слышавшая весь разговор, забеспокоилась.
«Уж не шевалье ли это Фонтраль? Что ему здесь нужно? Почему он не оставит меня в покое?»
Боясь подтверждения своим мыслям, Шарлотта вышла вслед за герцогом. За ними последовали шестеро друзей Монрезора. Они застали двух дворян в просторном вестибюле с обнаженными шпагами, которые молодые люди уже намеревались пустить в ход, обменявшись несколькими словами.
- Сударь, вы и есть герцог де Монрезор?- спросил Анри,  ощупывая левой рукой эфес шпаги.
- Да, сударь. Кто же будете вы?- С любопытством спросил герцог.
- А я тот несчастный шевалье, которого предала Шарлотта, и который пришел мстить за свою оскорбленную любовь. А поскольку я не могу отомстить женщине, я отомщу вам. Шпагу наголо, кровь на паркет!
За этими словами и застала Фонтраля Шарлотта герцогиня де Монрезор.
- Остановитесь, Фонтраль!- гневно вскричала девушка, повелительно подняв руку.
- Шарлотта, как ты могла!- Воскликнул Анри, опустив  шпагу и взирая на возлюбленную с отчаянием в глазах.- Как ты могла предать меня, забыть о нашей любви, наплевать мне в душу?!
- Не понимаю, о чем это вы, сударь?- с деланным недоумением спросила Шарлотта. – О какой такой любви вы говорите?
В глазах у шевалье все померкло, небо предстало перед ним в кровавых тонах.
- Как?- вскричал Фонтраль,- проглотив вздох отчаяния,- Разве вы забыли наши встречи у реки, забыли мои вздохи и взгляды? Забыли объятья и поцелуи, от которых пела моя душа?
- Какие объятья, какие поцелуи? Сударь, вы, верно, не в своем уме,- презрительно воскликнула Шарлотта, уничтожая шевалье взглядом.-  Единственный мой знак внимания к вам – вот эта красная роза, который вы так бережно сохранили. Все остальное вам либо пригрезилось, либо приснилось,- ответила герцогиня, невинно глядя на мужа и протягивая руку к груди шевалье. Анри схватил Шарлотту за руку.
- Нет, сударыня, не вы дарили мне эту черную розу,- прошипел юноша, отбросив руку Шарлотты. – Та Шарлотта была милой и кроткой.  Та Шарлотта любила меня. А вы…- кавалер замолчал, не находя слов, чтобы выразить свои чувства. Он понял, что перед ним не Шарлотта, которую он знал и любил, перед ним погибшее создание.
В дверях показался Юрбен.
- Друг мой, передайте виконту де Фламарану и его сестре низкий поклон от меня. Скачите!- приказал Анри. Юрбен не посмел ослушаться, и выскочил в двери. Он надеялся поспеть обратно с виконтом де Фламараном, который, разумеется, не оставит друга в беде. Послышался топот лошади, на которой ускакал Юрбен.
- Мне показалось, или вы на самом деле оскорбили меня и мою жену?- Сказал герцог, испепеляя шевалье глазами.
На лице Фонтраля сияла усмешка.
- А я не такой человек, чтобы спускать обидчику. Шпагу, юноша, я убью вас.
- Сделайте одолжение,- ответил Фонтраль, вставая в стойку.
- Постойте, герцог,- прервал дуэль один из друзей Монрезора. – вы испачкаете его кровью праздничный костюм. Предоставьте это сделать вашим друзьям. Вы не против такой замены?- Спросил молодой человек, обращаясь уже к кавалеру?
- С условием, что вы наброситесь на меня все шестеро,- решительно сказал Анри, с укоризной глядя на Шарлотту.- Но, я надеюсь, придет и очередь герцога, которого я спасу от чар этой женщины. Герцог, вы –слепец. Этой женщине вы не нужны. Ей нужен титул и деньги, а вы – так, необходимое приложение.
- Замолчите! Как вы смеете оскорблять мою жену!- Заорал Монрезор,  видя, в какое смятение повергли Шарлотту слова Анри.
- А вот вы послушайте!- воодушевился Фонтраль.- Шарлотта была увлечена мной, но ей сделал предложение барон де Шавиньи, и она согласилась.  Конечно, зачем ей нужен бедный шевалье, если судьба предлагает богатого барона?! Я убил барона, уведя Шарлотту со свадьбы. Но тут внезапно появились ее родители – знатные и богатые, и она забыла меня, оставив на память эту красную розу, которая сразу превратилась в черную, едва ее пальцы коснулись цветка.
- Замолчите!- Вскричала герцогиня, не в силах слушать правду. Анри еще не видел такой Шарлотты. В один момент она превратилась из ангела в демона.
- Ваше счастье, сударыня, что вы женщина, и я не могу призвать вас к ответу. А поскольку я не могу дальше жить с такой раной в сердце, я прошу ваших друзей, герцог, попытаться покончить со мной. Уйдите в угол, сударыня, здесь будет литься кровь человека, чье сердце вы безжалостно растоптали. Уйдите и вы, герцог, чтобы я не ударил вас, польстившись возможностью отомстить. Я жду вас, господа, но предупреждаю, я буду защищаться.
Эти благородные слова повлияли на умы дворян, они колебались.
- Чего вы ждете? Убейте его!- Кричала Шарлотта, тряся руками чуть не в истерике. Подстегнутый этим, герцог тоже воскликнул:
- Чего медлите, господа, или этот нахал нагнал на вас страху?
Дворяне стыдились напасть на человека таким числом. Понимая это, Анри прибегнул к хитрости. Он знал, что лучше спровоцировать дворян, это оскорбить их.
- Эй, вы, монрезоровские шавки! Прижали хвосты и не тявкните? Травля началась! Убейте льва, неужели трусите?- Анри отступил к стене, заняв выгодную позицию в углу, где его не могли окружить. Самый дерзкий из друзей Монрезора произвел выпад. Фонтраль парировал удар ударом снизу вверх и, отведя руку противника вправо, поддал ему пинка в живот и успел отразить удар другого с помощью кинжала. Нападавшие разом произвели выпады. Кавалер принял удары на толстую часть шпаги и, подняв вверх, поразил одного из врагов в открывшийся живот. Затем, обменявшись несколькими ударами, сразил еще одного.
Справа атаковал тот из противников, что напал первым. Его клинок зацепил кавалеру бедро, не задев кости. Анри в ответ круто развернулся и ударил обидчика кинжалом, но уже в спину. Обернувшись, Фонтраль открыл противникам грудь. К счастью, клинок одного из четверых уперся Фонтралю в ребро и не прошел внутрь, а скользнув по ребру, вышел под мышкой.  Довольно болезненный удар, но Анри и в этот раз не остался в долгу и ударом с терца в горло отправил беднягу ко всем чертям.
Из противников оставался лишь один. Подкравшись сзади, он ударил кавалера шпагой в спину и остался без оружия, выпустив из руки клинок. Круто развернувшись, Анри избавился от неглубоко сидевшей шпаги и метнул во врага кинжал. Клинок вошел в грудь чуть ли не по рукоятку. Шестой повалился на пол, сметая головой канделябр, а спиной тумбочку, на которой и стоял большой подсвечник.
Весь в крови Анри стоял и ждал очередную жертву своей мести. Видя, как ловко Фонтраль избавился от его друзей, герцог с трудом нашел в себе смелость напасть на юношу, ожидавшего его с нетерпением.
- Ко мне, Монрезор, настал час расплаты!
Герцог колебался, смотря на кавалера узкими глазами, в которых играл страх. Из угла вдруг вышла Шарлотта.
- Анри, убей герцога, и мы будем счастливы! Я останусь богатой вдовой!- крикнула она, бросаясь на грудь юноши и устремляя на него жадный влюбленный взгляд, которым надеялась вернуть себе молодого человека, чьи благородство, храбрость, ловкость и любовь вызывали в ее сознании жалость к себе самой. Теперь она жалела, что отвергла любовь такого человека.
- Прочь, мерзкое создание!- вскричал Анри, оттолкнув герцогиню. Шатаясь как пьяный, Анри сделал шаг к Шарлотте.
- Ты, чья душа являет собой ад, ты, чье сердце принадлежит дьяволу, как смеешь ты устремлять свой демонический взор в мою сторону?! Твое место в аду! Из-за тебя, проклятая, я убил барона Шавиньи. Из-за тебя я обесчестил свое доброе имя, солгав в церкви! Из-за тебя, коварная, я уничтожил шестерых ни в чем не повинных людей. Если ты считаешь себя вправе жить, то будь проклята.
- Анри, но я люблю тебя!- Вскричала Шарлотта,  готовая броситься шевалье на шею.
- Прочь, змея, такие, как ты не способны любить. Любят люди с чистой, возвышенной душой,- с презрением сказал Фонтраль, переводя огненный взгляд на герцога.- Ну, сударь, теперь вы убедились в вероломстве этой мегеры? Вы так же несчастны, как и я, а посему я прощаю вас. Жизнь с этой фурией не покажется вам сахаром. Прощайте!
- Ну не-ет!- Гневно воскликнул герцог, обнажив шпагу и выступив в центр комнаты. – вы виной тому, что моя жена предала меня. Если бы не вы, мы с женой жили бы счастливо.
- Как вы слепы, герцог,- печально изрек Фонтраль.
- Довольно, сударь, я требую удовлетворений!-  Монрезор нацелил оружие на грудь кавалера.
- Вам мало крови? – с упреком спросил юноша, занимая удобную позицию.- Что ж, умрите, герцог!
Яростная атака кавалера вынудила Монрезора отступать и лишь защищаться, едва уворачиваясь от мощных ударов слева и справа. Силы Фонтраля были на исходе, но он, превозмогая боль и потерю крови, теснил герцога. С ловкостью отразив удар шевалье, Монрезор успел кольнуть его в левую часть живота. Анри на мгновение согнулся. Герцог замахнулся шпагой, горя желанием покончить с противником. Анри опередил его. Зацепив ногой табурет, кавалер швырнул его в голову герцога. Он удара герцог рухнул на пол, потеряв оружие. Чувствуя, что силы изменяют ему, Анри метнул в Монрезора свою шпагу со словами: - Умри, каналья!
Герцог поднял голову и, видя, что на него летит шпага, застыл с ужасом в глазах.  Клинок прошил его живот и пригвоздил к полу. Анри упал на одно колено, застонав от телесных и душевных ран.
Видя убитого мужа со шпагой в животе и израненного кавалера, Шарлотта испугалась.
- Анри, любимый, теперь я твоя, только живи!- вскричала вдова герцога де Монрезора, бросаясь к Фонтралю. Анри поднял на Шарлотту негодующий взор.
-  Как вы можете, сударыня, предлагать мне такое!- вскричал шевалье, упираясь рукой о стену. Кровь ручьем текла из его ран, образовывая под ним лужицу.
- Вон! Мерзкая женщина, из-за которой я погубил столько людей! Но сколько ни убиваю, мне не становится легче. Сердце, вот цель, в которую нужно всадить кинжал.
Собрав последние силы, Анри встал на ноги и, подойдя к шестому сраженному, выдернул из его тела свой кинжал.
- Анри, я тебя умоляю, не убивай себя, ведь я люблю тебя! – призывно кричала Шарлотта, и вправду заплакав. Ее слезы тронули душу Фонтраля. Он готов был поверить, что все, что с ним случилось, приснилось ему, но семь трупов и пять своих кровоточивших ран служили доказательством реальности.
- Оставьте меня, сударыня, разве вам мало моих мучений?- проговорил кавалер, шагнув к Шарлотте. Он многое хотел сказать Шарлотте, но язык уже не повиновался ему. Чувствуя, что силы покидают его, кавалер ударил себя кинжалом в грудь и рухнул, как подкошенный.
Шарлотта смотрела на кавалера остекленевшими глазами, понимая, что разбила сердце кавалера, что на самоубийство его толкнула ее измена. Она думала, что причиной падения был этот удар, и страшно испугалась.
Вдруг в вестибюль высыпали гости, привлеченные ее криком и шумом. Тут же были и родители Шарлотты. Их взору предстало ужасное зрелище. При виде восьми окровавленных тел г-жа д’Аркур упала в обморок. Женщин тотчас увели из вестибюля.
- Кто же виновник их гибели?- Спрашивал маркиз д’Аркур, ставший теперь за главного в этом доме, после Шарлотты.
С улицы в дом вошли двое – виконт де Фламаран и Юрбен с обнаженной шпагой.
- Кто вы такие и что вам здесь надо?- раздраженно спросил маркиз д’Аркур.
- Кто мы такие, я думаю, вам известно,- холодно ответил Эсташ, подходя к телу Анри. – Виконт де Фламаран, к вашим услугам.
- Виконт, вам знаком этот молодой человек?- спросил маркиз, указывая на кавалера, лежавшего без движений.
- Да, сударь, это мой друг шевалье де Фонтраль,- с уважением отозвался виконт.
- Этот Фонтраль повинен в смерти герцога Монрезора и его друзей!- осуждающе сказал маркиз.
- О нет, сударь! Если кто и повинен, так это не Анри. Я знаю моего друга, он и мухи не обидит.
- А кто же тогда?
Эсташ обвел взглядом всю комнату, разыскивая виновницу катастрофы, и так, как ни пряталась, ей не удалось избежать встречи с горящими глазами виконта.
- Вот эта женщина всему виной, - сказал Эсташ, выводя за руку на средину вестибюля Шарлотту.
-  Виконт, вы в своем уме?- Возмутился маркиз д’Аркур,- это моя дочь – герцогиня де Монрезор.
- И, тем не менее, я заявляю, что она повинна в том, что здесь лежат мертвыми эти молодые люди.
- Я требую объяснений!- Воскликнул д’Аркур, обращая на Фламарана колючий взгляд.
- Это справедливо,- согласился Эсташ. Этот шевалье – тот самый Фонтраль, в замке которого некогда жила пастушка Шарлотта. Желая возвыситься, она обольстила моего друга, но его родители не дали Анри благословения. Тогда это чудовище обольстило барона де Шавиньи и хотело, было выйти за него замуж…
- Послушайте!- возмущался маркиз.
- Не перебивайте!- сказал Фламаран.
- А давайте послушаем!- вступил в разговор подвыпивший весельчак.
- Фонтраль был вынужден вызвать Шавиньи на дуэль и убить его. Ваша дочь, маркиз, очень скоро забыла клятву, которую она дала шевалье и с легким сердцем вышла замуж за герцога, которого, благодаря своей дьявольской красоте, смогла обольстить без труда. И вот итог: Безумно влюбленный в вашу дочь шевалье явился сюда, чтобы отомстить и умереть. Его желание осуществилось. Он отомстил и умер.
- Он еще жив!- радостно воскликнул Юрбен, прислушиваясь к сердцебиению шевалье.
- Добить его!- Заорал маркиз, шагнув вперед со зловещим выражением лица. – Он убил моего зятя!
- Назад, черт побери, или я за себя не ручаюсь!- Закричал Юрбен, размахивая рапирой.
- Господа!- величественно сказал Эсташ, улыбнувшись лакею, - я надеюсь вы не станете добивать беспомощного человека, вы не упадете до такой низости. А если кого и нужно наказать, так это Шарлотту – мерзкую женщину, которая погубила моего друга. Да неужели на ее голову не упадет ни одна молния?!
- Что-о?- В ярости зарычал маркиз, хватаясь за шпагу. – Да как ты смеешь, негодяй?! Люди, убейте этого наглеца!- приказал гостям маркиз.
- Стойте, тысяча чертей, или, клянусь небом, к этим восьмерым прибавятся еще десять!- воскликнул Эсташ, взявшись правой рукой за эфес. Никто не посмел напасть на молодого человека и даже сам сорока двухлетний маркиз д’Аркур, не сделал шага вперед.
- Я полагаю, довольно крови, и вы позволите нам удалиться и забрать нашего друга.
- Убирайтесь, но обещаю, вам это даром не пройдет,- ответил с угрозой маркиз.
Осторожно взяв кавалера за руки и за ноги, Эсташ с Юрбеном вынесли Фонтраля на улицу, где стояла карета виконта. Через четверть часа они были возле дома Фламарана.


       15

    Целитель.

Остановив карету, виконт приказал выбежавшим из дома слугам занести раненого в дом, а Юрбену - ехать за лекарем, снабдив его адресом и деньгами.
Когда Фонтраля проносили мимо комнаты баронессы,  та вдруг оказалась на пороге. Увидев безжизненное тело возлюбленного, она чуть не упала в обморок. Ее любящее сердце едва перенесло испытание.
Изо всех сил стараясь не рыдать, Луиза шла за лакеями, несшими Анри.
- Куда прикажете положить раненого, госпожа?- спросил один из лакеев. Убитая горем девушка не знала, что и сказать. Она лишь все время плакала, кусая пальцы, чтобы не закричать.
- Несите в мою спальню,- приказал виконт, появившись в гостиной, по которой проходили слуги. -  Не плач, Луиза, слезами Анри не поможешь. Лучше позаботься о теплой воде и чистом белье для Фонтраля. Его нужно омыть от крови.
Совет поданный братом в нужное время, вернул Луизе рассудительность.
- Занесите его ко мне, моя спальня ближе,- приказала девушка, перестав плакать и ломать руки.
- Луиза!- возразил Эсташ.
- Я знаю, что делаю!- Настаивала девушка,- несите в мою спальню.
- Как вам будет угодно,- согласился старый слуга.- Сюда, ребята.
Виконтесса тотчас распорядилась, чтобы шевалье раздели, омыли раны и укрыли теплым одеялом. Сама она не решилась присутствовать при этой процедуре. Вскоре прибыл и лекарь. Осмотрев раны юноши и перевязав их, он сказал: - Из всех пяти ран вашего друга, наиболее опасными являются две – на животе и спине. Остальные неглубокие и не причиняют больному особого беспокойства.
- Лекарь, он будет жить, не так ли?- бесстрастно спросил Эсташ, сохраняя поразительное в его положении хладнокровие. Еще раз взглянув на раненого, лекарь ответил: - Вряд ли. Больной потерял много крови и лишь поэтому у него не началась лихорадка.
Взглянув на Луизу, в глазах которой он прочел любовь и отчаяние, лекарь добавил: - Если найдется такая прислуга, которая будет постоянно заботиться о нем, согревать его, а больному нужно тепло, потому что, повторяю, он потерял много крови, то, может быть, ему и удастся выкарабкаться с того света.
- Лекарь, я все сделаю, только посоветуйте, какой нужен уход?- трепетно сказала девушка, ломая руки.
- Вам надлежит через два-три дня менять повязки, осторожно смазывать раны мазью и давать пить каждые пять часов настой. И мазь, и настой я вам приготовлю, и пусть ваш слуга ее привезет. И самое главное, ночью он будет замерзать, и вам, если вы так заботитесь о вашем друге, нужно будет согревать его своим теплом.
Луиза покраснела от стыда, но в знак согласия кивнула.
Увидев этот знак согласия, ошеломленный Эсташ воскликнул: - Что? И ты осмелишься лечь с мужчиной?
- Но, брат! Анри из-за любви решился убить себя. Неужели я не решусь принести в жертву любви свою честь?
- Какое бесчестье, Луиза!- воскликнул Фламаран.
- Здесь нет никакого бесчестья, сударь,- возразил доктор, чей вид и манеры указывали на благородное происхождение.- На мой взгляд, мы имеем дело с добродетелью, которой можно только восхищаться.
- Черт возьми, посмотрел бы я на вас, если бы ваша сестра легла в постель с посторонним мужчиной!- Вскипел виконт.
- Эсташ, какой же Анри посторонний?- Взбунтовалась младшая сестра против старшего брата. – После тебя он мне самый дорогой человек на свете!
Виконт не устоял против проявления такой преданности родственным чувствам и, поцеловав сестру в голову, вышел за дверь, уводя лекаря.
- И да, если больной придет в себя, что вполне вероятно, обеспечьте его хорошим питанием. Куриный бульон, овощи, фрукты и гораздо позднее – мясное. Если он до утра доживет, то при хорошем уходе недели через три он будет ходить. У вашего друга геркулесовское здоровье. Я удивляюсь, что он еще не умер при его пяти ранах и такой потере крови.
- Я полагаю, он побывал в крупной переделке?- спросил доктор, знающий цену ранениям.
- Да, сударь, он дрался против семерых.
- О-о-о! И эти семеро?
- Не знаю, может, кто и выживет.
- Да ваш друг просто лев! Позвольте откланяться, виконт. Если больному будет лучше, пошлите за мной. Если хуже… до свидания, господин де Фламаран,- напоследок сказал лекарь и скрылся в дверях дома. Виконт вернулся к раненому.
- Луиза, я ненадолго отлучусь, ты, пожалуйста, не отходи от Фонтраля,- сказал он, ненадолго задержавшись в дверях.
- Не беспокойся, я всегда буду рядом с ним,- ответила девушка, внимательно следя за состоянием здоровья кавалера.
 Успокоенный таким обещанием, Фламаран вышел за дверь. Взволнованная и бледная Луиза не сводила с Анри глаз. Ей пришла мысль взять Анри за руку. Анри заметно слабел и бледнел. На лбу появилась испарина. Луиза сильно испугалась. Ей было страшно навсегда потерять любимого человека, чья жизнь теперь зависела от нее. Девушка склонилась к лицу юноши. Из открытого рта Фонтраля почти не доносилось дыхания.
- Милый, Анри,- всхлипывая, промолвила баронесса,- я спасу тебя, я вдохну в тебя жизнь.
Девушка отклонила голову кавалера назад,  сделала глубокий вдох и выдохнула ему в рот, соединив губы. Затем, видя, что ее труды приносят плоды, повторила так еще несколько раз, пока Анри не задышал. Луиза бережно вытерла лоб юноши собственным надушенным платком. Фонтраль по-прежнему не приходил в себя. Вечером пришел Эсташ и буквально заставил сестру пойти немного поспать, чтобы быть возле больного ночью. Истерзанная постоянным страхом, измученная переживаниями, девушка быстро уснула в кровати брата. Ночью она проснулась и сменила брата у постели больного, не смотря на его протесты. Эсташ капитулировал перед просьбой сестры и ушел спать, а девушка, одетая в пеньюар, присела на край кровати, следя за самочувствием больного. Ей вспомнились слова лекаря, советовавшего согревать раненого по ночам. Как ни стыдно было Луизе лечь в постель к мужчине, как ни бунтовала ее добродетель, но Луиза решилась на этот благородный поступок. Ей вдруг показалось, что бедный возлюбленный ее дрожит. Отогнув одеяло, Луиза села на кровать и, укрывшись, прилегла сначала на край кровати, не касаясь телом больного. Переборов стыд, девушка пододвинулась к кавалеру, прижавшись к его почти безжизненному телу.
Теплая и нежная Луиза согревала своего возлюбленного. Она чувствовала, что в теле Фонтраля теплится жизнь, что ее заботы возвращают Анри к жизни, и сладко трепетала от сознания этого. Будь Анри в сознании, Луиза умерла бы от стыда. Но юноша все еще был без сознания, и это снижало муки совести честной девушки, принесшей свою честность в жертву милосердия. Так в объятьях Луизы кавалер и провел свою первую брачную ночь. Его судьба теперь неразрывно была связана с судьбой Луизы де Фламаран.
Утром в дверь спальни постучали. Сквозь сон Луиза узнала этот стук и сразу смекнула, что надо делать. Она выскользнула из-под одеяла и, накинув на плечи пеньюар, села в кресло напротив кровати.
- Войдите,- разрешила она, потягиваясь, словно только что проснулась. Вошел ее брат.
- Иди, поспи,- предложил Эсташ, думая, что сестра не спала всю ночь и просидела в кресле у больного.
- Спасибо, братец, я выспалась,- ответила сонно девушка.
- Где? В кресле?- спросил виконт, начиная догадываться о месте ночлега сестры.
- В кресле, подтвердила Луиза, краснея.
- А как же совет лекаря?- лукаво спросил Эсташ думая поймать сестру на вранье и отчитать  за ложь.
- Ты думаешь, я осмелилась бы пренебречь приличиями?- Смущенно возразила баронесса.
- Но если Анри требовалось тепло?- Наступал виконт.
- Анри не мерз,- уверенно сказала девушка, не имея сил посмотреть брату в глаза.
- Еще бы, в твоих теплых объятьях!-  Весело воскликнул Фламаран, разражаясь задорным смехом.
- Эсташ, не мучай меня!- Взмолилась девушка, пылая от стыда.
- Я не осуждаю, а благодарю тебя,- с теплотой изрек виконт. Луиза с благодарностью взглянула на брата. Через прорезь пеньюара Эсташ увидел соблазнительной красоты грудь девушки.
«Ах, счастливец Анри! Сегодня ночью его касалась эта великолепная грудь. Как я ему завидую! Какая жалость, что Луиза мне сестра. Но черт возьми, если бы она не была моей сестрой, я, чего доброго, потерял бы ее навсегда и не имел бы возможности поцеловать ее в голову, поговорить, поухаживать. Нет, это просто счастье, что Луиза – моя сестра!»
Сменяя друг друга у постели больного, брат и сестра скоротали день. Наступила ночь. Луиза решительнее, чем в первый раз, легла в постель к Анри, все еще не пришедшему в сознание. Она долго еще не засыпала, прислушиваясь к дыханию и сердцебиению юноши.
Вдруг Анри пошевелил головой, потом забормотал нечто нечленораздельное. Затем в бреду произнес:
- Шарлотта, где ты, Любимая?
Скрепя сердце, Луиза ответила: - Я здесь, милый Анри, поверни ко мне голову.
Услышав этот нежный грудной голос, кавалер открыл глаза.
- Шарлотта, это ты? Это ты, любовь моя?- спрашивал кавалер, устремляя на баронессу де Фламаран затуманенный взор, чуть приподняв голову.
- Я, любимый мой,- через силу промолвила девушка, склоняясь к возлюбленному.
- Ты вправду меня любишь, Шарлотта, я не грежу?- спросил Анри, словно в бреду.
- Люблю, Анри, и буду всегда с тобой,- сказала Луиза, решив не отнимать у раненого последней надежды.
- О, если так, то поцелуй меня,- осчастливленный попросил Фонтраль, приподнимая с подушки голову.
Обняв возлюбленного обеими руками за голову, Луиза нежно прикоснулась губами к Анри. Поцелуй, словно бальзам, придал шевалье сил. Анри уснул счастливым. Луиза же, наоборот, залилась слезами, роняя их на грудь Анри. Ее терзали ревность и обида.
«Ну почему он любит недостойную? – спрашивала себя Луиза.- Разве справедливо любить змею, которая его чуть не погубила? Ну почему он не может полюбить меня ради моей любви и красоты?»
Прижавшись к телу Анри и положив на его плечо свою дивную золотоволосую головку, Луиза заснула.
Утром, боясь, что шевалье придет в себя и обнаружит ее присутствие, Луиза вскочила с постели и, надев пеньюар, вышла из спальни, выполнить утренний туалет.
 Анри проснулся уже после того, как девушка вошла к нему, позавтракав. Взгляд кавалера выражал отчаяние и боль. Луиза, напротив, обрадовалась
- Наконец-то вам лучше, Анри,- с радостью промолвила девушка, подходя к кровати больного.
Услышав этот голос, показавшийся ему знакомым, юноша заскрипел зубами, терзаясь от душевных мук.
- Я слышал этот голос сегодня ночью. Значит, то была не Шарлотта?- С мукой спросил шевалье, глядя на баронессу де Фламаран. Луиза посчитала, что нет больше смысла скрывать от Фонтраля правду.- Да, это была не Шарлотта, я бы ее сюда просто не допустила,- твердо ответила она, присев на краешек кровати.
- Да, конечно, это была не Шарлотта. Как я мог поверить в такой вздор? Но если это была не она, то значит, здесь были вы?- Догадался Анри. Тогда что вы делали в моей постели?
- Вообще-то это моя спальня и я здесь сплю. Другое дело, как здесь оказались вы?- Такой простой вопрос поставил юношу в тупик.
- Но зачем вы целовали меня?- Недоумевал юноша. Все еще сильная слабость не позволяла ему мыслить логически.
- Я смотрела, нет ли у вас жара. Сейчас я прикажу накормить вас, юноша. Лекарь советовал вам хорошо питаться, вы потеряли много крови,- произнесла баронесса, вставая и собираясь уйти.
- Но я вовсе не собираюсь есть. Единственное, что я желаю, это смерть!
- Что?!- вскричала девушка, устремляя на шевалье укоризненный взгляд.- Да как вы могли сказать мне такое?! Как вам не стыдно поступать так неблагодарно с теми, кто вас так любит! Да знаете ли вы, что из-за вас я лишилась чести?!
- Как из-за меня? Почему лишились?- удивился Фонтраль, силясь приподнять голову.
- А так! Лекарь советовал мне согревать вас своим теплом по ночам. Можно, конечно, было бы растопить камин, но тогда вы задохнулись бы от дыма. Камин чадит немного. Если бы вы знали, сколько я пережила из-за вас! А вы, после всего, что я для вас сделала, заявляете мне, что не будете жить. Так мог поступить только полный эгоист!- С обидой воскликнула девушка и отвернулась от шевалье, чтобы скрыть огонь в глазах.
Анри от угрызений совести простонал, закрыв на миг глаза.
- Постойте, Луиза, я ничего не знал. Я буду жить, раз вы приказываете, и буду есть, но только из ваших рук.
Эти слова вызвали в душе девушки бурю счастья.
Она обернулась к Фонтралю, в ее сияющих глазах стояли слезы.
- Я буду кормить вас сама, обещайте мне только, что будете хорошо есть и не вспоминать Шарлотту, а если и вспоминать, то только одно плохое.
- Обещаю. Это легко сделать, поскольку ничего хорошего между нами и не было.
- Сейчас я принесу вам покушать,- с улыбкой, полной счастья и очарования, сказала девушка и вышла из спальни.
«Божественная натура,- прошептал Анри, расслабляясь, - Какой же я болван, что обратил свой взор на Шарлотту, а не на эту прекрасную богиню. Ее фигура, улыбка, глаза, губы… Нет ее прекраснее во всей Франции, а я, дурак, воротил от нее глаза. От одной ее улыбки можно ослепнуть! Ну почему я не могу полюбить ее так, как Шарлотту? Украденное сердце никак не попадет Луизе в плен. Ах, если бы я полюбил эту девушку, я был бы счастливейшим из смертных!»
Вскоре Луиза вернулась и принесла кушанья на подносе. Она кормила кавалера из своих рук и замечала, как он медленно, но поддается ее очарованию.
Анри поел немного, но и то, что он съел, отняло у него последние силы. Но он нашел в себе силы сказать: - Благодарю вас, Луиза, ваше доброе сердце наполняет меня желанием жить. Я буду жить ради вас, Луиза. Однако, вы другой веры.
- Вера,- с иронией сказала девушка,- Против настоящей любви никакая вера не устоит. Ради вас, Анри, я пожертвую верой, как уже пожертвовала честью.
Анри не снес такого признания и закрыл глаза, почувствовав себя, наконец, счастливым.
- Что с вами, милый Анри?- взволнованно спросила девушка, приблизившись к лицу возлюбленного.
- Наверное, жар от счастья,- влюблено прошептал юноша, открыв глаза и созерцая красивое лицо баронессы де Фламаран.
- Я сейчас проверю,- сказала девушка и прикоснулась губами ко лбу раненого. Лоб был теплым, настоящего, опасного жара не было, и Луиза не тревожилась. Поцеловать юношу в губы она не решилась и, встав с постели, неслышно ушла из комнаты.
Найдя брата, Луиза заявила, что хочет переменить веру. Эсташ ненадолго задумался, почесывая макушку, но потом ответил:
- Ну что ж, если любовь этого требует, пожалуйста! В конце концов, какая разница, на каком языке петь псалмы. Бог-то ведь все равно один.
- Ты прелесть, Эсташ!- радостно воскликнула девушка и поцеловала брата в щеку.
Три недели, пока выздоравливал Анри, прошли незаметно. Луиза уже переменила веру на гугенотскую и наблюдала, как идут приготовления к свадьбе.
Анри чувствовал себя не в своей тарелке и потому грустил. Он не мог даже подарка купить ко дню венчания. Понимая его состояние, Эсташ протянул ему его собственный перстень.
- Подаришь Луизе, рассчитаешься потом,- предложил виконт.
Анри только лишь отвернулся, отвергая подарок.
- Черт возьми, ты думаешь что-нибудь подарить невесте?- с упреком сказал виконт, зайдя с другой стороны к кавалеру.
- Эсташ! Ну как я могу подарить перстень, который мне не принадлежит?- отказывался Фонтраль, жестикулируя, как заправский оратор.
- А кто тебе сказал, что перстень тебе не принадлежит?- невозмутимо возразил Эсташ.- Ты дал мне поносить перстень, я дал тебе денег взаймы. Вот как было дело, черт побери. Бери и без разговоров,- почти приказал виконт, вкладывая перстень в ладонь Фонтралю.
Анри принял дар, испустив душераздирающий вздох.
Через неделю состоялась свадьба. Луиза сияла от счастья, улыбаясь гостям, коих было немного, брату и, конечно, мужу, сидевшему за столом слегка сконфуженным. Он с аппетитом ел, пил вино и с охотой отвечал на вопросы жены.


