Ч-2. Глава 6. Ротонда

"Нехорошее Место" часть 2
Глава 6
------------------------------

Лускус с Инауро уже почти час сидели возле стены по бокам от высокой запертой двери и апатично разглядывали висящую над кроватью картину. Там на пронзительно-циановом фоне в нарочито примитивном стиле была изображена женщина с закатившимися глазами и презрительно надутыми губами, от которой словно лепестки увядающей розы отваливались другие её личины – такие же блёклые, измятые и безразличные ко всему как она сама. К руке женщины была приделана минутная стрелка, оторванная от циферблата расположенных неподалеку часов.
«Наверное, метафора на тему череды перерождений», – решил Инауро и попытался сосчитать оболочки-личины.
В кровати безмятежно сопела Пикта.
- Ты может есть хочешь? – спросила Лускус.
В ответ Инауро лишь задумчиво помотал головой. Разговаривать сейчас ему тоже не хотелось.
Они ещё несколько минут молчали, затем спящая Пикта завозилась, потянулась и сразу резко села, озираясь.
- Спокойно, расслабься, – сказала проводница, не двигаясь с места. – Мы в безопасности.
- В безопасности, – как эхо повторила девушка, вид у неё был дезориентированный, взгляд блуждал по сторонам, ни на чем не фокусируясь.
Лускус вздохнула.
Новый день в Лабиринтах начался для неё с жесточайшего приступа мигрени. В процессе поглощения черноглазым её отравленный «битумом» и перегруженный псионическими волнами мозг, очевидно, вконец закоротило, отчего он будто бы стал размером с тыкву и даже после переноса продолжал увеличиваться, угрожая разорвать череп изнутри. Помимо прочего её одолела тотальная бессонница, из-за которой она восемь тягостных часов просидела в одиночестве, тупо таращась в стену, хотя, по идее, лучшего времени для отдыха нельзя было и придумать.
Возможно, ей с самого начала не стоило избегать контакта с черноглазым. В конце-то концов мелкий подземный монстр оказал им большую услугу, перетащив всю троицу в новое тихое место и не дав фантомам высосать их досуха.
Разумеется, сделал он это вовсе не по доброте душевной, а ради достижения собственных далекоидущих планов, однако его жертва была достаточно велика, чтобы Лускус испытала нечто, похожее на уважение и благодарность. Вот только испытывать подобное в отношении черноглазых ей совершенно не хотелось…
Помимо прочего её сильно беспокоило молчание Инауро. Проснувшись, тот до сих пор не произнёс ни звука и даже ни разу не посмотрел на неё. Лускус понимала, подопечного что-то сильно тревожит, но не могла придумать как об этом спросить, чтобы не усугубить его и без того непонятное настроение.
- А где мы? – полюбопытствовала Пикта. – Как мы здесь оказались?
Проводница наморщилась и опустила голову вниз, массируя пульсирующий от боли висок. Голос подопечной казался ей сейчас слишком тонким, неприятным и резким.
- Помню, мы в метро переодевались, а потом куда-то шли… Это ведь призраки на нас напали? По-моему, мне в какой-то момент плохо стало. Вы меня сюда перетащили или я сама дошла? Я вообще долго спала? – девушка откинула одеяло и спустила ноги, неловко оправляя задравшуюся юбку. – Если честно, мне и сейчас как-то не по себе. Чувство такое странное, словно я не совсем я, а так, наполовину. Это ведь пройдёт?
Ей никто не ответил.
- А там что? – девушка указала на небольшое зашторенное окно на стене слева.
- Ничего, – нехотя отозвалась Лускус. – Это бутафория. Мы всё ещё под землей. Слушай, пойди в рюкзаках поройся, у нас ещё куча еды осталась. Поешь, пока опять какая-нибудь жесть не началась.
- Ага, ладно, – Пикта слезла с постели, подошла к окну, осторожно отогнула штору и тут же с разочарованным видом отступила назад, постояла напротив картины, обулась, зачем-то напялила на себя валяющуюся на прикроватном столике ушастую шапку Лускус, затем с подозрением уставилась на запертую дверь, поёжилась, спустила закатанные рукава.
Проводница некоторое время следила за ней исподлобья, затем почувствовала нарастающее раздражение.
- Ребят, вы же не будете против, если я поспать попробую? – проговорила она. – Башка раскалывается.
- Поспи, – откликнулся из своего угла Инауро. – Я прослежу, чтобы всё было в порядке. Разбужу, если что.
- Ты как, норм? – рискнула наконец спросить Лускус.
- Норм, – сказал путник и снова замолчал, погрузившись в собственные мысли.
В целом он чувствовал себя действительно неплохо, однако в голове его навязчиво теснились образы из недавнего сна – «или не сна?..» – и никак не желали оттуда уходить. Инауро помнил всё то безумие, что творилась в депо фантомного метрополитена, в том числе и странный эпизод с большеглазым четырёхруким человечком, – «или говорящим шестилапым котом?..» – однако теперь всё это казалось ему далёким и не очень реальным. В отличии от обосновавшегося в уме «послевкусия».
Его память внезапно оказалась под завязку забита чужими ассоциациями, незнакомыми терминами и фантасмагоричными образами типа устрашающего на вид лимонно-жёлтого цветка, чьи многочисленные, сложенные в тугой бутон лепестки походили на свивающиеся фракталы, а в самом центре скрывался зацикленный симметричный узор в виде пересекающихся геометрических фигур. Мысленно эта штука идентифицировалась как «яйцо жизни», в котором якобы были заключены схемы творения в том виде, в каком они возникли из некой «великой пустоты». Путник откуда-то знал, что ровно через пятьдесят два часа сорок одну минуту этот цветок распустится вновь и после этого большая часть их проблем автоматически отойдёт на второй план. В особенности если к тому моменту они сумеют добраться до музея.
«Вот только что это даёт?» – задумался Инауро.
Нет, с самим музеем как раз всё было более-менее понятно. Там хранились наиболее ценные и редкие летописи междумирья, открывающие любому желающему всю правду о происхождении Меног, Ритаг и Гетиг взамен той чепухи, что регулярно втюхивалась местным. Плюс к тому в музее имелось особое хранилище с мистическим «Медузьим деревом» – своеобразной виртуальной проекцией того самого Древа Мира из сказаний и легенд. И именно через него можно было одним глазком заглянуть как в нижний, так и, что важней всего, в верхний мир…
- Пошли поедим, а? – жарким шёпотом спросила незаметно подкравшаяся Пикта. – Я тут кухню нашла и, ты не поверишь, работающую микроволновку.
Инауро вздрогнул всем телом и посмотрел на неё так, словно секунду назад свалился с потолка.
- Ты чего? – удивилась девушка.
В комнате был погашен верхний свет, лишь в стеклянных бра на правой стене едва заметно помигивали тусклые лампочки. Лускус спала на краю кровати поверх скомканного покрывала, накрыв голову подушкой, полностью одетая и в обуви.
- Да так, задумался, – отозвался путник, поднимаясь. – Иди, я прихвачу вещи, чтобы здесь не шуметь.
Они осторожно вышли из спальни и прикрыли тонкую сдвижную дверь.
Небольшая гостиная выглядела скромно, но аккуратно. Инауро замер в дверном проёме, с недоверием разглядывая идеально белый кухонный гарнитур с барной стойкой и мягкий угловой диван напротив него. Почему-то его теперь очень напрягали подобные «островки спокойствия».
- Симпатично здесь, правда? – улыбнулась Пикта. – Ну давай, не тяни, доставай всё, что есть. Честно признаться, я такая голодная, что аж подташнивает. Будто бы месяц не ела. Сейчас всё рассортируем, погреем, наберём воды.
Она заулыбалась ещё шире и бойко зашарила по кухонным ящикам, вытаскивая наружу кастрюли, тарелки, чашки и столовые приборы.
Путник небрежно вывалил на барную стойку всё, что нашлось в его рюкзаке, затем, на мгновение замешкавшись, водрузил на стул рюкзак Лускус и начал аккуратно раскладывать на столешнице нехитрый скарб проводницы вперемешку с мятыми чертежами, рассыпанными леденцами, недоеденным фастфудом в бумажных пакетах, подсохшими апельсиновыми корками и сплющенными до неузнаваемости шоколадными батончиками.
- Какой-то очень странный набор для выживания, – заметила жующая Пикта, тыча пальцем в измятый блокнот с непонятными детскими каракулями. – Нет, сменные футболки я понимаю, это нормально, однако я всё же ожидала увидеть вместо них компас, фонарь, складную лопату, медикаменты, пистолет, в конце концов. Но, объясни мне, зачем ей куча книжек с дурацкими названиями, моток пряжи, старый жёсткий диск, который будто танком переехало, ключ на верёвочке, пустые банки из-под шипучки и вот это… Это ведь точно не компас. Что это такое вообще?
Она с недоумением покрутила в руке непонятный механический прибор в виде прямоугольного ящичка с крупными выступающими шестернями по обеим сторонам, завёрнутый в несколько слоёв промасленной бумаги.
- Думаю, в этом месте компас абсолютно бесполезен, – отозвался путник, – как и многое из того, что кажется нам необходимым. Вот взять хотя бы те же медикаменты... Зачем они нужны, если ты всё равно каждый раз после смерти воскресаешь? Ну или если у тебя есть вот такая магическая рукопись, которая способна непонятным образом за доли секунды вылечить любую рану?
Следующие полчаса они задумчиво подъедали разогретые в микроволновке припасы и рассматривали лежащий на стойке пожелтевший лист бумаги, покрытый таинственными пиктограммами и закатанными в целлюлозу медными проводками.
- Это очень странный мир, – наконец проговорила Пикта. – Хотя, знаешь, я почти смирилась. Мне кажется, что когда-то я очень любила читать истории про всякие волшебные миры, наполненные магией. Там были драконы, гномы и эльфы вместо пузодёров, кукловодов и привратниц, но принцип-то в целом похожий. И возможно, если бы я однажды прочитала в какой-нибудь книге про междумирье, мне бы даже захотелось тут побывать. Ненадолго. Например, во сне. Но уж точно не застрять здесь по-настоящему и так надолго.
