Чужой. Об академике Легасове

Недавно я узнала о том, что, когда в 1986 году взорвали Чернобыль, то был убит не только академик Валерий Алексеевич Легасов, который провел собственное расследование катастрофы, но и 40 атомщиков.

Гибель Легасова выдали за самоубийство, которое случилось  в апреле 1988 года накануне оглашения им причин взрыва АЭС. Дневники Легасова изъяли и засекретили.

Легасов был гордостью СССР. Еще в школе он проявил себя как яркий и умный лидер, подходящий к своим комсомольским обязанностям не формально, а со всей ответственностью. Именно такие вдумчивые люди всегда напрягали власть. "Думает - значит замышляет", - так она рассуждала.

И точно...  Став секретарем комсомольской организации, Легасов изучив устав комсомола, заявил, что он не соответствует времени. Затем, переработав его, он представил новый вариант.  Школьником Легасовым тут же заинтересовались "органы". От неприятностей его спас директор школы и смерть Сталина.

После школы золотой медалист Легасов  пошел в Менделеевку, на физико-химический факультет МХТИ, который готовил специалистов для атомной промышленности и энергетики. В 1984 году он стал первым заместителем директора Института атомной энергии имени Курчатова, а через два года грянула чернобыльская катастрофа.

Академик Легасов был единственным ученым, работавшим на месте катастрофы. Обладая служебной въедливостью и бесстрашием, на  вертолете он подобрался к трубе АЭС, совершил облет аварийного четвертого блока и увидел, что идет свечение… Чтобы проверить, идет ли наработка короткоживущих радиоактивных изотопов, академик на бронетранспортере подошел вплотную к завалу 4-го блока. Выйдя из машины, сделал нужные измерения.

Из тех, кто работал на месте катастрофы, он был единственным ученым. Он прекрасно понимал, на что идет и какие дозы получает. Но иначе невозможно было оценить масштаб катастрофы. Издалека понять, что происходит, было нельзя. Чувство ответственности гнало его вперед. Нужно было быстро принимать решение, а советоваться ему было не с кем. Все ученые вдруг куда-то исчезли.

Именно Легасов убедил председателя правительственной комиссии Бориса Щербину эвакуировать из Припяти людей.

Жена академика, Маргарита Михайловна, вспоминала, что первый раз Валерий Алексеевич вернулся в Москву 5 мая. Похудевший, облысевший, с характерным «чернобыльским загаром». Близким признался, что на месте катастрофы не оказалось респираторов, запасов чистой воды, лекарств, чистых резервных продуктов питания, а также препаратов йода для проведения необходимой профилактики.

Из магнитофонных записей, надиктованных академиком Легасовым: «На станции — такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг. Как сорок первый год, но еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с той же отчаянностью, с той же неготовностью…»

— После возвращения из Чернобыля у него взгляд стал потухшим, — рассказывает дочь Легасова Инга Валерьевна. — Он сильно похудел. На фоне сильнейшего стресса не мог есть. Он понимал масштаб трагедии и ни о чем другом, кроме чернобыльской катастрофы, думать не мог. За несколько лет до этой страшной аварии на заседании физической секции Академии наук СССР, когда шло обсуждение конструкции ядерных реакторов, отец предлагал сделать для них защитный колпак. Его предложение не восприняли всерьез. Сказали, какое, мол, ты отношение имеешь к ядерной физике? После чернобыльской катастрофы он понимал, что если бы тогда ему хватило ресурсов доказать свою правоту, то последствия аварии не были бы такими ужасными.

Тем временем были поданы списки на награждения тех, кто принимал участие в ликвидации аварии. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев лично вычеркнул имя Легасова, сославшись на то, что «ДРУГИЕ УЧЕНЫЕ НЕ СОВЕТУЮТ».

В августе 1986 года в Вене состоялось специальное совещание Международного агентства по атомной энергетике (МАГАТЭ). На мероприятие собрались более 500 экспертов из 62 стран. «На амбразуру» опять кинули Легасова.

Став адвокатом Советского Союза перед судом мирового сообщества, он читал доклад 5 часов. Собралось 2 тома материалов. Валерий Алексеевич провел детальный анализ катастрофы. Сделал это правдиво и открыто. Говорил без оглядки на «верха», без страха за репутацию. Экспертов поразила информированность советского академика. Когда Легасов закончил выступление, его приветствовали стоя..

Ожидалось, что эксперты потребуют от Советского Союза возместить ущерб от радиоактивного облака, которое после аварии устремилось в Европу. Но Валерий Легасов пробил завесу лжи и умолчания вокруг Чернобыля. Раскрыв подлинный характер катастрофы, он, по сути, спас страну от многомиллионных исков.

Вообще-то, доклад должен был делать не Легасов, а Горбачев. Но что мог сказать легкомысленный Миша-пятнистый серьезному научному сообществу? Ведь над докладом работала целая группа специалистов. Он получился очень подробный и честный.

