Работа над ошибками в последний день уходящего год

 Работа над ошибками в последний день уходящего года
 Усилия, ухищрения и даже подкуп – всё, на что пошёл успешный сорокапятилетний менеджер Аркадий Семёнович Ерёмин, – не прошли даром. Выгодный контракт был подписан сегодня, под самый занавес уходящего года, 30 декабря. Отметить сделку и встречу Нового года решили слить воедино, завтра вечером в загородном поместье директора фирмы. Чрезвычайно довольный собой, Аркадий возвращался с работы домой.
   Возле дома он увидел свою жену, Анюту. У её ног стояла дорожная сумка, а она, уткнувшись в телефон, что-то быстро набирала.
   Встревоженный, Аркадий выскочил из машины и поспешил к ней.
   Анюта сбивчиво рассказала о звонке от сына. Тридцатилетний Данила, отправленный на зимние каникулы к бабушке с дедушкой в тихую Ветлугу, что находилась в пятидесяти километрах от города, сообщил, что деда, сраженного высоким давлением, увезла "Скорая", а бабушке тоже плохо, но она осталась дома. Анюта собиралась ехать в Ветлугу электричкой.
– Я не могла до тебя дозвониться. Что с телефоном?
– Прости, прости. Важные переговоры были, отключал, а включить забыл. Давай я отвезу тебя к маме на машине, – предложил Аркадий.
– Кажется, с нашей собакой что-то неладное. Вечером недолго побыла на улице, и домой запросилась. Завтра, наверное, к ветеринару надо. Понаблюдай за ней. Билет на электричку я уже купила. Она через полчаса, а такси не вызвать. Будет необходимость, тебя вызову.
– Конечно, конечно, послежу. А до вокзала я тебя сейчас домчу.

   Аркадий взял дорожную сумку, собираясь положить её в багажник, но Анюта, уже усевшись на заднее сиденье справа (она не любила ездить впереди), вдруг попросила сумку в салон.
– Время поджимает.
Аркадий пожал плечами: «В салон, так в салон» и, открыв дверцу машины слева, замер, как громом поражённый. На пассажирском сиденье невинно покоился пакет с подарками для любовницы.
В голове у неверного мужа заметались встревоженные мысли. Переложить пакет на переднее сидение – значит, неминуемо привлечь к нему внимание жены. Да и стоять столбом дольше нельзя. Анюта, недоуменно глянув на мужа, выхватила сумку и поставила её рядом с собой, невольно примяв злополучный пакет. В тревоге ли, в растерянности, но Анюта, казалось, не заметила ничего подозрительного.
– Поехали же скорее, опаздываем, – поторопила она.
Аркадий, нервно вцепившись в руль "Ауди", и сам мечтал как можно быстрее доехать до вокзала и высадить жену.

Да, у Аркадия была любовница. Нет, Анюта была хорошей женой, замечательным человеком, красавицей и прекрасной матерью для их сына. В семье его всё устраивало, и о разводе он не думал. Связь с любовницей он тщательно скрывал, зная, что жена измены не простит.
   Зачем же ему тогда любовница? Однажды Аркадий задал себе этот вопрос. Ответ, который он нашёл, его вполне удовлетворил, успокоил, и больше он к этому вопросу не возвращался. Неожиданное оправдание своей похоти он услышал у одного популярного психолога, чьи телепередачи иногда смотрела его жена. Этот учёный муж убеждал с экрана, что жить надо в своё удовольствие, делать только то, что нравится… Правда, о том, что так нужно жить лишь короткий период в кризисной ситуации, психолог скромно умалчивал. Зато настойчиво рекламировал свою авторскую уникальную методику - «Жить в своё удовольствие».

