Зеленоград -город будущего

Действующие лица:
ВИКТОР – строитель, каменщик, вчерашний выпускник ПТУ
ЛЮДМИЛА – строитель, маляр
ДЕД – местный охотник
ВРАЧ – врач из сновидения
ЧЕЛОВЕК С НЕБА – Юрий Гагарин из сновидения
МЕДСЁСТРЫ – медсёстры из сновидения
ВЕДОГОНЬ – дух сна, он же Курочкин Павел - основатель и худрук Ведогонь-театра
БЕЛОЧКИ – девушки в костюмах белочек

СЦЕНА ПЕРВАЯ

На опушке леса огромным старый дуб. Звучит песня белочки.
https://music.yandex.ru/album/13273913/track/74429935
 Две белочки выбегают, танцуют, балуются, потом спускаются в зрительный зал и, пританцовывая, раздают зрителям из туесков жёлуди и шишки.

Каждый день,
Без всякой спешки,
Я в дупле грызу орешки.
Щелк-щелк-щелк,
Щелк-щелк-щелк,
Щелк-щелк-щелк,
Щелк-щелк-щелк.

Я печальной не бываю,
Веселюсь и напеваю:
Ля-ля-ля,
Ля-ля-ля.
Я печальной не бываю,
веселюсь и напеваю:
Ля-ля-ля,
Ля-ля-ля.

Всем видна моя сноровка,
Я скачу по веткам ловко,
Скок-скок-скок,
Скок-скок-скок,
Скок-скок-скок,
Скок-скок-скок.

Я печальной не бываю,
Веселюсь и напеваю:
Ля-ля-ля
Ля-ля-ля.
Я печальной не бываю,
Веселюсь и напеваю:
Ля-ля-ля,
Ля-ля-ля.

Очень рыжая, как осень,
Я мелькаю между сосен,
Прыг-прыг-прыг,
Прыг-прыг-прыг,
Прыг-прыг-прыг,
Прыг-прыг-прыг.

Я печальной не бываю,
Веселюсь и напеваю:
Ля-ля-ля,
Ля-ля-ля.
Я печальной не бываю,
Веселюсь и напеваю:
Ля-ля-ля,
Ля-ля-ля.


Белочки возвращаются на сцену, танцуют. Раздаётся выстрел. Белки разбегаются. Выходит дед с ружьём.

ДЕД. Ишь, разбегались, вертихвостки. Цельный день скачут. Делом бы занялись. Почуяли весну. Охота на них уже закрыта, а то бы я вам показал, как бездельничать. Ладно, пойду на тягу, а то уж смеркается. Как совсем стемнеет – надо будет к дубу вернуться.

Уходит. Начинает смеркаться.


СЦЕНА ВТОРАЯ

 На опушку приходит молодая пара: Виктор и Людмила. Разводят костёр. Парень поёт песню под гитару. Темнеет.
https://skymus.org/tracks/Звенящаякапель

ВИКТОР. Ах что с тобой, город мой?
Ты поёшь и смеёшься.
Я б сегодня не пел –
Виновата капель.

Ах, чудеса, чудеса:
Вся земля в звонких брызгах, -
Зачерпни и попей!
Ах, капель, ах, капель!

Звенит капель целый день с утра,
И влюбляться давно пора.
В том, что город такой теперь,
Виноваты весна и капель.

Ах, что с тобой, город мой?
Ты – как солнечный зайчик,
С головою теперь
Под капель, под капель!

Ах, чудеса, чудеса!
Смейся, ласковый город!
Я б сегодня не пел –
Виновата капель!

Звенит капель целый день с утра,
И влюбляться давно пора.
В том, что город такой теперь,
Виноваты весна и капель!

На поляну выходит из мрака леса дед.

ДЕД. Доброй ночи, молодёжь!
ЛЮДМИЛА(испуганно). Ой!
ВИКТОР. Дед, напугал. Откуда ты взялся среди ночи? Я думал, здесь на сто вёрст вокруг никто не живёт.
ДЕД. Чего меня пужаться? Я хоть и с ружьём, а безвредный - охотник, с вечерней тяги иду. А насчёт местных жителей – это вы зря: тут кругом полно сёл и деревень. Вон там Матушкино, по ту сторону Савёлки, если туда пойти – Ржавки, по другую сторону – Крюково и посёлок Жёлтый.
ЛЮДМИЛА. Ничего себе! А казалось, леса да поля.
ДЕД. Это о каком же таком городе вы поёте? Из Москвы что ли? Туристы?
ВИКТОР. Нет, мы не москвичи. Я Виктор, из Липецка.
ДЕД. А спутницу твою Леной зовут?
ЛЮДМИЛА. Нет, Людмила. Я из Вологды. А почему вы подумали, что я Лена?
ДЕД. А как же? Сейчас почти всех Ленами называют. У нас даже шутка такая ходит: у вас мальчик родился или Леночка? Значит, о Липецке поёте?
ВИКТОР. Эх, дед - темнота. И ни какие мы не туристы. (Вскакивает, жестикулирует.) Разве ты не знаешь, что тут город строить будем? Большой, огромный! С заводами, больницами, детскими садами и школами, кинотеатрами, парками! Вот тут, где ты стоишь, большой проспект заложим.
ДЕД. Это вы что ли строить будете?
ЛЮДМИЛА. А чем мы хуже других? Я вот маляр, а Виктор – каменщик.
ДЕД. Ну, ну, посмотрим. А про город я уже давно знаю: уж месяц как жду начала стройки.
ВИКТОР. Ох, дед, ну и заливать ты мастер – откуда ты мог знать месяц назад про новый город?
ДЕД. Поживи с моё и тоже будешь наперёд всё знать. Это у вас там в городах, небось, и домовых повывели, а про леших так и вовсе не слыхали.
ЛЮДМИЛА. Сказки всё это.
ДЕД. Сказки не сказки, а меня мой ведогонь никогда не подводил – всегда его предсказания сбываются.
ВИКТОР. Какой такой ведогонь?
ДЕД. Спорите, а даже не слыхали про такое.
ЛЮДМИЛА. Опять какие-нибудь пережитки прошлого?
ДЕД. Для кого как, а я с этим живу и радуюсь.
ЛЮДМИЛА. Ну, вы не обижайтесь. Просто мы комсомольцы, идём в ногу со временем, а этот ваш ведогонь, наверное, только голову морочит тёмным людям.
ДЕД. Это хорошо, что вы такие передовые и рьяные, но чем же плохо, если душа твоя будет озарена силой света и небесного огня?  Ведогонь – это старый славянский дух, оберегающий человека, дающий силы для добрых и искренних дел, можно сказать, светлая сторона души. Всё сокровенное и самое тёплое в человеке – это от него. А больше всего он ночью властвует, когда мы в дремоте. В это время он покидает нас и бродит в пространстве и во времени, а когда возвращается, то мы видим сны из прошлого и будущего – то, что он видел, когда маялся незнамо где. Нам и невдомёк, что это вовсе не морок, а самые настоящие видения бытия, только их разгадывать надо научиться.
ЛЮДМИЛА. А вы научились?
ДЕД. В том то и дело: я теперь многое знаю и про прошлое, и про будущее.
ВИКТОР. Как-то не верится. Во сне одна чушь снится.
ДЕД. Смолоду и я так думал.
ЛЮДМИЛА. Тогда докажите, как вы узнали про город?
ДЕД. Ну, хорошо. А поймёте ли?
ВИКТОР. Поймём, если не бред никакой.
ДЕД. Ладно! Вот смотрите: снится мне как-то раз сон.

