История села Столбиши, рассказ Встреча

История села Столбищи.
Авторы- Андрей Елистратов, Ольга Лапина.

Глава 11. Рассказ  Встреча.


Встреча.

Похоронка на отца Валентины пришла в 1943-м году.

 Безжизненной бумажкой легла  похоронка на стол, и Пелагея Федоровна Елистратова, мама Валентины, долго не могла собрать в слова пляшущие буквы, пока, наконец, не прочитала, что ее муж, Елистратов Иван Александрович, 1912 года рождения, пал смертью храбрых в бою за освобождение села Боровое Харьковской области.
Но еще долгое время спустя  после получения похоронки Пелагея вздрагивала от каждого шороха в сенях, и бросалась к дверям встречать Ивана. Все ей казалось, что вот он вернулся, и так знакомо оббивает один валенок о другой от налипшего снега.
  А потом пришло письмо от фронтового друга Ивана Елистратова. В том письме была и фотография  дочери Валеньки. Прелестная белокурая девчушка, с любопытством вглядывающаяся в объектив фотоаппарата.
Фотография была вся в бурых пятнах. И фронтовой друг в письме пояснил, что это пятна крови, что  Иван всегда носил фотографию в нагрудном кармане. И в тот день она тоже была с ним …
 Валентина знала, что отец ее умер не сразу. Ранен он был 23 августа в бою. Три дня промучился в прифронтовом госпитале. А 25 августа, в день рождения Валентины, скончался от полученных ран. Раны были коварные, но не смертельные. Он мог выжить. Он должен был выжить! Но не случилось...

Уже будучи взрослой, Валентина  тягуче долго  переписывалась с разного рода организациями, чтобы узнать все подробности  фронтового пути  отца. Отчаивалась, надеялась. И, наконец, ей удалось собрать по крупинкам всю историю его военной жизни. Затем она поменяла рубли на гривны, купила билет на поезд, и отправилась в далекое село Боровое.

 И вот она здесь. И ей хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Что это то самое село. И она, Валентина, приехала на встречу со своим отцом. Это, наконец, случилось…
Фамилию отца  на Братской могиле Советским воинам она не нашла. И это было болезненное открытие. Но не смертельное. Уже на следующий день  она пришла в районный военкомат, передала пакет документов с печатями и подписями, и взяла с работников клятвенную клятву, что фамилия ее отца на памятнике будет. И те обещали. 
Но это будет завтра, а пока она пытливо вчитывается в фамилии погибших в селе Боровое в годы войны. И список этот кажется ей нескончаемым.

- Что ж удивляться…Здесь же «котел» был.
Валентина вздрогнула от этих слов, обернулась. Перед ней стояла, опираясь на клюку, величественная старуха. Просто сказочная какая-то старуха. И  Валентина повторила за ней как завороженная:
- Котел…

Старуха подтвердила ее слова кивком головы и продолжала так, словно они давно  были знакомы:

-Вот так-то, да. Много тут молодых солдатиков и офицеров погибло. Все-то склоны были усеяны их телами..

Валентина почувствовала, что у нее словно оборвалось сердце при этих словах, и она спросила:
-Так, наверное…  убитых и раненых не хоронили?… Ну, раз много погибших было…

Старуха взглянула на нее строго  и отчеканила:
-Ты что это? И думать так не смей. Всех похоронили. Всех. У нас ведь село староверов. Это же грех какой - не предать тело земле. Так что не сомневайся.

И уже ласково добавила:
-Что ты, милая. Даже не думай. Твой отец погребен по-человечески, ветер косточки его не разметал. Ты вот про госпиталь спрашивала. Так он был устроен вооон на том пригорочке, где березовая рощица. Сходи туда, может, сердце что и подскажет тебе.

До  рощицы той добраться было нелегко. Нужно было спуститься с горки, забраться на горку, потом опять спуститься и снова подняться.  И так несколько раз. Словом, пока Валентина добралась до рощицы,  не раз помянула она «добрым» словом неугомонных людей, что отважились построить село на холмах.

Но еще больше сердце ее сжалось, когда она с пригорка окинула взглядом село. Прекрасное село, слов нет. Домики, едва ли не сказочные, перетекали с горки на горку, утопая в садах и в голубизне неба. В мирное время такая картина радует глаз. Но Валентина представила себе то, что должно было здесь твориться в те августовские дни.
Отец ее, Иван Елистратов, вот по этим самым горам должен был ползти, идти, перебегать, вдавливаться в эту землю, тысячу раз умирать и воскресать, чтобы наладить связь. Он был старший связист. И до этого участвовал в битве под Москвой, под Сталинградом, под Миллерово.  Именно за героизм, проявленный в боях под Миллерово, он был награжден « Медалью за Отвагу». 
В наградном листе было записано, что  представить к награде «..телефониста 4-ой батареи Гвардии красноармейца  Елистратова Ивана Александровича за то, что он 10 декабря 1942 года во время наступления  наших войск под непрерывным пулеметным и минометным огнем рискуя жизнью трижды восстанавливал связь с батареей, чем обеспечивал своевременное открытие огня.  10 января при артнаступлении на Миллерово дважды под сильным минометным огнем восстанавливал связь с батареей, чем обеспечил введение артиллерийского огня  по огневым точкам противника, мешавшим   продвижению нашей пехоты вперед.. 1912 года рождения, беспартийный, русский, призванный в РККА  Нагорским военкоматом Кировской области…»


Он был молодым, здоровым, сильным, умным, удачливым,  по-крестьянски рукастым и живучим парнем. Он должен был пройти этот путь. И он не собирался умирать. Иван писал письма своей жене с надеждой на скорую встречу. И непременно в конце каждого послания своего  передавал особый привет «доченьке Валеньке». Он, конечно, хотел выжить.

