Командир интербригады

Бег времени неумолим, его невозможно остановить. Это - аксиома. Все дальше и дальше уходят от нас в глубину истории суровые и кровавые годы Великой Отечественной войны. Но никогда не сотрется из людских сердец память о ее бесчисленных жертвах, искалеченных судьбах и ратных подвигах советских людей.
      Про этого человека, о котором пойдет повествование, слагались легенды, о нем написано немало книг, сняты документальные фильмы в России, Англии, Германии, Чехии, он стал героем многих журнальных и газетных статей в нашей стране и за рубежом, является обладателем множества орденов и медалей Родины и иностранных   государств (86), Герой Чехословакии, дважды был представлен к званию Героя Советского Союза(но так и не стал им!)…
      Так кто же он, этот отважный, бесстрашный и мужественный человек!?
Речь пойдет о Даяне Фатколбаяновиче Мурзине, который покрыл свое имя неувядаемой славой, благодаря многочисленным подвигам в годы Великой Отечественной войны.
Война застала юного Даяна Мурзина курсантом Рижского военного училища. Курсанты вот-вот должны были получить лейтенантские «кубы» на петлицы, но грянула война. Начались бои за Ригу и Лиепая.
В очередном бою, Даян был дважды ранен в рукопашных схватках: первый раз легко — в бедро, второй — в шею: вражеский штык чудом не задел сонную артерию. От невыносимой боли, он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что двое солдат с большим трудом тащат его по лесу на плащ-палатке. Мурзин ясно осознавал, что он является обузой для своих, измотанных недавним боем, товарищей. Понимал, что таким образом оторваться от погони им не удастся и все неминуемо попадут в руки фашистов, поэтому он попросил их оставить его. Несмотря на протесты со стороны бойцов, Даян настоял на своем в приказном тоне и они, тщательно замаскировав командира, ушли. 
Лежа в канаве под валежником, истекая кровью, Мурзин чувствовал, что силы с каждой минутой покидают его: время от времени он терял сознание и уже мысленно прощался с жизнью. Кругом был враг, наши спешно отступали, и помощи ждать было неоткуда. Превозмогая боль, Даян с трудом повернулся на бок, поправил пропитанную кровью повязку на бедре, и вновь впал в забытье. Придя в себя, он увидел, что стрельба прекратилась, установилась непривычная тишина. Ярко светило солнце, дул тихий ветерок, осторожно шевеля листву вблизи стоявших берез. Даяну было очень обидно покидать этот прекрасный мир таким молодым, только-только разменяв третий десяток лет, не осуществив те большие жизненные планы, которые он строил до войны. Невольно перед глазами промелькнула вся его короткая, но интересная и насыщенная жизнь. Вспомнился татарский авыл в Башкирии, где он родился, тепло родительского дома, отец и мать, которые души в нем не чаяли, учеба в Кушнаренковском педучилище, после окончания которого с большой радостью работал учителем, а позже, несмотря на его юный возраст, был назначен директором Тактагуловской школы. А потом неожиданно - вдруг резкий поворот в его судьбе: введя в заблуждение работников военкомата касательно своего возраста, он вместе со своим другом, отправляется добровольцем на фронт в Финляндию. Но к его приезду война уже заканчивается, и он поступает учиться в Рижское военное училище. Там Даяна и застала эта проклятая война…
       Спас его, истекающего кровью, старик-латыш, который отвез раненого Даяна в больницу в оккупированной фашистами Риге, выдав за местного жителя. Здесь он познакомился с морским пехотинцем Иваном, и они вместе решили бежать, чтобы не попасть в концлагерь. Сильно рискуя своей жизнью, помогла им в этом опасном деле, жена майора Красной Армии медсестра Вера, которую до конца дней своих вспоминал потом добрым словом Мурзин.
