Жить с алисой фрейндлих

ЖИТЬ С АЛИСОЙ ФРЕЙНДЛИХ.
   Снова звенит будильник. Снова лучик утреннего солнца прокрался через неплотно завешенные шторы в полутемную комнатушку. Пора вставать. Пора собираться на работу. Опять. Снова. Каждый будний день. Уже пятнадцать лет.
   А за окном лето. Воздух пахнет по-особенному, не так как зимой или осенью. Этот особенный летний аромат наполняет все тело легкостью и радостью, и, в отличие от других временных запахов, он напоминает тебе, что скоро отпуск. Значит, 24 дня ты можешь просыпаться позже 6-ти. Значит, тебе не нужно каждое утро включать проклятый утюг, выглаживать все эти брюки-рубашки, достаточно просто натянуть спортивки или шорты, нацепить майку, вступить в шлепки - и ты готов к выходу. Здорово!
   Но сегодня не такой день. Сегодня-на работу. Два вареных яйца, чашка чая, тридцать минут галопа по оживленным утренним улицам… Начало рабочего дня.
   В отделе как всегда суета. Кто-то ставит чайник, кто-то разбирает свои бумажки, состоящие из бесчисленного числа всевозможных отчетов, докладов, схем, таблиц и прочей ерунды. Вот мимо проплыла секретарша, страдающая недугом, называемым «погоня за модой». Выписывая более 20-ти глянцевых журналов и посещая в день не менее 15-ти различных бутиков, она все равно не успевала за новшествами и изобретениями этой страшно красивой индустрии гламура. Непонятно было одно: откуда у обыкновенного сотрудника проектного бюро имелось столько денег для приобретения столь вычурных изделий женского обихода. Всевозможные платьица и юбочки, кошельки и сумочки, заколки, брошки, цепочки, колечки, сережки, туфельки, чулочки-каждый раз все новое, яркое и безупречно дорогое. Может она встречается с олигархом? Но это до сих пор оставалось тайной для всего отдела, да и для самой секретарши, наверное, тоже.
   Совсем не такой была директор нашей скромной организации. Для краткости охарактеризовать ее можно как «серая безвкусица». Строгая, никогда не опаздывающая, всезнающая, несгибаемая, всегда лаконично и по делу говорящая мегера. К ней невозможно найти подход, невозможно договориться. Она глуха к твоим просьбам, жалобам, заявлениям и пожеланиям. Она робот-директор.
   Я сижу за столом на своем рабочем месте и жду. Жду приговора. Сегодня наш «любимый» руководитель должен высказать свое мнение по поводу моего отчета. От этого зависит, возможно, мое будущее назначение на должность начальника отдела. Не то чтобы я сильно желал эту должность. Нет. Просто повышение дает прибавку к зарплате. Вот и все. Единственная причина и единственный мотив. Просто нужны деньги. Никакого честолюбия, карьеризма, никаких амбиций.
«Новосельцев, к директору» - слышу я звонкий голос секретарши Любочки. До чего все-таки отточены у нее все фразы, выкрики и посылы! Я медленно поднимаюсь из-за стола и иду по направлению к кабинету руководителя. Вид у меня такой, как – будто впереди стоит палач с топором, жаждущий моей крови.
-Разрешите?-
-Входите, входите Новосельцев. Присаживайтесь.
Злобная мегера стоит возле окна и листает мой отчет. Лицо ее как всегда сосредоточено и напряжено.
-Позвольте задать вам вопрос, Новосельцев. Сколько вы работаете в нашей организации?-
-15 лет-
-А должность у вас какая?-
-Инженер-проектировщик-
-А вы не задумывались, Новосельцев, почему за 15 лет вы ни на шаг не поднялись по карьерной лестнице?-
-Наверное, потому что карьеризм мне чужд.-
-Нет, Новосельцев, нет. Вам чуждо понимание вашей работы. Вот ваш отчет, сделанный просто-таки бездарно, удивительно бездарно. Это надо было еще очень сильно постараться так напортачить. У вас определенно имеется талант, но талант не сделать все правильно, а испортить, и испортить так, чтобы уже ничего нельзя исправить.-
-Но я…-
-Что но, что но, Новосельцев. В общем, так, идите и все переделывайте. И к завтрашнему утру я жду вас с новым, нормальным, я подчеркиваю, нормальным отчетом. Все, вы свободны.-
   Казнь состоялась, я повешен. Иду к выходу.