       16

  «Брачная ночь».

Но вот наступила волнующая минута. Приглашенные на свадьбу разъехались, и нужно было отправляться в спальню.
Луиза трепетала от сознания долга жены. Как ни любила она Фонтраля, как ни тянулась к нему, а все же девушка боялась близости с мужчиной. К тому же, некому было наставить ее относительно брачной ночи. Мать ее умерла, когда Луизе было одиннадцать лет, и единственный совет, который она услышала от брата, это: «Будь ласковой». Анри получил свое: «Будь мужчиной!»
Опыта у шевалье в подобном деле не было почти никакого. Оставалось надеяться на одно – любовь подскажет, что делать.
Войдя в просторную спальню, где заведомо было приготовлено и разносилось по всей комнате благовоние, Луиза вошла в смежную со спальней уборную.
Анри разделся прямо у кровати и, когда девушка вновь появилась в спальне, он уже лежал под одеялом. Госпожа де Фонтраль не умела раздеваться самостоятельно, всегда пользуясь услугами субретки, но в этот раз служанки здесь не оказалось. Набравшись мужества, Луиза подошла ближе к кровати, рассчитывая на помощь мужа.
- Сударь, не будете ли вы любезны помочь мне раздеться?- Стыдливо промолвила девушка, стоя к кровати спиной. Анри хотел вылезти из-под одеяла, но его внешний вид был не совсем приличен.
- Я был бы счастлив оказать вам эту услугу, но…не одет.
Тогда девушка подошла еще ближе к кровати и села на нее, спиной к Анри, ожидая его помощи. Шорох ее платья, запах духов, которыми благоухали ее волосы, все это действовало на юношу возбуждающе. Анри осторожно прикоснулся к платью жены и стал расстегивать застежки на спине. Почувствовав свободу в плечах и груди, Луиза, встав с кровати, сняла платье. Анри увидел белую кожу на спине девушки. Ее оголенную нежную шею и округлые, соблазнительные плечи. Раз за разом ему открывались сокровища этого неземного создания, от которых Анри ошалевал. Будучи по натуре скромным и кротким, шевалье не посмел завладеть возлюбленной сейчас же. Он медлил, не решаясь заключить жену в объятья и насладиться ее прелестями. Он лишь прикоснулся губами к плечу девушки, но почувствовав, как та вздрогнула, откинулся на подушки. Луиза вынула из волос заколку, и ее белокурые волосы разметались в разные стороны, разнося аромат духов по всей спальне. Она хотела снять и корсаж, но, украдкой взглянув на мужа, заметила его заинтригованный взгляд.
- Отвернитесь, прошу вас,- нежно попросила Луиза, положа рядом с собой ночную рубашку.
Анри не посмел ослушаться, и повернулся на бок. Довольная этим, г-жа Фонтраль быстро сняла корсаж и надела рубашку. Анри понимал, как его стесняется жена, и не знал, что делать дальше. Он так и лежал несколько минут, боясь прикоснуться к телу возлюбленной. Луиза лежала рядом, отвернувшись и, как неизбежное, ожидая действий мужчины, которые бы предопределили исход первой ночи. Но шевалье медлил, и девушка поняла, что ошибалась в нем, имея представление о мужчинах по французским романам. И она решила спровоцировать робкого возлюбленного. Луиза встала с кровати и зажгла еще две свечи, сказав: - Я боюсь спать в темноте.
Фонтраль взглянул на нее, вовсе не думая подсмотреть красоту женского тела, но, на секунду задержав взгляд, больше не смог отвести зачарованных глаз. К нему плавно и грациозно приближалась сама воплощенная красота. Распущенные волосы, свисавшие по плечам и груди, загадочная улыбка и статная фигурка девушки возбуждали в сердце кавалера нешуточную страсть.
Откинув со своей стороны одеяло, Луиза изящно присела на кровать. При этом ее круглая, великолепная ножка оголилась до непозволительного. Намеренно или нечаянно, с ее левого плеча спала проймочка, и глазам Анри на мгновение предстала изумительной красоты и формы белоснежная грудь девушки с маленьким   розовым соском, смотревшим вперед. Шевалье сглотнул, пожирая глазами прелести жены, которая, заметив беспорядок в своей одежде, мгновенно поправила проймочку, при этом смущенно улыбнувшись. Она чувствовала, что ее чары должным образом воздействуют на юношу. Анри трепетал от сладострастия. Теряя над собой контроль, он уже не мог сдержаться от соблазна, и когда Луиза легла в постель, он пододвинулся вплотную и обнял левой рукой за живот, чуть ниже груди, чувствуя, как она задрожала от блаженства. Для нее, как и для него блаженством было уже само присутствие супруга.
- Луиза,- прошептал Анри, заглядывая в глаза любимой жене,- Приди в мои объятья,  раскрой мне сердце.
- Я боюсь, Анри,- отозвалась девушка, трепеща при мысли, что Анри властен завладеть ее тайниками.
- Боишься меня?- С болью в сердце спросил юноша, все плотнее прижимаясь к вожделенному телу любимой.- Меня? Кто так страдает без знаков вашего внимания? Меня, кто любит вас свыше всяких сил и не смеет покуситься на ваше совершенство без вашего на то благоволения?
- Ну, я стесняюсь, Анри,- промолвила девушка, однако наслаждаясь прикосновением к ее телу рук мужчины.
- Я не стесню тебя ласками и не сожгу пламенем моей любви. Скажите только, любите ли вы меня?- пламенно сказал шевалье, покрывая нежными поцелуями левое плечо Луизы. Девушка повернулась к мужу, решив отдаться своей любви, отбросив всякую стыдливость.
- О да, я люблю вас, Анри!- Пылко сказала  она и, прижав голову мужа к подушкам, сама поцеловала его в губы, прижавшись к его груди грудью.
Опьяненный первым настоящим поцелуем, шевалье перевернул жену на спину и навис над ней, пожирая ее лицо жадными глазами. Мягкое, теплое тело девушки трепетало под ним, сводя с ума. Луиза со страхом глядела на мужа, боясь его дальнейших действий. Ее страх остановил натиск шевалье. Он понял, что не следует в первую же ночь завладевать всеми секретами женщины, что нельзя насиловать жену, удовлетворяя свои плотские потребности. Он понимал также, что скромная честная девушка не готова отдаться ему сразу. Ей нужно время свыкнуться с этой мыслью.
Как ни было юноше мучительно расставаться с прелестями жены, он все же расстался.
- В конце концов, никто не заставляет нас делать это сегодня. Давай просто полежим вместе, как тогда, когда я был между жизнью и смертью, и ты согревала меня своим теплом.
Луиза с благодарностью чмокнула мужа в губы и положила свою золотоволосую головку ему на плечо.
Когда рядом с мужчиной находится любимая женщина, она дорога ему, как никогда, но, если эта женщина еще и красавица, она кажется просто сокровищем и желанна втройне. Анри понимал это и думал, что не променял бы жену ни на какие сокровища.
В объятьях друг друга они и заснули, проснувшись затем родными и близкими.
Обменявшись нежными поцелуями и теплыми словами, супруги разошлись по уборным. В спальню украдкой вошел Эсташ. Ему не терпелось проверить простыню, что он и сделал. После он выговорил кавалеру: - В чем дело, Анри? Почему моя сестра до сих пор девственница?
Кавалер удивленно поглядел на Фламарана, спрашивая: - Откуда тебе это известно?
- Анри, ты же не маленький и должен знать, что бывает в таких случаях. Неужели у тебя, при твоей внешности, ни с кем не было?
- Было или не было, Эсташ, тебя это не касается.
- И все же, в чем дело?- Повторил вопрос виконт, желая узнать правду. – Луиза – моя сестра, и ее честь…
- Ее честь теперь в надежных руках,- с легким раздражением сказал Анри,- Если ты не забыл, она моя жена.
- Вот что, муж, я дам тебе совет – не забывай о своих обязанностях.
- Я тоже дам тебе совет… иди к черту.
- Превосходный совет, тем более от друга.
- Не обижайся, Эсташ, ты же знаешь, как я люблю вас с Луизой!
- А кого из нас больше?- спросил виконт, думая зацепить друга.
- Конечно же, тебя, но твою сестру еще больше,- ответил Фонтраль. Его обезоруживающая улыбка заставила виконта умиленно улыбнуться.
- Превосходно,- похвалил друга Эсташ, выходя из гостиной,  в которой и происходил этот разговор.


          17

  Еще одна брачная ночь.

И снова настала ночь. Теперь уже кавалер не был таким несмелым. Он сам предложил Луизе свои услуги и, освободив жену от одежды, быстро разделся сам. Луиза от такого натиска растерялась. Она легла в кровать на дальний край и повернулась к мужу спиной.
Фонтраль лег в кровать и придвинулся к жене. Лаская ее  тело, кавалер как бы случайно коснулся груди девушки. Луиза вздрогнула и, обернувшись к кавалеру, со страхом глядела в его влюбленные глаза, ожидая развязки.
«Все,- думала она, видя в глазах мужа решимость,- сейчас он завладеет мной, моим телом, как уже завладел душой. Он будет прикасаться к моей коже, потому, что ему так нравится, так хочется. Моего чистого создания коснется его рука. Неужели это так страшно – отдаться мужчине? Ведь этот мужчина – мой любимый Анри, мой муж!»
Пока девушка размышляла, Анри оголил ее грудь и, налюбовавшись, склонился и покрыл кожу вокруг соска поцелуями. Сама, не ведая почему, Луиза обняла кавалера за голову, испытывая несказанные наслаждения от ласк мужских губ.
Когда к духовным восторгам приплюсовываются еще и плотские наслаждения, счастье достигает апогея.
Поэтому Луиза больше не боялась натиска шевалье, а отвечала на поцелуи ласками. Целуя шею и плечо девушки, Анри скользил ладонью по гладкому и упругому бедру Луизы, задирая рубашку все выше, пока наконец не снял ее совершенно. Оставшись совершенно нагой, девушка смущалась, но под действием объятий и поцелуев, все больше ввергалась в блаж. Опьяненный любовью, Анри завладевал телом возлюбленной, прижимая ее самое к себе.
- Луиза,- шептал он, чувствуя плоть жены своей кожей.- Ты не можешь знать, насколько велика моя любовь к тебе. Нет таких весов, на которых можно было бы взвесить всю мою страсть. Ты не женщина, ты – мое сокровище, ты душа моя!
Эти слова, вдобавок к ласкам, захлестнули волной блаженства Луизу де Фламаран с головой.
Утром Анри проснулся от стука в дверь. Сказав стучавшему: «Пошли к черту», шевалье вновь обнял жену. Услышав это пожелание, Эсташ догадался обо всем и оставил молодоженов в покое, предоставив им время понежиться.


        18

  Сети черной вдовы.

Медовый месяц молодожены решили провести в Фонтрале и остаться там навсегда. Следя за сборами и укладкой вещей, Луиза вдруг увидела на камзоле Анри высохший цветок и рядом свою брошь. Забрав у лакея камзол, Луиза вырвала из него цветок с таким чувством, словно вырывала кинжал из сердца Анри.
- Эбеновая роза, тебе не место на груди моего мужа,- промолвила г-жа Фонтраль, швырнув цветок в горящий камин. Роза вспыхнула, как порох, и также быстро погас огонь, сожравший ее. Вместе с этим сгорели и последние страхи Луизы, касающиеся былой любви шевалье. Луиза обратила взор на брошь. Она заметила дефект на камне от удара кинжалом, и рядом – разрез ткани. Молодая женщина подумала, что ее брошь спасла ее любимого от удара шпагой врага, и поспешила сообщить об этом мужу. Тот печально улыбнулся, вспомнив, что брошь спасла его от собственной руки. Скрывая это обстоятельство от Луизы, Фонтраль поцеловал ее в лоб, благодаря за спасение.
Вскоре сборы были окончены, и молодая чета в сопровождения лакея Юрбена и молоденькой служанки, могли тронуться в путь. Их провожал до кареты Эсташ, которому было непомерно тяжело расставаться с сестрой. Он по-родственному обнял друга, сказав на прощание: - Береги ее, Анри, знай, что я люблю Луизу не меньше твоего.
- Не беспокойся, Эсташ, я не оставлю ее ни на минуту и буду оберегать ее от всех и даже от самого себя.
- Черт возьми, как трогательно ты говоришь, Анри,- умиленно изрек Эсташ, чуть не расплакавшись. – Я всегда знал, что отдаю свою сестру самому доброму, честному и благородному человеку и потому, как мне ни жалко расставаться с Луизой, я расстаюсь с ней. Будьте счастливы.
- Милая сестрица,- напоследок сказал Эсташ, держа Луизу в объятьях,- не забывай своего брата. Помни, что я тоже тебя очень люблю.
- Милый братец, ты всегда был мне примером для подражания. Я всегда уважала тебя и слушалась. Мы будем приезжать к тебе часто-часто,- душетрепещуще промолвила г-жа де Фонтраль, глядя на брата васильковыми глазами. На прощание Эсташ поцеловал сестру в лоб и ушел в дом, не в силах выносить прощания. Луиза села в карету, которая затем повезла ее к воротам Сен-Жак. Анри ехал рядом с каретой на своем Жемчуге. Гордый Юрбен восседал на козлах, управляя лошадьми. Четверка лошадей увлекла карету из Парижа на анжуйскую дорогу. В том месте, где дорога вихляла между холмами, Анри увидел  женщину, в чертах которой было что-то от Шарлотты. Мороз прошел по коже кавалера, когда он узнал в этой женщине вдову герцога де Монрезора. Она стояла посреди дороги, преграждая карете и всаднику путь.
Подъехав ближе, шевалье спросил, стараясь показать своим видом, как ему неприятна встреча с ней:
- Что вам угодно, сударыня? Почему вы преследуете меня?- В тоне Фонтраля чувствовался лед и отвращение.
- Анри, это же я, Шарлотта! Разве ты забыл меня?- Спросила герцогиня, жадно глядя на юношу. – Ведь я люблю тебя!- жалостливо говорила женщина, подходя ближе к коню кавалера.
- Пойдите от меня прочь, сударыня! Такие как вы, любят только себя и золото,- высокомерно ответил Фонтраль, отъезжая немного назад.
- Но, Анри, ради бога, вспомните ваш замок, встречи у реки, наши взгляды!- Плача молвила Шарлотта,- Разве мои слезы не доказывают вам моей любви?
Еще немного, и шевалье не хватило бы мужества. Эта женщина по-прежнему имела над ним власть, какую ей однажды подарила безумная любовь Анри.
Фонтраль обернулся к карете. В ее оконце Анри увидел свет очей своих. Милая жена его смотрела на него с трепетом и надеждой. Этот взгляд придал юноше сил.
- Прочь с дороги, подлая змея, твой яд больше не действует на меня. Вон там в карете – противоядие, которое излечило меня от болезни, от твоей смертельной раны.
Ошеломленная Шарлотта взглянула на карету и, увидев соперницу, поняла, что ее чары ослабли. Тогда она окинула хитрым взглядом холмы и, увидев прятавшихся там слуг, крикнула: - Сюда! Убейте ее и его тоже! Он обесчестил меня!
- Сударыня, да вы просто каналья!- Разозлился Фонтраль,- а что касается чести, так у вас ее не было никогда!
С холма к карете устремилось человек восемь, вооруженных шпагами, бердышами и дубинками. Шевалье выступил наперехват. Он уложил двоих из пистолетов и выхватив шпагу, ринулся на остальных. Сбив с ног одного из шайки Шарлотты лошадью, Анри огрел второго по голове. Юрбен тем временем сражался на крыше кареты, не подпуская никого к Луизе.
- Ах, канальи!- раздухарился лакей, отвешивая удары направо и налево, так что трое слуг Шарлотты не могли к нему подступиться.
Неожиданно на шевалье набросили веревку, похожую на то лассо, что используют североамериканские пастухи. Веревка опоясала Анри плечи. Фонтраль упал с лошади, лишенный опоры. Двое людей Шарлотты сбросили с крыши кареты Юрбена и один из троих уже открыл дверцу, собираясь осуществить жестокий замысел хозяйки. Анри успел только встать на ноги, но ничем не мог помочь своей жене. Неожиданный выстрел заставил лакея Шарлотты выпасть из кареты на пыльную дорогу. Анри увидел на вершине холма всадника. То был граф де Карменж, провожавший Луизу, оставаясь для нее незамеченным. Он поспел вовремя, и двумя выстрелами сразил двух врагов. Окрыленный этим, Анри схватил веревку и дернул изо всех сил так, что человек, державший эту самую злосчастную веревку, свалился с ног. Освободившись от лассо, Анри продолжал защищаться от четырех окруживших его слуг Шарлотты, падавших на землю чуть ли не после каждого удара. Последнего из нападавших Юрбен отделал своей рапирой так, что тот, бедный, едва унес ноги. Помахав кавалеру шляпой, граф скрылся за холмами. Ему было больно видеть Луизу и знать, что она принадлежит другому.
Израненные люди герцогини де Монрезор уползали с поля боя, оставляя кровавые следы от ран.
Видя свое поражение, Шарлотта искусала губы в кровь, разражалась в неистовстве такими словами, которых постыдился бы мужчина.
- Вот он, негодяй Фонтраль! – кричала в бессильной злобе Шарлотта.- Ты обесчестил меня, убил моего мужа, сделал меня несчастной, а теперь бросаешь! Будь ты проклят, Фонтраль! Ты разбил мне сердце!
- А есть оно у тебя, сердце?- с иронией спросил кавалер. Сраженная этой фразой, Шарлотта сильно топнула ногой и, случайно проползавшая мимо змея, защищаясь, укусила девушку за ногу. Шарлотта от боли вскрикнула. Ее отчаянный крик достиг сердца Анри. Он хотел подойти ближе, посмотреть, что случилось, но в это время из оконца кареты выглянуло прелестное личико г-жи Фонтраль.
- Я запрещаю тебе подходить к ней, Анри!- строго сказала девушка, ревностно оберегавшая мужа от всяческих неприятностей.
- Но что-то случилось с Шарлоттой,- взволновался кавалер, глядя на Луизу, в глазах которой промелькнула тревога.
- Змея наскочила на змею, вот и все.
Анри понимал, что так говорить Луизу заставляет ревность. Он взглянул на Шарлотту. Та торопливо уходила к Парижу, грозя кулаком. По всей видимости змея была не ядовита.


           19

Обитель счастья и гусь в придачу.