На свободной стороне освещается часть сцены. Выбегает врач в белом халате.

ВРАЧ (обращаясь к залу). Кто здесь Николай? (Пауза, никто не отвечает.) Ну, что же вы молчите? Кто Николай? Поднимите руку!

Один из зрителей поднимает руку.

ВРАЧ. Что же вы молчали? Идите скорее сюда! Ну, быстрее, быстрее!

Зритель подходит к сцене, врач помогает ему подняться. В это время под синий проблесковый маячок медсёстры ввозят на каталке накрытую женщину. Врач ведёт зрителя к каталке.

ВРАЧ. Ваша жена уже рожает. Она никак не хотела без вас. Говорит: хочу, чтобы Николай сам принял.

Слышны стоны рожающей, все суетятся вокруг неё, пытаются помочь. Кричат: «Тужься!». Но всё тщетно.

РОЖЕНИЦА. Николай! Николай, ты здесь?
ЗРИТЕЛЬ. Да.
РОЖЕНИЦА. Принимай сам! Принимай!

Врач и сёстры запихивают зрителя под простыню, помогают тащить. Идёт долгая борьба за выход на свет, которая завершается тем, что вся команда, выдернув из-под простыни, вместе со зрителем падает на пол. Недоумённый врач первый поднимается и берёт из рук зрителя документ.

ВРАЧ (смотрит на газету, вертит в руках). Ничего не пойму! Не мышонка, не лягушку. (Вчитывается). Газета какая-то. Бред!
ДЕД. Вот! Видели? (Дед показывает рукой на родильную команду, свет над которой гаснет).
ВИКТОР. Видели, ну и что?
ЛЮДМИЛА. Ничего пока непонятно.
ДЕД. Вот! Тут навык нужен. Ну, ладно, смотрите дальше.

Опять зажигается свет над родильной группой.

ВРАЧ (читает). Хорошая новость для жителей Москвы и Подмосковья: в результате трудных попыток… и напряжений… (смотрит на роженицу, потом опять в текст) и напряженных споров, Совет Министров СССР принял… (смотрит на зрителя Николая, потом опять в текст) принял… а, принял, в целях рассредоточения населения города Москвы, постановление о строительстве в 1959-1963 годах в пригородной зоне Москвы, в районе станции Крюково Октябрьской железной дороги, нового города с населением 65 тысяч человек. Подписал постановление Николай… (Пауза. Смотрит на зрителя Николая.) Николай Булганин. (Пауза. Опять читает про себя.) Агы-хы-гы ова-ынял се-го авы… Ничего не понимаю? У кого напряжение? Кто принял? (Показывает на зрителя Николая.) Вы приняли? 65 тысяч человек?

Зритель отрицательно мотает головой.

ВРАЧ. Нет? Так город будет или нет?

Зритель положительно кивает головой.

ВРАЧ. Фу! Ну, слава Богу! (Обращаясь к медсёстрам.) Чего же вы стоите – выпишите ему скорее справку о приёмке родов.
МЕДСЁСТРЫ. Как Вас зовут? Ах, да, Николай! (Вписывают в справку имя.)  Вот, справка о родах. Выдана такого-то числа в том, что на спектакле Ведогонь-театра «Город будущего», Николай принял непростое решение в отношении 65-ти тысяч человек. (Вручают.) Поздравляем вас, папаша!
ВРАЧ (обращаясь ко всем зрителям.). С прибавленьицем вас!

Свет гаснет над родильной группой.

ДЕД. Я же говорил, что сразу такой сон не раскусишь.
ВИКТОР. Опять заливаешь – небось газету с постановлением прочитал и придумал себе такой сон.
ДЕД. Опять не верите. А вот посмотрим, что вы на это скажете? Знаете ли вы, как этот город будет называться?
ВИКТОР. Как, как: он так и называется – «Новый город в районе станции Крюково».
ДЕД. А вот и нет.
ЛЮДМИЛА. А как тогда?
ДЕД. Я и сам ещё пока не знаю. Поэтому и запозднился на охоте. Сейчас всё объясню. Было это аккурат ровно месяц назад. Сплю я, и снится мне сон, будто я иду с охоты и выхожу на поляну, как раз под этот самый дуб.

