Авиталь и ее отец Глава 5

Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/


                Авиталь и ее отец

                Глава  5

1

Неприметно выскользнув из больничного шатра, Соби скрытно покинул лагерь, легко вскочил на коня и двинулся домой в Аммон. Никто из проницательных израильтян не докопался, что он проведывал Авиталь. Да и аммонитянам не положено было знать, как принц их страны сначала спас дочь Ифтаха, а теперь вот и навестил больную. 

Покачиваясь в седле по дороге в Аммон, а затем и по прибытии домой, Соби заинтригованно вспоминал и в деталях обдумывал недавний разговор с Авиталь. “Какова девица! – восхищался носитель идей сильного пола, - государственно мыслит, однако. Да с таким размахом интересов ей-бы страною править! Пожалуй, дарованиями она и мне не уступит! А притом юница-то даже с Богом своим не советовалась и мудрые речи первосвященника иудейского слыхом не слыхивала. Воистину чудо: всего-навсего безделице здравого смысла следует дева, а ведь настоящие перлы слетают с нежных уст!”

Не менее, чем ум, вид девицы также произвел благоприятное впечатление на Соби. Он принялся размышлять об Авиталь с эстетической точки зрения, постепенно углубляющейся и обретающей романтические черты.

“Пожалуй, она мне нравится, - рассуждал Соби, - нельзя исключить, что со временем в душе моей поселится любовь. Кажется, я тоже пришелся ей по вкусу, возможно, даже полюбился. Иначе, зачем бы она стала предлагать мне сыграть на цимбалах? Мы говорили о высоком и мудром, а ведь музыка соединяет жизнь ума с жизнью чувств. Если сердце возжелало музыки, это верный знак зародившейся любви!”

“Жениться на Авиталь? – вопрошал сам себя Соби, - однако, как много препятствий нагородили неразумные люди такому простому шагу! Мы вышли из разных народов, и отнюдь не призрачна сила царей. Ради любви забыть идеалы и, как отец и мать Авиталь, отправиться в изгнание, чтобы искать убежища вдали от тревог мирской суеты? Нет, я не готов подчиниться минутному порыву!”

“Нельзя забывать и еще об одной совсем не пустяковой трудности, - продолжал Соби копаться в своих глубоких доводах, - а вдруг Авиталь сильнее меня духом или, хуже того, умнее? Хотя, если вдуматься, у природы имеется чудодейственный эликсир от сей закавыки: рождение детей возвращает женщину к естественному предназначению, изрядно убавляя чрезмерные ее достоинства. Какое счастье, что нет иного способа производить потомство, обходясь без женщин!”

Что бы там ни было, Соби продолжал навещать Авиталь. Молодость и здоровье, как справедливо утверждал Ифтах, брали свое, и больная поправлялась. Вскоре она начала самостоятельно ходить, правда, немного хромала. Сара разрешила дочери прогуливаться в окрестностях лагеря. Теперь мать не боялась отпускать чадо без присмотра – наученная бедой, Авиталь будет трижды осторожна.

Сара проведала, что Авиталь встречается с Соби, и молодые вместе бродят по околотку и всё о чем-то разговаривают. В глазах бдительной мамаши парень имел самую высокую репутацию. Это обстоятельство вселяло в душу родительницы благость материнского спокойствия.

Саре удалось разнюхать на стороне, не задавая Авиталь бесцеремонных вопросов, кто таков и откуда родом кавалер-спаситель. Узнавши правду, Сара ничуть не смутилась. Счастливый брак Ифтаховой жены укрепил в голове ее твердое представление о никчемности предрассудков веры, и посему она ничего не имела против свиданий дочери. Выясняется, что неопровержимое для одного – предрассудок для другого.

Совершенно не удивительно, что свое сенсационное открытие Сара держала в тайне от Авиталь и в строжайшей тайне от Ифтаха.

Беседы молодых людей выходили за рамки чистой теории и смело вторгались в дела практической жизни. Важно заметить, что их светлые встречи не затемнялись порывами напрашивающихся ласк. Соби скрупулезно следил, как бы тлеющий уголек не разгорелся жарким пламенем.

Впрочем, раз произошел конфуз, а, скорее, забавный случай. Беседуя, парочка проходила мимо границы владений Аммона. Тут Соби обратил внимание, что Авиталь уставилась на межевые столбы и с любопытством разглядывает их.

 - Что так заинтересовало тебя, Авиталь?

 - Почему эти камни так похожи один на другой?

 - Потому что они изображают одно и то же!

 - А что они изображают?

 - Что изображают? – непритворно удивился Соби, - да это же мужской половой член!

 - С какой стати? – вскричала Авиталь, покраснела и отвернулась.

 - Этот знак – символ плодородия.

 - Зачем это здесь?

 - Так мои соплеменники аммонитяне задабривают богов. Неужели ты не знала, на что походят эти камни?

