9. Что такое государственный терроризм?

    В 1987 ООН ввела такое понятие. Т.е. к концу XX века институты государственности всё же пришли к тому, чтобы официально признать, что террористом может быть не только человек или какая-то организация, а государство. Определения были даны примерно следующие.

«Практики полицейского государства, направленные против своих граждан: наблюдение, разгон собраний, контроль за новостями (СМИ), избиения, пытки, ложные аресты, массовые аресты, фальсифицированные обвинения, показательные суды, убийства.
Доставка государством оружия массового поражения на территорию других государств, в их территориальные воды или в международные воды.
Военные манёвры и учения, проводящиеся вблизи границ другого государства и представляющие угрозу его независимости и территориальной целостности.
Атака вооружёнными силами государства целей, которая представляет угрозу для гражданского населения, живущего в другом государстве.
Создание и поддержка вооружённых отрядов наёмников с целью уничтожения суверенитета другого государства.
Убийства и попытки убийств государственных деятелей других государств или национально-освободительных движений, направляемые государством вне зависимости от того, выполняются ли они с помощью военного удара, специальных операций или найма агентов.
Тайные операции разведывательных или других государственных сил, направленные на дестабилизацию или подчинение другого государства, национально-освободительного движения или международного мирного движения.
Кампании по дезинформации, направленные на дестабилизацию других государств.
Продажа оружия, поддерживающая продолжение региональных войн и задерживающая политическое решение конфликтов.
Отмена гражданских прав и свобод, положений конституции и законов под предлогом противодействия терроризму.
Разработка, испытание и развёртывание ядерного и космического оружия, повышающего вероятность геноцида и экоцида, обрекающее бедных на продолжающуюся нищету и все человечество — на постоянный страх.»

    Лично я понимаю это примерно так. Допустим, существует некое государство (никакое конкретно государство не подразумевается – это собирательный образ и теоретическая модель). И ведёт оно, допустим, следующую политику: другие государства должны становиться его колониями, и воевать за его цели, а в случае отказа быть уничтоженными (причём остальные должны сидеть смирно и не возмущаться, а то им тоже достанется). Вот это и есть государственный терроризм. Просто бывают террористы, которые готовы убивать людей единицами и небольшими группами, а бывают такие, которые готовы целыми народами.
    Чем отличается такой вид терроризма от всех остальных? Ну, во-первых, масштабностью отличается. В связи с чем вполне закономерно, что поскольку ответственность за такое вроде как тоже получается помасштабнее, признавать террористами себя все причастные к нему, соответственно, не захотят особо сильно. И (наверное) при возможности готовы будут использовать максимум средств, чтобы уйти от ответа за это. Ну и соответственно, сопротивление логике и правде при разборе такого вопроса тоже закономерно самое решительное.
    Второе отличие государственного терроризма от большинства остальных его видов – это сложность. Потому, что, если какое-либо одно государство решит им заниматься, это же не гарантирует, что какое-то другое тоже не захочет. И если государств-террористов окажется двое, то им придётся противостоять друг другу, потому, что цели у них окажутся противонаправленные (одному надо нагнуть всех и другого в том числе, а тому надо нагнуть всех и этого в том числе). И тогда война окажется для поддерживающих ту или иную сторону и за какой-то терроризм, и в то же время против какого-то. И всё это будет отражено (и активно использоваться) в информационной войне. Поэтому на некоторые особенности государственного терроризма я предлагаю в данной работе обратить внимание.
    Для того, чтобы осуществлять государственный терроризм, не обязательно, чтобы весь народ какого-то государства осознанно принял идеологию «Кто не захочет быть нашими рабами, тот должен быть уничтожен!» И данное государство не обязательно должно на весь мир официально огласить такую угрозу. Это может быть сказано не официально, иносказательно (каким угодно способом дано понять оппонентам), и не всему народу другого государства, а только тем, от кого зависит принятие соответствующих решений. И не обязательно в виде угрозы сразу нанести тотальный удар, а всего лишь в виде предупреждения о каких-то действиях, которые сделают отказ невыгодным, а в случае сопротивления подразумевают эскалацию конфликта, в ходе которой сопротивляющаяся сторона будет уничтожена.
