Ночь и туман. Заграничные специалисты

11 декабря 1941 года

Париж, оккупированная территория Франции

От такого откровения Колокольцев чуть не выронил блокнот, в котором его супруга тщательно записала исповедь мадемуазель Катрин Бартез. Ибо это уже вообще не лезло ни в какие ворота.

Однако (спасибо подготовке в ИНО ОГПУ и последующей работе), практически мгновенно взял себя в руки. И практически столь же мгновенно понял, что изумляться, собственно, особо нечему.

Ибо загадочный «капитан Ален» действовал вполне предсказуемо, запустив сразу несколько радикальных террористических проекта. Два (Потрошители и Охотник) работали… пока. Ибо первому из них осталось существовать всего несколько часов, а Охотнику – максимум несколько дней (в последнем у него не было ни малейшего сомнения).

Провалившиеся проекты (Кампфгруппа Жанна и Катрин) просто в силу своей экстремальности неизбежно сразу попали к Специальным бригадам; а от них – по совершенно аналогичной причине – к штандартенфюреру СС Роланду фон Таубе.

Стратегия капитана Алена тоже была очевидной – типичной для разнообразных террористических (и вообще подрывных) организаций. Они запускали сразу несколько небольших проектов, которые использовали для отвлечения сил и внимания их противников от подготовки теракта грандиозного масштаба.

Настолько отличающегося от запущенной ими серии мелочёвки, что никому бы и в голову не пришло копать в этом направлении. И не пришло бы – если бы капитан Ален не перегнул палку и не запустил «проект Потрошителей».

Ибо из-за одного Охотника оккупанты не стали бы отправлять в Париж зондеркоманду профессионалов – единственную группу, способную справиться с противником такого уровня.

Колокольцев положил на столик текст исповеди француженки (которая по-прежнему была совершенно обнажена и надёжно привязана к гинекологическому креслу), глубоко вздохнул и металлическим голосом обратился ко всей честной компании. Компании разнороднее… да, наверное, уже некуда – разве что можно было добавить бы ещё бисексуалку Ванду для полного комплекта.

«Капитан Ален не имеет никакого отношения ни к компартии Франции, ни вообще к Сопротивлению…»

Катрин Бартез, наверное, упала бы в обморок, если бы не сидела в гинекологическом кресле. Ибо такого поворота она не ожидала совершенно. По выражениям лиц Ирмы и комиссара Давида было совершенно очевидно, что они ожидали оный ещё менее…

Первой пришла в себя, как ни странно, именно голая девушка в кресле. Хотя, наверное, всё же не странно – Ирма считанные минуты назад ввела ей лошадиную дозу сильнейшего стимулятора имени доктора Кронбергера (зачем ему понадобился этот ядрёный эликсир, Колокольцев так и не понял).

«А кто же он?» – растерянно пробормотала она. Колокольцев спокойно ответил: «Самый опасный уголовный преступник на нашей планете…»

Что было чистейшей правдой – ибо политическими художества капитана Алена и его подельников нельзя было назвать даже при очень большом желании. Даже рейхсфюрера СС.

Колокольцев вздохнул – и конкретизировал: «Это серийный массовый убийца, который использует боевые группы коммунистического Сопротивления… и другие группы, чтобы убить как можно больше людей. Ему абсолютно всё равно, кого убивать – оккупантов, французов, мужчин, женщин, детей, взрослых, бойцов Сопротивления, полицейских, британских агентов… главное, как можно больше»

«Ты уверен?» – в высшей степени обеспокоенно осведомилась его супруга.

«Абсолютно уверен» – подтвердил он. «К сожалению…». И продолжил:

«Судя по тому, как действует он и его подельники – не сомневаюсь, что у него есть небольшая группа единомышленников – они следуют стандартной стратегии подрывных действий. Отвлечь внимание полиции мелочёвкой – а потом нанести грандиозный удар там, где его менее всего ждут…»

«Насколько грандиозный?» – обеспокоенно спросил дивизионный комиссар.