Она замолчала, помяла лоб и искоса глянула на Инауро.
- А как мы из метро, кстати, выбрались? Я ничего не помню, словно провал какой-то.
- Да я сам до конца не понял, что там было, – отозвался тот и начал складывать пожитки проводницы обратно в рюкзак. – У меня сейчас в голове каша. Надеюсь, Лу нам всё объяснит.
- Не объяснит, – Пикта нахмурилась. – Лускус такая же сумасшедшая, как и все вокруг. Крутая, конечно, но абсолютно двинутая.
Она тщательно вытерла руки о небольшое кухонное полотенце и встала.
- Вот прости меня, но это так. И, если бы у меня был выбор, я бы сбежала от неё куда подальше. Ты только не подумай, будто она мне не нравится. Нравится. Просто ну вообще непонятно, чего от неё ожидать в следующую секунду. Пожалуй, я её даже немножко боюсь.
Девушка вылила в два чистых стакана остатки газировки и пару секунд смотрела на поднимающиеся вверх пузырьки.
- До сих пор не могу забыть, как кричал тот собиратель. Такой жуткий звук, такая жуткая смерть… Хорошо, ладно, она нас спасла, но одно дело драка ради самозащиты и совсем другое – жестокое хладнокровное убийство в воспитательных целях. Собиратели ведь и без того её испугались, даже Кукловод испугался. А она и глазом не моргнула, пока тот человек корчился у её ног. Словно не человек он был, а… ну, не знаю… букашка какая-то.
- Какой мир, такие мы, – тихо отозвался Инауро.
Пикта отпила из своего стакана, причмокнула и задумчиво помотала головой.
- Не соглашусь. Это люди делают мир таким, какой он есть. Я тут думала как раз на эту тему. Почему мусорщики вас не убили, хотя могли? Они же монстры, да? Или они разумнее, чем вы думаете? Предположим, что они были сытые. Разве сытый леопард будет убивать антилопу? Не будет. А может они хотели о чём-то с вами поговорить и отпустить? Почему белые люди в подземелье или ведьмы в лесу не убили Лускус? Они ведь тоже монстры, однако почему-то наоборот ей помогли. Почему меня не убили мертвецы, когда я оказалась среди них? А просто меня не видел Кукловод, который заставлял их убивать. И в то же время посмотри, как ведут себя здесь люди. Вот кто заставлял собирателей нападать на нас? Никто, они сами так решили, возможно от скуки и потому что они дегенераты и садисты. Кто заставлял Лускус убивать двоих из них? Никто, ей просто так было проще, нежели искать другой способ решения проблемы. По-моему, ей вообще привычней действовать вот так, с наскока, с позиции силы. Причём абсолютно во всём.
Она развела руками.
- Возьмём, к примеру, то, как она обращается с нами. Она ведь даже объясняет всё нехотя, будто из-под палки. По сути, она только выжимает из себя крошечную порцию непонятной информации, раздаёт команды, а потом сразу замыкается в себе, отмахивается и ничему нас не учит. А ведь понимая хоть чуточку в происходящем, мы могли бы ей здорово помочь. Нет, я правда готова помогать ей во всем, но она же не даёт ни малейшего шанса!
Инауро потупился и ничего не ответил.
Да, возможно, он и сам думал о методах Лускус в похожем формате, вот только он всё равно доверял ей как никому другому. Он был обязан ей, хотя сам ещё не понимал, чем именно. И сейчас, глядя в спину возобновившей обследование кухонных шкафчиков Пикты, он знал, что ни за что никуда не уйдёт без Лускус…
В ушах зазвенело, будто от перепада давления.
«Наверно, стоит ещё подремать, – решил он. – Интересно, а можно ли вообще выспаться впрок?»
- Оу, гляди! Холодильник! – вдруг воскликнула девушка так громко и радостно, что Инауро чуть не подпрыгнул. – Блин-блин-блин, да тут еда! Яйца, овощи, сыр, молоко, что-то в баночках… Слушай, это джем! Живём!
- Погоди, – путник подошёл к пританцовывающей от восторга Пикте и отодвинул её в сторону, заглядывая в нутро небольшого встроенного холодильника в самом низу гарнитура. – Если честно, я уже вообще перестал что-либо понимать в этой жизни. Или не-жизни.
Он недоверчиво повертел в руках бледную куриную тушку в вакуумной упаковке.
- Вдруг это просто очередная иллюзия? Или яд? Или галлюциноген?
- Ну, значит я сейчас или умру, или начну гонять чертей, – Пикта с наслаждением облизала палец и снова окунула его в открытую банку. – Мм, какой вкусный клубничный яд! Давай останемся здесь жить?

Спустя пару часов он решил сходить проведать спящую Лускус и застал ту неподвижно сидящей на кровати. Казалась, она внимательно к чему-то прислушивается и в любую секунду готова ринуться в бой. В её ногах валялась скомканная ветровка, все мышцы тела были напряжены, футболка потемнела от пропитавшего её пота, лицо осунулось, а в левом глазу лопнул сосуд, залив кровью всё пространство вокруг радужки.
- Вы ничего не слышали? – спросила она, едва Инауро заглянул в комнату.
- В каком смысле? – растерянно отозвался тот. – Нет, у нас всё тихо и спокойно. Мы, кстати, еду нашли, я куриный суп сварил. Ещё тут есть душ, горячая вода и даже стиральная машинка. Всё проверил, всё настоящее и не опасное… А ты чего вскочила? Я думал, после такого ты сутки проспишь.
- Сон неприятный приснился.
Она встала и быстро отдёрнула штору, декорирующую окно. Там была лишь всё та же глухая стена впритык к стеклу.
Проводница на мгновение прикрыла глаза и медленно выдохнула.
- Я уже третий раз за последние дни какие-то стишки перед самым пробуждением слышу, – она шлёпнула ладонью по выключателю и снова огляделась. – Не понимаю, что это такое. Но подозреваю, кто-то снова пытается пролезть ко мне в голову.
Инауро молча сел.
«Нет, ну невозможно жить в таком стрессе постоянно, – подумал он. – Реально же крышей поедешь…»
Лускус кинула на него быстрый взгляд, шагнула к двери на кухню и прикрыла её поплотнее.
- Надо обсудить то, что недавно случилось, – сказала она. – Имею ввиду инцидент в метро. Я так понимаю, ты говорил с черноглазым?
Путник пожал плечами.
- В основном, это он со мной говорил, если что.
- Про музей и Медузье дерево, – добавила Лускус и поджала губы.
- Да.
Она кивнула, опустилась на противоположный край кровати и некоторое время глядела перед собой, машинально перебирая пальцами позвякивающие разноцветные значки, приколотые к лацканам лежащей рядом куртки.
- Видимо, у черноглазого не было выбора. Я так старалась игнорировать его, что он в итоге переключился на тебя.
Инауро молчал.
- Некоторые местные считают, что черноглазые такие же древние, как сама Зона, – рассеянно проговорила проводница. – Но я не думаю, что это правда. Мне почему-то кажется, они скорее своеобразный баг в системе. Как те же ловушки…
Зрачки её резко расширились, она развернулась к подопечному всем корпусом.
- А помнишь, у тебя был приступ, когда мы только-только покинули свалку? Ну там, на границе пустоши? Я тебя ещё потом шоколадом кормила. Мы тогда это не обговорили, однако теперь мне почему-то кажется, что я сделала неверные выводы. Скажи, ты в тот момент слышал странный как бы неживой голос или что-то видел?
Инауро нахмурился.
- Я понял, о чем ты. Нет, голосов не было, только видения нон-стоп, будто сон наяву. Неприятная штука. Я решил, что у меня сахар в крови упал или… Хочешь сказать, черноглазые пытались общаться со мной с самого начала?
- Типа того, – Лускус недовольно поморщилась. – А я тупо проворонила всё самое важное. Значит история и правда глобальная. Эти твари не лезут ни к кому просто так… Я расскажу тебе сейчас кое-что, но ты не пугайся. Ок?
Она выдержала небольшую паузу, будто всерьёз рассчитывала получить от него разрешение.
- В общем, ты появился здесь не просто так. Не случайно. Не потому, что заурядно загнулся от болезни или какого-то несчастного случая. На самом деле тебя намеренно грохнули, чтобы ускорить процесс. А всё потому, что папаша твоих бородатых близнецов, замаскированный под лесную ведьму - кстати, я понятия не имею, кто он такой, но мы это ещё выясним - решил выпустить на волю некую божественную сущность, хреналион циклов назад запертую в… блин, как бы покороче объяснить…
- Шагающий Монолит, – кивнул Инауро.
- И об этом черноглазый рассказал? Ага, Монолит. В общем, эта штуковина находится, если можно так выразиться, в самом центре нашего мироздания и открывает проход в одну малоприятную мини-вселенную, где по многочисленным преданиям… – Лускус снова поморщилась. – Нет, всё-таки поразительно бесячая история, говорю и сама не верю. Короче, замаскированный под ведьму чувак, который тебя похитил, решил, что ты ключ от таинственного самоходного камня в чёрной пустыне, на который когда-то очень давно молились некие странные люди, которые считали, что внутри камня заключён создатель всего сущего, которого во что бы то ни стало следует освободить. А тебя они хотят использовать в качестве отмычки, то есть, по сути, принести в жертву, чтобы отпереть волшебную дверцу и освободить чокнутого божка, который запустит апокалипсис. Прямо да, настоящий апокалипсис с громом и молниями, кровищей из всех щелей, повальными смертоубийствами и смешениями миров.
На лице Инауро не отразилось ни единой эмоции.
- Прекрасно, – ответил он. – Это действительно то, о чём я всегда хотел знать. А почему меня?
- Понятия не имею, – помрачнела Лускус. – Похоже, я вообще ни о чем теперь понятия не имею. И самое мерзкое, не представляю, с кем обо всём этом посоветоваться. Абсолютно все здесь врут. Если не другим, то самим себе. У смотрителей своя неправдоподобная версия, у остальных тоже чушь какая-то в головах. И каждый преследует лишь свои собственные цели. Одно понятно наверняка, остановить это всё мы уже не сможем. Прикинувшийся старухой гадёныш запустил целую цепочку очень странных событий и теперь половина междумирья на нас в открытую охотится, чтобы убить, а другая половина… Я тебе, кстати, уже рассказывала про союзников?
