Ржавчина

Ржавчина.
   Они стояли друг напротив друга и молчаливым взглядом выражали обоюдную бесконечную ненависть. Один был высокий, немного полноватый парень лет тридцати с небольшим, с короткой стрижкой, большими серыми глазами и горбатым носом. Второй невысокий, крепко сбитый, поджарый и моложе лет на пять-шесть. В воздухе царила напряженность и максимальная концентрация. Разговор начался немного с потугой и некоторой медлительностью.
-Здорово, Григорий - это тот, что поменьше поприветствовал собеседника.
-Привет, коли не шутишь-
-Что ты это там всякую ерунду про меня несешь, что типа я получал какие-то деньги за товар с мясокомбината?
Небольшая пауза, позволившая Григорию собраться с мыслями.
-И что из этого?-
-В смысле, что из этого? За себя говори, какие я деньги получал? Попутал ты что ли? Перед ментами хочешь выслужиться?
Наэлектризованная угроза. Ненависть переходит в действие.
-А ты разве не получал? Хочешь чистеньким остаться?
Гришу начало мелко трясти. Щеки покраснели и надулись, глаза увеличились в размере.
-Слышь, ты, закрой свою пасть, а то выбью все зубы!
-Ты, Дениска, походу сам попутал баню с вахтой или хер с трамвайной ручкой! Так…
   Договорить Григорий не смог. Хлесткий удар в челюсть, потом в живот и опять боковой в челюсть. Вкус крови во рту. Звенящая боль. Денис бил не останавливаясь. В ход пошли ноги. Выломав доску из забора, около которого они стояли, он с силой запихнул ее острым концом в рот Гриши. Затем, резко вырвав, со всего размаху сломал об голову лежащего человека.
-Я те покажу, попутал, сука!

   Он ухватился за две ноги своей жертвы, раздвинул их, и пару раз ударил ногой в промежность. Раздался крик. Оглушительный крик, который означал только одно-конец всему.
   Багряная лужа растеклась около головы Григория. Денис бил уже камнем по голове, подобранным тут же, неподалеку. Вскоре избиваемый перестал издавать какие-либо звуки и Денис, пнув еще пару раз ногами, отошел.
ХХХХХ
   Боль. Как же все болит. Кто-то рядом издавал пока еще непонятные для Григория звуки. Голова-это чугунный шар, который катается и приносит боль. Перед глазами белая дымка. Больно лежать, больно думать. Нет, лучше вернуться назад, в забвение….
   Очнувшись через некоторое время снова, он понял, что невыносимые ощущения стали немного терпимее. Глаза потихоньку привыкли и уже смогли различать очертания и контуры предметов вокруг. Шумы преобразовались в человеческие голоса. Больница. Палата, в которой он находился, была изрядно побита временем: отваливающаяся штукатурка на потолке, вытоптанный линолеум и ободранные скрипящие кровати, прикроватные тумбочки с замысловатыми трещинами и входная дверь с поломанной ручкой. Внимание Григория привлекла железная, довольно толстая труба, разместившаяся недалеко от двери. Ее предназначение было не совсем понятно, она шла куда-то наверх, занимая довольно много места в палате. Точно не для отопления. Но для чего тогда? Она была выкрашена в синий цвет, посередине находилась муфта, закрепленная болтами. Кое-где краска уже начинала облазить и на поверхности местами проступила ржавчина. «Почему не покрасят?», - думал Григорий - «А хотя если уже начала ржаветь, то крась не крась, все равно через время проступят рыжие плямы.» Вдруг мысли его от непонятной трубы переключились на что-то совсем другое. Лицо стало сосредоточено, скулы напряглись. Через час, видно, приняв какое-то важное для себя решение, он отвернулся и заснул….
ХХХХХ