    Жителям же государства-террориста это может быть преподнесено, что противник первым начал, и что теперь их святое дело идти его и бить. Т.е. для них это может быть война, в которой они вполне могут думать, что они правильно делают, и не понимать, в чём они не правы. Так как же отличить государственный терроризм от всех остальных случаев, когда на государство действительно напали и оно действительно должно защищаться? Это сложный вопрос, требующий серьёзного разбора, но общие направляющими примерно следующие.
    Если за официальной версией стоит неправда, то серьёзной критики она не выдержит. Поэтому самым верным решением для такой системы будет информационный тоталитаризм, запрещающий любую критику. Причём создан он будет не в момент, когда «уже напали и некогда разглагольствовать», а заблаговременно. И конструктивные ли доводы критик приводит, или не конструктивные; есть ли что ему возразить, или нечего; уверенно ли он что-то заявляет или просто вопросы задаёт неудобные – разницы нет. Есть запрет, и нарушил – получай.
    Если доказать неправоту критика не получится, могут быть применены пытки, которыми будут просто выбивать из него признания его неправоты. И именно угроза их применения может выступать одним из средств запугать и заставить заткнуться потенциальных критиков. Поэтому пытки являются типичным атрибутом государственного терроризма.
    Так же одним из признаков государственного терроризма может быть накачивание общества ненавистью к намеченному противнику. Причём не просто в рамках какой-то пропагандистской компании, а системы, за которой стоит репрессивный аппарат, угрожающий критикам (что такое пропаганда – отдельная статья тут http://proza.ru/2023/12/04/1304?ysclid=lq9fwy7dzo505009193).
    Чтобы пропаганда сработала как надо, нужно окружить целевую аудиторию сплошным информационным потоком, подающем пищу для размышлений исключительно в одном ключе. Все альтернативные источники информации для такой системы логично пресекать. И чтобы убедить большинство в том, что всё подаётся правильно, нужно это же большинство убедить в том, что «это правда потому, что все так думают». Для этого нужно убрать какие-либо признаки того, что многие так не думают – это одна из причин запрета на собрания, демонстрации, всяческие неугодные режиму организации, и прочие проявления массового инакомыслия (вторая в том, что для того, чтобы противостоять такой системе, инакомыслящие должны хоть как то-то организоваться, а чтобы лишить их возможности бороться, нужно раздавить возможность организовываться)
    Если всё будет проделано на соответствующем техническом уровне, типичный гражданин даже и не поймёт, что он является участником государственного терроризма. И это то, что отличает государственного террориста ото всех остальных его «собратьев». В других случаях террорист обычно понимает, что он делает. Если он несёт-подкладывает куда-то бомбу, он понимает, что он несёт и зачем. Если он сидит-собирает эту бомбу, он понимает, что он собирает. Если он жертвует деньги террористической организации, он понимает, на что он жертвует. Государственный же террорист именно что может не понимать, что он на самом деле поддерживает и чему служит.
    Более того, государственный террорист может даже и не хотеть понимать чего-то – ему просто может хотеться побед, трофеев, выгоды, и верить при этом в свою правоту и праведность. И он просто требует, чтобы ему это подали, и чтобы это было в том виде, в каком ему это нравится видеть. А какая у этого подноготная, ему может и не особо хотеться знать (если за этим скрывается не то, во что ему нравится верить). И у него может быть вообще мораль, что правда в том, во что ему нравится верить (таких людей достаточно много), и он готов поддержать то, что поддержит это. И он просто требует, чтобы всё было обставлено так, как ему нравится видеть, и он поддерживает «сильную власть», которая «железным кулаком» будет затыкать всех несогласных.
    Отличительным признаком последнего контингента является вера, которая повёрнута вопреки разуму. Т.е. если разум и логика говорят что-то одно, а вера требует другого, то такие деятеля (и те, кто их направляют) просто говорят, что не надо думать, а надо просто верить. И если вера не сходится с тем, что говорит разум, надо просто отметать всё, что говорит последний, и верить, что делаешь правильно (у таких людей обычно не бывает состоятельных аргументов, зато всегда целый арсенал оскорблений, обвинений и угроз, и они считают преступлением оппонента уже только одно нежелание верить в то, во что верят они).