- Нет. Или ты про тех самых черноглазых?
- Черноглазые это баг, – упрямо повторила проводница и поднялась на ноги. – А союзники, их ещё здесь Высшими и Небожителями называют - это сверхъестественные твари из другого, так называемого «верхнего мира».
- Меног, Ритаг и Гетиг, – пробормотал Инауро и обречённо уставился на выщербленную стену за стеклом.
- Ого, ты и об этом в курсе. Не представляешь, как давно я не слышала этих слов. Да, это устаревшие варианты названий трёх миров, в одном из которых мы и находимся в данный момент. Ну в общем, сейчас я расскажу тебе абсолютно безумные вещи. Только дай мне пять секунд, пойму, как это покороче сформулировать.
Она нервно зашагала по комнате и через пару кругов остановилась перед висящими на стене круглыми часами с оторванной минутной стрелкой.
Вид у неё был сосредоточенный и настолько угрюмый, что путник почти физически ощущал исходящее от неё напряжение, как если бы она была высоковольтной ЛЭП.
- Вообрази, что наша вселенная – это такое своеобразное космическое яйцо, – снова заговорила проводница. – Плотный человеческий мир как питательный желточек, текучий белок междумирья, мир духов в воздушной прослойке под скорлупой и божественный зародыш в гигантской древней каменюке, который до поры пребывает в анабиозе. Когда он начнет расти, яйцо треснет, всё перемешается и вселенной придёт конец. И сейчас кто-то очень хочет, чтобы птенчик поскорее вылупился.
Инауро ничего не ответил.
- Так вот, – Лускус опустилась на край кровати и заговорила тише. – Вернёмся к союзникам. Это как бы боги всякие и духи. В смысле, люди всегда считали их таковыми, поклонялись им, молились, приносили в жертву коз и девственниц, жгли вонючие костры, ну и так далее. Хотя, по сути, это просто другой вид существ, которые безвылазно сидят в своём мире, но при этом постоянно плетут интриги и так или иначе воздействуют на нас. Правда напрямую сюда или к людям большинство из них никогда не попадёт, потому что они… ну, скажем, слишком большие и не совсем материальные. Но есть всякая мелкая шушера, которая как раз способна ненадолго просочиться куда угодно. И вот такие вполне могут вредить нам. А могут помогать. Если видят в этом выгоду, конечно. Сразу после твоего похищения, я встретилась с одной такой. И хотя я ни о чём её не просила, она мне помогла. Потому что точно знала, что я ищу… Примерно так они и действуют, понимаешь? Предполагаю, однажды она потребует с меня оплату. Ну типа «ты мне, я тебе». Этакий союз, от которого невозможно отказаться.
- Замечательно, – резюмировал путник.
- И не говори.
Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Пальцы её сжимались и разжимались, комкая простыню.
- Короче, у нас с тобой есть непонятные могущественные враги и ещё более непонятные и довольно-таки неприятные друзья. И нам придётся поскорее со всеми ними разобраться.
Лускус опустила голову и секунд пять с силой тёрла свой залитый кровью глаз, затем, будто о чём-то вспомнив, вскочила, озираясь.
- До встречи с тобой и Пиктой я набрела на библиотеку, где была куча книг на эту тему. Ну в смысле не про богов и их интрижки, а конкретно про Шагающий Монолит и всё, что с ним связано. Я даже кое-что прихватила с собой…
Она присела, заглянула под кровать. Затем зашарила у себя по груди и почти испуганно оглянулась на Инауро.
- А где мой рюкзак вообще?
- Рюкзак на кухне, – отозвался путник и, заметив, как она дёрнулась, быстро уточнил. – Мы в нём особо не копались, лишь подъели запасы, очень уж жрать хотелось. Книги я видел, но не открывал. Подумал, что не моё дело.
- Увы, теперь это наше общее дело. Вот только знаешь, – она снова села и понизила голос, – я не хочу посвящать в происходящее нашу милую наивную фиалочку. Не давай ей копаться в моих вещах, пожалуйста, среди них есть очень опасные объекты. И прошу тебя также ничего ей больше не рассказывать. После Лабиринтов наши с ней пути разойдутся.
Инауро с удивлением вытаращился на проводницу.
- Мне не нравится, как она себя ведёт, – хмуро пояснила та. – Эта девчонка внушаема, ненадёжна, легко отвлекается и забывает свои обещания. У меня нет ни сил, ни времени, ни желания с ней возиться. Она мне нафиг не сдалась, рыжий. Пойми, я и позвала-то её с нами только потому, что слишком хорошо представляю, какая участь ждёт юную девицу при встрече с местными беспредельщиками. Думала довести её до первой попавшейся буферной зоны и там оставить, чтобы она нашла себе другого проводника, вот только сраные Лабиринты спутали все мои планы. Рядом с Лабиринтами людям оставаться в одиночку никак нельзя.
- Лу, – только и сказал оторопевший Инауро.
- Что «Лу»? – рявкнула проводница и взгляд её стал холодным, почти враждебным. – Вот знала ведь, что ты так отреагируешь
Она встала и отошла к окну.
- Просто хотела быть честной с тобой.
- Нет, ну погоди, не злись, – торопливо проговорил путник. – Я понимаю, о чём ты говоришь, но ведь она часть нашей команды. Она пытается быть полезной и хочет помогать, просто пока не знает как.
Лускус лишь молча скрипнула зубами и сложила руки на груди. Хвост её дважды тихо шлёпнул по ковру.
- Она ведь всего два или три дня здесь. Нет, Лу, серьёзно. Так нельзя. Я тоже поначалу чудил и тупил… Блин, да я до сих пор туплю! Вообще непонятно же, что вокруг происходит. Мы с ней оба только узнаём этот мир и постепенно адаптируемся к нему. Так и почему мне ты шанс даёшь, а ей нет?
- Шанс? – усмехнулась проводница, и усмешка эта вышла недоброй. – Шанс на что? На то, чтобы в очередной раз пропустить все мои слова мимо ушей и по глупости втянуть нас в свару с фантомами или с кем похуже?
- А, кстати, о честности, – не сдержался Инауро. – Ты говорила, что фантомы только пугают и отвлекают. А они нас в метро чуть не поубивали. И если бы не помощь черноглазого, мы ни за что бы оттуда не выбрались.
Он мотнул головой.
- И Пикте ты, получается, тоже просто наврала. Ты ведь обнадёжила её, пообещав, что мы вместе пойдём к Зеркальной Башне. А теперь, оказывается, по-тихому слить её хочешь? Что же в этом честного?
Лускус хотела было что-то ответить, но ничего не сказала и лишь несколько секунд сверлила его своим жутким левым глазом.
- Ок, ладно, – еле слышно процедила она наконец сквозь зубы. – Обсудим позже. Я в душ, а ты поройся в книжках. Может что интересное отыщешь.
Она быстро пересекла комнату, открыла дверь и вышла.
- Я там суп сварил, – обиженно бросил ей вслед Инауро, но проводница его, по-видимому, не услышала.
«Ну да. Чего и следовало ожидать, – он снова уставился на стену за окном. – Всегда лишь она одна права, а остальные идиоты. Нет, она, конечно, частенько права, однако порой так упирается, что перестает видеть картину целиком. Все ведь иногда косячат, абсолютно все, но это не значит, что накосячившего надо сразу отправлять на свалку истории. А как же взаимовыручка? А как же дружба? А как же обещания?»
Он со вздохом откинулся на спину, сложил руки на животе и некоторое время с тоской смотрел в потолок.
«Хотя да. Наверное, в этом случае Лу всё-таки права. В смысле вывод-то у неё верный, только предпосылки неправильные. Пикте нельзя рядом с нами находиться, потому что для неё это попросту опасно».
Он вспомнил, какой напуганной и потерянной выглядела девушка, когда они с ней только встретились. Как дрожала её испачканная в чужой крови рука, как звучал её голос, когда она пыталась объяснить, что именно с ней произошло. Пикта была будто оглушённая, врезавшаяся в стекло пичужка. Он не смог пройти мимо неё тогда, а значит не сможет бросить её и сейчас.
«А может быть нам её спрятать где-нибудь, пока ситуация не разрешится? Или, – его глаза раскрылись шире, – или может нам всем стоит спрятаться? Лабиринты отличное место для пряток. Ну подумаешь, фантомы, подумаешь, привратница. Та, по ходу, дальше своего тухлого дивана не уходит… А черноглазые так и вовсе зла нам не желают. Значит достаточно лишь не выдавать себя, не загоняться, анализировать происходящее и следовать правилам. Нет, серьёзно, почему бы и нет?»
Воодушевленный своей идеей, он вскочил с кровати и зашагал на кухню, но уже на полпути замедлил шаг, осознав, что его радость может оказаться преждевременной.
Его искали. Искали упорно.
Так и почему бы преследователям не сунуться сюда, ну или просто подольше подождать снаружи? А, судя по тому, что все в этом мире сплошь бессмертные, ждать они реально способны годами.
Сколько здесь в принципе возможно скрываться без ущерба для здоровья и психики?
- Ты куда-то пропал, – весело сообщила ему расположившаяся на диване Пикта. – Я даже начала думать, что что-то случилось. Вы что, поругались с Лускус? Она аж пулей вылетела из спальни.
Девушка выглядела не в меру довольной и даже немного разрумянившейся. В руках она держала уже знакомую ему книжицу с неприятным названием «Дорога в утоп», а на стеклянном кофейном столике напротив стояла глубокая тарелка с жареной курицей в кляре и ополовиненная бутылка молока.
- Мы не поругались, просто немного не сошлись во мнениях, – отозвался Инауро, подцепляя пальцами кусочек курятины. – Она ушла мыться.
Пикта кивнула и перелистнула страницу.
- А я решила после обеда сходить. Жалко ванны нет, с удовольствием бы в ней поотмокала.