   Солнечный день, облаков почти не видно и легкий ненавязчивый ветерок приятно освежает лицо. Невысокие лесенки, качели, песочницы и горки за декоративным заборчиком. Детский садик. В воздухе ощущается запах готовящегося обеда. Вот из подъезда выходит молодая женщина. За руку ее держится ребенок лет четырех-пяти. Смешной такой карапуз. Следом парами выходит остальная детвора. Прогулка.
   Григорий молча стоял у входной калитки и с пристальным вниманием наблюдал за происходящим. Неожиданно он прищурился и, по всей видимости, кого-то узнал. Рука полезла в карман старой плащевой куртки и еще раз нащупала лежащий там резак, служивший когда-то для обработки деревянных изделий. Фигурки деда Мороза, зверушки, картины с портретами и нарды - все сделанное этим инструментом было потрясающе красиво и носило ярко выраженную индивидуальность.
   Данила, сына Дениса, Григорий видел всего пару раз, когда заходил по делам к ним домой. Он знал, что ребенок ходит в садик неподалеку от дома. Поэтому, когда взгляд его нашел знакомое лицо в толпе играющих в песочнице детишек, постояв еще минуту, мужчина резко и стремительно вошел на территорию воспитательного учреждения и, не обращая ни на что внимания, подошел к ребенку. Обхватив голову Данилы и прижав ее к себе, сильно провел зажатым мертвой хваткой резаком в области глаз. И пока опомнившаяся воспитательница бежала с криком к нему, он отшвырнул уже начавшего орать ребенка в сторону и быстро пошел к выходу.
   Магазины, кафе и уличные ларечки проносились перед глазами, как кадры кинофильма. Пропал слух, и только острый звон в ушах напоминал об ужасном поступке. Все, наконец-то. Григорий подошел к трехэтажному зданию на окраине города с понятной вывеской «Районный отдел внутренних дел». Только так можно спастись в данной ситуации. Скорее, скорее. Ведь это борьба за жизнь, которую есть шанс сохранить, только сдавшись милиции. Решительно отворилась железная дверь. Он вошел….
ХХХХХ

   Они сидели на кухне. Она - опустив голову с пустыми глазами, полными боли, он - положив руку на стол, с потерянным взглядом, направленным на белые локоны волос. Слезы, плач и негромкие разговоры раздавались из примыкающей комнаты, где на диванчике лежал с перевязанной головой маленький человечек.
Локоны зашевелились, и женщина подняла голову.
- Это все из-за тебя…. Это ты искалечил нашего ребенка…. Зачем, зачем все, зачем?-
Интонация ее голоса начала усиливаться и слова превратились в крик.
Он попытался обнять жену.
-Я его убью. Найду и убью. Даже в тюрьме. Успокойся, прошу.-
Она начала рыдать, точно все время до этого накапливая бурю слез и эмоций.
-Ты, ты, ты….-
Объятия стали крепче.
-Пусти!-
-Успокойся, прошу, все будет хорошо. Успокойся!-
   Кухонный нож, уже давно находившийся в ее руке несколько раз вошел в живот Дениса. Выражение лица сменилось на удивленное. Нож выпал из рук, пальцы вцепились в волосы. Женщина отошла и закричала, что есть мочи. Он, прижав ладонь к ране, стоял, еще не понимая случившегося.
   Повернувшись, она вдруг пошла к выходу. Не к тому, что ведет на лестничную площадку. Выход был в виде дверцы, ведущий на балкон. Мозг не мог больше выносить ужаса происходящего и мгновенно подсказал решение проблемы. Секунда-другая - и звуки летящего с девятого этажа тела становились все отдаленнее.
ХХХХХ