Опять высвечивается свободная часть сцены. Сказочно-звёздная ночь, кружится хоровод звёзд. На поляну к дубу выходит дед.

ДЕД (любуясь небом). Эх, ночь-то какая! Звёзды как яхонты, огромные, прикуривать можно! Красота!

Внезапно слышится гул, грохот. С неба на поляну спускается огненный шар. Дед в испуге вскидывает ружьё. Из шара выходит человек в странной одежде и со стеклянным шаром на голове.

ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Здравствуй дед! Опусти ружьё - я с миром прилетел.
ДЕД. Ты кто такой? Откуда взялся? Словно с неба свалился.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Так и есть! Я только что из космоса прилетел.
ДЕД. Не может быть. В космос только ракету в прошлом году запустили, а человек ещё не летал такую даль.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Правильно. Какой сегодня год?
ДЕД. Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой.
ЧЕЛОРВЕК С НЕБА. А я же из будущего, из тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Я – первый космонавт на Земле. Знаешь, как меня зовут?
ДЕД. Откуда мне знать?
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. А меня весь мир знает, даже каждый ребёнок. Но так как я из будущего, то тебе моё имя может подсказать только человек из будущего. Сейчас я тебе открою телепорт в грядущее. Смотри! Сейчас я тебе посвечу атомным фонариком. (Вынимает из кармана фонарик и лучом волшебного света озаряет зал – в зрительном зале зажигается свет.) Вот они! Это люди будущего! Смотри сколько их много!
ДЕД. Вот это да! Так много, что и не сосчитать!
ЧЕЛОВЕК С НЕБА (открывает планшет, читает). Это не проблема: по данным Ведогонь-театра сегодня куплено 283 билета на спектакль.
ДЕД. И они все живые?
ЧЕЛОКЕК С НЕБА. Да.
ДЕД. Не верю. Пойду пощупаю. (Спускается в зал. Достаёт иголку.) Сейчас кого-нибудь иголочкой кольну. (Выбирает жертву - хочет уколоть зрителя. Несколько раз меняет решение кого колоть, пугает очередного зрителя иголкой. Вспоминает.) А нет, меня же должны уколоть. (Даёт иголку зрителю.) На, кольни. Ой. И правда не сон - они живые.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Все они жители или гости нового города, который здесь будет построен.
ДЕД. А разве здесь построят город?
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Да, уже принято решение, и уже в этом году здесь заложат фундаменты первых домов.
ДЕД. Верю, теперь верю. А всё же, как тебя зовут.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Я же сказал: меня каждый ребёнок знает. (Обращается к Виктору и Людмиле.) Помогите мне. Есть среди жителей будущего дети?

Виктор и Людмила бегут в зал (обращаются к залу) и приводят маленького мальчика (или девочку).

ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Здравствуй, мальчик! Как тебя зовут?
МАЛЬЧИК. (Например,) Сева.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Хорошо, Сева! Правда, что ты человек из будущего?
МАЛЬЧИК. Да.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. А я - первый космонавт на Земле. А знаешь ли ты как меня зовут?
МАЛЬЧИК. Да, знаю, Юрий Гагарин.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Нет, не правильно. Так скучно меня не зовут – во всех уголках планеты меня встречают громким возгласом, и потом все хлопают. Если ты сейчас также громко-громко прокричишь моё имя, то мне, и тебе тоже похлопают все эти люди будущего. Готов? Только договоримся: крикнешь громко-громко! Давай.
МАЛЬЧИК(кричит). Юрий Гагарин!

Зал рукоплещет.

ЧЕЛОВЕ С НЕБА. Молодец, Сева! Вот тебе грамота о том, что на спектакле «Город будущего» ты побывал в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. (Даёт грамоту). Ну, ступай скорее на место. В прошлом долго оставаться нельзя – быстро постареешь.

Мальчика провожают на место.

ДЕД. Юрий Гагарин, и как же этот город будет называться?
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. А как ты думаешь?
ДЕД. Наверное, город Панфилов.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Почему?
ДЕД. В Великую Отечественную войну Крюково обороняла восьмая гвардейская стрелковая дивизия имени генерала Панфилова.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Но ведь Панфилов погиб раньше, под Волоколамском.
ДЕД. Тогда город Алексеев. Это командир нашей триста пятьдесят четвёртой стрелковой дивизии. Мы тоже тут воевали.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Именами героев конечно назовут улицы и проспекты, но название города устремлено в будущее. Я подскажу тебе, как будет называться город, который здесь скоро построят.
ДЕД. Нет надобности -¬ я это и без тебя сейчас у людей будущего спрошу (направляется к залу).
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Стой, стой! Хватит с ними общаться, мальчик вон уже на 65 лет за две минуты постарел. Ты хочешь, чтобы кто-нибудь из них совсем древним стал? Нет. Давай я закрою лучше телепорт. (Опять светит фонариком – свет в зале гаснет.) Легко жить хочешь. Так вот, чтобы тебе жизнь мёдом не казалась: я тебе только подсказку дам, а догадаться ты сам должен будешь. Ровно через месяц придёшь сюда, под этот самый дуб, и взглянешь в ночное небо. Там и будет подсказка. Ну, прощай, дед! Авось ещё свидимся. Да, вот ещё тебе задание: нужно придумать герб нового города.
ДЕД. Как же я его придумаю?
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. Очень просто: надо взять всё, что связано с этим городом и связать в единый рисунок.
ДЕД. Да я и рисовать-то не умею.
ЧЕЛОВЕК С НЕБА. А ты возьми помощников, да помоложе. (Показывает на Виктора и Людмилу.) Вот, хотя бы их. Всё, мне пора.