Колокольцев пожал плечами: «Тысяч на пять человеческих жизней как минимум. Возможно, даже на десять. Оккупантов процентов двадцать максимум – остальные ваши соотечественники – мадемуазель и месье…»

Он глубоко вздохнул – и уверенно заявил: «Мы этого, конечно же, не допустим… но для этого…». Он снова взял текст исповеди и распорядился, обращаясь к Ирме:

«Побудь пока с ней – я сейчас вернусь». Затем повернулся к комиссару Давиду и махнул рукой в сторону двери в допросную: «Пойдём… на пару слов»

Закрыв за собой дверь в донжон, Колокольцев протянул дивизионному комиссару текст исповеди – и жёстко приказал: «Бери всех… и как хочешь, но вытряси из них всё, что они знают об этом… Фрице Хаармане парижского масштаба…»

Гильотинированный в 1925 году в Ганновере Фридрих Генрих Карл Хаарман был немецким серийным убийцей, на счету которого было не менее 27 жертв.

«… любыми методами – я тебя не ограничиваю. Кстати, о методах…»

Он снял трубку телефонного аппарата и попросил соединить его с Берлином, назвав номер особняка, в котором располагался совершенно секретный отдел Главного управления имперской безопасности IV-H. Точнее, прямой номер его помощника по особым ликвидационным поручениям Бориса Новицкого (ныне уже штурмбанфюрера СС Виктора Краузе).

Когда Борис ответил, Колокольцев распорядился: «Бросай всё – Герхарду скажешь, что я приказал; бери твою ласточку…»

Борис пилотировал точно такой же Bf-108B Тайфун, что и Колокольцев. Точно так же внаглую отжатый последним у люфтваффе – только уже после начала Операции Карфаген в августе этого года.

«… и немедленно в Париж. Мне срочно нужна твоя консультация…»

«Очень интересно» – усмехнулся профессиональный ликвидатор (сначала ИНО ОГПУ-НКВД, затем мафии, а потом РСХА). «Консультантом я ещё у тебя не работал…». Его начальник усмехнулся:

«Тебе ещё много кем придётся у меня поработать…»

«Не сомневаюсь» – снова усмехнулся Борис. А Колокольцев добавил: «Возьми с собой нашу общую знакомую СС-волчицу – ей тоже придётся здесь поработать. Правда, по своей основной новой специальности…»

И с усмешкой добавил: «Только по дороге не поубивайте друг друга… хотя я слышал, вы в конечном итоге поладили…»

СС-волчицу звали Лидия Антоновна Крамер; она была репатриантом-фольксдойче; по образованию биологом, а ныне главным специалистом РСХА по допросам с применением технических средств.

Они с ней познакомились в самом конце сентября, когда волчица (сама того не подозревая) помогла Колокольцеву спасти чуть ли не две тысячи евреев. Правда, потом расстреляла более тысячи маленьких детей… за что Колокольцев с Борисом её после того едва не пустили в расход (как трёх её подельниц).

Однако Колокольцев разглядел в ней что-то достаточно полезное… и не ошибся. Ибо сначала она стала полноценной заменой Ванде Бергманн, абсолютно бесстрашно отстреливая волколаков – милых зверушек-оборотней два метра длиной и полтора в холке с огненной пастью и янтарными глазами.

А затем закончила краткие курсы медсестёр и прошла обучение у специалистов РСХА по болевым воздействиям. И буквально с нуля так переплюнула своих учителей, что они только диву дались.

Когда Колокольцев спросил её, было ли ей страшно почти в упор стрелять в громадных чёрных чудовищ серебряными пулями из Браунинга Hi-Power, она спокойно ответила:

«Ни капельки». И объяснила: «Самое страшное – это дети, особенно совсем младенцы. Когда переходишь эту грань – тебе больше уже ничего не страшно…»

Её отношения с Борисом были… странными. Внешне ничего странного не было – Лидия остро нуждалась если не в епитимье (её отношения с христианством были… сложные), то уж точно в снятии нечеловеческого стресса… а Борис считался одним из лучших верхних в европейском БДСМ-сообществе.