-Ведьма!-
-Что, что, не поняла?-
Ого, похоже, я сказал это вслух. Пол подо мной резко покачнулся.
-Это вы мне?-
Я молчу. Стены начали сдвигаться, зажимая меня в тиски.
-Я так понимаю, мне.-
-Нет, поймите, это случайно…-
-Вооон! Убирайтесь воон! Немедленно-
-Простите, извините это не …-
Захлопываю дверь. Это конец.
6 часов вечера. Я сижу один в опустевшем за какие-то считаные минуты кабинете. Надо же, никогда бы и не подумал, что люди умеют так быстро и непринужденно уходить с работы. Если начало рабочего дня неспешно, неторопливо, вяло, охвачено некой сонливостью, то конец работы - это оживленная и громкая кутерьма с шумом и гамом, наполненная энтузиазмом вечерних домашних хлопот и забот. На моем столе непринятый и раскритикованный отчет, нуждающийся в поправках и доработках. Я продолжаю работать.
Уже порядком уставший, смотрю через какой-то промежуток времени на часы. Семь. И вдруг из директорского кабинета появились очертания человеческого силуэта.
-А, Новосельцев, это вы?-
Директор. И она что-то доделывала? Хотя ей положено, должность обязывает. А вот меня не обязывает. Почему я должен сидеть после работы и исправлять всякие там отчеты? Я не руководитель и мне за это не платят. Обыкновенная прихоть самодура. Захотелось ей, видите ли, чтобы все было готово к утру. Можно и подождать, день большой, сделал бы к вечеру. Но нет, как же, надо обязательно унизить и растоптать, надо вывернуть все наизнанку, показать какой я плохой работник. Я плохой, а она - хороший. Все вокруг плохие, а она - идеал. Ведьма и есть ведьма.
-Отчетом занимаетесь? Похвально. Знаете что, я тут подумала, идите домой, завтра за день сделаете и вечером принесете.-
Подумала она. Думать - это тяжелый мыслительный процесс и не каждый человек способен им заниматься. Были, конечно, великие мыслители, Спиноза, например, но ты на него совсем не похожа.
-Нет, что вы, я уж доделаю. Не люблю оставлять на завтра неоконченных дел.-
-Новосельцев, скажите, вы и вправду считаете меня ведьмой?-
-Нет, что вы! Совсем не считаю, поверьте, это вырвалось чисто случайно и…-
-Перестаньте. Я знаю, что вы так считаете. Но скажите, неужели я настолько плохая, неужели я в ваших глазах выгляжу ведьмой, тираном или еще кем там вы меня видите, не знаю… Конечно, я не идеал, но и вы меня поймите: ваш отчет был неправильный и я, как руководитель, просто обязана указать на ваши недостатки.-
-И совсем я так не считаю! Это моя вина, вы хороший руководитель, а я плохой работник…-
Она присела на стул возле меня.
ХХХ
   Громко хлопнула входная дверь, и я очнулся от своих мечтаний. Пришла. Она.
   Часто, оставаясь один в совершенно разных условиях, будь то квартира или очередь к стоматологу, автомобильная пробка или салон самолета, я внутренне представлял себя в образе всех киногероев, с которыми связаны ее роли. Д,Артаньян, Новосельцев, итальянский певец, Карандышев, Сталкер… Я просто должен был сыграть все эти роли, прожить их жизнью хотя бы маленький промежуток времени, пусть даже в мечтах, чтобы быть к ней еще ближе, еще лучше ее понять. Чтобы связывающая нас цепь отношений не порвалась, но стала еще крепче.