   Страхи Аркадия имели под собой основания. Чтобы лишний раз не мудрствовать лукаво, он купил одинаковые подарки и жене, и любовнице. Даже пакеты выбрал одинаковые, куда услужливая продавщица сложила всякую дамскую дребедень: крема, дорогую парфюмерию. Правда, заметив ехидную ухмылку на лице продавщицы, он даже хотел отказаться от покупки, но потом передумал – слишком уж не хотелось повторять эту малоприятную процедуру (магазины Аркадий терпеть не мог). Почему одинаковые? Посчитал, что обе эти женщины в равной степени доставляют ему удовольствие в жизни: вкусные обеды, выглаженные рубашки, сладострастный секс, лёгкость бытия.
   Тревожился Аркадий ещё и потому, что подарок для жены уже лежал дома. Он запрятал пакет в свой отсек шкафа-купе и прикрыл его майками и футболками.
Ещё полбеды, если жена случайно  увидела его, убирая в его отсек чистое бельё. Содержимое пакета в машине можно было легко объяснить. Благотворительностью, например, или производственным заданием… Но вот записку «Сногсшибательному Галчонку» уже никак не истолкуешь двояко.
«Вот же дурак! Писатель хренов!» – бранил себя незадачливый любовник, боясь даже косо глянуть в сторону пакета. Жена, кажется, что-то говорила, но Аркадий не слышал ни слова.

   К вокзалу подъезжали впритык к отправлению электрички. От нервов, от спешки, от мыслей, запутанных в клубок, Аркадий не слишком внимательно следил за дорогой. Вовремя не затормозил на скользком асфальте и легонько ткнул впереди стоящую машину.
 Жена торопливо выскочила из салона:
— Я не буду ждать, опаздываю! Побежала на поезд, позвони! — крикнула она на ходу.

   В приоткрытую дверь «Мазды» выглянул водитель. Окинул взглядом помятую машину, затем взглянул на незадачливого водителя.
   Горячий кавказский парень повёл себя странно. Он не обрушил поток брани на голову виновника, а резко захлопнул дверь, неожиданно газанул вперёд, потом сдал назад и от души приложился к «Ауди» Аркадия. Тот едва успел отскочить. Снова парень дал по газам, рванул вперёд и скрылся за поворотом.
Потрясённый Аркадий с открытым ртом молча наблюдал за происходящим.
   Первая мысль, пронзившая его голову: "Нужно срочно звонить в полицию. Ничего, что номер не запомнил, установят". Он еще не подозревал, что ящик Пандоры уже открыт.
– Что это было? – спросил не менее оторопевший прохожий.
– Если бы я знал… – растерялся Аркадий. Молодого горячего кавказского парня он, кажется, не знал.
   Подойдя к своей разбитой машине, Аркадий заглянул в салон. С переднего сиденья исчезла барсетка с документами. Машинально он перевел взгляд на заднее сиденье: пропал и пакет с подарками для любовницы.
– Неужели жена? Но она вроде бы ничего не брала с переднего сиденья… Ладно, пакет прихватила… Но вроде, чужого она никогда не брала… Вроде, к открытой машине никто не подходил… Или я не заметил? Ну ладно, барсетку забрали, а пакет-то зачем?
Захлопнув дверцу машины, Аркадий побежал на платформу.

   Электричка на Ветлужскую набирала ход. В окне вагона он увидел жену, приветливо махавшую рукой и показывавшую: "Позвони мне".
Аркадий кивнул. Загадок меньше не стало.
Выйдя из здания вокзала, Ерёмин увидел свою побитую машину, висящую в воздухе над платформой эвакуатора.
– Час от часу не легче, – пробормотал Аркадий, замахал руками и закричал: – Стойте, стойте!
Инспектор ГИБДД встретил его хмурым взглядом:
— Гражданин, почему вы покинули место ДТП? Ваши документы.
Выслушав сбивчивые объяснения Аркадия, инспектор махнул рукой водителю эвакуатора: «Продолжай», а сам, вновь бросив холодный взгляд на странного водителя, сказал:
– Машина перегородила проезжую часть, и в таком виде эксплуатация её запрещена. Всё сфотографировано, зафиксировано, свидетели опрошены.
«Ну надо же, какая сегодня оперативность», – мрачно подумал Аркадий.
– Сейчас я провожу вас в отделение полиции. Напишите заявление, всё подробно изложите.
– Можно я заберу из машины ключи? – попросил Аркадий.

