Сдаю экзамен... на винтовку

Глава 13
Парни и радистка пока себя никак не проявляли, Санька даже подумал, не попали бы и они в такую же беду, как и он. Потом решительно потряс головой, нет, нет, я не хочу, чтоб и они так же пострадали, как и я. Кто тогда нас тут будет искать, кто нас спасет? Эта привычка была у него с детства, он тогда страшно боялся темноты, а спал один в комнате. И вот, когда ему казалось что - то страшное, он всегда тряс головой и шептал: Нет, нет, не хочу, не надо. Как
ни странно, тогда это помогало и страх проходил. Правда, у Любы с собой рация, с ней она и прыгала. Санька, как истый джентельмен, предложил было взять ее на свою спину, рацию конечно, не Любашу, на момент прыжка, но был решительно остановлен поднятой вверх ладошкой и не менее решительным нет. Потом эта пигалица ему тоже предложила:

- А то может мне свой автомат отдашь, на момент прыжка, покрасоваться? У меня - то пистолет и все.

- Ха, нет конечно, я мужчина, потом это личное оружие, ну и просто я вижу, что она тяжелая для тебя. Не хочешь, ну и лети сама к земле с такой бандурой, больно надо было.

- Сань, ну без обид, ладно? Это тоже мое личное оружие, я так вот немчуру стреляю, а ты с автомата их валить будешь, как же я ее на миг даже тебе отдам?

Потом и вовсе девчонка подошла и чмокнула его у всех на глазах в щеку со словами: - Ну не обижайся, ну что, мир? Подала ему свою маленькую ладошку, которую смутившийся и покрасневший Санька тихонько пожал. Только тут кто - то из парней вымолвил:

- Вот это да, везет же некоторым рыжим, может и меня поцелуешь?

- Да легко, Бог мой, иди сюда, сейчас оформлю - и девчонка крутанула неизвестно откуда появившейся в ее руках палкой.

- Но-но-но, сдурела что ли, я же пошутил, сказать нельзя даже в шутку?

- Да, со мной шутить не надо, а это я так, тоже пошутила.

Федор, а именно он так не совсем удачно решил пошутить, отошел в сторону, бурча про себя что - то, видимо, для Любы совсем неприятное. А у той видать слух был как у настоящего радиста, закипев вся до красноты лица, она догнала его, рванув за плечо крутанула и такой смачной оплеухой "поцеловала", которой его поди никто и никогда не награждал. Парень с трудом видать устоял на ногах, от удивления вытаращив на нее глаза, он только спросил:

- Ты с ума сошла, сдурела что ли?

- Что, мало, добавить? Я слышу шепот на расстоянии пятнадцать метров, а то, что ты бубнил шел, слышала прекрасно, иначе мне не быть радистом никогда. Больше при мне не вздумай так никогда даже думать, иначе лишишься и зубов. Все понял?

- Понял я, понял, извини, не повторится - пошел от нее, потирая щеку, которая стала уже малинового цвета.

Все стояли и молча смотрели на такую в общем - то хрупкую с виду девушку, никто не мог произнести ни слова, просто пораженный увиденным, какая оказывается сила заключена в этих милых и хрупких с виду руках.

Но нет, вот справа раздались шаги и к Саньке подошел Егор, следом и Люба с парнями, Федором и Иваном, все опустились на колени и осмотрели место его приземления.

- Да Санек, в рубашке родился чуть - чуть в сторону и поминай, как тебя звали. Повезло тебе, несказанно повезло. Ноги целые, не сломал?

- Да нет, Егор, крови нет и в сапогах ноги шевелятся, правда, в ступнях боль сильная. Один сапоги снимать побоялся, что могу потом и не обуться, а помочь некому будет. Вот сейчас может снять надо? Осмотреть, что там с ними.

- Попробуем - Егор взялся за правый сапог и потянул, Санька заскрипел зубами, но вытерпел.