Не отрывая глаз от текста, она рассеянно накрутила на указательный палец прядь своих волос и уголки её губ приподнялись в мечтательной улыбке.
- Знаешь, мне кажется, здесь реально можно жить. Неизвестно правда, что снаружи, но в целом место действительно хорошее. Вода, еда, тепло, электричество. Кровать есть, диванчик. И главное, никаких монстров.
- Про одного ты забыла.
В кухню беззвучно вошла босая, мокрая, абсолютно голая Лускус.
Она походила на жилистую русалку из страшных детских сказок, светло-серые радужки её залитых кровью глаз сияли как осколки льда в чёрной проруби, небольшая грудь вызывающе покачивалась при каждом движении, усеянный топорщащимися шипами кончик хвоста нервно подрагивал, с распущенных волос на пол капала вода, а кожу покрывали многочисленные шрамы, которые она прежде тщательно скрывала под одеждой.
Рубцы были глубокие, неровные, послойно пересекающиеся и по всей видимости очень старые.
- Соррян за неглиже, – как-то резковато проговорила она. – Я быструю стирку запустила. Что читаешь?
- Да вот, какой-то любовный роман нашла, – смущённо потупилась Пикта, стараясь не смотреть на изуродованное шрамами тело проводницы.
- И про что же там? – Лускус бросила короткий взгляд на свой застёгнутый рюкзак в углу, подхватила бутылку с молоком, с размаху плюхнулась на диван рядом с подопечной и поочерёдно закинула обе ноги на кофейный столик.
Она казалась очень рассерженной, хоть и делала вид, будто всё в порядке.
- Да я не поняла пока толком, – проговорила подопечная, аккуратно отодвигаясь в сторону. – Я поначалу думала, что это историческая драма. Но это скорее сборник отдельных историй. В основном про темнокожую женщину по имени Лилит, начиная с её рождения и детства. Поначалу было мило и даже местами смешно. Сейчас вот несколько своеобразная любовная линия началась. Однако тут и про царей каких-то древних есть, и про многотысячные восстания, и…
- Да ты что, как интересно! – воскликнула проводница, резко подсаживаясь к ней ближе и заглядывая в книгу.
Девушка вздрогнула, зарумянилась ещё больше и втянула голову в плечи словно черепаха.
- Лу, давай я тебе супчика налью? – встревоженно предложил Инауро в попытке отвлечь перерожденку от Пикты.
Лускус смерила его насмешливым взглядом, запрокинула голову и, присосавшись к горлышку бутылки, забулькала. Очевидно, она распознала его неуклюжую манипуляцию, но вслух ехидничать не стала, лишь ещё больше навалилась на подопечную боком.
«Почему она злится? – никак не мог взять в толк путник. – Я опять что-то сделал не так и обидел её?»
Лускус допила молоко и, всё так же, не сводя с него глаз, неторопливо опустила руку.
С кончика её языка, выглядывающего из приоткрытых губ, к горлышку бутылки тянулась тонкая ниточка слюны. В какой-то момент ниточка эта оборвалась и Инауро почувствовал, как кровь ударила ему в лицо.
- А давай свой суп, – согласилась Лускус и сглотнула. – Я сейчас слона готова заживо сожрать.
В сочетании её немигающего прямого взглядом, обнажённого тела и странной интонации, с которой она это произнесла, было что-то такое провокационно сексуальное, хищное, почти первобытное, что он стушевался, не нашёлся что ответить и лишь отступил на шаг назад, укоризненно качнув головой.
Проводница ещё пару секунд сверлила его взглядом, затем смахнула со лба выступившие капельки пота, водрузила пустую бутылку на стол, неприятно улыбнулась и быстро подъела нажаренное Пиктой.
После этого все некоторое время напряжённо молчали и, не глядя друг на друга, слушали как жужжит микроволновка и капает в душевой плохо закрытый водопроводный кран. Потом Инауро поставил перед Лускус тарелку с куриным бульоном, щедро заправленным лапшой и морковью.
Та уставилась на суп и задышала вдруг шумно и порывисто, словно ей перестало хватать воздуха.
- Сейчас ещё сырный пирог с зеленью будет, минут через пять примерно, – испуганно сообщила из своего угла подопечная.
- А это я, оказывается, удачно попала, – медленно, сипло и язвительно проговорила проводница, глядя в тарелку. – Вот никогда не любила готовить, да и в целом отличаюсь редкостной бесполезностью в быту. И надо же, подобрала сразу двух кулинаров, заботливых как бабушка родная.
- Лу! – не выдержал Инауро. – Может ты уже объяснишь, в чём, собственно, дело?
- А в чём, собственно, дело?
- Ну, ты будто на что-то очень злишься. Хотя лично я не вижу тому никаких объективных причин.
Лускус молча придвинула к себе тарелку поближе и, излишне громко хлюпая, начала есть суп.
Стало понятно, что ответа от неё он не дождётся.

После обеда все разбрелись по разным помещениям. Пикта отправилась в душ, Лускус дождалась окончания стирки и сказала, что попробует ещё поспать, а Инауро засел на кухонном диване, разложив перед собой книги.
Что-то тревожное, давящее витало в воздухе, и он не мог понять, почему всё вдруг испортилось. Казалось бы, на них никто не нападает, они находятся в более чем комфортных условиях, у них есть нормальная еда, тёплая чистая постель и возможность привести себя в порядок, однако несмотря на всё это, они были готовы вконец разругаться на пустом месте.
Особенно его настораживало повышенная раздражительность проводницы, которая всю дорогу твердила о том, что Лабиринты нехорошо воздействуют на людей, а потому ничего здесь нельзя принимать всерьёз, нельзя злиться или бояться, что надо наоборот по максимуму абстрагироваться и гнать прочь любые негативные мысли, а теперь сама рвёт и мечет. У него даже возникла мысль пойти вместе с ней и честно, без свидетелей обсудить, что именно её бесит, но Лускус, покидая кухню, так злобно зыркнула в его сторону глазами, что он передумал.
- Ладно, – вздохнул путник и выбрал наугад самую толстую и тяжёлую из пяти имеющихся книг, на обложке которой красовалась крупная наклейка с надписью «Научные фрики: на пути бесславия».
Как и следовало ожидать, статьи там были собраны весьма своеобразные.
К примеру, некто под псевдонимом Гаюрги предлагал рассмотреть свою концептуальную модель «светоносной среды», построенную на базе феноменов аннигиляции и рождения электронно-позитронной пары.
Инауро напрягся, но всё-таки пробежал текст глазами, на ходу перепрыгивая заборчики из формул и их расшифровок.
«Нужно отметить, что присоединенная масса частиц, движущихся с околосветовой скоростью, при взаимодействии с веществом служит строительным материалом для создания структурных элементов микромира. Космические частицы с большой присоединённой массой ответственны за космические атмосферные ливни», – прочитал он, сделал озадаченное лицо и быстро перелистнул на страницу с содержанием сборника.
Там его вниманию предстал список удивительных словосочетаний, начиная с большого раздела, обозначенного как «Генераторы торсионных полей» с подразделами «Мир добродействия» и «Кориолисово самовращение». Следом как из рога изобилия сыпались всевозможные «проблемы создания вечного двигателя», «эфирная механика», «сущность геопатогенных зон», «духовно-волновой коэффициент», «резонанс тонких тел», «живая и мертвая водородная вода», и прочая «верософия».
Инауро почувствовал, как его левый висок наливается чугунной тяжестью.
- Пожалуй, к такому я ещё не готов, – умозаключил он, взял в руки следующую книгу и тут же отбросил в сторону.
Пятнистый абстрактный узор на обложке по факту оказался скоплением живых червей, которые при первом же прикосновении зашевелились и шустро поползли в разные стороны, а страницы провисли и слипшимися кусками повалились на пол с мягким чавкающим звуком, будто много дней до этого пролежали в горячей воде.
Инауро вскочил, ошалело стряхивая с себя копошащихся насекомых.
- Ты чего? – спросила вошедшая в кухню Пикта, вид у неё был удивлённый.
- Тут это… – начал Инауро и остановился, озираясь.
Никаких червей ни по нему, ни где-либо поблизости не ползало, а «развалившееся» издание лежало на полу в целости и сохранности.
Путник потряс руками, чувствуя, как резко подскочил пульс, а по спине забегали колючие мурашки.
- У меня только что галлюцинация случилась, – изменившимся голосом сказал он, ещё раз быстро ощупал себя с ног до головы и носком ботинка отшвырнул подозрительную книгу в дальний угол кухни. – Визуальная, тактильная, слуховая. Прямо полное погружение.
Он растерянно посмотрел на девушку и заметил, как та смутилась и занервничала.
- Что? – насторожился Инауро.
- Со мной тоже сейчас кое-что странное произошло, – призналась она и переступила с ноги на ногу. – Пойдем, покажу. Я не стала стирать ту надпись, так что наверняка она ещё там. Если мне, конечно, не привиделось.
Они по очереди миновали небольшой слабоосвещённый коридор и вошли в запаренное помещение ванной комнаты, где на кафельной стене справа от зеркала отчетливо виднелся написанный от руки стихотворный текст.
Инауро помрачнел.
«…На черепной коробке сидели. Черви, которые мозги съели.
Хочешь, не хочешь - иди на дно. Пище червей выбирать не дано.
Мысли - не злато, они лишь еда. Можешь грустить, но так было всегда.
Кости истлеют, чтоб в землю уйти. И дать Великому снова взойти…»
- Ты ведь тоже это видишь? – спросила Пикта. – Прикол, да?
- Вижу, – хмуро отозвался Инауро, пытаясь унять своё взбесившееся сердцебиение. – Когда это появилось?
- Я стояла умывалась возле раковины, затем сняла полотенце с головы и заметила. До этого никакого стишка тут в помине не было. И сама я такого точно не писала.
- Понятно, – кивнул путник. – Надо показать Лу.
- Она такая злющая спать уходила, может не стоит?
- Стоит. Она говорила мне, что ей какие-то неприятные сны снятся и стишки слышатся. Предположила, что кто-то или что-то пытается влезть к ней в голову. А теперь вот это. Мне, кстати, тоже черви привиделись. А такое уже никак не может быть простым совпадением.
