Тайна Мангупского мальчика. Гл. 41. Кто есть кто

Глава 41. Кто есть кто


На следующий день, после работы, Артур Алексеевич собрал всех под навесом.

– Ну что ж, кажется, пришло время раскрыть, наконец, все загадки и тайны. Я уже давно параллельно с археологическими исследованиями занимался историей Мангупа и рода Гаврасов. Я копался в архивах, делал запросы, занимался генеалогией. В результате составил родословное древо Гаврасов и дошел до князя Исаака. И, конечно же, читал старинные рукописи, в чем мне очень помог Лавр Спиридонович. Мои поиски привели к очень неплохим результатам и позволили сделать интересные выводы. Но были ещё некоторые непонятные моменты. И вот вся эта история, что случилась на Мангупе во время моего отсутствия, и найденный клад, точнее, письмо в энколпионе расставили все точки над «и». В разгадке немаловажную роль сыграли и наши юные сыщики Лера, Васса, Герка и Грегори.

– Ну уж, – возразила Лера, – не мы же раскрутили это дело.

– Нет, милые мои, вы даже представить себе не можете, насколько близко вы подошли к разгадке Мангупской тайны. Вы разузнали такие тонкости, которые позволили в конечном итоге посмотреть на всю эту историю несколько с другой стороны. Недаром на вас стали охотиться. Поэтому не преуменьшайте свои заслуги. Вкупе с моими изысканиями, ваши наработки принесли неоценимую пользу. А изучив дело о похищении рукописей и моего внука, кстати, эти дела в конце концов были объединены в одно, а также поговорив с нашим доблестным защитником Сашей…(от этих слов Саша Звирик даже смутился),  я пришёл к следующему…

И Артур Алексеевич рассказал историю рода Гаврасов с момента падения Феодоро и до момента отъезда Николая Гаврасова в Константинополь.

– А почему вы решили заняться историей рода Гаврасов?

– Отец однажды обмолвился о происхождении нашей семьи. Мне тогда было лет двенадцать. А когда я пристал с вопросами, рассказал вкратце историю рода Гаврасов, которую, в свою очередь, слышал от своего деда. Она передавалась из поколения в поколение. Рассказать-то рассказал, но не забыл упомянуть, что это, скорее всего, легенда. В его изложении многое в этой истории осталось неясным. А потом я вырос, выучился и стал археологом. И судьба занесла меня на Мангуп. И я вспомнил рассказ отца. Стал читать, сопоставлять. И докопался, в конечном итоге, до истины. Нет, никаких меркантильных целей я не преследовал, просто интересно было.

– Так значит, вы - Гаврасы, и Мика–наследник Мангупа? – поинтересовался Феликс.
– Нет, – покачал головой Артур Алексеевич, – Мика не наследник.
– А почему же тогда его украли? – удивились слушатели.

– О, это очередная бредовая идея последователей панвизантийской теории возрождения! Они по всему миру выискивали потомков правящих домов Константинополя: Комнинов, Палеологов, Гаврасов. Так как прямых потомков Палеологов и Комнинов не осталось, они решили сузить поиски до Гаврасов. В идеале им нужен был мальчик, ведущий своё происхождение по прямой линии непосредственно от Гаврасов, то есть, мальчик, носящий ту же фамилию, так как они считают, что прямыми потомками, то есть потомками по мужской линии, могут быть лишь те, кто непосредственно носит фамилию своих предков. А в случае с Микой это и внешнее сходство, правда, не знаю, как уж они его определили по картинкам! И, как они утверждают, генетическое совпадение на 95 процентов. Но тем не менее, они заблуждались, Мика не является прямым потомком князя Исаака –последнего правителя Мангупа, он потомок Александра, племянника Исаака.

– Но если нет других – значит, он! – вмешалась Васька.

– Несомненно, Мика принадлежит к роду Гаврасов, но он, скажем так, не самый прямой потомок, хотя, конечно, с известным допущением его можно считать таковым, впрочем, как и меня, – усмехнулся профессор.
– Вас?!

– Ну, а как иначе? Он же мой внук! Но уж кто-кто, а я наследником правителей Феодоро себя не считаю и таковым не являюсь, а стало быть, и Мика тоже.