Через месяц молодожены достигли замка Фонтраль, останавливаясь в таких крупных городах как Ле-Ман, Тур, Пуатье, Ангулем, Бордо, и таким образом провели свадебное путешествие. Наконец, последний раз поменяли лошадей в Даксе и в час дня прибыли в Фонтраль.
- Открывай ворота, приятель!- крикнул Юрбен привратнику. Видя, что карета на бешеной скорости грозит врезаться в ворота и разнести их в щепки, привратник поспешно исполнил свои обязанности. Карета госпожи де Фонтраль беспрепятственно вторглась в пределы замка. Увидев из окна въехавшую карету, супруги Фонтраль вышли во двор посмотреть, кому принадлежит сей блестящий экипаж. Увидев и узнав Юрбена, старый кавалер онемел от радости. Дверца кареты открылась, изнутри вышел Анри, в новом костюме и подал руку Луизе. Та вышла, сохраняя величественную поступь. Родители Анри стояли перед Луизой, как каменные, не зная, что все сие означает.
- Отец, матушка, вот моя жена. Благословите нас,- кротко изрек Анри, преклонив одно колено и держа жену за руку. Луиза поклонилась. Первым опомнился старый кавалер.
- Слава богу, Франсуаза, мы дождались нашего мальчика,- проговорил Фонтраль старший, с любовью глядя на сына. - Прежде, чем дать родительское благословение, я хочу спросить у тебя, Анри, достойную ли девушку ты взял себе в жены? Я говорю о человеческих качествах.
- Отец, это лишний вопрос. Разве не видно, что перед тобой сама воплощенная доброта?- Ответил Анри,- взглянув на Луизу, хранившую скромное достоинство. Острого взгляда хватило старому кавалеру, чтобы разглядеть в девушке ангела.
Не выдержав испытания, Луиза воскликнула: - не сердитесь на меня за то, что я отняла у вас Анри без вашего благословения. – ее трепетный голосок заставил Франсуазу Фонтраль раскрыть ей родственные объятья.
- Дитя моё,- душевно сказала мать Анри,- мы принимаем тебя в свой дом достойной дочерью. Будьте счастливы с моим сыном, он славный юноша.
Проводив женщин до дверей прихожей, Луи де Фонтраль сказал? – Еще немного и я разрыдался бы в объятьях этих женщин!
-  Вы довольны моим выбором?- с надеждой спросил Анри.
- Твоя жена – сущий ангелок, не то, что та пастушка.
При этих словах сердце Анри ёкнуло. Он подумал, что, может быть, Шарлотта уже умерла от яда змеи. Его доброе сердце сжалилось над несчастьем родителей Шарлотты. Бледный и печальный Анри взял отца под руку, заводя в замок.
Тем временем, справившись с делами в конюшне, Юрбен вышел во двор, беззаботно размахивая рапирой и рубя головы попадавшимся здесь и там сорнякам. Его поведение вывело из себя гусака. Того самого, что несколько раз покушался на штаны Юрбена. Как и прежде, он яростно атаковал лакея, орудуя клювом. Не поняв, от кого исходит зло, Юрбен резко отмахнулся рапирой, и рубящим ударом снес гусаку голову. Тот повалился на землю, его шея сложилась надвое. Видя, что гусаку конец, Юрбен, торжествуя, подозвал кухарку, проходившую по площади.
- Эй, поди сюда, я тут сорняк срубил очень жирный, так ты подай его к обеду господам.
- Будет исполнено,- ответила молодая кухарочка, которой понравился воинственно настроенный юноша, имевший право носить на боку рапиру и отличавшийся чувством юмора.
- Постой, красотка, а не перепадет ли и мне чего-нибудь от этого гусака?- Спросил Юрбен, любуясь девицей.
- Ну, если вы осмелитесь подняться на кухню,- заигрывала кухарка, беря гуся за лапки..
- Ба! Я осмелюсь!- Радостно вскричал Юрбен.- Вы еще не знаете, как я храбр!
- А осмелиться ли храбрый юноша заглянуть в мою душу?- Спросила девушка, краснея от смущения.
- И не только в душу, но и в то место, где она находится,- с намеком сказал слуга Фонтраля.
Кухарка покраснела, как спелый гранат.
- Так я зайду!- крикнул Юрбен,  пятясь к дверям замка. Девушка ничего не ответила. Красноречивый взгляд ее голубеньких глаз объяснил Юрбену, что его будут ждать с нетерпением.
В обед семья кавалера расположилась в трапезной, делясь радостью по поводу возвращения Анри в родное гнездо. Наблюдая за взаимоотношениями молодых, Франсуаза де Фонтраль радовалась и плакала от счастья и улыбалась. Анри не рассказывал родителям о своей жизни в Париже, не желая вспоминать о Шарлотте. Он лишь сказал родителям, что сильно любит жену и безмерно счастлив.
Вдруг в трапезной появился Юрбен и, попросив и получив разрешение, сказал: - Милостивые дамы и господа, а знаете ли кого вы сейчас съели?
- Насколько я понимаю, мы съели гуся,- спокойно сказал Фонтраль старший.
- Мало того – любимого гуся Шарлотты, Шарлоттана!
Луи Фонтраль расхохотался, Франсуаза поддержала смех мужа, надеясь, что и остальным будет весело, но увидев громы и молнии в глазах сына, замолчала. Луиза побледнела, как мел. Анри зарычал от боли и угрызений совести, сжав в руке стеклянный бокал так, что сосуд лопнул. Не выдержав отцовского хохота, Анри ударил кулаком по столу, вскочил из-за стола и вышел, чуть не выбежал из трапезной в гостиную. Луиза последовала за ним. Она увидела мужа в гостиной у окна, а когда он обернулся, Луиза заметила капли пота на лбу.
- Что с тобой, милый? Почему ты так бледен и взволнован?- Спрашивала урожденная Фламаран, ныне г-жа де Фонтраль.
- Я негодяй, Луиза, я ничтожество!- с досадой признался шевалье, не находя себе места и меряя шагами комнату.
- Зачем ты винишь, себя, ведь я знаю, ты не мог совершить ничего дурного? – Молвила Молодая женщина, ломая руки и не смея обнять мужа.
- Я не имел права мешать счастью Шарлотты. Какое мое дело, кого она любит?! Что она, часть меня самого, чтобы так терзаться из-за измены? У меня не было права на месть! Я должен был снести этот удар судьбы в одиночку, как всякий порядочный человек. А я пришел в чужой дом и превратил праздник в катастрофу. Клянусь честью, я сам себе противен. Я никогда себя не прощу за то, что помешал счастью Шарлотты, а сам преспокойненько женился и счастлив.
- Не казни себя, Анри. Я верю, что ты не мог поступить иначе. Ни кто бы не смог,- сказала Луиза и положила свои прекрасные руки на плечи мужа,- не будем начинать нашу семейную жизнь в замке с ссор, ведь ты знаешь, как я люблю тебя. А Шарлотта за свое вероломство не заслуживает счастья.
- Может быть. Может быть, она найдет утешение в жизни, если укус змеи не был смертельным. Во всяком случае, ты ни в чем не виновата, а я как-нибудь переживу. Пойдем к родителям, они, вероятно, волнуются.




      Часть третья


    Шипы черной розы.


      1

   Заговор.

Темным умиротворяющим покрывалом на Париж спустились сумерки. Золотые отблески заходящего солнца еще играли на куполах Нотр-Дам де Пари, когда в комнату небезызвестной вдовы в доме на улице Турнель, вошла молоденькая девушка.
- Мадам, к вам пришел шевалье д’Обиньи,- сказала она. Не менее молодая госпожа, положив в ларчик черного дерева драгоценности, коими она имела обыкновение любоваться, обернулась к своей субретке.
- Проси, пусть войдет.
Через минуту вошел молодой человек двадцати пяти лет, стройный, поджарый, с решительными чертами лица. При виде хозяйки этого дома лицо молодого человека воспылало любовью.
- Герцогиня!- воскликнул он, решительно шагнув к молодой девушке. Та самодовольно улыбнулась, сознавая, что этот юноша влюблен в нее до безрассудства.
- Что вы хотели мне сказать, сударь?- Бесстрастно спросила вдова.
- Герцогиня, ваша холодность меня убивает,- в отчаянии сказал д’Обиньи.
- А вы хотели бы, чтобы я была к вам благосклонна?
- Я думал, что мои преданность и любовь могут быть вами вознаграждены,- ответил молодой человек, с пылом глядя на девушку.
- Вы сказали мне о преданности.
- Да, Шарлотта!
- Так вот. У меня есть враг.
- Как, у вас?- Удивился юноша.- Какие у вас могут быть враги, когда вы так красивы?
- Есть, шевалье, и враг этот очень опасен.
- О, должно быть, он чудовище, если может причинять вам неприятности.
- Какие неприятности, когда он опозорил меня прямо в церкви, а потом убил моего мужа в день венчания!
- Что?- Спросил разгневанный воздыхатель.- Но тогда я убью его!
Герцогиня скрытно улыбнулась удавшемуся замыслу.
- Как его имя? Где мне его искать?- Страстно спросил д’Обиньи, шагнув ближе к герцогине. Та медленно протянула руку для поцелуя, сказав: - Он живет в своем замке в Гаскони, в десяти лье от По.
Д’Обиньи припал к руке девушки губами, не часто имея такую возможность.
- Имя, милая герцогиня,- трепетно просил юноша, покрывая ее руку пылкими поцелуями.
- Зачем вам его имя? – с деланным равнодушием спросила Шарлотта, отнимая у юноши розовую, с нежной кожей, кисть.
- Хочу узнать имя человека, который стоит на пути моего счастья,- пылко изрек юноша, поцеловав край платья, стоя, преклонив колено.
- Его зовут шевалье Анри де Фонтраль,- произнесла Шарлотта  с некоторой долей отвращения и раздражения. Глаза ее налились таким гневом, что не будь голова шевалье д’Обиньи в этот момент прижата к груди Шарлотты, он мог бы испугаться за ее душевное здоровье.
- Я убью его!- Вскричал юноша, вскакивая на ноги.
- Не горячитесь, мой друг, ведь вы дороги мне, и если он убьет вас, мне будет очень жаль,- сказала герцогиня де Монрезор, придав глазам скорби.
- О, если так, тогда я точно убью его! Я завтра же отправляюсь в Гасконь!- воскликнул молодой человек, в чьих серых глазах Шарлотта прочла смертный приговор Фонтралю.
- А сейчас разрешите мне откланяться, герцогиня, мне нужно зайти к дяде. Надеюсь, по возвращении я буду принят более дружелюбно?
- Идите,- промолвила Шарлотта вновь подавая шевалье руку. Она показала глазами, что ее награда будет многообещающей.
Д’Обиньи ушел, придерживая длинную шпагу левой рукой. С улицы Турнель он отправился на север, пока не достиг Сен-Дени, и постучался в двери дядиного дома. Их ему открыл лакей в ливрее господина де Ла Мота. Узнав шевалье, лакей сразу же проводил его к графу, приходившемуся шевалье двоюродным братом его отца. Дядя этот был большим человеком при дворе, не считая должности начальника полиции, которую он стал занимать после смерти своего старшего брата герцога де Монбазон. При графе де Ла Моте осталась жить вдова его брата, герцогиня Диана де Монбазон, двадцати семи лет. Польстившись ее красотой, а еще больше – состоянием, герцогини стал домогаться граф де Ла Мот.
В то время, когда вошел шевалье, г-ин де Ла Мот занимался изучением жалобы одного знатного дворянина на некоего бедного дворянчика-гасконца.
- Это вы, д’Обиньи?- спросил граф, повернувшись к вошедшему вполоборота и стараясь рассмотреть его в полумраке.
- Я, дядя,- ответил шевалье, подходя к письменному столу, за которым сидел граф.
- Что ты хочешь мне рассказать? Опять про дуэль? Про несчастного дворянчика, поддетого на твою шпагу?
- Нет, дядя, я хочу получить разрешение уехать на месяц-полтора в Гасконь,- изрек молодой человек, уперевшись рукой в стол.
- В Гасконь?- переспросил граф,  думая, не ослышался ли он.
- Да, дядя.
- Тогда попутно ты можешь выполнить и мое поручение.
- Какое?- бесстрастно спросил шевалье, не боявшийся ни дуэлей, ни потасовок, да и вообще ничего.
- Арестовать одного человека. Вот, у меня сразу две жалобы от жены и родственников одного герцога. В частности маркиз д’Аркур пишет, что тот человек проник в день венчания в дом его зятя и уложил шпагой сразу семь человек, в том числе и его зятя.
- Как зовут того, кого мне следует арестовать?- спросил юноша, догадываясь о ком идет речь.
- Шевалье Анри Фонтраль,- ответил граф, замечая, каким злорадством загорелись глаза молодого человека.
- Уж не к нему и ты собрался ехать?
- Да, сударь,- ответил шевалье,- он причинил много несчастий герцогине Монрезор, и я еду, чтобы мстить за нее.
- Опять дуэль?- Поинтересовался граф, искоса глядя на племянника.
- Да, граф,- твердо ответил д’Обиньи, на треть обнажив шпагу из вороненой стали.
- Будь осторожен! Этот шевалье силен и ловок, как лев,- предупредил граф, взглянув на племянника исподлобья.
- О, вы можете за меня не бояться,- уверенно произнес шевалье, погладив ладонью левой руки эфес своей шпаги и вталкивая ее обратно в ножны до отказа,- Разве не я убил своим репризом графа де Кармена? Разве не я вчера проткнул руку виконту де Фламарану?
- Ты – бравый рубака, племянник, но все же не забывай – он убил семерых за раз в доме Монрезора.
Шевалье не повел бровью.
- Но и вы, дядя, не забывайте, что я укокошил шестерых бродяг на улице Монмартр, когда меня пытались ограбить.
- Ладно, вижу тебя ничем не смутить. Приказ об аресте покажешь в том случае, если тебе не удастся убить его.- Граф передал приказ об аресте Фонтраля племяннику и, попрощавшись, отпустил его.


     2

Письмо Фламарана.

Если проникнуть воображением в дом виконта де Фламарана, то читатель застанет одного из главных героев предыдущего романа в грусти и в тревоге. Эсташ де Фламаран сидел за письменным столом в своем кабинете и писал письмо другу. Временами он ронял перо на пергамент, зажмуриваясь от боли из-за раны в плече, нанесенной ему третьего дня отличным фехтовальщиком по имени д’Обиньи.
В письме говорилось:
Дорогой друг! Пишу тебе вовсе не потому, что соскучился, хоть это и правда, а потому, что на нас надвигается гроза. Маркиз д’Аркур и родители некоторых дворян, которых ты имел неосторожность перебить в доме Монрезора, подали на тебя и меня в суд. Начальник полиции граф де Ла Мот – большая каналья, и ему нет дела до справедливости, и, если из кошелька маркиза д’Аркур упадет в его карман хоть денье – упадут и наши головы. Приезжай в Париж, вместе мы что-нибудь да придумаем. Берегись шевалье д’Обиньи – это племянник графа де Ла Мот и воздыхатель Шарлотты. Этот шевалье с сотней дуэлей на счету ранил меня вчера в руку, а еще раньше убил графа Карменжа. Пишу тебе, Анри, скрепя сердце, с перевязанной рукой и вовсе не таким, каким ты привык меня видеть. Приезжай, но Луизу с собой не бери. Шарлотта может пойти на месть.
Твой шурин Эсташ. 25 июля 1611года.

Запечатав конверт сургучом, раздавив его застывающий своим перстнем с вензелем, Эсташ обернулся в сторону двери.
- Реми!- позвал он лакея. Тот явился сразу.
- Что прикажете?- спросил слуга с порога.
- Возьми письмо, отвезешь его в Гасконь моему другу шевалье де Фонтралю. Он живет в своем замке между Даксом и По.
- Хорошо, господин,- проговорил слуга, протягивая руку за конвертом.
- Сперва оденься, соберись. Письмо получишь в последнюю минуту. Остерегайся дворянина по имени д’Обиньи. Если письмо попадет в его руки, знай, меня сразу бросят в Бастилию, а тебя повесят.
Реми, вздрогнув, внимательно посмотрел на господина. Лицо виконта не казалось шутливым, и лакей понял, что Фламаран говорит серьезно. От этого мороз пробежал по коже Реми.
- Готовы ли вы выполнить поручение?
- Да, господин, ради вас я готов рискнуть головой,- решительно изрек Реми.
- Тогда собирайтесь, возьмите хорошего коня и триста пистолей в дорогу. Деньги не экономьте. Сделаете все правильно, получите пятьдесят пистолей в награду.
- Хорошо, господин,- с поклоном ответил слуга. Когда лакей вышел, чтобы произвести сборы в дорогу, виконт снова взглянул на конверт и вдруг, увидев на печати свой герб, подумал, что выдает себя. Сорвав сургуч, виконт наложил новый, раздавив затем обыкновенной печатью. Усилие причинило острую боль виконту.
«Черт, как ноет рука!- пробормотал Эсташ, морщась от боли. – Надо было резче производить ложный замах, а не ждать,  пока шевалье проткнет мне руку встречным ударом».
Через некоторое время в кабинет вошел лакей.
- Я готов, господин виконт.
Эсташ придирчиво осмотрел лакея. Ботфорты и дорожное платье вдобавок к заговорщицкому лицу выдавали его ни за грош.
- Переоденьтесь, друг мой, вы отправляетесь не в дальнее путешествие, а едете к тетке в гости.
Реми пришлось переодеться.
Взяв пистолет, кинжал, письмо и деньги, Реми вышел из дома на улице Эшель. Он проехал по набережной и на улице Сент-Оноре заметил ехавшего на коне, только с другого берега реки молодого дворянина. Окинув всадника взглядом, Реми пришел к мысли, что у него, возможно, будет попутчик, так как всадник был одет по-походному. Реми поспешил пересечь Сену по мосту и поравнялся с незнакомцем.
- Разрешите спросить, господин, не нужен ли вам хороший попутчик, веселый собеседник и храбрый товарищ?- спросил Реми и распахнул одежонку, обнажив пистолет, заткнутый за пояс.
- Ого!- воскликнул молодой человек, выкатив глаза,- Да с таким попутчиком мне сам черт не страшен!
- Вот только, ваша светлость, если вы едете в преисподнюю, мне с вами не по пути,- пошутил лакей виконта де Фламарана.
-  Нет, храбрый юноша,- поспешил успокоить собеседника незнакомец.- Я еду в Гасконь!
- О, тогда нам по пути!- радостно изрек Реми.
- Отлично,- удовлетворенно заключил незнакомец, ехавший на белом коне.- И хоть вы не дворянин, я все же возьму вас в попутчики. Вдвоем веселее.
Всадники пустили коней рысью и, выехав за ворота, перевели их в галоп. К полудню путники достигли Этампа, спешились у гостиницы с интригующим названием «Заходи – узнаешь» и расположились за одним столом, попросив бургундского.
По своему простодушию Реми открыл попутчику чуть ли не всю свою душу, но помня об осторожности, умолчал о службе у виконта и, разумеется о цели его путешествия.
- Значит, вы тоже едете в Гасконь?- спросил попутчик Реми, пристально глядя на него.
- Да, в Аркашён,- соврал Реми, потчуясь вином.
- А я – чуть  дальше,- признался незнакомец, приложив руку к груди, проверяя, на месте ли его козырная карта.
- А как вас звать, сударь? А то мы все без личных обращений. А у вас ведь, наверное, есть титул.
- Шевалье д’Обиньи,- отрекомендовался юноша.
Реми, побледнев, как мертвец, едва не упал со стула.
- Что с вами?- побеспокоился шевалье, видя, что его приятель лишается чувств.
- Сердце прихватило,- нашел, что сказать Реми, тем более, что секундами ранее его правая рука легла на грудь, ощущая письмо виконта.
- О, господи, какой ужас!- пробормотал слуга Фламарана, силясь не упасть со скамьи.
- Вы о чем, попутчик?- Не понял шевалье.
- Ужас, что я мог получить апоплексический удар,- ответил Реми, соображая, что делать в данной ситуации. Удрать сразу было бы ошибкой, и Реми, сделав над собой невероятное усилие, как бы пришел в себя.
- Может быть, найти лекаря?- Побеспокоился д’Обиньи.
- Нет-нет, ни стоит, уже все прошло,- быстро отозвался лакей Фламарана.
- И часто с вами такое случается?
- Бывает, когда перепью или недосплю.
- Тогда иди спать, приятель, и не пей больше вина. Эй, кабатчик!- Позвал шевалье. Хозяин кабачка быстро явился на зов.
- Отведите моего приятеля в комнату, ему нездоровится.
Оставшись один, шевалье допил бутылку бургундского и, навалившись грудью на стол, немного вздремнул. Решив не ехать без попутчика, д’Обиньи заночевал в Этампе. 
Утром, чуть свет, шевалье спустился в кабачок, где уже завтракал Реми. Слуга Фламарана изучал письмо, намереваясь запомнить его слово в слово и затем сжечь, чтобы оно не попало в руки шевалье. Увидев попутчика, Реми поспешно спрятал письмо в карман. Шевалье едва разглядел печать, не говорившую ему ровным счетом ничего.
- Ну, вам уже лучше, милейший Реми?- осведомился шевалье, подсаживаясь к столу.
- Да, ваша милость, и я готов отправиться дальше.
- Ну и отлично! А что за письмо вы читали, когда я входил сюда?- Спросил шевалье, вовсе не думая смутить попутчика. Но, видя бледность на лице Реми, его подавленность, д’Обиньи сделал вывод, и на счастье Реми – неправильный.
- Вам все еще плохо, дружище Реми, или вас так огорчило письмо?
- Да, сударь, мой дядюшка умер третьего дня. Я думал, что еду в гости, а оказалось, на похороны.- Реми с облегчением вздохнул.
- Я вам соболезную, мой друг, но если вы не сильно спешите, то я сейчас позавтракаю, и мы можем двинуться в путь.
- Хорошо, пусть будет по-вашему.
К ночи д’Обиньи и Реми достигли Орлеана, от которого в Гасконь вели уже не одна, а две дороги. Тут можно было что-нибудь предпринять.
В четыре часа утра, когда еще и не думало светать, Реми сжег письмо и, свернув матрац в трубку, укрыл его, словно спящего человека, с «головой». Затем вышел из комнаты рассчитаться с хозяином. Сунув в руку кабатчика пистоль, Реми сказал ему: - Того господина, что ужинал со мной, не будите, пусть спит. И ни в коем случае не говорите, по какой дороге я поехал.
- А по какой дороге вы изволите ехать?- спросил кабатчик, думая подороже продать эту информацию тому господину.
- На Блуа, прощайте.
Реми сел на коня и пустил его галопом.
В шесть часов проснулся шевалье. Вспомнив про веселого товарища, д’Обиньи сразу вошел в его комнату. Открыв дверь, он увидел, что в кровати кто-то лежит. Он не хотел разбудить попутчика, но лежавшее на столе обуглившееся письмо его весьма заинтересовало. Д’Обиньи шагнул к столу и взял пепел, еще хранивший текст. Ему удалось прочесть лишь постскриптум, как пепел рассыпался. Обернувшись, шевалье намеревался разбудить приятеля и спросить, зачем тот сжег письмо, но ткнув пальцем в одеяло, почувствовал пустоту. Тогда он рывком отбросил одеяло и обнажил свернутый матрац.
- Что бы это могло означать?- Пробормотал удивленный юноша. Он быстро спустился в трактир, где его поджидал хозяин кабачка.
- Где тот человек, что поселился у вас в правом крыле с краю?- Шевалье окинул залу нетерпеливым взглядом и случайно чересчур косо скользнул по глазам завтракавшего дворянина.
- Послушайте, сударь,- произнес дворянин,- а нельзя ли не метать молнии?
- Дождитесь своей очереди, и шевалье д’Обиньи доставит вам удовлетворение по всем правилам.
Хозяин кабачка смекнул, что с этим господином торговаться себе дороже, и выложил юноше все, что знал.
- Так он сказал, что поедет на Блуа?
- Все так, как я уже сказал.
- Вот тебе пистоль за ночлег и ужин и еще один пистоль за помощь.
Шевалье д’Обиньи вышел из гостиницы, и ни кто не пытался остановить его. Задиристому дворянину хватило одного имени шевалье, чтобы понять, что жизнь его висела на волоске.
Тут как тут появился конюх.
- Ваша милость, конь готов!
- Что ты плетешь?! Ты что, его сам родил,- усмехнулся шевалье, бросив конюху мелочь.
«Уехал на Блуа,- проговорил д’Обиньи, размышляя,- посмотрим какой конь у этого мошенника».
Вскочив на коня, шевалье пустил его сначала галопом, а потом и карьером. Он очень хотел догнать своего попутчика, но проскакав десять лье и чуть не заморив коня, решил, что у лошади Реми выросли крылья. Вскоре он достиг Блуа, дал коню час отдыха и вновь пустил его галопом. Через три часа шевалье прибыл в Тур, но попутчика все же не догнал. Реми, будучи не так глуп, уехал по дороге на Вьерзон. Таким образом шевалье и Реми разделяло уже тридцать лье. Встретиться им суждено было уже в Либурне через восемь дней. Д’Обиньи приехал туда на день раньше Реми, загнав двух лошадей. Слуга Фламарана сменил лишь одну лошадь.


     3

Письмо Фламарана. (Продолжение).

Въезжая в Либурн через северные ворота, Реми думал: «Удалось ли мне обогнать д’Обиньи, а если нет, то в какой гостинице мне переночевать? Где будет искать меня мой треклятый попутчик? Наверное, не в лучшей. Стало быть, заедем в лучшую!»
И Реми остановился в лучшей гостинице города.
Только он, отдав распоряжения конюхам, вошел в вестибюль гос-цы, как некий дворянин в запыленных ботфортах, с длиннющей шпагой скрылся на втором этаже, где, видимо, ему была отведена комната. Реми не заметил его, но утром, спускаясь в кабачок и запустив руку в карман за монетами, Реми познакомился с ним со всеми вытекающими. Этот дворянин сидел за столом прямо напротив лестницы и размышлял, какого же типа шпиона он стал лицезреть в своем бывшем попутчике,- как рука с кружкой сама собой застыла на месте. По лестнице спускался его попутчик, и шевалье непроизвольно встал.
- Шевалье д’Обиньи?- Реми встал, как вкопанный.
- Ну, мошенник, на этот раз ты от меня не уйдешь!- прошипел д’Обиньи, выходя из-за стола и вынимая шпагу из ножен.
Инстинкт самосохранения заставил Реми достать из-за пояса пистолет и взвести курок.
- Сударь, я вас очень прошу, дайте мне уехать, или я выстрелю,- робко сказал Реми, наводя дуло пистолета на лоб шевалье. Тот отступил к стене у двери, преграждая путь слуге Фламарана. Когда лакей шагнул к выходу, шевалье сделал неверное движение и спровоцировал Реми к нападению. Тот выстрелил. Д’Обиньи мгновенно отскочил в сторону, и пуля расщепила древесину. За пулей Реми послал и кинжал. Клинок пропорол ворот камзола шевалье и пригвоздил его к стене. Реми, не мешкая, выскочил на улицу, где уже стоял его конь. Реми ловко вскочил в седло. Шевалье ринулся было за ним, но как пружиной был притянут к стене. Тогда, поняв в чем причина, д’Обиньи выдернул из деревянной стены кинжал и бросился в погоню за обидчиком.
- Коня мне, живо!- крикнул он конюхам. Те, сломя головы, бросились в конюшню и вскоре вывели оседланного жеребца шевалье, который отдохнул на день больше, чем лошадь Реми. Шевалье бросился в погоню и через полчаса бешеной скачки, заметил вдали черную точку. Д’Обиньи вновь ударил лошадь шпорами, заставляя ее мчаться со спринтерской скоростью. Скакун шевалье буквально стелился по земле. Через некоторое время эта черная точка стала быстро расти. Шевалье поравнялся с лошадью без седока.
«Где же этот хлюст? Не пешком же он пошел?»- думал шевалье, объехав вокруг коня Реми. Наконец он спешился и зашагал в сторону леса, росшего с правой стороны дороги, если ехать на юг.
Отойдя от коня на тридцать шагов и обернувшись, д’Обиньи увидел, как на его лошадь вскочил некий мошенник и, пришпорив, скрылся из глаз, уносясь по дороге на Бордо. Разразившись проклятиями, шевалье вскочил на коня Реми и ударил его шпорами. Но вместо того, чтобы мчаться галопом, конь завалился на бок. Опытный в таких делах шевалье, вовремя освободил ноги из стремян, но все же принял пыльную ванну. Вновь разразившись ругательствами. Страстно желая раздобыть где-нибудь лошадь, д’Обиньи прождал на дороге полчаса, а затем, увидав скачущего галопом всадника, схватил первую попавшуюся под руку дубину и запустил ее во всадника. Дубина оказалась тяжелой, и прилетела она прямо в грудь лошади. Конь со всего маха полетел кувырком, сбросив и едва не изуродовав своего наездника. Шевалье был тут как тут и успел поймать за уздечку встававшую на ноги лошадь. Д’Обиньи вскочил на лошадь, мельком взглянув на шевельнувшегося всадника, оказавшегося дворянином, и пустил свое транспортное средство галопом, понемногу убыстряя скок.
Через час, после происшествия на дороге, Реми въехал в Бордо. Отдохнув лишь полчаса, лакей виконта де Фламарана двинулся дальше, на Аркашен. В нем Реми отдохнул час, подкрепился и двинулся дальше, надеясь к ночи попасть в Дакс. Он скакал рысью, желая сберечь превосходного коня попутчика, как вдруг сзади послышалась брань и конский топот.
- Эй, ты, чертов каналья, стой!
Обернувшись, Реми узнал д’Обиньи.
«Опять он за мной гонится, дьявол!»- в страхе подумал Реми, ударяя коня шпорами. Как ни подгонял верный слуга  Фламарана коня шпорами, а оторваться ему не удалось. Шевалье оказался первоклассным наездником. Он понемногу приближался. Когда же расстояние сократилось до пистолетного выстрела, Реми достал из-за пояса оружие, успев зарядить его заранее. Повернувшись в седле, Реми навел ствол на грудь коня дворянина.
- Отстаньте, черт вас возьми, или я выстрелю!- Крикнул слуга виконта, когда расстояние между преследуемым и преследователем сократилось до минимума.
- А ну-ка, убери его к черту, пока я тебе бока не намял!- грозно крикнул шевалье,  наклонясь к голове лошади.
- Я ей богу, выстрелю!- Предупредил Реми.
- Пошел к черту!
В ответ слуга виконта де Фламарана выстрелил. Лошадь шевалье на всем скаку полетела через голову. Д’Обиньи в последний момент успел встать ногами на спину коня и при падении последнего выпрыгнул вперед. Конь, рухнув на спину, едва не раздавил собою всадника.
Видя, что дело сделано, Реми облегченно вздохнул и пустил коня рысью. Рвя на голове волосы, шевалье катался в пыли и выл от злости.