Пикта сделала круглые глаза и вытаращилась на Инауро.
- А зачем кому-то влезать к ней в голову? – сдавленно спросила она.
- Понятия не имею. Но, оказывается, подобное в этом месте не редкость. Помнишь привратницу? Ну или того черноглазого человечка в депо? Они ведь самые что ни на есть телепаты, по полной программе. Да и вообще, как я понял, здесь это почти норма.
- Но стишок-то реально написан на стене или что, он нам обоим чудится?
Путник ничего не ответил. В голову его приходили идеи одна хуже другой.
«Пожалуй, стоит как следует обыскать апартаменты, – решил он, пытаясь сдержать своё волнение. – Может оказаться, что мы здесь не одни…»
Он с подозрением оглянулся на огороженный запотевшей стеклянной перегородкой душевой угол.
- Да, вполне вероятно, на нас всех что-то влияет и, знаешь, – Инауро понизил голос, – я бы совершенно не хотел оказаться в замкнутом помещении наедине со спятившей бессмертной перерожденкой, которая умеет обращаться с боевым топором и к тому же способна волшебным образом сжечь дотла целый город. Согласна?
- Боже мой, а что же делать? – лицо девушки исказилось от ужаса, она обхватила себя руками и попятилась.
Путник нахмурился и приложил к губам палец.
Оба встревоженно прислушались.
В апартаментах царила настолько глубокая тишина, что было слышно, как гудит на кухне компрессор холодильника.
Инауро было двинулся к выходу из ванной комнаты, но Пикта скакнула в его сторону и предостерегающе ухватила за локоть.
- Я должен сходить проверить, всё ли с ней в порядке, – проговорил он, с трудом отрывая от себя её пальцы. – На самом деле меня даже не её психическое состояние сейчас пугает, а то, что кроме неё нас абсолютно некому больше защитить. К тому же она ведь жила здесь столько лет и наверняка знает, что происходит, ну или хотя бы догадывается. У кого, как не у неё спрашивать, что следует предпринимать в подобных ситуациях?
- Прошу тебя, не ходи, – горячо зашептала девушка. – Давай просто тихонечко сбежим! И пусть она сходит с ума, крушит и поджигает что угодно, только подальше от нас.
Он отстранился от жмущейся к нему Пикты и внимательно заглянул ей в лицо.
- С тобой тоже что-то не то, – сказал Инауро. – У тебя, кстати, даже глаза странного цвета.
- Серьёзно? – недоверчиво отозвалась девушка, разжала хватку и отступила к зеркалу. – Да вроде всё как обычно… Ты меня обидеть что ли хочешь?
«Так, ну точно что-то неладное здесь творится», – решил он и быстро зашагал по направлению к спальне, слыша позади себя семенящие шаги Пикты.
- Только не мешай мне, – предупредил Инауро и плавно приоткрыл сдвижную дверь.
В спальне царило спокойствие, тишина и полумрак, достаточный, чтобы не различать мелких деталей, однако первым, что он увидел, была ехидная улыбочка на лице нарисованной женщины, подчёркнутая узкой полосой света, льющегося откуда-то сбоку.
Путник вздрогнул и замер на пороге, вглядываясь.
Ветровка Лускус валялась на полу посреди комнаты, но самой её не было нигде.
- Ну что там? – полюбопытствовала дышащая ему в затылок Пикта.
Он молча отодвинул девушку рукой, нащупал на стене выключатель и только когда загорелся верхний свет осторожно вошёл в спальню.
Комната была абсолютно пуста, одеяло аккуратно заправлено, шторы задвинуты и в общем создавалось впечатление, что «постоялец съехал». Часы показывали двенадцать. Нарисованная женщина продолжала ухмыляться.
Инауро быстро обошёл помещение, заглянул за штору, за тумбочку, под кровать, проверил стены и углы на предмет скрытых ходов и наконец остановился перед высокой входной дверью. Та больше не была заперта.
- Она ушла? – спросила Пикта.
- Похоже на то, – нехотя отозвался он, не веря своим глазам.
«Как она могла уйти? Зачем? Куда? В сырой одежде, без оружия, без рюкзака… Без нас двоих, в конце концов!»
- Ну вот и хорошо, – сказала стоящая за его спиной девушка, подняла с пола куртку проводницы и накинула себе на плечи. – Меньше проблем. Пошли чайку замутим?
- Видимо еда всё-таки была отравленной, – Инауро обречённо оглянулся на девушку. – Ты сама-то себя слышишь? У нас Лускус пропала! А она наш проводник, наш друг, если ты не забыла. Она оставила нас и почти все свои вещи. Это ненормально. Возможно её даже похитили. Какой чаёк, о чём ты вообще?
Он посмотрел на её босые ноги.
- Так, иди обувайся, пока я собираю то, что надо с собой взять. А затем мы пойдем искать Лу. Ты поняла меня?
- Ерунда какая-то, – ответила Пикта и недовольно надула губы. – Нам больше заняться что ли нечем? И вообще она страшная, я не хочу её искать.
- Иди надевай ботинки, – не терпящим возражения тоном повторил путник и вытолкал её из спальни.

Сразу за апартаментами расположилось узкое помещение допотопного лифта с витражным потолком, плотными зелёными обоями в вензелях на стенах и единственной кнопкой на отполированной до зеркального блеска панели управления. Сквозь декоративную решётку просматривался слабо освещённый лестничный пролёт.
Инауро повесил на себя оба ощутимо потяжелевших рюкзака, стиснул в руке топор и переступил высокий порожек, отделяющий лифт от их недавнего убежища.
Состояние его было необычным. Очевидно то, что воздействовало на его спутниц, отразилось также и на нём самом.
Мысли его скакали, сердце бешено стучало, руки дрожали, дыхание то и дело перехватывало, лицо и уши горели, на лбу выступила испарина. Несмотря на решительный настрой он чувствовал себя напуганным до усрачки, причём без каких-либо веских причин.
«Если мы и правда отравлены, то без знаний Лускус нам кранты», – подумал путник.
Он взял с собой всё, что только смог – их вещи, запас подозрительной провизии из холодильника, в том числе свой куриный суп в банке и приготовленный Пиктой пирог, не побрезговал ножами и вилками из кухонного ящика, полотенцами из ванной, мылом, бритвенным станком и набором одноразовых зубных щёток, да он даже покрывало с кровати на всякий случай прихватил.
- Я не хочу, – в который уже раз повторила плетущаяся рядом спутница.
Щёки Пикты были пунцовыми, а глаза ярко-голубыми и с каждой минутой становились всё светлее. На её смуглом от природы лице это выглядело не просто странно – чужеродно.
Инауро проигнорировал её реплику и затащил вяло сопротивляющуюся девушку внутрь лифта.
- Я спать хочу, – капризно заканючила та и попыталась сесть на пол.
Он нетерпеливо дёрнул ее за руку, не давая опуститься вниз, и глянул поверх её головы на лампы под потолком. Те горели тускло, но ровно, отбрасывая двоящиеся тени на плотные обои и изящную латунную отделку кабины.
- Стой уже ровно, – наморщился путник, плотно прикрыл за собой дверь апартаментов и прильнул к решётке, пытаясь понять, могла ли Лускус уйти по лестнице.
- И всё же я не понимаю, – проговорила Пикта, выуживая из бокового кармана рюкзака пластиковую бутылку с водой. – Ну объясни мне, зачем нам отсюда уходить? У нас ведь и так всё есть, здесь нам с тобой не угрожает никакая опасность, а там ещё неизвестно, что нас ждёт.
Она начала стучать бутылкой по решетке.
- Перестань, – попросил Инауро, чувствуя, что постепенно теряет терпение.
«Никогда не буду проводником, – решил он. – Это всё равно, что работать нянькой в детском саду. В чертовски опасном детском саду с раскалёнными докрасна качелями, пыточной камерой вместо беседки и ядовитыми цветочками, высаженными по периметру…»
Он ещё минуту потоптался на месте, затем наконец переборол себя, приблизился к панели управления и отжал кнопку. Лифт дрогнул и пополз вверх, преодолевая пустые лестничные пролеты один за другим.
- Убери бутылку обратно в рюкзак, – приказал Инауро стоящей рядом девушке. – Не хватало ещё, чтобы ты продолжала травить себя непойми-чем. Вот найдем Лускус, и она скажет, можно ли нам это пить.
Пикта хихикнула и спрятала бутылку за спину.
- А ты отбери, – она изобразила, что пытается открутить крышку.
- Эй, ну мне что, драться с тобой что ли? – раздражённо спросил путник и перехватил её руку. – Хватит уже дурить. Ты ведь взрослый человек и у тебя наверняка где-то там сохранились остатки мозгов. Ну или хотя бы банальный инстинкт самосохранения.
- Нет, – радостно ответила Пикта. – Никаких мозгов. Хочу есть и спать. Как котик.
- Кошмар, – Инауро вздохнул и затолкал бутылку поглубже в свой рюкзак.
Ему хотелось верить, что он не ошибся, и они сейчас действительно едут спасать своего свихнувшегося проводника. Что они на самом деле находятся в лифте, а не под одурманивающим воздействием какого-то вещества или невидимого существа, которое постепенно отъедает от них по кусочку. Что Пикта сумеет прийти в себя. Что Лускус жива. Что его усилия имеют хоть малейший смысл…
Кабина с шипением остановилась, раздался упругий металлический щелчок. Инауро инстинктивно задержал дыхание и, сдвинув свободной рукой решётку, выглянул наружу.
Место, представшее перед ним, было залито мягким светом люстр с изящными стеклянными абажурами и в целом выглядело добротно и дорого, будто вход в частный музей, где полно изысканных безделушек, чучел экзотических животных и таинственных раритетов, и куда уж точно не пускают случайных людей с улицы.
«А ещё в таких местах обитают призраки кровавых графинь и элегантные серийные убийцы…»
Путник с опаской перешагнул порожек и втянул ноздрями сладковатый запах мебельной полироли с примесью книжной пыли.