       Прошагав всю Белоруссию, Даян с Иваном вышли на партизан С. А. Ковпака, в соединение которого входил отряд командира Гнибеды «За Родину!». Здесь он командовал взводом, позже - ротой разведчиков. В самых сложных и страшных условиях в тылу врага они разворачивают партизанскую войну. Под самым носом фашистов происходят самые дерзкие диверсионные действия: то и дело взлетали в воздух эшелоны с фашистами и боеприпасами, уничтожались многочисленные аэродромы врагов, взрывались склады с оружием и продуктами гитлеровской армии, мосты и дороги.
       Партизанское командование решило использовать знание Даяном Мурзиным татарского языка для внедрения в Туркестанский легион.  Даян хорошо понимал и такие тюркские языки, как казахский, узбекский, киргизский, туркменский. Это помогло ему стать в Ямполе (город на Украине) агентом в штабной роте Туркестанского легиона, который состоял из уроженцев Средней Азии. Связавшись с бывшим лейтенантом Красной Армии казахом Курамысовым, он получил ценные данные о дислокации легиона, узнал о подпольной организации легионеров в Берлине под руководством татарского поэта Мусы Джалиля. Как агент Даян работал в Туркестанском легионе с августа 1942-го — его задачей было организовать переход легионеров на сторону Красной Армии. Но во время одной из операций он попал в засаду и был тяжело ранен — немецкий снайпер попал ему в ногу. Его отправили самолетом лечиться в Москву, где одновременно он учился в специальной школе. После окончания учебы разведчик Мурзин под именем Армедис Стакос снова вернулся в Туркестанский легион. Он сумел установить связь с советским подпольем в Сталино (Донецк) Макеевке, Горловке, Ясиноватой, Новоселовке, Шахтерске, с партизанским отрядом А. Шведова. В Макеевке подпольщики сообщили Даяну Мурзину, что на железнодорожную станцию прибыли два фашистских эшелона с танками и артиллерией. Мурзин немедленно отправил шифровку в Центр с указанием координат и просьбой прислать бомбардировщики, пока эшелоны не успели разгрузиться. Ночью прилетели наши самолеты и разбомбили их. Даян Мурзин с подпольщиками выстрелами из ракетниц освещали цели, помогая летчикам. Утром горожане увидели обгоревшие искореженные составы и трупы немецких солдат.
В Туркестанском батальоне Мурзин узнал, что на немецком аэродроме появились новые самолеты. Охраняли аэродром сами легионеры. Немедленно был разработан дерзкий план. Ночью часовые-легионеры беспрепятственно пропустили Даяна Мурзина и группу подпольщиков, которые, ворвавшись на аэродром, забросали самолеты бутылками с зажигательной смесью. Легионеры открыли беспорядочный огонь из автоматов в воздух, имитируя бой и создавая еще больший хаос и панику у немцев. После Мурзину доложили, что дотла сгорели семь самолетов.
Даян Мурзин получил сведения, что в лесу Шахтерского района расположилась немецкая танковая дивизия. Гитлеровское командование готовило ее для контрнаступления под Лисичанском, где шли кровопролитные бои. Мурзин в срочном порядке отправил сообщение в Центр, а также связных в партизанский отряд Шведова. Когда советские самолеты начали бомбить танки и близлежащий немецкий аэродром, партизаны атаковали штаб дивизии, уничтожили и взяли в плен множество фашистских солдат и офицеров.
       Советская армия стремительно наступала, и немцы решили взорвать Рутченковский коксохимический завод имени Кирова. Во время оккупации им так и не удалось запустить завод: более 500 рабочих сражались с фашистами на фронте, 16 коксохимиков входили в состав донецкого подполья и саботировали работу, а многие специалисты были эвакуированы, организовав в далекой Сибири и на Урале важное для победы коксохимическое производство. Немцы заложили взрывчатку во все камеры коксовых батарей. Взрыв должен был произойти после включения рубильника. Но подпольщики и легионеры под командованием Мурзина ночью изрубили кабель, шедший от электростанции. Фашистам так и не удалось взорвать завод, а на восстановление кабеля у них уже не оставалось времени. Печной фонд предприятия был сохранен, а через три месяца заводчане выдали первый коксовый пирог.