Человек с неба садится в шар и улетает. Свет в этом месте сцены гаснет, зритель опять видят Виктора и Людмилу.

ВИКТОР(восторженно). Так чего же мы ждём, давайте скорее в небо глядеть!
ДЕД. А-а! Поверили?
ВИКТОР(осекаясь). И ничего я не поверили. Просто…просто давайте посмотрим, а нет ли там чего.
ДЕД. Ну, давайте.
ВИКТОР (смотрит в небо и кричит). Вижу, вижу! Вон!
ЛЮДМИЛА. Где!? Покажи.
ВИКТОР (показывает пальцем). Вон, видите? Яркая точка мерцает.

Все смотрят на небо. В небе появляется пролетающий спутник. Дед в это время уходит.

ВИКТОР (восторженно). Так это же спутник! В городах его не видно – свет уличных фонарей и свет из окон домов мешает. А здесь он как на ладони.
ЛЮДМИЛА. Так, значит, (задумывается) город «Спутником» назовут?
ВИКТОР. Точно! Это как у Земли есть спутник, так и у Москвы будет свой город-спутник!
ЛЮДМИЛА. Вот здорово! И мы первые об этом узнали!
ВИКТОР. Да! Дед, ты молодец! Дед? А ты где?
ЛЮДМИЛА. Дед!
ВИКТОР. Ушёл. Обиделся, наверное, что мы ему не поверили.
ЛЮДМИЛА. Да, нехорошо получилось.
ВИКТОР. Ничего, встретимся – извинимся.
ЛЮДМИЛА. Витя, что-то мы засиделись – поздно уже. Пойдём спать, а то завтра рано надо будет на работу вставать.
ВИКТОР. Да, строить наш город-спутник! Идём.

Уходят.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Вечер. Костёр. Дуб. Виктор читает стихи Людмиле.

Роща качает листвою,
Делая нам знак:
Видно, у нас с тобою
Что-то не так,
Что-то не так!
Наши тела, порывы,
Помыслы и слова
Все быть должно красиво,
Как дерева,
Как дерева!
Те, что шумят над нами,
Воздух струя густой
На обделенных корнями,
На обойденных листвой.

Вдруг слышится выстрел. Ребята вскакиваю.

ВИКТОР. Прямо как на войне.
ЛЮДМИЛА. А ты помнишь войну?
ВИКТОР. Нет, я тогда ещё совсем маленький был.
ЛЮДМИЛА. Вот и я тоже. Разве можно тут на стройке заработать славу? Во время войны совсем другое дело.
ВИКТОР. Будь она проклята эта война! У меня отец погиб в 43-м, я его даже совсем не помню, мне только годик был.
ЛЮДМИЛА. Прости! Я не про это хотела сказать. Просто, многие фронтовики сейчас попрекают нас, что мы не понимаем эту войну, поскольку не были там. Но разве это наша вина, что мы были в то время ещё маленькими?
ВИКТОР. Нет, не наша, но они правы – мы её до конца не прочувствовали. Одно скажу – боль в сердце и нам досталась.
Не обожжённые сороковыми,
Сердцами вросшие в тишину,
Конечно, мы смотрим глазами другими
На вашу большую войну.
Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам
О горьком победном пути,
Поэтому должен хотя бы наш разум
Дорогой страданья пройти.
И мы разобраться обязаны сами
В той боли, что мир перенёс...
Конечно, мы смотрим другими глазами,
Такими же, полными слёз.

Пауза. Молчание. На поляну выходит дед.

ДЕД. Привет, молодёжь!
ВИКТОР. О! Дед! Это ты стрелял?
ЛЮДМИЛА. А мы уже думали, что больше не увидимся.
ДЕД. Как же? Теперь каждую ночь мой ведогонь приносит всё новые и новые сны про город-спутник. Я совсем запутался, не пойму ничего. Вы должны мне помочь.
ЛЮДМИЛА. С удовольствием!
ВИКТОР. Давай, показывай скорее свою ахинею, сейчас мы её расшифруем.
ДЕД. Ишь, вы какие шустрые! Ну, ладно, смотрите.

Освещается свободная часть сцены, на которой показывается сон деда. На поляне кто-то копает траншею, видна только одна лопата, периодически выбрасывающая землю. К раскопкам подходит дед.

ДЕД. Бог в помощь!

Из траншеи выглядывает Виктор.

ВИКТОР. А, дед! С охоты?
ДЕД. Силки проверял. А что это ты тут делаешь?
ВИКТОР. Как что? Фундамент копаю.
ДЕД. Ты же каменщик.
ВИКТОР. Вот заложим фундамент, тогда и начну стены класть. Рук не хватает. Давай к нам на стройку.
ДЕД. Я, милок, своё откопал – стар уже. В сорок первом как раз тут наша триста пятьдесят четвёртая стрелковая дивизия оборону занимал около пруда «Водокачка».
ВИКТОР. Водокачка? Какое смешное название.
ДЕД. Ничего смешного. Просто из него воду для заправки паровозов качали, вот и назвали – Водокачка. Его почти сто лет назад специально вырыли, запруду сделали из финского гранита. Наша Октябрьская железная дорога, раньше Николаевская называлась, одна из самых первых в России построена в середине прошлого века. Это сейчас на ней много электровозов, а тогда только паровозы и ходили. Так вот, про траншеи: я тогда своими руками километров десять этих траншей накопал. Земля мёрзлая была – все руки стёр в кровь пока окопы отрывал. Они и сейчас там вон, в лесочке, еще остались. Восемнадцать лет прошло, а всё как сейчас помню. Немец на Москву пёр, как раз здесь мы его и остановили. Здесь рубеж сорок первого года.
ВИКТОР. Какое совпадение: рубеж сорок первого года, и как раз тут сорок один километр от Москвы, от петровского путевого дворца.
ДЕД. И правда. А между прочим, вот этот самый дуб здесь и стоял. Много осколков он на себя принял, многих спас от неминуемой гибели. Но ничего, как видишь, весь в ранах, а выжил.