Легасов стал очень популярным человеком. В Европе его назвали "человеком года". Он вошел в десятку лучших ученых мира. Это вызвало серьезную ревность у его коллег.  В руководстве Министерства среднего машиностроения были крайне недовольны самостоятельностью академика Легасова. Были и те, кто требовал привлечь авторов 700-страничного доклада к уголовной ответственности за разглашение секретных данных.  А тут еще академик Александров как-то обмолвился, что именно в Валерии Легасове видит своего преемника…

Легасова начали травить… Он был другой. Он был лишен высокомерия и чванства, держался просто, но при этом частенько нарушал субординацию. Друзья рассказывали, что Валерий Алексеевич мог часами в рабочем кабинете обсуждать заинтересовавшую его идею с кем-нибудь из рядовых сотрудников. А ученые со званиями сидели, дожидаясь своей очереди в приемной.

Легасов был чужой. Задолго до аварии он обращал внимание на несовершенство реакторов РБМК.  При этом предлагал революционные решения, чем подрывал основы сложившейся академической структуры. Что не могло не вызвать ярость академиков-ретроградов.

Когда кругом кричали: «Дальше, выше, быстрее!», — Валерий Алексеевич призывал задуматься: «А какой ценой?»

ИЗ МАГНИТОФОННЫХ ЗАПИСЕЙ, НАДИКТОВАННЫХ АКАДЕМИКОМ ЛЕГАСОВЫМ:

«У меня в сейфе хранится запись телефонных разговоров операторов накануне произошедшей аварии. Мороз по коже дерет, когда их читаешь.

Один спрашивает у другого: «Тут в программе написано, что нужно делать, а потом зачеркнуто многое, как же мне быть?»

Второй немножко подумал: «А ты действуй по зачеркнутому!»

Вот уровень подготовки таких серьезных документов: кто-то что-то зачеркивал, ни с кем не согласовывая, оператор мог правильно или неправильно толковать зачеркнутое, совершать произвольные действия — и это с атомным реактором! На станции во время аварии присутствовали представители Госатомэнергонадзора, но они были не в курсе проводимого эксперимента!»

Коллеги о Легасове говорили: «Легасов выкатил пушки. Он теперь сядет в свое академическое кресло, ничем не связан, чего от него ждать, сам черт не знает», — вспоминал доктор физико-математических наук, начальник лаборатории РНЦ «Курчатовский институт» Игорь Кузьмин. — В результате проблемы безопасности передали оставшемуся не у дел Институту физики в Белоруссии. Проявили якобы государственный подход, а на самом деле прикрыли собственные тылы, выбив почву из-под ног у тех, кто действительно был способен заняться решением чрезвычайно важной для страны проблемы».

На аварийную Чернобыльскую атомную станцию академик приезжал 7 раз. Ему нездоровилось: постоянно тошнило, изматывали сухой кашель и головные боли. У него был ослаблен иммунитет. При этом он продолжал работать по 12 часов в день.

1 сентября 86-го Валерию Легасову исполнилось 50 лет. Академик был представлен к званию Героя Социалистического Труда. Но Валерию Алексеевичу припомнили чересчур откровенную оценку причин чернобыльской аварии. В результате он получил от министерства только именные часы.

Вскоре врачи выявили у Валерия Легасова радиационный панкреатит, лучевую болезнь 4-й степени. В крови были обнаружены миелоциты, стало понятно, что затронут костный мозг.

Весной 1987-го состоялись перевыборы в научный совет института. Голосование было тайное. «За» Валерия Алексеевича проголосовали 100 человек, «против» — 129. Легасов еще раз столкнулся с откровенной враждебностью.

У академика стали отниматься пальцы левой руки, неметь правая рука и нога. Медики констатировали  реактивную депрессию...  Друзьям в тот непростой период академик признавался: «У меня внутри все сожжено».

— После чернобыльской катастрофы отец многое переосмыслил, — говорит дочь академика Инга Валерьевна. — Он был патриотом, тяжело переживал за произошедшее, за страну, за людей, которых коснулась авария. Он переживал за нерожденных детей, брошенных в зоне отчуждения животных. Это растревоженное милосердие, которое ему было присуще, видимо, и жгло его изнутри.

28 апреля Легасов должен был огласить ПРАВИТЕЛЬСТВУ данные своего собственного расследования причин чернобыльской катастрофы. Часть записей, которые Легасов предварительно начитывал диктофон, после его смерти оказалась стерта.

«Его сломали система и стая, которая ее охраняла», — считал профессор МГУ имени Ломоносова Юрий Устынюк.

«Прямого виновника его гибели не было: никто нож не взял, в грудь не воткнул. Но были люди, которые, зная о нездоровье Легасова, разыгрывали эту карту и довели его до гибели», — говорил заместитель директора Института атомной энергии имени Курчатова в 1988 году, академик Феоктистов.

— Мы понимали, что человек уходит из жизни, — говорит, в свою очередь, Инга Валерьевна. — Отец перестал есть, перестал спать. Сильно похудел. Лучевая болезнь — страшная вещь. И отец прекрасно понимал, как он будет уходить, как это будет мучительно. Наверное, он не хотел быть в тягость маме. Он ее обожал. До последнего дня писал ей стихи, признавался в любви.

Уже после смерти академика Маргарита Михайловна запросила официальный документ о радиационной дозе, полученной ее мужем в Чернобыле. На «счету» Валерия Алексеевича было 100 бэр, в то время как предельно допустимая доза для ликвидаторов была 25.

Все последующие годы о катастрофе на Чернобыльской атомной станции старались забыть. Стране не нужны были ее герои. Только спустя десять лет после аварии, в сентябре 1996 года, президент Борис Ельцин посмертно присвоил Валерию Легасову звание Героя России.