     4

   Гонец.

Утром третьего дня, когда семья Фонтралей по обыкновению завтракала в восемь часов утра в трапезной, в ворота замка сильно постучали и попросили впустить. Видя лишь одного горожанина, привратник открыл ворота, не опасаясь шайки разбойников, которых хоть и поубавилось за годы правления Генриха IV, но все же оставалось достаточно, чтобы опасаться.
- Кто вы?- спросил привратник, вооруженный алебардой.
- Я к шевалье Анри де Фонтралю!- ответил Реми, спешиваясь у ворот.- Закройте скорее ворота! За мной гнался один человек, и не ровен час он будет здесь!
Тон Реми заставил побеспокоиться и привратника. Он быстро закрыл ворота и вложил в гнезда деревянный брус, как засов, а уже затем подошел к гостю.
- Кто вы будете?- Вновь спросил он.
- Я от виконта де Фламарана,- ответил Реми, все еще тяжело дыша.- Проводите меня немедленно к шевалье.
Реми шел к замку и вел коня в поводу.
- Юрбен вас проводит,- с ленцой изрек привратник, увидев у дверей лакея Фонтраля младшего.- Эй, Юрбен, проводи-ка гостя к господину!
- Это ты ко мне так обращаешься, чертов гусак?!- Возмутился Юрбен.- Жаль, что в замке Фонтраль запрещены дуэли, а то я поучил бы тебя этикету.
«Представляет себя дворянином»- подумал Реми.
После нескольких препирательств Реми все же проводили к Фонтралю. Вернее, до дверей столовой. Юрбен счел своим долгом доложить о госте.
- Господин, вас тут дожидается человек от виконта Фламарана.
- Брат!- воскликнула Луиза, взглянув на Анри.
Шевалье встал из-за стола.
- Простите, я сейчас вернусь,- сказал Анри, выходя из столовой. Выйдя из столовой, кавалер увидел слугу виконта, которого, я говорю о слуге, Анри видел несколько раз в Париже в доме Фламарана.
- В чем дело?- спросил кавалер, рассматривая исхудалое и обветренное лицо гонца.
- Дело в том, ваша милость, что вам грозит смертельная опасность,- взволнованно начал Реми,- мой господин передал со мною письмо, которое я был вынужден сжечь.
- Как же вы намереваетесь передать письмо мне?
- Я прочитал его и заучил на память, слово в слово, но только вам одному.
Фонтраль взглянул на Юрбена.
- Говорите, Юрбен преданный мне человек.
Реми полностью передал сообщение своего господина, не забыв никакой мелочи. При слове о Шарлотте, Анри закрыл глаза, чуть слышно простонав.
- Что с вами?- испугался Реми.
- Ничего, рассказывайте дальше,- спохватился шевалье, возвращаясь в прежнее хладнокровное состояние.
- Так вот, когда я выезжал из Парижа, я был не один. Со мной был случайный попутчик. Я рассказал ему, кто я, куда еду и где жил раньше. Я ничего не сказал ему про виконта де Фламарана и что еду к вам.
- А при чем здесь ваш попутчик?
- А при том, что попутчика моего звали шевалье д’Обиньи!
- Черт возьми!- Воскликнул Юрбен от неожиданности.
- Боже, как вы неосторожны,- произнес Анри, – но дальше?
- Дальше я сжег письмо и обманул шевалье, сказав трактирщику, что еду на Блуа, а сам отправился на Вьерзон.
- Молодец!- воскликнул Юрбен.
- И что было потом?- Допытывался Фонтраль.
- Через восемь дней я был в Либурне, где удачно переночевал…
- С женщиной?- с восторгом спросил Юрбен, как всегда успев вставить словцо.
- С какой еще женщиной!- горячо возразил Реми.
- Но вы сказали, что удачно переночевали.
- Я сказал это потому, что, спускаясь утром в кабак, я встретился нос к носу с шевалье.
Юрбен вздрогнул.
- Он гнался за мной и, увидев меня в кабаке, не хотел выпускать. Я насилу от него отделался. Затем была погоня. Я обдурил его, поэтому я здесь и живой, но чует мое сердце, что этот шевалье скоро будет здесь…
- Не успел договорить Реми, как вошел привратник:
- Ваша милость, к вам пожаловал какой-то дворянин, он во дворе и ждет вас, говорит, по срочному делу.
- Это он!- Возопил Реми, покрываясь мертвенной бледностью,- Спрячьте меня куда-нибудь  подальше, он не должен меня здесь увидеть! Он убьет меня, у него – длинная шпага.
- Не бойтесь, мой друг, здесь вас никто не обидит, пока я жив,- хладнокровно изрек Анри, прицепляя к перевязи шпагу, которую он по обыкновению не брал с собой в трапезную.
- И пока я жив,- добавил Юрбен, поглаживая эфес своей рапиры. – А я буду жив, черт возьми!


     5

Вестник смерти.
 
В легких парчовых башмаках, в атласном зеленом камзоле и такого же цвета брюках Анри вышел во двор, где и увидел худого молодого человека в ботфортах, колете и плаще, край которого очень даже изящно приподнимали ножны длинной шпаги. Молодой человек был в берете без пера, что, однако, не портило его внешнего вида, тогда как на берете Фонтраля были шикарные белые страусовые перья. Этот человек, увидев Фонтраля, сразу шагнул навстречу, воинственно взяв левой рукой эфес шпаги.
- Месье Фонтраль, мне известно, что вы человек не из трусливых, поэтому без лишних слов приступим,- сказал он, пока не вынимая шпагу из ножен.
- Но, может быть, вы объясните мне причину нашей дуэли.
- Как, вы не знаете?- Возмутился шевалье, устремляя на шевалье гневный взгляд серых глаз.
- Не имею представления,- ответил Фонтраль, сбросив берет, который едва успел поймать Юрбен.
- Но, сударь, это уже слишком,- раздраженно изрек шевалье д’Обиньи, делая несколько шагов вправо, чтобы солнце не било в его глаза.- Причинить столько несчастья женщине и не подумать о том, что кто-нибудь захочет отомстить за ее честь!
- Черт возьми, так вы пришли мстить за Шарлотту де Монрезор?- Удивился Фонтраль не столько защитнику, сколько неслыханной наглости Шарлотты.
- За нее, или за другую женщину, не все ли вам равно!- раздраженно ответил фехтовальщик.
- Послушайте, месье, поверите ли вы моим словам…
- Ни единому слову! И хватит! Пора скрестить шпаги!
- Я к вашим услугам, месье…
- Д’Обиньи, не делайте вид, что не знали, ведь к вам приехал гонец из Парижа!- возмутился шевалье, занимая позицию в центре площади.
- Ну и что же? К нему вы доберетесь только через мой труп, холодно сказал шевалье, снимая с плеча перевязь.
- Тем хуже для вас, - сказал д’Обиньи и, сняв с плеча перевязь, одним движением сбросил с клинка ножны, которые, к несчастью, угодили Юрбену в лоб. Лакей мягко упал на траву, но через мгновение вскочил с нее разъяренным чертенком. Он уже было хотел ринуться в бой вперед господина, но Анри остановил его повелительным жестом и голосом: - Остановись, я отомщу за тебя.
- Я жду вас, месье Фонтраль!- с нетерпением сказал д’Обиньи, делая несколько резких взмахов шпагой, рассекавшей воздух со свистом.
- Я здесь,- спокойно ответил Анри, принимая позу фехтовальщика. Шпаги сошлись эфес к эфесу. Анри, будучи выше и сильнее противника, отшвырнул его и нанес удар. Д’Обиньи успел отскочить назад и вновь напал. С минуту слышался беспрестанный звон клинков, скрещиваемых в ожесточенной схватке. Анри отражал град ударов шевалье, который вел яростную атаку. Его худые ноги, однако, казались пружинами из стали. Он умудрялся избегать, казалось бы, неотразимых ударов и наскакивать молниеносно. Д’Обиньи был, не в пример кавалеру гибок, рука его тверда и била в самую цель.
Отскочив на шаг, шевалье перевел дух, оценивающе глядя на противника, которого надеялся одолеть быстро.
Фонтраль тоже задумался над одной единственной задачей – как одолеть первоклассного дуэлиста, слава которого вышла даже за пределы Франции.
«Эсташ предупреждал о встречном ударе с терца,- подумал Анри, перебрасывая шпагу в левую руку, которой он тоже фехтовал превосходно.
Несколько минут Анри сдерживал натиск д’Обиньи, фехтуя левой рукой, но затем, когда правая отдохнула, перебросил клинок в правую руку и предпринял атаку, нанося каждый раз сильнейшие удары, в которые вкладывал всю силу. Д’Обиньи чуть не выронил шпагу, отражая удары с большим трудом. Наконец, его железные мускулы начали сдавать, шевалье д’Обиньи начал отступать, теснимый беспощадными ударами Анри. Но знаменитый фехтовальщик был из той породы людей, которые никогда не сдаются. Собрав последние силы, д’Обиньи предпринял атаку, надеясь на свой встречный с терца. Фонтраль нанес удар с кварты, не достигший цели и сделал вид, что атакует с терца. Шевалье только и ждал этого, и быстро выбросил руку вперед. Анри нагнулся и с кварты поразил противника в живот. Д’Обиньи упал на землю, но тут же вскочил, готовый продолжать поединок. Тогда Анри мощно ударил по шпаге противника и тут же, без замаха, лишь выпрямив руку в локте, нанес еще один удар. Этого оказалось достаточно. Два дюйма стали вошло в грудь д’Обиньи, который от переутомления и слабости не успел парировать удар и повалился на землю у забора летней кухни, к которой переместились в ходе боя фехтовальщики. Анри облегченно вздохнул, растирая натруженное предплечье.
Желая отомстить, Юрбен думал, что же сделать? Идея родилась очень быстро. Подобрав ножны поверженного врага, Юрбен метнул их в горшок, висевший на заборе. Осколки от горшка посыпались на голову раненого.
- Получите сдачу!- крикнул Юрбен, удовлетворенный происшедшим.
- Ах ты, шельма! – Воскликнул Фонтраль.- Как посмел ты, негодяй, издеваться над раненым дворянином?!
- Издевался же он надо мной,- оправдывался Юрбен.
- Ты не дворянин и тем более не раненый!- Негодовал Анри, подавляя в себе желание отшлепать лакея.
Юрбен пожал плечами, думая: «В этом нет моей вины, а будь я дворянин, этому шевалье крепко не поздоровилось бы.
Кавалер обернулся к раненому, сидевшему на земле, прислонясь спиной к забору.
- Примите мои искренние извинения и ради бога, простите моего дурака лакея.
Шевалье молча, кивнул, тяжело дыша, больше от изнеможения, чем от ран.
- Теперь позвольте сказать мне то, чего вы не соизволили выслушать от меня до дуэли.
- Не утруждайте себя, я все равно не поверю,- ответил д’Обиньи, не желая знать о Шарлотте ничего дурного.
- Вы можете не верить лакею, негоцианту, ростовщику, торговцу, но не дворянину,- со значением сказал Анри,- присев на корточки перед раненым.- Итак, слушайте.
И Анри рассказал шевалье историю своих взаимоотношений с Шарлоттой.
- Ей без труда удалось очаровать герцога де Монрезора, который в день венчания, обвенчался со смертью.
- Как так?- удивился шевалье.
- А так! Любовь эгоистична, она заставляет человека забыть о благородстве и делает его безрассудным. Я убил герцога де Монрезора в день его венчания с Шарлоттой, а за одно – шестерых ни в чем неповинных друзей герцога, о чем я сейчас сильно сожалею. Шарлотта нарушила клятву любви и верности, которую она дала мне здесь, в этом замке.
- Это неправда!- Воскликнул молодой человек, силясь встать,- Шарлотта – ангел, она не могла так поступить!
Анри отвел знающий взгляд.
«Еще один слепец»- Фонтраль знал, что бесполезно пытаться переубеждать влюбленного, поскольку в свое время его никто не мог убедить в низости Шарлотты.
В это самое время из дверей замка высыпала вся семья Анри во главе с Луи  Фонтралем. Луиза подбежала к мужу, раскрывшему ей объятья.
- Что произошло, милый?- Взволнованно спросила она. Пока Анри думал, как ответить, Луи Фонтраль ответил за него: - Случилось то, мой ангел, что мой сын поддел на шпагу еще одного противника,- с гордостью сказал он, положив руку на плечо сыну. – сколько у тебя стало дуэлей?
- Эта восьмая,- с угрызениями совести ответил  Анри.
- А у вас, месье?- спросил глава семейства, подходя к проигравшему.
- Седьмая, сударь.
Фонтраль старший поморщился.
- М-да, молодежь нынче не та-а.
- Сто седьмая, я хотел сказать,- с улыбкой ответил д’Обиньи, замечая удивление на лице Луи.
- И тем не менее, вы проиграли, потому, что мой сын – гасконец!
- Я проиграл потому, что не слезал с седла восемь дней, гонясь за одним мошенником, который увел моего коня.
- Сударь, позвольте вам объявить, что вы – мой пленник,- изрек Анри, поднимая с земли шпагу противника. Шевалье с натугой рассмеялся. Он сунул руку в карман камзола и достал запечатанное письмо. Анри с вниманием его прочел. Луиза замерла на месте. Франсуаза де Фонтраль не на шутку всполошилась, увидев это письмо.
- Что это, Анри? Что это за письмо?
- Это значит, матушка, что я арестован по поручению начальника полиции Парижа.


6

Арест и допрос.

Через неделю, пока выздоравливал податель письма об аресте, Анри стал собираться в путь, в Париж, грозивший ему, если не плахой, так  Бастилией. По крайней мере, так говорил шевалье д’Обиньи. Луиза все время просилась поехать с ним, обещая помочь в беде, поговорить с королевой и упросить ее помиловать их с братом, но Анри, как и раньше, отказал.
- Не забывай, Луиза, что Шарлотта может отомстить, если не мне, так тебе. Жди меня в замке. Я приеду, и ты родишь мне сына,- ласково произнес Анри, коснувшись рукой слегка набухшего живота жены. Луиза со слезами на глазах оставила шевалье, который, надев берет и засунув за пояс кошелек с пистолями, шагнул к выходу.
«Почему он так поступает?- задумалась Луиза, не чувствуя в муже прежней чуткости,- Неужели его опять зовет любовь к Шарлотте? Нет, он не любит ее, не любит! Но могу ли я быть уверенной в том, что он любит меня? Господи, за что такие страдания бедной женщине? Почему он не может полюбить меня так же, как я его?»
Сдержав рыдания, Луиза вышла во двор, проститься с мужем. Во дворе уже стоял оседланным Жемчуг, которого держал за повод Юрбен, как всегда, сопровождавший господина. На третьей лошади сидел шевалье д’Обиньи и следил за сборами кавалера. Ножны его оставались пусты, во избежание неприятных случайностей, которые мог совершить решительный и беспощадный дворянин.
За пятнадцать дней они втроем преодолели расстояние от Дакса до Этампа. Оставалось еще пятнадцать лье, которые Анри рассчитывал преодолеть за полдня. Реми он отпустил на следующий же день после дуэли и теперь желал увидеться с виконтом до суда. Молчавший все это время шевалье д’Обиньи, вдруг стал просить вернуть ему шпагу.
- Сударь, верните мне мою шпагу, ибо мне не к лицу въезжать в Париж безоружным.
- Вы хотите поссориться?- осведомился Фонтраль, взглянув на своего конвоира, которого он сам конвоировал.
- А если бы в самом деле?- спросил шевалье, искоса поглядывая на Анри.
- С арестованным?- усмехнулся Фонтраль.
- Арестованные не носят при себе шпаг,- возразил шевалье. Анри хладнокровно снял с плеча перевязь и передал, ехавшему по его правую руку лакею, шпагу вместе с ножнами.
- Черт побери,- пробормотал шевалье после неудавшейся попытки вооружиться.
Через несколько часов они прибыли в Париж и въехали через ворота Сент- Оноре.
- Ну, куда теперь?- с безразличием спросил Фонтраль.- Хотя, пардон, мне необходимо навестить своего друга.
- Если вы о виконте де Фламаран, то напрасно потеряете время,- ехидно ответил д’Обиньи.
- Что так?
- Он, вероятно, арестован. Я вам устрою свидание с ним… в Бастилии.
- Ах ты…- пробормотал Анри, схватившись за то место, где ранее у него были ножны.
Шевалье усмехнулся. Уняв раздражение, Фонтраль спросил: - Куда едем?
- Улица Сен-Дени,- ответил шевалье. – Отдайте же мне шпагу!- потребовал шевалье.
- Юрбен, отдайте шевалье д’Обиньи обе шпаги,- приказал Анри. Лакей взглянул на хозяина, на шевалье и, успокоенный, подъехал к д’Обиньи с левой стороны, оставив кавалера с правой.
«Надеюсь, дядя надолго упрячет Фонтраля в Бастилию, чтобы Шарлотта, моя душа, была довольна мною»,- думал шевалье, принимая от Юрбена шпаги.
Подъехав к дому дяди, шевалье спешился и постучал молотком в дверь. На пороге показался человек, облаченный в черное.
- Что вам угодно?- спросил он, разглядывая всех троих.
- Доложите графу де Ла Моту, что прибыл посланный с арестованным Фонтралем.
Черный человек скрылся в дверях, но через минуту появился вновь, приглашая всех внутрь.
Перед Анри и Юрбеном предстал человек лет сорока, в черном камзоле и с кинжалом на боку.
- Милейший,- низким шипящим голосом обратился он к полицейскому,- Возьмите мою карету и привезите сюда виконта де Фламарана. Возьмите надежный конвой.
Граф повернул голову к «гостям», рассматривая их при плохом освещении.
- Ну, дорогой племянник, расскажи, как ты арестовал шевалье де Фонтраля?- слащаво спросил де Ла Мот, надеясь услышать о чудесах храбрости и ловкости.
- Это смотря кто кого арестовал,- вмешался Юрбен, чувствовавший себя свободно, когда был при господине и при рапире.
- То есть как?- удивился граф, обернувшись к арестованному, когда хотел зажечь еще пару свечей в канделябре.
- Да, дядя, я проиграл дуэль и был пленником шевалье де Фламарана до сего момента.
- Я тебя освобождаю,- проговорил граф, замешкавшись лишь на секунду. – Итак, шевалье Анри де Фонтраль, вы арестованы по моему приказу. Вам вменяется в вину намеренное убийство.
Эти слова нисколько не взволновали Анри. Кара совести была сильнее.
Видя спокойствие подсудимого, граф добавил: - вы третьего дня ворвались в дом герцога де Монрезора и устроили побоище.
- В итоге семь человек было убито,- нараспев произнес граф, стараясь напугать кавалера мрачной интонацией. – Что вы молчите, Фонтраль? Почему не оправдываетесь?
- Нужно ли мне утруждать себя славословием, зная, что разговариваю с мраморной статуей и камнем вместо сердца?- ответил Анри, удостоив графа ледяным взором.
- Полно, полно так обо мне судить,- деланно смягчился Ла Мот,- мы – люди правосудия и обязаны блюсти закон, который вы по своему неразумению нарушили. Мы такие же отцы народа, как и священники, а посему, молодой человек, я прошу вас исповедоваться, как духовнику; покайтесь, и правосудие пощадит вашу молодость.
- Полно вам, подобно кошке, мурлыкать райские песни,- ответил Фонтраль.- В вашей любезности таится западня, и любое мое признание будет истолковано вами мне на погибель. Ведите ваше следствие, как хотите, а я буду молчать.
Тогда начальник полиции задал Фонтралю ряд вопросов, на которые Анри вовсе не ответил.
Под конвоем четырех стражников ввели виконта де Фламарана. Взгляд Анри выражал муку. Он понял, что впутал друга в неприятную историю.
Эсташ подошел ближе и, толкнув друга плечом, шепнул: держись, я постараюсь нас оправдать.
Граф в это время успел переговорить с племянником.
- Почему ты не убил кавалера?
- Не смог,- в полголоса ответил д'Обиньи.
- Он так хорош?
- Как лев,- с восхищением сказал шевалье.
- Но почему он, победив тебя, все же подчинился? Надеется на оправдание?
- Нет, граф,- немного подумав, ответил шевалье,- просто такие, как Фонтраль, дисциплинированны. Лично я послал бы всех к черту.
Граф призадумался, но своего решения менять не захотел. Он собрался было и дальше расследовать, но тут в комнату вошла его невестка и, поприветствовав всех, в том числе и заключенных, уселась в кресло.
- Диана, ты помешаешь следствию,- мягко проговорил граф, встав за креслом герцогини де Монбазон.
- Я буду нема, как рыба,- лукаво промолвила прелестная женщина, улыбнувшись непередаваемой красоты улыбкой. Граф не стал перечить женщине, на которую сам имел виды.
- Итак, господа арестованные, я начну.
- Начинайте, ваша честь, мы будем счастливы выслушать ваши справедливые обвинения и будем удручены, если вы, кого мы чтим, совершите хоть какую-нибудь несправедливость по отношению к нам, вашим покорным слугам.
Эту витиеватую тираду произнес Эсташ, надеясь выкрутиться из сложной для него с Фонтралем ситуации.
Начальник полиции кашлянул, затем начал:
- Вот, господа, в чем, собственно, вы обвиняетесь.
У меня в руках гневное письмо маркиза д'Аркур.
Он пишет, что вы оба, виконт и кавалер, вооруженные шпагами ворвались в дом его зятя – герцога де Монрезора и учинили преступление…
- Это клевета!- вспыхнул Анри,- я там был один!
- Замолчи, говорить буду я,- шепнул кавалеру Фламаран. Сказав это, он взглянул на герцогиню. Ее красота околдовывала и на виконта подействовала волнующе.
Будучи по натуре ветреным, Эсташ захотел понравиться красивой женщине и, снискав ее благосклонность, рассчитывал на ее помощь в этом деле.
- Что скажет виконт де Фламаран?- спросил граф де Ла Мот, выведя юношу из задумчивости.
- Я скажу, что, если бы мы с Анри были в том доме вдвоем, там было бы вдвое больше трупов. Разве кто-то в этом сомневается?- Проговорил Эсташ, послав герцогине очаровывающий взгляд.
- Может быть, может быть,- пробормотал озадаченный граф, ломая пальцы. – Тогда скажите мне, шевалье, с какой целью вы пришли в дом герцога де Монрезора.
- С какой еще целью приходят в дом, где растоптана твоя любовь, попрана честь, забыты клятвы верности? Мстить!
- Та-ак-к,- удовлетворенно изрек граф, думая, что один уже висит у него на крючке. Но внезапно «леску откусывает» виконт де Фламаран: - Ваша честь, Анри мстил не так за себя, как за веру в человечность, за преданность идеалам. И если семеро противников пали от руки Анри, так в том повинно их плохое фехтование.
Слова виконта понравились герцогине; она одарила его еще одной лучезарной улыбкой.
- Расскажите, шевалье, как вы поступили с герцогом де Монрезором?- С каверзой спрашивал граф.
- Я раскрыл ему глаза, как ранее раскрыл виконтессе д'Аркур свою душу. Я указал ему на корыстолюбие Шарлотты, а он приказал своим шестерым друзьям напасть на меня. Собственно, их и просить-то не нужно было. Они сами едва сдерживались.
- Как вы думаете, ваша честь,- спросил Эсташ, гордо держа голову,- мог Анри позволить шестерым изрубить себя на кусочки? И имел ли он право защищать свою жизнь, как вы думаете, герцогиня?- спросил виконт, не дождавшись ответа от графа.
- Не мог в первом случае и имел полное право защищаться,- ответила герцогиня, здраво рассудив.
- Диана!- запротестовал граф.
- Да, граф, имел право, как дворянин и как человек.
- Ты мне мешаешь вести следствие,- пожурил невестку Отмор.
- Умолкаю,- уступила герцогиня, обращая светлый взор на Фламарана.
- Так что же было дальше?- спросил граф.
- Я разделался с друзьями Монрезора, хоть они и ранили меня несколько раз,- признался кавалер, с трудом сохраняя добрый вид, поскольку на его плечах лежала тяжелая ноша раскаяния.
- А после?
- А после,- вступил в разговор Эсташ,- Анри защищался против герцога, в пользу которого говорили четыре раны на теле Анри.
- Помолчите, виконт, я разговариваю с шевалье,- возмутился начальник полиции.
- Как уже сказал мой друг, я, будучи ранен еще раз лично Монрезором, все же победил его.
- Ага,- подводя итоги, произнес граф,- и чем же все это кончилось?
- Тем, что я потерял много крови и упал,- с печалью сказал Фонтраль.
- А вот маркиз д'Аркур говорит, что вас было двое, и вы собирались напасть на гостей…
- Он лжет!- негодующе вскрикнул шевалье.
- Ну-ну, потише, Фонтраль. А чем вы можете это доказать?
- Честным словом чест…- Анри вспомнил о бесчестье в церкви и умолк.
- Я могу дать слово дворянина!- вступил Эсташ.
- Правда, виконт?- боязливо спросил граф, думая, что последние нити обвинения ускользают из его пальцев.
- Сущая правда, ваша честь. Я даю слово дворянина, что клевета исходит из уст маркиза д'Аркур и его подлой дочери, которая, я в этом уверен, принесет нам с Анри еще много несчастий.
- Не смейте ее оскорблять! – не выдержав, крикнул д'Обиньи.
- Что вы говорите, месье, разве можно оскорбить низость?- отпарировал Фламаран.
- Черт возьми!- вскричал шевалье,- хватаясь за шпагу,- я разделаюсь с вами при первой же возможности!
- Я предоставлю вам ее, если только добродетельный господин де Ла Мот не засадит нас в Бастилию.
- Прекратите, господа! – потребовал тишины граф.- Итак, за не имением более веских улик, я переношу допрос на завтра. Завтра, господа, вас будут допрашивать в Лувре, при самой королеве,- произнес начальник полиции, раздосадованный тем, что виконту де Фламарану удалось разорвать все путы, которые на них с Анри набрасывал начальник полиции. – Отведите господ арестованных в Бастилию.
- Нет-нет, господин граф, так не пойдет!- запротестовал виконт,- ведь в Бастилии про нас с другом могут и забыть, а каково людям, чья вина не доказана, томиться в темнице?! Вы отпустите нас домой, взяв с нас слово, что мы явимся по первому зову вашей чести.
- Хм, пожалуй, вы правы,- согласился начальник полиции, кусая губы от неудачи. – Дайте мне слово, виконт, что вы не удерете из Парижа и завтра поедете в Лувр, когда за вами пришлют.
- Даю слово!- клятвенно заверил Эсташ.
- А вы, шевалье?
- Ведите меня в Бастилию. Я уже говорил вам, что не имею права давать слово.
- Не нужно Бастилии, я дам слово за кавалера!- воскликнул Эсташ, обняв друга.
- Черт с вами,- согласился граф, махнув рукой.
Друзья вышли на улицу, вдыхая полной грудью воздух свободы, свежесть которого они только сейчас смогли оценить по достоинству.
Заинтересовавшись виконтом, Диана де Монбазон спросила деверя:
- Что это за юноша стоял только что здесь и говорил так интересно?
- Это виконт де Фламаран, моя дорогая,- нехотя ответил граф.
- Прекрасный облик,- вслух подумала герцогиня, устремив мечтательный взор за окно,- Красавец юноша, умен и, по-моему, хорошо воспитан.
Граф заинтересовался настроением невестки.
- Что это вы так взволновались,- спросил де Ла Мот, явно обеспокоенный происходящим. Он подошел к креслу невестки и рассматривал ее с интересом.
- Он невиновен,- твердо сказала Диана, прямодушно смотря на деверя, на которого имела большое влияние.
- Что? - переспросил граф, заподозрив благосклонность герцогини к Фламарану.
- Я сказала, что он невиновен,- твердо повторила герцогиня, взглянув на графа негодующим взором прелестных глаз. – Виконт де Фламаран не должен сидеть в тюрьме и тем более быть казненным. Что же касается его друга, то он – сама кротость, хоть и горяч. Вы меня услышали, граф? – спросила герцогиня, повелительно взглянув на деверя.
- Да, моя радость, виконт будет освобожден… после завтрашнего суда у королевы,- нараспев проговорил де Ла Мот, начиная всерьез ревновать невестку к виконту.
Невестка была отнюдь не глупа, она догадалась о ревности деверя и исходя из этого, поняла, что деверь поступит совершенно наоборот.
Диана придала глазам и жестам совершенно беззаботный вид, будто ее больше ничего на свете не волнует.
- Я что-то сейчас говорила?- будто что-то вспомнив, сказала Диана.
- Ты просила меня за виконта,- удивленно ответил граф.
- Ах, да, этого бедняжку,- будто вспомнив, сказала герцогиня.
Диана играла тонко, но, не смотря ни на что, ей не удалось усыпить бдительность коварного деверя.


