Боль утраты

В этом году осень выдалась сухая и теплая. Я ежедневно гулял по территории студенческого городка, любовался красотой природы. Сотрудники лесохозяйственного факультета высадили много любопытных экземпляров деревьев, кустарников и цветов. Многие из них я просто не знал, вот, и ходил разглядывал. В тот день, нагулявшись возвращался домой.

У дома на скамейке сидел Николай, сосед. Выглядел он как-то странно. Я подошел, поздоровался.
– Коля, ты что же плачешь, что-то случилось? – с участием спросил.

Николай, шмыгнув носом, кулаком протер воспаленные глаза, тихо ответил:
– Беда у меня, друг заживо сгорел.
– Ой, не приведи Господь, как это случилось? – с болью в голосе спросил я и присел на лавочку рядом с товарищем.
 – В пятницу после работы Артем с женой Ниной поехали на дачу, там, где-то под Палкино у них участок, – начал рассказ страдалец. – Бывал я у них как-то. Дача богатая, не в пример твоему саду. Двухэтажный рубленный дом, под общей крышей баня и всякие дворовые пристройки. Приехали, сразу затопили баню, а потом следом и печь дома. Оно хоть и тепло еще на улице, но протопить дом надо, ночевать собирались. Когда баня поспела, пошли помыться, попариться. Любил он помохать веником, погреться на полке. Потом еще отдохнули в комнате отдыха и пошли в дом. Когда вышли из бани, почувствовали сильный запах дыма. Весь двор стоял в дыму, который вырывался густыми черными струями со второго этажа. Тут только и дошло: дом горит. А там ведь важные документы, договоры, проекты, отчеты, связанные с его предпринимательской деятельностью. Он всю жизнь занимал руководящие должности на производстве. Сейчас, этот подвижный, энергичный человек в возрасте пятидесяти девяти лет был генеральным директором предприятия по изготовлению столярных изделий для строительства. Распорядившись, чтобы жена вызывала пожарных, бросился в дом на второй этаж спасать свои злополучные документы. Толи он их найти не мог, толи что-то другое помешало, но его долго не было. Нина в панике кричала, извелась от неизвестности, несколько раз бросалась в дом, но прибежавшие соседи удерживали. Приехавшие пожарные нашли хозяина на полу в кабинете. Вынесли бездыханного.

Рассказчик замолчал, снова стал шмыгать носом и всхлипывать. Беда не украшает человека. Со мной сидел сгорбившийся жалкий старик возрастом под шестьдесят лет и, уже не стесняясь, плакал, пытаясь выдавить слова сквозь слезы. Его повествование получилось не связным, обрывистым, предложения не законченные, слова местами не понятные «дык, мык». Я спокойно слушал, не прерывал. Горемыке, чтобы успокоиться, надо высказаться.
– Он ведь мечтал долго жить, придумывал разные проекты развития своего предприятия, чтобы тверже стоять на ногах. Старался, чтобы людям жилось лучше. И вдруг нелепый случай, и друга нет. Теперь лежит где-то в холодном морге.
– Ну, ты, Коля, сильно-то не убивайся, – попытался я встрять в разговор, – друг, конечно, близкий человек, но ведь не родная кровь.

Николай замолчал. В его непричесанной, лохматой голове копошились какие-то мысли. Человек обдумывал сказанное.
– Для меня Артем – как родной, – возразил уреванный старик, – и породнила нас тоже беда. Вот послушай-ка.

Старик подтянулся, выпрямил спину, помолчал и начал вспоминать.
– Было это в начале 90-х годов. Я отслужил в армии, женился и устроился работать к частному предпринимателю Артему Кожевникову. Все было хорошо, только у начальника была дурная привычка, бесконтрольно выпивать, нередко на неделю уходил в запой. Все дело останавливалось. Добрые люди подсказали, надо кодироваться, и дали адрес некой бабушки Агафьи Лоханкиной, проживающей в поселке Махнево Свердловской области. Артем попросил меня съездить с ним, путь не близкий, около двухсот километров. Поехали на его машине, Ниве. К вечеру добрались до этого Махнево. Небольшой поселок, расположенный на реке Тагил, население около двух тысяч человек. Нашли интересуемый нас домик бабушки Агафьи. Вошли, остановились у порога. Обычная деревенская изба, слева у двери русская печь, вдоль стен лавки, в переднем правом углу стол, над ним божница. Бабушка сидела за столом, на голове темненький платок, завязанный узелком под подбородком, на ней надет сарафан, на ногах вязанные шерстяные носки и тапочки. Хозяйка молча с любопытством разглядывала нас, незваных гостей. Мы, в свою очередь, тоже молчали, не знали как приступить к делу.
– Ну, чо молчишь? Пришел кодироваться, – обратилась она к Артему, – довела тебя водка до продолжительных запоев, из-за них и дело остановилось. Только знай, если мне не веришь, то лучше и не начинать. Я свое дело сделаю, поставлю защиту на год, остальное будет зависеть от тебя. И еще, мою работу надо оплатить, – назвала сумму.