 - Нет! – выпалила Авиталь и еще гуще покраснела.

Не известно доподлинно, поверил ли Соби своей спутнице, но ее ответ ему понравился.

2

Напряжение между соседями нарастало. Налицо были признаки приближающейся войны. Первосвященник Гилада гневался на свою паству, и было за что. Иудеи все больше грешили. Порой, совершенно забывали Господа и даже взывали к чужим богам. Случалось, женили сыновей на язычницах, отдавали дочерей замуж за идолопоклонников.

А соблюдение святой субботы? А кошерная пища? А молитвы Богу? Зияли пробоины в каменной стене святости, отделявшей праведный иудейский мир от греховного языческого окружения. Вопияла необязательность исполнения заветов Всевышнего.

“Вот, аммонитяне алчно глядят в сторону нашей страны, - думал первосвященник, - хотят прибрать ее к рукам. А кому стать на стражу? Боюсь, обыватели гиладовские не слишком-то рвутся защищать свои владения. Более того, есть и такие, что с язычниками-аммонитянами не прочь побрататься. Конечно, не перевелись в Гиладе верные Господу иудеи, но, к несчастью, далеко не все таковы”.

“Кто среди наших мужей подобен бескорыстному воину Йошуа, продолжателю славных свершений великого Моше? Где бесстрашные бойцы веры? – высокопарно вопрошал первосвященник, - разве отстоять завоеванное древними героями – это всё, что надлежит сделать нам? Нет, это еще не всё! Завет Господа исполняя, обязаны мы изгнать туземцев из Земли Обетованной, и иудеям следует поселиться в ней. В первую голову Аммоново царство очистить требуется!”

“Дабы возглавить великое дело, две вещи нужны боевому посланцу Господа на земле, - размышлял первосвященник, - первая – хотеть и уметь править войском, вторая – неколебимость веры в непреложность заветов Его”.

“Похоже, оскудела талантами Земля Обетованная, - с горечью признавал первосвященник, - нет нынче в Гиладе истого полководца, чтобы примером личным вдохновил на бой тысячи воинов. Не мне же, старику слабосильному, на боевого коня взбираться! Правда, имеются в изобилии молодые старейшины – отрастят длинные бороды в тридцать лет, наслушаются моих проповедей и станут поучать народ. Даже дружины бранные они учреждать горазды. А сами-то что? В отряды возьмутся, а воевать не пойдут никуда! Попросту говоря, тощие духом, длиннобородые эти!”

“Верю, не оставит Господь народ свой, - утешал себя старик, - давеча был мне голос Его. В ночной тиши вошло в уши мои значительное Божье слово: “Ифтах”. Да, искусен и доблестен воевода сей. Бойцов вокруг себя сплотил, города покорил, ратным трудом большие богатства промыслил. Такой не только защитит Гилад от Аммона, но огнем и мечом новые владения нам завоюет. Да вот только подвиги его не из веры и боголюбия проистекают, а амбициями и обидами движимы. Хотя, как замечено мною, из дурных качеств складываются великие дарования!”

“Претензии у Ифтаха небезосновательны, - рассуждал первосвященник, - что верно, то верно! Кровную обиду нанесли ему братья единокровные. Люди они, однако, самые богатые в Гиладе, не считаться с ними никак нельзя – где золото, там и правота. Все же надеюсь я на Ифтаха: уж больно он славу любит. Победить аммонитян, утерев нос обидчикам высокородным, – это для честолюбца сладостно”.

“Придется забыть на время, что жена у него язычница, и о дочери нехорошие слухи ходят, дескать, с каким-то кумирником спуталась. Делать нечего – пойдем к Ифтаху на поклон. Придется нырнуть в щель меж верой и безверием. Только бы волчьего капкана возле щели этой не оказалось!” – заключил властитель дум народа гиладского.

3

Нога зажила, Авиталь забыла про хромоту и теперь легко поспевала за Соби, любившего быструю ходьбу. Раз, слегка утомившись прогулкой, они уселись в тени дерева, достали приготовленные припасы, поели, попили и принялись за разговоры.

 - Вот ты, Соби, царский сын, а кто та женщина, породившая тебя на свет? – полюбопытствовала Авиталь.

 - Учитель стрельбы из лука сказал мне как-то по секрету, что матушку мою отец пленил в одной из войн. А она пленила его своею красой и молодостью – отроковице было всего-то тринадцать лет от роду. Дабы не случилось возражений и предрассуждений, отец поселил ее в отдельном месте и не прикасался к ней до поры до времени. Родительница моя умерла рано, и я остался сиротой по матери, - с грустью проговорил Соби.

 - Матушка твоя была женою отца?

 - Нет, наложницей.

 - Вот и в нашей семье случилась похожая история – отец мой – сын наложницы.

 - Кто знает, ни поможет ли это нам соединиться в будущем?

 - Кто знает… - покраснев, пролепетала Авиталь.