   Она не спеша сняла туфельки и прошла в комнату. Она… Я мечтательно прикрыл глаза и потянулся в кресле, выпрямив ноги.
   Что такое она для меня? Для меня она - все. В прямом смысле все. Все хорошее в жизни, что было и чему еще предстоит случиться это она. Мое вдохновение, мое спокойствие, моя удача, моя радость, пища, отдых, сон, будильник, солнце, источник новостей, моя жизнь целиком и полностью.
   Кто такая она для меня?
   Она для меня сестра, она для меня мать, любовница, жена, мой адвокат и мой судья, моя подруга, мой личный тренер и, если болею, то доктор, мой учитель, мой единомышленник и самый независимый критик.
   Нет, никогда не мог называть ее «милая» или, что еще хуже, «дорогая», даже «любимая». Все эти слова слишком бессмысленные и неподходящие для нее. Слишком ничтожны, недостаточно хороши…
   Алиса сидит на диванчике и растирает косточку на ступне. Она устала. От нагрузок съемочного дня, длящегося порой более 12-ти часов, от репетиций ноги просто деревенеют и к вечеру начинают нестерпимо ныть. И от этого нытья ты не можешь заснуть, а если засыпаешь, то снятся в основном кошмары или непонятная белиберда. Я это знаю, потому что она - это я. Вот встаю, иду в ванну и делаю воду с морской лечебной солью, которая способна хотя бы ненадолго смягчить боль в ногах. Чувствую благодарный взгляд на своей спине, и от этого хочется воспарить в облака. Да, да.…  Ведь мне хорошо – когда ей хорошо.… Только так.
   За все время совместного проживания мы с Алисой ни разу не поссорились. Ни одного разочка. Почему? Дайте подумать.…  Наверное, потому что это просто невозможно. И когда начинает разгораться маленькая искорка злобы и конфликтности, то мощный поток, струящийся из необычайных и прекрасных глаз Алисы, тут же гасит ее. И еще как. Он ее заливает настолько, что ссоры и взаимные обиды не возникают даже в мыслях. О, эти глаза способны на многое. Могут похвалить, могут убить и если надо, заставить делать то, чего тебе очень не хочется. Страшно красивые – вот более ли менее подходящее описание Алисиным глазам.
   Но самое главное в ней, можно сказать наиглавнейшее, побеждающее и затмевающее все другие качества – это доброта. Безграничная и всепроникающая. Ужасная. Которую нельзя понять и осмыслить. Которую нельзя выразить словами. О которой нельзя рассказать соседу или журналисту. Искренняя на все 120%. Повышенный тон, нотки раздражения в голосе – поверьте, все это ничего не значит. Даже если Алиса кричит и ругается, возмущается и негодует, то она делает все это неискренно. Она так не считает, не думает. И бессонными ночами, прокручивая в голове вчерашний день, страшно корит себя за несдержанность. В такие моменты мечты ее только об одном – если бы можно все вернуть назад, я бы так не поступила. Я знаю это, потому что я – это она.
   Мы сидим рядом. Рассказываем друг другу, как прошел день, что нового произошло и что планируем делать завтра. Мы говорим. Но наш диалог заключается совсем не в рассказах. Она смотрит на меня и говорит взглядом, волшебным и потрясающе глубоким. Я отвечаю спокойным и равномерным морганием своих ресниц. Вот из такого разговора я черпаю свои знания о ней, отсюда узнаю о ее проблемах и переживаниях, о тайных мечтаниях и об истинных намерениях. Мы - понимаем друг друга.
   И, когда прохладным утром, неспешно идя по узкой улочке, наполненной суетящимися, вечно неуспевающими людьми и гудящими автомобилями, я вдруг ловлю себя на мысли, что мне немножечко жаль всех их. Жаль, ведь они не знают, что такое жить с Алисой Фрейндлих!