Пушкин Евгений Онегин роман-сон

Роман
Сон
Романсон
Роман-сон
Романс он

Сон Татьяны в Пятой главе романа в стиха Евгений Онегин один пушкинист в тогда имперском,  а ныне в недружественном, Тарту назвал  «геометрическим и семантическом центром произведения»
Иные в композиции нашли зеркальную его конструкцию из двух снов  - Тани и Жени

Но вот, отрываясь от царства божественной квадриги Морфея-Гипноса-Фантаса-Сомнуса и  медленно погружаясь в чтение концовки романа-сна  по методу М.О. Гершензона, обнаруживаю поразительное откровение в признательских показаниях самого Пушкина:

L.
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный Идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Всё, что завидно для поэта:
Забвенье жизни в бурях света,
Беседу сладкую друзей.
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
                И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне —
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристал
Еще не ясно различал.

Акцент:
 С тех пор, как юная Татьяна  И с ней Онегин в смутном сне … И даль свободного романа  Я сквозь магический кристалл   Еще не ясно различал.

Атрибуты апокалипсиса автора:
1) Смутный Сон
2) Свободный роман
3) Магический кристал(л)

Эти три всадника онегинского апокалипсиса  не нуждаются в особых комментариях : роман свободен от пут земного физиса и реализма, его можно изучать только средствами и методами магии и мути психоанализа  (с культом Эдипа)  в комбинации с судьбоанализом (с культом Каина)

Итог:

роман и его герои Пушкину приснились; роман Евгений Онегин – роман-сон в неге сновидений; он проявлен как старая фотопленка с использованием кристалла мага

Так Данте, ветхий томик которого выпал из рук погрузившего в сновидения чтеца,  описал свой сон = Комедию, названную потом  Божественной