   Больше в машине не было ничего, что могло бы ему пригодиться в этот вечер. Телефон, документы, деньги, банковские карты, ключи от квартиры — все было в барсетке.
А ключи от квартиры любовницы, «сногсшибательного Галчонка», всегда лежали в бардачке. Так, на всякий случай. После того, как парочку раз его Галчонок потеряла свои ключи (девушка она была рассеянная), Аркадий сделал дубликат и положил его в машину. Сам он ни разу не воспользовался ими. Время встречи всегда оговаривалось. В определённые дни любовница ждала своего любимого с какими-нибудь вкусняшками или пикантными сюрпризами.

    Аркадий уже почти не удивился, когда ключей в бардачке не обнаружил. Он тщательно исследовал его, осмотрел салон (вдруг выпали?). Ключей не было. Инспектор и рабочие начали возмущаться. Аркадий неохотно вылез из своей побитой машины. Его мозг отказывался анализировать, думать, предполагать… Он начал воспринимать произошедшее за необходимую данность. Только и всего. С безучастностью обреченного он поплелся вслед за инспектором в отделение полиции.
После оформления всех документов и распросов-допросов Аркадий вышел на улицу в начале двенадцатого ночи. Дежурный заботливо предложил подвезти на служебной машине домой или к друзьям.
Конечно, можно было поехать и к друзьям, но в сознании Аркадия вдруг возникла картинка: уютная квартирка любовницы, ее шепот, полный нежности, ее понимающий взгляд, расслабляющий массаж… 
И он отказался от доброй услуги стражей порядка:
— Друг рядом с вокзалом живет, минут десять ходьбы. Пройдусь пешком. Спасибо.
— Ну, как знаешь. Мы на вызов поехали, подбросили бы по пути.
Аркадий соврал. Никакого друга в десяти минутах ходьбы от вокзала у него не было. В десяти минутах ходьбы от вокзала жила его любовница. И бедолага направился к ней.

Окна ее квартиры на шестом этаже зияли темнотой.
– Неужели уже спит? – удивился любовник. Он-то знал, что она сова, засыпает поздно, увлеченная очередными слезливыми сериалами. Галя работала продавщицей в бутике модной женской одежды, а там рано на работу не надо. Высыпалась. За плечами у нее был скоротечный брак, бегство от мужа в унаследованную от бабушки квартиру. Детей не было. О ее прошлой жизни Аркадий знал лишь обрывки, намеки, да и, честно говоря, не особо интересовался. Как, впрочем, и о настоящей. Его привлекала лишь та часть ее жизни, что происходила в спальне и в ванной (они обожали плескаться вдвоем в пене). Она не грузила его бытом, и это, пожалуй, больше всего подкупало сорокапятилетнего мужчину – легкость их отношений.
   На звонок в домофон никто не откликнулся. Припозднившийся житель впустил Аркадия внутрь. На звонки в квартиру и долгий стук в дверь тоже не получил отклика. Зато выглянувший сосед крепкого телосложения из квартиры напротив пригрозил вызвать милицию, если тот не прекратит шуметь. Аркадий мысленно возразил: «Не милицию, а полицию», но суть происходящего это не меняло.
  Вторая мысль, мелькнувшая у несчастного Аркадия возле закрытой двери любовницы: «Надо попросить телефон у соседей и позвонить Галчонку». Вслед за ней, чрезвычайно быстро, появилась и третья, самая ужасная: «А я ведь наизусть не помню ее номер телефона». В телефоне она у него значилась в целях конспирации под именем Геннадий Г. (так звали ее отца).
Аркадий прекратил стучать в закрытую дверь, спустился этажом ниже, чтобы в тепле сообразить, что же делать дальше. На улице мороз, градусов за десять.
Сидя на холодном подоконнике, Аркадий попытался воскресить в памяти номера телефонов близких и знакомых. Всплыли лишь три: мамин (он сам выбирал номер), сына и жены. Тяжело вздохнул: если звонить сыну, что он скажет, как объяснить ситуацию? Звонок жене, если она заглянула в пакет и всё поняла, крайне нежелателен. А мама обижена… Ни за что, ни про что, попала под горячую руку, и он на нее накричал… Глупые советы давала… Не извинился, не попросил прощения…Да и жила она километров в 60 от города в деревне с интересным названием Всесвятское.

