Такие разные и такие одинаковые... 2-я часть

2. Рабыня страсти.
Власта…. Миловидная певица, талантливая как музы-
кант и умная; слушатели её на радио в программе «Голос
Москвы» подтверждают: всё умеет и всё, за что она возь-
мётся, ей удаётся без видимых усилий. Вот только стихи
не пишет. Не раз пробовала ещё со школьных лет, но —
увы! С рифмами никак не подружилась! Но зато разби-
рается в поэзии, любит лирику, читает со сцены стихи.
Но исполнение романсов для Власты — это и призвание,
и служение. Романтическая натура! При этом всю жизнь
мечтала встретить равного Пушкину или Есенину поэта.
Конечно, поэтов — хоть пруд пруди, а вот одного-един-
ственного, который завоевал бы сердце Власты, она не
высмотрела для себя. И вдруг чудо случилось! Однажды
во время концерта на сцену вышел импозантный мужчи-
на и вручил ей маленький букет ромашек и тоненькую
книжицу:

— Власта, мои стихи для вас. С любовью. Я — Ариэль!

Сколько таких поэтов-поклонников вертится вокруг
неё на концертах с заранее припасёнными опусами!?
Сколько их, никому неизвестных, но мечтающих, что
на их стихи обратит внимание композитор или певица?
Этот же поэт с необычным именем Ариэль понравился
Власте какой-то отрешённостью от мира сего. «На Мая-
ковского похож», — подумалось ей. Вспомнился романс
«Белый рояль» из её репертуара:

Я беседу веду с белоснежным роялем,
Понимает меня добрый друг мой — рояль…

Нет, что-то нет так… Не поёт в её душе бесконечная
даль, а душа не желает петь о былой любви. Почему эти
простые слова ещё вчера её так трогали? Почему и ра-
дость, и печаль посещали её одновременно? Есть муж,
дочь почти уже взрослая… Карьера певицы удалась, хотя
не звезда первой величины, но имя певицы Власты что-
то да значит на эстраде?! Но ей показалось, что ничего,
что было и что есть в её жизни, уже неважно. А что важ-
но? Вспомнились слова другого романса:

Отчего вы глаза опустили?
Почему ваши губы дрожат?
Неужели вы снова простили?
Неужели расцвёл зимний сад?

Долго не могла уснуть вечером, рядом, как обычно,
похрапывал муж; вставила в уши беруши, но сон не шёл к
ней. Включила ночник, разыскала в прихожей книжицу
давешнего поэта. Банальное название «Только любовь…»

Да и имя — Ариэль Серебряный… А мужчина видный,
на фотографии стоит в чёрном свитере со скрещёнными
на груди руками, на лице короткая седая щетина. Интри-
говали слова посвящения: «Обожаемой певице Власте.
Только любовь — и больше ничего». Невероятно! Автор
посвятил ей книгу своих стихов, будучи с ней не знако-
мым… Она стала читать стихи и… выпала из времени, из
быта с храпящим мужем, редких концертов, публики в
залах, состоящей из людей не моложе неё, в массе сво-
ей — одиноких женщин. Именно их привлекает фраза ро-
манса «С грустью светлой былую любовь вспоминаю…»

У Ариэля особая чувственность: нет этакой эквили-
бристики слов, есть тайна души, погружение в мир не-
возможного… Это как в музыке: твоё подсознание цепля-
ется за какие-то смутные образы, и ты улетаешь в другой
мир… И каждый видит в этом мире своё, чувствует своё
и слышит своё… Обычные слова, рифмованные строки,
но, дочитав стихотворение, не вспомнишь его содержа-
ние, возможно, нет содержания совсем, а что тогда есть?
Есть… нет, словами это не рассказать, надо чувствовать
и принимать то, что возрождается в душе, в голове или
во… Вселенной! До утра она не сомкнула глаз. Читала,
откладывала книгу, смотрела в потолок отрешённым
взглядом, по-глупому улыбалась, тихо смеялась или
молча плакала.

В тот же день, подняв на ноги всех знакомых и подруг,
она добыла номер телефона Ариэля Серебряного. Ока-
залось, что никаких сложных усилий предпринимать не
требовалось:

— Ариэль? Поэт? Да какой он поэт? Рифмоплёт! —
удивилась подруга, Лера Яблонева, певица.
— Лера, я не прошу тебя давать оценки Ариэлю! Мне
нужен его телефон.
— Да у меня с ним шапочное знакомство. На концерте
подходил. Потом мне рассказали, что этот хлыщ крутит-
ся везде, где артисты выступают.
— Лера, не хочу слушать разную чепуху. Скажи пря-
мо, есть у тебя телефон Ариэля?
— У меня его телефона нет. Посмотри на фейсбуке.
Он там свои опусы публикует. Можешь с ним подру-
житься и «в личку» ему написать.