Прибегает Людмила.

ЛЮДМИЛА. Вот вы где, а я вас везде ищу. Смотрите, что мне мама посылкой прислала. (Хвалится фотоаппаратом.) Это мой фотоаппарат Смена-3, мне его в прошлом году на день рожденья подарили.
ВИКТОР (берет фотоаппарат). Отличная машина. Дашь пощёлкать?
ЛЮДМИДА. Конечно, только кадр надо выбрать – просто так зря плёнку не будем тратить. Давай я сначала тебя сфотографирую - как ты копаешь.
ВИКТОР. Давай, для истории.

Виктор принимается копать, Людмила наводит фотоаппарат, выбирает позицию. Дед с усмешкой наблюдает за молодёжью, но, вдруг, кричит.

ДЕД. Стойте! Виктор, замри!

Виктор замирает с занесённой над траншеей лопатой.

ДЕД. Смотри, там бомба! Ты бомбу откопал. Наверное, она не взорвалась, поэтому и целая. Столько лет в земле пролежала. Вылезай скорее, надо сапёров вызывать.
ВИКТОР. Дед, каких сапёров? Они из Москвы приедут не раньше, чем к вечеру. А через пять-десять минут из Москвы двадцать грузовиков с бетоном придут, чтобы эту траншею заливать. Они уже час как выехали. Куда бетон девать? Он застынет до вечера.
ДЕД. Да уж, незадача.
ВИКТОР. Дед, ты человек военный – давай организовывай оцепление, а я пока бомбу руками аккуратно откопаю и вынесу подальше.
ДЕД. Людмила, беги на дорогу, не пускай пока сюда технику. (Обращается к залу.) Есть добровольцы в оцепление? Нужно четверо мужчин. Ну, же! Есть мужчины среди вас?

Выходят из зала четверо добровольцев.

ДЕД. Подходите сюда. Становись. (Строит добровольцев. Достаёт повестки, читает.) Повестка. Защита отечества есть священный долг каждого гражданина! Уважаемый товарищ. Ты зачислен добровольцем в ряды героической Красной Армии, поэтому Вам надлежит явиться на сборный пункт по указанному адресу. При явке необходимо иметь при себе паспорт, партийный или комсомольский билет…

Пока дед зачитывает повестки, Людмила выносит на сцену шинели, ремни и каски для призывников. Помогают им одеться. Раздают троим винтовки с примкнутыми штыками.

ДЕД. …вещевой мешок, смену чистого белья, кружку, ложку, полотенце, мыло и продукты питания на три дня. Всё понятно?

Призывники кивают головой и что-то мямлят в ответ.

ДЕД (строго). Я не понял. А ну, подтянулись! Отвечать как положено, а положено громко и чётко отвечать: «так точно»! Всё понятно!
ПРИЗЫВНИКИ: Так точно!
ДЕД. А где их жёны? Вы одни пришли на спектакль?

Призывники мотают головой.

ДЕД. Так, жёны, непорядок. Срочно сюда – провожать. Быстро, быстро!

Выходят жёны. Дед обходит строй, осматривает амуницию, подтягивает ремни, поправляет шинели. В это время Людмила приносит механическую машинку для стрижки волос.

ЛЮДМИЛА. Стричь будем.
ДЕД. А как же. Наголо, чтобы вши в окопах не завелись. (Берёт машинку, делает несколько стригущих движений на пробу.) Нет, не будем. Они уже каски одели. (Жёнам.) Ну, чего стоите? Прощайтесь.

Людмила уходит с машинкой. Жены обнимают и целуют мужей.

ДЕД. Она его не позабудет —
На эту память хватит сил.
Она до гроба помнить будет,
Как собирался,
уходил,
Как похоронку получила
И не поверила сперва,
Как сердце к боли приучила,
Нашла утешные слова,
Что, мол, у жизни —
тыща граней,
А нежность —
разве это грех?
Но был погибших всех желанней,
Но павший был достойней всех.
И на года,
что вместе были,
Она взирает снизу ввысь…
А уж ведь как недружно жили:
Война — не то бы разошлись.

ВИКТОР (из траншеи). Дед, ты ничего не перепутал: у нас сон про конец пятидесятых годов, а не про начало войны.
ДЕД. Эх, милок. Сороковые, пятидесятые, девяностые, две тысячи двадцатые… Кто её знает, войну-то, когда она придёт?.. К тому же это не я, это мой ведогонь такой сон закручивает – ничего не могу поделать. (Обращается к жёнам.) Бабоньки, ступайте, ступайте по местам – не женское это дело. (Направляет жён в зал.)
ВИКТОР. Ладно, выставляй оцепление скорее.
ДЕД. Подожди. Вон Людмила бежит. Давай их хоть напоследок щёлкнем. Кто знает… Мы с младшим братом уходили на фронт, так и не сфотографировались на прощанье.
ВИКТОР. А брат вернулся с войны?
ДЕД (задумчиво). Он?.. Вернулся… Совсем… К мамочке.
…Повзрослел под чужим небушком.
Улыбаясь глядит с рамочки
На звезду… и стакан с хлебушком.

ЛЮДМИЛА (подбегая). Я там дорогу перегородила. Давайте теперь вам помогу.
ВИКТОР. Сфотографируй новобранцев.
ЛЮДМИЛА. Я серьёзно.
ДЕД. Да, куда уж серьёзнее. Фотографируй. Если что, хоть память жёнам останется. Становись!

