Божественный пантеон нивхов

Религия нивхов представляет собой соединение пантеизма, культа животных, фетишизма, демонизма и политеизма:

От лиственницы нивх пошел,
Он лиственницы сын,
И потому-то краснотел,
Как лиственница, он.

Нивх называет вселенную — курн, но этим же словом он обозначает понятие личного человекоподобного бога. Вселенная только — форма, которую принял величавый образ бога «курна» — всевышнего духа. Словом «Пал» (Пал-ызнг) — он обозначает гору и ее бога — «Хозяина горы», словом «Тол» (Тол–ызнг) — море и бога, хозяина моря, которые в наибольшей степени влияют на судьбы нивхов.
Пал-ызнг живет на самой высокой горе; рядом с ним раскинулись целые селения его сородичей. Собаками ему служат медведи. Хозяину горы подчинены все звери тайги, и он по своей воле раздает их гилякам или рассердившись оставить охотников без добычи; велит соболю одеваться в дорогую шкурку и спешить в ловчую петлю гиляка; медведю подставлять уязвимое (удобное для нивха) место для верного смертельного удара.
Бог моря, Тол–ызнг (или Тайрнадз, Тайхнад) — глубокий старец с седой бородой, который живет со своею старухой, но не у самого синего моря, а в подводной юрте на дне моря Охотского. В юрте бесчисленное количество ящиков с самой разнообразной икрой, которую он время от времени пригоршнями бросает в море. Это он в определенное время посылает несметные отряды лососей, без которых жизнь гиляка была бы невозможна; рассылает косаток водворять порядок в морях и гнать на встречу гиляку всяких зверей морских.

С мудрым Тол-ызнгом — всесильным хозяином моря —
Люди Ыхмифа водили особую дружбу.
Был он кормильцем, да только порой у всесильных
Есть и свои, никому не открытые думы.
Кинет ли рыбу он завтра добытчику в невод
Или на лодку жестоким дохнет ураганом?
Станет ли просьбам внимать он и благодареньям
Или забудет о малом в свершеньях великих?

Кроме этих важнейших богов нивха окружает множество менее важных: в доме гиляка — То-рафе — неусыпно бдит хозяин огня, гостей встречает хозяйка порога. Но не все боги имеют такое близкое отношение к человеку. Небо населено племенами Тлы-нивухов — небесных людей, которые изредка вмешиваются в дела нивха для своей потехи; так, например, небесный человек спускает из баловства удочки с крючками на землю, чтобы подцепить какого-нибудь нивха. Но это, к счастью, удается не всегда. Так, молодой гиляк из деревни Аркый-во рассказал этнографу Штернбергу предание о том, как Тлы-нивух зацепил однажды золотым крючком его отца, который спасся только тем, что не растерялся и ухватился за дерево, отделавшись лишь испугом и изорванным халатом. Другие, далекие от нивха боги, такие как солнце и луна, также, как и Тлы-нивухи, мало его интересуют, так как не имеют непосредственного отношения к его жизни и насущным потребностям. С хозяевами тайги, моря, огня, нивх находится в постоянном общении, обращаясь к ним с жертвоприношением, но не забывая о просьбе. Обыкновенно оба эти акта соединяются вместе. Для жертвоприношения не требуется никакой торжественности и никаких специальных объектов. Принцип принесения жертвы — простой товарный обмен, поэтому богу моря нельзя давать рыбы, а богу тайги — мяса животных, этого у них и так вдоволь.
Какой-нибудь леденец, щепотка табака, поднесенные божеству, могут иногда сослужить огромную службу: «Если дать ему гостинец и слово хорошее сказать, может быть и сердиться не будет». Нивхам свойственны и кровавые жертвоприношения, объектами которых, как правило, служат собаки. Перед сезоном соболиной охоты, на медвежьем празднике, перед отправлением в далекий путь, во время болезни, в любых торжественных случаях в жертву приносится собака путем её удушения. Перед принесением в жертву животное сытно кормят и в это же время ей дают поручения, смотря по возникшим обстоятельствам, наделяя её функцией посланника к божеству, свято веря, что её душа доберётся до хозяина, обитающего на высокой горе.
Так, во время медвежьего празднества собаке наказывают: «За своим медведем ступай на самую высокую гору. Пусть хозяин тебя полюбит. Эту шерсть перемени на другой год и медведем спустись, чтоб я на тебя посмотрел».
Решить многотрудную задачу по сбору, структурированию, записи и переводу на русский язык эпоса нивхов-сказителей удалось после сорокалетних усилий местному писателю Виктору Санги.

