Будущее Эллы Холливуд по опыту Бэйли Джей

     - Все звали его миста Говнясты ...
     - Стоп, - решительно произнес пан Мошка, издатель, еще накануне принявший сложное, но крайне ответственное решение несколько изменить свое обычно благодушное отношение к местночтимым гениям землицы русскай на строжайший уклон в критиканство, - место действия ?
     - Россия, - пожал плечами писатель, сидя напротив пана Мошки, издателя, нелепым чучелом новейшего стиля моды, когда гомосексуальный кок вытарчивает козырьком над заплывшими от водянки бесцветными глазами обитателя чухонских выселок, издревле славящихся дурным климатом, несвежая щетинка колет требовательный зрачок одинокой, но отчаянной домохозяйки из Мытищ, например, а также славный символ приобщенности к суть имеющим : идиотически зауженные брючки - дудочки с явно маломерным женским пиджачком, под коим всенепременно обязан болтаться узкий, словно у гробовщиков со Среднего Запада, халстук.
    - В России, - занудливо в настырность произнес пан Мошка, издатель, с нескрываемым нисколько пренебрежением прицельно плюнув в одухотворенное лицо писателя, - никто и никого не именует миста, только поганка Земфира поет о масковских копах. Следующий, - отрывисто рявкнул пан Мошка, издатель, в шуршливый селектор, хорошо зная эмпиреей, что верная секретарша мисс Порция Браун готовно таится сразу за дверью в его кабинет с оглоблей на хрупком плече, готовая ошарашить претендента на кассу и Букера подручным средством не хуже привычной велосипедной цепи, о чем пан Мошка, издатель, ведал, ибо единственный графоман России, впрямую признающий собственную ничтожность и бесталанность, ежедень захерачивал никчемушные сказочки в адрес пана Мошки, издателя, невесть почему наименовав так замечательного человека Кривцова, более известного под погремухой Алекс Керви, скорее всего, незабвенное впечатление при сравнении трех разных переводов Томпсона до сих пор не способно выветриться из пустопорожней головы коалы, таким вот неприхотливым способом благодарящего за доставленное изысканное удовольствие владеющего инонаречиями переводчика.
     В кабинет зашел, спотыкаясь, невысокий мужичонко с бороденкой и безумно скошенными к узкой переносице бешеными глазами. Осмотрелся и произнес, густо пачкая лакированный стол ниспадающей в его немытой гривы волос перхотью :
     - Атлична, атлична.
     - Следующий, - заорал пан Мошка, издатель, самолично расстреливая посетителя из пулеметов, нацелившихся с экрана планшета, где потерянно шарахался по ВДНХ Интурист, выкрикивая бестолковые кличи и требуя проезда чорного   "Мерседеса " к дислокации ближайшей банды, кою надо громить, громить и еще раз громить, так как актуальность образования ликбезом явно исчерпалась к двадцать первому веку, чему порукой многочисленные тиражи бездарей и говноедов, актуальные сериалы и шоу, заполненные безграмотными невеждами, наперебой советующими друг другу ознакомиться с рекомендациями Ксении Собчак, что была, без сомнений, в прошлой жизни дхармы Фимой Собак.
    - Следующая, - медовым голоском, столь непривычным, что вздрогнул пан Мошка, издатель, поправила его мисс Порция Браун, необычайно тактично посторонившись, пропуская в кабинет черноглазую еврейку с ужасающе умным лицом, - Витухновская, пан Мошка.
    - Можете ничего не говорить, - сказал ей пан Мошка, издатель, выкалывая себе глаза карандашами, запечатывая уши воском Улисса и вообще самоликвидируясь перед такой непосредственной угрозой устойчивой психике человека разумного хотя бы краями, - садитесь вот к планшету и начинайте вдумчивый просмотр телесериала  " Слово пасана ".
    - Кабзон, бля, - хихикнула мисс Порция Браун, оттаскивая пана Мошку, издателя, в ближайший фельдшерский пункт, где, слава Богам и демонам, никогда не орудовал никакой Яша Потупчик, мать его в коромысло со всей жидовской хеврой бездарей и просто уродов.