Сняв носок и портянку, посветили фонариком, стопа была опухшая. Не так уж и сильно, но это пока. До лагеря идти с километр наверное, судя по тому расстоянию, что они с Егором определили сверху, когда прыгали.
Левая меньше болела, да и опухоль там почти отсутствовала. Санька попросил ребят сделать ему палку, с развилкой вверху, типа костыля, чтоб опираться можно было при ходьбе. Федор молча ушел, вытащив свой нож из ножен. А Егор стал помогать Саньке одевать сапоги на ноги, носки и портянки он наматывал на ноги сам. Вскоре Федор принес ему костыль, Санька уже стоял, опираясь на ствол дерева спиной. Померил его под свой рост, наметили, сколько надо отрубить, подогнали его под Санькин рост. Попробовал на нем пройтись, тяжеловато, но идти можно, Егор подставил свое плечо, вовсе хорошо стало.

Так вот они и тронулись до своей базы, предварительно сняв Санькин парашют с дерева, чтоб немцы по нему не узнали о прилете гостей на свою территорию. Помучились конечно порядком, но все же содрали его на землю. Тут же недалеко закопали его в землю и потом тронулись в путь, до базы отряда.

Немного проковыляв с Егором, благодаря его плечу, встретили партизан с подводами, которые собирали по лесу грузовые парашюты, Саньку сразу устроили на телеге, как раненого. На территорию базы въезжали победителями, с оружием, патронами, а главным грузом была рация, естественно, с Любашей. Встречавший их командир долго жал Саньке руку и благодарил за то, что он все же прилетел не один, что он привез и рацию, и радиста, что он не зря ждал Саньку и верил в него. Люба почему - то робела этого большого человека и не выходила на встречу, пряталась за лошадью, но пришлось и ей предстать пред ясны очи командира. Тот аж растерялся, что тут этот ребенок делает, а когда ему сказали, что это радист, повернулся ко всем и мощный бас разнес первый приказ по поводу Любаши:

- Так, учтите сами и всем передайте, кто ее тронет или обидит, того раздавлю как таракана на столе. Всем понятно? Передать всем до последнего солдата. Вот этим кулаком и раздавлю - и потряс над головой тем, что он назвал кулаком, смесь куска плоти и бетона, кг на 20, не меньше.

Если стоящего на земле человека сверху этим приобретением от матушки природы треснуть по голове, по пояс в землю уйдет. Шутка конечно, но силен командир был без меры, природа поди на десять человек готовила, а он, когда его мама рожала, все себе забрал. Мужик был просто великаном, 2 метра ростом и 10 см, плечистый, грудь широкая и кулаки как у годовалого теленка голова.

Был случай, жил он до армии в Питере, в 30 годах, а там тогда банда на банде гуляли. А он работал на заводе, Путиловском, кузнецом. Ну и подкатили к нему братки, чтоб заготовок финок им отковал, только хороших, будут плохими, ими и зарежем. Ну и атаман показать хотел, какими они должны быть. Но только и успел с сапога вытащить да крутануть в руках. Поймал он его за лапу и так завернул, не рассчитав, что эта рука кроме стопки да ложки больше и тяжелее в руках ничего не держала, что чуть не оторвал ее напрочь. Потом сам и в милицию его отволок, вместе с финкой его, да там и сдал властям. Судили его, как за разбой червонец отхватил, но сначала лечили его с месяц, потом суд был.

Не ведал Василий Владимирович никакого страха, ни перед кем. Приехал он в Гродно , в деревню, от города в десяти верстах стояла, проведать родственницу, в отпуск, 20 июня 41 года, а 22 числа уже формировал отряд партизан да готовил продукты, чтоб партизан кормить. Прятал все по тайге, чтоб все целое было. Набрал полсотни орлов - партизан, подбирал по примеру того фильма, где в народную дружину проверку проходили, коли от удара моего устоишь, то годен знатца, получилось все как он сам. И пошел гулять по губернии, главная цель была поначалу добыть оружие. Смех курам, на первое дело выходили с вилами и двумя дробовиками, но сразу 8 автоматов и винтовку добыли. Недели хватило, даже лишнего попало, стволов 20 поди. Такой вот был у них отец - командир. Сам бесстрашный, учил и бойцов своих живыми с заданий приходить всегда. Немцы проведали, кто их громить взялся, сами в болота лезть боятся, посулили награду тому, кто его убьет и к ним притащит в 5 тысяч своих рейхсмарок, только вот пока смелых им не попадалось.Одно дело идти к немцам даже в полиции служить, а связываться с Васей никто не хотел.