Не в старинном то-рафе, где дым очага,
А в дому, где горит электрический свет,
Пела старая женщина, ликом строга,
Но была она птицей, встречавшей рассвет.

Но вернёмся к богам. Кроме благодетельствующих нивху, его окружают злые и вредящие сверхъестественные существа — черти милки и кинры, которые являются в самых различных ипостасях — человека, зверя, жабы или ящерицы — и различаются по степени своей зловредности. Встречаются они на суше и на море, под землей и на небе. Одни из них составляют специальные роды злокозненных существ, губительных по самой природе своей. Другие — отдельные выродки, «блудные сыны» родов благодетельных существ, ставшие врагами человеческими по стечению обстоятельств. Главную опасность, конечно, представляют первые. Одни занимаются исключительно тем, что обкрадывают нивха в пути (духи потерь), другие опустошают амбары, петли и западни, или всякими иными путями пакостят ему, и наконец, есть и такие, которые покушаются на самую жизнь его, причиняя болезнь и смерть. Если бы не они, по преданиям нивхов люди не умирали бы вообще, ведь смерть ни что иное как результат козней этих коварных существ. Поэтому нивх никогда не дотронется до павшего в тайге соболя, хотя бы шкурка его была очень ценна и сохранилась наилучшим образом, ибо в умершем животном непременно сидит чёрт. Подобно тому, как нивх выслеживает зверя и всяческими уловками старается убить его, злой дух поджидает нивха на каждом шагу в надежде полакомиться им. Болезнь — это не что иное, как злое существо, забравшееся в тело и медленно его поедающее, которое необходимо изгнать посредством разнообразных приемов, начиная с простейших и кончая самыми сложными. Вот пример, наглядно рисующий «психологию» изгнания бесов. Одну женщину, подвергшуюся припадку внезапного психоза, посадили на высокий помост для чистки рыбы, под которым развели огонь из всякой ветоши и зловонного мусора. Черт, забравшийся в женщину, по логике нивхов не мог выдержать ужасающего запаха и благоразумно убрался из сердца спасшейся таким образом больной. Бесов не чутких к зловонию приходится запугивать необыкновенным шумом, исступленными криками, страшным видом изгоняющего и иными терроризирующими средствами. Для этих целей хороши: бубен, гром побрякушек, истошные вопли не своим голосом.  По преданиям нивхского эпоса остров Сахалин возник так:

Сперва была одна вода
И не было земли —
Ни берегов, ни островов,
Ни камня над водой.
В те времена лишь утка-Лувр.
Скользила по волнам.
И время ей пришло нестись,
Но на воду — нельзя,
Ведь яйца тяжелей воды —
Потонут в тот же миг.
Тут выщипала утка-Лувр
Из грудки мягкий пух,
Прибавив перышек пучок,
Свила себе гнездо.
Снесла яички утка-Лувр
В плавучее гнездо.
И вылупились из яиц
Пушистые птенцы.
Комочки серые, резвясь,
Поплыли по воде.
И скоро выросли они
В больших и сильных птиц.
Когда ж пора пришла нестись,
То начали, как мать,
Щипать из грудок мягкий пух
И перышки для гнезд.
На яйца сели, гнезда свив,
И вывели утят.
Когда ж и тем пришел черед,
Как прежним, вить гнездо,
Так много стало этих гнезд,
Что все они срослись,
И остров на воде возник —
Так началась земля.

На фотографии к этой публикации деревянные фигурки Хозяина и Хозяйки земли, датируемые концом XIX века, найденные на Сахалине.