   7

Обратная сторона портрета.

Вечером истекшего дня, пылая от предвкушения счастья, шевалье д'Обиньи постучал в дом герцогини де Монрезор. Дверь ему открыл слуга без ливреи с перекосившим все лицо от левой брови до нижней губы шрамом. Угрюмый и сгорбившийся слуга по имени Нуармутье впустил гостя к герцогине и, закрыв за ним дверь, встал позади, прислушиваясь к разговору. Последний, естественно, был о любви.
- Милая герцогиня, я счастлив снова увидеть вас, поцеловать край платья, преклоняя колени,- с пылом изрек шевалье, посылая Шарлотте убийственный взгляд. Та, к коей обращались, будто и не слышала слов плененной души. Она обернулась от ларца с драгоценностями с равнодушным видом, словно к вещи.
- А как поживает шевалье де Фонтраль?- с иронией спросила Шарлотта, надеясь услышать известие о его смерти.
- Мне не удалось его убить, он весьма отменный…
- Что?!- в ужасе воскликнула Шарлотта, отскочив, словно от змеи. – И вы смеете еще на глаза мне показываться после вашего бесславия?!
- Милая герцогиня, пощадите мое сердце, не обрушивайте на вашего раба свой гнев. Я сделал все, что мог, ведь на острие моей шпаги было мое счастье. Но он оказался сильнее, чем я думал.
Кроме того,- сказал шевалье подумав,- он – благородный человек и не заслужил такой кары от вас.
- От меня?- Возмутилась Шарлотта, негодующе взглянув на шевалье.
- Не вы ли приказали мне избавить вас от шевалье?- спросил д'Обиньи с недоумением.
- Вы спятили, милейший д'Обиньи,- с усмешкой ответила Шарлотта. Она села в кресло напротив молодого человека.- Я сказала, что у меня есть враг, а убивать его я вовсе не просила, не так ли?
Шевалье попятился к двери, видя в кресле не миловидную девушку, а мифическую мегеру.
- А уж коли речь зашла о преданности, то я намерена отблагодарить вас за тщетные усилия,- проговорила г-жа де Монрезор, сунув руку в ларец, стоявший на столике и доставая небольшой кошель из замши.
Шевалье растерялся. Он не узнавал Шарлотту, которая хоть и была с ним холодна, но все же казалась ангелом в сравнении с тем чудовищем, что предстало перед ним сейчас.
- А…но… Как же так? Ах вот как, сударыня!,- опомнился д'Обиньи, отличавшийся необыкновенной находчивостью и выдержкой. – Значит вот какова обратная сторона портрета?
- О чем вы, сударь?- недоуменно спросила Шарлотта, приподняв брови и искоса глядя на юношу.
- О подлых и низких созданиях, на уме у которых лишь обогащение, мщение и желание терзать сердца мужчин.
- Послушайте, шевалье, я не намерена и дальше терпеть клевету и хамство. Уходите, я хочу остаться одна.
- Когда-нибудь вы останетесь совсем одни,- с горечью произнес д'Обиньи.
- Нуармутье, проводите гостя!- в негодовании воскликнула Шарлотта, коей не понравились слова молодого человека. Дверь открылась, и показался пугающего вида слуга.
- Извольте выйти, месье,- проговорил он, указывая рукой на дверь.
- Как ты смеешь, наглец! Да я из тебя дух вышибу!- заорал на слугу шевалье.
- Вы забываетесь, д'Обиньи!- надменно сказала герцогиня при виде того, как шевалье схватился за шпагу.- Вон.
С душераздирающим вздохом шевалье вышел на улицу. Нуармутье подошел к госпоже.
- Нуармутье, скажите, вы любите деньги?- спросила Шарлотта, с блеском в глазах взглянув на слугу.
- Да, герцогиня,- не задумываясь, ответил слуга,- Кто ж их не любит?!
- А могли бы вы совершить маленькое преступление ради, скажем, сотни луидоров?
- Сотни луидоров?- удивился Нуармутье, вскинув брови.- Да за такую сумму я отца родного убью!
- Ну что ж, когда-нибудь придет час, когда мне понадобится ваша помощь,- таинственно произнесла Шарлотта, все время любуясь своими украшениями.
Тем временем шевалье д'Обиньи брел куда глаза глядят, повесив голову на грудь. Повернув от улицы Эшель к улице Старой голубятни, шевалье незаметно для себя приблизился к дому де Фламарана. Вдруг глаза его увидели две пары ног, шагавших ему навстречу.
- А ну-ка, сворачивайте с дороги, или я за себя не ручаюсь!- Воскликнул он, но, узнав прохожих, шевалье переменил настроение. Он встретил двух опальных дворян, прогуливавшихся там.
- Это вы,- с горечью изрек шевалье, вновь повесив голову.
- Это я, д'Обиньи,- недружелюбно ответил Эсташ, замечая небывалое настроение молодого человека. – Вы, кажется, хотели разделаться со мной? Я к вашим услугам.
- Уже нет надобности, виконт,- произнес шевалье, не смотря в глаза Фламарану, – беда в том, что вы оказались правы, а я горестно ошибся, заступаясь за герцогиню де Монрезор.
Стоявший здесь же Фонтраль, молча сочувствовал молодому человеку.
- Я не ропщу, господа, но как же жить дальше со стрелою в сердце? Как перенести утрату веры? Извините, господа, я не должен был жаловаться малознакомым людям, но мне ведь и пожаловаться некому. Прощайте, даст бог, еще свидимся.
Шевалье быстро ушел.
- Еще одна жертва этой фурии,- проговорил виконт, провожая взглядом д’Обиньи.- Сдается мне, что она пользуется дьявольской силой, очаровывая мужчин. Во имя всех чертей, ее следовало бы придушить, как змею!
- Я не смогу причинить ей вред,- ответил Фонтраль,- Хватит с меня Монрезора.
- А я просто не стану марать руки об эту нуворишку,- произнес виконт.
- Эсташ!- возмутился Анри, чью память о любви к Шарлотте не иссушило время.
- Умолкаю,- уступил Фламаран, как всегда бывший образцом учтивости.
Думая о своем, друзья вошли в дом виконта, где некогда бедный гасконский дворянин получил приют и ласку.


   8

Лувр.

Утром к виконту постучали и заявили, что его милость срочно требуют в Лувр. Эсташ разбудил Фонтраля, любившего подольше поспать и, выполнив утренний туалет, вышел из дому вместе с другом. Их сопровождал слуга и конвой из четырех королевских гвардейцев. Такой компанией они вошли в малый подъезд Лувра и прошествовали в кабинет Марии Медичи. В главном просторном кабинете королевы-регентши уже все было подготовлено для рассмотрения дела об убийстве герцога де Монрезора и его друзей. Королева пожелала сама вести дело о преступлении своих подданных. Арестованных ввели в кабинет, где они и увидели сидевшую на высоком стуле, прямо против них, королеву Марию Медичи. Пышность ее одежды тщетно пыталась скрыть пышность тела, а ослепительные бриллианты – некоторые недостатки.
Дворяне королевы с самым кротким видом поклонились.
- Ну, слуги мои верные, расскажите своей королеве, в чем ваша вина?- Мягко начала королева, одарив дворян теплыми взглядами. Виконт осмелился шагнуть ближе и, опустившись на одно колено, поцеловать край платья регентши.
- Да будет воля светлейшей из королев не гневаться на невинных слуг своих и выслушать их оправдания, если им есть в чем оправдываться,- трепетно сказал Эсташ, с преданностью глядя на королеву.
- А вы, что скажете, кавалер?- Спросила Мария Медичи, переводя взгляд на стушевавшегося Фонтраля.
Поборов в себе волнение, Анри ответил:
- Судите меня, ваше величество, если я в чем-то виновен,- сказал Анри,- А, видит бог, может быть и такое, я приму без единого стона, без жалобы любое ваше решение и почту за великую честь ваше внимание к вашим верным слугам. Спрашивайте нас, мы не посмеем лгать своей королеве, которую, осмелюсь сказать, боготворим.
Королева была немного сбита с толку пламенной речью кавалера.
- Ну, граф, разве вы не видите, что эти благородные дворяне не способны на преступления,- сказала Мария Медичи,- полуобернувшись к де Ла Моту. – Эти люди честные и полны благородства и смирения.
- Ваше величество, они хитры и полны коварства, особенно виконт. Маркиз д'Аркур предупреждал меня,- вкрадчивым голосом проговорил начальник полиции, заняв позицию слева от стула королевы.
- Ну хорошо, начинайте допрос,- нехотя ответила Мария Медичи,- Посмотрим так ли вы правы.
- Соблаговолите подождать, ваше величество, епископ Люсонский просил без него не начинать следствия.
 Королева хотела было возразить из высокомерия, но в кабинет как раз вошел человек в монашеском одеянии, среднего роста с пронзительным взглядом серых глаз.
- Доброе утро, ваше величество,- проговорил он, подойдя к королеве справа и целуя протянутую ему руку.
- Можно начинать,- разрешила королева, сделав величественный жест левой рукой.
- Вы не против, ваше преосвященство?- спросил де Ла Мот. Анри внимательно взглянул на монаха и узнал в нем того человека, что спрашивал, какой веры Анри с Юрбеном, встретив их у Лувра.
- Не понимаю, что вы хотите начать?- С иронией спросил Епископ Люсонский.
- Как что, следствие!- воскликнул начальник полиции. Духовник королевы прыснул.
- О чем вы, граф! Разве вы не видите, что эти дворяне невиновны, что их гнусно оклеветали, и достаточно их честного слова, чтобы узнать правду.
- Можете ли вы, виконт, дать мне, начальнику полиции и, наконец, самой королеве слово, что не совершали преступления в доме де Монрезора?
- Могу, ваше преосвященство и охотно даю его,- ответил Эсташ.
Епископ Люсонский с победой взглянул на начальника полиции. - А вы, Фонтраль?
- Прежде чем давать ответ, я хотел бы узнать, с кем имею честь говорить?- спросил шевалье, уколов епископа взглядом. Тот взглянул внутрь себя, думая, как представиться: «Кто я? Человек без роду, без племени, интриган, продвинувшийся по службе благодаря своему отцу и брату, а еще изворотливому уму. Ни титула, ни должности, чтобы вести допрос на таком уровне».
- Это к делу не относится,- ответил епископ, устремив на шевалье пронзительный взгляд.
- Хорошо, я отвечу. Я не могу дать вам такого слова потому как действительно совершил преступление, отняв жизнь у семерых людей.
- Но вы закололи их, защищая свою жизнь?- оправдывал Фонтраля епископ.
- И честь,- гордо добавил Анри.
- Вот видите, ваше величество, я оказался прав,- произнес епископ Люсонский. – Клевета исходит от маркиза д'Аркур, а эти дворяне невинны.
- Вы правы, Арман,- промолвила королева, откинувшись на спинку стула. – Нужно допросить маркиза,- добавила она, полуобернувшись к де Ла Моту. Тот счел невозможным промолчать: - Господин д'Аркур не пожелал участвовать в суде, но полностью положился на вашу справедливость, моя королева.
- А это доказывает, что у маркиза нет весомых доказательств, а есть большая причина скрыться из Парижа,- изрек священник,- Ваше величество, надо бы арестовать маркиза д'Аркур.
- За что? Удивился де Ла Мот.
- За клевету,- сурово ответил епископ. – Весьма дерзко клеветать на дворян, вовлекая в это королеву.
- Надеюсь,- с иронией заметил начальник полиции,- его дочь вы не захотите арестовывать?
- Арест производите вы, согласно должности, а я прошу вас арестовать маркиза и посадить его в Бастилию,- убедительно произнес епископ Люсонский, имевший некоторую власть при дворе и влияние на королеву.
- Значит, мы свободны?- Обрадовался де Фламаран, однако, удивляясь могуществу епископа.
- Вы свободны, виконт, а что касается шевалье, то я его попрошу задержаться.
Виконт шагнул было к выходу, но слова епископа его задержали.
- Вы, шевалье де Фонтраль обвиняетесь в участии в заговоре гугенотов, которое я раскрыл. Вы все у меня под колпаком. Все нити заговора у меня в руках, и сейчас я потяну за одну из них,- с едва прикрытым коварством сказал епископ.
- Ваше величество,- обратился священник к королеве,- позвольте мне допросить здесь одного заговорщика.
- Сделайте милость, доставьте мне такое удовольствие,- разрешила королева, удобнее усаживаясь на стуле. Епископ Люсонский хлопнул в ладони, и двери будто сами собой раскрылись. Ввели того самого дезертира-монаха, что доверил Анри везти письмо герцогу де Монрезору. Узнав его, Анри потупил взгляд, отводя глаза в сторону.
Монах же, увидев кавалера, не подал вида, будто не знает его.
- Вот, господин Марманд, вы желали встречи с человеком, который предал вас.
Анри хотел было возразить, но ледяной взгляд епископа заставил его воздержаться от протеста.
- Он перед вами,- продолжал епископ, указывая рукой на шевалье,- этот человек, получив от вас письмо… от вас, от вас,- он это подтвердил,- попал в дом герцога де Монрезора, вашего главаря, и разделался с ним и его шестерыми сообщниками. Этот человек – мой шпион.
Анри, вспыхнув, шагнул одной ногой в сторону епископа, но на вторую наступил виконт, и шевалье остался на месте.
Казалось бы, смотревший в это время епископ в пол, заметил и реакцию шевалье, и действия виконта, и приглушенный рык Марманда, потерявшего самообладание. Епископу Люсонскому стало все ясно. Ему стало понятно, что шевалье де Фонтраль случайно оказался вовлеченным в заговор.
«Нет, этот юноша не способен лгать и изворачиваться, а посему не заговорщик.
- Господа Фонтраль и Фламаран могут быть свободны,- сказал священник таким тоном, словно только что выиграл громкое дело.
- Как, вы меня отпускаете?- Удивился Анри,- но ведь я совершил преступление!
- Вы невиновны,- отрезал епископ,- и ваши прямота и честность тому порукой.
- Идем, Анри,- сказал Эсташ, взяв друга под руку. Не успели они сделать и двух шагов, как в комнату вошел малолетний Людовик, в скором времени тринадцатый.
- Кто эти люди?- без церемоний спросил он, обращаясь к королеве-матери.
- Это ваши подданные, сир,- сказал за королеву епископ,- храбрые воины, честные христиане и благородные рыцари. Это дворяне, мой принц.
- Да? А почему они не служат мне? Я хочу иметь таких дворян в своей свите,- сказал Луи с претензией.
- Предложите им службу достойную их звания, и вы увидите все перечисленные мною достоинства.
- А хорошо ли они дерутся на шпагах?- поинтересовался сын Марии Медичи.
- Его высочество спрашивает вас, господа, хорошо ли вы деретесь на шпагах?
- Неплохо,- ответил виконт де Фламаран.
- Неплохо это не ответ,- хмуро ответил принц.
- Ваше высочество, виконт явно скромничает,- сказал епископ.
- А что скажет тот, длинный?- осведомился принц у священника.
- Разрешите мне ответить за них,- попросил епископ Люсонский,- Эти люди необычайно скромны.
- Говорите, я слушаю,- нетерпеливо разрешил Луи.
- Сир, я пригласил этих людей для разбирательства одной схватки, в которой кавалер де Фонтраль имел честь уложить семерых.
- О, это меня устраивает!- радостно воскликнул мальчик.- Я беру его в лейтенанты моей гвардии!
- Ты правильно сделаешь, Луи,- одобрила королева.
- Ваше высочество, ваше желание сделать Фонтраля лейтенантом ваших гвардейцев очень достойное, осталось спросить шевалье, хочет ли он служить вам?
Королю не понравился возможный отказ. Он обратился к Фонтралю.
- Подойдите сюда, да вы,- потребовал будущий Людовик XIII.
Шевалье подошел, однако, сохраняя независимый вид.
- Я беру вас в свою гвардию лейтенантом. Согласны?
Анри опешил. Он не знал, что ответить, ведь должность лейтенанта гвардии льстила дворянам и познатнее его. Но, вспомнив о жене, ответил: - ваше величество, я – человек семейный, а служба в гвардии, как ни льстит дворянину, все же обязывает его надолго отлучаться от семьи.
- Вы отказываетесь?- возмутился принц, негодующе взглянув на кавалера.
- Да, ваше величество,- уверенно ответил Анри,- но знайте, когда бы вы ни позвали меня, в трудную для вас минуту я всегда буду рядом с вами и отдам за вас жизнь в схватке с вашими врагами.
Анри был искренен, и принц, не смотря на отказ, был доволен своим подданным, его преданностью и прямотой.
- Ну, тогда я приглашаю вас на бал в Лувре через неделю. И не отказывайтесь, я не желаю ничего слышать.
- Это для меня большая честь,- с благодарностью ответил Анри, поклонившись принцу. Он хотел было, поскорее покинуть Лувр, но вдруг заметил милостивый жест королевы-матери, дозволявшей прикоснуться к руке. Он подошел к Марии Медичи и, поцеловав руку, сказал:
- Ваше величество, эта честь останется неоплаченной, потому, как я теперь ваш вечный должник.
Королева с улыбкой отпустила молодого человека.
Друзья вышли из Лувра и оба глубоко вздохнули.
- Идем ко мне?- С полуулыбкой спросил Эсташ.
- Ну не в Бастилию же!- улыбнулся Анри.
- И все же ты зря отказался от чина лейтенанта. Это и доход и защита от таких, как Ла Мот.
- Знаю, но мне до смерти надоело воевать.


9

Диана де Монбазон.

Друзья, которых в равной степени связывали родственные узы, вошли в дом на улице Старой Голубятни и, потребовав у лакеев вина, уселись за стол в гостиной. Разговаривая, они замечали друг в друге кое-какие изменения. Кавалер заметил, что виконт стал более беспечен и весел, с его плеч упала забота о сестре. Фламаран же спросил напрямую: - Анри, ты стал каким-то другим.
Кавалер взглянул на друга и, заметив его интерес, ответил как всегда прямо: - Я – семейный человек, Эсташ. Кроме того, на моей совести лежит отпечаток моего преступления.
- Но…
- Да, Эсташ, я каюсь, что причинил Шарлотте столько несчастий. Тут еще арестовали ее отца. Эта любовная драма также останется рубцом на моем сердце,- проговорил Анри, опуская глаза.
- А этот Люсонский весьма ловок,- заключил после паузы виконт, почесывая пальцем правой руки правую щеку. – Дьявольски ловок! Но какую игру он ведет, вот вопрос?! Козе понятно, что маркиз д'Аркур никакого участия в политическом заговоре не принимал.
- Да? А за что же его тогда посадили?
- Поздно уже, давай спать,- произнес Эсташ и задул одну свечу из трех в канделябре.
- Покойной ночи.
Утром виконт подозвал слугу и спросил:
- Реми, милейший, не пришла ли почта на мое имя?
- Нет, сударь, но вот какая-то писулька лежит у вас на комоде с восьми часов утра,- ответил слуга.
- А какого черта ты не дал мне ее сразу!- отчитал слугу Фламаран,- Ведь ты знаешь, что писульки, от которых исходит аромат – от женщин, и их нужно подавать в первую очередь.
- Вот она, сударь,- виновато пробубнил Реми, подавая господину письмецо, пропитанное духами. Эсташ поднес записку к лицу и, вдохнув запах, блаженно зажмурился.
- Знаю!- радостно воскликнул он,- Знаю, кто послал мне это письмо!
- Королева?- спросил Фонтраль, судя по радости друга.
- Королева моего сердца!- воскликнул Эсташ и разве что не подпрыгнул.- Держу пари, что это написала сама герцогиня де… Эсташ умолк, заметив, что лакей еще не ушел, а делиться со слугами своими семейными тайнами он не имел обыкновения.
- Монбазон?- в полголоса спросил Анри, вытаращив на друга удивленные глаза.
- Тс-с, она,- шепотом сказал Эсташ.
- Но откуда, черт возьми, вам это известно?
- Когда вчера мы были у нее в доме, мой нос все время ловил легкий запах фиалок, который не спутаешь ни с каким другим. Давай прочтем, что она пишет, эта герцогиня.
- Если это удобно,- ответил Анри, поудобнее усаживаясь в кресле.
«Благородный юноша! Не примите за манеру невоспитанной женщины мое к вам послание и будьте, пожалуйста, сегодня вечером в семь часов у дома с красивым парадным по улице…мне нужно вам кое-что рассказать. Приходите один, можете вооружиться. Подателя письма вы узнаете, если придете по указанному адресу. Молю вас всеми святыми, сожгите письмо, как только прочтете!»
- Без подписи,- пробормотал Эсташ, посбавив радостного настроения.
- Возможно, это ловушка!- взволнованно воскликнул Фонтраль, встав из кресла.
- Исключено,- уверенно ответил Фламаран.- Человек, затевающий ловушку, не станет предлагать вооружиться. А который час?- Спросил виконт, боясь опоздать на свидание, сулившее ему, как минимум, приятную встречу.
- Половина седьмого,- ответил Анри, взглянув на настенные часы, к которым виконт стоял спиной.
- Дьявольщина!- выругался Эсташ.- Реми, коня мне, и берегись, если я опоздаю по твоей вине!
Слуга опрометью бросился в конюшню. Пока Реми оседлывал коня, Эсташ успел переодеться в красивое модное платье, засунув за ремень сзади два пистолета, скрываемых плащом. Шпагу и кинжал с тонким и длинным лезвием он тоже не забыл. Осмотрев виконта, Анри удовлетворенно кивнул. Эсташ тут же направился к выходу, положив письмо в карман камзола.
- Эсташ, а как же с просьбой сжечь письмо?
- О, что вы, Анри, я буду хранить его вечно!- ответил виконт, обернувшись. – Прости, что оставляю тебя одного.
- Иди, иди, повеса!
Проезжая по улицам, виконт все время думал о герцогине. Какой предстанет она перед ним и будет ли он счастлив с ней?
Вскоре он подъехал к улице Турнель, где некая знатная дама купила себе маленький уютный домик, наняв швейцарца слугу и фламандку в служанки.
Постучав молотком в дверь, Эсташ вскоре увидел мумию-слугу, показавшегося из-за двери. Тот кое-как говорил по-немецки и еще хуже по-французски.
- Шпрейхен зе дойч?- спросил тот у виконта.
- Найн. Нихт ферштейн!- Ответил Фламаран, знавший из немецкого одну эту фразу.
- Токта кто фы?
- Я тот, кого ждут,- ответил виконт, рвавшийся всеми силами души внутрь.
- Расфе фас штут?- спросил швейцарец, придирчиво оглядывая незнакомца.
- Черт возьми, конечно!- Воскликнул Эсташ, намереваясь ворваться внутрь силой, если этот бестолочь швейцарец продержит его у дверей еще хоть минуту.
- Фы – фиконт?
- Да!
- Фламаран?
- А кем по-твоему я еще могу быть?!
- Та-та, фас штут,- проговорил швейцарец, отшвырнуть которого виконту помешало лишь его воспитание.
Слуга пропустил виконта в дом, закрыв за ним дверь на задвижку.
Фламаран попросил слугу провести его до покоев хозяйки. Введя гостя в небольшую гостиную, слуга вышел. Перед виконтом оказалась женщина, красоту которой можно было оценить, сняв с нее золотистую атласную маску, а она, желая сохранить инкогнито, была именно в маске. Но Эсташ, внимательно посмотрев на нее, узнал и светло-желтые локоны г-жи де Монбазон и ее ровные, гармонично сомкнутые губы, которые он возжелал пленить. Он угадал под платьем и статную фигуру, а в одежде нашел изысканный вкус.
- Рад приветствовать вас, герцогиня! - торжественно воскликнул Эсташ, отвесив женщине изящный поклон.
Та вздрогнула, и Эсташ заметил, что через прорези маски на него смотрят настороженные глаза.
- Виконт,- сказала она, опомнившись,- я не называла вам моего титула.
Эсташ пришел к мысли, что не время пока раскрывать карты.
- Я так назвал вас, боясь именовать титулом недостойным вашей красоты.
- Ах так?- Улыбнулась женщина.- Тогда почему вы не титуловали меня принцессой?
- Но, ваше высочество, если бы я в полной мере мог оценить красоту ваших глаз, я непременно назвал бы вас королевой,- произнес Эсташ, очаровывая женщину глазами.
- Не время еще,- увильнула женщина, не желая разоблачать себя. И вовсе не из стыдливости, а просто ей так нравилось.
- Вы сожгли мое письмо?- с волнением спросила дама, поменяв позу, сидя в кресле, предоставив виконту стул.
- Как я мог, сударыня, сжечь эту единственную реликвию, получив ее из ваших прелестных ручек?!
- Как? Вы сохранили его?- ужаснулась герцогиня, выпрямившись в кресле.
- Сохранил как святыню, ваша светлость, оно при мне,- влюбленно ответил виконт, держа руку на сердце.
- Отдайте мне его,- потребовала герцогиня, протянув руку.
- Ах, если бы взамен вы подарили мне ваш платок, пусть без монограммы, но надушенный такими же прекрасными духами, что и письмо, я отдал бы его без сожаления,- пылко изрек Фламаран, доставая письмо из внутреннего кармана, но не спеша с ним расстаться.
- У меня нет с собой платка,- скупо отказала герцогиня.
- Но, быть может, вы окажете мне какую-нибудь честь?- подсказал виконт, взглядом указывая на руку женщины, которую стремился поцеловать. Дама догадалась, о чем идет речь, да и трудно было бы не догадаться, когда глаза юноши горят таким огнем.
Герцогиня подала ему руку для поцелуя. Эсташ вложил в ручку герцогини письмо и с жаром поцеловал ее прелестную кисть.
- Ваша светлость, не будьте жестоки к человеку, чье сердце впервые забилось в моей груди с удвоенной силой,- начал наступать виконт, сделав шаг к герцогине. – Если бы вы знали, какое страстное желание завладело мною, вы бы сжалились и сняли с прелестного личика маску.
- О чем вы, виконт? – воскликнула герцогиня, растерявшись от натиска юноши,- Я пригласила вас сюда вовсе не для любовной беседы, а чтобы предупредить об опасности.
- Об опасности?- ошеломленно произнес виконт, отшатнувшись, как пьяный.
- Да, сударь, а вы подумали?
- Значит, я шел сюда с бешено бьющимся сердцем, с пылающими, как заря щеками, сгорая от любви, а меня предупреждают об опасности! Дьявольщина! Да стоит ли после этого жить! А меня еще пугают опасностями!
- Угомонитесь, сумасбродный юноша!- Мягко приказала герцогиня. – Как вы, однако, горячи!
- Вы заговорили о любви, не зная, кто я,- продолжала герцогиня, в сердце которой происходила борьба,- Как я могу поверить в искренность ваших чувств?!
- Ваша светлость!- чуть не плача, сказал Эсташ,- кому принадлежит повелительный голос, наполнивший мою душу райской музыкой? Кому принадлежат лучезарные глаза, что струят сиянье даже через прорези маски? И, наконец, кому принадлежит мое сердце? Герцогине де Монбазон!
Женщина вздрогнула всем телом. Она подумала: «Какие земные силы могли подсказать виконту ее настоящее имя? Ведь он видел ее лишь раз. Не любовь ли?
Герцогиня сняла маску. На Фламарана смотрели добрые глаза, изливавшие свет, похожий на свечение любви. Эсташ упал перед герцогиней на колени, забрал ее руки и с пылом и нежностью целовал их. Перецеловав их добрую дюжину раз, Эсташ положил голову на колени герцогине и сладко вздохнул, чувствуя, как дрожит Диана. Она действительно трепетала, найдя в своем сердце ответ на вопрос, любит ли она? Она действительно любила и любила впервые, хоть и бывала замужем за герцогом де Монбазон по принуждению ее родителей.
Желая приласкать юношу, Диана положила руку на голову виконту и нежно ерошила его волосы. Фламаран почувствовал ответ, и в сердце его родилось счастье. Ему казалось, что никогда он еще так не любил!
Подняв на возлюбленную глаза, Эсташ увидел растерянность герцогини, ее неискушенность в любовных делах. К тому же она была большой скромницей, что тем не менее придавало ей прелести. Да и сам Фламаран растерялся, хоть и имел опыт в таких делах. Он лишь сказал то, что само просилось: Диана, я вас люблю!
- Что вы сказали?- растерялась герцогиня.
- Я вас люблю, моя богиня,- сказал Эсташ и приблизил губы к лицу женщины.
- Что вы опять сказали?- прошептала герцогиня, чувствуя, что не в силах сопротивляться вспыхнувшей страсти.
- Я не ведаю, что творю, вы ослепили меня, Диана, сломали во мне всякое сопротивление. Я ваш раб и слуга.
- Остановитесь, Эсташ!- из последних сил сопротивлялась герцогиня.
- Да будь же моей, о, жестокая!- прошептал виконт, целуя Диану в губы.
- Но нельзя же так сразу!
- Неслыханная жестокость!
- Вы правда любите меня?- спросила женщина, оказавшись в своей постели, куда ее бережно опустил Фламаран.
- Так, что Амур с купидоном в отчаянье сломали луки и стрелы!- пылко воскликнул Эсташ и сбросил с плеч камзол. Только после этих слов Диана подпустила виконта к своему сердцу.