И с этого дня Вселенная для Власты взорвалась,
и образовался новый окоём — сердечный. Любовь —
взаимная и разделённая, Любовь — наваждение, Лю-
бовь — откровение, притяжение и отторжение, рядом
с Любовью её спутники — боль и радость! Восхище-
ние и зависть! Да-да, зависть тоже тут как тут, заме-
шанная на ревности. Как, впрочем, и сама до немоты
болезненная ревность проникает в мир двоих разны-
ми, тайными тропами. Но для Власты другие люди
с их мнениями перестали что-либо значить. Хотя…
она боролась… за себя, за Ариэля, за свою любовь, не
обращая внимания на мужа, на косые взгляды или
смешки за спиной.

А что же Ариэль? Тусовочный поэт принял любовь
певицы как должное. Он похвалялся перед приятелем:

— И эта пала к ногам поэта и разделила с ним ложе…
На что получил ответ:
— Кажется, что ты, Арик, возомнил себя чуть ли не
Пушкиным! Что позволено Юпитеру, не позволено
быку… Вот когда напишешь хотя бы подобное «Я помню
чудное мгновенье», тогда… Впрочем, и тогда не совето-
вал бы тебе хвастаться. Но, боюсь, не суждено тебе, мой
друг, не суждено…

Власта жаловалась подруге на поклонниц Ариэля:

— Знаешь, Лера, как меня достало это бабьё? Что они
лезут и лезут? Прямо орда какая-то! Ненавижу этих эк-
зальтированных и сексуально озабоченных тёток.
Яблонева с интересом глянула на подругу, будто бы
сочувствуя ей. Сама-то чем отличается от остальных
поклонниц? Тем, что привязала к себе бедного поэта,
оплачивая все его счета? Даёт ему деньги? Дарит по-
дарки? Но, будучи женщиной без комплексов, Лера
принимала подругу такой, какой она была. Влюбилась
и влюбилась… За что любовь наказывать или прези-
рать? Да и почему Власта не заслуживает любви? До-
брая, мягкая, надёжная в дружбе, если не вставать на
пути между ней и Ариэлем. Сказала без всякой задней
мысли:

— Бабы-дуры… Лезут, куда не надо. Они и меня в
фейсбуке уже достали.

Близость к певице повлияла на популярность Ари-
эля. На концертах женщины протискивались к поэту
с букетами цветов, покупали его книжки, просили ав-
тограф. Некоторые совали ему свои визитки. Оказа-
лось, что поклонницы Ариэля и в фейсбуке орудуют!
Власта не любила фейсбук и редко заглядывала в него,
но в тот же день, вечером она увидела такое, что чуть
не обомлела. Образовалась группа активисток, объ-
единённых любовью к Ариэлю и ненавистью к ней,
Власте. На своей странице она обнаружила оскорби-
тельные высказывания: «Аморальная женщина, от-
ступись от Ариэля!», «Девочки, давайте добиваться,
чтобы Власту отстранили от радиопередач». «Сучка,
я приеду из Дедовска в Москву и буду биться с тобой
на камнях», — писала какая-то Марина; психопатка,
понятное дело. Не лучше была обстановка и на стра-
нице обожаемого ими Ариэля. «Лапочка, гони прочь
от себя эту старуху! Она мне в матери годится», — этот
омерзительный комментарий был под её фотографией
с Ариэлем, сделанной в Праге!

О Прага! Сколько счастья они с Ариэлем испытали,
бродя по любимым местам Марины Цветаевой… А тут
какая-то полуграмотная юная девица смеет называть
Власту старухой? А если любовь подкрепляется сумас-
шедшей страстью с обеих сторон, то какое значение име-
ет карканье ворон?

Вспоминали пражский период Марины Цветаевой….
Любовную лирику поэтессы вспоминала и Власта, за-
глядывая в глаза Ариэлю, читала в шутку: «Вчера ещё в
глаза глядел, а нынче всё косится в сторону…»

— Бедная Марина, тяжело ей пришлось здесь, в Праге,
а ведь она была тогда в моём возрасте, — сказала как-то
Власта и добавила, перефразировав строчки из Уильяма
Йейтса: — Лишь муж любил души её мечту и скорбь в
лице рождавшихся морщин…

Ариэль громко, почувствовалось, с наигранностью
рассмеялся:

— Ха-ха-ха, а вообще-то, дорогая моя, секс правит
миром.