– Значит, это всё сказки, и у Мангупа нет наследника.
Артур Алексеевич хитро улыбнулся:
– Есть.
– Тогда кто?!
– Тот, у кого родовой знак властелинов Мангупа.
– Вы имеете в виду золотой амулет?
– И не только.

Артур Алексеевич подошёл к Ваське.
– Вася, отогни немного ворот футболки.
Васька удивленно взглянула на Артура Алексеевича, но выполнила его просьбу. И все увидели на Васькиной шее при переходе к левому плечу необычное родимое пятно, напоминающее по форме маленький крестик, состоящий из четырех тесно прижатых друг к другу пятнышек.

– Вот, – сказал Артур Алексеевич, – это необычное родимое пятно уже несколько сотен лет сопутствует потомкам Гаврасов по прямой линии. Примерно через поколение появляется на свет ребенок с подобной родинкой.
Я заметил эту родинку на Васькиной шее, когда она была ещё совсем маленькой. Её отец, кстати, мой родственник, пояснил мне, что такая же родинка была на шее у Васькиного деда, Гаврасова Александра Николаевича, родившегося летом 1920 года.

– Но моего деда звали Корнюшонок Александр Петрович! – закричала Васька.
– Нет, Вася, настоящее имя твоего родного деда было Гаврасов Александр Николаевич. А Корнюшонок – это фамилия его приёмных родителей.

Потрясённая Васька не могла вымолвить ни слова.

Артур Алексеевич продолжал:
– В двадцатом году семья Николая Гаврасова, потомка Мангупских князей по прямой линии, поддавшись всеобщей панике, пыталась бежать из Советской России в Константинополь. Вместе с ними уезжала из Севастополя и семья Петра Корнюшонка, жена которого Васса была няней самого младшего Гаврасова, младенца Александра. С отъезжающими было пятеро детей: Мария и Александр – дети Гаврасовых, Семён и Сергей Корнюшата и десятилетний племянник Вассы Егор. Руки мужчин были заняты чемоданами,  за детьми следили их жёны. Слабая от недавно перенесенной болезни жена Гаврасова не могла сама нести тяжелого младенца на руках, она вела за руки двух малышей, собственную дочь и пятилетнего Семёна – сына Корнюшат, а её ребёнка несла няня. Случилось так, что две семьи были разъединены. Ребёнок Гаврасовых остался у Корнюшат, а сын Корнюшат уплыл с Гаврасовыми в Константинополь. Так те и другие стали приемными родителями.

Профессор помолчал секунду и продолжил:
– Как мне стало известно, ребенка Корнюшат Гаврасовы записали на свою фамилию. Чтобы не вызывать расспросов, Корнюшата, в свою очередь, дали оставшемуся у них младенцу фамилию Корнюшонок. После неудачной попытки бегства Корнюшата приняли для себя Советскую власть. Они были добрыми людьми, воспитали ребёнка Гаврасовых как собственного сына, и мальчик даже не подозревал о том, что он приёмыш. Однако они ни на минуту не забывали о собственном, оставшемся у Гаврасовых, сыне и не сомневались, что мальчик тоже воспитывается в любви и заботе. В чём, конечно же, были правы. Одновременно они воспитали и племянника Вассы, того самого десятилетнего мальчика, который должен был уехать с ними за кордон. Во время войны вся мужская половина Корнюшат, включая Александра, сражалась на фронтах против фашистов. Уже пожилой к тому времени Петр Корнюшонок погиб на фронте. А через несколько лет после окончания войны от зашевелившегося в сердце осколка умер Сергей, младший сын Корнюшат, который волею судьбы стал старшим братом Александру. Племянник Егор к тому времени жил уже далеко на севере, и Александр остался единственным сыном, заботливым и любящим. Только перед самой своей смертью вдова Петра Корнюшонка Васса открыла Александру тайну его происхождения, но он предпочёл оставить всё как есть. Так что, Вася, твой дед был прямым потомком Мангупских князей.

– Так значит, Васька на самом деле моя сестра! – воскликнул поражённый Мика. – А не просто дальняя родственница!

– А я думала, что рассказ о родстве с вами – это просто выдумка моих родителей. Считала, что прадеды между собой побратались, поэтому и родственники, – удивилась Васька.

– Нет, Вася, мы настоящие родственники, по крови, а не по братанию.
– А как вы узнали, что мы родня? – снова спросила Васька.
– От моего отца.
– Но вы же не Гаврасовы, а Гавсаровы, – вмешалась Лера.