10

Дядя и племянник.

В то время, когда виконт де Фламаран витал в облаках счастья, другой брел по улице куда глаза глядят, терзаясь от душевных мук и сомнений. Этим человеком был шевалье д'Обиньи, не находивший себе места после встречи с Шарлоттой. Его терзали сомнения, настоящая ли с ним была Шарлотта, или она надела препротивную маску, чтобы отвергнуть мою любовь? Она всегда была такой милой и кроткой!
Незаметно для себя Шевалье подошел к дому графа де Ла Мота.
«Зайти, что ли?»- подумал шевалье, берясь за молоток. Стукнув три раза молотком об дверь, шевалье подождал немного и вошел в дом.
- А-а, племянник!- проговорил граф, увидев в дверях своего кабинета шевалье д'Обиньи.
- Я, дядя,- глухо отозвался юноша, подойдя ближе и встав у комода, что стоял справа от стола.
- Ты сегодня еще мрачнее, чем был вчера,- заметил граф, пересчитывая на столе золотые и серебряные монеты.
- Ах, дядя, поверьте, мне не хочется жить!- В отчаянии воскликнул юноша.
- Что?- удивился граф, перестав считать и воззрившись на племянника.- О чем ты говоришь, когда мы живем в достатке? Посмотри-ка сколько у меня денег, а после моей смерти все состояние перейдет к тебе. Есть, о чем тужить!
- Ах, дядя, не в деньгах счастье!- воскликнул шевалье, с горестной миной на лице.
- А в чем еще? В нарядах? Одевайся как хочешь шикарно, принимай участие в балах, охоте. Что еще надо человеку, как не развлечься?!
- Эх, дядя, о чем вы говорите! Разве счастье в развлечениях, одежде, деньгах! Разве для этого живут люди?!
- А для чего же? – недоумевал де Ла Мот.
- Чтобы любить!
- Любить?
- Да, любить! Любить ближних, друзей, своих детей, наконец, любить женщину!
- Но для чего?
- Чтобы принимать в их жизни участие и быть полезным им.
- А-а, так ты любишь женщину,- догадался граф.
- Да, дядя,- с горечью признался шевалье.
- Так бы сразу и сказал, а то понесло его в вопросы морали и нравственности. И кого же?
- Шарлотту де Монрезор, дочь графа д'Аркур.
- А-а помню, помню, как же, хорошая девушка,- произнес граф, вспоминая,- Богата, хорошо разбирается в делах, знает толк в людях и цену драгоценностям. Умница.- Граф слегка улыбнулся,- Черт побери, вкус у тебя неплохой!
- Если вы об этом, то вы во мне ошибаетесь.
- Не пойму, ты о чем?
- О вкусах, дядя. Меня не интересует ее состояние, меня интересует она сама, ее божественная поступь, легкий вздох, гармония улыбки. Ни у одной женщины на свете нет такой улыбки, как у герцогини де Монрезор.
- Еще скажи, что ты хочешь на ней жениться,- пробурчал граф, задвинув ящик, так как разговор с племянником вечно сбивал его со счету.
- Именно так, дядя! – страстно воскликнул шевалье.
- Если тебе это удастся, ты станешь одним из бога…
- Меня не интересует ее богатство!- Перебил д’Обиньи.
- Хорошо, я поговорю с родителями Шарлотты о вашей свадьбе.
- А они согласятся?
- Отец Шарлотты до сих пор в Бастилии. Я его туда поместил, я могу и вытащить.
- Но, дядя, это подло!- Шевалье всплеснул рукой.
- Тогда поди утопись где-нибудь, что тебе еще остается,- саркастически улыбнулся граф, зная, что племянник не устоит.- Шарлотта де Монрезор никогда не выйдет замуж за шевалье. Охота ли герцогине становиться просто госпожой?! Кроме того, ты беден, а Шарлотта часто ходит в лавку ювелира, куда я хожу просто поглазеть.
- Ну хорошо, хорошо! Я согласен на такой ход,- произнес юноша в котором боролись противоречивые чувства и победила любовь.
- Но в замен ты убьешь одного человека,- мрачно сообщил де Ла Мот.
- На дуэли?- обрадовался д’Обиньи.- Да хоть пятерых! Дуэль – не убийство! Кто этот человек, что стоит на пути моего счастья?
- Виконт де Фламаран,- ответил граф, наблюдая за племянником исподлобья.
- Этот?- поколебался шевалье, вспомнив давнюю дуэль с виконтом, когда только ошибка Фламарана позволила д’Обиньи одержать победу.
- Он самый, племянничек, он самый,- подтвердил граф.
- Хорошо, я убью его, только вы завтра же должны будете нанести визит герцогине де Монрезор.
- Всенепременнейше,- обрадовался де Ла Мот, надеясь, что ловкость племянника избавит его, де Ла Мота, от соперника по части видов. Видов, но не любви, поскольку в прогнившей душе любовь не живет.


     11

Бал в Лувре.

Поздней ночью возвратился Эсташ. Анри еще не ложился, дожидаясь друга, за которого имел основания опасаться.
- Где ты был? – С отцовской строгостью спросил Фонтраль, окинув виконта недовольным взглядом.
- В раю,- мечтательно ответил Эсташ, закатив глаза и вспоминая минуты, проведенные с Дианой де Монбазон.
- Бы бредишь?- удивился Анри.
- Наяву. Туши свечи, Анри, я хочу спать. Поговорим завтра.
- Ну завтра, так завтра,- проговорил шевалье, задув две свечи из трех и унося канделябр в свою комнату.
Однако, завтра Эсташ не сказал ни слова и послезавтра тоже не обмолвился, а шевалье, нее имея привычки лезть в душу, не расспрашивал друга.
В субботу друзья засобирались на бал, раздумывая, что им надеть, чтобы не оказаться в неловком положении, как вдруг вошел Юрбен и доложил:
- Ваша милость, кавалька… кавалерна, кавалерша де Фонтраль просит у вас аудиенцию.
- Какая еще кавалерия?- недоуменно воскликнул Анри, одевая серый камзол, расшитый серебряными галунами.
- Да ваша жена приехала, черт возьми!- Брякнул Юрбен, удивляясь непонятливости господина.
Анри бросился в комнату, едва не сбив с ног вовремя расплющившегося о стену лакея. Когда же Юрбен отлип от стены и прошел в прихожую, он увидел, как Анри уже обнимался с женой, не вынесшей разлуки с мужем.
- Приехала, милая моя жена,- радостно изрек Анри нежно целуя Луизе руки.
- Я не могла больше терпеть разлуку,- промолвила г-жа Фонтраль, глядя на мужа очаровательно-нежно.
- Ба! Милая сестрица!- воскликнул виконт, появившись из-за портьеры. Луиза поцеловала брата в щеку, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой.
- Надеюсь, продолжал Эсташ,- ты не забыла взять с собой бальное платье?
- Зачем?
- Мы едем на бал в Лувр!- воскликнул виконт.
- А меня, меня туда пустят?- с интересом спросила г-жа де Фонтраль.
- Конечно, ведь ты – моя жена, а я приглашен королем!
-Приглашен королем?- Удивилась Луиза.
- Да, Людовиком XIII-ым, хоть он еще и мальчик,- сказал Эсташ.
- Но удобно ли мне будет появиться с таким…
Анри взглянул на живот жены и, подумав секунду, сказал: - Пустяки, у Марии Медичи не меньше, хоть она и не беременна.
- Тогда я сейчас,- радостно произнесла г-жа Фонтраль, уходя в свою бывшую комнату, где теперь жил ее муж. Она позвала служанку и с ее помощью переоделась. Вскоре все трое ехали в карете к Лувру, возвышавшемуся над Сеной.
Молодые люди зашли через парадный вход, прошли мимо гвардейцев и оказались в бальном зале Лувра. Празднество не отличалось особенной пышностью, но чувствовалась королевская рука в дисциплине, в изяществе двора и многом другом. После небольшой паузы заиграла музыка, сзывая придворных и гостей к танцу. Услышав знакомую мелодию, Эсташ спросил: - Анри, ты так и будешь стоять столбом?
- Но я не умею танцевать. Я солдат, а не пудель в придворной ливрее.
Виконт только отмахнулся, ища глазами ту, кому отдал бы предпочтение перед всеми, пусть даже и королевой. Наконец, найдя, он тут же пригласил ее на танец. В то же время в окружении нескольких дам и их воздыхателей в зал вошла герцогиня де Монрезор. Увидев шевалье де Фонтраля, мило беседовавшего с женой, она не смогла не оценить его красоту, манеры. И красоту Луизы, затмевавшую ее собственную. Изящная, ослепительная и обворожительная Луиза заставила Шарлотту ревновать. Шарлотта не сводила с жены шевалье негодующего взгляда, раздумывая, как бы ей отобрать мужчину, нравившегося ей пылкостью сердца, привлекательной внешностью и манерами. А также она смотрела на Фонтраля как на свою собственность, ведь он полюбил ее, Шарлотту, первую, он клялся ей в любви.
Наблюдая, Шарлотта увидела, как к супругам Фонтраль подошел приятный молодой человек и учтиво попросил у Анри разрешения потанцевать с его женой. Шевалье не танцевал сам, и ему не хотелось лишать радости жену, ведь это было бы эгоистично.
- Пожалуйста, но только прошу вас быть аккуратным,- ответил Фонтраль. Пригласивший с поклоном поблагодарил шевалье и, взяв г-жу Фонтраль за руку, увлек ее в круг. Проводив жену взглядом, Анри пробежал глазами по рядам придворных, стоявших вне круга танцующих, и заметил Шарлотту, смотревшую будто бы на танцоров и танцовщиц, но на самом деле она смотрела никуда. Она раздумывала, какой взгляд ей послать Фонтралю, чтобы разжечь в нем угасшую любовь. Наконец она заметила его внимание и посмотрела на него виноватыми глазами, словно раскаиваясь в своем предательстве. Анри не выдержал пытки и опустил глаза. Тогда Шарлотта подошла к шевалье, одев маску, чтобы никто, кроме Анри не мог ее узнать.
- Здравствуй, Анри,- нежным голоском сказала Шарлотта, остановившись напротив Фонтраля и едва его не касаясь.
- Мы с вами не знакомы, сударыня,- с холодком ответил Анри, не имея сил глядеть в глаза бывшей пастушке, а ныне герцогине.
- Разве ты забыл меня, свою беднячку, свою пастушку?- с печалью сказала Шарлотта, заломив руки от волнения скорее деланного, чем настоящего. – Разве ты забыл мою розу, наши встречи у реки?
- Забыл, хоть это и стоило мне большого труда.
- Но Анри, я каюсь в своей измене, ты видишь, я другая, я изменилась к лучшему.
- У вас на лице маска, сударыня,- ледяным тоном изрек шевалье. Шарлотта хотела снять маску, и поднесла руку к лицу, но Анри остановил ее.
- Нет, это не маска, это – гримаска. Маска – то, что скрывает под чистеньким личиком подлую оболочку. Алчную сущность. Прощайте и не встречайтесь мне больше; все ваши ухищрения ни к чему не приведут. Я уже не тот наивный юноша, которому можно было выдавать черное за белое.
Сказав эти обидные слова, Анри шагнул прочь.
- Анри, что бы вы ни говорили, знайте, я вас люблю!- бросила вслед Шарлотта, словно накинула лассо на шею жертвы, выбравшейся из сети.
Остановившись на секунду, словно парализованный сладким жалом, шевалье, собрав всю силу воли, шагнул дальше, сказав себе и Шарлотте: «Прочь!»
Лассо оборвалось, но осталась петля, которую можно было затянуть, подобравшись ближе.



12

 Недоразумение семнадцатого века.

Подождав пока кончится танец, Анри подошел к Фламарану, беседовавшему со своей прелестной партнершей и, взяв за руку, сказал:
-Эсташ, присмотри пожалуйста за Луизой, я не могу здесь больше оставаться.
- Как? Удивился Фламаран, выпучив глаза,- Ты не рад такому развлечению?
- Да пойми же, здесь она!- воскликнул Анри.
- Шарл…- осекся виконт.
- Да,- подтвердил шевалье, глядя в пол.- я буду ждать вас дома.
Фонтраль шагнул к выходу. Взглянув еще раз на танцующих, Анри заметил возле Луизы двух вертевшихся, как шмели у цветка, молодых людей.
Кавалер презрительно усмехнулся, думая: «Счастливые мальчики. Ищут любви, не зная, что у розы есть шипы и она очень больно ими колет. Не дай им Бог пережить того, что довелось испытать мне.»
Увидев мужа, Луиза поспешила к нему, словно на привязи волоча за собой двух юнцов, соблазненных ее красотой.
- Луиза, я ухожу домой,- проговорил шевалье, не обращая внимания на двух жениных воздыхателей, коим не терпелось узнать, по какому праву у них отнимают предмет их вожделения.
- А я? Разреши мне остаться ненадолго,- кротко попросила г-жа де Фонтраль.
- Я тебя не неволю. Придешь вместе с братом,- разрешил Анри, не слишком учтиво взглянув на одного из юношей.
- Что значит, вы не станете неволить эту даму?- возмутился один из воздыхателей Луизы,- На каком основании?
- На том основании, что я – муж этой дамы,- убедительно произнес Фонтраль и, переведя взгляд на жену, добавил: - Развлекайся, дорогая, а я пойду. Мне здесь не по себе.
Юноши хотели зацепить его словами, но Анри быстро вышел, и конфликт, не успев начаться, закончился.
Глубоко вздохнув, Луиза направилась к брату.
- Эсташ,- сказала она, подойдя к танцующим виконту и герцогине де Монбазон,- Ты не торопишься домой?
- Нет, сестрица,- ответил счастливый Фламаран, остановившись на минуту.
- Тогда еще побудем здесь,- обрадовалась Луиза. Она посмотрела туда, где были ее воздыхатели и, не найдя их, пошла в гостиные отдохнуть.
Анри грустный, задумчивый возвращался на улицу Старой Голубятни пешком. Неожиданно у Луврского моста он услышал нарастающий печатный стук каблуков по мостовой. Шевалье догадался, что это отнюдь не стук башмаков простолюдинов. Фонтраль обернулся, услышав шаги совсем близко. На него сломя голову неслись те юнцы, чей пыл он попытался охладить в Лувре. Удар шпагой первого Анри отразил  левой рукой, обернутой в плащ, и ударом ноги вывел его на некоторое время из строя. Второй, как сокол налетел на шевалье, Анри отскочил в сторону и оказался спиной к противнику, схватив его за правую руку. Левой Фонтраль нанес сильный удар локтем под дых. Юноша упал на мостовую, скрючиваясь. Тем временем первый из нападавших пришел в себя, встал в стойку и приготовился защищаться.
- Как твоё имя?- Спросил Фонтраль, вооруженный шпагой второго противника.
- Зачем оно вам, сударь?
- Чтобы передать заботу о вас вашим родственникам. Вы меня сильно разозлили.
- Ни стоит, сударь, я отлично фехтую и, пожалуй, мне надо спрашивать ваше имя. Моё имя – д;Эпиналь. Барон д;Эпиналь!
- Шевалье де Фонтраль. К вашим услугам,- представился Анри.
- Фонтраль? Так это ты убил моего брата в доме герцога де Монрезора!- в бешенстве воскликнул юноша, замахиваясь шпагой.- Так получи же за это!
Барон произвел серию ловких ударов, отбитых Фонтралем без труда. Видя, что никак не удается заколоть противника, д;Эпиналь ринулся на шевалье, горя желанием проткнуть его насквозь. Шевалье присел и, взвалив нападавшего барона, на плечи, раскрутил и бросил его в Сену.
- Остынь, мальчишка, да в следующий раз думай, если я победил один семерых, что можешь сделать мне ты один?
- Мы еще встретимся, Фонтраль! И в следующий раз нас будет семеро!- крикнул барон, подгребая к лодке с рыбаком, который и помог ему выбраться из реки.
Анри посмотрел на второго, что улепетывал с места схватки, и подумал: «Жалкий трус!»



13

Не вянет грусть моя.

Войдя в дом виконта, Анри попросил бутылку бордо и, сев в углу гостиной за уютный столик, предался грустным воспоминаниям. В думах прошел час с четвертью. На столе стояли уже две бутылки, одна из которых – пустая. Но вот горестные воспоминания прервались скрипом открываемой двери, стуком шагов, и в гостиную из прихожей вошли виконт де Фламаран и его сестра.
- Ба, Анри, ты здесь и пьешь вино один, без меня,- с легким упреком сказал Эсташ, вешая перевязь со шпагой на крюк в стене у дверей.
- Садись, друг,- предложил Анри, достав из шкафа второй фужер.
- Почему ты не нальешь мне?- Спросила Луиза, подходя к столу.
- Тебе нельзя,- отказал шевалье. – Луиза, поди спать, поздно уже,- неловко попросил Анри, как-то виновато взглянув на жену.
Опечаленная этими словами Луиза повернулась и вышла из комнаты, однако спрятавшись за портьерой подслушать.
Эсташ понял, что будет разговор, причем серьезный. Он сел за стол, внимательно глядя на друга.
- Эсташ, я хочу спросить тебя,- неловко начал Анри, налив в фужеры вина.
- Спрашивай, я отвечу прямо,- отозвался виконт со всей серьезностью, на какую был способен.
- Ты счастлив?
Эсташ секунду помолчал, вспоминая красоту Дианы, ее ласки, счастье, соединившее их сердца, и сказал:
- Да, Анри!
- Ты любишь?
- Да, друг мой, да!
- А как ты любишь?- допытывался кавалер.
- Ну как тебе сказать…- замялся Эсташ.
- Ты можешь сказать, что любишь безумно, жить без нее не можешь, что за спасение своей возлюбленной не пожалел бы плоти, крови, наконец, своей жизни?
- Да, друг мой, именно так!- Горячо изрек виконт, чувствуя ответ в своем сердце.- Я люблю и любим. Я счастлив.
Анри отвел страждущий взор и уставился в одну точку, где ему сразу привиделась Шарлотта, только взгляд этот превратился уже в мученический.
- А я любил, но не был любим,- нервно начал Фонтраль,- Я не люблю, но любим!
- Что ты такое говоришь?- удивился виконт.
- Эсташ, ты мне друг?
- Ну конечно, черт тебя подери!
- А раз друг, ты должен выслушать мое признание и не судить, хотя моё признание, что жжет меня, опалит и твои чувства.
- Говори!- С горящим взором произнес виконт, ожидая от зятя страшного признания.
- Это может показаться чудовищным, поскольку твоя сестра красива и достойна всяческих похвал, но тем не менее, я люблю ее, но не так сильно как… Да, черт возьми,- подтвердил Анри, увидев в глазах друга удивление и возмущение. Осушив двумя глотками фужер с вином, Анри продолжал, чувствуя прожигающий упреком взгляд Фламарана.
- Мне казалось, что я сильно люблю Луизу, но это было первое впечатление. Я постоянно твердил себе, что я люблю Луизу, что я буду с ней счастлив, а сам, проклиная на чем свет, Шарлотту, вспоминал о ней.
- Смерть чертям! – выругался виконт, тронутый положением друга.
- Да, Эсташ, я люблю эту подлую змею, эту низкую тварь. Я думал, что, быть может, я забуду ее в Гаскони, но она, как кошмар, преследует меня повсюду.
Фламаран сглотнул и продолжал слушать, боясь упустить хоть полслова.
- Однажды она подарила мне красную розу, которая, как только Шарлотта уехала, превратилась в черную. Роза давно завяла, а моя грусть никак не засохнет.
- Зачем, зачем я женился на Луизе и разбил ее счастливую жизнь!- упрекал себя юноша. Зачем я приехал в тот раз в Париж, зачем убил герцога Монрезора и украл покой Луизы?! С графом де Карменжем, быть может, она была бы счастливее. Шарлотта была бы счастлива с герцогом, а я… Лучше бы я тогда умер. Я сломал им всем жизнь и достоин презрения. Я чувствую, как божья кара неотвратимо надвигается на меня, словно топор палача, и я жду ее, как нечто неизбежное.
Эсташ проглотил ком, тронутый рассказом Фонтраля до глубины души.
- В самое ближайшее время с нами всеми случится беда. Я точно уверен, что погибну. Зачем, зачем я встретил вас с Луизой!- Анри схватил фужер двумя руками и не успел выпить, как стекло лопнуло.
Слышавшая весь этот монолог Луиза, заплакала, стоя за шторкой. Сердце Анри екнуло, когда он услышал плач близкого ему человека. Он подошел к дверям и отдернул портьеру. За ней стояла его жена, заливаясь тихими, скорбными слезами. Она скорбела по утраченной любви шевалье, которого любила больше жизни. Анри упал перед ней на колени.
- Луиза, прости меня, Луиза,- едва не рыдая, сказал Анри, целуя руки жены. Г-жа Фонтраль молча плакала, не находя сил ни для прощения, ни для гнева.
- Милая, дорогая моя жена, ты свята для меня! Никогда и никого я не назову своей женой, кроме тебя! Клянусь, даже если ты проклянешь меня. Душа моя!
- Нет, ты не любишь меня, Анри, не лги!- воскликнула молодая женщина, в которой заговорила гордость.
- Но, Луиза, во имя нашего ребенка!
Не вытерпев этой сцены Эсташ схватил пустую бутылку и грохнул ее об стол вдребезги.
- Во имя всех чертей, прекратите! Вы мне всю душу разрываете!
Анри закрыл глаза, уронив на пол две слезы. Луиза убежала в свою комнату и разрыдалась.
- Осталось ли еще вино?- Замогильным голосом спросил Анри, встав с пола и шагая к столу. Эсташ тем же макаром разбил и вторую бутылку, в которой оставалось немного влаги.
- Иди спать, Анри, завтра поговорим,- мрачно произнес виконт.
- Ты меня осуждаешь?- Спросил шевалье, взглянув на Фламарана исподлобья.
- Нет, я попробовал влезть в твою шкуру и…
- Упаси тебя бог влезать в мою шкуру. Этого я не пожелаю и врагу.
- Ты правильно сделал, что рассказал мне всё это. Рано или поздно все это могло всплыть, но тогда ты бы не оказался на высоте,- мудро рассудив, ответил Эсташ.
- Благодарю тебя, Эсташ, ты не человек, ты – полубог, не то, что я,- с облегчением произнес Анри.- Сегодня я чуть было опять не совершил бесчестье, схватившись с двумя мальчиками на Луврском мосту.
- Ты обнажил против молокососов свою шпагу?- С удивлением спросил виконт, приподнимая брови.
- Нет, я не вынимал шпаги, я отобрал ее и, к счастью, никого не убил.
- Ты поступил по-рыцарски,- одобрительно сказал Эсташ.- Я спать.
- Я заночую здесь, на софе,- ответил Анри.