   Послышался щелчок проворачивающегося в замке ключа. Затем отворилась дверь, и в комнату вошел уже немолодой, невысокого роста мужчина. Вместе с ним комната наполнилась запахом дешевого алкоголя и табачного дыма.
-Даня, сынок, привет!-
   Слова предназначались пареньку лет двадцати, сидевшему в кресле с ярко-бордовой накидкой и перебирающему в руках  очки с затемненными стеклами в роговой оправе.
   Ответа не последовало, и поэтому человек прошел в спальню, закряхтел и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Через минуту раздался громкий храп пьяного человека. Нащупывая дорогу руками, Даня молча прошел и сел у кровати спящего. Он не мог видеть его лица, не мог посмотреть в его глаза, только запахи, принесенные с улицы, рассказывали ему об отце. Тот перевернулся на другой бок и что-то бормотал сквозь сон.  «Да… Ты… Я отомстил…. Как он думал…. Сука…. Думал, не узнаю…. Узнал….Получай, тварь…. Сука…. Все….».  Бред продолжался около десяти минут, затем все стихло. Остался только мерный храп.
   Даня наощупь вышел из спальни и направился в ванную. Здесь рука коснулась трубы, проржавевшей от времени настолько, что становясь голыми ногами на выложенный плиткой пол, можно было почувствовать, как куски сгнившего металла налипают на подошвы.
   Как у всех незрячих людей, у него отлично развит слух, обоняние и осязание. Но помимо этого, отлично развита память. И он помнил услышанный десять лет назад разговор отца с сестрой его погибшей матери. Они кричали и громко ругались, так что порой слов было не разобрать совсем. А разбирать их и не надо. Даня все понял. Понял и запомнил на всю свою жизнь. И теперь точно знал, кто виноват во всех бедах. Кто сделал существование молодого человека невыносимым и бесполезным. Кроме того, знал и то, где находится острое бритвенное лезвие, оставшееся неизвестно с каких времен, но сохранившее для него свою остроту и актуальность.
   Да, без сомнения. План действий придуман давно и ждет только подходящего момента для реализации.
   Вдруг в ванной что-то громко треснуло, и раздался шум брызжущей воды. Лопнула труба. Все! Ржавчина окончательно съела металл. Она сожрала лучшие человеческие качества, данные людям при рождении, превратила в прах понятие добра и справедливости. Сгноила сострадание и милосердие, напрочь стерла границы понимания и прощения. Коррозия разрушила духовность, низвергла в пучину небытия любовь и дружбу. И, словно потоки грязной воды, бьющей фонтаном из образовавшегося отверстия, на землю хлынули животные инстинкты, наполненные страхом и злобой.
   Даня подошел к трубе и повернул вентиль, перекрывавший воду. Потом, вернулся в комнату, сел в кресло и задумался. Он думал об отце, обо всем, что происходило все эти годы. Вспоминал об услышанном разговоре, о смерти матери. И конечно о ржавчине. Мысли его неслись как ручейки, еще только набирающие свою силу и, впоследствии превращающиеся в бурные потоки широких рек. Существовал только один способ прекратить череду жестоких и непонятных смертей. Решительно подойдя к шкафу, он открыл нужную дверцу и достал упаковку таблеток. Конечно, название прочитать Даня не мог, однако парень твердо знал, что это за таблетки. Когда у тетки болела голова, и она не могла заснуть, половинка этого лекарства была единственным спасением для нее.
ХХХХХ

   Денис проснулся от сильной жажды. Во рту все пересохло, и обезвоженный организм требовал влаги. Голова раскалывалась с похмелья. Он встал, заглянул в комнату. Данила, как ему показалось, мирно спал. Тут он вспомнил, что вчера встретил в баре этого урода - Гришу, который так поиздевался над его сыном. Да, точно. Он дождался пока тот выйдет на улицу, пошел следом за ним. Выбрал подходящий момент и, когда тот зашел за угол отлить, ударил его со спины булыжником. Количество крови и характерный звук проломленного черепа не оставляли сомнений, что обидчик мертв. «Ну вот, сынок, я и отомстил за тебя». Чувство некоторого удовлетворения от сделанного охватило Дениса. Зайдя в ванную, он с удивлением обнаружил поломанную трубу.  «Да, надо идти за сантехником». Он неспешно оделся, еще раз взглянул на сына и вышел. На полу в ванной валялись куски ржавых осколков….