Плагиат. Из Пинчона

     Когда он сказал, что его брат подвизается в наемниках в Конго, я почему - то сразу поверил. Конечно, мне было абсолютно плевать как на Тренчса, так и на всю его родню, но сгущающийся за окном вечер, безжизненные пустоши, до самого горизонта озаряемые вспышками начинающейся грозы, и воющий в каминной трубе ветер настраивали меня на некую меланхоличность, вообще - то вовсе мне не присущую, по всей видимости, заунывный лик моего приятеля и привел к забавному результату нашей случайной встречи в этом прокуренном пабе на окраине Рочестера.
     - У него нож, - скривив рот, говорил Тренчс, отхлебывая выдохшееся пиво, - как, мать твою, оглобля. Как, бля, кардан от  " Чероки ". Помнишь  " Чероки " Клаймхауза ?
     Я помнил. Разумеется, я помнил ! Ведь это именно из - за этой убитой машины я получил первый срок, а Тренчс, и подбивший меня на угон внедорожника учителя, отделался малым испугом. Еще бы я не помнил. В детской исправилке я и познакомился с Чинаски, научившим меня играть в ешок, я теперь, сука, настоящий профи в ешоке.
     - А Линду, Линду ты помнишь ?
     И Линду я помнил. Линда - дрочилка прозвали ее. Нравилось ей затащить какого младшеклассника за мельницу Уэйса и там надрачивать ему, нашептывая всякие сальности. Один раз она мне даже отсосала, правда, пришлось выставить ей початую бутылку виски, украденную мною у Ника Хэма, но оно того стоило. Как она заглатывала ! Как кашалот.
    - А я ведь на ней чуть не женился, - бубнел Тренч, заказывая нам еще пива, - мэр вот помер, а так бы женился, как Бог свят. Просто живем вместе, после выборов и потянет она меня под венец. Хрен его знает, - поник мой приятель, закуривая.
    - Ну и живите, - буркнул я, напившись этим поганым пивом до сблева, - можете жениться, можете не жениться, я - то тут зачем ?
    - Да кто тебя знает, - откровенно, как все пьянчужки, произнес Тренчс, пожимая плечами, - вечно появляешься и пропадаешь, все что - то вынюхиваешь, но после каждого твоего появления пропадают люди.
    Еще бы они не пропадали ! Я для того и появляюсь в этом убогом месте, но Тренчсу об этот знать вовсе не нужно. Или, может быть, пришла его очередь ? Присмотревшись к приятелю, я так и не решил пока его участи, думая о Линде.
    - И как живете ?
    - Шикарно, - брызнул он слюнями, - в свободной любви.
    - Как хиппи, что ли ? - не понял я.
    - Типа, - сипел Тренчс, уже стекая на пол. Пришлось его подхватить. Я выволок его на улицу, где его окончательно развезло. Я знал, где он живет, где же еще, конечно, в доме своих родителей. Его папаша был булочником, а мать постоянно заседала в комитетах, старая кошелка. Бросив Тренчса на заднее сиденье, я уверенно покатил к его дому.
    - В лоскуты, - констатировала появившаяся на крыльце Линда. - Опять нажрался.
    На ней было это странное маломерное платьишко, похожие носили действительно хиппи в конце шестидесятых, прямое такое, к самому низу чуть расширяющееся, забавное, но самое интересное происходит, когда надевшая его девка усаживается, тогда оно задирается и видны трусики. Клевое платье ! У меня сразу встал.
   - Ну, потащили, - вздохнула Линда, и мы поволокли Тренчса в дом. В гостиной сидела на диванчике с ногами в виде львиных лап какая - та толстуха. Не совсем чтобы очень уж жирная, но толстовата на мой вкус. Я люблю девок тощих, они горячее, засадишь ей с хрустом - прется и пищит, а ты шарашишь ей меж ног и лыбишься, ощущая всю полноту жизни. Мы закинули Тренчса на кровать. Линда даже ботинки с него не сняла, хорошая жена, нечего сказать.
    - Е...ся будем ? - спросила толстуха, представленная мне Линдой как Бетти.
    Я пока и сам не знал. Не очень - то меня привлекала толстуха Бетти, но вот Линде бы я вдул от всей души. Она сидела напротив меня в кресле, непринужденно раздвинув ноги. Платьишко, конечно, безбожно задралось, вид розовых трусиков несказанно бодрил, и мистер Браун внутри меня наконец - то заговорил.
    - Убей их всех, - шепнул мистер Браун. - Иди сейчас в туалет, дай им пару минут, а потом вернись и убей.
    Так я и сделал. Возвращаясь в гостиную услышал, как толстуха бормочет :
    - Засоси ее всю.
    Долбаные ковырялки ! Они тискались на диване, голова Линды сновала между раскинутых толстых ляжек, а Бетти, запрокинув голову, все повторяла и повторяла :
    - Засоси ее всю.
    Я ударил Линду торшером. Бетти просто задушил. А потом поджег дом и долго стоял, с наслаждением слушая дикие крики горящего Тренчса. Вечер удался. Теперь никто не скажет, что после каждого моего появления в этом убогом месте пропадают люди. С этого дня они будут сгорать.