Артем достал кошелек, отсчитал положенную сумму, положил на стол. Бабуля быстро переместила деньги под скатерку. Затем достала из-под стола бутылку водки, поставила на стол, там же оказался граненый стакан.
– Ну, давай открывай бутылку, наливай в стакан, сколько тебе хочется выпить.

Артем налил полстакана. Бабка поводила руками над головой пациента, сказала:
 – Если будет не в моготу, звони мне. А теперь пей это, только иди к лохани у двери, мало ли что. Ну, давай пей, я тебе защиту поставила.
Пациент стал медленно пить, глоток, другой. Остальное полетело в лохань. Рвота долго не отпускала. Измученный, с опухшими газами смотрел он на бабулю.
– Во-от. Мозг твой запомнил это и будет так реагировать всякий раз, когда ты попытаешься проглотить водку. Иди во двор, отдышись, – Артем вышел.
– Ну, – приступила бабушка ко мне, – ты во все это не веришь?

Как ей ответить? Она же никаких действий не сделала с Артемом. А рвота? Может быть в водку что-нибудь было подмешано. Хотя, что гадать, я ничего не понимал и просто покачал головой, дескать не верю. Бабушка, словно обиделась. Стоя передо мной, быстро стала перечислять факты из моей жизни и недуги. Казалось, она знала все, и про институт, и про армию, женитьбу, и про больную спину, и про варикоз вен на ноге, как жена недовольна интенсивным курением. Я был сражен. А бабуля наседала:
– Скажи, ты хочешь, чтобы я поставила защиту от курения?
– Да, хочу, – беспомощно ответил я. Положил деньги на стол, и бабуля достала откуда-то пачку сигарет. – Давай, закуривай.

Я с осторожностью затянулся и вскоре был сражен беспощадным кашлем.
– Я тебя закодировала на год, остальное зависит от тебя. – А я продолжал кашлять. – Ничего, пройдет, иди на улицу, там подыши. 

На улице быстро полегчало. Бабуля вышла к нам во двор.
– Ну, что, соколики, очухались. Все будет хорошо, поезжайте домой.

Мы сели в машину и не торопясь покатили назад. Ехали молча. Наконец, я не вытерпел спросил друга:
– Артем, что ты об этом думаешь? – ответа не последовало, – мне кажется бабка нас развела. Она же ничего не делала, только вызвала у тебя рвоту, а у меня кашель. Подмешала она что-то в водку и сигареты. Не хочешь проверить.
– Нет, если позыва к выпивке не будет, ничего не буду предпринимать. Я боюсь спугнуть удачу.
– Вот, сколько лет прошло, а он держался за удачу. Жена Нина строго следила за этим. У меня сразу пошло как-то не так. Выйдя на работу, подошел к мужикам, они курили. Дохнул табачного дыма, почувствовал приближение кашля. «Вот, – подумал, и испытывать ничего не надо. Кодирование действует.» Но как жить, если курят у нас везде и в помещении, и на улице. Куда деваться, так и жил, постепенно стал привыкать к табачному дыму, неприятные ощущения кашля отступили. А как-то даже захотелось закурить. Стал покупать семечки, потом конфеты леденцы, чтобы заглушить позывы к курению. Жена видела, как я мучаюсь и сжалилась:
– Ладно, кури уж.

И я закурил. Курить стал еще больше, чем прежде. Не удачно вышло для меня кодирование. Но с Артемом нас породнило. Мы стали с ним, как родные братья. Поэтому я с такой болью воспринимаю утрату друга.