Девичьи грезы

"Ты встречал хоть раз мужика, которому женщины не сделали бы в жизни ничего плохого?"

"Семейная жизнь штука паршивая, но надо иметь, с кем под старость выпить стакан чаю... Вот я наблюдаю за своими: знаешь, бывает, за день насобачатся, особенно если оба в плохом настроении. Послушаешь, так и она ему жизнь испортила, и он ей что-то там поломал, а вечером глянь - она ему валидольчик тащит, а он ей пластырь куда-то лепит. Идиллия!.."

Дина Рубина "Двойная фамилия"

Дина Рубина, которую я сейчас читаю, подкинула мне тему подросткового бунта.

Постойте, дайте вспомнить.
Кажись, у меня его не было.
Его жестоко подавили.

Когда мне было двенадцать лет, у меня родилась сестра.
Родителям снова было не до меня.
Против кого бунтовать, если тебя игнорируют, а вспоминают о тебе только тогда, когда надо погулять с коляской или погладить пеленки?

Я провоцировала мать на скандал, чтобы она обратила на меня внимание.
Но она не понимала психологии подростка, и людей, в принципе.
Поэтому у неё просто создалось впечатление, что я была очень упрямая, вредная и конфликтная.
И чтобы я снова была хорошей девочкой, надо было меня жёстко психологически и физически подавить.

Помню, что мне было так обидно и больно, когда она применяла насилие по отношению ко мне, но мне некуда было идти.
Школа. Надо было учиться, а бабушка жила не в шаговой доступности.
Тем более, что там тоже родился новый ребёнок.
 
Моя тридцатилетняя тетка наконец то разродилась к превеликой радости бабушки. Пристроила она свою старую деву к разведенке.

Мне там больше не было места.
Там я тоже никому не нужна была.
Там тоже появилась новая игрушка.

Так у меня началась взрослая жизнь с двенадцати лет.
Я превратилась в прислугу своей матери и её дочери.

Да, с ней она впервые ощутила радость материнства.
А я снова ощутила, что я в семье лишний пазл, но если хочу заслужить хотя бы еду и крышу над головой, должна маме помогать и выполнять все её поручения.
Точно Золушка, которая только и мечтала дождаться совершеннолетия и сбежать из дома с каким нибудь принцем.

Хотя, на принца я и не рассчитывала.
Сама то принцессой себя уже давно не чувствовала.

Или чувствовала?
Наверное, тогда я ещё не испытывала комплекса неполноценности.
Я считала, что меня никто не ценит и не видит, какая я классная девчонка.
Приходилось играть в принцессу, которую заточили в башне, и она одиноко бродит вдоль своих владений.
 
Я любила гулять в парке и представлять себя одинокой принцессой, которую прокляла злая волшебница Бастинда.
Кто-то отважный с добрым сердцем должен был снять с меня древнее заклятье.

Фантазировала, воображала, сочиняла сказки, писала в тетради свои мысли.
Сначала они были плоские, детские, но к 16 годам оформились, и записи стали более объемными.
Я их никогда не прятала, потому что была уверена, что их никто не станет читать. Никого не интересовали мои мысли и моя жизнь.
Не было нужды прятать свои дневники.
Стихов я не писала, и страдания от первой любви начались позже, чем у многих моих сверстников.