Но он был солдат. И ему было дано задание. И он это задание выполнял на пределе своих сил.  Валентине часто говорили, что характером и внешностью она походила  на  своего отца, Ивана.  И, зная ее, можно было отчетливо понимать, что Иван Елистратов  обязан был выполнить задание. Или погибнуть. Третьего не дано. Это даже не чувство долга, и не ожидание похвалы. Мол, вот ведь какой ты молодец, паря. Нет. Это просто невозможность поступить иначе. И понимание, что  жизни других  людей зависят от того, насколько хорошо ты выполнишь порученное тебе дело...
…Мама Валентины, Пелагея Федоровна, говорила, что быть такого не может, чтобы Валентина помнила своего отца. Ведь когда он уходил на фронт, ей еще и двух  годков не исполнилось. А  Валентина помнила. Яркими вспышками счастья запомнился ей отец. Вот он пилит дрова во дворе. Шапка-ушанка смешно подпрыгивает на его голове при каждом движении, и это ужасно веселит маленькую Валентину.
Еще Валентина помнила, как отец подбрасывает ее высоко, в самое небо, золотому солнцу навстречу. Но ей не страшно нисколечки, потому что нельзя не верить его рукам и его любви. И  еще.. Ну, в этот случай совсем никто не верил. Но однажды ночью она проснулась от того, что кто-то нежно и с любовью гладит ее по голове. Когда она подняла голову, чтобы посмотреть, кто же это, то увидела удаляющуюся фигуру мужчины в белом солдатском белье. И она позвала сонным голосом:
-Папа..

К этому времени у нее был отчим, простой и очень хороший человек, который по-своему любил Валентину. И которого Валентина благодарно  называла «папой».
-Что ты, Валенька?

Отчим с другого конца избы отвечал ей, и она поняла, что ее видением был вовсе  не «папа». А фигура незнакомца  в тот же миг пропала, как бы в воздухе растворилась. Валентине бы испугаться, но она была так зачарована  произошедшим и той энергией беспредельной любви, с которой незнакомец коснулся ее головы, что о страхе и речи быть не могло. И годы спустя эта история не забылась.  Валентина уже не сомневалась, что это был ее родной отец, который пришел к ней попрощаться. И такого ощущения любви она не испытывала больше никогда в своей жизни…

 А теперь она пришла к нему сама. Чтобы увидеть, почувствовать эту землю, за которую он погиб, в которой был похоронен. Привезти сюда землицы, взятой у святого колодчика родного села.  И поплакать здесь.  Да так поплакать, чтобы выплакать, наконец, ту боль, что была с ней все эти годы. Боль девочки, которая безмерно тосковала по своему родному отцу, но не могла его увидеть, не могла прибежать к нему со своими девчачьими страхами, радостями, заботами и незащищенностью.

А он бы все понял. Вот он бы точно все понял.
Она рассказала бы отцу о том, что не поменяла его фамилию на другую. Когда Валентине исполнилось семь лет, то нужно было подавать документы в школу. И тут встал вопрос о том, что удобнее было бы Валентине носить фамилию отчима. Обычные бюрократические дела. Но тут семилетняя девчонка заартачилась и проявила упрямство беспримерное. Она уперла руки в бока, сжала зубы и глядя на всех исподлобья произнесла почти басом ( для пущей убедительности), что никакая фамилия другая, кроме фамилии ее отца, ей не нужна. Так и сказала:

- У меня уже есть фамилия, и это фамилия моего отца. Елистратова.
 
Все оторопели от такого поворота дела, но спорить не стали, хватило же им мудрости. А Валентина, как только поняла, что одержала победу, немедленно превратилась все в ту же щебетунью и ласковую девочку, какой ее все и знали до сих пор.  И в документах ее так и записали: Елистратова Валентина Ивановна.
….Ох, как  хотелось поплакать Валентине. А слез не было. Боль застряла комом в горле, а слезами не прорывалась.
 
-Папа, папа…Папочка мой…вот я и пришла к тебе…

Валентина достала из сумки конфеты, пряники, разложила все это на ветвях  одной из берез. Полила себе из бутылочки воды, чтобы умыться. Огляделась вокруг. Березы так нежно шумели над ней своими ветвями. Небо было высокое, словно иконописное. И горели под солнцем золотые купола церкви Вознесения Господня, что находилась на пригорке в центре села.  Валентина прикрыла глаза от охватившего ее тихого восторга. И вдруг ей показалось, что чья-то рука с невыразимой любовью коснулась ее головы.

И так явственно было это прикосновение, что она стремительно обернулась. Но увидела позади себя  все те же березки, которые продолжали ласково покачивать своими нежными ветвями на ветру.
И Валентина вдруг почувствовала, как слезы, горькие и счастливые, потекли по ее щекам.