   Тяжелые раздумья прервал военный. Аркадий даже не услышал, как тот приехал на лифте… или поднялся пешком… Высокий, без знаков различия, он остановился рядом и командирским тоном потребовал предъявить документы. Аркадий не стал объяснять, почему он здесь оказался и при каких обстоятельствах потерял документы. Молча поднялся, вызвал лифт. Военный сопроводил его до дверей подъезда.
   Выйдя на улицу, Аркадий равнодушно взглянул на по-прежнему тёмные окна дома и перешёл дорогу, направляясь к скверу.
«Подожду её здесь. Наверное, на новогодней вечеринке с подружками», — подумал он.

    Ведь по плану встреча с Галчонком должна состояться завтра, в 10 утра. На два часа. Для жены уже придумана легенда. Новый год они должны были встречать порознь. Галчонок собиралась с подругой на какую-то турбазу, а Аркадия и жену ждали, как мы уже знаем, в загородном доме директора фирмы.
Аркадий сел на заснеженную скамейку и, запрокинув голову, стал рассматривать звёздное небо. Давно он его не видел – дела, суета, маята… Внезапно какая-то мысль заставила его вскочить. Он заметался по дорожке, вертя головой, вглядываясь в ночное небо и причитая:
— Где же она, ну где же она? Боже мой, где же она?
   В его голосе было столько отчаяния, что на него обратил внимание прохожий. Это был Дед Мороз в богатой красной шубе, с большим мешком и белым блестящим посохом. Он остановился примерно в тридцати метрах от Аркадия (который его не видел) и тоже поднял голову к небу.
— Хм-м… Что можно потерять на ночном небе? Луну? Или звезду?
В недоумении он постоял еще немного, разглядывая звезды, и продолжил свой неспешный путь, поглядывая уже не на небо, а на странного мужчину…

   Поиски «пропавшего небесного тела» были внезапно прерваны. Дед Мороз проследил за взглядом Аркадия. Жёлтое такси остановилось у подъезда дома напротив, и из него вышла смеющаяся девушка. Аркадий облегчённо выдохнул: «Галчонок!» — и сделал несколько шагом навстречу машине. Но вдруг резко замер, словно впал в ступор.
Чуть позднее девушки, расплатившись с водителем, из такси вышел статный мужчина, обнял смеющуюся девушку, его Галчонка, и звонко, смачно поцеловал ее в щёку. Через мгновение пара исчезла за тяжёлой дверью подъезда.
   Дед Мороз видел, как мужчина, схватившись за сердце, начал медленно оседать на землю. Бросив на дорожку мешок и посох, он успел подхватить его, осторожно усадил на скамейку. Потом достал что-то из мешка и склонился над потерявшим сознание Аркадием.
Аркадий, открыв глаза, увидел склонившегося над ним старика, огромного, белобородого.
– Где я? – прошептал он едва слышно.
Белобородое существо с красным носом и внимательными глазами удовлетворительно хмыкнуло, отпустило его руку (пульс проверял старик):
– А где бы ты хотел оказаться сей момент?
Аркадий промолчал.
– Ну да, не до шуток тебе сейчас. Там же, где и был пару минут назад – в сквере. Напротив дома, теперь уже с освещенными окнами на шестом этаже.
Аркадий молча выслушал старика. Он вспомнил все. Он припомнил все, что с ним сегодня произошло. Отметив про себя, что вспоминал все абсолютно равнодушно. «Это, наверное, хорошо, что равнодушно. Иначе как это все выдержать?»

