Странная смерть Эдерманна. Продолжение 11

XX

– Помнится на стоянке вы утверждали, что не виновны в смерти профессора. Что она, якобы, произошла по его же вине, из-за неосторожного обращения с собственным изобретением, так? Вы и сейчас будете утверждать о своей непричастности? Что вы не влияли, как-то напрямую или косвенно, на аппарат, в результате работы которого оборвалась его жизнь. Или, все же, замарали руки? – подводил инспектор рассказчика на признание. Вытянув его, он надеялся, наконец, поставить точку в этом деле для себя.

– Я был с вами честен, как тогда, так и сейчас. Моей вины в том нет. Вы найдете ее разве в том, что я отстранился и не вмешивался в ход событий той ночи.

– Ландер, поконкретнее, что там произошло.

– Да, ум профессора произвел поистине революционное открытие. Используй его на практике, оно приоткрыло бы для людей часть реального положения вещей, что я описал выше. Однако это могло привести, вскоре, и к катастрофическим для них последствиям. Мои «боссы» заранее навели меня на разработку профессора, когда к ее опекунству еще не подключились спецслужбы, чтобы я собрал побольше информации и подготовился к нашей с ним встрече. И ведь не зря: предвидели «они», каких не малых бед она может принести, вплоть до полного уничтожения плодотворной работы миллионов лет эволюции, сведения к нулю всего человеческого рода. Как же так могло произойти? Прояснит это, не вдаваясь в заумные дебри, изложение принципа действия аппарата и создаваемого им «продукта».

Его открытие вторгалось в область субатомных частиц, там, где среди открытых наукой частиц, искусно прячутся, еще не обнаруженные, микрочастицы времени. Устройство Эдерманна так воздействовало на окружающее его пространство, что создаваемое им поле способствовало взаимному проникновению между собой на квантовых областях частиц двух реальностей в произвольных точках. В результате чего, вошедшие в это межпространственное поле микрочастицы объектов вашего динамичного атомного мира могли проникать в статичный мир темной материи, и, каким-то непостижимым образом, создавать там устойчивые соединения, и, наоборот, микрочастицы темной материи, просочившись через пелену вашего мира, могли образовать связи с объектами здесь. Наглядным примером этого феномена может служить произошедший с вами случай в подвальной лаборатории Эдерманна, при первой нашей встрече. Вы, Крафт, случайно попали под поле действия включенного мной аппарата профессора, что очень было некстати для меня. Часть микрочастиц вашего тела перешла в мир темной материи, там они вступили в соединение с частицами – образовалось существо, подобие вашего двойника, что с недоумением бродило «в кошмарном бреду» по территории института. Вы не были в мире темной материи, в полном смысле этого слова, там оказалась лишь незначительная ваша часть. Основная физическая оболочка, куда, в свою очередь, проникали частицы материи моей реальности, пребывала все также в лаборатории; лежала на полу в бессознательном состоянии. Продолжись это существенное время, для вашего тела это было бы смертельным: поскольку вы и ваш мир существуете лишь в постоянной динамике, то частицы темной материи, ставшие частью вас, вошли бы в противоречие с новой средой, остановили и разъели бы микромир, вас составляющий. Ваше тело просто исчезло бы, испарилось. Мне пришлось бросить возню с профессорскими рукописями по установке и срочно вмешаться, чтобы изъять вас из той реальности. Я изменил параметры установки, а затем явился перед вашим туманным взором в окне профессорского кабинета в вашем «кошмарном бреду», с целью узнать, где вы там находитесь и выманить вас обратно в поле. Увидев меня, вы заглотили наживку и кинулись обратно к учебному корпусу, в область действия активного поля. Ваши «блуждающие» частицы начали возвращаться в отчий дом. А, тем временем, я вернулся в лабораторию профессора и отключил устройство: оно перекрыло поступающие в поле частицы из иной реальности, залатало дыры в ткани вашего мира. Частицы темной материи в вашем бессознательном теле сдали позиции и были потеснены вернувшимися «с той стороны» квантовыми частицами. Ваше тело, на время покинувшее русло реки времени, вновь нырнуло в ее поток. Прибывшая позднее и обнаружившая вас санбригада продолжила реанимационные мероприятия, начатые мной. Все что я успел сделать до их прибытия – это вынуть несколько важных деталей из установки, чтобы она полноценно не функционировала. Мне, чтобы не попасть в поле их зрения, пришлось спешно покинуть лабораторию, не закончив дело. Затем подоспели и ваши коллеги по службе. Так закончилось ваше путешествие в запредельный мир.