– А это особая история. Ещё в девятнадцатом веке полуграмотный дьячок перепутал местами буквы «р» и «с», и записал в приходской книге одного из новорождённых потомков Гаспара не Гаврасовым, а Гавсаровым. С тех пор так и пошло: Гаврасовы и Гавсаровы. Два рода поддерживали тесные родственные связи. Но после революции их пути разошлись. Мой отец, Алексей Гавсаров, безоговорочно принял революцию, а Гаврасовы решили уехать. Петр Корнюшонок знал, что у Гаврасовых есть близкие родственники Гавсаровы, потомки Гаспара Гавраса. И когда малыш Александр остался на руках у Корнюшат, те решили не лишать малыша родственников и после окончания Гражданской войны разыскали моего отца.

– А почему ребёнок остался у Корнюшат? – поинтересовался Феликс.
– Отец тогда был молод, служил в Красной Армии, был в постоянных разъездах и не имел семьи, хотя у него и была невеста, которая, впрочем, тоже являлась военнослужащей. Он хотел забрать мальчика себе, но Корнюшата малыша не отдали, убедив, что у них ребёнку будет спокойнее. Потом отец обзавёлся семьёй и снова хотел забрать мальчика, но тот уже считал своими родителями Корнюшат, и всё осталось, как было. Семьи поселились по соседству и стали поддерживать родственные отношения.

– А с Гаврасовыми что стало?
– А Гаврасовы, как потом выяснилось, после долгих мытарств осели в Англии, где и воспитывали двух своих детей, не делая никаких различий между родной дочерью и приёмным сыном и ни на секунду не забывая о родном маленьком Александре. Но обменять детей так и не получилось, дипломатические корпуса той и другой страны даже не взялись за это необычное дело. Так что, Васса, тебя назвали в честь приемной матери Александра. И ты у нас, судя по этой родинке, прямой потомок правителей Мангупа.

– А знак? Ведь должен же ещё быть знак! – закричал Пашка.
– А кто сказал, что знак существует до сих пор? – возразил Феликс.
– Существует, – подтвердил Артур Александрович, – когда-то мне его показывал Александр, а потом след медальона затерялся.

И тогда Васька полезла в рюкзак и вытащила что-то из кармана. Она протянула это что-то Артуру Алексеевичу.
– Этот? – спросила она.
– Не может быть, – в волнении прошептал Артур Алексеевич.

Он взял в руки блестящий желтый кружок с большим двуглавым орлом на лицевой стороне. Профессор долго рассматривал его со всех сторон. Потом снял очки, а затем снова их надел.
– Да, несомненно, это тот самый знак! Вот видите, здесь двуглавый орёл, родовой знак Гаврасов, – наконец сказал профессор, – да, это он. Значит, не потерялся.

– А он и не терялся. Он уже давно у меня. Когда мне было лет восемь, дедушка Саша отдал мне эту штучку и наказал, чтобы везде, где бы я ни была, амулет был со мной. Потом дед умер, и я так и не узнала, что это за знак. Но дед просил его носить, вот я и таскаю его в рюкзаке, – откликнулась Васька.

– А как знак попал к младшему Гаврасову, ведь он был ещё младенцем, когда остался у Корнюшат? – поинтересовался Дынин.

– А очень просто. Во избежание возможного ограбления Гаврасовы зашили амулет в детское одеяльце малыша. Там знак и был найден Корнюшатами и сохранён приёмными родителями для Александра как реликвия. Потом, когда Васса раскрыла Александру тайну его происхождения, она отдала ему и амулет.

– Но вы же, к сожалению, наверное, очень дальние родственники. С пятнадцатого века роды Гаврасовых и Гавсаровых разошлись в плане кровного родства довольно далеко, – сказала Лера.