Прямо напротив лифта располагалась большая батарея парового отопления, скрытая витой чугунной решеткой, похожей на старинную могильную ограду. Это сходство подчёркивала метровая декоративная ель в высокой мраморной кадке, стоящая чуть левее. Над радиатором поблёскивало овальное зеркало в помпезной раме, стену справа, обтянутую шёлковыми обоями в тонкий серебристый узор, украшали гравюры в изящных рамочках, под ними ютился громоздкий кожаный диван, а влево плавным изгибом уходил длинный коридор.
- Что-то я заранее устал от всего этого великолепия, – проговорил Инауро, глядя на носки своих грубых ботинок, погрузившиеся в рыхлый тёмно-зелёный ковёр на полу.
- Опять наперегонки с чиновниками побежим? – Пикта, жмурясь точно сытый кот, рассматривала многочисленные двери впереди.
Эти высокие, узкие порталы из благородных пород древесины с витражными фрамугами, конечно, заметно отличались от простецких дверок в коридоре с офисами, но тем не менее ассоциация была очень точной.
Путник приблизился к двери ближайшего номера, подёргал ручку и с сомнением покачал головой.
- Что-то подсказывает мне, тут другое, – сказал он. – Однако, не дум…
Он резко замолчал, вскидывая руку в предупреждающем жесте.
В самом центре коридора впереди неподвижно стояла неизвестная женщина.
Её форменный костюм был идеально отглажен и подогнан по фигуре, белый шейный платок опасно сдавливал шею, высокая причёска лежала волосок к волоску, а лицо покрывал такой плотный слой косметики, что издали она походила на пластиковый манекен.
Пикта хихикнула и вопросительно поглядела на спутника. Тот приложил палец к губам, поочередно вытер вспотевшие ладони о толстовку, сжал рукоять топора покрепче, кивнул и неторопливо зашагал вперёд.
Женщина, словно приведённая в движение механическая кукла, дёрнула головой, губы её растянулись в улыбке, а глаза зашарили по пространству впереди, будто ей было трудно сфокусироваться.
- Доброе утро, – громко поприветствовала она и остановила наконец свой взгляд на Инауро. – Вы выселяетесь?
- Нет, мы на экскурсию, – чуть помедлив, рискнул ответить тот, с замиранием сердца ожидая, что после этих слов незнакомка превратится в эфемерное чудовище.
Ничего не произошло. Женщина лишь кивнула и снова замерла, глядя куда-то сквозь них.
На крошечной табличке у неё на груди виднелась короткая надпись «Маргарита, хостес».
- Если что, я совершенно не умею играть в подобные игры и не знаю их правил, – зашептал путник, когда они отошли подальше. – Нам просто надо не заблудиться, не влезть в неприятности, отыскать Лу и как можно скорее покинуть это место. Так что смотри на нумерацию дверей, на любые указатели с табличками, на служебные выходы и прочее. Сможешь это сделать для меня?
- Здесь красиво, – отозвалась Пикта, разглядывая симметрично расставленные напротив каждого номера бархатные банкетки в комплекте с журнальными столиками.
Инауро с силой сдавил пальцами переносицу и зажмурился, стараясь не наговорить спутнице гадостей, затем шагнул в сторону и подёргал ручку случайной двери. Та тоже была заперта.
«Похоже это какой-то антуражный лабиринт в лабиринте, – решил он. – Наверное за дверями вообще ничего нет. По крайней мере очень на это надеюсь, иначе мы до старости будем искать здесь Лу. Вот только в чём вообще смысл? Зачем это всё?»
Ему вспомнилось, как Лускус рассказывала о том, что Лабиринты – вовсе не утомительный квест с эпизодическими скримерами, что у них есть свой сакральный смысл. Мол, они как бы символическая модель мира и жизни каждого человека, где вход и выход олицетворяют собой рождение и смерть, а между ними проходит запутанный маршрут, отмеченный незначительными происшествиями. Ну и где-то посреди всего этого безобразия особняком стоит до поры затаившийся «центр формообразования лабиринта» как центральное событие в отдельно взятой жизни, которое и превращает человека в полноценную личность.
Однако Инауро что тогда не понял сути всей этой метафорической чепухи, так и теперь не мог придумать, как использовать подобную информацию на практике.
«Мы прошли круглые тоннели, – начал мысленно перечислять он. – Нашли пещеру с домишками. Поблуждали там немного и отыскали нужный дом, в котором жила странная семейка. Из дома с семейкой через красную дверь мы попали в коридор с поворотными комнатами. Затем через кабинет чиновника перебежали в метро. А теперь мы, похоже, в каком-то отеле. И? В чём идея вообще? В чём, етишкин кот, метафора?»
Коридор, по которому они шли, сделал поворот, но никаких особых изменений в нём по-прежнему не наблюдалось.
- Мне скучно, – сказала Пикта. – Дай поесть.
Инауро коротко стрельнул взглядом по цифрам на тускло проблёскивающей латунной табличке, прикрученной к очередной двери. Нумерация несомненно шла в сторону убывания, однако у него всё равно возникло подозрение, что это место кружит их словно карусель по одной и той же траектории.
- Кстати, а ты знал, что я хочу завести семью? – неожиданно спросила его спутница. – Вот чтобы всё было правильно, как надо. Свой дом, заботливый муж, двое детей, домашнее животное. Занятие ещё для себя интересное хочу найти. Парикмахером, к примеру, стать. Ну или медсестрой. Буду украшать других людей или лечить их. Хорошее дело хочу, полезное, доброе. И попутешествовать ещё. Это было бы клёво! Нельзя тратить свою жизнь вот так, впустую.
- Кто сказал, что нельзя? – не согласился Инауро, продолжая озираться.
- Да все, – развела руками Пикта и загадочно улыбнулась.
Они некоторое время шли в полной тишине, пока за новым поворотом не увидели уже знакомую женщину в зелёной униформе.
Позади неё, привалившись спиной к стене, словно поломанная кукла сидела Лускус. Её опущенное вниз лицо казалось мертвенно-бледным, руки безвольно висели вдоль тела, она не шевелилась и с расстояния было непонятно дышит ли она вообще.
В ушах Инауро зазвенело и весь мир на мгновение сузился до крошечного пятачка, целиком и полностью сконцентрированного на проводнице.
«Только не это, – похолодел он и едва сдержался, чтобы сходу не перейти на бег. – Только не сейчас, только не так. Пожалуйста...»
Разумеется, головой он понимал, что с внезапно исчезнувшей Лускус уж никак не может быть всё в порядке. Он ожидал от Лабиринтов любого подвоха и воображал самые ужасные варианты развития событий, однако реальность всё равно застала его врасплох.
- Лу, – задыхаясь от страха, позвал он.
Проводница несколько секунд не шевелилась, затем вздохнула и с видимым усилием подняла голову. Её губы были сжаты в тонкую полоску, а глаза оказались абсолютно белыми, как два сваренных вкрутую яйца. Слепо зашарив ладонями по стене, она поднялась на ноги и вскинула руку в запрещающем жесте.
- Не приближайтесь, – ледяным тоном проговорила она. – Я себя почти не контролирую.
Инауро почувствовал, как взбрыкнуло в груди под рёбрами и скользнуло выше, тугим комком запечатывая горло.
- Лу, – повторил он и сглотнул.
- Сказала же, я опасна! – рявкнула Лускус и сжала в кулаке висящий на шее амбарный ключ, который они до этого видели посреди её прочего непонятного имущества.
Женщина в зелёной униформе шевельнулась. В этот раз её глаза почему-то смотрели в разные стороны. Один был устремлён в потолок, а второй – на Инауро. Судя по надписи на бейджике, звали её «Лаура».
- Доброе утро, – улыбнувшись одними губами, женщина резко уронила голову набок. – Вы выселяетесь?
- Да, они выселяются, – отозвалась Лускус и, держась одной рукой за стену, отступила назад.
Зелёная женщина беззвучно шевельнула накрашенным ртом и ничего не ответила. Кисти её рук взмыли вверх и сложились пальцами в идеально симметричный жест треугольником вверх.
- Вот говорила же ему, что не надо тебя искать, а он всё равно пошёл, – наябедничала Пикта из-за спины Инауро.
- Я не смогла уйти дальше, – с нескрываемой досадой ответила ей Лускус. – Пыталась и не смогла. Просто пройдите мимо. Обещаю, что ничего вам не сделаю. Выход уже рядом. Остался всего один несложный виток. Уверена, вы с ним и без меня справитесь.
- Никуда мы без тебя не уйдем, – грустно и упрямо проговорил Инауро.
Проводница издала сдавленный стон на выдохе и лицо её скривилось в болезненной гримасе.
- Ты ведь сама говорила, что нельзя поддаваться влиянию Лабиринтов, а теперь…
- Мало ли, что я говорила, – она отвернулась и осторожно двинулась вперёд. – Лаура, эти двое выселяются, проводи их к выходу.
- Да, конечно, – зелёная женщина неуклюже покачнулась, словно её каблуки были вбиты в пол, с глухим стуком отставила одну ногу и рывком развернула весь корпус. – Следуйте за мной.
Инауро поймал Пикту за руку и потащил следом.
- Как вам понравилось пребывание в нашем отеле? Имеются ли у вас какие-либо претензии или пожелания к нашим условиям или сервису? – поинтересовалась механически вышагивающая впереди хостес.
Ей никто не ответил.
- Благодарю за отзыв, мы примем его к сведению, – выдержав небольшую паузу, сказала женщина.

«Как же быть? Что я могу сделать? Чем помочь?» – мучительно пытался понять Инауро, следуя на расстоянии шести метров позади ковыляющей Лускус.
Подходить ближе она категорически запретила, а он в ответ так же категорично отказался её бросить.
Проводница то и дело дёргала запертые двери, видимо, планируя где-то укрыться, но её попытки не приносили результата. В ответ на каждую неудачу она злилась и переворачивала все встречающиеся ей на пути столики с банкетками.
- Лаура, а у вас только один глаз стеклянный или оба? – вкрадчиво полюбопытствовала Пикта и подмигнула своему хмурому спутнику.