        На хуторе Флора немцы разместили полевой узел связи со ставкой Гитлера. Донецкие партизаны и подпольщики совместно с легионерами Мурзина совершили ночной налет и разгромили этот важный объект, лишив фашистов связи между фронтом и ставкой. Недалеко от этого хутора располагались динамитные склады, где немцы хранили боеприпасы и сотни тонн взрывчатки. При отступлении они хотели эти склады взорвать, и тогда камня на камне не осталось бы от хутора. И снова подпольщики и легионеры под руководством Мурзина предотвратили этот варварский замысел.
Позже, туркестанский батальон вместе с батальоном легиона «Идель-Урал» фашисты перебросили под Иловайск для укрепления немецкой обороны. Но батальоны внезапно ударили немцам в тыл и перешли на сторону Красной Армии. В это же время оставшиеся в Донецке для охраны аэродрома легионеры приняли участие в донецком восстании. Перед тем как уйти, легионеры уничтожили 74 немецких офицера, передали партизанам 1000 винтовок, 100 пулеметов, 26 грузовиков с продуктами питания, медикаментами, обмундированием.
           После завершения этой операции Мурзина снова послали в разведшколу, но уже в городе Бердянск-Осипенко, по окончании которой с декабря 1943-го по апрель 1944-го он воевал на территории Винницкой и Одесской областей Украины и в Молдавии. Здесь наш герой организовал партизанский отряд имени В. М. Молотова численностью 350 человек, установил связь с местной подпольной организацией. Народные мстители громили живую силу и технику врага, освобождали от немцев населенные пункты, не дали им угнать в Германию тысячи человек, скот, проводили другие операции.
       Третья разведшкола, в которую попал Даян Мурзин, находилась на окраине Киева. Там он учился с апреля по август 1944 года вместе с чехами, словаками, поляками, болгарами, венграми, сербами, хорватами, белорусами, украинцами. Были среди них и немецкие антифашисты. Преподавали в школе члены III Интернационала коммунисты Клемент Готвальд, Ян Шверма, Маркус Вольф, Долорес Ибаррури, Морис Торез, Пальмиро Тольятти
        В Киев перевели также 15 чешских и словацких патриотов, в том числе будущего первого командира партизанского отряда имени Яна Жижки 30-летнего словацкого парня Яна Ушияка. Он считался опытным командиром, так как успел повоевать в 1-м Чехословацком корпусе генерала Людвига Свободы, который был сформирован на территории СССР, в Бузулуке. С Даяном Мурзиным Ян подружился в спецшколе. В то время Ушияк был старше всех, и курсанты, средний возраст которых составлял 24 года, называли его между собой «дедом».
       Учеба закончилась в августе 1944 года. Первая группа разведчиков из 13 человек, которой командовал Ян Ушияк, десантировалась на окраине села Склабина в Словакии 12 августа ночью.
        Бригада Ушияка была единственным партизанским соединением, действовавшим в Чехии и Моравии. В Словакии, где эти отряды создавались изначально, партизаны не были чем-то необычным. Совсем другое дело – Моравия, объявленная германским протекторатом, там Гитлер держал огромную армию под руководством генерала Карла Германа Франка. Когда в 1944 году в партизанскую бригаду, которой тогда командовал словак Ян Ушияк, поступил приказ перейти в Моравию, это оказалось очень непросто сделать. Дошли до границы, форсировали почти без потерь реку Вак, но дальше двинуться не удалось: генерал Франк задействовал танки и авиацию. Потребовались две попытки, чтобы понять, что переходить границу надо не бригадой в 640 человек, а небольшими группами. Пробраться удалось, но с большими потерями.
