Богиня Ч 2 Пленник

Я быстро провел ладонью по вдруг вспотевшему лбу – крови не было. Уже хорошо. В следующий миг все произошло на рефлексах: я откатился в сторону, одним движением поменял положение, упершись рифленой подошвой берц  в еще толком не остывший борт корабля, локоть левой руки зафиксировал  в земле, а указательный палец правой лег на взведенный курок. Все как и учили и даже  с опережением времени. Вот только.
Вот только запахи от этой чертовой травы – меня в ней, ежели с дерева не смотреть, особо-то и заметишь, но и я из-за нее ни бельмеса не видел толком. И картинка вокруг.  Нет – она осталась прежней. Те же джунгли передо мною, только цвета поменялись:  вон, сквозь траву просматривавшийся попугай был синим, стал красным. А потом опять синим. И глаза сделались красными, словно у вампира. Попугая в смысле – не мои. Хотя мои может быть тоже.
Я проморгался, чувствуя выступившие  слезы.  И явно не от расстройства. Напротив – я вдруг почувствовал себя очень даже хорошо. И даже слишком. Перед глазами все поплыло и попугай стал покачиваться на неведомых мне волнах. а потом…
Короче, когда я очнулся, то первое, что ощутил слегка кружащейся головой – тепло, и еще запах близости потрескивавшего поленьями  костра, явно не мною разведенного. И еще путы – их тоже ощутил. На лодыжках и запястьях. Пошевелил пальцами ладоней и понял, что они чувствуют себя как-то сиротливо без короткоствола.   
И все же, как ни странно, я порадовался способности делать несложные логические умозаключения. Больше радоваться было нечему. Ну разве тому, что я был жив.
Так, еще что-то не так. А, ну да, лежать неудобно. И не только потому, что связан по рукам и ногам, но и потому, что валяюсь на камнях.
Н-да,  хорош несостоявшийся  спецназовец. Так глупо попавшийся в плен к …
А вот мне как-то впервые стало не по себе. От вопроса: «И в чьих я руках, столь заботливо  меня связавших и какой-то хренью в лоб выстреливших?».
В общем, хочешь – не хочешь, а глаза открывать пришлось. Открыл.
Ох, красиво. И необычно. Облака плавающие видел, а вот звезды – нет, не приходилось. А тут на тебе: плывущие и притом по кругу. Туда-сюда. Правда вскоре я понял, что это не звезды плывут, а голова моя плывет, то есть все еще кружится. И еще ощутил как руки-ноги затекли, попробовал ими пошевелить и услышал гортанный такой голос. На непонятном мне языке.
С некоторой малодушной оторопью от неведения, что ж я узрю-то, повернул голову. На меня смотрело две пары глаз. Обыкновенных человеческих.. Это даже успокоило. Почему-то явилась уверенность, что меня на огне не зажарят и не съедет. Во всяком случае, сейчас. Хотели бы – приготовили б уже.
Цвет кожи у моих стражников – стражники ж были, как я без труда догадался – оказался    черным. Как у виденных мною некоторых обитателей родной планеты. Недавно переведенный в из разъезда в спецназа Нгу Бганга как раз таковым и обладал.
Только вот роста он был высокого и где ни попадя колотил о землю баскетбольным мячом.  А вот тот, кто поднялся подле костра, оказался значительно ниже старины Нгу, еще недавно хваставшегося перед нами новенькими погонами суб-лейтенанта. 
Мне же стражник явно приходился по плечу. Одет он был только в набедренную повязку, причем явно сплетенную из той же травы, только высохшей, которой меня и связали.
 Второй, сидевший у костра, что-то пробормотал ему, слегка отжестикулировав правой рукой. Вставший ответил, взял глиняную миску и подошел ко мне. Сел на корточки, лоб зачем-то мой потрогал и  поднес миску  к моим малость пересохшим губам. Я спорить не стал – связанным оно как-то и не сподручно – и сделал глоток, как быстро выяснил – какой-то горячей горькой гадости.
Однако при этом я сразу почувствовал, как моя голова перестала кружиться и звезды на небе остановились. Правда в мозг заползла тревога: где я, в чьих руках и что  со мной будет. Короче, возврат в реальность оказался не из приятных. После питья, облизнув  губы, я пробормотал, не особо рассчитывая на понимание:
– А, это,, парни, может того, развяжите меня, а? Я не убегу.
Как не странно, меня выслушали. Стражники перекинулись парой реплик и один вдруг  резким движением достал из-за травяного пояса нож.  Я разглядел черное лезвие – точно не железное. Чем-то не мне напомнило обсидиан. Я как-то видел сделанные из него лезвия в одном из музеев.
Стражник молча где-то с полминуты пристально разглядывал меня, словно тушу перед разделыванием. Я аж заерзал на камнях.
– Ты, это, чего задумал, черт? – пробормотал. Потом спохватившись:
– Не, ну черт, конечно, вождь – вождь, по всему ж видно, что вождь и главный тут. Ты это…
В следующий миг совесть меня кольнула, что как-то  я не так готовлюсь принять смерть – вовсе не так героически, как должен ее встречать космический разъездник.
В общем, уссвестился я, выпятил небритый подбородок, вытаращил глаза и впялился взглядом в сидевшего напротив меня туземца.
Тот аж отпрянул слегка. А потом быстро разрезал сковывавшие меня путы и что-то проговорил довольно грозным голосом.
– Ага, – кивнул я, не глядя в его сторону и усаживаясь на камнях, разминая затекшие кисти. И почувствовал как что-то холодное и не очень приятное тычет мне в затылок. Оглядываюсь: второй туземец с копьем наперевес, похожий, как и нож, на обсидан наконечник наставил  на меня. И руками показывая: мол, поднимайся.
– Ладно-ладно, встаю, не дергайся, – ответил я несколько развязно, потому как понял, что вот прям сейчас меня убивать и насаживать на вертел не будут, но и опускать, правда, тоже не собираются
Встав на ноги я огляделся, ища глазами и не находил. Не удивительно. Когда я выбрался из корабля, никакой пещеры вблизи не было,  только джунгли с попугаем. Да, лежал я не под сводом пещеры, а рядом с ним, оттого и звезды видел.
Значить приволокли, пока я в беспамятстве пребывал.
Ох не узнал бы кто из разъездников, А то вот забредет кто на планету и ему тут поведают, как от какой-то травы их целый сержант чуть не окочурился, выпустил из рук оружие и позволил себя связать двум почти голым доходягам.
Да, оружие. оно вообще где? Бросил  я взгляд в сторону костра. нету. Нету и все тут. И мне совсем грустно стало. а тут меня стражник на наконечником копья давай в спину толкать. А второй трубочку приложил к губам. я так понял – ту саму, в которую мини-стрела вставлена и наконечник которой обмазан какой-то  дрянью, сначала взывающей эйфорию. а потом бросающей в беспамятство. Ею мне в лоб и заехали.
В общем, повели меня куда-то, на ночь глядя. Уж не в жертву ли приносить? От этой догадки я как-то поежился и даже споткнулся.

Продолжение следует.