    Ещё одним признаком государственного терроризма может выступать религия, которая накачивает народ воинственностью. Чаще всего для этого может использоваться идея его «богоизбранности», исключительной праведности, исповедуемой исключительно данным народом веры, и какой-то особой миссии данного народа, в рамках которой он должен пойти и разобраться со всеми «неправедными». Если это делается целенаправленно, с целью вести (или подготовить или оправдывать) войну на уничтожение, такая религия, получится, служит государственному терроризму.
    Если религия служит государственному терроризму, любое покушение на такую религию будет караться самым жёстким образом. Т.е. такая религия может с одной стороны петь про доброту, любовь, милосердие, сострадание и т.п. вещи, и в то же время с другой постоянно трубить о том, что все, кто по ту сторону идейного фронта – это нечисть, уничтожать которую святой дело. И если такую религию попробуешь критиковать (или пародию какую-то сделать, высмеивающую её противоречивость), то чем более популярно это получится, тем более жёсткими это может быть чревато угрозами и расправами.
    Под какую только можно статью подвести, в чём только можно обвинить (если ни в чём – то сфабриковать), или просто кого-то послать избить/убить – что-то обязательно будет. В общем, не мытьём, так катаньем, но обязательно покарать, и обязательно показательно, чтобы все остальные потенциальные критики видели, что за это бывает.
    Могут сделать ещё и так: найти какого-то хулигана, который сделает что-то однозначно осудительное. Причём обязательно непотребное, глупое, и мелкое (например, помочится в храме). И вот его возьмут, выволокут на всеобщее обозрение (как будто это просто событие масштабов страны), и будут показывать, как он весь в соплях, в обмоченных штанах, на коленях ползает и умоляет, чтобы его простили, обещая, что больше никогда так не будет. Что это даст? А даст это то, что если грамотно всё организовать, у без-рассуждения-верящих накатит сразу волна гнева «…на наши святыни покушаются!», и на базе этого начнётся «Вот они, оказывается, какие, враги нашей веры – подлые, поганые, сопливые… Все они такие, мы теперь точно знаем – никакого им сострадания за такое (и ничего слушать больше не хотим – как только слышим что-то против нашей веры от кого-то, сразу ату его!)». И этой волной возмущения её кукловоды как бы скажут всем противникам системы: «Ну теперь поняли, что ничего у вас не получится? Теперь поняли, с чем столкнётесь, если попробуете что-то против нас говорить?», и (возможно) «…с грязью смешаем, затопчем, в параше утопим, если будете нам мешаться, и никто на вашу защиту не встанет – все будут только плевать в вас!»
    В общем арсенал трюков у государственного терроризма может быть большой (вот сколько аналитики рассчитают нужным – такой и будет применяться), и если он будет рассчитано применяться, то сделать против него, может, в принципе, оказаться и ничего нельзя. Потому, что всё, что будет делаться, уже будет рассчитано так, чтобы справиться с этим было нельзя. Так что тема сложная, требует серьёзного разбора (но только там, где государственного терроризма нет, или угроза его хотя бы недостаточно велика). Потому, что, если он где-то есть, визитной карточкой его будет (наверное) затыкание всех, кто попытается о нём говорить. И на определённом уровне его развития уже какие аргументы ни приводи, будут затыкать без ответа на них, и никто на помощь затыкаемому не придёт.
    Так что ещё одна сложность государственного терроризма в том, что есть люди, которые могут занимать позицию, что пока они его не видят, значит его нет, а если есть, то приводи им его и показывай, и тогда они соизволят что-то думать. К сожалению, на определённом этапе что-то предпринимать может быть уже поздно, и думать надо заранее, и ничего не привести на отпрядённом этапе им могут только потому, что привести ничего не позволят. Так что в определённых ситуациях надо самому идти и искать доказательства, и думать, и только тогда в определённых ситуациях может быть найдено то, что в ином случае останется скрытым. И чем меньше люди проявляют добросовестности в этом вопросе, тем больше опасность именно такого.