О его первой любви и об Аде...

(записи из блокнотов)

+
Ему было восемнадцать. В зале ожидания Аэрофлота он познакомился с Адей, Аделью, которая
была старше его на четыре года. Она выглядела грузновато по сравнению с его сухопарой фигурой.
Адя работала на часовом заводе и заочно училась в техникуме. А он намеревался поступить на
очное отделение сельскохозяйственного вуза и занимался на подготовительных курсах.

+
Какое хорошее у неё имя, подумал он… Его припадочную мать звали Нинелью, что было похоже
на имя Адель. Мать его была тощая, как швабра,  – у неё было вечное несварение желудка. По
этой причине она ненавидела тех, у кого отменный аппетит и цветущий вид.

+
«Тебе – что?  – нравятся толстые?!!» – завизжала она, когда увидела фотографию Ади, сделанную
им на память о знакомстве. «Она не толстая, а слегка пухленькая,  – возразил сын.  – Адя добрая,
интересная девушка. Мы с ней целых три часа проговорили в аэропорту, пока рейс наш ожидали».
Мать судорожно прижала руку к печени и побежала в сортир – срыгнуть…

+
Иногда Нинель Игнатьевна ходила в церковь – свечки ставить. «Попов» она не выносила, будучи
маниакально уверена, что они обладают гипнозом, внушая людям, что все они грешные, – дабы 
те бесконечно каялись в несуществующих преступлениях перед Небом и несли свои денежки в
храм Божий – на содержание «поповских» многодетных семейств.

+
«Да Бога в душе надо иметь!» – била себя Нинель Иннокентьевна сухим кулачком по впалой
груди. Но всё же однажды пошла к Причастию, а перед этим на исповедь. «Имя твоё как, чадо?» –
спросил её старенький сгорбленный священник. Услышав в ответ, что она Нинель, батюшка
повысил свой тоненький голосок: «Нет такого имени!».

+
А дело оказалось вот в чём… Имя Нинель, которое когда-то давали девочкам, было читаемым
задом наперёд псевдонимом Владимира Ильича Ульянова: Ленин. Это ещё что!.. Брата Нинели
Игнатьевны звали Рэм, что обозначало аббревиатуру популярных после Октября слов «Революция»,
«Электрификация» и «Механизация». Отца же её на самом деле звали Индустриием…

+
Они ходили друг к другу на свидания почти целый год – и даже за руку не держались… Аде это
надоело – и она решила первой проявить инициативу, поцеловав закомплексованного парня
своим узким, как у дягушки-царевыны, мокровато-липким ртом, слегка лизнув при этом его язык
своим жабьим язычком. Ему стало не по себе…

+
«Кто тебя, Адя, научил так целоваться?!» – отпрянул он, словно ужаленный. Адя сексуально
закатила свои неморгающие глазёнки, приняв его вопрос за комплимент. А он передёрнул
узкими плечами и поймал себя на малосимпатичной мысли о том, что она омерзительная жаба…
И что больше он не хочет с ней иметь ничего общего. И права была его строгая маменька.

+
Похоже, Адя была опытной потаскушкой. Она весьма ловко орудовала своим слюнявым языком –
и при разговоре, и при «первых поцелуях»… Аде давно пора было замуж. А он, хотя и был уже
совершеннолетним, о свадьбе и не помышлял. Нинель же Иннокентьевна – та вообще мечтала
о том, что её единственный сыночек до конца будет при ней.

+
Года через три он встретил свою «симпате»–  та до неузнаваемости разжирела, как хавронья.
Вышла Адя замуж или нет, – ему было всё равно. Адель ждала, что он с ней поздоровается…
Но он притворился, что у него плохое зрение.