- Главной достопримечательностью нашего отеля является стеклянный потолок в вестибюле, который изготовлен вручную профессиональным художником-стеклодувом, – с готовностью отозвалась женщина.
Девушка заливисто рассмеялась.
- Ну точно. Вкл и выкл, – веселясь от души, заключила она. – Этой глупой зелёнке нет до нас никакого дела, она может только свой замечательный отель рекламировать.
- Наш замечательный отель был открыт в ннадцатом году бизнесменом по имени Криспи Пол, управлявшим до этого сетью ресторанов семейного типа, – задушевным голосом произнесла хостес.
- Лу, просто скажи, чем тебе помочь, – попросил Инауро, не обращая внимания на вконец распоясавшуюся Пикту.
Лускус на мгновение замерла, шумно выдыхая через ноздри.
- Знали бы вы, как вы меня сейчас все бесите, – промямлила она едва слышно и продолжила движение. – Я думать не могу, вот до какой степени бесите.
Очередной столик с грохотом полетел в стену напротив. Пузатая ваза с цветами, стоящая на нём, перевернулась и покатилась по ковру. Зелёная женщина равнодушно наступила на рассыпавшийся букет.
«Нет, это не может быть яд в пище, – рассуждал путник, не сводя пристального взгляда со сгорбленной спины проводницы. – Лу съела намного меньше меня. Даже меньше, чем Пикта. Что ещё?.. Вода в душе? Газ из вентиляции? Магический портрет на стене над кроватью? Впрочем, ей ведь что-то слышалось и до попадания в отель, значит не в нём вообще дело… Но тогда почему ей только теперь аукнулось и сразу сильнее всех? Потому что она не совсем человек?»
Инауро поморщился от досады. Ему совершенно ничего не было известно о физиологии и уж тем более о нейрофизиологии перерожденцев. Судя по всему, и то, и другое могло в корне отличаться от того, что он представлял.
Коридор сделал ещё один плавный поворот.
- Ничем ты мне не поможешь, – сквозь зубы процедила Лускус, не оборачиваясь. – Это либо само закончится на новом витке, либо не закончится никогда. Зависит от источника. Всё. Прошу, больше не спрашивай меня ни о чём, иначе я за себя не ручаюсь.
«Она всеми силами пытается разобраться в том, что происходит, но действительно не может», – понял Инауро.
Он сейчас чувствовал себя, пожалуй, даже более озадаченным и беспомощным, нежели в первый день появления на территории междумирья. Обе его спутницы были тяжело больны, а значит исход ситуации теперь зависел только от его действий. А он полностью потерял контроль над собственными страхами, отупел, обессилел и теперь просто плыл по течению. Его несло, он захлёбывался и тонул, не имея возможности за что-то зацепиться, чтобы хоть немного замедлить своё стремительное падение на дно.
- Лаура, – неприятно хихикнула идущая рядом Пикта. – А что у вас тут есть поесть?
- Руководство нашего отеля поэтапно проводит реставрацию летней площадки ресторана, и она уже подходит к своему завершению, – театрально взмахнула руками хостес. – Так что совсем скоро любой постоялец сможет насладиться прекрасным видом на водопады поедая вкуснейшие блюда от нашей шеф-повара под бокал совиньон блан или чашечку свежесваренного кофе.
- Мм, совиньон блан, шардоне, шабли, – мечтательно протянула девушка и замурлыкала под нос какую-то песенку.
Инауро хмуро покосился на спутницу. Лицо у той было красное как помидор, по лбу текли струйки пота, а радужки глаз выцвели до едва различимых сероватых кружочков с крошечными точками зрачков посередине.
«Может даже и хорошо, что её напрочь отрубило от реальности, – подумал он. – Теперь она в своём маленьком уютном мирке и ни о чём не беспокоится».
- Сними серебряные шпоры, мой герой, – беззаботно напевала Пикта, чуть пританцовывая на ходу. – Мы будем пить летнее вино. О, летнее вино, вино любви.
Путник вздохнул и в который уже раз посмотрел на проплывающие мимо дверные проёмы.
Сто пятьдесят два, сто пятьдесят один, сто пятьдесят. По его подсчётам, они прошли уже более половины пути. Если цифры, конечно, не врали.
«Может это и правда чье-то телепатическое внушение? Вон как нас всех разом на чрезмерные эмоции пробило. Черноглазые? Привратница? Нет, точно не черноглазые. Они нам до этого с фантомами помогли, с чего бы им теперь вредить. А вот дамочка на шпильках в открытую желала нам тут сдохнуть. При этом она ведь телепатка, – припомнил он. – Чем вообще можно остановить чью-то телепатию? Шапочкой из фольги?»
В ушах снова зазвенело.
Инауро приложился своей пышущей жаром щекой к прохладному полотну топора, почти всерьёз размышляя о том, что он мог бы прямо здесь и сейчас в лучших традициях конспирологов склепать некий «шлем ужаса» из пустых алюминиевых банок, которые до сих пор болтались на дне одного из рюкзаков, а затем рискнуть нацепить получившийся кандибобер на голову озверевшей Лускус. Просто попытаться сделать ну хоть что-то. Пусть нелепое, неправильное и неработающее. Лишь бы не чувствовать себя безвольным куском говна.
«Я не человек. Не герой. Я безмозглая раздавленная лягушка», – с горечью подумал Инауро.
Вышагивающая рядом Пикта подёргала его за рукав и начала канючить, мол, она уже давно не бывала в ресторанах и теперь ей «ну очень хочется отдохнуть как все нормальные люди». Он рассеянно пообещал, что обязательно сходит с ней в ресторан завтра, и девушка от него отстала, переключившись на абсурдную болтовню с хостес.
Номер сто двадцать, сто девятнадцать, сто восемнадцать…
Отель кружил их как аттракцион в луна-парке. Как короткое, поставленное на бесконечный повтор видео. Одинаковые элементы, одинаковые виды - снова и снова, без конца. Дверь, ещё дверь, узор на стеклянной вставке, столик с вазой, люстра и далее по кругу. Дверь, узор, столик, ваза. Дверь, узор, столик. Завитки на стенах, тёмный пол, светлый потолок. Влево, влево. Всё быстрее и быстрее. До головокружения и мути перед глазами.
Инауро увидел впереди очередную копию зелёной женщины и совершенно её появлению не удивился. Звали новенькую хостес «Калерия» и у неё не хватало правой руки, вдоль тела болтался лишь пустой рукав.
- Нет, нас реально изводят, – проговорил путник, чувствуя, что его начинает подташнивать.
- Доброе утро, – вежливо поприветствовала с другого конца коридора безрукая Калерия. – Вы выселяетесь?
- Доброе утро, – эхом отозвалась непонятно куда глядящая Лаура. – Да, выселяемся.
- Следуйте за мной, – сказала Калерия и зашагала по коридору, переставляя свои негнущиеся ноги словно паралитик.
- Как вам понравилось пребывание в нашем отеле? – спросила Лаура.
- Наш отель предлагает гостям 333 комфортабельных номера, спа-центр с бассейнами, саунами и джакузи, тренажёрный зал, ночной клуб, бары, ресторан и детский клуб, – ответила Калерия.
Их каблуки выстукивали битый ритм, словно копыта гарцующей цирковой лошадки.
- Боже! – воскликнул путник. – Да заткнитесь вы уже обе! Заколебали.
- Неимоверно, – подтвердила издалека Лускус.
Как ни странно, это возымело эффект и женщины надолго замолчали. Впрочем, лучше от этого не стало, потому как в тишине их рассинхронизированный топот стал казаться ещё более навязчивым, плюс к нему добавился еле слышный всепроникающий свист, будто где-то вдалеке из труб спускали лишний пар.
«Можно попробовать связать Пикту ремнём и оглушить Лу, – отчаянно прикидывал Инауро, шаря глазами по сторонам. – Останется лишь быстро дотащить их обеих до выхода. Хватит ли у меня на это сил и времени? В любом случае, ситуация стремительно ухудшается, а отель всё не заканчивается. Впереди ещё сотня номеров и фиг знает сколько поворотов с говорящими куклами. Как долго мы ещё сможем здесь вот в таком состоянии продержаться?»
- Стойте, – сипло сказала Лускус и быстро оглянулась, сверкнув бельмами. – Надо увеличить дистанцию. Я слышу ваше шарканье и это невыносимо.
Инауро молча одёрнул выскочившую перед ним Пикту, чтобы дать проводнице возможность отойти ещё на несколько шагов.
- Зачем ты меня все время тормошишь? – кокетливо заулыбалась та. – Я тебе что, собачка что ли?
Лицо её было густо пунцовым, перекошенным и отчего-то то приближалось, то удалялось.
- Остановись, – тихо попросил путник, борясь с очередным приступом дурноты. – Ты своим поведением только ещё больше всё портишь.
- Абьюзер, – хихикнула девушка, но тут же осеклась, запнулась ногой о ковёр, глубоко с присвистом вздохнула и вдруг завопила так громко и пронзительно, что у Инауро заложило уши.
Звук, исторгаемый её глоткой, был противоестественно тонким, звенящим, как если бы из её груди через рот кто-то незримый вытянул металлическую струну и теперь безостановочно дёргал её, не давая затухнуть вибрации. Тело Пикты распрямилось и вытянулось, как у висельника, на шее проступили жилы, руки с растопыренными пальцами задрожали от напряжения.
И крик этот словно стал сигналом к началу какого-то абсолютно тошного кошмара.
Инауро увидел, как потихоньку съезжает к центру коридора ближайшая бархатная банкетка, а затем пространство вокруг зарябило и пошло до жути знакомыми белёсыми волнами. Все объекты вокруг заострились, фактуры вспучились и превратились в объёмную аппликацию. Зелёные женщины разом подпрыгнули и задёргались словно деревянные марионетки на невидимых ниточках, отбивая каблуками быстрый рваный ритм.
Между ними раненым зверем взвыла Лускус, её ноги подкосились, и она с силой врезалась головой в стену. Потом ещё и ещё раз, разбивая в кровь лицо.