4 часть


Судьбы жестокие проказы



1

  Месть за месть.

 В половине девятого утра в комнату герцогини де Монрезор вошел некий Нуармутье и, оглядев комнату цепким взглядом, обнаружил госпожу сидевшей в кресле в углу слева.
- Ну, что вы мне скажете, Нуармутье?- спросила Шарлотта, заинтересовавшись настроением слуги.
- Я выследил её,- радостно сказал слуга.
- И где же моя соперница?- Потирая руки, обрадовалась герцогиня.
- Рано утром она выехала из Парижа и, по всей вероятности, остановится в Этампе,- проговорил Нуармутье, на щеке коего судорожно дергался большой шрам шпажного происхождения.
- Так-х-х,- зловеще произнесла герцогиня.- Помните ли вы наш разговор?- спросила она, подходя к столу на котором лежал превосходный ларчик из черного дерева с серебряными инкрустациями.
- На счет двухсот пистолей?- Осведомился Нуармутье, улыбнувшись ужаснейшей из своих улыбок, чем заставил даже герцогиню отвести взгляд.
- Да, пришло время отомстить за мою потерю и за мои унижения.
- Госпожа хочет избавиться от жены господина Фонтраля?- слегка удивился Нуармутье.
- Да!- Воскликнула Шарлотта в гневе. – Разве ты не хочешь отомстить за свой шрам?
- Я охотнее разделался бы с самим шевалье, но убивать женщину, да еще с ребенком!
- С ребенком?- вспыхнула Шарлотта, побледнев от злобы.
- Да, эта дама в положении.
«Она родит от него, моего Анри, ребенка? Не бывать этому!»
- Возьмите этот кошель, Нуармутье, в нем сто пистолей. Остальные получите после.
- Хорошо,- согласился негодяй, соблазненный звоном монет.
- Во дворе стоит моя карета, а вот вам кинжал,- Шарлотту била мелкая дрожь, по которой опытному человеку легко можно было понять ее состояние. Спрятав кинжал в рукаве колета, Нуармутье вышел из комнаты.
«Иди, мой избавитель, отомсти за меня,- шептала Шарлотта, провожая слугу горящим взглядом. – Настало время отобрать Фонтраля, этого рыцаря. Как бы мне еще отделаться от д’Обиньи с его дядей? Он принуждает меня выйти замуж за его племянника. Но разве я могу отречься от отца, который сделал меня богатой и знатной? Ничего, я найду средство избавиться от этого пылкого чистоплюя. В голове человека найдется много хороших идей!»
После половины бессонной ночи Анри проснулся утром и, увидев в комнате виконта, виновато на него взглянул.
- Эсташ, как там Луиза? Она еще не проснулась?
- Она уехала,- без настроения ответил Фламаран.
- Как уехала?- спросил Анри, подскочив на кровати,- куда?
- Час назад, в Фонтраль. Она сказала, что будет ждать тебя там, а здесь оставаться не может.
- Черт возьми, уехала, не простив меня, не простившись!- удрученно воскликнул Фонтраль.- Эсташ, ну как же так?! Я хотел утром извиниться перед ней и вместе уехать в Фонтраль!
- Поезжай, ты можешь ее догнать,- произнес виконт о чем-то своем думая.
- Что с тобой?- Обеспокоился Анри, видя, как его друг поглаживает грудную мышцу.
- Черт, почему-то у меня болит сердце, как бы покалывает. Никогда такого не было.-
- Юрбен!- Позвал Анри лакея,- да Юрбен же!
Вбежал слуга.
- Коня мне, быстро!- Скомандовал шевалье.
- Прикажете оседлать жемчуга?
- Да, и немедленно!
Видя таким хозяина, Юрбен решил, что дело спешное, и постарался быстро выполнить приказ. Юрбен прошел в конюшню и подошел к Жемчугу, но тот вдруг стал брыкаться, храпеть и ржать.
- Да что с тобой, чертяка?- удивленно спросил слуга, набрасывая на жеребца седло. Застегнув подпругу и надев уздечку, Юрбен вывел коня во двор, где был уже готовый к путешествию шевалье. Шпага и кинжал неизменно были при нем.
Вскочив в седло, Анри ударил коня шпорами второй раз в жизни. Жемчуг бурей вылетел из ворот дома и бешеным аллюром поскакал к воротам Сент-Оноре. Провожавший друга виконт, размышляя о таком случае, вновь схватился за сердце.
- Да что такое?!- пробормотал Эсташ. И вдруг в бесчисленном потоке мыслей возникла сестра. Он увидел Луизу в кровавом облаке, заволакивающем его глаза и с окровавленным кинжалом в спине.
- Дьявольщина!- Вскричал Эсташ, предчувствуя надвигающуюся беду.- Реми, тысяча чертей, коня мне, живо!
Таким лакей никогда не видел своего господина, и решил, что разразилась катастрофа. Через две минуты конь был готов. Эсташ не вскочил, а буквально взлетел на него.
- Вперед, скомандовал Эсташ, ударяя коня шпорами.
Они с Юрбеном выехали одновременно, только виконт сразу же оторвался от лакея Фонтраля. Завидев такую прыть, Юрбен тоже пришпорил лошадь.
Тем временем Нуармутье въехал в Этамп и остановился у гостиницы Сент-Мартен, возле которой заметил карету с гербом Фонтралей. Велев кучеру развернуть карету в обратную сторону, Нуармутье вошел в гостиницу. В просторном помещении, которое обычно служило кабачком, слуга герцогини де Монрезор встретился с хозяином.
- Милейший, я – слуга той госпожи, чья карета стоит во дворе. Не подскажешь, где остановилась эта дама?
Вид и тон Нуармутье смутили хозяина гос-цы. Он спросил, разглядывая незнакомца с придирчивостью:
- А как зовут вашу госпожу?
- Мадам Луиза де Фонтраль,- неловко ответил Нуармутье.
- Поднимитесь на второй этаж и дверь направо.
Положив в ладонь хозяина монету, Нуармутье стал подниматься по лестнице.



2

  Роковой кинжал.

Осторожно открыв дверь, Нуармутье шагнул внутрь и увидел молодую женщину, стоявшую у окна, молитвенно сложив руки и шептавшую что-то. Прислушавшись, наемник разобрал: «Мой бедный Анри, почему ты любишь эту змею, Шарлотту? За что? Герцогиня де Монрезор подлая и злая, за что ее любить? А я, разве я не красива? Почему ты не можешь забыть ее и полюбить меня?» - Молясь, Луиза всплакнула, обращая очаровательный взгляд в окно и вспоминая ее знакомство с Анри.
«Ах, как он мил был тогда, как юн и кроток! А я заигрывала с ним и… Боже мой, вернуть бы все назад!»
Слушая женщину, ее мольбы, ее мечтания, Нуармутье колебался, но затем, нащупав увесистый мешок с деньгами и подумав еще об одном, достал кинжал и вышел из-за портьеры. Луиза стояла к нему спиной, освещенная благостным светом, открывавшем этому ангелу небесные объятья.
Шевалье во весь опор мчался к Этампу и ворвался в него, разглядывая кареты и гостиницы. Ему показалась знакомой карета, ехавшая в обратном направлении. Поравнявшись с ней, Анри узнал герб Монрезоров.
«Что тут делала Шарлотта?- подумал Анри, вглядываясь в оконце. В нем на мгновение показалось лицо мужчины со шрамом.
«Черт возьми, этого мерзавца я хватил шпагой по лицу, когда Шарлотта приказала своим слугам меня убить»,- подумал Анри, сдерживая коня мундштуком. У дверей гостиницы он увидел карету Луизы, на козлах которой преспокойно дремал кучер.
Ругнувшись от предчувствия беды, шевалье вошел в помещение.
- Где хозяин гостиницы?- Крикнул он с порога.
- Чего изволите?- появился тот, кого искали.
- Где остановилась дама, чья карета стоит у дверей?
- А вы кто будете?
- Я – шевалье де Фонтраль. Что вы на меня так смотрите?
- Ничего, просто сегодня почему-то все спрашивают г-жу де Фонтраль…
- Кто это все?- Насторожился Анри.
- Ваш слуга, который уехал отсюда четверть часа назад в карете.
- Мой слуга?- Удивился Анри, чувствуя, как по коже забегал холодок.
- Ну да,- продолжал как ни в чем не бывало отвечать кабатчик,- человек со шрамом через все… Хозяин гос-цы шарахнулся в сторону, увидев, что человек, минуту назад казавшийся приятным, превратился в саму смерть с горящими глазами.
- Человек со шрамом?- в страхе спросил Анри, шатаясь, как раненый.- Чертов кабатчик, если с моей женой что-нибудь случилось, я сам не знаю, что я с тобой сделаю!- Обуреваемый предчувствием неизбежной беды, холодея от страха за жену, шевалье вбежал в комнату Луизы.
Увидев его, женщина улыбнулась и попыталась встать из кресла. Анри поспешно помог ей, взяв за руку. Он привлек Луизу в объятья, но вдруг вскричал, словно от дикой боли. Душераздирающий вопль потряс гостиницу. Рука Анри наткнулась на торчавший в спине Луизы кинжал.
- Я знала, что ты меня любишь,- прошептала женщина, прежде, чем потерять сознание.
- Луиза!- В отчаянии вскричал Фонтраль, держа ослабевшую жену в объятьях,- Луиза, я люблю тебя! Я отомщу за тебя! Ангел мой, ты не умрешь в моих объятьях! Живи, живи, Луиза!- кричал Анри, заливая грудь жены слезами. Женщина ненадолго пришла в себя.
- Анри, вытащи кинжал, мне больно,- промолвила г-жа Фонтраль.
- Сейчас, любимая, сейчас,- пробормотал Фонтраль, берясь за рукоятку кинжала,- потерпи только.
- Прощай, любимый мой, я чувствую, как моя душа покидает тело…
- Не говори так, ты разрываешь мне сердце,- взмолился Анри, не решаясь вынуть оружие из тела жены. И все же он вынул кинжал, с ужасом ожидая дальнейшего. Луиза вздохнула последний раз и обмякла на руках мужа.
Растерянный, подавленный, убитый горем Анри стоял и смотрел на тело своей жены, не в силах признать действительность. Он не хотел верить, что больше не услышит сладчайшего голоса его жены, не услышит ее признания, не увидит света ее добрых глаз. Наконец он осознал необратимость беды и вскрикнув: - Луиза! - Упал без чувств. Через несколько минут он пришел в себя и, увидев лежавшее на кресле тело его жены, чуть вторично не лишился чувств, но вовремя заметил входящего виконта де Фламарана.
- Что случилось?- В страхе спросил он, застыв на пороге.
- Я отомщу за нее!- скрежеща зубами, сказал Анри.
-Дьявольщина, что с ней?- Вскричал виконт, задыхаясь от горя.
- Мертва,- чуть слышно ответил Анри, опустив виноватый взгляд.
Виконт подскочил к креслу и, чувствуя, как у него останавливается сердце, увидел сестру бездыханной.
Ничего не видя и не понимая, Эсташ двинулся к выходу, налетел плечом на косяк, ударился лбом о дверь и выпал из комнаты, теряя сознание.
- Благородный Эсташ, он любил… нет, любит Луизу больше, чем я,- Пробормотал Анри, склонившись над виконтом.- Это у меня должно было разорваться сердце.
Задержав взгляд на друге, Анри заметил, что его веки дернулись.
- Слава Богу, он только в обмороке,- облегченно вздохнул шевалье. Шлепнув его пару раз по щекам, Фонтраль привел виконта в чувство.
- Луиза,- мученически проговорил Эсташ, еще не в силах встать на ноги,- сестра моя!
- Позаботься о ее теле, а я позабочусь о мщении,- произнес Анри, покидая друга. Эсташ поднял голову, но увидев окровавленную, бледную сестру, вновь лишился жизни. Анри спустился в кабак и, пустив в адрес хозяина гос-цы крепкое словечко, вышел на улицу, где только что остановился Юрбен. Шевалье пустил лошадь галопом, и Жемчуг получил удар шпорами, какого еще не испытывал. Конь полетел, как буря, разметав по бульвару нескольких зазевавшихся прохожих. Следовавшего за господином Юрбена атаковали кто чем, но слуга Фонтраля был при шпаге и, ловко орудуя ею, пробил себе дорогу и поспешил догонять господина.
Покрыв за десять часов тридцать лье, шевалье въехал в Париж. Весь в пене, с открытой пастью Жемчуг, сохраняя прежний аллюр, скакал по улицам столицы. Анри разглядел карету, только что подъехавшую к улице Эшель, и сердце его радостно забилось. Конечно, это была не радость, а злорадство скорбящего гасконца, которого обуяли злоба и отчаяние.
Анри ударил коня шпорами, желая поскорее наказать убийцу, но Жемчуг, вместо того, чтобы ускориться, совсем остановился. Как не был взбешен Фонтраль, он понял, что конь исчерпал свои силы, и если его заставлять скакать, то он скорее всего просто рухнет. Анри соскочил с коня, развернулся лицом к карете и сделал всего два шага, вынимая шпагу, как вдруг рядом с каретой герцогини Монрезор оказался человек со шрамом. Анри ускорил шаг, но негодяй достал из-за пояса пистолет и взвел курок. Он медленно навел дуло пистолета на голову Фонтраля.
- Что?- Взревел Фонтраль, остановившись,- Ты и меня убьешь?
- Еще шаг и выстрелю,- произнес Нуармутье.
- Ба! Ты наверное думаешь, что я испугаюсь?- иронизировал Анри,- Что я дорожу жизнью, мне есть ради чего жить! Что меня есть кому любить! Ты убил все, что у меня было!- истекая слезами, говорил Анри. Сердце его готово было вырваться из груди, в висках стучало, он тяжело дышал.
- Она была так молода, так красива,- почти стонал Фонтраль,- она так любила меня, что ты представить не можешь! Она собиралась подарить мне ребенка…- На этих словах Фонтраль, как подкошенный упал на колени.
- Я не могу любить так, как любила она, но мне незачем больше жить,- прохрипел Фонтраль.- Давай, нажми на курок, избавь меня от страданий. Ну же!!!
Анри ничего не видел, слезы лишили его возможности что-либо видеть. Раздался выстрел. Но Анри не почувствовал боли и очень этому удивился. Наемник не мог промахнуться с нескольких метров. Анри вытер глаза рукавом и к своему изумлению увидел лежащего ничком Нуармутье. Анри повернул голову вправо и увидел только что подъехавшего Юрбена с пистолетом в руке.
- Зачем ты не дал ему убить меня?- Вскричал юноша, вставая с колен.
- Это был мой долг, но я не стрелял.
- Тогда кто же?
- Он сам,- замогильным голосом произнес Юрбен.
- Но зачем?- Анри потерялся в догадках. Лакей пожал плечами. Он застал только финальную часть трагедии.
Шарлотта с нетерпением ждала возвращения Нуармутье. Она грызла ногти и ходила взад-вперед по комнате, как тигрица в клетке. Наконец в прихожей послышались шаги. Не дожидаясь появления вошедшего, Шарлотта спросила: - Ну что, она мертва?
Появившееся в дверном проеме лицо ее напугало так, что герцогиня вскрикнула, шагнула назад, оступилась и упала навзничь.
- Ты?- Прошипела змея?- Ты пришел меня убить?- Глаза Шарлотты расширились от ужаса до предела.
- Я пришел вынести тебе приговор,- с ледяным спокойствием сказал Фонтраль.- Ты предала мою любовь к тебе,- наступал Анри,- Ты с легкостью выскочила замуж за герцога. Ты приказала убить мою жену! – Шевалье возвысил до гневного интонацию на последнем слове.
- Ты не любила меня никогда, тебе хотелось стать женой дворянина. Ты тщеславна и честолюбива не в меру. Ты корыстолюбива. И ты эгоистична, как сам дьявол. У тебя отняли твою игрушку, которую ты любила мучить.
- Хватит!- Воскликнула Шарлотта, которую задели за живое. Она приподнялась на локте и с ненавистью смотрела на шевалье.
- Я еще не закончил. Тело тебе дали родители. Сама ты ничего не умеешь, образования никакого, культуры отродясь не водилось. Ты полное ничтожество, Шарлотта. И неужели ты думаешь, что я буду мстить тебе? Ты достойна только презрения!
- Шарлотта была уязвлена смертельно. Она шипела и скалилась, ползая на полу.
Не сказав больше ни слова, шевалье метнул кинжал в сторону Шарлотты, чем пригвоздил ее к полу. Кинжал пронзил ее платье и глубоко вошел в древесину.
Анри вышел во двор, где его дожидался верный Юрбен, сел на коня и собирался двинуться в путь.


3

 Смерть в доме герцога.

Только Анри повернул коня к воротам Сент-Оноре, как рядом оказался Эсташ.
- Она мертва?- с несвойственной Фламарану кровожадностью спросил он.
- Она умерла для меня,- спокойно ответил Фонтраль.
- Ты убил ее?- Допытывался Эсташ, слезая с коня.
- Я не воюю с женщинами,- неловко ответил шевалье.
- Ну тогда это сделаю я,- Эсташ решительно направился в дом герцогини де Монрезор.
- Эсташ, не стоит ее убивать, змея и так раздавлена,- Фонтраль слез с коня и поспешил за другом.
- Мало! Нужно вырвать ей зубы, чтоб не жалила!
Тем временем Шарлотта освободилась от кинжала, порвав платье. В горле ее пересохло от злобы, Шарлотта схватила первый из двух бокалов, стоявших на столе и залпом осушила первый попавшийся, совершенно забыв, что приготовила в одном из бокалов яд для шевалье д’Обиньи, с которым у нее была назначена помолвка.
Увидев входящего виконта де Фламарана Шарлотта выронила бокал, закрыла глаза и, ослабев, упала навзничь на пол.
- Она отравила себя!- догадался Анри, подбегая к несчастной герцогине.
- По-видимому ты прав,- заключил виконт.- Змея умерла от собственного яда.
- Надо покинуть дом. Но что там за шум?
В комнату вбежал Юрбен.
- Что случилось?- Взволнованно спросил виконт.
- Сюда идут маркиз д;Аркур, шевалье д’Обиньи и еще человек пятнадцать!
- Отлично, у меня дьявольски чешется рука,- злорадно проговорил Эсташ, обнажая шпагу.- Надеюсь, буду иметь дело с настоящими дворянами, а не с тленными подонками.
- Надеюсь, кто-нибудь избавит меня от мук,- пробормотал Анри, следуя примеру друга. Юрбен уже стоял с обнаженной рапирой, готовый умереть за господ дворян, перед которыми благоговел так горячо, что доводил их в своем воображении до полубогов.
Первым в комнату вошел маркиз д;Аркур, освобожденный из тюрьмы графом де Ла Мотом.
- Шарлотта, дочь моя, где ты?- Позвал герцогиню маркиз, входя в комнату и еще ничего не видя.
- Она в аду, где место и вам, породившему эту змею,- с угрозой сказал Эсташ, выведенный из равновесия убийством его сестры.
Взглянув на трех вооруженных людей, на Шарлотту, не подававшую признаков жизни, маркиз взревел:
- На помощь!! В доме убийцы!- И бросился из комнаты.
- Как ты смеешь, каналья, называть нас убийцами!- вскипел виконт де Фламаран.
- Каналья маркиз, заткнитесь, или вам не избежать трепки,- грозно присовокупил Юрбен, когда д;Аркур появился вновь в сопровождении пятерых молодчиков с обнаженными шпагами. Наконец, поверх всех голов показалась голова д’Обиньи.
- Что вы здесь делаете, господа?- спросил он, привстав на цыпочки. – Да еще в день нашей помолвки с Шарлоттой!
От этих слов Анри встрепенулся, хотел высказать пару слов шевалье, но Эсташ положил ему левую руку на плечо.
- Еще одна жертва козней этой фурии.
- Что?- возмутился д’Обиньи.
- Можете нас поблагодарить, шевалье,- продолжал Эсташ,- это мы спасли вас от неминуемой смерти. Шарлотта де Монрезор выпила яд, предназначавшийся, как видно, вам.
- Что-о? Она умерла?- в ужасе спросил д’Обиньи, исказив черты лица скорбью.
- Да, месье,- не без злорадства подтвердил Эсташ.
Тогда д’Обиньи растолкал толпу и прошел в комнату, туда, где лежала Шарлотта. При виде безжизненного тела женщины, с которой шевалье желал обручиться, он простонал.
- Кто мне заплатит за ее смерть своей жизнью?
- Я к вашим услугам, сударь,- с готовностью откликнулся Анри.
- А-а, шевалье де Фонтраль,- обрадовался д’Обиньи, услышав и узнав голос Анри, стоявшего в затененном участке комнаты.
- Фонтраль? Вы сказали, Фонтраль?- возбужденно произнес один из дворян, стоявших почти в дверях.- Разрешите, шевалье, мне первому напасть на Фонтраля?
- Извольте, если вам надоела жизнь,- с пренебрежением разрешил д’Обиньи, знавший силу обоих.
- Это – барон дЭпиналь, я рассказывал тебе о нем после бала,- шепнул Анри виконту.
- Черт возьми, мы связываемся с детьми,- с разочарованием ответил Фламаран.
- Тысяча чертей, сударь, неужели вы считаете меня мальчиком?!- возмутился барон, наводя шпагу на виконта.
- Да, месье, и вы очень хорошо сделаете, если ударитесь отсюда, потому что, когда я зол, я могу ударить вас нечаянно шпагой, а кто заменит вас родителям?
- Вы меня просто оскорбляете, сударь!- В бешенстве воскликнул барон,- После шевалье я надеюсь разделаться и с вами, виконт.
- Клянусь честью, это слова смелого человека,- с иронией сказал Эсташ.
- Это слова глупца,- заметил Анри, занимая позицию в углу комнаты, где его не могли окружить.
- Чего вы ждете, господа? Они убили моего зятя, мою дочь! Убейте их, я с вами!- сказав это, маркиз д;Аркур спрятался за спины десятка человек. Д’Обиньи решил пока в драку не лезть, чтобы не создать существенного перевеса.
Д;Эпиналь первым нанес удар. Анри мощным ударом отвел его клинок в сторону и, описав клинком полукруг, всадил его в живот барона.
- Ах,- только и смог проговорить юноша и упал к ногам  победителя. Его место заняли трое. Двое наших дворян заняли позиции в углах комнаты, предоставив Юрбену средину, чтобы иметь возможность помочь ему с двух сторон. Д’Обиньи сел на подоконник понаблюдать, как будут сражаться его противники, с которыми он надеялся скрестить шпагу.
Пятеро гостей разного возраста и титула атаковали разом. Хоть комната и была просторна, но пятерым дерущимся в одной линии места все равно не хватало. Их шпаги скрещивались в воздухе, и вскоре двое из пятерки вышли из строя.
- Не робей, Юрбен, их осталось всего тринадцать!- беззаботно сказал Эсташ, фехтуя с необычайным хладнокровием.
- Всего тринадцать! Как вам это нравится, ваша милость?- С тонкой иронией заметил слуга, отражая удар за ударом.
- Боюсь, как бы их не оказалось мало,- замогильным голосом ответил Анри, с каждым ударом отбрасывая врагов на исходную позицию. При виде такой храбрости и Юрбен приободрился.
- Чего возитесь как мухи на навозе! Смелее, господа, не забывайте, что я вовремя приду на помощь,- проговорил маркиз д;Аркур, выглядывая из-за портьеры. Вдруг лицо его зловеще просияло. Он юркнул за портьеру.
Битва тем временем разгоралась все жарче. Взбешенные потерей друзей гости маркиза очертя голову лезли на баррикаду из головокружительно вращающихся шпаг. Один из гостей с разбегу ринулся на Фонтраля, всеми силами души желая пригвоздить того к стене. Анри парировал удар стандартным движением и мощным ударом левой руки в челюсть отправил гостя к противоположной стене. Падая, тот врезался в стену у окна. Сидевший на подоконнике шевалье д’Обиньи только поднял ноги, не мешая гостю удариться об стену затылком.
- Неплохой удар,- похвалил шевалье Фонтраля. И следующий, получив свою порцию и не прося добавки расположился рядом, с огромным фонарем под глазом.
Двое молодых людей, атаковавших виконта, не могли к нему подступиться. Эсташ не жалея сил, орудовал шпагой. Первый получил удар ногой в живот, а его приятель удар гардой в лицо, так что падая, снес тумбу с вазой. Виконту ничего не оставалось делать, как добить беднягу.
Обмениваясь с противником ударами, Юрбен острил:
- Сударь, не вы ли потеряли?
- Что? О чем вы?- в гневе спросил противник Юрбена, удивляясь, что никак не справится с лакеем.
- А вон – вывалилось из штанов, и пар идет.
Поняв насмешку, противник Юрбена взбесился и так налег на слугу Фонтраля, что не окажи ему вовремя виконт помощь, достойному Юрбену крепко досталось бы. Эсташ покончил с противником Юрбена а потом, в жестокой рубке сразил и своего.
Неожиданно сзади возник маркиз д;Аркур, проникший в тыл обороняющихся через потайной ход, и обрушил на голову Юрбена канделябр. Слуга Фонтраля пал смертью храбрых, еще обернувшись и замахиваясь шпагой, но голова его была разбита и окровавлена. Подкошенный вероломным нападением, Юрбен рухнул на пол. Видя такое коварство, Эсташ вырвал из рук маркиза канделябр и хотел уже приложиться по его собственной голове, но тот убежал опять потайным ходом. Виконт погнался за ним, держа в правой руке шпагу и намереваясь проткнуть негодяю спину. За виконтом бросились три человека. Шевалье де Фонтраль остался один против шайки вооруженных людей.
- Ну вот, история повторяется,- вслух подумал Анри, пробуя, как гнется шпага, красная от крови от кончика клинка до эфеса.
- Какая еще история?- спросил д’Обиньи, воспользовавшись заминкой. Головорезы готовились к нападению.
- Я был здесь уже один раз и уложил семь человек во главе с герцогом Монрезором,- не без раскаяния сообщил Анри,- А сейчас против меня осталось пять да еще д’Обиньи.
- Я думаю, мне не стоит вмешиваться, ведь вы уже устали,- с некоторым пренебрежением сказал шевалье Фонтраль.
- Шпагу, шевалье, я покажу, что у меня достаточно сил, чтобы разделаться с вами!- Разошелся Анри.
Шевалье слез с подоконника, обратив тем самым внимание гостей на себя. Воспользовавшись этим, Анри ринулся на врагов, сшиб одного кулаком, другого – грудью и пронзил третьего шпагой. Трое других пытались его атаковать, но Фонтраль, отразив все их удары, схватил стул и опустил его на голову ближайшего противника. Двое оставшихся попятились к двери и враз просочились сквозь нее, чуть не выворотив косяки. Послышался треск древесины и материи.
Шевалье д’Обиньи не спеша подходил к Фонтралю, держа левой рукой острие шпаги и выгибая ее как тетиву лука. Анри ожидал, что лезвие должно, как стрела выстрелить в его лицо, и успел парировать этот удар. Произведя несколько угрожающих взмахов, шевалье д’Обиньи приготовился напасть.
- Прошу вас быть осторожным, сударь. Как в тот раз, я не проскакал за неделю пол Франции.
- Ну что ж, убейте меня, это принесет вам славу, а мне облегчение,- спокойно ответил Анри. Не обладавший острым умом д’Обиньи принял слова Фонтраля за насмешку. Глаза его сверкнули недобрым огнем, предупреждая о беспощадной расправе. Проводив глазами двух уползавших гостей маркиза д;Аркура, шевалье устремил горящий взгляд на Фонтраля.
- Отдохнули?- спросил он, играя с шевалье, как кот с мышью, думая, что пора окончить любезности и зацарапать жертву до смерти.
- Прошу вас, не беспокойтесь за меня, я постараюсь не уронить былой славы,- проговорил Анри, ущемленный учтивостью шевалье.
- Но вы, кажется, ранены,- заметил д’Обиньи, указывая концом шпаги на порез на левом рукаве.
- Царапина,- отмахнулся Анри, принимая стойку фехтовальщика.
- Защищайтесь, господин де Фонтраль,- грозно изрек шевалье, следуя примеру противника, Я убью вас за то, что вы убили Шарлотту!
Анри не стал раскрывать дворянину глаза на истину, а просто сказал: - Сделайте одолжение.
Шпаги в ту же секунду скрестились. Рука д’Обиньи была тверда и пружиниста, он успевал наносить удары, отражая удары противника, на которые тот был щедр. Постепенно темп борьбы стал падать, и шевалье перехватил инициативу. Он сам начал ускорять движения и одним молниеносным ударом задел правое плечо Фонтраля. Светло-зеленый рукав камзола обагрился кровью. В ответ Анри послал шпагу словно стрелу из лука и выхлестнул у шевалье пару зубов, которые дОбиньи оскаливал, когда дрался с серьезным противником. Д’Обиньи сплюнул кровавой слюной и предпринял еще одну попытку и, ударом с терца коснулся груди Фонтраля. Проклинавший свою судьбу и жизнь Фонтраль желал быть убитым, но его противнику никак не удавалось поразить его в значительной мере, а подставить себя добровольно под удар он считал равным самоубийству.
Сделав затяжной выпад с ложным замахом, Анри достал противника шпагой, но д’Обиньи каким-то чудом вывернулся из-под удара, получив лишь царапину, он ушел корпусом вправо, а удар нанес из-за спины и в сердце.
- Луиза…- только и сказал юноша и упал бездыханным.
Д’Обиньи поцеловал эфес своей шпаги и подошел к сраженному Фонтралю, лежавшему ничком. Перевернув его на спину, шевалье увидел открытые карие глаза, обращенные к свету. Д’Обиньи понял, что душа поверженного им противника стремится к его жене, ушедшей в мир иной так рано.
- Счастливец, он нашел утешение,- проговорил шевалье, с заботой закрывая павшему врагу глаза. – А где тот, что сможет избавить меня от страданий? Как мне жить без Шарлотты? Пусть правда то, что говорили эти господа, но я люблю ее.
А тем временем Эсташ гнался за маркизом, загнал его в угол и хотел атаковать маркиза, вооруженного шпагой, но в комнату вслед за виконтом вбежали еще трое. Фламаран оказался между двух огней. Он быстро располосовал неопытному в таких делах маркизу руку и, выведя его таким образом из игры, мог атаковать троих противников, не опасаясь удара с тыла. Первый из троих напал опрометчиво и, получив удар гардой по черепу, упал на месте. Второму Эсташ нанес такой сильный удар ногой в грудь, что тот своротил столик, попятился, зацепился за шкаф с посудой и упал, опрокинув его на себя. Третьему шпага виконта после первого же парада вонзилась в лоб, когда тот собирался применить обманный прием. Эсташ сыграл на опережение. Разделавшись с тремя противниками, коих Эсташ поражал без злобы, он оглянулся. Отца Шарлотты в кухне не было. Тогда виконт бросился по этому ходу через весь дом, наведя переполох среди тамошней прислуги. Наконец он вбежал в ту комнату, где разыгралась трагедия. Увидев мертвого Анри, своего друга и зятя, которого Эсташ любил больше себя, он вскрикнул и стал белый, как мел. Но, овладев собой, огляделся. В дверях мелькнула спина маркиза д;Аркур, а чуть ближе – спокойный и гордый шевалье д’Обиньи.