Однако Колокольцев подозревал, что их связь была гораздо более глубокой – и эмоционально и духовно…, впрочем, в этом-то как раз ничего удивительного не было. Ибо оба они были ликвидаторами, на счету которых не одна сотня человеческих жизней – причём гражданских. А понять ликвидатора сможет только другой ликвидатор – Колокольцев убедился в этом на собственном опыте (он гораздо чаще не понимал своего помощника, чем понимал).

Ещё более странными были отношения Лидии… с великой княжной Анастасией Николаевной Романовой (известной СС-волчице как Шарлотта Эссен). Странными потому, что они странным образом делили официально приёмную дочь Анастасии Риту (Маргариту Александровну) Малкину, волшебным образом (имени полковника абвера Ханса Остера) превратившуюся в Маргарету Эссен.

В высшей степени странное существо даже по меркам в высшей степени странного «мира Крылатого Маркграфа», как Колокольцев называл в некотором роде свою собственную Вселенную.

Хронологически Рите недавно исполнилось тринадцать; биологически (это подтвердили и доктор Шварцкопф, и доктор Кронбергер) не менее шестнадцати… а сколько ей было психологически, Колокольцеву не хотелось даже и думать.

Не в последнюю очередь потому, что Маргарета Эссен вот уже месяц как обучалась по индивидуальной программе… в спецназе абвера Бранденбург-800. В котором буквально в первую же неделю удивила инструкторов фанатичной целеустремлённостью; железной дисциплиной; феноменальной работоспособностью; невероятной эффективностью; совершенно не-детской выносливостью… и нечеловеческой жестокостью.

Колокольцева, впрочем, всё это не удивило совершенно, ибо они с Ритой познакомились при обстоятельствах (о которых инструктора спецназа были ни сном, ни духом), которые в 99 случаях из ста (да что там, в 999 из тысячи) гарантированно сломают двенадцатилетнюю девочку.

А если не сломают…, то всенепременно сделают нечеловечески сильной… и столь же нечеловечески жестокой.

«В Париже» – продолжал Колокольцев, «вы должны прибыть в штаб-квартиру Специальных бригад по адресу…»

«Я в курсе» – усмехнулся Борис. И объяснил: «У меня было много… операций в французской столице» …

Париж наряду с Прагой (и в несколько меньшей степени с Берлином) был одним из крупнейших центров российской «белой» эмиграции. Которую ОГПУ-НКВД ликвидировали налево и направо… в том числе, и руками Бориса Новицкого.

«… поэтому я знаю, где находится городская префектура полиции. Специальные бригады ни от кого не прячутся; я регулярно читаю французскую прессу…»

Кроме родного русского и почти родного польского, Борис Новицкий (обычное дело при супер-полиглоте Вячеславе Рудольфовиче Менжинском) свободно владел английским, немецким, французским, испанским и итальянским.

А поскольку предсказать, где ему в следующий раз предстоит работать, было решительно невозможно, он ещё много лет назад взял за правило регулярно читать прессу соответствующих стран.

«… поэтому знаю, что они обитают практически в префектуре…»

«Хорошо» – вздохнул Колокольцев. «Как прибудешь, сразу в мой кабинет номер…». Он назвал номер.

«А Лидию куда?» – удивился ликвидатор. Догадавшись, что пункт назначения у СС-волчицы совершенно точно другой.

«Она поступает в распоряжение дивизионного комиссара Фернана Давида» – объяснил Колокольцев. «Командира Специальных бригад…»

«Я в курсе» – усмехнулся Борис. «Беру Лидию и вылетаю…». И повесил трубку.

«СС-волчицу?» – удивился комиссар Давид. Колокольцев объяснил: «Её зовут Лидия Крамер. Она криминальинспектор гестапо; главный специалист РСХА по допросам с применением технических средств. Ирма – её ученица»

«Буду ждать с нетерпением» – с уважением произнёс комиссар. И осведомился: «До её прибытия никаких болевых воздействий?». Колокольцев кивнул.

И вернулся в донжон.