– Я – Дед Мороз. Шел по скверу и увидел, как тебе стало плохо, ты начал оседать. Подхватил, усадил на скамейку. Мои мешок и посох вон там, на дорожке, лежат.
Аркадий бросил взгляд в указанном направлении, скользнув глазами по знакомым новогодним  атрибутам.
– "Скорую" вызвать? – предложил Дед Мороз.
– Ты же пульс проверял. Значит, всё в порядке. Значит, здоров. – Он помолчал и добавил: – Физически.
– В кризисный центр тебя отвезут.
– А-а-а… Так это то, что произошло со мной сегодня вечером, называется кризисом? – И, вспомнив часто звучащее выражение «кризис среднего возраста», криво усмехнулся.
– А что ты на небе потерял? – вдруг спросил Дед Мороз.
– Звезду, – неохотно ответил Аркадий.

Дед Мороз присел на скамейку рядом, не торопил, молчаливо ожидая.
 – Моя милая, добрая бабушка Саня как-то поздним вечером, когда я был совсем мальцом, вывела меня во двор летней безлунной ночью и указала на яркую звёздочку в небе:
 – Смотри, Аркашенька, и запомни: это твоя звезда. Она родилась вместе с тобой и будет сиять для тебя всегда. Чаще находи её на небе, передавай ей приветы, рассказывай о своих делах, спрашивай совета, когда не знаешь, как поступить… Вечером спроси, и ложись спать. Звёздочка подумает, и ночью, во сне, она обязательно шепнёт тебе, что нужно сделать, как поступить или что исправить…

Такая вот игра у меня в детстве была… И даже повзрослев, нет-нет да и взгляну на небо, найду свою звезду, поговорю с ней… Последний раз я её видел… – Аркадий задумался, – наверное, года четыре или пять назад… На своё сорокалетие ещё видел, помню…
   Дед Мороз откинулся на спинку скамейки, устремив взгляд в бездонное, ясное морозное небо, и тихо промолвил:
– А ведь помню твою бабушку Саню… Светлый был человек… А ещё я помню, как приходил к тебе в больницу под Новый год, когда ты тяжело болел, и подарил тебе толстый альбом для рисования и большой набор карандашей… И ты рисовал много-много разноцветных звёздочек…
Аркадий лишь кивнул, подтверждая, что это было так. Он не задавался вопросом, как такое возможно.

   Дед Мороз поднялся, посмотрел на осунувшегося, продрогшего человека и потянул его за рукав: – Вставай. За углом есть уютное кафе, согреешься, чайку попьёшь…
 – У меня деньги украли… Нет у меня денег…
 – Не беда, на чай я найду…
Аркадий поднялся. Сейчас он готов был не только пойти в кафе, а согласен был на всё, что ему предложат в эту минуту.
Он опустился в уголок мягкого дивана, прикрыл глаза, наслаждаясь теплом и уютом маленького кафе, растирая озябшие ладони.
– Пальто не хочешь снять? – спросил Дед Мороз.
 – Не-а. Так теплее, – ответил Аркадий.
Заказ принесли быстро. Несколько тарелок с разными яствами поставили перед Аркадием. Он скинул пальто, бросил его рядом на диван, посмотрел на полные, аппетитно пахнущие тарелки и вдруг осознал, что не голоден.
 – Странно, последний раз ел в обед, да и то на бегу…  Всё некогда… Из-за стресса, наверное, аппетита нет.
Дед Мороз поддвинул к нему тарелку с салатом: – Ешь, ешь…
Аркадий заставил себя съесть салат. Отодвигая пустую тарелку, он заметил, что Дед Мороз ничего не ест.
 – Я сыт. Не хочу.
 И, поймав недоверчивый взгляд напротив, добавил:
 – Из гостей шёл.