4

  Око за око.

- Кто?- спросил Эсташ, цепенея от злости.
- Я, сударь,- спокойно ответил шевалье, сделав шаг навстречу виконту.
- Я отомщу за тебя, Анри,- произнес Фламаран, испепеляя шевалье глазами,- я отомщу за нас обоих и за Луизу. За вашего ребенка, которого погубила эта подлая гадина.
- О ком это вы?- спросил шевалье, боясь, что речь идет о Шарлотте.
- О ком же еще, как не о дочери маркиза д;Аркур! – с негодованием вскричал Эсташ.
- Как, неужели?- спросил шевалье оглянувшись и не найдя глазами отца Шарлотты.
- Сударь, верите ли вы слову человека, который не солгал еще ни разу в жизни?- сказал Эсташ, желая прозрения молодому человеку.
- О да, месье!
- Тогда слушайте. Эта жен… Эта тварь приказала своему слеге убить мою сестру, то есть – жену шевалье де Фонтраля – Луизу! И он убил ее кинжалом, хотя и он, и она знали, что Луиза беременна!
- Неужели это правда?- в ужасе вскричал д’Обиньи.
- После этого она собиралась отравить вас.
- Меня?- еще не верил шевалье, прикладывая правую руку к сильно бьющемуся сердцу.
- Ваш брак был Шарлотте в тягость. Она не любила вас, да и никого не любила. Появление в доме возмездия в лице Фонтраля заставило ее забыть о яде, который она сама и выпила.
- Боже мой, это какой-то кошмар! Вы правы, сударь, она не любила меня, но что это меняет? Я убил вашего друга, а вы желаете за него отомстить.
- Да, молодой человек. Я хотел бы вас простить, поскольку вы тоже жертва обмана и козней этой фурии, но вы убили Анри. Я вынужден вызвать вас на дуэль. Один из нас сегодня умрет!
Шевалье был ошарашен всей этой историей и совершенно не желал зла Фламарану. Он сказал:
- Вот вам моя грудь, виконт, убейте меня, если хотите.
- Клянусь честью, шевалье, это слова благородного человека, и если вы решительно отказываетесь со мной драться…
- Я не хочу причинять вам вред, я уважаю людей вашего склада,- искренне и тепло ответил шевалье, открыто глядя в глаза виконту. – И счел бы за честь завести с вами когда-нибудь дружбу.
- Время покажет,- с прохладцей ответил виконт.
- Да, я понимаю, я убил вашего друга. Простите меня, виконт.
- Пустое,- отмахнулся Фламаран,- Анри желал умереть, слишком горькая ему досталась ягода жизни. Его погубила Шарлотта, а не вы, молодой человек. Простите, но мне больше нечего делать в этом склепе. За каких-то полгода в этом доме умерло около двадцати человек. Проклятое место.
- Согласен. И мне тоже здесь не место.
Шевалье вышел на улицу, а Фламаран подошел к Анри, вернее тому, что от него осталось. Он посмотрел на лицо друга. Оно было безмятежным. Фонтраля больше не терзала вина перед женой, его не мучила измена Шарлотты. Смерть искупила все его прегрешения.
- Я прощаю тебя, Анри, лети к Богу, к Луизе и пусть душа твоя найдет покой на небесах, где, я надеюсь, нет Шарлотты. Будь покоен, мой друг, мой пылкий и чувствительный Анри.
Взглянув на руки Фонтраля, Эсташ заметил перстень, который шевалье снял с пальца уже мертвой Луизы. Виконт проделал тоже самое, с трудом сняв семейную реликвию дома Фонтралей.
- Я ухожу, Анри, но мы обязательно встретимся. Меня наверняка казнят за убийство нескольких дворян. Наша разлука продлится недолго,- проговорил Эсташ, подавляя в себе рыдания, но уронив на грудь Анри две крупные слезинки. Оставляя кровавые следы, виконт вышел на улицу, где оставались три лошади. Привязав поводья двух лошадей к луке седла, Эсташ сел верхом на третью и тронул ее шенкелями. Он прямиком отправился к своему дому и, отдав двух лошадей на попечение своего конюшего, переобулся и снова вскочил на лошадь. Он поскакал к Диане де Монбазон, но не в маленький домик на улице Турнель, а на Сен-Дени. Это было недалеко, и виконт быстро подъехал к дому герцогини. Он слез с лошади и, подойдя к двери, постучал молотком.



5

  Благородный Эсташ.


Его появление в доме герцогини не осталось незамеченным графом. Де Ла Мот, оставаясь для виконта невидимым, прокрался к дверям после того, как Эсташ прошел внутрь, и вышел на улицу в надежде обнаружить поблизости патруль швейцарцев. Но первый, кого он увидел, оказался его человек и шепотом доложил.
- Ваша честь, в доме герцогини де Монрезор произошла страшная резня!
Глаза графа загорелись азартом. Он страсть как любил истории с убийствами и еще больше любил распутывать преступления и карать виновных. Поэтому, услышав про резню, он навострил уши.
- Страшная, говорите?- С потаенной радостью проговорил начальник полиции.
- Ужасное!- у полицейского глаза разбегались и создавалась такая гримаса, что у графа могло сложиться подозрение в сумасшествии агента, если бы он не знал его.
- Ну, говори, кого там убили? Маркиза д;Аркур, его дочь?
- Не знаю точно, но трупы валяются штабелями. Там крови по колено!
- Что-о?- ошеломленно воскликнул де Ла Мот, чуть не присев от известия.
- Да, ваша честь, комнаты все в трупах. Кровь с порога ручьем течет на улицу. И из дому ведут два кровавых следа.
- Ага, значит в живых остались двое,- размышлял граф,– вы сняли отпечатки их следов?
- Да, ваша честь, вот они,- проговорил сыщик, доставая из кармана свернутые в трубочку листы бумаги, на которых были видны кровавые отпечатки сапог, кои носили дворяне. Взглянув на один из них, начальник полиции сказал: - Этот след мне не известен, а этот… Де Ла Мот замолчал увидев и узнав след сапог своего племянника по характерным набойкам в виде подков.
– Этот – тоже,- пробубнил граф, сворачивая листы бумаги. – вы опознали кого-нибудь из убитых?
- Да, ваша честь!- с гордостью ответил сыщик.
- И кого же?- в нетерпении спросил граф.
- Шевалье де Фонтраля, которого вы судили за убийства в этом самом доме.
- Так-х,- прошипел де Ла Мот, догадываясь, кто был вторым, оставившим следы в доме герцогини. Глаза его загорелись злорадством. Он огляделся, затем взял один отпечаток и сравнил со следом на булыжнике у своего дома.
- Он, это он!- Вскрикнул от радости сыщик, тоже узнав след.
- Тс-с,- прошептал граф, приложив палец к своим губам,- Немедленно зови патруль полиции,- опять сворачивая листки с отпечатками, сказал граф и всунул их за камзол.
Войдя в комнату герцогини, Эсташ с поклоном сказал:
- Милая Диана, целью моего визита явилось на сей раз не желание видеть вас каждый день, а поручить вам двух самых близких мне людей, которых я сегодня потерял.
Герцогиня в растерянности и недоумении смотрела на виконта, не понимая смысла.
- Что случилось, мой милый Эсташ? Вы не здоровы?
- Не перебивайте меня, пожалуйста,- попросил виконт, желая не упустить ни одной мелочи из того, что он хотел поведать герцогине. – Моя сестра и зять убиты, я мстил за них и погубил немало людей. Меня ждет суд, позорный чиновничий суд над дворянином.
Диана содрогнулась всем телом, поняв, что ее возлюбленному грозит смертная казнь. Вскочив с кресла, герцогиня бросилась на грудь виконту, разрыдавшись. Ее прелестные темно-коричневые, почти черные глаза изливали теперь отчаяние и сильный страх за виконта.
- Эсташ, я люблю вас, я все сделаю для спасения вашей жизни. У вас есть несколько способов избежать смерти и первый это – побег!
- Бежать?- усмехнулся Фламаран.
- Да, Эсташ, у вас есть конь, есть деньги. Бегите, спасайтесь, пока еще не поздно,- грудным переливчатым голосом умоляла Диана, терзая пальцами воротник камзола.
- Я не волк, чтобы бежать от своры гончих псов. Лев не бежит, он дерется и погибает, душа в зубах очередную жертву.
- Но мой Эсташ!- Не сдавалась герцогиня,- Есть и другой способ избежать суда.
- Какой?- бесстрастно спросил Эсташ.
- Мой деверь ревнует меня, если я выйду за него замуж, у него не будет причины преследовать вас.
- Благодарю тебя, Диана, поверь, я тронут твоим благородством, но буду ли я также благороден, если позволю тебе заплатить такой монетой? Нет, я решил дожидаться решения суда.
- Остановись, жестокий!- умоляла герцогиня, обняв виконта за шею.
- Позаботься о моей сестре и ее муже. Луиза в Этампе в гостинице Сен-Мартен, Анри – в доме герцога Монрезора. Там же и его слуга, добрый малый Юрбен. А это кольцо пошли в Гасконь, в Фонтраль.
- Прощай, любимая Диана,- с любовью проговорил Эсташ, обняв герцогиню за талию.- Жизнь моя отравлена убийством моей сестры, самой очаровательной женщины на свете, и смертью моего друга, пожалуй, благороднейшего человека королевства.
- Эсташ!- в полном отчаянии воскликнула Диана, обращая на виконта взгляд боли и слез. Фламаран поцеловал Диану так, словно выпивал остатки своей жизни.
- Прощай!- сказав это, Эсташ шагнул через порог. Диана в отчаянии упала на пол, больно ударившись коленями.
Выйдя из дому Фламаран обнаружил, что окружен восемью полицейскими, вооруженными шпагами и алебардами.
- Вы арестованы, сударь,- не скрывая злорадства сказал граф де Ла Мот, скорчив отвратительно-слащавую мину. Эсташ обвел полицейских презрительным взглядом.
- Вот моя шпага, господа,- сказал он, обнажив клинок, – вас слишком мало и вы не дворяне,- Фламаран бросил клинок в руки начальника всей этой камарильи.
- Разве среди нас нет дворя?- Возразил граф, имея в виду себя.
- Шакалы, питающиеся объедками льва,- хладнокровно ответил Эсташ. Графу сильно не понравилось такое определение. Он фыркнул, мотнул головой и нервно бросил: - В Бастилию!
Процессия двинулась по улице Сен-Дени, свернула на Сент-Антуан и дошла по ней до самой Бастилии, пугавшей всех во все времена, пока парижские коммунары 1793 года не разрушили ее до основания. А в то время это была крепкая тюрьма, по надежности не уступающая лондонскому Тауэру.


  6

 По разные стороны баррикад.

В день суда граф де Ла Мот задержал возле себя племянника на целый день, не позволяя ему узнать правду о виконте де Фламаране, чтобы д’Обиньи, тоже участник резни, не помешал суду своими показаниями. Шевалье словно с повязкой на глазах ходил по дому герцогини де Монбазон и ничего не знал о кознях дяди. Он также не знал, что виконт знаком с его родственницей, и не обращался к ней с расспросами, видя ее плачевное, в прямом смысле, состояние. Видя, что его племянник не находит себе места, граф де Ла Мот заговорил с ним.
- Я знаю, чем тебе занять ум. У меня есть занятие для тебя.
- Для меня? С тех пор, как я разочаровался в Шарлотте, у меня решительно ни на что нет сил.
- К сожалению,- говорил граф, просматривая деловые бумаги,- нам не удалось женить тебя на Шарлотте де Монрезор. Это обеспечило бы тебе безбедную жизнь. Но есть работа. Господину дю Плесси нужен надежный человек, умеющий работать шпагой. Должность телохранителя приносит неплохой доход. К тому же, эта работа тебе по сердцу.
- А, очевидно, вы считаете меня жестоким?- Возмутился шевалье, с неудовольствием взглянув на дядю.
- Нет. Я считаю тебя смелым. Смелым и решительным,- увильнул граф,- если хочешь, то я завтра же представлю тебя ему. Плесси далеко пойдет, и твоя карьера тоже.
Подумав секунду, шевалье ответил:
- Хорошо, если эта работа не скучна, я за нее возьмусь.
- Тогда спокойной тебе ночи, завтра в восемь мы поедем к этому человеку.
Шевалье хотел было спросить дядю про дело об убийстве, но побоялся навлечь на себя подозрение и поставить дядю в неловкое положение. Д’Обиньи отправился спать молча.



7

Влиятельный монах.


Утром шевалье д’Обиньи встал в половине седьмого и, выполнив туалет, пришел в трапезную, где уже заняли свои места его дядя и герцогиня де Монбазон, на лице которой невольно проблескивала улыбка.
- Герцогиня, вы чему-то улыбаетесь,- подметил граф, пригубив вина из фужера, – может быть, вы поделитесь с нами вашей радостью?
- Непременно, но не сейчас,- лукаво промолвила герцогиня, вытирая губы салфеткой.
- Ну тогда нам с шевалье ничего не остается, как уйти,- проговорил граф, вставая со стула. Шевалье и за стол-то сесть не успел, следуя за дядей.
- Я вас обидела?- Лукаво спросила герцогиня, обращая на графа чудодейственный взгляд темных глаз.
- Вовсе нет. Просто нам с шевалье нужно заняться делами,- учтиво ответил де Ла Мот, покидая свою прекрасную сотрапезницу и уводя с собой шевалье, на которого никак не действовали красота и магнетическое притяжение родственницы. Он все еще не забыл Шарлотту.
Спустя час де Ла Мот представил шевалье д’Обиньи господину дю Плесси, а еще через час дядя и племянник возвращались домой, споря и ругаясь меж собой.
- Как вы могли, дядя, арестовать этого благородного, ни в чем не повинного человека! Ведь вы знали, что Фламаран с Фонтралем были атакованы пятнадцатью гостями маркиза д;Аркур! В чем его вина? В том, что он остался жив?
- Мой милый племянник,- оправдывался граф,- я сделал это из желания защитить тебя. Фламаран – единственный свидетель. Нет Фламарана – нет свидетеля!
- Ничего не хочу знать, дядя, вы сегодня же оправдаете виконта или завтра я возьму всю вину на себя!
- К сожалению, мой мальчик, уже ничего не изменить. Приговор вынесен и вынесен парламентским судом. И если ты признаешься, то пойдешь на эшафот следом за виконтом.
- Черт, черт!- выругался шевалье. Его душило бессилие. – Я попрошу Плесси о помиловании, он замолвит словечко перед королевой, и виконта спасут!
- Как хочешь, а я умываю руки,- отмахнулся граф.


8

      Казнь.

Утро в этот день выдалось особенно солнечным, словно позволяя обреченному на казнь насладиться последними минутами жизни, налюбоваться пейзажем, надышаться воздухом.
Эшафот на площади Сен-Грев соорудили за один день. Он уже вчера стоял, ожидая узника, приговоренного к смерти. В такие дни на Гревской площади всегда полно народу, а в этот день было особенно много. Зеваки всех мастей глазели на эшафот, на палача, вовсе не похожего на обычного человека, занимающегося таким ремеслом. Он как-то неуютно двигал шеей, словно это ему грозила смертная казнь, странно поглядывал на топор, будто и не видел его раньше.
У самого эшафота выставилось оцепление из швейцарцев, чуть ближе к толпе заняли позицию французские гвардейцы с обнаженными шпагами. Еще дальше от эшафота все заполонила толпа, любившая поглазеть на такое зрелище. Дорогу через площадь заняли кареты, в которых сидели знатные господа и дамы. Оконце одной из карет с гербами было занавешено кисейной шторкой, чтобы обладательница ее могла оставаться неузнанной и иметь возможность следить при этом за происходящим. В этой карете сидела светловолосая молодая женщина в черной маске и с трепетом смотрела на все происходящее на эшафоте. На него, в сопровождении двух человек вошел молодой, красивый дворянин, держа руки за спиной. Он гордо держал голову, с презрением глядя на топор. Виконт стал на колени и наклонил корпус вперед.
- Сударь,- сказал он, обращаясь к палачу,- окажи услугу, сделай свое дело одним ударом. Если же ты принесешь мне мучения, я каждую ночь буду приходить к тебе во сне и мучить кошмарами.
Палач и так был сам не свой, а угрозы виконта заставили его потерять остатки самообладания. Он стал озираться по сторонам, думая, нельзя ли удрать? Но взгляд его наткнулся сначала на швейцарцев, потом на гвардейцев, а после и на толпу, способную разорвать его по любому поводу, и решил исполнить свой долг.
- Сударь,- робея, сказал палач, судорожно сжимая топор,- я не настоящий палач, я наемный. А настоящего у них похитили.
- Вот как,- улыбнулся Эсташ,- Диана хотела помочь, а вышло наоборот. Подсунули мне головотяпа, и вместо одного удара… Сударь, если вы – новичок, то я прощаю вам мои мучения,- сказал Эсташ, повернув голову в сторону палача. Послушайте только моего совета. Размахнитесь посильнее и не закрывайте глаза при ударе. Представьте, что рубите старую ветку. А самое главное, не думайте, что берете грех на душу. Грех взяли на себя судьи.
Палач потерял дар речи, изумляясь хладнокровию и великодушию дворянина.
- Я попробую,- сказал он, поплевывая на ладони, чтобы топор не скользил.
- Подожди чуть-чуть, я помолюсь.
Палач кивнул и дал виконту несколько секунд. Странное дело, люди тратят впустую недели и месяца, а то и годы, а тут несколько секунд были дороже золота. О чем думал Эсташ в эти пять секунд? Конечно-же о родных. Из глаз виконта потекли слезы, и народ подумал, что казнимый испугался смерти.
Поняв, что время его на исходе, Эсташ пробормотал: Диана, прощай, Луиза, Анри, здравствуйте…



     Эпилог.

Матово-белый свет, тишина такая, что можно услышать, как тает снежинка, но нет ни снега, ни дождя. Только туман, через который не видно ничего. Анри де Фонтраль идет по этому туманному коридору, удивляясь своему состоянию, непонятному пока для его разума. Мысли витают еще где-то там, в прошлом. Он хочет разгадать загадку этого пространства и не может. Он очень хочет увидеть хоть что-нибудь, хоть букашку, но вокруг пустота. И вдруг из тумана к нему вплывает женщина. Она останавливается от него в двух метрах и смотрит с напряжением, а потом и с радостью. Анри узнает в ней Шарлотту.
- Что ты здесь делаешь?- спросил Анри, удивляясь тому, что он говорит, но не слышит собственного голоса.
- Я здесь по той же причине, что и ты. Я умерла.
- Я знаю, ты выпила яд, который предназначался д’Обиньи,- констатировал Фонтраль.
- То был не яд, а сильнодействующее снотворное. Алхимик перепутал баночки. Я очнулась в мерзкой луже крови, среди трупов. Я думала, что попала в ад.
- Тебе там самое место,- не без обиды ответил Анри.- Как же ты оказалась здесь?
- После той бойни, в которой мой отец едва уцелел, он кое-о-чем подумал, и кое-что вспомнил. Он возобновил поиски своей дочери и нашел свою настоящую дочь.
- Как? Разве ты не…
- Я простая пастушка, нищенка, которой самое место на лугу с гусями. Невозможно одеть на себя богатые платья, драгоценности и стать виконтессой. Ею нужно родиться.
- И что случилось потом?
- Как я ни умоляла его, отец выгнал меня из дому, отобрав все: одежду, драгоценности, имя. Он отдал мне платье своей служанки и выгнал из дому. Монрезоры, узнав правду и обвиняя меня в смерти их сына тоже от меня открестились. Я слонялась по улицам Парижа, думая, что жизнь моя кончилась.
- Да тебя казнить надо было, тварь!- В гневе сказал Анри.
- Меня ночью нашли три негодяя с большой дороги, изнасиловали и убили.
- Поделом. Но почему ты не в аду?
- Ад придумали священники, чтобы держать народ в узде и брать с них поборы, увещевая, что смиренных ждет рай.
Бог для своих любимых детей не помыслил ада.
- Откуда такие познания?- Удивился Анри.
- Ангел, который привел меня сюда, рассказал кое-что.
- Мне бы хотелось узнать, где Луиза? А где Эсташ? Ему же, наверное, грозила смертная казнь.
- Твой друг Эсташ жив и здоров. За секунду до удара палача возник шевалье д’Обиньи с приказом о помиловании. А Луиза… ее безгрешная душа находится на более высшем небе.
- Это значит, что я не увижу ее здесь? Но почему?
- Вспомни, скольких человек ты отправил на тот свет. А по какому праву? Маленький мальчик был обижен, у него отняли любимую игрушку, и он должен отомстить, наказать!
- Да, я был не прав, я не сдерживал ярости, но не тебе читать мне мораль!- Раздраженно сказал Фонтраль.
- Если бы ты хоть чуточку использовал разум, мне не пришлось бы читать тебе нотации. Ты жил чувствами, и вот ты здесь, в месте не самом лучшем для души.
- С тобой,- с издевкой сказал Анри.
- Мы с тобой – два сапога пара, любимый!
- Не называй меня так, ты не способна любить!
- Милый Анри, я любила тебя всегда, только на первом месте у меня была алчность, честолюбие и гордыня. Теперь их нет, но есть любовь. Нам суждено пробыть в этом месте лет триста и родиться заново. Хочешь ли ты стать моим мужем в новой жизни?
- Никогда!! Я хочу быть с Луизой!
- Луизу ты больше не увидишь.
- Никогда!!!
Видение Шарлотты потемнело и растворилось в небытие. Анри остался совсем один. Он задумался о своей жизни, теперь уже прошлой, и ни что не мешало его размышлениям.