Мурзина назначают начальником штаба, а затем, после смерти Ушияка, уже и командиром интернациональной знаменитой партизанской бригады имени Яна Жижки, в состав которой входили русские, чехи, итальянцы, румыны, венгры, поляки, французы, татары, белорусы, грузины. В бригаде числилось около 700 партизан, которые под руководством Даяна Мурзина не давали покоя фашистам ни днем, ни ночью. Как вспоминал потом сам командир интернациональной бригады: «Шли ожесточенные бои. Наша бригада все продолжала уничтожать фашистские объекты, вела подрывные работы. Гитлеровцы просто выходили из себя из-за невозможности противостоять партизанам, вот и ухитрялись внедрять в наши ряды своих агентов. Таким был случайный человек по имени Дворжек, пришедший к нам в бригаду. Именно он чуть не привел нас к общей гибели. Дворжек сообщил нам, что в Праге с нами хочет встретиться представитель из ЦК. Хоть в душе и были сомнения, мы с Яном Ушияком и несколькими бойцами пошли на встречу. Была поздняя осень, уже темнело. Вижу, стоит высокий человек и протягивая руку, говорит: «Я из ЦК». Пригляделся, а за ним стояли немецкие солдаты. Быстро схватил автомат, выкрикнул: «Ушияк, беги», и ринулся в сторону. А Ушияк принял огонь на себя, успел только выкрикнуть: «Беги, спасай радистов!» Под дождем пуль кое-как вырвался, немцы стреляли по ногам, хотели взять живым. Ранили в обе ноги. Впереди - высокий ров, водопад, делать нечего прыгнул прямо в реку. На берег выйти не могу, стреляют. Так река своим течением меня и унесла. Ноги нестерпимо болели, кое-как, превозмогая боль, дополз до дома лесничего.
     Гитлеровцы нашли наш штаб и взорвали. Весть о нападении фашистов на партизан обошла все округи. Видимо, увидеть меня живым они уже не надеялись, поэтому их радости не было границ. В доме лесника перевязали мне раны, ухаживали, но оставаться у них было опасно. Везде рыскали гестаповцы, выискивая партизан. Поэтому лесник со своими друзьями на руках отнесли меня в лес, где выкопали заброшенную берлогу медведя. Там я и схоронился на время. И действительно, карательные отряды с собаками обыскивали каждый дом, каждый кустик, каждый метр земли. Через маленькую щель вижу - собаки кружатся около моей берлоги, но след не могут найти. Тогда озлобленные фашисты подожгли стог сена, который стоял в 15-ти метрах от меня, думали, что я прячусь там. Так я провел в берлоге около четырех дней. Чтобы утолить жажду ел снег. Рана загноилась до невозможности, ноги опухли. Надо было что-то делать. Из полевой сумки достал компас, пистолетом разбил его и осколком стекляшки разрезал рану, весь гной вытек, я потерял сознание. Проснулся оттого, что меня теребили за плечо: «Пан капитан! Пан капитан!» Эти люди принесли меня домой, промыли все мои раны, и, опасаясь фашистов, спрятали меня в погребе сарая».
Но радость немцев длилась недолго... Через некоторое время отряд Даяна Мурзина снова совершает дерзкий поступок: под самым носом фашистов, они уводят командующего танковой армией генерала Мюллера. Через свои каналы они узнают, что Мюллер любит бывать в усадьбе у помещика, где домохозяйкой работает родственница одной партизанки. Она и помогла партизанам схватить Мюллера. «Черный генерал» лично допрашивает командующего и обещает ему сохранить жизнь, если тот выдаст всю информацию об армии фюрера. Мурзин добивается очень важных сведений от немецкого генерала. «Черный генерал» сдерживает свое слово, он сохраняет жизнь Мюллеру. 23-летний «Черный генерал» не раз заставлял трепетать фашистов от ужаса: 68 эшелонов с военной техникой, около 400 фашистов, 86 стратегически важных мостов пустила тогда под откос бригада Мурзина. Так почему же его прозвали именно «Черным генералом»? Сам Даян позже, смеясь, это объяснял так: «Я был командиром бригады, она состояла из пяти отрядов – это более двух тысяч человек. А мне было тогда всего 23 года. И тогда командование приказало мне отпустить бороду, чтобы выглядел я солиднее. С бородой мне давали лет 45. Так я до конца войны и проходил. Борода окладистая была, черная. Вот за нее-то и прозвали меня «черным генералом». Кстати, предваряя вопрос многих, как я общался с партизанами, отвечу – общался с ними, в основном, по-немецки, иногда – по-чешски».