На какое-то мгновение путник попросту оцепенел, ощущая, как частит сердце и наливаются нестерпимым жаром вены. Он понял – именно это с их мозгами вытворяла поганая привратница, когда они только ступили на территорию Лабиринтов. Разве что теперь всё было во много раз мощнее.
- Стоп-стоп-стоп! – закричал Инауро, взмахивая руками словно заправский фокусник. – Прекрати сейчас же, хватит!
Его замутило от ужаса и вместе с тем от какой-то неимоверной, быстро набирающей обороты злости.
Иглоногая уродка пыталась привести в исполнение свою угрозу – теперь он в этом даже не сомневался. Она следила за ними, она читала их, она корректировала их мысли, она сводила их с ума, тщательно подбирая момент, чтобы наконец атаковать.
Разумеется, Лабиринты и сами по себе были ужасны, Лускус не преувеличивала. Они походили на кошмарный горячечный сон, на самый тяжёлый наркотический дурман, они ломали все представления о том, что такое нормальность, и вытаскивали на поверхность не только страхи с воспоминаниями, но и саму сущность человека. Вот только, по сути, они являлись лишь бездушным резонатором. Без источника резонанса это место моментально превратилось бы в обычную, пусть и сильно разветвлённую нору, заваленную хламом.
Лицо надрывающейся рядом Пикты стало практически фиолетовым, затем резко посерело, живот её провалился, из глаз потекли слёзы, но горло продолжало испускать один нескончаемый вопль. Крик выдавливало из её легких, как зубную пасту из тюбика.
Инауро шагнул к ней и еле устоял на ногах, невольно выпуская из ослабевших пальцев топор.
Коридор штормило и раскачивало будто угодивший в бурю парусный фрегат. Тошнотворные волны шли уже без остановки, одна выше другой, и откатывались, превращая мысли в пенистые пузыри. Обе женщины в зелёной униформе вразнобой вскидывали руки и высоко задирали ноги, сохраняя на своих лицах вежливые белозубые оскалы.
- Гадина! – с отчаянием проорал Инауро в никуда. – Я знаю, что именно ты это делаешь!
Голос его сорвался.
Тонкие серебристые узоры на обоях шевельнулись и поползли, переплетаясь словно живые, пульсируя, складываясь в непонятные искажённые перспективой слова. Давление набегающих волн продолжало увеличиваться. Виски и затылок сдавило будто бы тугим металлическим обручем, перед глазами замелькали сияющие белые мушки. Он почувствовал, как его тело накреняется вбок, заваливаясь на серую от удушья девушку.
Впереди с лёгким деревянным стуком врезалась в ближайшую дверь улыбающаяся Лаура, следом за ней туда же прилетела Калерия и вонзилась головой в витражную вставку, оставляя в ней часть своей укладки. Между двух хостес, защищая голову от валящейся отовсюду мебели руками, рухнула окровавленная Лускус. Столкновение со стеной выбило из Пикты последние остатки воздуха, и она замолчала, распластавшись по обоям как мокрая тряпка.
Инауро по примеру проводницы успел закрыть локтями голову и уже перед самым ударом подтянул под живот колени, но менее больно от этого ему не стало.
Мимо сжавшегося в комок путника опасно просвистел упущенный им топор, расколотил бра и накрепко засел в дверном косяке. Во все стороны брызнули осколки стекла.
А затем их всех по очереди оторвало от стены и начало размеренно швырять словно тонкие перья зеленого лука в большой промышленной мясорубке.
Туда-сюда, влево-вправо. Стена, пол, стена, потолок.
«Я больше не хочу, пожалуйста, пусть всё это прекратится», – мысленно взмолился Инауро и попытался ухватиться за какую-то из дверных ручек, но следующий рывок лишь оставил обломок фурнитуры в его намертво стиснутых пальцах.
Он представил, как их троих будет кружить и перебрасывать, пока мебель не раскрошится в щепу, обои не потемнеют от напитавшей их крови, а тела не превратятся в размозжённое неузнаваемое месиво и из глаз его невольно потекли слёзы.
Кричать он больше не мог, лишь замирал на взлёте и сильнее съёживался в момент падения. Свист, похожий на звук сбрасываемого давления, превратился в непрерывный визг, всё вокруг трещало, хрустело и лопалось, обдавая пространство потоками стеклянных осколков, перемешанных с обрывками мокрых цветов и древесной щепы.
- Силы неравны, – отчётливо проговорил посреди всего этого хаоса игрушечный голос. – Нехорошо.
- Нихара шо? – переспросил другой, более тонкий.
Инауро охнул после особо неудачного удара плечом о стену, наморщился и едва успел отпрянуть от пролетевшей в опасной близости от лица банкетки с сорванной обивкой и развевающимся шлейфом выпавшего наполнителя.
- Несправедливо, – уточнил первый голос и в сознание путника мягко и ненавязчиво, словно освежающий весенний ручей, потекли многоцветные анимированные картинки, – «Нарисованный человек с грустным лицом держит в руках рюкзак. Маленький кармашек на молнии справа и рука человечка. Многослойная обёртка с развязывающейся веревочкой. Шоколадка в руке. Шоколадка во рту. Широкая улыбка крупным планом. Солнышко, цветок».
- Шоколадка, – причмокнув, повторил голос, и телепатическая презентация завершилась.
«Черноглазики спешат на помощь», – внезапно осознал Инауро, уклоняясь от очередного несущегося на него элемента мебели.
Это понимание было настолько абсурдно и дико, что из груди его вырвался невольный нервный смешок, хотя глаза всё ещё застилали слёзы.
«Профессиональная помощь необходима, когда индивидуум находится в так называемом остром психозе и у него возникают галлюцинации, навязчивые идеи с потерей самоконтроля или непрекращающееся ощущение, будто его мыслями управляет кто-то другой», – проговорил в его голове бесстрастный старческий голос.
«Не забиваем эфир, – ответил ему мелодичный женский голос. – Золотой человек должен срочно принять дозу антипсихотического средства и поделиться им с остальными. В наличии четыре порции, стратегический запас сохранится».
Похоже, они говорили про тот самый шоколад, которым Лускус пичкала его после первого контакта с черноглазыми в пустыне.
«Антипсихотическое? – мысленно повторил Инауро. – Выходит шоколад здесь что-то вроде лекарства от галлюцинаций? Или это не шоколад вообще? Или в шоколаде есть особые добавки? Антипсихо… Психоз? У нас что, просто острый психоз?!»
Недолго думая, он отправил в полёт свой ненужный рюкзак и потянулся к одной из лямок рюкзака Лускус, однако сразу же получил углом случайного столика под рёбра. Задохнулся, сложился пополам.
«Принять самому и поделиться», – мягко, но настойчиво продублировал свою рекомендацию женский голос.
- Да понял я, сейчас! – свистящим шёпотом отозвался Инауро, морщась от пульсирующей боли, стянул с себя рюкзак и успел перекинуть его на живот как раз перед очередным столкновением с полом.
Рядом со всхлипом приземлилась бледная бесчувственная Пикта. В плече её торчал большой осколок цветного стекла, лицо покрывали мелкие порезы, но она всё ещё была жива, хотя, возможно, острый недостаток кислорода уже нанес её мозгу непоправимый вред.
«А может нет никакого недостатка кислорода. И коридора нет. Может я до сих пор лежу в кровати апартаментов, на полу депо метрополитена... в палате психиатрической больницы? И нет никакой Лускус, нет никакого междумирья, вообще ничего этого нет...»
Коридор качнуло. В ушах снова невыносимо громко засвистело и зазвенело, перед глазами зарябило.
Инауро пропустил два следующих переворота помещения, стараясь не слишком чиркать позвоночником по твёрдым поверхностям, нащупал искомый потайной карман, расстегнул молнию и крепко зажал в ладони небольшой бумажный свёрток.
«Принять и поделиться», – нетерпеливо повторил голос в голове.
- Я стараюсь! – в отчаянии простонал путник и быстро смахнул рукавом вновь выступившие слезы.
Сгруппировавшись перед очередным ударом, он сорвал обёртку, непослушными пальцами отломил хрупкий как стекло кусочек, затолкал в рот, клацнул зубами.
Коридор резко провернулся в последний раз, припечатал всю компанию к полу и закачался более размеренно, постепенно уменьшая амплитуду…
Инауро лежал на рюкзаке, уткнувшись лицом в пахнущий пылью и моющим средством ковёр, и боролся со своим взбрыкивающим желудком. Он ничего не видел, лишь слышал приглушённое шарканье со всех сторон. Шоколад быстро таял на языке, оставляя после себя сильную горечь.
«Поделиться! – уже почти с негодованием зазвенело в голове. – Хвостатая умирает!»
Последняя фраза бахнула и рассыпалась, многократно усиленная внутренним эхом.
Путник с усилием оторвал от пола будто бы приросшую к нему голову, кое-как сфокусировался и увидел своё деформированное отражение в паре выпуклых маслянисто-чёрных глаз сидящего напротив него существа.
- Лускус, – смешным игрушечным голосом пояснила всеобщая мать, коснулась мягкой лапкой его лица и отодвинулась в сторону.
По коридору неторопливо прохаживались около десятка черноглазых, с любопытством поглядывая на распростёртые тела проводницы и Пикты. Вдали виднелись тёмные силуэты двух застывших в комичных позах хостес.
Инауро попытался что-то ответить, но лишь нечленораздельно замычал, затем выпутался из лямок рюкзака, оттолкнулся от всё ещё зыбкого пола и, не найдя в себе силы подняться на ноги, пополз прямо на четвереньках в сторону лежащей у стены Лускус. Тело той ритмично подрагивало, дыхание частило и казалось поверхностным, губы посерели, а глаза были широко распахнуты и залиты кровью, текущей из размозжённой переносицы.
- Лу, – выдохнул он и почувствовал, как от нахлынувшей паники все мышцы разом стали ватными, а внутри груди образовалась бездонная сосущая дыра.
- Очнись, прошу тебя, пожалуйста, очнись, – шептал Инауро, размазывая трясущимися пальцами тёплую кровь в безуспешной попытке разжать её плотно стиснутые зубы. – Ты мне очень нужна, Лу…