Письмо брату

Ремарка. Художественный марафон "Месяц текстовых эскизов"
Эскиз 16. Картина И.К. Айвазовского "Ледяные горы".
/Задание. Что может случиться с экспедицией в неизведанных льдах и айсбергах Антарктиды?


«Дорогой Габриэл, прошло немалым больше тридцати дней, как мы покинули Дарджилинг.
К слову сказать – в моей коллекции изображений натуры прибыло: ни в каком другом месте не встречался нам воздух столь кристальной прозрачности. Местные хвастают, что чай, собранный на здешних горных уступах, имеет непревзойдённый аромат благодаря именно этому обстоятельству. Будто тут солнце целует культуру в самое сердце. Вот так поэтично.

Меня тогда снабдили сопроводительными письмами и дали знающего проводника, а тот организовал караван из двадцати пяти носильщиков. С одеялами, продуктами, клетками с живой птицей, ящиком красок.
Видишь ли, в последний момент я изменил первоначальный план: вместо божественного света в долине Катманду отправился за красками Качинги.

Не буду долго утомлять тебя описанием тягот пути по всё более диким местам. Скажу одно: если бы меня вновь посетила подобная мысль, я ой как бы подумал прежде, чем принимать такое решение. Но сделанного не вернуть, как не вернуть погибших моих помощников. Помолись с братией о спасении их души.

Я же благодарен промыслу Божию, что разрешил мою задачу, да приоткрыл надо мной одну из тайн нашей планеты.

От деревни Иксун начался подъём. По мере восхождения воздух становился всё более разреженным. На высоте более пятнадцати тысяч футов со мной остались от всего отряда, и спасли от верной гибели, оружейник и кули. Мы добрели до ветхой пастушьей избушки и согрелись у костра.

На следующее утро я сделал несколько эскизов. Солнце нещадно палило, а руки сводил холод. Моё лицо опухло и ужасно ломило темя…

Но, дорогой брат, видеть Землю такой величественной и неприступной в своей тайне мало кому из живых людей доводилось.

Спуск не в пример оказался намного легче, и с божьей помощью через эстафету местных лам мы добрались до Томлонга – столицы горного королевства. Расположили нас напротив зимней резиденции бессмертного верховного ламы. Обычным людям не позволено видеть его лицо.

За мной прислали ночью. При свете фонаря Верховный, а это оказался юноша не более двадцати лет, рассмотрел мои наброски. А после, брат, случилось невероятное.

Я пишу тебе потому, что ты священнослужитель и учёный. И если ты не найдёшь достойного объяснения моей истории, то унесёшь её молча с собой в иной мир
.
Толмач перевёл, что мне предстоит увидеть картину более величественную, чем Эверест. Но с условием, что изображу её, когда придёт время. На немой вопрос ответил «ты поймёшь когда».

Засим пятеро служителей сопроводили меня до входа в пещеру, в которой протекала река. На плоту мы пересекли ещё несколько пещер. Казалось, мы с потоком плавно опускаемся в некую воронку – всё ниже и ниже в горном массиве. Но холода я не чувствовал из-за тёплых подземных вод.

Вот плот мягко ткнулся в прибрежный песок озера. Я огляделся. Это было потрясающее воображение зрелище. Свод пещеры освещался сталактитами, словно небесный храм белоснежными свечами. Источник света я не рассмотрел.

Но увидел каменные фигуры наподобие тех, что охраняют остров Пасхи. И напротив огромный чёрный квадрат, быть может, обсидиановый. В нём вспыхнула точка, распустилась цветком и ожила картинкой. На противоположный берег озера из тоннеля вышли пятеро мужчин. Я успел разглядеть, что одеты они в странные плотно облегающие фигуру блестящие костюмы. Затем квадрат замельтешил мириадами летающих насекомых. Они облепили людей, раздался ужасающий сосущий звук и, мгновение спустя, на берегу остались одни костюмы.

Габриэл, я, кажется, лишился чувств. Когда пришёл в себя, мне объяснили, что я увидел лишнее. Прозвучало непонятное словосочетание «экспедиция Кусто», и что теперь мне покажут, зачем мы приплыли.

И действительно, следующая картина быстро привела меня в нормальное расположение духа соответственно моему пониманию действительности, хоть оказалась не менее фантастичной.

Теперь я увидел высокие ледяные горы, торосы и айсберги в белом безмолвии. Набрякшее штормовое небо над утлым трёхмачтовым шлюпом и пляшущие смертельные волны под его днищем.

Тысячи ледяных игл вонзились в моё сердце. Ещё мгновение и оно бы окаменело. Но квадрат потемнел, меня подхватили сильные руки и молча усадили на плот. Некоторое время спустя мы вернулись к ламе.

«Ты единственный смертный, перед кем мне велено приоткрыть одну из земных тайн. И раз ты хотел быть свидетелем, то станешь величайшим живописцем природных сфер», – произнёс он безо всякой высокопарности.

Вскоре мы покинули Тибет и спустя два года мой приятель, адмирал Лазарев, в приватной беседе, по-дружески, рассказывал о совершённом им открытии шестого материка – Антарктиды. Он же предложил помощь судового художника Михайлова, если я надумаю написать картину со слов, как делал по обыкновению.

Но, Габриэл, ты теперь знаешь, что помощь мне при случае не понадобится.

Единственной загадкой для меня осталась история тех пятерых.

Засим откланиваюсь. И буду ждать от тебя, как всегда, мудрого комментария.

Твой любящий брат, Ованнес».

* Через двадцать два года И. Айвазовский напишет картину «Ледяные горы».
* Через сто два года Жак-Ив Кусто в подводной экспедиции в Антарктиде потеряет при невыясненных обстоятельствах пятерых членов экипажа.