Вскоре, после возвращения из Праги, Власта разве-
лась с храпуном-мужем. Ариэль оставался таким же не-
возмутимым, когда находился рядом с певицей.

И Власта сдалась. Как-то вечером после концерта
она сказала Ариэлю, скрывая смущение за беззащитной
улыбкой:

— Милый, возьми меня в жёны…

Скажете, что такое невозможно, чтобы женщина де-
лала предложение мужчине? Где это написано? Не в
святцах же?

Поэт подхватил на руки Власту и вынес из театра к
машине на виду у своих многочисленных поклонниц. О
эти поэты! Каждый из них хотя бы раз в жизни соверша-
ет какой-то сумасшедший поступок.

Любовь женщины способна творить чудеса: превра-
щать слабого мужчину в сильного, недалёкого в ум-
ного, обычного в талантливого… Со временем Ариэль
Серебряный стал известен в серьёзных литературных
кругах.

Свадебное путешествие пара совершила в Париж,
бродили по улочкам и паркам, где когда-то гуляли
Анна Ахматова и Амедео Модильяни. Долго стояли
перед домом; где-то здесь поэтесса позировала худож-
нику. Ни в одном путеводителе не найдёте и трёх слов
об этом, но Ариэль, знаток поэзии Серебряного века,
быстро распознал это место по её стихам. Побывали в
кафе «Ротонда», где Ахматова впервые встретилась с
художником.

Лукаво посматривая на Ариэля, Власта читала стихи
Ахматовой:

Сказал, что у меня соперниц нет,
Я для него не женщина земная,
А солнца зимнего утешный свет
И песня дикая родного края.

Тот принял игру и продолжал:

Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.

Часами они гуляли по парижским улицам, читали
друг для друга стихи и целовались где попало.

Любовь в Париже, осенняя пора… Пылали в солнеч-
ном свете деревья. Власта и Ариэль сидели на скамейке
в сквере вблизи Монмартра.

— Вот этот громадный платан, возможно, помнит Ах-
матову и Модильяни, — с грустью произнесла Власта.
— И второй приезд поэтессы в Париж из голодного
Санкт-Петербурга в 21-м году, возможно, помнит. Рас-
стрелян Николай Гумилёв в России, а здесь известие,
что Модильяни уже нет в живых… — продолжил Ари-
эль и добавил свою затёртую фразу: — А вообще-то,
секс правит…
— А не выпить ли нам по чашке горячего кофе? — пе-
ребила его Власта, не желая продолжения разговора.
Она посмотрела на Ариэля с удивлением и недо-
верием. Фантазирует? Выдумывает? Как могла Анна
Ахматова выехать из бурлящей Советской России
во Францию? При каких обстоятельствах? На какие
средства?

В миниатюрном кафе, подражая голосу Пиаф, ма-
ленькая певичка пела осенний романс:

О, сколько раз обманута была…
О, сколько раз мужчин прощала!
Любовь… она была, но не жила,
И нет конца ей, нет начала.
Всё та же грусть. В Париже я одна…
Как разукрашены деревья!
Букет и юный бог, бокал вина…
Любовь — старинное поверье.

…Из Парижа Власта вернулась одна.

Как-то вечером ей позвонили из городка Сирмионе,
что находится на озере Гарда в Италии. Голос Ариэля.
Почему поэт оказался на озере Гарда? В городе, где ког-
да-то уединялась на своей вилле знаменитая оперная
дива Мария Каллас? Не объясняя, он сходу стал просить:

— Власта, прости! Тогда в Париже мне встретилась
Софи, внучатая племянница Модильяни. На меня на-
шло какое-то сумасшествие. Но уже всё…
— Что всё? — холодно спросила Власта.
— Клянусь, больше не повторится этот фарс!
— Да, больше не повторится этот фарс, — повторила
Власта и опустила айфон в фужер с шампанским.

Она закрылась в спальне и целый вечер проплакала,
не отвечая на звонки домашнего телефона. Кто ещё зво-
нил ей? Подруга Лера? Ариэль? Новый поэт? Впрочем,
какое это имеет значение?!

* * *
Такие разные и такие одинаковые истории… Нет-нет,
судьбы не могут быть одинаковыми. У каждого своя
судьба. Я представляю сидящего на скамейке у моря
старика и слышу его грустные слова: «Ничего не случи-
лось… и уже не случится. Жизнь пролетела, словно пти-
ца или ветер!»