– Да, ты права, за прошедшие столетия кровное родство, конечно, значительно нивелировалось. Действительно, наши роды разошлись довольно далеко, хотя и поддерживали родственные связи. Но в одном ты ошибаешься, Лера. Мы с Васей довольно близкие родственники, и родство наше идёт не только со времен Микаэла и Гаспара. Мой отец, Алексей Гавсаров, был женат на моей матери – родной сестре Николая Гаврасова, прадеда Вассы. А Александр, как нам теперь известно, сын Николая. Мы жили с Корнюшатами по соседству, и наши семьи поддерживали тесные отношения. Правда, тогда я ещё не знал, что мы с Александром двоюродные братья. Я вообще считал его Корнюшонком. Я тридцатого года рождения, то есть на десять лет младше Александра, и в детстве, несмотря на разницу в возрасте, мы с ним вместе играли. Он строил мне из дерева макеты танков и самолетов. Все мальчишки завидовали. Потом началась война, Александр ушел на фронт. А после войны, хотя и жили уже не по соседству, но довольно часто встречались. К тому времени я уже знал от своего отца, что Александр - мой двоюродный брат.

Мика и Васька едва успевали переваривать информацию.
– А какое отношение ко всему этому имеет Грегори?
– Грегори – внук дочери Гаврасовых.

– Да, – сказал Грегори, - моя бабушка Мария Гаврасова - родная сестра Александра. Когда я был маленьким, бабушка часто рассказывала мне о России, хотя, конечно, помнила о ней только по рассказам своих родителей. Она рассказывала и о том, как получилось, что её младший брат остался в России. Когда я подрос, бабушка отдала мне карту Мангупа, сказав, что она скрывает тайну нашей семьи. Эта карта, точнее, её левая часть с надписями на греческом и армянском с незапамятных времен хранилась в нашем роду и передавалась из поколения в поколение. Когда я вырос, то стал искать родственников в России и вышел на Артура Алексеевича, и он пригласил меня на Мангуп. Но я тогда даже и не предполагал, что Васька моя троюродная сестра, я только знал, что родственником мне является Мика.

– А как же Мак-Аврасс? Он тоже потомок Гаврасов? Или он сын приёмного ребенка Гаврасовых?
– К сожалению, Семён Гаврасов, родной сын Корнюшат, погиб во время Второй мировой войны. Он был военным моряком, и их корабль потопила фашистская подводная лодка. Он был ещё очень молод и не успел обзавестись семьёй, – ответил Грегори.

– Но тогда кто же такой Мак-Аврасс? И почему он считает себя законным наследником Мангупа?

– Мак-Аврасс родственником Гаврасовых не является. Его отец из подмосковных мелкопоместных дворян Гавриловых, поначитавшись истории Византии, ещё в начале двадцатого века начал выдавать себя за потомка Гаврасов. Затем он эмигрировал в Англию и там обзавёлся фамилией Мак-Аврасс Воспользовавшись созвучием фамилий, он купил родословную и воспитал своего сына должным образом. Юный Мак-Аврасс уже в детстве уверовал в своё княжеское происхождение и мечтал при первой же возможности завладеть Мангупом. Но это стало возможным лишь сейчас, когда Советский Союз как государство перестал существовать, а в России и на Украине началась кампания по возвращению бывшим хозяевам их собственности. Вот на этом-то и решил сыграть Мак-Аврасс. И это бы, наверное, ему удалось, если бы не настырность Мики, Васьки и Леры в их нежелании отдавать Мангуп в чьи-то частные руки, – продолжал Артур Алексеевич.

– Да к тому же появился ещё один претендент на Мангупское богатство – некий Макар, более известный под кличкой Мазя, который сначала покушался на Грегори, а потом стал преследовать Мику, думая, что именно Мика является прямым потомком Гаврасов. Он вёл двойную игру: с одной стороны, нанялся исполнять преступные планы Мак-Аврасса, а с другой, сам намеревался Мак-Аврасса ликвидировать, лишь только представится удобный случай. В его задачу входило уничтожение всех претендентов на Мангупские древности, – отозвался Саша Звирик. – Этот Мазя находился в нашей оперативной разработке с тех самых пор, как проходил по делу о хищении старинных рукописей из одной частной коллекции, но в тот раз ему удалось отвертеться.

– Да, – продолжал профессор, – Мазя в детстве довольно часто слышал историю несостоявшегося отъезда Корнюшат в Константинополь и хорошо знал всю подоплёку с вынужденным обменом детей, так как являлся внуком того самого Егора, племянника Корнюшат. Племянник-то вырос достойным человеком, а вот внук его подкачал, стал вором-рецидивистом.