Людмила делает несколько фото. (После спектакля можно раздать фото.) Потом вдруг замирает, смотрит пристально.

ЛЮДМИЛА. А можно вас попросить? Встаньте спинами друг к другу. У меня есть идея отличного кадра! (Помогает бойцам встать как нужно.) Вот так. Я вас уже сфотографировала, но хочу ещё штыки вместе запечатлеть. (Выбирает ракурс, фотографирует.) Грандиозно смотрятся! Отлично! Хорошая композиция. Если бы я была скульптором, то изваяла бы в камне эту композицию из штыков.

ДЕД. Ну, всё - пора. Товарищи красноармейцы, получите повестки, распишитесь. Фамилии потом впишите в повестку. (Раздаёт повестки.) А теперь, давайте в оцепление. (Разводит по сторонам. Обращаясь к безоружному.) А тебе милок, самая ответственная задача – будешь бомбу принимать.
ВИКТОР (подаёт бомбу). Я откопал её, принимайте. Берите скорее, а то темнеет уже.

Призывник аккуратно берёт бомбу. Дед направляет его, медленно-медленно водит по сцене, ведёт к дубу. Начинает быстро смеркаться. Слышно тиканье часов. На заднике идёт обратный отсчёт времени.

ДЕД. Смотрите из бомбы провода какие-то торчат. Один, кажется, красный, другой синий – плохо видно, темно уже. И если я не ошибаюсь, бомба начала тикать, как часы.
ВИКТОР. Это, наверное, запустился часовой взрывной механизм.
ДЕД. Милок, давай неси её сюда. Да, нет. Давай лучше сюда. А может туда? Нет, давай лучше туда.
ВИКТОР. Да несите скорее уже, а то рванёт сейчас.
ДЕД. Давай туда.
ВИКТОР. Надо остановить часовой механизм. Режьте красный провод.
ДЕД. Клади здесь. Подожди, не уходи, сейчас кусачки принесу. (Убегает к Виктору, берёт кусачки, несёт к дубу.) На, держи. Режь красный. Ээй! Подожди! Сейчас я отойду! (Отбегает подальше. Зрителям.) Пригнитесь, уши закройте. (Безоружному.) Вот теперь режь. Эээ! Подожди! А почему красный? Может, синий?
ВИКТОР. Да, какая разница – можете и синий резать, и красный, один хрен уже ничего не видно.
ДЕД. Режь синий! Эээ, стой. Нет, давай лучше красный. (Пригибается, закрывает уши.) Обрезал?
ПРИЗЫВНИК (под продолжающееся тиканье часов). Да.
ДЕД. Всё равно тикает. Десять секунд осталось – режь синий! Обрезал?
ПРИЗЫВНИК (под продолжающееся тиканье часов). Да.
ДЕД. Так беги, чего там сидишь – проводов же других нет!

Призывник отбегает. Дед подбегает к бомбе, кидает её за дуб. Раздаётся взрыв – дуб валится. Дым, искры… Когда всё стихает, дед подходит к дубу, снимает шапку.

ДЕД. Вот ведь как. Войну прошёл, а она только теперь тебя достала. И опять ты нас спас - заслонил от неминуемой гибели. Жалко. Вон и сосёнку, падая, придавил. (Чуть не плача.) Людмила, слышь?
ЛЮДМИЛА. Что дедушка?
ДЕД. Ты завтра, как рассветёт, мне на память фотографию сделай. Только не сваленного дуба – сердце не выдержит. Веточку мне сломай с желудями, и от сосёнки тоже, и сфотографируй.
ЛЮДМИЛА. Хорошо, дедушка, сделаю.
ДЕД. Бойцы! Становись… Спасибо за службу! Сдавайте оружие – навоевались.

Помогают бойцам раздеться и забрать амуницию. В темноте издалека приближаются огни, гудки автомобилей.

ВИКТОР. Ура! Успели! Машины бетон везут – заливать первый фундамент нового города будем!

Дед, Людмила и Виктор ликуют в свете фар проезжающих одна за одной машин. Занавес.


СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Тёмная комната. Свет красной лампы. Виктор и Людмила делаю фотографии.

ВИКТОР. Давай посмотрим, что ты наснимала.
ЛЮДМИЛА. Тут много фотографий. Некоторые сняла ещё до приезда сюда. Есть снимки Москвы. Вот, смотри. Это фотография кремлёвской стены. Вот следующая: это я какую-то рекламу сфотографировала с изображением и надписью «Москва». На память. Это вот железная дорога октябрьская, Москва-Ленинград, по которой я сюда добиралась. А это уже шоссе ленинградское – прямое как струна.

На заднике возникают проекции проявляющихся фотографий. На них изображены стены кремля, реклама, железная дорога, ленинградское шоссе и т.д.

ЛЮДМИЛА. А вот, смотри, это фото белочек. В нашем лесу их так много. И они совсем не боятся людей – подходят и едят из руки. Я сама сегодня утром кормила их семечками. А потом фотографировала на память.
ВИКТОР (рассматривает новое фото со щитом). А это что такое?
ЛЮДМИЛА. Щит. Это мы в музей в Москве ходили.
ВИКТОР. Как интересно. Раньше на многих гербах был щит.
ЛЮДМИЛА. Подожди! Так это же идея. Нам нужен герб для нового города. Давай начнём со щита, а все остальные элементы соберём из фотографий, связанных с нашим городом.
ВИКТОР. Точно. Как я сам до этого не додумался. Давай скорее печатать, а потом будем вырезать и компоновать.
ЛЮДМИЛА. Так. Что там дальше?

Появляются фотографии веток дуба и сосны, штыков, построенных дедом добровольцев.