       В начале 1945-го, бригада также продолжала доставлять оккупантам немало головной боли: бойцы нападали на эшелоны, взрывали пути... В то время немцы попали в трудное положение в Венгрии, в районе озера Балатон. Туда решил приехать сам фюрер. Он прибыл в Прагу, собрал совещание и был поражен, когда услышал от генералов: они, мол, не советуют фюреру ехать через территорию Моравии ни поездом, ни на автомобиле...
Гитлер приходит в ярость оттого, что полумиллионную армию в страхе держит какая-то жалкая банда партизан, и от него скрыли это. По приезде в Берлин, он направляет главу эсэсовцев Отто Скорцени для ликвидации партизанского движения. Прибыв в Прагу, Отто Скорцени требует от генералов прояснить ситуацию. Узнав, что «банда» состоит из 5 отрядов и ими командует человек в чине майора, некий «Черный генерал», то ли грузин, то ли армянин, а одним отрядом руководит даже женщина, Отто Скорцени не верит своим ушам. В отчете Гитлеру, он докладывает об этом, после чего фюрер назначает за живого «Черного Генерала» 3 миллиона рейхсмарок, а за мертвого – 2 миллиона. Гестапо привлекает к операции по поимке Даяна Мурзина не только армию, но и жителей оккупированных им стран.  На территории Моравии, Чехии, Словакии с самолета сбрасывают тысячи листовок с изображением Даяна Мурзина и обещаниями миллионов. В них было сказано, что «Черный генерал» объявляется личным врагом фюрера, поэтому он должен быть уничтожен. Но народ не соглашается ни за какие деньги сдать своего героя-освободителя в руки фашистов. Против партизан были брошены крупные силы немцев. К тому времени бригада действовала пятью отдельными отрядами, штаб кочевал из одного в другой и вовремя получал информацию о карательных мерах. Это позволило оперативно вывести из-под удара четыре группы из пяти. Только небольшой разведотряд Филиппова не удалось предупредить, с ним не было связи. Он был окружен в поселке Плоштина. 120 разведчиков приняли неравный бой. Гитлеровцы никого не оставили в живых – ни партизан, ни местных жителей. На месте поселка вспахали землю. Отто Скорцени доложил в Берлин, что вся бригада во главе с «Черным генералом» уничтожена. За эту операцию в Восточной Европе, он был удостоен второго рыцарского креста с дубовыми листьями.
     У этой истории есть любопытное продолжение. Как известно, Скорцени после войны удалось скрыться и обосноваться в Испании. В 1972 году с ним добился встречи писатель Юлиан Семенов. Разговор этот описан в одной из его книг. О Моравии там нет упоминаний, но сам Семенов рассказывал Мурзину, что речь зашла и о тех трагических событиях. По словам Семенова, когда он сообщил Скорцени, что «черный генерал» остался жив и сегодня живет в Уфе, тот был очень удивлен.
     5 мая 1945 года партизаны бригады первыми ворвались на улицы города Всетина. Их встречали цветами. Через несколько дней, соединившись с частями Красной Армии, дрались за город Злин, прошли по центральной улице, и «Черный генерал» шагал во главе колонны.
    После войны герой ненадолго задержался в Киеве, потом в Москве, но в итоге всё равно вернулся в Башкирию — он не мог оставить родителей, у которых из шестерых детей домой вернулись только двое.

Умер Даян Фатколбаянович Мурзин 10 февраля 2012 года в Уфе.
В столице Башкортостана ему в 2022 году установлен памятник.