– Знал он также и о том, что один из детей Корнюшат - потомок рода Гаврасов. Дед его, Егор, во время войны воевал на Северном флоте, потом служил в Мурманске, там семьёй обзавёлся, да там и осел. И Мазя был у своих родственников Корнюшат лишь однажды, в детские годы. Но все эти рассказы деда, слышанные в детстве, крепко засели ему в голову. Подростком Мазя связался с дурной компанией, стал воровать, был осуждён, отсидел в тюрьме, потом снова сел, и пошло-поехало. В тюремной библиотеке как-то наткнулся на книгу о Мангупе, вспомнил рассказы деда, ещё почитал, сопоставил и крепко поверил в Мангупский клад. Перебрался на жительство в Крым. По своим каналам навёл справки о Гаврасовых, о карте, о Грегори. И вот вместе с подельником решил завладеть сокровищами Мангупа. Узнали, что англичанин приехал на Мангуп. Стали следить за ним, похитили карту, а самого его чуть не убили. Именно они ограбили профессора Дынина, вырвав у него портфель с переводами. И на их совести пропавшие документы Мак-Аврасса, – дополнил рассказ профессора Саша Звирик.
– Не знали они только одного, что отец Васьки - сын Александра, а не Сергея Корнюшонка, – закончил Артур Алексеевич.

– А как на кастете оказалась надпись «Именно так»? Он что, старинный? – спросил Мика.
– Да какой там старинный, современный кастет, оружие бандитов. А как на нём оказалось изображение, так это объяснить как раз проще всего! – ответил Саша, – Мазе очень понравилась эта надпись на карте и монограмма, и он решил её выгравировать на кастете. Только и всего. Во всяком случае, он так объяснил. И я не думаю, что этому есть какое-то другое объяснение.

– А как правая часть карты оказалась в корешке книги? И вообще, почему карта была разорвана?
– Помните, вчера я сказал о предании из старинной книги? Так вот, по преданию, карту эту, ещё будучи мальчиком, начертил по памяти Микаэл, последний князь Феодоро. Они разделили эту карту на две половинки, во избежание попадания её в чужие руки. Левую часть карты Микаэл оставил себе, а правую отдал на хранение Гаспару. И эти части карты передавались в нашем роду из поколения в поколение старшему из сыновей как реликвия. Правая часть карты хранилась в нашей семье вместе со старинной книгой о Мангупских древностях. Но она исчезла ещё до моего рождения, и я её никогда не видел. У меня осталась только перешедшая ко мне по наследству книга. А потом книгу похитили. Как оказалось, охотники за Мангупскими сокровищами. Но они так же, как и я,  не ведали, что карта вложена в корешок книги. Да-а, они охотились за сокровищами Мангупа и не знали, что истинными сокровищами являются не золото и драгоценности, а его люди и тот дух братства, верности и чести, который издавна живет на Мангупе. И, конечно же, главное богатство Мангупа – его история, – заключил профессор Гавсаров.

– Ещё один вопрос, Артур Алесеевич! А почему Герку Микой называют?
– Это потому, что в роду Гаврасов все мужчины имеют второе неофициальное имя Микаэл! – важно изрёк Мика.

– С чего ты это взял? – вскинул брови старый профессор.
– Панвизантийцы сказали.

– Ну-у, эти ещё не того наговорят! – рассмеялся Гавсаров, – да уж, «неофициальное имя Микаэл»! Всё гораздо проще: Мика, потому что у маленького Герки была любимая игрушка плюшевый Мишка, и Герка отождествлял себя с ним. Представлялся всем не иначе как Мишка Гера. И от всех требовал себя так называть. Но так как половину звуков он не выговаривал, получалось Мика Гева. Отсюда и пошло Мика да Мика. Помнишь, внук, своего медвежонка?

Все засмеялись. Мика поначалу смутился, а затем весело расхохотался:
– Помню, конечно! А что, неплохое имя я себе придумал!

И все согласились, что неплохое.

– Так значит, и Грегори, и Васька, и я – потомки феодоритов. И самый главный потомок – это Васька? – поинтересовался немного погодя Мика.

– Да, это так.
– А раз мы потомки, то значит, и наследники. И самый главный наследник, то есть наследница – Васька! – продолжал Мика, – а значит…

– А значит, нам не нужно никакое наследство! Мангуп остаётся общим! Он ничей! У него нет хозяев! Он принадлежит только истории! – радостно заключила Васька.