– Я, по ощущению, пару часов обитал в том «бреду». Вы так долго пытались меня оттуда вызволить?

– «Ощущение времени» наших измерений происходит по-разному. То, что вы, якобы, «ощущали» пройденные там часы, вам, как представителю текучего мира, только казалось. Вы отражали остаточными частицами времени вашего двойника свое привычное мировосприятие новой реальности. Но времени, в вашем понимании, там нет; оно имеется только в вашей мнимой среде. И «длительность событий» там и здесь происходит по-разному. Вы скитались там «пару часов», а здесь возвращение вас заняло пять-десять минут. Может быть и обратная ситуация, все зависит от восприятия обитателем мира темной материи вашей мнимой реальности.

Почесав лоб, Крафт, со смущенный выражением, поинтересовался. – Хорошо, а что стало с тем двойником, которым я скитался в вашем мире?

– Вы начали приходить в себя здесь, и он там «погиб». Неосмысленно пустая оболочка быстро стала жертвой безжалостной материи – аннигиляция развеяла ваш образ, и вашей копии там, как небывало. Хоть какое-то реально ощутимое воздействие того мира вы, я думаю, все же почувствовали на себе после того, как разодрали ладони, упав там в погоне за мной – очнувшись, вы же ощутили здесь сильное жжение?

Итак, перехожу к самому Эдерманну. Предметом страсти и изучения профессора была физическая среда вашего мира во всевозможных ее проявлениях и связях, вычленение и изучение всех составных ее частей. Основываясь на опытах предыдущих поколений, он, как и некогда его предшественник Крондль, проведя немало времени за теоретическими вычислениями, берется за конструирование аппарата, который практически бы подтвердил выдвинутые гипотезы.

Ученые и конструкторы из военных ведомств разных стран часто мониторят научную деятельность своих и иностранных крупных исследовательских центров. Проанализировав возможно полученные результаты их деятельности и вероятность их дальнейшего применения в военно-технологической сфере, они докладывают своему начальству в каких областях имеется потенциал. И работа Эдерманна, в этой связи, по ряду причин, их весьма заинтересовала. Они, совместно с контрразведкой, поговорили с профессором и взяли под контроль его работу, наделив статусом секретности. И тут, с заранее известной информацией о его научно-практическую деятельности, появляюсь возле него и я. Не лукавя и не выдумывая легенд, рассчитывая на рассудительный ум ученого, сразу перед ним открылся: показал кто я такой и с какой целью явился. Кое-что, правда, не упомянул. Да, не просто ему поначалу было это принять, особенно опасность им же созданного детища. С критическим недоверием, он согласился с некоторыми доводами описанной мною модели строения мира. Главная его ошибка – признание за собой права дальнейшего получения данных о структуре материи, проводимыми экспериментами на установке. То есть, он отклонил мою деятельность. В последующие дни я периодически появлялся в лаборатории, в ночные часы его работы. Мы на пару затевали споры относительно того, куда и к чему может привести необдуманная научная деятельность. Несмотря на все мои попытки уверить его в опасности проводимых исследований и отговорить от дальнейшей эксплуатации устройства, Эдерманн пару раз успешно провел испытания. Позже он и сам, на свой страх и риск, участвовал в нем, войдя в создаваемое поле.

– Вот так, пренебрегая всеми мерами безопасности, взял и вошел в поле?