    Потягивая тёплый глинтвейн, Аркадию подумалось: «Сейчас разморит после еды, и я засну прямо здесь, на этом диванчике». Но спать, к его удивлению, не хотелось. Аркадий уставился в темное окно. На улицу, в морозную ночь, тоже не тянуло.
 – А ничего, если мы здесь ещё немного посидим? – спросил он почему-то Деда Мороза, а не официанта.
 – Да сколько угодно, – ответил Дед Мороз.
И вдруг, совершенно неожиданно для себя, Аркадий беззвучно заплакал. Стыдясь, он отвернулся к окну. Слезы лились из глаз нескончаемым потоком. Он размазывал их по лицу ладонями, потом – заботливо подсунутыми стариком салфетками, потом – каким-то невесть откуда взявшимся полотенцем, а они все лились и лились…
Наконец, слёзы иссякли. Аркадий шмыгнул носом, вытер лицо полотенцем, положил его на край стола и, опустив голову, тихо прошептал:
 – Извините.
 – Ничего, ничего. Всё в порядке, – ободряюще произнёс Дед Мороз.
 – Понимаете, – Аркадий вдруг перешёл с «ты» на «Вы», – у меня сегодня тяжёлый день был.
И, торопливо перебивая сам себя, он принялся рассказывать о злоключениях сегодняшнего вечера…
– Вчерашнего уже, – мысленно поправил его старик, но перебивать не стал, выслушал молча.
– Почему так… в канун праздника…

Аркадий выпрямился и посмотрел Деду Морозу в глаза. "А почему он не раздевается? Здесь же тепло…"
Дед Мороз отвел взгляд и произнес малопонятную фразу:
– Ящик Пандоры еще открыт. – И, увидев недоумение в глазах Аркадия, добавил: – Твой ящик. Знаешь, что это такое?
– Да… ящик со всякими неприятностями. Его открыла любопытная Пандора. Древнегреческий миф, кажется. Да? Еще не все неприятности на меня вывалились сегодня? – Мужчина с болью во взгляде посмотрел на Деда Мороза.
– Ну, почему вывалились? Не вдруг и не вывалились…

   Звук открывающейся двери прервал его речь. Повернув головы, Аркадий и Дед Мороз посмотрели на поздних посетителей, нашедших приют в эту морозную ночь. Молодой мужчина щуплого телосложения торопливо распахнул дверь кафе перед богато одетой дамой, явно старше своего спутника, услужливо пропуская её вперёд. Но его чрезмерное усердие сыграло с ним злую шутку; что-то пошло не так, и он не успел чинно и благородно последовать за своей спутницей, а поскользнулся и растянулся во весь свой небольшой рост на пороге кафе.
Дед Мороз усмехнулся и громко произнес:
– На развязавшийся шнурок на ботинке наступил.

   Спутник дамы поднялся, злобно взглянул не только на Деда Мороза, но почему-то и на свою спутницу и, с грохотом захлопнув дверь, покинул кафе.
Дамочка, презрительно скривив накрашенные яркой помадой губки, не стала одаривать своим присутствием данное заведение и тоже вышла вон.
– Кажется, я уловил суть, – произнёс Аркадий, снова переходя на короткое «ты». – Падение этого юнца - следствие причинно-следственной связи, так?
– Именно, – подтвердил Дед Мороз. – Связь между поступком, действием и неизбежно наступившим событием. Ты человек неглупый, на досуге поразмыслишь над этим лабиринтом причин и следствий.