ЛЮДМИЛА. А это откуда? Непонятно. Ведь добровольцев и штыки я во сне фотографировала. А ветки? Дед только попросил меня сфотографировать их. И то во сне.
ВИКТОР. А это что за наваждение? Число какое-то. Шестьсот шестьдесят шесть.
ЛЮДМИЛА. Чертовщина какая-то.
ВИКТОР. Чудеса. Не захочешь, а ведогоня поверишь.

Входит Дед.

ДЕД. Вот вы где спрятались. Чем заняты?
ВИКТОР. Дед, лёгок на помине. Мы придумали как создать герб Спутника.
ДЕД. Интересно, как же?
ЛЮДМИЛА. Смотрите, мы уже подобрали фотографии, и осталось только скомпоновать их в единое целое.
ДЕД. Это вы уж сами, я по гербам не силён.
ВИКТОР. И мы тоже.
ДЕД. Только разок, когда ещё маленький был, в барской усадьбе видел герб.
ЛЮДМИЛА. Нет, дедушка, нам барского не надо.
ДЕД. Это же герб князей Оболенских, прозываемых Долгорукими.
ВИКТОР. Какая разница? Угнетатели нам не в пример.
ДЕД. Эх, ты, комсомолец, а простых вещей не знаешь. Князь-то Илья Андреевич Долгоруков – самый что ни на есть революционер. Тут он в детстве проживал, недалеко от Никольской церкви. А в зрелые годы к декабристам примкнул, был членом тайного Общества Благоденствия, то бишь, чтобы всем хорошо жилось. Чтобы не было, крепостного права царя, и чтобы конституция была – вот за что ратовал. Он сочинил и устав этого Общества – «Зелёная книга» называется.
…Когда-нибудь потомки все исправят:
Сорвут оковы и растопчут кнут,
И юношей замученных восславят —
Убийц, почивших в бозе, проклянут!
И будут, верю я, в грядущем веке
Чисты и зорки взгляды у людей:
Вспомянется несчастный Кюхельбекер,
Осмеян будет мерзостный Фаддей.
О новый век! Он будет безупречен.
На все ответит острый ум людской:
Зачем мы ждали гибельной картечи
И почему нас предал Трубецкой?
Как шахматы, без гнева и без пыла —
Всех нас расставят хладные умы…
Когда бы так же на Сенатской было,
Господь свидетель, победили б мы!

ЛЮДМИЛА. Зелёная. Красивое название.
ДЕД. Эту книгу так назвали по цвету переплёта. А вообще зелёный цвет символизирует надежду.
ВИКТОР. Наш город тоже зелёный будет. Постараемся при строительстве все деревья сохранить. В зелёном городе и жить легче, с надеждой на будущее – на общество благоденствия.
ЛЮДМИЛА. Да. А какой у Долгоруковых герб был?
ДЕД. Тот, что им царским указом затвердили, я не видел. Видел только их старинный герб, случайно в нашей глуши сохранился. У них такой же щит, как на вашей фотографии. Что на нём уж и не помню. А запомнилось только, что его держат два воина.
ВИКТОР. Мы тоже можем изобразить, что герб держат солдат и матрос.
ЛЮДМИЛА. На гербе, конечно, надо отразить подвиг нашего народа. Но я думаю, что в основном герб должен отображать устремление в будущее, а будущее хотелось бы видеть мирным.
ДЕД. Правильно. Зелёным.
ВИКТОР. Вот тогда пусть этот герб и держат твои белочки.
ЛЮДМИЛА. Точно: белочки. А светлое будущее на гербе нарисуем зелёным – цвета надежды.
ДЕД. А героическое прошлое – красным, по цвету пролитой крови.
ВИКТОР. И надо их чем-то разделить.
ЛЮДМИЛА. Как чем? Дорогой. Дорогой из прошлого в будущее. А что, если мы разделим их Ленинградским шоссе? Где тут у нас фотография ленинградки?
ВИКТОР. Тогда уж двумя дорогами – ещё и железной, Октябрьской. Они обе важны для города.

Людмила всё это время режет фотографии и составляет герб. На заднике отображается процесс. Сначала щит окрашивается в два цвета, потом разделяется дорогами, и т.п.

ЛЮДМИЛА. На красном фоне предлагаю поместить штыки, как обелиск павшим воинам.
ВИКТОР. Согласен. А что мы поместим на зелёном фоне. Это же должно быть что-то из будущего. Но мы не знаем, чем наш город прославится в будущем.
ДЕД. Раз мы не знаем, то давайте поставим туда какой-нибудь символ, важный во все времена. Например, крест.
ВИКТОР. Что ты дед? Опять нас в тёмное прошлое тащишь? Мы комсомольцы и в Бога не верим.
ДЕД. Зря вы так – вера пока ещё никому не помешала. А насчёт креста скажу, что он с самых древнейших времён был символом жизни и счастья. Я читал, что крест – это универсальный символ космоса и показывает на четыре стороны света. Если по-другому посмотреть, то это знак плюс, а плюсом завсегда хорошее отмечали. К тому же плюсовать, то есть складывать, это гораздо лучше, чем вычитать.
ЛЮДМИЛА. Правильно, поставим нашему Спутнику наперёд хорошую пометку, а там разберёмся.
ВИКТОР. Ладно, плюс так плюс – рисуем крест. Только тогда уж не один. Давайте много плюсов поставим, и как-бы все в одном. (Показывает, как это выглядит.) Вот, смотрите: у нашего креста-плюса будет не одна ножка, а четыре. Не одна перекладинка, а четыре. Такой суперплюсище получится.
ЛЮДМИЛА. Здорово, стильный крестик.
ДЕД. Белочки у нас в воздухе висят, надо их на веточки посадить.
ЛЮДМИЛА. Сейчас сделаем. А в верху предлагаю надпись «Москва» поместить. Это же спутник Москвы. И вот ещё кусочек кремлёвской стены.
ВИКТОР. А внизу название нашего города – «Спутник».
ЛЮДМИЛА. Всё. Готово.
ДЕД. Очень даже симпатично получилось.