– Знаете, порой бесстрашные фанаты своего дела двигают науку вперед. И это один из тех случаев. Благодаря этому, он, как и вы, побывал в моем мире. Пребывание там укрепило в нем убеждение, что исследования необходимо продолжать и открыть взору человечества, со временем, реальную природу вещей. Чем это было бы чревато, пожалуй, отобразит злополучная ночь его смерти.

Была у профессорской установки вот еще какая особенность. Эдерманн, в одном из экспериментов, заметил, что, при увеличенной мощности работы установки, субатомные структуры среды образуемого поля начинали функционировать на повышенных скоростях. Частицы времени этой среды, искусственно измененной под действием аппарата, увеличивали свой ритм работы, выходя из размеренного графика. Так же и прочные атомные структуры объектов, попавшие и находившиеся в этом поле, под его влиянием в считанные минуты теряли связи, образуя новые. Если сказать проще, предметы под действием ускоренного времени старели и рассыпались на глазах. Этот феномен очень заинтересовал профессора, и он задумался.

Ведь какова была логика: зная процесс строения частиц пространства темной материи, их неподвижность, отсутствие взаимодействия с динамичной средой вашего мира, если не было специального на них воздействия, следует предположение, что при помещении объектов из иной реальности в ускоренную среду вашей реальности, должно произойти перемещение их вперед во времени в пределах этого поля. И профессор предположил, а что будет, если, став двойником в реальности темной материи, состоя в основном из частиц этой материи, войти в это ускоренное поле. Должно же произойти аналогичное перемещение. А что, если со временем модернизировать установку и, находясь в среде темной материи, научиться использовать это ускоренное поле на весь обозримый временной поток вашей реальности; не входя в него, наблюдать за произошедшим скачком из реальности темной материи. Чем не пресловутая машина времени. Неплохо же, да? Позже, когда поле вернется в спокойное русло, произойдет возвращение сознания в тело, оно будет уже знать, какие события видел двойник в изменившемся континууме. А до того, ваше бессознательное статичное тело, имея в себе, защищающие вас от действия измененного поля, частицы темной материи, продолжило бы лежать в неизменном состоянии внутри него. И все же, в ту ночь, то обстоятельство стало одной из причин последовавшей трагедии. Это профессор тогда и забыл учесть. Итак, как тогда все было.

Оговорю заранее, я там не присутствовал, но наблюдал со стороны, из своей реальности. Предполагал, как плачевно все может закончится, поэтому находился рядом. И еще прошу заметить, до того я прилагал все усилия, чтобы его остановить.

Эдерманн в ту ночь решил идти ва-банк, сделав из своего физического тела объект для испытания устройства. Он настроил его таким образом, чтобы тот, в течение определенного времени, постепенно набирал свою мощность. Согласно заложенным в него параметрам, достигнув своего почти наивысшего пика, аппарат должен был на автомате начать ее сбрасывать. На нормальном уровне работы, пока аппарат лишь набирал обороты, профессор вошел в поле, пока еще не ускоренно функционирующее, перейдя частично в реальность темной материи. Физическое же тело с наполненными частицами темной материи, я напомню, осталось бессознательно лежать в ускоряемом поле. Находясь новообразованным существом в реальности темной материи, он наблюдал за своим телом, что находилось в тот момент в ускоряемом поле вашей реальности; наблюдал за тем, будут ли происходить с ним какие-либо изменения в процессе ускорения поля. И их не было, что подтверждало его предположения.

– Постойте, а в своем ли уме он был тогда? Рисковать своей жизнью ради сомнительных гипотез? Как мог он решиться на такое?

– Возможно, мое повествование о реальной природе мира как-то сподвигло его на это. Ведь он тоже узнал, как и вы сейчас, всю правду. Сидящая в нем неуемная импульсивность и жажда познаний, сделали свое дело.

– Признайтесь же теперь, Ландер, этими своими околонаучными небылицами, вы ведь, фактически, толкнули его одержимую натуру на самоубийственный поступок.