– При чём тут тогда ящик Пандоры? – полюбопытствовал Аркадий.
- Правильнее сказать не ящик, а кувшин неприятностей. Любопытной женщине достался он уже полным, и она его открыла сама, выпустив в мир беды и зло. Но свой личный кувшин каждый наполняет сам…
Внимание обоих перехватил оживленный гомон за окном: трое мужчин, примерно ровесники Аркадия, весело смеясь, что-то горячо обсуждали.
Аркадий минут пять, словно завороженный, наблюдал за ними. А Дед Мороз – за Аркадием.
– Почему… – Аркадий оторвал взгляд от окна и смутился, встретив взгляд Деда Мороза.
- Почему содержимое кувшинов этих мужчин не доставляет им серьёзных неприятностей?  Ты это хотел спросить?
 Аркадий кивнул.
– Идеальных людей не существует, и каждый совершает промахи. Но они следят за тем, чтобы их кувшины оставались по возможности пустыми.
– Как? – не понял Аркадий.
Дед Мороз, не отвечая, продолжал смотреть в окно, на смеющихся мужчин, и едва заметно улыбался чему-то своему.
– Кажется, понимаю…   Вовремя исправляют ошибки…
Аркадий задумался и тихо произнёс:
– Но ведь сначала надо осознать, что ты ошибаешься…
– А они, – Дед Мороз кивнул на улицу, – не забывают о законах мироздания: Закон бумеранга, Закон благодарности, Закон правды…

Минуты текли в тишине. Потом Аркадий, бросив быстрый взгляд на Деда Мороза, спросил:
– Пакет… с подарками… (он не стал произносить вслух – для любовницы) взяла жена?
– Ты сам, своим поведением, пробудил в ней этот интерес… Впрочем, рано или поздно…
– А её за что наказывать? – Аркадий тяжело вздохнул.
– Она сама себя наказывает.
Аркадий с тревогой посмотрел на него:
– У неё есть любовник?
Дед Мороз усмехнулся:
– Кто о чём, а… – запнулся, прикусив язык.
– А вшивый о бане… – криво усмехнувшись, закончил Аркадий.
– Она наказала себя за излишнюю доверчивость, наивность. Но всё у неё будет хорошо.

Аркадию отчаянно хотелось спросить: «Со мной или без меня?», но он не решился.
– А барсетку не она взяла…
Это прозвучало как вопрос, но в голосе сквозила уверенность.
«А ключи любовница взяла. Бывшая». Даже мысленно ему больше не хотелось называть её Галчонком.
Вспомнил он и кавказца; тот неприятный случай на автозаправке.
Тяжело вздохнув, спросил:
– Это ещё не всё из моего кувшина?
Дед Мороз ответил вопросом на вопрос:
– Ты хочешь вернуть свою пропавшую звезду?
Аркадий молча смотрел в тёмное окно. Долго смотрел. Потом перевёл взгляд на Деда Мороза и спросил:
– Кто ты?
Дед Мороз лишь пожал плечами.
– Пора мне. Засиделся я с тобой. – Дед Мороз поднялся, взял в руки мешок и посох.
Аркадий тоже встал. Посмотрел в глаза старику. «Какие бездонные у него глаза», - подумал он и произнёс:
– Хочу.
Дед Мороз опустил мешок на диван, распахнул его и, порывшись там, извлек альбом для рисования и большую коробку цветных карандашей.
Аркадий замер: это был точно такой же альбом и точно такая же пачка карандашей, которые подарил ему Дед Мороз в далёком детстве.
– Тогда нужно провести работу над ошибками. До Нового года ещё остался 21 час.
Аркадий неуверенно присел за столик, открыл альбом, вынул из коробки остро заточенные черный и зеленый карандаши… и задумался.

   Дед Мороз взял мешок в одну руку, посох – в другую. Подошёл к официантам, отдал несколько купюр самому молоденькому белобрысому пареньку, тихонько  попросив его купить билет до станции Всесвятское, туда, где жила мама Аркадия, на десятичасовую электричку ; что-то ещё говорил официантам, указывая на Аркадия. Потом тихонько вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.




.