Вдруг герб рассыпается разноцветными огнями и фонтанами. Свет гаснет. В воздухе кружится хоровод разноцветных шаров. Гремит гром, сверкает молния. Стихия утихает, а на сцене возникает Ведогонь в сопровождении белочек.

ВЕДОГОНЬ. Что, испугались? И ты, дед? Знаю, тебе ничего не страшно – ты огонь, и воду, и медные трубы прошёл.
ДЕД. Всякого повидал, а тут оробел маненько. Ты кто ж, мил человек, будешь?
ВЕДОГОНЬ. Не узнал? И не мудрено – я только во снах и могу явиться. Я твой Ведогонь.
ДЕД. Вот те раз.
ВЕДОГОНЬ. Чудо произошло – поэтому я и явился из мира теней в мир света.
ЛЮДМИЛА. Какое чудо?
ВЕДОГОНЬ. Самое что ни наесть чудо: вы угадали каким будет герб будущего города.
ВИКТОР. Вот это да! Выходит, мы в будущее заглянули.
ДЕД. Это всё Ведогонь подстроил.
ВЕДОГОНЬ. Нет, я тут ни при чём. Просто вы очень влюблены в город будущего, мечтаете о нём. А мечты, если очень захотеть, должны сбываться.
ВИКТОР. Да мы просто верим и знаем, что будет такой город, который мы хотим: светлый, добрый, зелёный, жизнерадостный. Именно таким должен быть город будущего.
ЛЮДМИЛА. В нём будут расти цветы, бить фонтаны, бегать и веселиться дети, скакать по прогулочным лесным дорожкам белочки. Проспекты и дома в этом городе будут самые широкие и красивые.
ДЕД. Воплотим в жизнь мечту Оболенского-Долгорукого.
ВИКТОР. Не посрамим честь отцов и дедов наших, павших за светлый праздник жизни, отстоявших нашу свободу, своим подвигом, поселивших в нас надежду и веру будущее.
ЛЮДМИЛА. Жители этого города будут добрые и приветливые.
ВЕДОГОНЬ. А вот мы их сейчас ещё раз увидим.

Ведогонь достаёт фонарь, светит в зал. Включается в зале свет.

ВЕДОГОНЬ. Вот они. Обращаюсь к вам, жители и гости города будущего. Сберегите этот город для своих детей таким же красивым и зелёным, каким вы получили его то поколения строителей этого города. Заклинаю вас!

Сверкает молния, гремит гром.

ВЕДОГОНЬ. Заклинаю всех будущих жителей города беречь каждый кустик и каждое деревце в городе! Заклинаю всех будущих жителей города во все времена кормить в лесу белочек! И пусть каждый житель вместо упавшего во сне дуба посадит своё дерево! (Обращается к белочкам.) Жёлуди и шишки раздали? Вот и хорошо. По весне, как только стает снег и тёплые лучи немного прогреют землю, посадите новую жизнь в вашем городе. И помните: мы не получаем этот город от наших предков, мы берём его взаймы у наших детей.
ДЕД. Ведогонь, а ты точно веришь этим людям? Исполнят они твой наказ?
ВЕДОГОНЬ (пафосно). Конечно, верю. Посмотри в их глаза – они не могут поступить иначе. (Обращаясь к белочкам, показывая на зрителей.) Кстати, соберите с них подписку о невыезде пока деревья не посадят. (Продолжая свою пафосную речь.) А если они иногда забудут, или станут жить не по-людски, то я им напомню про их пороки, укажу на ошибки и промахи, наставлю на верный путь. Я буду являться им одним и тем же человеком, но в разном обличии, человеком разного возраста, из разных времён, с разными характерами. Они будут узнавать меня, и видеть свои слабости и недостатки во мне, черпать из моего образа самое хорошее, вдохновляться и прозревать, становиться одержимыми и окрылёнными. (Далее совсем не пафосно.) Короче, всего-то навсего им надо ходить в театр.
ЛЮДМИЛА. И театр будет в нашем городе?
ВЕДОГОНЬ. А как же? Я даже начал вам подсказывать, но тут дед пришёл.
ВИКТОР. Да, там фотография какого-то дьявольского числа была.
ВЕДОГОНЬ. Ну, немножко дьявольского и в театре есть. А вообще, вы просто фотографию кверху ногами держали. (Жестом руки переворачивает фотографию.) Вот, теперь нормально. Это будет год образования театра. Тысяча девятьсот девяносто девятый. И назовут его… Не важно. Потом узнаете.

Дописав до этого места, я узнал, что моя заявка не прошла во второй тур лаборатории-конкурса «Спутник». Работа над пьесой была остановлена. Что сотворено выкладываю на суд читателя.



Звучит гимн Зеленограда
https://skymus.org/tracks/ГимнЗеленограда

Давай пройдем по городу пешком,
Он — в зелени лесов, как белый остров,
Нам каждый дом на улицах знаком
И каждый двор, и каждый перекрёсток.

Здравствуй, солнечный наш город,
Наш надёжный друг и брат!
Здравствуй, солнечный наш город,
Ты нам близок, ты нам дорог,
Наш родной Зеленоград.

Смотри, как опалённая земля
Под мирным расцветает небосводом,
И высятся, как мачты тополя,
И кажется все краше с каждым годом.


Наш город — наша первая любовь,
Надежды, испытанья и успехи.
Любимый город, накрепко с тобой
Судьбу свою связали мы навеки.

                Занавес.


17.12.2023 г.



В пьесе использовались стихи известных советских авторов, а также стихи наших современников: Панкратова Владимира и замечательные стихи из сборника Юрия Полякова "Время прибытия".