– И вот опять. Как открытая мною правда и постоянные отговоры от использования его устройства в деле, могли заставить его сделать все наоборот и полезть в то поле? Уверяю вас, он по своей воле туда нырнул. Значит имел в уме какие-то логические расчеты, в которых был уверен. Заканчивайте уже ваши подозрения. Извольте, все же продолжу.

Аппарат достигнув пика заданной нагрузки, начал сбавлять обороты. На радостях, чтобы задокументировать все это, не дождавшись успокоения поля, он решил поскорее покинуть ту реальность и перервать проводимый эксперимент. Это и было его фатальной ошибкой, о которой он, от эйфории, позабыл. Частицы профессора вернулись из той реальности и начали входить в его бессознательное физическое тело, тесня из него частицы темной материи. Но входили они в него уже совершенно иными. Дело в том, что вернувшиеся из реальности темной материи кочующие квантовые частицы времени вашей реальности, перед тем, как попасть обратно в тело профессора, испытали колоссальное воздействие, возбужденного еще, поля аппарата. Эти частицы времени, не сдерживаемые теперь частицами темной материи, вошли в новый ускоренный ритм работы частиц поля, которое подействовало на них. За считанные мгновения частицы, некогда присутствовавшие в теле профессора, прошли через чудовищно ускоренный многолетний поток, вобрали в себя все характеристики потока, а после, проходя сквозь его тело, заменяли собой частицы темной материи в нем. То есть, его тело тоже начало испытывать на себе действие этого смертельного потока. И в этом причина его смерти – в чрезвычайно ускоренном времени. Его убил «продукт», созданный его же установкой.

– И вы, Ландер, спокойно наблюдали за всем этим? И даже не пытались ему помочь? – допытывал пристальным взглядом собеседника инспектор.

– Да, Крафт. Я спокойно наблюдал за всем этим, – тем же взглядом безразличия ответил ему ученый. – Я пытался ему помочь ранее, до того, как он пустился в эту авантюру, отговаривая его. Сами знаете, я с большим трудом могу физически вмешиваться в процессы вашего мира и от меня тут уже мало что зависело.

– Но вы могли остановить его там, в своем мире, пока поле не успокоится. Ведь так? – не унимался Крафт, пытаясь все же пристегнуть на него вину. Однако, он был не умолим.

– Мог, но не стал. За поступки надо отвечать. А за те, от которых многократно отговаривали, предупреждая об их опасности, тем более. К знающим людям, видите ли, стоит прислушиваться – это бывает полезно для жизни. Когда все было кончено для профессора, я появился в подвальной лаборатории и какое-как (не спрашивайте каких усилий мне это стоило) оттащил уже мумифицированное тело из-под влияния поля, усадил его как мог у выхода из лаборатории. Отключил остывающий аппарат. Далее порылся в его бумагах: обыск был не тщательным (с минуты на минуту должен был явиться человек из охраны института с дежурной проверкой), а потому, взял лишь самые основные рукописи профессора по установке. Изъятие остальных материалов и деталей устройства отложил на более поздний срок, так что и ваше появление после, мне подпортило планы.

– Погодите, вы же сказали, что из вашей реальности можете практически как угодно жонглировать нашим временным пространством, а значит и с установкой вы могли закончить еще тогда же. Так почему же не завершили дело, почему растянули процесс? – логично вопрошал Стефан. На это Ландер ответил не сразу. Помолчав, он как-то неуверенно, слегка запнувшись, произнес, что, пожалуй, впервые за ним наблюдалось:

– Ну…, я же сказал…, время меня поджимало…, надо было успеть прибраться.

Крафт промолчал, сделав вид, что поверил.

– Как только я успел укрыть аппарат холстиной, тут же явился охранник, который, обнаружив тело профессора, вызвал ваших коллег. А после для меня не нашлось свободного окна, вплоть до вашего появления в подвале. Дальнейшее вам известно. Таковы обстоятельства смерти профессора.

Продолжение следует...