 - А у меня плохие новости, - слетело с языка Соби.

 - Что случилось?

 - Военный министр уговаривает отца идти войной на Гилад.

 - А что родитель твой?

 - Прислушался к совету. Боюсь, скоро начнется безумие.

 - Похоже, безумие уже началось, - заметила Авиталь.

 - Сражений пока не было, - возразил Соби.

 - Зато набеги аммонитян на Гилад участились. То стадо овец угонят, то поле вытопчут, то кого-нибудь из охраны убьют.

 - Не иначе, мудрые вожди наши собрались зажечь Ифтаха – пусть-ка загорится местью и первый нападет! А кто первый, тот, стало быть, и войну затеял, и вина за неизбежные бесчинства на него ляжет!

 - Батюшку моего так просто не зажжешь – рассудителен он. А вот первосвященник только и мечтает покорить Аммон! – сказала Авиталь.

 - Слыхала что-нибудь?

 - Слыхала, как первосвященник наш уговаривал отцовых братьев идти на поклон к родителю моему и просить его возглавить войско, чтобы сперва оборонить Гилад, первым начав войну с Аммоном, а потом разгромить аммонитян и изгнать их.

 - Уговорил?

 - Пока нет. Упрямятся.

 - Завидуют успешности Ифтаха и унижаться не хотят, - солидно заявил Соби.

 - Первосвященник хитрый, он и без них обойдется. Придумает, чем прельстить отца моего, и не миновать войны.

 - А зачем первосвященнику война?

 - Он говорит, что Богу нашему подчиняется. Голос Его слышит. Мол, Всевышний требует от иудеев завоевать Землю Обетованную от края и до края. А начинать с Аммона следует. И волю Господа не исполнять нельзя.

 - Стало быть, первосвященника подстрекает к войне Бог ваш. А Богу-то война к чему? – не взял в толк Соби, - допустим, не покорят иудеи Землю Обетованную от края и до края – что случится тогда?

 - Я слыхала от отца, будто первосвященник говорил ему когда-то, что иудеям заказано нарушать вечный союз с Господом: мы избранники Его и обязаны завоевать завещанную Им землю – тогда станем самыми счастливыми людьми на земле. А если отступимся от завета, то Он совершенно оставит нас, и будем мы вечно гонимыми не только Им, но и народами, среди которых обитаем.

 - К чему вам такой Бог жестокий? – удивился Соби.

 - Может, мысль об избранничестве слишком сладка. Или соблазн превосходства неодолим. Сама не знаю.

 - А я думаю, страшно иудеям Богу своему перечить – нет ведь у них никакого другого покровителя, а от всех прочих они отмежевались!

 - Запуталась я совсем. Скажи-ка лучше ты, Соби, аммонитяне-то зачем войну задумали?

 - У наших плутов расчеты не хитрые, не то, что у ваших мудрецов. Как говорится, всякая собака в своей шерсти ходит.

 - Поясни, Соби!

 - А что тут пояснять? Воеводы Аммоновы просты до глупости и глупы до простоты. И народ наш таков же!

 - Всё прибаутками сыплешь. Говори толком! - начала сердиться Авиталь.

 - Скажу. У аммонитян всё не так, как у иудеев – нет вечных небесных союзов. Правда, и мы нашим богам угодить стараемся, то жертвой, то молитвой, а они взамен, иной раз, да и пособят нам. Воюем для себя – не для богов. Царю Аммона, то бишь отцу моему, слава нужна, и рабы, и наложницы. Солдаты обожают рубиться и вражью кровь проливать. Командирам наделы обещаны. Женщины до награбленного имущества жадны. И все вместе, как один, ликуют, купаясь в торжестве победы.

 - Плохо! Человеческое это, слишком человеческое!

 - По-человечески плохо! – перевернул Соби.

 - В Вавилоне живут богато и счастливо. Там мир, и нет войны. Это человеческое?

 - Не знаю, человеческое ли. Потому они не воюют, что у них кончил воевать последний человек. Конец истории.

 - Эх, нам бы такой конец истории! – мечтательно сказала Авиталь.

 - Не худо бы! Главное – не воевать. Трудиться, торговать, процветать. И не поклоняться, но жить, как последний человек.

 - Хочется верить, что возможно такое. Не оскудела талантами Земля Обетованная. И у иудеев, и у аммонитян умные головы имеются, и умелых рук в достатке. Кабы знали люди, что не пойдет войной народ на народ, стали бы не мечом, а оралом хлеб добывать, ремеслом промышлять и торговать с прибытком. Зажили бы по-вавилонски!

 - А знаешь, Авиталь, давай попробуем убедить отцов наших от войны отступиться! Пусть бы мир заключили! Наш пример другим наукой станет, объединимся и потому заставим уважать себя!

 - Давай, Соби!


  Целиком повесть опубликована здесь:  ЛИТРЕС